Страница:
— Точно, — согласился Лелик. — Забыли о такой важной вещи…
С этими словами он протянул Максу свой и Ирин бокал…
Вечер потихоньку подходил к своему логическому завершению. Часть гостей уже разошлась, кто-то продолжал танцевать, а некоторые сидели за столами и беседовали о чем-то своем. Лелик попытался было присоединиться к беседе молодежной тусовки, однако там говорили исключительно по-французски, поэтому он быстро ощутил себя чужим на этом празднике жизни. Хохлов вообще куда-то исчез — видимо, поехал отправлять кого-то из гостей по домам. Макс пил с Эдиком. Ира в другом конце зала кокетливо беседовала с каким-то седовласым мужиком, словом, Лелик откровенно заскучал.
Он еще минут двадцать поболтался по залу, становясь противным сам себе, а потом подхватил Славика, который сидел с необычайно тупым видом рядом с Максом и Эдиком, что-то бормоча себе под нос, и они отправились в номер. Макс предложение «пойти в номера» проигнорировал и сказал, что у него еще здесь остались дела, в ответ на что получил издевательское, но тем не менее дружеское напутствие.
В номере они легли в кровати, включили телевизор и тут же заснули под новости CNN. Что ни говори, а день получился весьма утомительный.
Кредитка
Утром Лелик проснулся от громкого стука в дверь. Он чертыхнулся и попытался было убедить себя, что противный звук ему только снится, однако стук повторился, причем с еще большей настойчивостью. Лелик открыл глаза и окинул взглядом комнату. На соседней кровати мирно дрых Славик. Топчан Макса был пуст. Лелик чертыхнулся, поднялся, скривился от внезапного приступа головной боли и пошел открывать.
На пороге стоял Макс. Впрочем, он не просто стоял! Его тщедушная фигура, казалось, выросла во много раз и заполняла весь проем. Он вздымался вверх, растекался вширь и уходил тенью куда-то вглубь коридора. Был он свеж, чисто выбрит и пах каким-то хорошим парфюмом. На лице его сияла злобная и торжествующая улыбка, а в правой руке он небрежно вертел… Ну да, женские кружевные трусики.
— Не может быть! — беспомощно пробормотал Лелик, нутром понимая, что случилось непоправимое.
— Получите, — важно сказал Макс, — и распишитесь.
С этими словами Макс небрежно кинул трусики Лелику, прошел в комнату, упал на свою кровать, потянулся и сказал томным голосом:
— Господи, хорошо-то как! Я имею в виду — ей-то как хорошо было…
Лелик растерянно посмотрел на Макса, а потом на трусики…
— Стоп! — сказал он, и лицо его исказилось от гнева. — Это же Ирины трусики. Я их помню! Я их сам с нее снимал!
— Мои комплименты твоей наблюдательности, — небрежно ответил Макс со своей кровати. — Именно Ирины. А я разве сказал, что это трусики бельгийской королевы?
— Ну ты и гад, — аж задохнулся Лелик. — Это же моя подруга!
— Вот уж черта с два, — лениво отозвался Макс. — Своих подруг на произвол судьбы не бросают. Тем более, — многозначительно произнес он, — в таком неудовлетворенном состоянии. Между прочим, она мне сказала, что…
— Избавь меня от этих скабрезных подробностей, — быстро произнес Лелик, которому совершенно не хотелось посвящать в эту историю Славика, который делал вид, что еще спит, однако внимательно прислушивался к разговору. — Даже и слышать ничего не хочу.
— Но ты согласен, что я выполнил условия спора? — спросил Макс, мерзко улыбаясь.
— Это нечестно, но согласен, — ответил Лелик, понимая, что ему некуда деваться. — Просто я теперь буду знать, что ты низкий человек.
— Не низкий, а невысокий, — сказал Макс. — Кроме того, все маленькие — отличные любовники. Спроси у любой тетки. Хоть у Иры. А вот высокие — совсем не фонтан. Спроси у любой тетки. Хоть…
— Ты достал уже, — сказал Лелик. — Хочешь со мной на всю жизнь разругаться?
— Вовсе нет, — ответил Макс. — Я просто объясняю теорию.
— Я не нуждаюсь в твоих объяснениях, — сказал Лелик, который был в самом паршивом расположении духа.
— Кстати, — сказал Макс небрежно, — ты же вчера, если не ошибаюсь, с одной партнершей всего два танца протанцевал, да?
— Слушай, — не выдержал Лелик, — ну это уже просто скотство! Ты же знаешь, что я с ней вчера спал. Ты что, пересыпон не можешь за один танец посчитать? Может, мы с ней это в танце делали!
— Ага, ага, — сказал Макс, явно издеваясь. — Быстрый танец краковяк. Очень, очень быстрый танец краковяк…
Этого издевательства Лелик уже не выдержал, схватил свою подушку, подбежал к Максу и стал с ожесточением его лупить. Макс с хохотом отбивался, пытался прятаться под одеяло, но Лелик разозлился не на шутку. В конце концов его оттащил мрачный Славик, которого шум боев окончательно разбудил.
— Ну ладно, уговорил, — сказал Макс, пытаясь поправить прическу с помощью рекламного буклета, лежащего рядом на тумбочке. — Пересыпон засчитаю как за короткий, но танец.
— Можно подумать, — пробурчал Лелик, — что ты у нас там вчера чудеса сексуальности показывал.
— Ну, чудеса не чудеса, — самодовольно усмехнулся Макс, — но Ира сказала, что такого у нее уже сто лет не было. Теперь, сказала Ира, она понимает, что такое настоящий русский мужик. Она меня даже пригласила приехать через месяцок-другой. Сказала, что все оплатит.
— Завоевал сердце миллионерши, — злобно усмехнулся Лелик. — Ты в курсе, что она не миллионерша на самом деле?
— В курсе, — ответил Макс. — Между прочим, мне в женщине важна душа, а не ее миллионы.
— Браво, — встрял в разговор Славик. — Максим, я горжусь тобой.
— Тем более, — продолжил Макс, — что она все равно довольно состоятельная женщина. У нас с ней, можно сказать, любовь.
— Так что, — поинтересовался Лелик, — ты здесь остаешься?
— Вовсе нет, — ответил Макс. — К ней я приеду позже. Уже без вас, друзья. Зачем вы мне здесь? Нет, вы мне здесь не нужны. Я один прилечу к любимой, и нас ждет поездка в Ниццу…
— Очень мило, — прокомментировал Лелик, изо всех сил стараясь не озвереть. — Я просто сейчас разрыдаюсь от этих милых картин.
— Это очень поэтично, — согласился Славик. — Я всегда верил в Макса. Он меня не подвел. Защитил честь россиянина. В отличие, между прочим, от тебя, Лелик.
