Страница:
— Вижу кабак! — закричал Макс. — По-моему, то, что нужно! Даже бочка на козырьке висит — это вдохновляет.
— Бежим туда, — скомандовал Лелик, и друзья припустили в сторону здания с бочкой на козырьке…
Интерьер внутри заведения полностью соответствовал представлениям друзей о классическом немецком кабачке: деревянные столы и скамьи, чучела животных на стенах и маршевая немецкая музыка.
— Пардон, — вдруг сказал Макс, внимательно оглядевшись вокруг. — А где, блин, кружки, на фиг? Как это — немецкий кабак и без кружек?!!
Лелик со Славиком также огляделись — и точно, не было видно ни одной кружки. Посетители кабачка что-то пили из узеньких высоких стаканов, в которые вмещалось дай бог 0,33 литра.
— Ну так попросим кружки, — рассудительно сказал Лелик. — Что они, кружки не дадут? Как это — немецкий кабак и без кружек?!!
Лелик решительно подошел к стойке и попросил по-английски три пива, для верности продемонстрировав три оттопыренных пальца. Толстый бармен с пышными усами достал три узеньких бокальчика и налил туда пива из крана. Лелик хотел было объяснить, что он хотел получить три кружки, а не это издевательство, однако на такую сложную фразу его познаний английского не хватило, поэтому он просто взял пиво и направился к друзьям, которые ждали его за одним из столов.
— Что это? — брезгливо спросил Макс, когда Лелик поставил перед ним бокал.
— Это стакан с пивом, — коротко объяснил Лелик.
— Нет, — ответил Макс. — Это какая-то мензурка с анализами. Как можно пить пиво из мензурки? И это Германия? Благословенная страна с литровыми кружками? Лех, может, мы не туда заехали? Может, это какая-нибудь немецкоговорящая область Франции, где пиво традиционно ненавидят?
— Не нравится — не пей, — холодно сказал Лелик, поднимая свой бокал. — А если тебе охота объяснять бармену, во что он должен налить пиво, — иди и объясняй. Я пас. — И Лелик отхлебнул свое пиво…
— М-м-м-м-м! — вдруг промычал он. — А пиво-то — супер! Просто супер!
Славик с Максом синхронно подняли свои бокалы и попробовали.
— Ух ты, — сказал Славик. — И правда — вкуснотища. Никогда такое пиво не пил.
Макс вслух высказываться не стал, но взглядом показал, что пивко — оно что надо пивко, однако он решительно осуждает местную манеру наливать эту вкуснотищу в мензурки, поэтому отказывается проявлять хоть какие-то признаки восторга.
— Предлагаю повторить, — сказал Славик, в три глотка осушив свой бокал.
— Можно, — согласился Лелик и направился к стойке…
Через полчаса компания находилась уже на пике благодушия. Перед каждым из них стояло по паре наполовину опустошенных тарелок с закусками и мясным блюдом, а «повторили» они уже раз пять.
— Кс-стати, — вдруг встревожился Лелик. — Зав-вязываем с пивом. Нам же, блин, со Светкой встречаться. Так что прекращаем. З-заказываем кофе.
— До Светки еще — как до луны, — заметил Макс. — Можем вернуться в отель и поспать пару часиков: после этого будем бодрые, как огурчики перед маринованием.
— Макс прав, — подтвердил Славик. — Можно поспать. Проснемся обновленными. Кроме того, зря мы, что ли, такие деньги за номер платим? Нужно его использовать по полной программе. Ты в курсе, что в стоимость номера входит всего двенадцатичасовое пребывание постояльцев? Восемь — на сон плюс четыре — на всякую фигню. Таким образом, если занимать номер круглые сутки подряд, получается, что у тебя как бы пятидесятипроцентная скидка.
Лелик задумался. Славик терпеливо ждал.
— Нет, — помотал головой Лелик, — я н-ни черта не понял.
— Каждый лишний час, — пояснил Славик, — проведенный в номере, — это фактически скидка.
— С чего с-скидка-то? — попытался разобраться Лелик. — М-мы же все равно платим за сутки.
— Правильно, — кивнул Славик. — Но находимся там вовсе не сутки. Значит, часть денег идет вхолостую.
— Но он-ни же туда других людей не пускают, когда нас нет! — парировал Лелик.
— Не пускают, — согласился Славик. — Но если ты постоянно в номере, то амортизация значительно больше. Ты же протираешь кровать, стулья и кресла, смотришь телевизор и так далее…
— Я одно не могу понять, — сказал Лелик. — Плачу я за номер двести сорок баксов. Что я там сижу сутки, что вообще туда не захожу — это двести сорок баксов. В чем экономия-то?
— Когда ты в номере находишься много, — пояснил Славик, — быстрее идет амортизация.
— И что?
— Ничего. У тебя должно наступить чувство удовлетворения от того, что деньги плочены не зря.
— И все?
— Ну да. Тебе этого мало, что ли?
— Слав, — сказал Лелик, пытаясь собрать расползающиеся мысли. — Мне грустно, но ты просто гонишь.
— Ага, — спокойно подтвердил Славик. — Я спать хочу. Обожрался.
— А я оп-пился, — признался Лелик. — Что-то пиво в башку здорово шибануло. Теперь понятно, почему они такими мензурками его наливают… С большими кружками тут весь Кельн бы по улицам валялся.
— Слабаки, — презрительно сказал Макс. — Лично я бы еще раз пять повторил, включая отбивную.
— Все, — сказал Лелик, тяжело вылезая из-за стола. — Быстро в отель, отсыпаться. Я не могу появиться перед любимой в таком виде. И если ты, Макс, не дашь мне поспать, это будет последний недалмнепоспать в твоей жизни.
— Да нужен ты мне, — благодушно сказал Макс, выползая на улицу вслед за Леликом. — Я просто тихонько кинцо посмотрю…
— Н-не посмотришь, — пообещал Лелик. — Я телевизор разобью сразу же. Не побоюсь расходов.
— Слав, он пьяный весь, — пожаловался Макс Славику.
— Ну и что? — пожал плечами тот. — Тебе все равно спать с ним на разных кроватях.
— Я спать не хочу, — снова пожаловался Макс.
— А вот это уже никого не волнует, — почти хором ответили Лелик со Славиком, после чего прибавили ходу к отелю.
Когда через два часа мерзкий звук будильника из Леликовых наручных часов прорезал мертвую тишину полумрака номера — там все спали, включая Макса. Будильник был электронный, и остановить его можно было только нажатием кнопки, однако Лелик не подавал никаких признаков жизни, поэтому устройство продолжало верещать.
— Да выключите же кто-нибудь эту тварь! — пробормотал со своего диванчика Макс, но ответом ему была все та же мертвая тишина, прерываемая взвизгиванием будильника.
