Страница:
Лелик задумался. Славик терпеливо ждал.
— Конечно, — нехотя признался Лелик, — я бы мог, пользуясь привилегией данной минуты, соврать, но умом-то я понимаю, что уж пива мы выпьем — много-много литров. А потом, как водится, отлакируем вискарьком. Но в глубине души мне хотелось бы верить, что даже вечером мозг будет помнить ощущения радости просыпания после трезвого отхода ко сну и не позволит напиться.
— Блажен, — цинично сказал Славик, — кто верует.
— Да, — грустно ответил Лелик. — Я и сам понимаю, что это утопия. Может, на бумажке записать предостережение и вечером его прочитать?
— Можно, — ответил Славик. — Но не поможет.
— Значит, — с тоской в голосе спросил Лелик, — вечером опять напьемся?
— Непременно, — подтвердил Славик. — Сто процентов. Я считаю, что лучше смотреть в глаза суровой правде. Тем более что мы же не алкаши. Мы просто отдыхаем, и все такое. Мы же в Москве не каждый день пьем, правильно? Далеко не каждый!
— Правильно, — согласился Лелик. — Далеко не каждый. Мы же работаем. Только в тяпницу, конечно, тяпнуть — дело святое. Ну и в субботу грех не квакнуть. А вот в воскресенье — далеко не каждый раз. Ну или только пиво, причем немного, бутылок шесть. Плюс — никогда не пьем раньше вечера, то есть двух часов дня. Так и есть, Славик, правда твоя — ни фига мы не алкаши…
— Кстати, — заметил Славик, — что-то наш граф Суворов никаких признаков жизни не подает.
— Точно, — сказал Лелик. — Единственный профессиональный алкаш из нашей компании молчит как партизан. Интересно, у него голова болит или нет?
— Если болит, — заметил Славик, — то это совершенно не в твоих интересах.
— Точно, — всполошился Лелик. — Парень же остался совершенно неконтролируемый. Один на один с мини-баром! Как я мог такое допустить? Вероятно, от сильной усталости… Макс! — вдруг заорал Лелик во весь голос. — Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! И у меня к тебе есть пара вопросов. Очень интимных.
— Ну что ты орешь, что орешь? — забормотал Макс, ворочаясь на своем раскладном кресле. — Поспать не дают. Орут, как бегемоты…
— Кто бы говорил, — сказал Лелик. — Топтался тут вчера, как стадо слонов… Ну что, ты проснулся? Готов к ответу на ВОПРОС?
— Какой вопрос, какой вопрос? — снова забормотал Макс, но потом вдруг перестал ворочаться и резко открыл глаза.
— Вот, — удовлетворенно сказал Лелик. — Сразу видно, что клиент готов. Ну?
— Что ну? — осторожно спросил Макс, натягивая одеяло на лицо.
— У тебя явно виноватый вид, — сказал Лелик. — Можешь одеялом не закрываться, я и так все прекрасно понял. Давай признавайся в смертных грехах, негодяй!
— Почему сразу обзываться-то? — обиделся Макс. — Может, мне и признаваться не в чем?
— Есть, — сказал Лелик. — Я же тебя прекрасно знаю. Сколько мерзавчиков выпил, паразит? На какие миллионы ты развел меня, своего благодетеля?
— А что, можно было выпить больше двух? — оживился Макс. — То есть ты простил бы и три, и пять?
— Вообще-то, можно было выпить только одну, — напомнил Лелик. — Но я же тебя знаю. Ты не мог на одной остановиться. Готов поспорить на что угодно.
— Значит, — сказал Макс, — ты знал, что я выпью не одну. Таким образом, ты меня просто провоцировал. Леха, это очень низко. Ты низкий человек, хоть и благодетель, конечно. А я-то, дурак, и вчера вечером муками совести просто весь измучился, и ночью нервно спал, а уж как тяжело просыпался — и передать невозможно…
— Он мучился, — удовлетворенно сказал Лелик. — Так сколько ты выпил-то? Имей в виду, если больше двух — ты сегодня точно не пьешь. Если пять — еще и не ешь. Ну а если больше пяти — будешь до отлета ночевать под мостом.
— Ну, скажешь тоже, пять! — совсем разобиделся Макс. — У меня, между прочим, совесть тоже есть. Сказали — не больше одной, я и выпил всего две. Две только, ты понял?