— Так, все это, конечно, замечательно, — заторопился Лелик, пытаясь перевести разговор на другое, — но мы из этого номера должны съехать через двадцать минут. Иначе платить за лишние сутки. Давайте быстро собираться.
— Макс, — обратился он к приятелю, — давай, высказывай свое желание-американку. Только быстро. Чтобы у меня над душой не висело.
— Вот уж вряд ли, — сказал Макс. — Суть американки именно в том, чтобы она над тобой висела как дамоклов меч. Так что жди и бойся. Бойся и жди.
— Так не честно, — сказал Лелик.
— Жалуйся в ООН, — предложил Макс.
Лелик только вздохнул. Но у него в запасе тоже была выигранная у Макса американка, поэтому он не без оснований надеялся, что Макс не будет заниматься беспределом, чтобы не получить такой же в ответ…
Через пятнадцать минут они с вещами уже стояли внизу. Вежливый портье выдал Лелику распечатку со счетом. Лелик, посмотрев на счет, чертыхнулся.
— Теперь понятно, — сказал он, — почему Хохлов миллионер. А я-то считал, что он заплатит за номер, но оказалось — ничего подобного. Все мне оплачивать, между прочим.
Макс со Славиком сделали сдержанно-сочувствующие выражения на лицах, однако было видно, что им на эту проблему все равно наплевать с высокой башни.
— Кстати, — сказал Лелик, внимательно разглядывая распечатку. — Это что еще за «Влажные губки»? Какие, к черту, влажные губки? Мы не смотрели никаких влажных губок.
— Это вы не смотрели, — сказал Макс, немного смутившись. — А я вчера днем не мог заснуть, поэтому включил без звука платный канал. Но я посмотрел всего-то минут пять, не больше! Ирой клянусь!
— Козел ты, братец, — не сдержался Лелик. — Любовник хренов. Какая разница — пять минут или полтора часа? Если смотришь больше бесплатной минуты или двух — в разных отелях по-разному, — то в счет ставят весь фильм. А это немаленькие деньги, между прочим.
— Ну убей меня за это, — миролюбиво сказал Макс. — Выведи за сортир и расстреляй.
Лелик в ответ на это только тяжело вздохнул и полез в карман за кредиткой…
Однако кредитки в этом кармане не было. Не было ее и в другом кармане. И в брюках. И в пиджаке. И в багаже кредитки тоже не было. Не было ее даже в номере, куда Лелик сбегал раза два и обшарил там все закоулки. Наконец через полчаса Лелик понял совершенно четко, что кредитки у него больше нет. Она как будто испарилась.
Между тем ситуация была довольно неприятной. Не смертельной, конечно, но неприятной. Сумма была не особенно большая — все-таки они прожили в «Хилтоне» одни сутки и даже со счетами из лобби-бара получалось вовсе не так уж и много. Однако у Лелика наличных почти не было. Он привык, что в Европе наличные и не требуются — потому что практически везде платишь кредиткой, а если вдруг понадобился налик, его тут же можно получить в ближайшем банкомате, — поэтому ничего с собой и не брал. Но европейцы обычно с собой таскали целую пачку всяких разных кредиток, так что потеря одной никаких проблем не создала бы, однако в России Лелик кредитки почти не использовал, так что у него была всего одна… Вот именно что была, потому что кредитка как сквозь землю провалилась.
— Ну что? — хором спросили его Славик с Максом, когда Лелик, совершенно запыхавшись, вернулся к стойке.
— Нигде нет, — признался Лелик трагическим голосом. — Я все изрыл. До трусов два раза раздевался.
— А в номере все осмотрел? — поинтересовался Макс.
— Даже мусорную корзину перерыл, — пожаловался Лелик.
— Плохо дело, — сказал Макс. — Сейчас нас арестуют и посадят в тюрьму. Как должников. Или поселят в чулане «Хилтона» и заставят отрабатывать долг официантами. А что, кстати, я не против. Меня эта газетная работа в России все равно достала.
— Ты можешь не зубоскалить хотя бы в такой ситуации? — злобно спросил его Лелик, который был уже на грани срыва. — У меня наличных не хватит, чтобы даже просто по этому счету заплатить!
— А куда ты дел налик? — удивился Макс. — Неужели выходил вчера ночью из номера в поисках сомнительных приключений? Ну тогда ты просто на редкость нелогичен. С бесплатной Ирой выступил, как парижский скорый поезд, а потом отправился за безумные деньги искать счастья на стороне? Это непатриотично, мой дорогой, просто непатриотично. Хорошо еще, что Ире вчера подвернулся мужик хоть куда — Максим Евгеньевич, — а то бы она навсегда потеряла веру в российских мужчин.
— Я всегда поражался твоей деликатности и редкому умению поддержать друга в трудную минуту, — холодно сказал Лелик. — Наличных я с собой взял очень мало. Зачем наличные, когда есть кредитка? Зачем деньгами забивать карманы, когда достаточно тоненькой пластиковой карточки?
— Ну, не скажи, — ухмыльнулся Макс. — Сейчас эти набитые карманы очень бы пригодились.
Портье за стойкой, которому явно надоело ждать, сказал по-английски, что господам, дескать, уже давно пора оплатить счет, потому что, дескать, он не намерен с ними решать этот вопрос весь день.
— Что он гавкнул? — спросил Макс. — Впрочем, и так понятно, что денег требует.
— И что будем делать? — растерянно спросил Лелик Славика. — Мне не хватит заплатить.
Вместо ответа Славик молча подошел к стойке, взял у портье счет, внимательно посмотрел его, полез за кошельком и заплатил требуемую сумму. Портье сразу повеселел и проводил троицу всяческими добрыми пожеланиями и напутствиями…
Из отеля Лелик вышел в крайне неприятном расположении духа. Дальнейшая поездка выглядела достаточно бесперспективной. Лелик не привык находиться без денег. Это Макс привык находиться без денег, а Лелику подобное состояние было в диковинку, и он от этого очень страдал.
— Паршивая ситуация, — сообщил Лелик друзьям. — Придется, вероятно, возвращаться в Германию. На бензин до Франкфурта у меня хватит, за машину заплачено с карточки, так что доберемся, а билеты обратно у нас есть.
— Ну да, а неделю до вылета будем под мостами ночевать? — язвительно спросил Славик. — Приятная перспективка, ничего не скажешь. Лично я предлагаю двигаться по намеченному маршруту.
— На какие шиши? — раздраженно спросил Лелик.
— На мои, — спокойно ответил Славик. — Я денег взял с большим запасом, так что если не роскошествовать, то на все хватит.