Тогда Макс, кряхтя, встал, подошел к постели Лелика, взял с тумбочки часы и стал пытаться их выключить, однако нажал какую-то не ту комбинацию кнопок, и часы стали в бешеном темпе проигрывать все свои мелодии — одну мерзопакостнее другой.
— Макс, — заныл Лелик спросонья, — ты что, гад, делаешь? Положь птичку, зачем ты ее мучаешь?
— Ничего себе, — возмутился Макс, — я тут, можно сказать, как Александр Матросов бросаюсь грудью на амбразуру, пытаясь выключить этот визжащий кошмар, а он еще и недоволен.
Лелик приподнялся, вырвал у Макса из рук свои часы и нажатием нескольких комбинаций кнопок наконец заставил их замолчать.
— А что, — сонным голосом спросил Макса Лелик, пытаясь побороть сон, — уже разве будильник звенел?
— Уже да, — признался Макс, направляясь к своей кровати. — Уже минут двадцать звенел — я тут чуть с ума не сошел.
— Как звенел?!! — вдруг дошло до Лелика. — Так пора уже срочно вставать и приводить себя в порядок! Через час встреча со Светкой!
Лелик вскочил и нажал тумблер, который открывал жалюзи на огромных окнах номера. Комнату залило солнечным светом.
— М-да, — саркастично сказал Лелик, оглядев открывшуюся картину взглядом полководца, готовящегося к решительному сражению. — Печально я гляжу, — заявил Лелик, — на наше поколенье. Макс, у тебя глаза куда-то вообще исчезли. А щеки — наоборот, появились, хотя при твоем телосложении это практически невозможно. Славик — тот вообще как будто только что вылез из улья, где подвергся атаке разъяренных пчел.
— Жаль, дорогой друг, — холодно сказал Макс, — что ты сейчас не можешь видеть себя самого. Я бы тоже с удовольствием провел какие-нибудь ассоциации с твоей физиономией, но боюсь, что даже за самую невинную из них ты лишишь меня не только выпивки, но и еды. Навсегда.
— Что, — встревожился Лелик, — все так плохо?
— Нет, — успокоил его Макс. — Значительно хуже. Ты в зеркало посмотрись, в зеркало. Его же не зря придумали какие-то мизантропы…
Лелик опрометью бросился в ванную комнату, бросил взгляд в зеркало и… вынужден был признать, что Макс прав. Физиономия у него была не лучше, чем у друзей. Плотный обед, несколько стаканчиков кельнского пива и двухчасовой сон после всего этого безобразия сделали свое черное дело — физиономией Лелик отчетливо смахивал на поросенка: глазки-щелочки, опухшие щеки и все такое. Идти встречаться со своей школьной любовью в таком виде Лелик просто не мог.
Он погасил свет и печально вышел из ванной.
— Ну что? — спросил его Макс.
— Ты прав, — мрачно ответил Лелик. — У меня рожа еще хуже твоей. Все пропало. Я не могу встречаться с любимой в таком виде. Даже на вашем фоне я выгляжу ужасно, а если она меня сравнит с людьми, которые сегодня не пили три литра пива с сосисками и не дрыхли потом два часа… В общем, это будет трагедия, — признался Лелик.
— С «любимой»? — поднял брови Макс. — Она уже любимая? Шустро, Лелик, шустро. Прям вот так вот любимая?
— Да, — твердо ответил Лелик. — Я любил ее всю жизнь. Даже когда я любил каких-то других женщин, не забывал о Светке. Потому что это первая любовь. Она не стареет.
Макс замолчал. Судя по всему, на него это неожиданное признание произвело заметное впечатление, поэтому он решил больше не язвить.
— Я уже давно замечал, — вдруг включился в разговор Славик, — что Леху в какой-то момент на чем-то переклинивает. Помнишь, Макс, как с Ван Гогом? Это ведь я первый предложил сходить в музей — Лелик о нем раньше и не знал. А потом Лелика переклинило этим музеем так, что мы его еле-еле расклинили путем больших душевных терзаний и серьезного урона здоровью от всех этих косяков и вискарей. Теперь Лелика переклинило на Светке. Он раньше про Светку говорил? Нет. Более того, он лет шесть с ней не общался. Но теперь мы в Кельне, и Лелик ни о ком, кроме Светки, говорить не может. Любовь у него теперь, понимаешь… Я так думаю, что у Лелика в гороскопе есть какие-нибудь указания на такую манеру действий.
— Какую манеру? — насупившись, спросил Лелик, которому было неприятно слушать бесстрастный психологический анализ собственного поведения.
— Такую, — объяснил Славик. — Переклинную. Тебя клинит на чем-то. Раз заклинило — значит, все. Я так думаю, что это какая-нибудь неблагоприятная констелляция Меркурия с Марсом. У тебя, Лех, вероятно, соединение Марса с Меркурием, подкрепленное какой-нибудь дрянью вроде квадрата с Ураном.
— Как ты можешь другу такие мерзости говорить? — потрясенно спросил Лелик. — Кроме того, ни один профессиональный врач не имеет права ставить такие диагнозы без хотя бы УЗИ.
— Профессиональные астрологи, — величественно сказал Славик, — УЗИ не используют. Им достаточно натальной космограммы.
— Ах, профессиональные астрологи, — скривился Лелик. — По нательной космограмме они шаманят… Это такие астрологи, которые за пятьдесят баксов Луну в нужный дом поставят?
— Ничего подобного, — горячо заспорил Славик. — Профессионалам платят за четкий анализ космограммы. Зачем Луну в другой дом? Куда попала — там пусть и стоит.
— Всегда не любил это мракобесие, — сказал Лелик. — Анализаторы чертовы. Я тоже могу, глядя на тебя, сказать, что в твоей космограмме Марс весь скурвился, Венера сгорела в Солнце, а Уран попал в восьмой дом, разбив там все стекла. И что? Ничего. Но я скажу, что ты получил консультацию, поэтому гони бабки, парень.
— Так, — сказал Макс. — Не хотелось бы влезать в ваш высоконаучный спор, но должен напомнить, что встреча должна состояться через сорок минут. А твоя внешность, Лелик, нуждается в заметном улучшении. За пять минут ее не улучшить — это я тебе как визажист-любитель говорю.
Лелик посмотрел на Макса и быстро спустился обратно на грешную землю.
— Блин, — сказал он беспомощно, — что же делать-то, а?
— Есть хороший способ, — изрек Славик.
— Меркурий в третий дом переместить? — съязвил Лелик.
— Нет, — величественно ответил Славик. — Хотя твои нападки на профессиональную астрологию, которую я здесь представляю, мне неприятны. Но я сейчас не буду спорить на эту тему, понимая, что у тебя Луна идет по Марсу.