— Понял, — откликнулся Лелик. — Две — это терпимо. Если, конечно, это не самый дорогой вискарь в мини-баре.
— Да я вторую вообще взял «Столичную», чтобы тебя в расходы не вводить! — раздухарился Макс. — А потом взял «Баккарди» — он совсем дешевый.
— Не понял, — насторожился Лелик. — «Баккарди» — это уже третья. Так ты все-таки три выпил?
Макс задумался. Он почему-то был уверен, что выпил всего две. Но «Баккарди» — да, это был неоспоримый факт.
— Так, — подытожил Лелик. — Три — это очень много. Две я бы простил, но три — это уже за гранью добра и зла. Все, сегодня не пьешь.
— Как это не пьешь? — ужаснулся Макс. — А пиво?
— Пиво тоже не пьешь, — торжественно сказал Лелик. — Это алкоголь.
— Нет, пиво — не алкоголь, — заволновался Макс. — Это очень слабый алкоголь, поэтому практически не алкоголь. В Германии его даже детям дают.
— Только подержать, — ответил Лелик. — Слабый или не слабый — неважно. Алкоголь — он и в Германии алкоголь. Сегодня ты его лишен. За плохое поведение. Сам виноват, между прочим. Ты превысил пределы необходимой обороны моего терпения.
— Я тебе в Москве деньги отдам, — разозлился Макс. — Заработаю и отдам. Не надо меня попрекать деньгами — это низко и недостойно.
— Это я еще низкий и недостойный, — сказал Лелик. — Это он меня так назвал. Слав, ты слышал?
— Да как не услышать, — откликнулся Славик, потягиваясь. — Вы так орете, что вас небось в ресепшн прекрасно слышно. Короче, какие у нас планы?
— Нужно со Светкой повидаться, — сказал Лелик. — Ну и погулять по городу, попить знаменитого пива и все такое.
— Короче говоря, обычная культурная программа, — встрял Макс.
— Для некоторых она будет ограниченной, — заметил Лелик.
— Я не верю в это, — уверенно сказал Макс. — Ты не такой. Несмотря на злобные выпады, в душе ты человек нежный и благородный.
— Напрасно стараешься, — заметил Лелик. — Даже после этой грубой лести пива ты не получишь.
— Ну и козел ты после этого, — сорвался Макс. — Пузырь жлобский.
— Тем более не получишь, — сказал довольный Лелик. — Так я бы тебя, может быть, простил, а после этого отвратительного выпада — никакого снисхождения.
— Лех, — сказал Славик. — Ты с Максом до завтра будешь развлекаться? Мы весь день в номере проведем?
— Сначала нужно позвонить Светке, — сказал Лелик. — От нее все зависит. Я нервничаю — все-таки старая школьная любовь…
— Давай я позвоню? — предложил Макс.
— Ну, позвони, — осторожно согласился Лелик. — А у тебя телефон есть?
— Я на память помню, — похвастался Макс. — Я вообще все телефоны на память помню — никогда не забываю.
— Молодец, — похвалил его Лелик. — И правда, мастерство не пропьешь. Хотя какое это мастерство? Просто обычный дурацкий божий дар…
Макс выскочил из-под одеяла, натянул Леликов халат, подбежал к телефону и стал изучать карточку с правилами набора телефонов из отеля. Потом поднял трубку к уху и набрал несколько цифр. Лелик с интересом следил за приятелем.
— Але, — сказал Макс томным голосом, когда на том конце, судя по всему, кто-то откликнулся. — Это Светик? Светик, приветик. Это Максик.
Голос Макса звучал просто завораживающе. При своей неказистой, в общем-то, внешности и низком социальном статусе Макс тем не менее неизменно пользовался большой популярностью у женщин — в основном благодаря тому, что он умел с ними обращаться. Кроме того, Макс, по словам его подружек, обладал очень сексуальным голосом — одна из них на какой-то из пьянок в этом честно призналась Лелику. И Лелик Максу завидовал черной завистью, потому что его голос сексуальным никто не считал, а «уболтать» девушку на какие-нибудь интимные действия Лелик не мог не то что за полчаса, как Макс, но и даже за весь вечер. Никогда у него это не получалось.
— Как дела? — продолжал ворковать Макс. — А я тут по Германии катаюсь, да. И не только по Германии, а по всей Европе.