— Я знал, друг, что на тебя можно положиться, — обрадовался Макс. — Ну, пошли в машину. Долго мы еще тут будем торчать перед этим чертовым «Хилтоном»?…
Через пятнадцать минут они уже ехали по дороге, ведущей в Амстердам. Погода была отличная — теплая и солнечная, — однако на душе у Лелика было невесело. Он настолько привык к своему командирскому статусу, который логично вытекал из того, что Лелик спонсировал поездку, что внезапная потеря этого статуса Лелика весьма и весьма тревожила. Ему было очень трудно менять на ходу модель поведения. Он привык постоянно шпынять Макса и ставить ему в упрек каждый съеденный кусок, он привык покровительственно относиться к Славику, который за еду хоть платил сам, но жил в оплаченных Леликом гостиницах и ехал в оплаченной Леликом машине…
А теперь все внезапно изменилось, причем в мгновение ока. И виной всему была потерянная маленькая пластиковая карточка. «Паршивый кусок пластика, — с раздражением думал Лелик, — а сколько проблем создает его отсутствие».
— Паршивый кусок пластика, — жалобно сказал Лелик Максу, — а сколько проблем создает его отсутствие.
— Да? — приподнял брови тот. — А у меня без проблем.
— У тебя все без проблем, — окрысился на него Лелик. — Привык все делать на халяву.
— На себя посмотри, — спокойно ответил Макс. — Живешь за счет Славика. И вообще, завязывай на меня бросаться. Теперь у нас Славик командир.
Лелик посмотрел на Славика. Тот восседал на переднем сиденье в черных очках и сохранял совершенно непроницаемое выражение лица.
— Между прочим, — начал было защищаться Лелик, — пока еще ты едешь в моей машине. Так что будь любезен соблюдать субординацию!
— Нужна нам эта колымага, — фыркнул Макс. — Мы со Славиком сейчас сойдем в любом городе и возьмем любую нужную нам тачку. Не вопрос, между прочим. Так что ты, дорогой мой, не очень-то своей задрипанной тачкой тут размахивай.
Лелик аж онемел от подобной наглости и снова посмотрел на Славика — может, хоть тот осадит вконец охамевшего Макса… Однако Славик по-прежнему сидел с совершено невозмутимым видом, явно показывая, что Макс не так уж и не прав. В том смысле, что просто-таки прав по всем статьям. Действительно, что нам стоит выйти в любом городе и взять тачку? Ничего. Только 60 баксов в день за какой-нибудь small class. Но мы это переживем. Чай, не маленькие.
Лелик почувствовал себя совсем неуютно. Макс-то всегда вел себя как шакал: когда чувствовал силу «льва» — юлил и подлизывался, но как только «лев» заболевал или терял кредитную карточку — тут же наглел, начинал огрызаться и даже иногда чувствительно кусал «льва» за всякие места, однако Славик обычно сохранял строгий нейтралитет, держал себя с достоинством, но не нагло, и Лелик как-то по определению считал, что Славик — за него. И действительно, думал Лелик, с чего это Славику держать сторону Макса, этого старого халявщика и бездельника?
Но сейчас по всему выходило, что Макс нашел себе нового «льва» — Славика, — а Лелик остался не у дел. Один-одинешенек в чужой стране. Без дружеской руки, без дружеской поддержки. В толпе из двух неприязненно настроенных к нему личностей, которые тут же забыли все благодеяния, которыми Лелик их совсем недавно осыпал. И от этой мысли Лелику стало так грустно и неуютно, что он чуть было не заплакал…
— Очень кушать хочется, — подал сзади голос Макс.
— Рано еще, — смурным голосом ответил Лелик. — Мы совсем мало проехали. Где-нибудь через пару часов остановимся.
— Кстати, — небрежно сказал Славик, — я бы тоже остановился и позавтракал. Мы же в отеле не поели. Действительно — кушать хочется.
Лелик резко дал по тормозам и, заложив крутой вираж, припарковался рядом с небольшой придорожной кафешкой.
— Мерси боку, — вежливо сказал Славик по-французски. — Спасибо за остановку. Только в следующий раз постарайся тормозить не так резко, а то вдруг airbag сработает — замучаешься тогда этот пузырь обратно засовывать.
— Чей пузырь, тот его и засовывает, — злорадно сказал Макс, вылезая из машины.
Славик с Максом вышли, хлопнув дверьми. Лелик остался в машине, чтобы подумать, как вести себя дальше. Ему эта ситуация очень и очень не нравилась. Надо было что-то придумать.
Лелик задумчиво сидел за рулем. За окном слева простирались бескрайние бельгийские поля, залитые солнцем, но на душе у Лелика была осень. Проблема была в том, что как-то ничего у него не придумывалось. Формула «кто с деньгами — тот командир» обернулась против него самого, и что с этим было делать — Лелик не понимал.
— Через двадцать минут, — сказал Лелик вслух сам себе, — Штирлиц проснется, уберет рожу с руля и поедет давать Холтофу по башке бутылкой коньяка.
«Кстати, это мысль, — подумал Лелик. — Может, подавить народные волнения грубой физической силой?» Однако он прекрасно понимал, что грубой физической силой ничего не добьется, причем прежде всего — из-за отсутствия у него этой грубой физической силы и присутствия ее у Славика.
— Надо как-то жить дальше, — вздохнув, сказал Лелик. — Надо жить, в том числе и дальше. И не такое терпели, собственно говоря…
С этими словами он вылез из машины и отправился в кафе…
Славик с Максом, пока Лелик раздумывал о своей нелегкой судьбе, времени даром не теряли. Перед Славиком стояла тарелка со спагетти болонезе, а Макс, как жук, рылся в здоровенной тарелке с картофелем фри, нежно поглядывая на пару бифштексов, лежащих в отдельной тарелке. Лелик еще мимоходом подумал, что он бы Максу ни за что не приобрел картофель фри, потому что считал этот продукт безусловно вредным для здоровья. Так что за Леликовы деньги Макс питался только тем, что рекомендовали Лелик и лучшие собаководы.
Но сейчас Макс расслаблялся по полной программе. Рядом с ним еще стоял здоровенный пластиковый стакан с кока-колой, что тоже являлось экзотикой, так как Лелик кока-колу не выносил и не покупал ее Максу ни под каким видом, заботясь, как он утверждал, о здоровье приятеля.
— Во-во, — неприязненно сказал Лелик, присаживаясь за их стол и косясь на Макса. — Стоит только вожжи отпустить, как человек сразу полностью гробит свое здоровье. Слав, а ты куда смотрел?
— А мне пофиг, — невозмутимо ответил Славик. — Его здоровье — пусть он о нем и заботится. Тем более что это весь мир жрет и пока еще не умер.
— Но последствия! — вскричал Лелик.
— А вот это — совершенно пофиг, — все так же невозмутимо сказал Славик. — Ты сам-то кушать будешь?
— Буду, — ответил Лелик, осуждающе смотря на них обоих. — Но не эту отраву.