— А у тебя сейчас серпом пойдет по молоту! — озверел Лелик.
— Не хочешь способ — не надо, — так же величественно ответил Славик.
— Хочу способ! — заорал Лелик. — Говори, скотина!
— Нужно наполнить раковину колотым льдом, которого у нас тут завались, — объяснил Славик, — и опустить туда лицо. Подержать столько, сколько сможешь терпеть — то есть хотя бы пару минут. После этого личико будет, как у младенца.
— Красное и оплывшее? — невинно спросил Макс.
— Нет, наоборот, — ответил Славик, не поддаваясь на провокации. — С гладкой и свежей кожей. Лех, способ проверенный. Помнишь, я несколько лет со всякими ансамблями работал, ездил с ними по стране? Так все эти алкаши-музыканты так и делали перед ответственными мероприятиями вроде пресс-конференций: опухшую рожу в лед — после этого можно даже фотографироваться без черных очков. На сцене-то все равно, как они выглядят, а вот в обычной обстановке, да еще и под прицелом камер…
— Макс, — сказал Лелик, — быстро за льдом с большой тарой. Слав, от имени командования выношу тебе благодарность перед строем. Готов даже извиниться за нападки на астрологию. Раз астрология выдает такие полезные рецепты — значит, это настоящая наука.
— Рецепт, в общем-то, не астрологический, — ответил Славик, — но извинения принимаются.
— Так, мужики, быстро, — скомандовал Лелик. — Чтобы все рожу по две минуты подержали во льду. Мне не улыбается, чтобы Светка приняла нас за бродячий цирк уродцев.
На эту сентенцию возражений не последовало, и компания развела бурную деятельность по приведению себя в порядок…
Через полчаса друзья уже выходили из отеля. Физиономии всех троих были свежими и одухотворенными, и только не до конца высохшие волосы, тщательно зачесанные назад, выдавали, с помощью какой процедуры им удалось добиться такого разительного эффекта.
— Славик, пятерка тебе, — сказал Лелик. — Я даже не думал, что такой простейший способ приводит к настолько впечатляющим результатам.
— Пятерка, надеюсь, сотнями, причем баксов? — спросил Макс.
— А ты-то чего лезешь? — возмутился Лелик. — Не тебе же пятерка.
— Кстати, Лех, — вместо ответа заметил Макс, — зря ты волосья свои наверх зачесал.
— Я с такой прической похож на бутлегера, — важно ответил Лелик.
— Нет, — бездушно сказал Макс. — Ты с такой прической похож на стремительно лысеющего Лелика, который тщетно пытается прикрыть лысину остатками волос. Правда, смотрится это действительно трогательно, но вряд ли ты ставишь перед собой такую цель. Тебе же хочется выглядеть не трогательно, а мужественно, правильно?
Лелик остановился и так пристально посмотрел на Макса, как будто хотел проникнуть взглядом внутрь его черной души.
— Лех, ты же знаешь, — сказал Макс, занервничав. — Я тебе правду-матку режу от любви, а не чтобы позлить. От любви к пиву, которого ты меня можешь лишить за критику. Но я переживаю за тебя, поэтому говорю тебе то, что не скажет никто. Ты должен это ценить, — объяснил Макс.
Лелик молчал и продолжал загадочно и страшно смотреть Максу прямо в глаза.
— Лех, честное слово, лысых бутлегеров не было в природе, — сказал Макс. — Их убивали до того, как они лысели. Поэтому я думаю, что тебе лучше выбрать другой образ.
— Какой? — спросил Лелик скрипучим голосом.
— Ну, — задумался Макс, — например, образ мафиозного босса… Вышедшего на пенсию мафиозного босса, — поправился Макс, оглядев Лелика с ног до головы. — Ну или бухгалтера мафиозного босса. Они могли быть лысоватые.
Лелик молча достал из кармана расческу и в несколько взмахов сделал себе обычную свою прическу: венчик волос, уныло спадающий к ушам, оставляющий заметную лысину во всей красе.
— О, родная лысина появилась, — обрадовался Макс. — Честное слово, я скучал без нее.
— Макс, еще одно издевательство, — заметил Лелик, снова трогаясь с места, — и я тебя точно лишу своих благодеяний.
— Вот ведь комплексует человек, — обратился Макс к Славику. — Главное, у него лысина чуть ли не со школы, а все комплексует. Между прочим, — сказал Макс Лелику, — тетки, как ни странно, вполне любят лысоватых мужчин. Они не испытывают к ним неприязни, я много раз интересовался.
— Меня не интересует твое мнение на этот счет, — величественно ответил Лелик.
— Так я же не свое мнение высказываю, — объяснил Макс, — а мнение теток. Мне вообще по барабану, что там у мужика на голове.
— Вроде пришли, — сказал Лелик, указывая на магазин Hugo Boss, выходящий прямо на площадь. — Мы со Светкой здесь и договорились встретиться.
— Раз здесь договорились, — рассудительно сказал Макс, — значит, здесь и будем встречаться. Было бы глупо встречаться со Светкой в каком-нибудь другом месте, раз договорились здесь.
— Макс, блин, будешь тут мне гнать, — озверел Лелик, который заметно нервничал перед встречей с прекрасным, — лишу довольствия.
— Неостроумно, — заметил Макс. — Ты мне про это лишение довольствия все уши прожужжал. Уже не производит должного впечатления.
— А если и впрямь лишу? — полюбопытствовал Лелик.
— Наплевать, — отважно ответил Макс. — Сяду на шею к Славику. Нам завтра улетать, так что он переживет. А вот ты об этом еще пожалеешь в Москве-матушке. Сильно пожалеешь.
Лелик задумался.
— Сильно не думай, — посоветовал Макс, — а то вспотеешь. Помнишь рекламу по телевизору? Про то, как с мужчиной никто не хотел общаться и он весь зачах к черту совсем. А всего-то нужно было мыться вовремя.
— Я не поспеваю за ходом твоей мысли, — признался Лелик. — В рекламе говорилось, что он должен был использовать дезодорант-антипер… антипер… ну, в общем, антиперчегототам.
— Вот так реклама вам, дуракам, мозги-то и дурит! — торжествующе сказал Макс.
— С чего это? — обиделся Лелик.
— С того, — передразнил его Макс. — Чтобы потом не пахло, нужно не дезодорантами поливаться, а в душе мыться, только и всего. Вроде взрослый мальчик, а такой простой вещи сообразить не можешь.
— Я мылся, — возмутился Лелик. — Славик свидетель!
— Ничего подобного, — заявил Славик. — Я с тобой в ванной не был. А то, что ты там заперся, ни о чем еще не говорит. Мало ли чем ты там занимался…
В этот момент у Лелика зазвонил мобильный телефон. Он нажал кнопку, и в трубке возник голос Светки, которая сказала, что чуть-чуть запаздывает, потому что никак не может найти место для стоянки.