— Он катается, — фыркнул Лелик, правда, довольно тихо, чтобы в телефоне его слов не было слышно.
— Завтрак в Париже, обед в Брюсселе, ужин в Амстердаме, да, — сказал Макс, нежно улыбаясь. — Такие дела. Сейчас живу в люксе Crowne Plaza в Кельне. Конечно, дороговато, но ты знаешь, я всякую дешевку не люблю…
— Заметь, — сказал Лелик Славику, — он такие вещи не стесняется говорить даже при нас. Это притом, что я сегодня Светке все расскажу в мельчайших подробностях.
— Да нет, — проговорил Макс в трубку, не обращая на Лелика ни малейшего внимания, — я на машине, да. Взял в прокат. «Ауди», конечно. Не думаешь же ты, что я буду ездить на каком-нибудь «Гольфе» — мне это просто не к лицу…
— Я фигею с этого парня, — признался Лелик Славику.
— Да, Светик, да. Конечно, помню. Да, загляну, — медоточивым голосом сказал Макс.
— Что значит «загляну»? — встревожился Лелик. — Договаривайся встретиться здесь, в холле отеля.
— Да, конечно, — сказал Макс. — Да, моя хорошая. Обязательно. Сразу по приезде. Ну ладно, пока, я позвоню. — И он положил трубку.
Лелик потрясенно посмотрел на приятеля.
— Что значит, — еле выговорил он, — «я позвоню»?!! Тебе надо было договориться с ней встретиться! Мы на черта вообще в Кельн-то приезжали?!!
— Как мы можем с ней встретиться, если она живет в Москве? — спокойно спросил Макс.
— Как в Москве? — взвизгнул Лелик. — Она уже лет пять в Кельне живет!
— Кто?
— Светка!
— Какая?
— Балашева!
— А я звонил Аргуновой, — сказал Макс. — Она в Москве живет.
— При чем тут Аргунова?!! — заорал Лелик. — Меня твои школьные увлечения не волнуют! Меня волнуют мои школьные увлечения! Какого черта ты звонил Аргунихе? Блин, — вдруг дошло до Лелика, — так ты в Москву звонил?!! Это же черт знает сколько стоит!!!
— Лех, ты какой-то странный, — спокойно сказал Макс. — Сказал — нужно позвонить Светке. Я и позвонил Светке. А теперь ты орешь, как будто я прям не знаю, что такого кошмарного сделал. Что не так-то?
— Ты серьезно? — безнадежным голосом спросил Лелик.
— Ну да, — ответил Макс, изображая на лице полную невинность. — Я же тебя честно предупредил. Ты же знаешь, какая у нас со Светкой любовь была — полшколы трясло.
— Макс, — спросил Лелик торжественно. — Ты и правда такой придурок? Или ты надо мной издеваешься?
— Я не издеваюсь, — кротко ответил Макс. — Просто я не понимаю, чего ты сердишься.
— Уйди с глаз моих долой, — приказал Лелик.
Макс послушно встал и направился в ванную комнату.
— Стой, — вдруг крикнул Славик. — Чур я первый в ванную. Мне уже надо.
— Вы тогда между собой договоритесь, — злобно сказал Макс. — А то даете противоречивые приказания — кого мне слушаться-то?
— Уйдите оба с глаз моих долой, — распорядился Лелик. — Я сейчас буду звонить Светке — какой надо Светке. Мне не нужны свидетели.
— Я со Славиком в ванную не пойду, — заявил Макс. — Я стесняюсь.
— Мне пофиг, — объяснил Лелик. — Я хочу остаться один. Идите в ванную, в коридор, в ресепшн — куда хотите.
— Я в ванную, — поспешно сказал Славик и побежал в сторону санузла.
— Я тоже, — пискнул Макс и быстро юркнул в раскрытую дверь ванной. Славик вбежал за ним и захлопнул за собой дверь.
Лелик, убедившись в том, что плацдарм действительно свободен, достал из сумки записную книжку, нашел телефон Светика, выяснил, каким образом из отеля набираются местные телефоны, и позвонил…
Сначала никто не подходил, а потом сработал автоответчик и женский голос что-то произнес по-немецки.
— Э… — сказал Лелик. — Данке шен. А, нет, блин, — поправился Лелик, — битте шен. Я это… Мне бы Свету. Светлану Балашеву. Плиз. То есть данке шен.