— Твое личное дело, — сказал Славик, пожимая плечами. — Но тут все такое. Это же придорожная кафешка, а не ресторан «Максим».
— Именно что ресторан «Максим», — негодующим тоном сказал Лелик, смотря на Макса, который с улыбкой до ушей и с совершенно издевательским видом поглощал картофель фри. — Но я буду питаться здоровой пищей.
— Бог в помощь, — кротко сказал Славик.
— Флаг в руки, — прочавкал Макс, — и барабан сам знаешь куда.
Лелик в сильном раздражении пошел к стойке и стал выбирать себе еду… Славик был прав — здесь подавали в основном все то, что Лелик считал страшным вредом для человеческого организма: жареную картошку, мясо и курицу в кляре, жирную свинину и так далее. Лелик долго копался в расставленных блюдах, пока наконец не нашел то, что считал более-менее съедобным, — салат «Цезарь» с цыпленком. Приобретя пластиковую упаковку с этим салатом, Лелик вернулся за стол к друзьям, поставил упаковку на стол и гордо заявил:
— Мне свое здоровье дороже.
Славик с Максом с интересом посмотрели на тарелку с зелеными листочками, среди которых валялись гренки и мелкие кусочки белого куриного мяса, и одновременно неопределенно хмыкнули.
— А много ль корова дает молока? — задумчиво спросил Макс у Славика, намекая на манеру Лелика питаться здоровой растительной пищей.
— На таком рационе ни фига не даст, факт, — сказал Славик, наматывая на вилку здоровенный валик спагетти с мясным соусом.
— Зато у меня всегда будет поджелудочная в порядке и я не заболею диабетом от неправильного питания — как вы, два придурка, — решительно заявил Лелик.
— Меня недавно обследовали, — сообщил Макс. — Поджелудочную вообще не нашли. Водили этим УЗИ, водили — а где, говорят, ваша поджелудочная? Я говорю, может, через дырку в кармане упала?…
— Болтун ты, — сказал Лелик, вгрызаясь в свой салат. Он очень хотел есть. — Вот проблемы начнутся — попомнишь ты меня, попомнишь…
— Да уж попомню, попомню, — согласился Макс, начиная разделываться с бифштексом. — А где это, задумаюсь я, наш Лелик? А он по полям бегает, звенит колокольчиком и нагуливает рекордные удои.
— От травы у мужиков рога растут, — решительно высказался Славик. — А от мяса — никогда.
— Я от мяса не отказываюсь, — заявил Лелик, сглотнув голодную слюну. — Вредно только очень жареное и в кляре. И картошка фри — самый вред. Вообще все, что в масле жарится, — вред. Полезно только тушеное или вареное. И макароны — тоже вред. Сплошные углеводы.
— Хорошо еще, что ты по-русски говоришь, а не по-французски, — сказал Макс, задумчиво поддевая вилкой несколько полосок картошки. — Убили бы, однозначно.
— В чужой монастырь, — многозначительно сказал Славик, — со своим Кораном не суйся.
— Да и пожалуйста, — сказал Лелик. — Помирайте от чего хотите. А я еще жить хочу.
— Живи, Лелик, — великодушно сказал Макс.
— Мы разрешаем, — согласился Славик. Лелик ничего не ответил и зарылся в свой салат…
К сожалению, салат закончился очень быстро. Это только с виду казалось, что его там очень много. На самом же деле Лелик расправился с ним в пять минут, и острое чувство голода, терзавшее его, так и не было утолено. Наоборот, от всей этой зелени и трех мелких кусочков белого мяса аппетит Лелика только еще больше распалился.
Второй салат брать смысла не имело, а купить что-то другое после лекции о здоровом питании Лелик как-то постеснялся. А Славик и Макс как будто нарочно с таким аппетитом расправлялись со своими огромными порциями, что Лелику стало просто дурно от голода.
— Вот жрут-то, вот жрут, — сказал он с ненавистью.
— Очень вкусно, — заявил Макс, нагло залезая в тарелку с картошкой руками.
— Макс, — сказал Лелик, — руками в тарелку лазить неприлично. Надо вилкой. Вот так…
С этими словами Лелик своей вилкой наколол несколько полосочек картошки с тарелки Макса и отправил их себе в рот.
— На вилку много не помещается, — парировал Макс.
— Это как сказать, — заявил Лелик и показал Максу, как на вилку можно наколоть довольно большое количество картошки. Разумеется, всю наколотую картошку он отправил себе в рот. Макс посмотрел на Лелика с интересом.
— А еще больше наколоть можешь? — спросил он.
— Влегкую, — заявил Лелик и наколол на вилку рекордное число картошки. В рот она вся, правда, не влезла, поэтому Лелик справился с ней в три приема.
Макс со Славиком были в восторге.
— Что, и бифштекс целиком можно наколоть? — иронично спросил Макс.
— Элементарно, — подтвердил Лелик, который видел перед собой еду, поэтому в тонкую иронию не въезжал. Он вилкой наколол целый бифштекс, поднес его ко рту и стал аккуратно обкусывать.
— Приятно видеть, — сказал Славик, — как человек умеет интеллигентно питаться.
— Не то что мы, деревня, — сказал Макс.
— Неужели и спагетти он так же сможет накрутить? — спросил Славик, подмигивая Максу.
— Без проблем, — торжествующе сказал Лелик, залез вилкой в тарелку Славика, накрутил там целый валик спагетти и начал их уписывать.
Макс со Славиком веселились вовсю.
— Он не только интеллигентно питается, — сказал Макс Славику, — но еще и сплошной здоровой пищей. У него от этой пищи здоровье скоро из ушей полезет.
— Ну да, здоровой, — сказал Лелик, отдуваясь, показывая друзьям пустую тарелку из-под салата.
— А что, — сказал Славик, — хорошая мысль. Лишь бы своя тарелка была со здоровой пищей. Тогда можно считать, что ты круто питаешься, и все такое.
— Вы что, — спросил Лелик, — хотите сказать, что я вашу проклятую еду кушал? Да я же только показывал, как вилкой надо уметь.
— Конечно, не кушал, — утешил его Макс. — Ты жрал.
— Причем в три горла, — подтвердил Славик.
— У меня больше половины тарелки картошки сожрал, — пожаловался Макс. — И бифштекс. Иди теперь еще покупай. Тоже мне, сторонник здорового образа жизни. На халяву небось и картофель фри покатил как миленький.
— Слушайте, — растерянно сказал Лелик, — ну это уже просто ни в какие ворота. За что такие наезды? Я вас возил, все оплачивал. Сейчас показал, как с вилкой управляться. А вы платите черной неблагодарностью. Я просто в шоке.
— Он просто человек такой, — сказал Славик Максу. — Искренне во все сам верит. Его не переделать.
— Точно, — согласился Макс, — не переделать. Какой есть — такой есть. Но не можем же мы его придушить… Придется терпеть.