— Светка запаздывает, — объявил Лелик, засовывая телефон в карман. — Никак не может найти место для парковки.
— Могла бы и заранее выехать, — обиделся Макс. — Мы тут, можно сказать, полмира проехали, чтобы с ней встретиться, а она опаздывает, видите ли…
— Тебя возмущает сам факт ее опоздания или откладывание торжественного ужина? — поинтересовался Лелик.
— Разумеется, сам факт ее опоздания, — объяснил Макс. — Потому что из-за этого опоздания отодвигается начало торжественного ужина. Кстати, и точно, ведь ужин торжественный! Последний вечер на гостеприимной европейской земле, — в голосе Макса послышались сдерживаемые рыдания.
— Ну ты еще тут заплачь, — цинично сказал Лелик. — Лично меня эта поездочка уже утомила, если честно. Я даже рад, что мы возвращаемся на историческую родину. Однако поездка была познавательная, не спорю. Опять же, приобщились к прекрасному…
— Точно, — согласился Славик. — Дома только нужно будет месяцок посидеть на диете и не пить ничего кроме кефира, и тогда последствия приобщения к прекрасному сведутся к минимуму.
— Кажется, вон Светка идет, — вдруг сказал Макс, показывая рукой в направлении их отеля.
Лелик вгляделся — и точно, по направлению к ним быстрой походкой шла Светка, его бывшая школьная любовь…
Светка выглядела хорошо, отметил про себя Лелик, даже, пожалуй, просто прекрасно. Впрочем, Светка еще в школе выглядела изумительно, и в нее был влюблен практически весь класс, в котором учился Лелик, параллельный класс, предыдущий класс, параллельный предыдущий класс и даже несколько пацанов из предпредыдущего класса, что было уже явно экзотикой.
Причем Светка, несмотря на всю свою красоту и очарование, с годами вовсе не превратилась в заносчивую стерву. Наоборот, она всегда была очень компанейской, с удовольствием принимала участие в различных школьных тусовках, однако всех поклонников держала на заметном расстоянии — разрешая им проявлять знаки внимания, но сама на них никак не отвечала и среди поклонников никого отдельно не выделяла.
Почему Светка из всего школьного набора красавцев и спортсменов вдруг предпочла Лелика — этого никто не знал, в том числе и сам Лелик. Впрочем, Лелик уже тогда сочинял неплохие, как признавал даже Макс, стихи, а на Светку производили большое впечатление поэмы, которые Лелик ей посвящал. Светка даже сама читала их подругам, приятно теша самолюбие автора.
На вопрос отвергнутых поклонников, почему Светка им, спортсменам и красавцам, предпочла не особо спортивного и не сильно выдающегося в плане мужской красоты Лелика, та кратко отвечала, что ей с Леликом весело и что они с ним, дескать, совпадают в интеллектуальном плане. Спортсмены и красавцы злились и даже пару раз после школы слегка навтыкали Лелику по интеллектуальному плану, но и это им не помогло, потому что только добавило к Леликовому имиджу черты «пострадавшего во имя любви», и Светка была так растрогана слегка покореженной физиономией своего избранника, что в знак компенсации за перенесенные страдания научила его целоваться. Лелик был в восторге от новых ощущений, а сверлящий душу вопрос о том, кто именно саму Светку научил целоваться, благоразумно не задавал. Это и позволило ему официально числиться Светкиным ухажером почти два года.
Впрочем, в какой-то момент Светка поняла, что одного интеллектуального плана бывает недостаточно и что в этой жизни встречаются весьма многоплановые мужчины, в результате чего ушла от Лелика к какому-то старикану лет двадцати пяти, и этот удар вместе с Леликом переживала вся школа. После этого спортсмены и красавцы с Леликом стали полностью солидарны. Светка не должна была уходить от нашего парня, хотя бы и Лелика, к совершенно постороннему человеку, считали бывшие поклонники. Она должна была осчастливить кого-то из местных спортсменов и красавцев — вся школа была в этом уверена. А Светка вместо этого нашла счастье на стороне, да еще и с человеком, который был на много-много лет старше любого из спортсменов и красавцев, — и школа ей этого не простила.
Лелик тогда очень страдал. Он даже хотел покончить с собой… Точнее, пару недель ему нравилось думать о том, что хорошо бы покончить с собой. Но циничные друзья, узнав об этом, предложили ему такие неэстетичные способы ухода из жизни, что Лелик решил все-таки набраться мужества и прожить эту чертову жизнь до конца, невзирая ни на какие страдания. Кроме того, после всей этой истории популярность Лелика в школе значительно возросла, он стал пользоваться заметным авторитетом, да и местные девушки стали проявлять к нему большой интерес — ну как же, бывший парень Светки: значит, она в нем что-то нашла, правильно?!!
Лелик тогда не стал строить из себя смертельно обиженного покинутого любовника, поэтому через некоторое время они со Светкой снова стали по-дружески общаться, перезваниваться, а иногда даже встречались в каких-то кафешках, болтая о том о сем. Потом, когда Светка с мужем уехала в Германию — ему предложили там какой-то контракт, — она периодически звонила Лелику, правда, чем дальше, тем реже…
— Парни, привет, — весело сказала подошедшая Светка. — Леха, что-то ты потолстел, — заметила она Лелику, который в этот момент слегка отвлекся на свои школьные воспоминания.
— Ну вот, — недовольно сказал Лелик, торжественно и нарочито-небрежно целуя Светку в щеку, — столько лет не виделись, а тут сразу какие-то наезды.
— Ну, я же не сказала «полысел», — пожала плечами Светка. — Хотя ты явно полысел, дружок. Но и потолстел тоже. Небось, как обычно, спортом не занимаешься? А надо бы. Здоровье — оно превыше всего.
Лелик надулся. Он не ожидал, что старая любовь вместо охов и ахов по поводу «стольких лет и стольких зим» сразу начнет предъявлять какие-то претензии.
— Макс, — в этот момент обратилась Светка к Максу, — привет. А ты похудел.
— Потому что я занимаюсь спортом, — веско сказал Макс.
— Ага, — заметил Лелик. — Меня он доводит. Это его главный спорт и есть.
— А я Славик, — сказал Славик.
— Привет, Славик, — обратила на него внимание Светка. — А ты потолстел или похудел?
— Я не менялся, — признался Славик. — Должно же в этой компании быть хоть что-то постоянное.
Светка засмеялась — радостно и беззаботно…
Лелик про себя отметил, что переезд в Германию явно пошел ей на пользу. Когда они перед ее отъездом встречались в России, Светка выглядела сильно уставшей и жаловалась на кучу каких-то проблем, а сейчас перед Леликом стоял как будто совсем другой человек.