Тут в трубке что-то щелкнуло, и раздался знакомый Светкин голос.
— Але, это Светлана. Кто это?
— Светик, — обрадованно крикнул Лелик. — Это я, Лелик!
— Какой Лелик?
— Ну Лелик, — жалобно сказал Лелик. — Из 648-й школы.
— А-а-а-а-а, — догадалась Светка, — Леха! Ты?!! Класс! Лет семь тебя не видела и года два не слышала.
— Шесть не видела, — уточнил Лелик, — но никто же не считает. Это были худшие годы в моей жизни, — сказал он, понизив голос, стараясь, чтобы тембр звучал так же сексуально, как и у Макса. — Годы, проведенные без тебя…
— Да ладно тебе гнать-то, — засмеялась Светка, которая всегда отличалась довольно практичным отношением к жизни, а излишним романтизмом никогда не страдала даже в школе. — Что-то слышно больно хорошо. Ты не из Москвы звонишь, что ли?
— Я здесь, в Кельне, — радостно сообщил Лелик. — По Германии катаюсь, ага. И не только по Германии, а по всей Европе. Деловая поездка в плане отдыха.
— Молодец, — похвалила Светка. — И как тебе Европа?
— Да классно, — пожал плечами Лелик. — Что я, Европы не видел? Просто дело одно было в Голландии. Заодно решил покататься, раз уж вырвался. Ну, знаешь, как оно… Завтрак в Париже, обед в Брюсселе, ужин в Амстердаме…
— Да, дело такое, — согласилась Светка. — Тут все близко. А ты где остановился?
— В Crowne Plaza, — сказал Лелик, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более небрежно. — Хороший люксик, кстати. Ну, ты знаешь, я не люблю всякую дешевку…
— Не знаю, но догадываюсь, — любезно ответила Светка. — А катаешься как? На поездах?
— Да ладно тебе, на поездах, — возмутился Лелик. — Скромная «Ауди». А8, — нахально соврал он. — Не думаешь же ты, что я буду ездить на каком-нибудь «Гольфе» — мне это просто не к лицу…
— Чем тебе не нравится «Гольф»? — в свою очередь возмутилась Светка. — У меня, кстати, именно «Гольф». Отличная машинка — недавно купила за двадцать две тысячи…
— Да нет, — испугался Лелик. — Я ничего не хочу сказать — классная машина, классная, однозначно. Просто она женская. Миленькая женская машинка. А я люблю экстра-класс — ну, просто привык.
— Ладно, — сказала Светка, — проехали. Я понимаю, что ты не со зла. Ну и что, какие планы?
— Хотелось бы повидаться, — сказал Лелик, понизив голос, добавив в него, как ему хотелось верить, «бархатистости».
— Давай, — легко согласилась Светка. — Когда?
— Да прям сегодня, — предложил Лелик. — Сходим в какой-нибудь кабачок. Правда, — спохватился он, — я не один.
— С женой, что ли? — уточнила Светка, и Лелика больно кольнул тот факт, что в ее голосе не было ни капли сожаления.
— Нет, — ответил Лелик, — я пока холост и свободен, как ветер. Просто я со Славиком, которого ты не знаешь, и с Максом, которого ты прекрасно знаешь.
— Это с нашим Максом? Который из соседней школы, а потом перешел в нашу? Он лысый был, да?
— С ним, родимым, — признался Лелик. — Он мне уже всю плешь тут проел. Теперь я из-за него почти лысый.
— О, Макс — это классно, — обрадовалась Светка. — С удовольствием с ним повидаюсь, он очень прикольный.
— А я? — разобиделся Лелик. — Со мной ты без удовольствия повидаешься?
— Леха, — решительно сказала Светка, — ты не напрягайся. Ты же знаешь, школьная любовь — она не стареет. В конце концов, ты был в моей жизни первым мужчиной — в смысле первым мужчиной, который мне что-то оплачивал, — а такое не забывается. Кроме того, как ты помнишь, я научила тебя целоваться, и эти воспоминания тоже греют душу, ведь они такие прикольные. А если еще вспомнить, как ты часов пять пытался снять с меня лифчик…
— Я рад, — холодно сказал Лелик, — что ты сохранила обо мне такие милые воспоминания.
— Да ладно, Лех, не сердись, — сказала Светка. — Я же любя. Правда.
— Честно? — сурово переспросил Лелик.