С этими словами он протянул Максу свой и Ирин бокал…
Вечер потихоньку подходил к своему логическому завершению. Часть гостей уже разошлась, кто-то продолжал танцевать, а некоторые сидели за столами и беседовали о чем-то своем. Лелик попытался было присоединиться к беседе молодежной тусовки, однако там говорили исключительно по-французски, поэтому он быстро ощутил себя чужим на этом празднике жизни. Хохлов вообще куда-то исчез — видимо, поехал отправлять кого-то из гостей по домам. Макс пил с Эдиком. Ира в другом конце зала кокетливо беседовала с каким-то седовласым мужиком, словом, Лелик откровенно заскучал.
Он еще минут двадцать поболтался по залу, становясь противным сам себе, а потом подхватил Славика, который сидел с необычайно тупым видом рядом с Максом и Эдиком, что-то бормоча себе под нос, и они отправились в номер. Макс предложение «пойти в номера» проигнорировал и сказал, что у него еще здесь остались дела, в ответ на что получил издевательское, но тем не менее дружеское напутствие.
В номере они легли в кровати, включили телевизор и тут же заснули под новости CNN. Что ни говори, а день получился весьма утомительный.
Кредитка
Утром Лелик проснулся от громкого стука в дверь. Он чертыхнулся и попытался было убедить себя, что противный звук ему только снится, однако стук повторился, причем с еще большей настойчивостью. Лелик открыл глаза и окинул взглядом комнату. На соседней кровати мирно дрых Славик. Топчан Макса был пуст. Лелик чертыхнулся, поднялся, скривился от внезапного приступа головной боли и пошел открывать.
На пороге стоял Макс. Впрочем, он не просто стоял! Его тщедушная фигура, казалось, выросла во много раз и заполняла весь проем. Он вздымался вверх, растекался вширь и уходил тенью куда-то вглубь коридора. Был он свеж, чисто выбрит и пах каким-то хорошим парфюмом. На лице его сияла злобная и торжествующая улыбка, а в правой руке он небрежно вертел… Ну да, женские кружевные трусики.
— Не может быть! — беспомощно пробормотал Лелик, нутром понимая, что случилось непоправимое.
— Получите, — важно сказал Макс, — и распишитесь.
С этими словами Макс небрежно кинул трусики Лелику, прошел в комнату, упал на свою кровать, потянулся и сказал томным голосом:
— Господи, хорошо-то как! Я имею в виду — ей-то как хорошо было…
Лелик растерянно посмотрел на Макса, а потом на трусики…
— Стоп! — сказал он, и лицо его исказилось от гнева. — Это же Ирины трусики. Я их помню! Я их сам с нее снимал!
— Мои комплименты твоей наблюдательности, — небрежно ответил Макс со своей кровати. — Именно Ирины. А я разве сказал, что это трусики бельгийской королевы?
— Ну ты и гад, — аж задохнулся Лелик. — Это же моя подруга!
— Вот уж черта с два, — лениво отозвался Макс. — Своих подруг на произвол судьбы не бросают. Тем более, — многозначительно произнес он, — в таком неудовлетворенном состоянии. Между прочим, она мне сказала, что…
— Избавь меня от этих скабрезных подробностей, — быстро произнес Лелик, которому совершенно не хотелось посвящать в эту историю Славика, который делал вид, что еще спит, однако внимательно прислушивался к разговору. — Даже и слышать ничего не хочу.
— Но ты согласен, что я выполнил условия спора? — спросил Макс, мерзко улыбаясь.
— Это нечестно, но согласен, — ответил Лелик, понимая, что ему некуда деваться. — Просто я теперь буду знать, что ты низкий человек.
— Не низкий, а невысокий, — сказал Макс. — Кроме того, все маленькие — отличные любовники. Спроси у любой тетки. Хоть у Иры. А вот высокие — совсем не фонтан. Спроси у любой тетки. Хоть…
— Ты достал уже, — сказал Лелик. — Хочешь со мной на всю жизнь разругаться?
— Вовсе нет, — ответил Макс. — Я просто объясняю теорию.
— Я не нуждаюсь в твоих объяснениях, — сказал Лелик, который был в самом паршивом расположении духа.
— Кстати, — сказал Макс небрежно, — ты же вчера, если не ошибаюсь, с одной партнершей всего два танца протанцевал, да?
— Слушай, — не выдержал Лелик, — ну это уже просто скотство! Ты же знаешь, что я с ней вчера спал. Ты что, пересыпон не можешь за один танец посчитать? Может, мы с ней это в танце делали!
— Ага, ага, — сказал Макс, явно издеваясь. — Быстрый танец краковяк. Очень, очень быстрый танец краковяк…
Этого издевательства Лелик уже не выдержал, схватил свою подушку, подбежал к Максу и стал с ожесточением его лупить. Макс с хохотом отбивался, пытался прятаться под одеяло, но Лелик разозлился не на шутку. В конце концов его оттащил мрачный Славик, которого шум боев окончательно разбудил.
— Ну ладно, уговорил, — сказал Макс, пытаясь поправить прическу с помощью рекламного буклета, лежащего рядом на тумбочке. — Пересыпон засчитаю как за короткий, но танец.
— Можно подумать, — пробурчал Лелик, — что ты у нас там вчера чудеса сексуальности показывал.
— Ну, чудеса не чудеса, — самодовольно усмехнулся Макс, — но Ира сказала, что такого у нее уже сто лет не было. Теперь, сказала Ира, она понимает, что такое настоящий русский мужик. Она меня даже пригласила приехать через месяцок-другой. Сказала, что все оплатит.
— Завоевал сердце миллионерши, — злобно усмехнулся Лелик. — Ты в курсе, что она не миллионерша на самом деле?
— В курсе, — ответил Макс. — Между прочим, мне в женщине важна душа, а не ее миллионы.
— Браво, — встрял в разговор Славик. — Максим, я горжусь тобой.
— Тем более, — продолжил Макс, — что она все равно довольно состоятельная женщина. У нас с ней, можно сказать, любовь.
— Так что, — поинтересовался Лелик, — ты здесь остаешься?
— Вовсе нет, — ответил Макс. — К ней я приеду позже. Уже без вас, друзья. Зачем вы мне здесь? Нет, вы мне здесь не нужны. Я один прилечу к любимой, и нас ждет поездка в Ниццу…
— Очень мило, — прокомментировал Лелик, изо всех сил стараясь не озвереть. — Я просто сейчас разрыдаюсь от этих милых картин.
— Это очень поэтично, — согласился Славик. — Я всегда верил в Макса. Он меня не подвел. Защитил честь россиянина. В отличие, между прочим, от тебя, Лелик.