— Бежим туда, — скомандовал Лелик, и друзья припустили в сторону здания с бочкой на козырьке…
Интерьер внутри заведения полностью соответствовал представлениям друзей о классическом немецком кабачке: деревянные столы и скамьи, чучела животных на стенах и маршевая немецкая музыка.
— Пардон, — вдруг сказал Макс, внимательно оглядевшись вокруг. — А где, блин, кружки, на фиг? Как это — немецкий кабак и без кружек?!!
Лелик со Славиком также огляделись — и точно, не было видно ни одной кружки. Посетители кабачка что-то пили из узеньких высоких стаканов, в которые вмещалось дай бог 0,33 литра.
— Ну так попросим кружки, — рассудительно сказал Лелик. — Что они, кружки не дадут? Как это — немецкий кабак и без кружек?!!
Лелик решительно подошел к стойке и попросил по-английски три пива, для верности продемонстрировав три оттопыренных пальца. Толстый бармен с пышными усами достал три узеньких бокальчика и налил туда пива из крана. Лелик хотел было объяснить, что он хотел получить три кружки, а не это издевательство, однако на такую сложную фразу его познаний английского не хватило, поэтому он просто взял пиво и направился к друзьям, которые ждали его за одним из столов.
— Что это? — брезгливо спросил Макс, когда Лелик поставил перед ним бокал.
— Это стакан с пивом, — коротко объяснил Лелик.
— Нет, — ответил Макс. — Это какая-то мензурка с анализами. Как можно пить пиво из мензурки? И это Германия? Благословенная страна с литровыми кружками? Лех, может, мы не туда заехали? Может, это какая-нибудь немецкоговорящая область Франции, где пиво традиционно ненавидят?
— Не нравится — не пей, — холодно сказал Лелик, поднимая свой бокал. — А если тебе охота объяснять бармену, во что он должен налить пиво, — иди и объясняй. Я пас. — И Лелик отхлебнул свое пиво…
— М-м-м-м-м! — вдруг промычал он. — А пиво-то — супер! Просто супер!
Славик с Максом синхронно подняли свои бокалы и попробовали.
— Ух ты, — сказал Славик. — И правда — вкуснотища. Никогда такое пиво не пил.
Макс вслух высказываться не стал, но взглядом показал, что пивко — оно что надо пивко, однако он решительно осуждает местную манеру наливать эту вкуснотищу в мензурки, поэтому отказывается проявлять хоть какие-то признаки восторга.
— Предлагаю повторить, — сказал Славик, в три глотка осушив свой бокал.
— Можно, — согласился Лелик и направился к стойке…
Через полчаса компания находилась уже на пике благодушия. Перед каждым из них стояло по паре наполовину опустошенных тарелок с закусками и мясным блюдом, а «повторили» они уже раз пять.
— Кс-стати, — вдруг встревожился Лелик. — Зав-вязываем с пивом. Нам же, блин, со Светкой встречаться. Так что прекращаем. З-заказываем кофе.
— До Светки еще — как до луны, — заметил Макс. — Можем вернуться в отель и поспать пару часиков: после этого будем бодрые, как огурчики перед маринованием.
— Макс прав, — подтвердил Славик. — Можно поспать. Проснемся обновленными. Кроме того, зря мы, что ли, такие деньги за номер платим? Нужно его использовать по полной программе. Ты в курсе, что в стоимость номера входит всего двенадцатичасовое пребывание постояльцев? Восемь — на сон плюс четыре — на всякую фигню. Таким образом, если занимать номер круглые сутки подряд, получается, что у тебя как бы пятидесятипроцентная скидка.
Лелик задумался. Славик терпеливо ждал.
— Нет, — помотал головой Лелик, — я н-ни черта не понял.
— Каждый лишний час, — пояснил Славик, — проведенный в номере, — это фактически скидка.
— С чего с-скидка-то? — попытался разобраться Лелик. — М-мы же все равно платим за сутки.
— Правильно, — кивнул Славик. — Но находимся там вовсе не сутки. Значит, часть денег идет вхолостую.
— Но он-ни же туда других людей не пускают, когда нас нет! — парировал Лелик.
— Не пускают, — согласился Славик. — Но если ты постоянно в номере, то амортизация значительно больше. Ты же протираешь кровать, стулья и кресла, смотришь телевизор и так далее…
— Я одно не могу понять, — сказал Лелик. — Плачу я за номер двести сорок баксов. Что я там сижу сутки, что вообще туда не захожу — это двести сорок баксов. В чем экономия-то?
— Когда ты в номере находишься много, — пояснил Славик, — быстрее идет амортизация.
— И что?
— Ничего. У тебя должно наступить чувство удовлетворения от того, что деньги плочены не зря.
— И все?
— Ну да. Тебе этого мало, что ли?
— Слав, — сказал Лелик, пытаясь собрать расползающиеся мысли. — Мне грустно, но ты просто гонишь.
— Ага, — спокойно подтвердил Славик. — Я спать хочу. Обожрался.
— А я оп-пился, — признался Лелик. — Что-то пиво в башку здорово шибануло. Теперь понятно, почему они такими мензурками его наливают… С большими кружками тут весь Кельн бы по улицам валялся.
— Слабаки, — презрительно сказал Макс. — Лично я бы еще раз пять повторил, включая отбивную.
— Все, — сказал Лелик, тяжело вылезая из-за стола. — Быстро в отель, отсыпаться. Я не могу появиться перед любимой в таком виде. И если ты, Макс, не дашь мне поспать, это будет последний недалмнепоспать в твоей жизни.
— Да нужен ты мне, — благодушно сказал Макс, выползая на улицу вслед за Леликом. — Я просто тихонько кинцо посмотрю…
— Н-не посмотришь, — пообещал Лелик. — Я телевизор разобью сразу же. Не побоюсь расходов.
— Слав, он пьяный весь, — пожаловался Макс Славику.
— Ну и что? — пожал плечами тот. — Тебе все равно спать с ним на разных кроватях.
— Я спать не хочу, — снова пожаловался Макс.
— А вот это уже никого не волнует, — почти хором ответили Лелик со Славиком, после чего прибавили ходу к отелю.
Когда через два часа мерзкий звук будильника из Леликовых наручных часов прорезал мертвую тишину полумрака номера — там все спали, включая Макса. Будильник был электронный, и остановить его можно было только нажатием кнопки, однако Лелик не подавал никаких признаков жизни, поэтому устройство продолжало верещать.
— Да выключите же кто-нибудь эту тварь! — пробормотал со своего диванчика Макс, но ответом ему была все та же мертвая тишина, прерываемая взвизгиванием будильника.