Светка в ответ что-то пролаяла по-немецки.
— Что это означает? — поинтересовался Лелик.
— Честнее не бывает, — перевела Светка. — Ты не путай эти вещи. Встреча с тобой — воскрешение былых чувств. Встреча с Максом — средство приколоться.
— Ты меня успокоила, — признался Лелик. — Где встречаемся? У нас в отеле?
— А что там делать? — равнодушно спросила Светка. — В этих отелях цены несусветные. Давай встретимся на площади часов в шесть вечера, я вас отведу в один классный кабачок. Тем более что кельнское пиво — оно действительно шикарное.
— Давай, договорились, — согласился Лелик. — Встречаемся у входа в магазин Hugo Boss — он как раз там на углу.
— Нет проблем, — весело ответила Светка. — Хоть у Хьюго, хоть у Босса. В общем, до встречи. — И она повесила трубку.
Лелик тоже положил трубку на рычаг и поинтересовался сам у себя, какое впечатление у него оставил этот разговор. Впечатление, признался он, было противоречивым. В разговоре, отметил Лелик, были явные плюсы, но и явные минусы.
— Ну что? — вдруг раздался голос Макса, который вышел из ванной вытирая голову полотенцем. — Поговорил? Договорился?
— Да, — ответил Лелик. — Светка очень обрадовалась. Хотела встретиться со мной наедине, но я решил, что вас бросать было бы некрасиво. Так что пойдем вместе. Ты рад?
— Я тащусь, — ответил Макс безразличным голосом. — Впрочем, я так и предполагал, что она захочет со мной повстречаться. В школе я был ей небезразличен — это отлично было видно, хотя я сам никак не отвечал на ее поползновения.
— Ты гонишь, — возмутился Лелик. — Никаких поползновений в твою сторону она не делала — нужен ты ей. У нее со мной любовь была — я научил ее целоваться.
— Вообще-то, в школе бытовало мнение, что это она тебя научила, — заметил Макс. — Впрочем, ты же знаешь, что я сплетням не сильно-то доверяю…
— Это наглые инсинуации, — твердо заявил Лелик. — В действительности я ее научил.
— «Твоя жена что, француженка? — Нет, это ее какой-то местный дурак научил», — процитировал Макс старый анекдот.
— Ну, знаешь, — совсем возмутился Лелик, — если ты будешь по поводу Светки нести всякую похабщину, я с тобой вообще прекращаю всяческие отношения!
— Я вовсе не по поводу Светки, — объяснил Макс. — Светку я очень уважаю и люблю — она классная. Просто вспомнил старый анекдот, ничего более. Не к данному разговору, а просто так.
— Не надо больше вспоминать некстати всякую фигню, — злобно сказал Лелик.
— Договорились, — кротко ответил Макс. — Приношу свои извинения.
— Ну, хорошо, — смягчился Лелик. — Где там Славик?
— В ванну полез, — объяснил Макс. — Но я ему сказал, чтобы он торопился. Кушать очень хочется.
— Да, — согласился Лелик, — жрать охота — это неоспоримый факт. Короче говоря, быстро собираемся и пошли в город. Культурная программа и все такое.
— Если под всем таким подразумевается пиво, я завсегда, — радостно сказал Макс.
— Тебя же лишили на сегодня пива, — напомнил Лелик.
— Я уверен, что ты пошутил, — сказал Макс. — Ты не испортишь радость встречи со Светкой таким зверством. Кроме того, — заметил он, — если я напьюсь, то путь будет свободен. Зеленый светофор и все такое.
— В твоих словах есть логика, — задумчиво сказал Лелик.
— Да, мне это свойственно, — подтвердил Макс.
— Ладно, — решил Лелик. — Будет тебе пиво — пользуйся широтой моей души. Давай вытаскивай Славика, а то он там до завтра булькать будет, водолаз фигов…
— Кошмар какой, — продолжал ворчать Лелик, когда друзья вышли в коридор и направились к лифту. — Это же надо столько валяться в ванне! Час этот парень плескался — целый час! Я чуть с тоски не умер…
— Надо было чем-нибудь себя занять, — рассудительно произнес Славик. — Посмотрел бы телевизор, например. Или Максу вставил пистон…
— Мне-то за что пистон? — возмутился Макс. — Целое утро я вел себя паинькой.