— Так, все это, конечно, замечательно, — заторопился Лелик, пытаясь перевести разговор на другое, — но мы из этого номера должны съехать через двадцать минут. Иначе платить за лишние сутки. Давайте быстро собираться.
— Макс, — обратился он к приятелю, — давай, высказывай свое желание-американку. Только быстро. Чтобы у меня над душой не висело.
— Вот уж вряд ли, — сказал Макс. — Суть американки именно в том, чтобы она над тобой висела как дамоклов меч. Так что жди и бойся. Бойся и жди.
— Так не честно, — сказал Лелик.
— Жалуйся в ООН, — предложил Макс.
Лелик только вздохнул. Но у него в запасе тоже была выигранная у Макса американка, поэтому он не без оснований надеялся, что Макс не будет заниматься беспределом, чтобы не получить такой же в ответ…
Через пятнадцать минут они с вещами уже стояли внизу. Вежливый портье выдал Лелику распечатку со счетом. Лелик, посмотрев на счет, чертыхнулся.
— Теперь понятно, — сказал он, — почему Хохлов миллионер. А я-то считал, что он заплатит за номер, но оказалось — ничего подобного. Все мне оплачивать, между прочим.
Макс со Славиком сделали сдержанно-сочувствующие выражения на лицах, однако было видно, что им на эту проблему все равно наплевать с высокой башни.
— Кстати, — сказал Лелик, внимательно разглядывая распечатку. — Это что еще за «Влажные губки»? Какие, к черту, влажные губки? Мы не смотрели никаких влажных губок.
— Это вы не смотрели, — сказал Макс, немного смутившись. — А я вчера днем не мог заснуть, поэтому включил без звука платный канал. Но я посмотрел всего-то минут пять, не больше! Ирой клянусь!
— Козел ты, братец, — не сдержался Лелик. — Любовник хренов. Какая разница — пять минут или полтора часа? Если смотришь больше бесплатной минуты или двух — в разных отелях по-разному, — то в счет ставят весь фильм. А это немаленькие деньги, между прочим.
— Ну убей меня за это, — миролюбиво сказал Макс. — Выведи за сортир и расстреляй.
Лелик в ответ на это только тяжело вздохнул и полез в карман за кредиткой…
Однако кредитки в этом кармане не было. Не было ее и в другом кармане. И в брюках. И в пиджаке. И в багаже кредитки тоже не было. Не было ее даже в номере, куда Лелик сбегал раза два и обшарил там все закоулки. Наконец через полчаса Лелик понял совершенно четко, что кредитки у него больше нет. Она как будто испарилась.
Между тем ситуация была довольно неприятной. Не смертельной, конечно, но неприятной. Сумма была не особенно большая — все-таки они прожили в «Хилтоне» одни сутки и даже со счетами из лобби-бара получалось вовсе не так уж и много. Однако у Лелика наличных почти не было. Он привык, что в Европе наличные и не требуются — потому что практически везде платишь кредиткой, а если вдруг понадобился налик, его тут же можно получить в ближайшем банкомате, — поэтому ничего с собой и не брал. Но европейцы обычно с собой таскали целую пачку всяких разных кредиток, так что потеря одной никаких проблем не создала бы, однако в России Лелик кредитки почти не использовал, так что у него была всего одна… Вот именно что была, потому что кредитка как сквозь землю провалилась.
— Ну что? — хором спросили его Славик с Максом, когда Лелик, совершенно запыхавшись, вернулся к стойке.
— Нигде нет, — признался Лелик трагическим голосом. — Я все изрыл. До трусов два раза раздевался.
— А в номере все осмотрел? — поинтересовался Макс.
— Даже мусорную корзину перерыл, — пожаловался Лелик.
— Плохо дело, — сказал Макс. — Сейчас нас арестуют и посадят в тюрьму. Как должников. Или поселят в чулане «Хилтона» и заставят отрабатывать долг официантами. А что, кстати, я не против. Меня эта газетная работа в России все равно достала.
— Ты можешь не зубоскалить хотя бы в такой ситуации? — злобно спросил его Лелик, который был уже на грани срыва. — У меня наличных не хватит, чтобы даже просто по этому счету заплатить!
— А куда ты дел налик? — удивился Макс. — Неужели выходил вчера ночью из номера в поисках сомнительных приключений? Ну тогда ты просто на редкость нелогичен. С бесплатной Ирой выступил, как парижский скорый поезд, а потом отправился за безумные деньги искать счастья на стороне? Это непатриотично, мой дорогой, просто непатриотично. Хорошо еще, что Ире вчера подвернулся мужик хоть куда — Максим Евгеньевич, — а то бы она навсегда потеряла веру в российских мужчин.
— Я всегда поражался твоей деликатности и редкому умению поддержать друга в трудную минуту, — холодно сказал Лелик. — Наличных я с собой взял очень мало. Зачем наличные, когда есть кредитка? Зачем деньгами забивать карманы, когда достаточно тоненькой пластиковой карточки?
— Ну, не скажи, — ухмыльнулся Макс. — Сейчас эти набитые карманы очень бы пригодились.
Портье за стойкой, которому явно надоело ждать, сказал по-английски, что господам, дескать, уже давно пора оплатить счет, потому что, дескать, он не намерен с ними решать этот вопрос весь день.
— Что он гавкнул? — спросил Макс. — Впрочем, и так понятно, что денег требует.
— И что будем делать? — растерянно спросил Лелик Славика. — Мне не хватит заплатить.
Вместо ответа Славик молча подошел к стойке, взял у портье счет, внимательно посмотрел его, полез за кошельком и заплатил требуемую сумму. Портье сразу повеселел и проводил троицу всяческими добрыми пожеланиями и напутствиями…
Из отеля Лелик вышел в крайне неприятном расположении духа. Дальнейшая поездка выглядела достаточно бесперспективной. Лелик не привык находиться без денег. Это Макс привык находиться без денег, а Лелику подобное состояние было в диковинку, и он от этого очень страдал.
— Паршивая ситуация, — сообщил Лелик друзьям. — Придется, вероятно, возвращаться в Германию. На бензин до Франкфурта у меня хватит, за машину заплачено с карточки, так что доберемся, а билеты обратно у нас есть.
— Ну да, а неделю до вылета будем под мостами ночевать? — язвительно спросил Славик. — Приятная перспективка, ничего не скажешь. Лично я предлагаю двигаться по намеченному маршруту.
— На какие шиши? — раздраженно спросил Лелик.
— На мои, — спокойно ответил Славик. — Я денег взял с большим запасом, так что если не роскошествовать, то на все хватит.