Тогда Макс, кряхтя, встал, подошел к постели Лелика, взял с тумбочки часы и стал пытаться их выключить, однако нажал какую-то не ту комбинацию кнопок, и часы стали в бешеном темпе проигрывать все свои мелодии — одну мерзопакостнее другой.
— Макс, — заныл Лелик спросонья, — ты что, гад, делаешь? Положь птичку, зачем ты ее мучаешь?
— Ничего себе, — возмутился Макс, — я тут, можно сказать, как Александр Матросов бросаюсь грудью на амбразуру, пытаясь выключить этот визжащий кошмар, а он еще и недоволен.
Лелик приподнялся, вырвал у Макса из рук свои часы и нажатием нескольких комбинаций кнопок наконец заставил их замолчать.
— А что, — сонным голосом спросил Макса Лелик, пытаясь побороть сон, — уже разве будильник звенел?
— Уже да, — признался Макс, направляясь к своей кровати. — Уже минут двадцать звенел — я тут чуть с ума не сошел.
— Как звенел?!! — вдруг дошло до Лелика. — Так пора уже срочно вставать и приводить себя в порядок! Через час встреча со Светкой!
Лелик вскочил и нажал тумблер, который открывал жалюзи на огромных окнах номера. Комнату залило солнечным светом.
— М-да, — саркастично сказал Лелик, оглядев открывшуюся картину взглядом полководца, готовящегося к решительному сражению. — Печально я гляжу, — заявил Лелик, — на наше поколенье. Макс, у тебя глаза куда-то вообще исчезли. А щеки — наоборот, появились, хотя при твоем телосложении это практически невозможно. Славик — тот вообще как будто только что вылез из улья, где подвергся атаке разъяренных пчел.
— Жаль, дорогой друг, — холодно сказал Макс, — что ты сейчас не можешь видеть себя самого. Я бы тоже с удовольствием провел какие-нибудь ассоциации с твоей физиономией, но боюсь, что даже за самую невинную из них ты лишишь меня не только выпивки, но и еды. Навсегда.
— Что, — встревожился Лелик, — все так плохо?
— Нет, — успокоил его Макс. — Значительно хуже. Ты в зеркало посмотрись, в зеркало. Его же не зря придумали какие-то мизантропы…
Лелик опрометью бросился в ванную комнату, бросил взгляд в зеркало и… вынужден был признать, что Макс прав. Физиономия у него была не лучше, чем у друзей. Плотный обед, несколько стаканчиков кельнского пива и двухчасовой сон после всего этого безобразия сделали свое черное дело — физиономией Лелик отчетливо смахивал на поросенка: глазки-щелочки, опухшие щеки и все такое. Идти встречаться со своей школьной любовью в таком виде Лелик просто не мог.
Он погасил свет и печально вышел из ванной.
— Ну что? — спросил его Макс.
— Ты прав, — мрачно ответил Лелик. — У меня рожа еще хуже твоей. Все пропало. Я не могу встречаться с любимой в таком виде. Даже на вашем фоне я выгляжу ужасно, а если она меня сравнит с людьми, которые сегодня не пили три литра пива с сосисками и не дрыхли потом два часа… В общем, это будет трагедия, — признался Лелик.
— С «любимой»? — поднял брови Макс. — Она уже любимая? Шустро, Лелик, шустро. Прям вот так вот любимая?
— Да, — твердо ответил Лелик. — Я любил ее всю жизнь. Даже когда я любил каких-то других женщин, не забывал о Светке. Потому что это первая любовь. Она не стареет.
Макс замолчал. Судя по всему, на него это неожиданное признание произвело заметное впечатление, поэтому он решил больше не язвить.
— Я уже давно замечал, — вдруг включился в разговор Славик, — что Леху в какой-то момент на чем-то переклинивает. Помнишь, Макс, как с Ван Гогом? Это ведь я первый предложил сходить в музей — Лелик о нем раньше и не знал. А потом Лелика переклинило этим музеем так, что мы его еле-еле расклинили путем больших душевных терзаний и серьезного урона здоровью от всех этих косяков и вискарей. Теперь Лелика переклинило на Светке. Он раньше про Светку говорил? Нет. Более того, он лет шесть с ней не общался. Но теперь мы в Кельне, и Лелик ни о ком, кроме Светки, говорить не может. Любовь у него теперь, понимаешь… Я так думаю, что у Лелика в гороскопе есть какие-нибудь указания на такую манеру действий.
— Какую манеру? — насупившись, спросил Лелик, которому было неприятно слушать бесстрастный психологический анализ собственного поведения.
— Такую, — объяснил Славик. — Переклинную. Тебя клинит на чем-то. Раз заклинило — значит, все. Я так думаю, что это какая-нибудь неблагоприятная констелляция Меркурия с Марсом. У тебя, Лех, вероятно, соединение Марса с Меркурием, подкрепленное какой-нибудь дрянью вроде квадрата с Ураном.
— Как ты можешь другу такие мерзости говорить? — потрясенно спросил Лелик. — Кроме того, ни один профессиональный врач не имеет права ставить такие диагнозы без хотя бы УЗИ.
— Профессиональные астрологи, — величественно сказал Славик, — УЗИ не используют. Им достаточно натальной космограммы.
— Ах, профессиональные астрологи, — скривился Лелик. — По нательной космограмме они шаманят… Это такие астрологи, которые за пятьдесят баксов Луну в нужный дом поставят?
— Ничего подобного, — горячо заспорил Славик. — Профессионалам платят за четкий анализ космограммы. Зачем Луну в другой дом? Куда попала — там пусть и стоит.
— Всегда не любил это мракобесие, — сказал Лелик. — Анализаторы чертовы. Я тоже могу, глядя на тебя, сказать, что в твоей космограмме Марс весь скурвился, Венера сгорела в Солнце, а Уран попал в восьмой дом, разбив там все стекла. И что? Ничего. Но я скажу, что ты получил консультацию, поэтому гони бабки, парень.
— Так, — сказал Макс. — Не хотелось бы влезать в ваш высоконаучный спор, но должен напомнить, что встреча должна состояться через сорок минут. А твоя внешность, Лелик, нуждается в заметном улучшении. За пять минут ее не улучшить — это я тебе как визажист-любитель говорю.
Лелик посмотрел на Макса и быстро спустился обратно на грешную землю.
— Блин, — сказал он беспомощно, — что же делать-то, а?
— Есть хороший способ, — изрек Славик.
— Меркурий в третий дом переместить? — съязвил Лелик.
— Нет, — величественно ответил Славик. — Хотя твои нападки на профессиональную астрологию, которую я здесь представляю, мне неприятны. Но я сейчас не буду спорить на эту тему, понимая, что у тебя Луна идет по Марсу.
— А у тебя сейчас серпом пойдет по молоту! — озверел Лелик.