— Тебе всегда есть за что вставить пистон, — заметил Лелик Максу, но потом снова переключился на Славика: — Нет, я все понимаю, тебе захотелось помыться — это бывает раз в несколько лет, — но почему именно сегодня? Именно сегодня утром, когда мы целый час ждали тебя, трепеща от голода?!! Я, между прочим, вчера не ужинал!
— Между прочим, я тоже, — напомнил Славик. — И я не понимаю, что это вдруг за скандалы. В конце концов, если тебе уж так было невмоготу, шли бы без меня.
— Я не мог тебя бросить одного в таком состоянии, — объяснил Лелик. — Русские друг друга в беде не бросают.
— Мы решили, — подхватил Макс, — что лучше отправиться на встречу с прекрасным позже, но с чистым Славиком, чем пораньше, но с грязным.
— Подобные глупости говори исключительно от своего имени, — одернул Макса Лелик. — Лично я считаю, что все на свете можно помыть за пять минут. А час — это уже баловство одно. Он там или играл в солдатиков, или мне даже страшно подумать, чем он там занимался…
— Меня оскорбляют твои гнусные предположения, — возмутился Славик.
— Да ладно тебе, здесь же все свои, — успокоил его Макс. — Подумаешь… Лично я знаешь, чем в ванне занимаюсь?
— Ну, нам еще тут твоих гнусных подробностей не хватает, — попытался остановить Макса Лелик, но тот не обратил на него никакого внимания.
— Лично я, — признался Макс, — играю в ванне с маленьким желтым утенком.
— А куда ты его засовываешь? — поинтересовался Славик.
Макс выпучил глаза и онемел.
— Да, собственно, никуда, — сказал он через минуту. — Просто играю с ним — он у меня плавает туда-сюда. Я представляю, что вокруг него океан.
— Макс, Макс, — Лелик попытался урезонить приятеля, — в твоем возрасте такие развлечения — это прям какие-то жуткие девиации. Старикашка Фрейд с горя сожрал бы банан, если бы попытался классифицировать твое поведение. Ладно еще, если бы ты куда-нибудь засовывал этого утенка — это обычные невинные развлечения мужчины в полном расцвете сил. Но чтобы он у тебя плавал от борта до борта — нет, Макс, это ужасно. Скажи, а ты при этом наверняка еще представляешь что-нибудь совершенно омерзительное: прием в пионеры, первую ленинскую аттестацию, да?
— Не надо обо всех судить по себе, — заявил Макс. — Я представляю только океан. Представлять сцены из школы в ванне — это уже верх извращений. На такое только ты способен.
— Неправда ваша, — заспорил Лелик. — Что я там представляю — никого не касается. Но в утенка я не играю — не имеешь права мне такие гнусности приписывать.
— Кстати, Лех, — сказал Славик. — От тебя портье что-то хочет — вон как руками размахивает.
Лелик пригляделся — и точно: портье на стойке, глядя на их компанию, делал призывные знаки.
— Ну, пойдем узнаем, что ему надо, — пробурчал Лелик. — Надеюсь, это не дополнительный счет за десять тонн воды, которые ты потратил сверх нормы…
Однако оказалось, что это не дополнительный счет. Портье просто хотел узнать, остаются ли они еще на сутки. Лелик подтвердил, что они продлевают свое пребывание, и друзья вышли на улицу…
— Дурдом с этими гостиницами, — пожаловался Лелик Славику. — Заселились вчера под вечер, а утром снова требуют деньги за целые сутки.
— Обычное дело, — пожал плечами Славик. — Двенадцать часов — расчетный час. У всех так.
— Кто такой дурдом придумал? — вздохнул Лелик.
— Вероятно, царь Соломон, — предположил Славик. — Эти древние евреи на такие штучки были горазды…
— Я игнорирую твой очередной приступ бытового антисемитизма, — заметил Лелик.
— Почему антисемитизма? — искренне удивился Славик. — Я наоборот — со всем уважением к мудрости предков. Твоих предков, — поправился он.
— Ты знаешь, — напомнил Лелик, — что у меня еврейских кровей — с гулькин хромосом.
— Это неважно, — сказал Славик. — Еврейские крови — они очень активные. Достаточно поиметь одну каплю — все, считай, пропал.
— Лично я пропадать не собираюсь, — пояснил Лелик. — Наоборот, мне нравится. А твои злобные выпады из-за какой-то кепки не делают тебе чести.