— Я знал, друг, что на тебя можно положиться, — обрадовался Макс. — Ну, пошли в машину. Долго мы еще тут будем торчать перед этим чертовым «Хилтоном»?…
Через пятнадцать минут они уже ехали по дороге, ведущей в Амстердам. Погода была отличная — теплая и солнечная, — однако на душе у Лелика было невесело. Он настолько привык к своему командирскому статусу, который логично вытекал из того, что Лелик спонсировал поездку, что внезапная потеря этого статуса Лелика весьма и весьма тревожила. Ему было очень трудно менять на ходу модель поведения. Он привык постоянно шпынять Макса и ставить ему в упрек каждый съеденный кусок, он привык покровительственно относиться к Славику, который за еду хоть платил сам, но жил в оплаченных Леликом гостиницах и ехал в оплаченной Леликом машине…
А теперь все внезапно изменилось, причем в мгновение ока. И виной всему была потерянная маленькая пластиковая карточка. «Паршивый кусок пластика, — с раздражением думал Лелик, — а сколько проблем создает его отсутствие».
— Паршивый кусок пластика, — жалобно сказал Лелик Максу, — а сколько проблем создает его отсутствие.
— Да? — приподнял брови тот. — А у меня без проблем.
— У тебя все без проблем, — окрысился на него Лелик. — Привык все делать на халяву.
— На себя посмотри, — спокойно ответил Макс. — Живешь за счет Славика. И вообще, завязывай на меня бросаться. Теперь у нас Славик командир.
Лелик посмотрел на Славика. Тот восседал на переднем сиденье в черных очках и сохранял совершенно непроницаемое выражение лица.
— Между прочим, — начал было защищаться Лелик, — пока еще ты едешь в моей машине. Так что будь любезен соблюдать субординацию!
— Нужна нам эта колымага, — фыркнул Макс. — Мы со Славиком сейчас сойдем в любом городе и возьмем любую нужную нам тачку. Не вопрос, между прочим. Так что ты, дорогой мой, не очень-то своей задрипанной тачкой тут размахивай.
Лелик аж онемел от подобной наглости и снова посмотрел на Славика — может, хоть тот осадит вконец охамевшего Макса… Однако Славик по-прежнему сидел с совершено невозмутимым видом, явно показывая, что Макс не так уж и не прав. В том смысле, что просто-таки прав по всем статьям. Действительно, что нам стоит выйти в любом городе и взять тачку? Ничего. Только 60 баксов в день за какой-нибудь small class. Но мы это переживем. Чай, не маленькие.
Лелик почувствовал себя совсем неуютно. Макс-то всегда вел себя как шакал: когда чувствовал силу «льва» — юлил и подлизывался, но как только «лев» заболевал или терял кредитную карточку — тут же наглел, начинал огрызаться и даже иногда чувствительно кусал «льва» за всякие места, однако Славик обычно сохранял строгий нейтралитет, держал себя с достоинством, но не нагло, и Лелик как-то по определению считал, что Славик — за него. И действительно, думал Лелик, с чего это Славику держать сторону Макса, этого старого халявщика и бездельника?
Но сейчас по всему выходило, что Макс нашел себе нового «льва» — Славика, — а Лелик остался не у дел. Один-одинешенек в чужой стране. Без дружеской руки, без дружеской поддержки. В толпе из двух неприязненно настроенных к нему личностей, которые тут же забыли все благодеяния, которыми Лелик их совсем недавно осыпал. И от этой мысли Лелику стало так грустно и неуютно, что он чуть было не заплакал…
— Очень кушать хочется, — подал сзади голос Макс.
— Рано еще, — смурным голосом ответил Лелик. — Мы совсем мало проехали. Где-нибудь через пару часов остановимся.
— Кстати, — небрежно сказал Славик, — я бы тоже остановился и позавтракал. Мы же в отеле не поели. Действительно — кушать хочется.
Лелик резко дал по тормозам и, заложив крутой вираж, припарковался рядом с небольшой придорожной кафешкой.
— Мерси боку, — вежливо сказал Славик по-французски. — Спасибо за остановку. Только в следующий раз постарайся тормозить не так резко, а то вдруг airbag сработает — замучаешься тогда этот пузырь обратно засовывать.
— Чей пузырь, тот его и засовывает, — злорадно сказал Макс, вылезая из машины.
Славик с Максом вышли, хлопнув дверьми. Лелик остался в машине, чтобы подумать, как вести себя дальше. Ему эта ситуация очень и очень не нравилась. Надо было что-то придумать.
Лелик задумчиво сидел за рулем. За окном слева простирались бескрайние бельгийские поля, залитые солнцем, но на душе у Лелика была осень. Проблема была в том, что как-то ничего у него не придумывалось. Формула «кто с деньгами — тот командир» обернулась против него самого, и что с этим было делать — Лелик не понимал.
— Через двадцать минут, — сказал Лелик вслух сам себе, — Штирлиц проснется, уберет рожу с руля и поедет давать Холтофу по башке бутылкой коньяка.
«Кстати, это мысль, — подумал Лелик. — Может, подавить народные волнения грубой физической силой?» Однако он прекрасно понимал, что грубой физической силой ничего не добьется, причем прежде всего — из-за отсутствия у него этой грубой физической силы и присутствия ее у Славика.
— Надо как-то жить дальше, — вздохнув, сказал Лелик. — Надо жить, в том числе и дальше. И не такое терпели, собственно говоря…
С этими словами он вылез из машины и отправился в кафе…
Славик с Максом, пока Лелик раздумывал о своей нелегкой судьбе, времени даром не теряли. Перед Славиком стояла тарелка со спагетти болонезе, а Макс, как жук, рылся в здоровенной тарелке с картофелем фри, нежно поглядывая на пару бифштексов, лежащих в отдельной тарелке. Лелик еще мимоходом подумал, что он бы Максу ни за что не приобрел картофель фри, потому что считал этот продукт безусловно вредным для здоровья. Так что за Леликовы деньги Макс питался только тем, что рекомендовали Лелик и лучшие собаководы.
Но сейчас Макс расслаблялся по полной программе. Рядом с ним еще стоял здоровенный пластиковый стакан с кока-колой, что тоже являлось экзотикой, так как Лелик кока-колу не выносил и не покупал ее Максу ни под каким видом, заботясь, как он утверждал, о здоровье приятеля.
— Во-во, — неприязненно сказал Лелик, присаживаясь за их стол и косясь на Макса. — Стоит только вожжи отпустить, как человек сразу полностью гробит свое здоровье. Слав, а ты куда смотрел?
— А мне пофиг, — невозмутимо ответил Славик. — Его здоровье — пусть он о нем и заботится. Тем более что это весь мир жрет и пока еще не умер.
— Но последствия! — вскричал Лелик.
— А вот это — совершенно пофиг, — все так же невозмутимо сказал Славик. — Ты сам-то кушать будешь?
— Буду, — ответил Лелик, осуждающе смотря на них обоих. — Но не эту отраву.
— Твое личное дело, — сказал Славик, пожимая плечами. — Но тут все такое. Это же придорожная кафешка, а не ресторан «Максим».