— Не хочешь способ — не надо, — так же величественно ответил Славик.
— Хочу способ! — заорал Лелик. — Говори, скотина!
— Нужно наполнить раковину колотым льдом, которого у нас тут завались, — объяснил Славик, — и опустить туда лицо. Подержать столько, сколько сможешь терпеть — то есть хотя бы пару минут. После этого личико будет, как у младенца.
— Красное и оплывшее? — невинно спросил Макс.
— Нет, наоборот, — ответил Славик, не поддаваясь на провокации. — С гладкой и свежей кожей. Лех, способ проверенный. Помнишь, я несколько лет со всякими ансамблями работал, ездил с ними по стране? Так все эти алкаши-музыканты так и делали перед ответственными мероприятиями вроде пресс-конференций: опухшую рожу в лед — после этого можно даже фотографироваться без черных очков. На сцене-то все равно, как они выглядят, а вот в обычной обстановке, да еще и под прицелом камер…
— Макс, — сказал Лелик, — быстро за льдом с большой тарой. Слав, от имени командования выношу тебе благодарность перед строем. Готов даже извиниться за нападки на астрологию. Раз астрология выдает такие полезные рецепты — значит, это настоящая наука.
— Рецепт, в общем-то, не астрологический, — ответил Славик, — но извинения принимаются.
— Так, мужики, быстро, — скомандовал Лелик. — Чтобы все рожу по две минуты подержали во льду. Мне не улыбается, чтобы Светка приняла нас за бродячий цирк уродцев.
На эту сентенцию возражений не последовало, и компания развела бурную деятельность по приведению себя в порядок…
Через полчаса друзья уже выходили из отеля. Физиономии всех троих были свежими и одухотворенными, и только не до конца высохшие волосы, тщательно зачесанные назад, выдавали, с помощью какой процедуры им удалось добиться такого разительного эффекта.
— Славик, пятерка тебе, — сказал Лелик. — Я даже не думал, что такой простейший способ приводит к настолько впечатляющим результатам.
— Пятерка, надеюсь, сотнями, причем баксов? — спросил Макс.
— А ты-то чего лезешь? — возмутился Лелик. — Не тебе же пятерка.
— Кстати, Лех, — вместо ответа заметил Макс, — зря ты волосья свои наверх зачесал.
— Я с такой прической похож на бутлегера, — важно ответил Лелик.
— Нет, — бездушно сказал Макс. — Ты с такой прической похож на стремительно лысеющего Лелика, который тщетно пытается прикрыть лысину остатками волос. Правда, смотрится это действительно трогательно, но вряд ли ты ставишь перед собой такую цель. Тебе же хочется выглядеть не трогательно, а мужественно, правильно?
Лелик остановился и так пристально посмотрел на Макса, как будто хотел проникнуть взглядом внутрь его черной души.
— Лех, ты же знаешь, — сказал Макс, занервничав. — Я тебе правду-матку режу от любви, а не чтобы позлить. От любви к пиву, которого ты меня можешь лишить за критику. Но я переживаю за тебя, поэтому говорю тебе то, что не скажет никто. Ты должен это ценить, — объяснил Макс.
Лелик молчал и продолжал загадочно и страшно смотреть Максу прямо в глаза.
— Лех, честное слово, лысых бутлегеров не было в природе, — сказал Макс. — Их убивали до того, как они лысели. Поэтому я думаю, что тебе лучше выбрать другой образ.
— Какой? — спросил Лелик скрипучим голосом.
— Ну, — задумался Макс, — например, образ мафиозного босса… Вышедшего на пенсию мафиозного босса, — поправился Макс, оглядев Лелика с ног до головы. — Ну или бухгалтера мафиозного босса. Они могли быть лысоватые.
Лелик молча достал из кармана расческу и в несколько взмахов сделал себе обычную свою прическу: венчик волос, уныло спадающий к ушам, оставляющий заметную лысину во всей красе.
— О, родная лысина появилась, — обрадовался Макс. — Честное слово, я скучал без нее.
— Макс, еще одно издевательство, — заметил Лелик, снова трогаясь с места, — и я тебя точно лишу своих благодеяний.
— Вот ведь комплексует человек, — обратился Макс к Славику. — Главное, у него лысина чуть ли не со школы, а все комплексует. Между прочим, — сказал Макс Лелику, — тетки, как ни странно, вполне любят лысоватых мужчин. Они не испытывают к ним неприязни, я много раз интересовался.
— Меня не интересует твое мнение на этот счет, — величественно ответил Лелик.
— Так я же не свое мнение высказываю, — объяснил Макс, — а мнение теток. Мне вообще по барабану, что там у мужика на голове.
— Вроде пришли, — сказал Лелик, указывая на магазин Hugo Boss, выходящий прямо на площадь. — Мы со Светкой здесь и договорились встретиться.
— Раз здесь договорились, — рассудительно сказал Макс, — значит, здесь и будем встречаться. Было бы глупо встречаться со Светкой в каком-нибудь другом месте, раз договорились здесь.
— Макс, блин, будешь тут мне гнать, — озверел Лелик, который заметно нервничал перед встречей с прекрасным, — лишу довольствия.
— Неостроумно, — заметил Макс. — Ты мне про это лишение довольствия все уши прожужжал. Уже не производит должного впечатления.
— А если и впрямь лишу? — полюбопытствовал Лелик.
— Наплевать, — отважно ответил Макс. — Сяду на шею к Славику. Нам завтра улетать, так что он переживет. А вот ты об этом еще пожалеешь в Москве-матушке. Сильно пожалеешь.
Лелик задумался.
— Сильно не думай, — посоветовал Макс, — а то вспотеешь. Помнишь рекламу по телевизору? Про то, как с мужчиной никто не хотел общаться и он весь зачах к черту совсем. А всего-то нужно было мыться вовремя.
— Я не поспеваю за ходом твоей мысли, — признался Лелик. — В рекламе говорилось, что он должен был использовать дезодорант-антипер… антипер… ну, в общем, антиперчегототам.
— Вот так реклама вам, дуракам, мозги-то и дурит! — торжествующе сказал Макс.
— С чего это? — обиделся Лелик.
— С того, — передразнил его Макс. — Чтобы потом не пахло, нужно не дезодорантами поливаться, а в душе мыться, только и всего. Вроде взрослый мальчик, а такой простой вещи сообразить не можешь.
— Я мылся, — возмутился Лелик. — Славик свидетель!
— Ничего подобного, — заявил Славик. — Я с тобой в ванной не был. А то, что ты там заперся, ни о чем еще не говорит. Мало ли чем ты там занимался…
В этот момент у Лелика зазвонил мобильный телефон. Он нажал кнопку, и в трубке возник голос Светки, которая сказала, что чуть-чуть запаздывает, потому что никак не может найти место для стоянки.
— Светка запаздывает, — объявил Лелик, засовывая телефон в карман. — Никак не может найти место для парковки.
— Могла бы и заранее выехать, — обиделся Макс. — Мы тут, можно сказать, полмира проехали, чтобы с ней встретиться, а она опаздывает, видите ли…
— Тебя возмущает сам факт ее опоздания или откладывание торжественного ужина? — поинтересовался Лелик.
— Разумеется, сам факт ее опоздания, — объяснил Макс. — Потому что из-за этого опоздания отодвигается начало торжественного ужина. Кстати, и точно, ведь ужин торжественный! Последний вечер на гостеприимной европейской земле, — в голосе Макса послышались сдерживаемые рыдания.
— Ну ты еще тут заплачь, — цинично сказал Лелик. — Лично меня эта поездочка уже утомила, если честно. Я даже рад, что мы возвращаемся на историческую родину. Однако поездка была познавательная, не спорю. Опять же, приобщились к прекрасному…
— Точно, — согласился Славик. — Дома только нужно будет месяцок посидеть на диете и не пить ничего кроме кефира, и тогда последствия приобщения к прекрасному сведутся к минимуму.
— Кажется, вон Светка идет, — вдруг сказал Макс, показывая рукой в направлении их отеля.
Лелик вгляделся — и точно, по направлению к ним быстрой походкой шла Светка, его бывшая школьная любовь…
Светка выглядела хорошо, отметил про себя Лелик, даже, пожалуй, просто прекрасно. Впрочем, Светка еще в школе выглядела изумительно, и в нее был влюблен практически весь класс, в котором учился Лелик, параллельный класс, предыдущий класс, параллельный предыдущий класс и даже несколько пацанов из предпредыдущего класса, что было уже явно экзотикой.
Причем Светка, несмотря на всю свою красоту и очарование, с годами вовсе не превратилась в заносчивую стерву. Наоборот, она всегда была очень компанейской, с удовольствием принимала участие в различных школьных тусовках, однако всех поклонников держала на заметном расстоянии — разрешая им проявлять знаки внимания, но сама на них никак не отвечала и среди поклонников никого отдельно не выделяла.
Почему Светка из всего школьного набора красавцев и спортсменов вдруг предпочла Лелика — этого никто не знал, в том числе и сам Лелик. Впрочем, Лелик уже тогда сочинял неплохие, как признавал даже Макс, стихи, а на Светку производили большое впечатление поэмы, которые Лелик ей посвящал. Светка даже сама читала их подругам, приятно теша самолюбие автора.
На вопрос отвергнутых поклонников, почему Светка им, спортсменам и красавцам, предпочла не особо спортивного и не сильно выдающегося в плане мужской красоты Лелика, та кратко отвечала, что ей с Леликом весело и что они с ним, дескать, совпадают в интеллектуальном плане. Спортсмены и красавцы злились и даже пару раз после школы слегка навтыкали Лелику по интеллектуальному плану, но и это им не помогло, потому что только добавило к Леликовому имиджу черты «пострадавшего во имя любви», и Светка была так растрогана слегка покореженной физиономией своего избранника, что в знак компенсации за перенесенные страдания научила его целоваться. Лелик был в восторге от новых ощущений, а сверлящий душу вопрос о том, кто именно саму Светку научил целоваться, благоразумно не задавал. Это и позволило ему официально числиться Светкиным ухажером почти два года.
Впрочем, в какой-то момент Светка поняла, что одного интеллектуального плана бывает недостаточно и что в этой жизни встречаются весьма многоплановые мужчины, в результате чего ушла от Лелика к какому-то старикану лет двадцати пяти, и этот удар вместе с Леликом переживала вся школа. После этого спортсмены и красавцы с Леликом стали полностью солидарны. Светка не должна была уходить от нашего парня, хотя бы и Лелика, к совершенно постороннему человеку, считали бывшие поклонники. Она должна была осчастливить кого-то из местных спортсменов и красавцев — вся школа была в этом уверена. А Светка вместо этого нашла счастье на стороне, да еще и с человеком, который был на много-много лет старше любого из спортсменов и красавцев, — и школа ей этого не простила.
Лелик тогда очень страдал. Он даже хотел покончить с собой… Точнее, пару недель ему нравилось думать о том, что хорошо бы покончить с собой. Но циничные друзья, узнав об этом, предложили ему такие неэстетичные способы ухода из жизни, что Лелик решил все-таки набраться мужества и прожить эту чертову жизнь до конца, невзирая ни на какие страдания. Кроме того, после всей этой истории популярность Лелика в школе значительно возросла, он стал пользоваться заметным авторитетом, да и местные девушки стали проявлять к нему большой интерес — ну как же, бывший парень Светки: значит, она в нем что-то нашла, правильно?!!
Лелик тогда не стал строить из себя смертельно обиженного покинутого любовника, поэтому через некоторое время они со Светкой снова стали по-дружески общаться, перезваниваться, а иногда даже встречались в каких-то кафешках, болтая о том о сем. Потом, когда Светка с мужем уехала в Германию — ему предложили там какой-то контракт, — она периодически звонила Лелику, правда, чем дальше, тем реже…
— Парни, привет, — весело сказала подошедшая Светка. — Леха, что-то ты потолстел, — заметила она Лелику, который в этот момент слегка отвлекся на свои школьные воспоминания.
— Ну вот, — недовольно сказал Лелик, торжественно и нарочито-небрежно целуя Светку в щеку, — столько лет не виделись, а тут сразу какие-то наезды.
— Ну, я же не сказала «полысел», — пожала плечами Светка. — Хотя ты явно полысел, дружок. Но и потолстел тоже. Небось, как обычно, спортом не занимаешься? А надо бы. Здоровье — оно превыше всего.
Лелик надулся. Он не ожидал, что старая любовь вместо охов и ахов по поводу «стольких лет и стольких зим» сразу начнет предъявлять какие-то претензии.
— Макс, — в этот момент обратилась Светка к Максу, — привет. А ты похудел.
— Потому что я занимаюсь спортом, — веско сказал Макс.
— Ага, — заметил Лелик. — Меня он доводит. Это его главный спорт и есть.
— А я Славик, — сказал Славик.
— Привет, Славик, — обратила на него внимание Светка. — А ты потолстел или похудел?
— Я не менялся, — признался Славик. — Должно же в этой компании быть хоть что-то постоянное.
Светка засмеялась — радостно и беззаботно…
Лелик про себя отметил, что переезд в Германию явно пошел ей на пользу. Когда они перед ее отъездом встречались в России, Светка выглядела сильно уставшей и жаловалась на кучу каких-то проблем, а сейчас перед Леликом стоял как будто совсем другой человек.