— Именно что ресторан «Максим», — негодующим тоном сказал Лелик, смотря на Макса, который с улыбкой до ушей и с совершенно издевательским видом поглощал картофель фри. — Но я буду питаться здоровой пищей.
— Бог в помощь, — кротко сказал Славик.
— Флаг в руки, — прочавкал Макс, — и барабан сам знаешь куда.
Лелик в сильном раздражении пошел к стойке и стал выбирать себе еду… Славик был прав — здесь подавали в основном все то, что Лелик считал страшным вредом для человеческого организма: жареную картошку, мясо и курицу в кляре, жирную свинину и так далее. Лелик долго копался в расставленных блюдах, пока наконец не нашел то, что считал более-менее съедобным, — салат «Цезарь» с цыпленком. Приобретя пластиковую упаковку с этим салатом, Лелик вернулся за стол к друзьям, поставил упаковку на стол и гордо заявил:
— Мне свое здоровье дороже.
Славик с Максом с интересом посмотрели на тарелку с зелеными листочками, среди которых валялись гренки и мелкие кусочки белого куриного мяса, и одновременно неопределенно хмыкнули.
— А много ль корова дает молока? — задумчиво спросил Макс у Славика, намекая на манеру Лелика питаться здоровой растительной пищей.
— На таком рационе ни фига не даст, факт, — сказал Славик, наматывая на вилку здоровенный валик спагетти с мясным соусом.
— Зато у меня всегда будет поджелудочная в порядке и я не заболею диабетом от неправильного питания — как вы, два придурка, — решительно заявил Лелик.
— Меня недавно обследовали, — сообщил Макс. — Поджелудочную вообще не нашли. Водили этим УЗИ, водили — а где, говорят, ваша поджелудочная? Я говорю, может, через дырку в кармане упала?…
— Болтун ты, — сказал Лелик, вгрызаясь в свой салат. Он очень хотел есть. — Вот проблемы начнутся — попомнишь ты меня, попомнишь…
— Да уж попомню, попомню, — согласился Макс, начиная разделываться с бифштексом. — А где это, задумаюсь я, наш Лелик? А он по полям бегает, звенит колокольчиком и нагуливает рекордные удои.
— От травы у мужиков рога растут, — решительно высказался Славик. — А от мяса — никогда.
— Я от мяса не отказываюсь, — заявил Лелик, сглотнув голодную слюну. — Вредно только очень жареное и в кляре. И картошка фри — самый вред. Вообще все, что в масле жарится, — вред. Полезно только тушеное или вареное. И макароны — тоже вред. Сплошные углеводы.
— Хорошо еще, что ты по-русски говоришь, а не по-французски, — сказал Макс, задумчиво поддевая вилкой несколько полосок картошки. — Убили бы, однозначно.
— В чужой монастырь, — многозначительно сказал Славик, — со своим Кораном не суйся.
— Да и пожалуйста, — сказал Лелик. — Помирайте от чего хотите. А я еще жить хочу.
— Живи, Лелик, — великодушно сказал Макс.
— Мы разрешаем, — согласился Славик. Лелик ничего не ответил и зарылся в свой салат…
К сожалению, салат закончился очень быстро. Это только с виду казалось, что его там очень много. На самом же деле Лелик расправился с ним в пять минут, и острое чувство голода, терзавшее его, так и не было утолено. Наоборот, от всей этой зелени и трех мелких кусочков белого мяса аппетит Лелика только еще больше распалился.
Второй салат брать смысла не имело, а купить что-то другое после лекции о здоровом питании Лелик как-то постеснялся. А Славик и Макс как будто нарочно с таким аппетитом расправлялись со своими огромными порциями, что Лелику стало просто дурно от голода.
— Вот жрут-то, вот жрут, — сказал он с ненавистью.
— Очень вкусно, — заявил Макс, нагло залезая в тарелку с картошкой руками.
— Макс, — сказал Лелик, — руками в тарелку лазить неприлично. Надо вилкой. Вот так…
С этими словами Лелик своей вилкой наколол несколько полосочек картошки с тарелки Макса и отправил их себе в рот.
— На вилку много не помещается, — парировал Макс.
— Это как сказать, — заявил Лелик и показал Максу, как на вилку можно наколоть довольно большое количество картошки. Разумеется, всю наколотую картошку он отправил себе в рот. Макс посмотрел на Лелика с интересом.
— А еще больше наколоть можешь? — спросил он.
— Влегкую, — заявил Лелик и наколол на вилку рекордное число картошки. В рот она вся, правда, не влезла, поэтому Лелик справился с ней в три приема.
Макс со Славиком были в восторге.
— Что, и бифштекс целиком можно наколоть? — иронично спросил Макс.
— Элементарно, — подтвердил Лелик, который видел перед собой еду, поэтому в тонкую иронию не въезжал. Он вилкой наколол целый бифштекс, поднес его ко рту и стал аккуратно обкусывать.
— Приятно видеть, — сказал Славик, — как человек умеет интеллигентно питаться.
— Не то что мы, деревня, — сказал Макс.
— Неужели и спагетти он так же сможет накрутить? — спросил Славик, подмигивая Максу.
— Без проблем, — торжествующе сказал Лелик, залез вилкой в тарелку Славика, накрутил там целый валик спагетти и начал их уписывать.
Макс со Славиком веселились вовсю.
— Он не только интеллигентно питается, — сказал Макс Славику, — но еще и сплошной здоровой пищей. У него от этой пищи здоровье скоро из ушей полезет.
— Ну да, здоровой, — сказал Лелик, отдуваясь, показывая друзьям пустую тарелку из-под салата.
— А что, — сказал Славик, — хорошая мысль. Лишь бы своя тарелка была со здоровой пищей. Тогда можно считать, что ты круто питаешься, и все такое.
— Вы что, — спросил Лелик, — хотите сказать, что я вашу проклятую еду кушал? Да я же только показывал, как вилкой надо уметь.
— Конечно, не кушал, — утешил его Макс. — Ты жрал.
— Причем в три горла, — подтвердил Славик.
— У меня больше половины тарелки картошки сожрал, — пожаловался Макс. — И бифштекс. Иди теперь еще покупай. Тоже мне, сторонник здорового образа жизни. На халяву небось и картофель фри покатил как миленький.
— Слушайте, — растерянно сказал Лелик, — ну это уже просто ни в какие ворота. За что такие наезды? Я вас возил, все оплачивал. Сейчас показал, как с вилкой управляться. А вы платите черной неблагодарностью. Я просто в шоке.
— Он просто человек такой, — сказал Славик Максу. — Искренне во все сам верит. Его не переделать.
— Точно, — согласился Макс, — не переделать. Какой есть — такой есть. Но не можем же мы его придушить… Придется терпеть.