— Все ему не так, — пожаловался Славик Максу. — Что ни скажи — постоянно огрызается и наезжает.
— Наконец-то ты начинаешь понимать, — обрадовался Макс, — что именно я чувствую каждый день и каждый час. Он со мной все время так, между прочим.
— Ничего подобного, — сказал Лелик. — Я очень сдержанный и спокойный в общении человек.
— В общении с самим собой? Да, вполне верю, — язвительно сказал Макс. — А с нами, друзьями, ты ведешь себя омерзительно.
— Ах вот как?!! — озверел Лелик. — Это ты говоришь мне, своему благодетелю?!!
— Лех, попрекать благодеяниями — это просто неприлично, — объяснил Макс. — Благородные люди так не поступают. Наоборот, они оказывают благодеяния нежно и деликатно, чтобы благоде… благодеяу… благодеяемый не чувствовал себя неудобно. Ты же — как слон. «Не куплю тебе выпивку», — передразнил он Лелика. — Как вообще можно говорить такие вещи человеку в лицо? Это уже просто за пределами добра и зла!
— Ах, значит, мне тебя благодеять надо еще и нежно, а также деликатно, да? — не мог оправиться от шока Лелик.
— Да, — спокойно ответил Макс. — Тогда ты будешь благородный человек. А когда это все носит характер постоянных издевательств и отказа в обслуживании — смазывается все впечатление.
— А мне пофиг, — сказал Лелик, — какое впечатление это производит.
— Значит, — объяснил Макс, — никакого благодеяния и нет. Ты просто платишь деньги за возможность меня унижать.
Лелик задумался. Славик с Максом, чуть поотстав, переглянулись — мол, парня явно зацепило.
— Кстати, — вдруг сказал Лелик, резко меняя тему разговора. — А куда мы, собственно, идем?
— Ищем кабак, — тут же откликнулся Макс. — Большой-пребольшой кабак, в котором пиво наливают в здоровенные кружки, а на обед подают целиком зажаренного быка.
— Я был бы согласен и на кабана, — вставил свои две копейки Славик.
— Естественно, — заметил Лелик Славику. — Тебе бы только трефного сожрать.
— Конечно, — нехотя признался Лелик, — я бы мог, пользуясь привилегией данной минуты, соврать, но умом-то я понимаю, что уж пива мы выпьем — много-много литров. А потом, как водится, отлакируем вискарьком. Но в глубине души мне хотелось бы верить, что даже вечером мозг будет помнить ощущения радости просыпания после трезвого отхода ко сну и не позволит напиться.
— Блажен, — цинично сказал Славик, — кто верует.
— Да, — грустно ответил Лелик. — Я и сам понимаю, что это утопия. Может, на бумажке записать предостережение и вечером его прочитать?
— Можно, — ответил Славик. — Но не поможет.
— Значит, — с тоской в голосе спросил Лелик, — вечером опять напьемся?
— Непременно, — подтвердил Славик. — Сто процентов. Я считаю, что лучше смотреть в глаза суровой правде. Тем более что мы же не алкаши. Мы просто отдыхаем, и все такое. Мы же в Москве не каждый день пьем, правильно? Далеко не каждый!
— Правильно, — согласился Лелик. — Далеко не каждый. Мы же работаем. Только в тяпницу, конечно, тяпнуть — дело святое. Ну и в субботу грех не квакнуть. А вот в воскресенье — далеко не каждый раз. Ну или только пиво, причем немного, бутылок шесть. Плюс — никогда не пьем раньше вечера, то есть двух часов дня. Так и есть, Славик, правда твоя — ни фига мы не алкаши…
— Кстати, — заметил Славик, — что-то наш граф Суворов никаких признаков жизни не подает.
— Точно, — сказал Лелик. — Единственный профессиональный алкаш из нашей компании молчит как партизан. Интересно, у него голова болит или нет?
— Если болит, — заметил Славик, — то это совершенно не в твоих интересах.
— Точно, — всполошился Лелик. — Парень же остался совершенно неконтролируемый. Один на один с мини-баром! Как я мог такое допустить? Вероятно, от сильной усталости… Макс! — вдруг заорал Лелик во весь голос. — Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! И у меня к тебе есть пара вопросов. Очень интимных.
— Ну что ты орешь, что орешь? — забормотал Макс, ворочаясь на своем раскладном кресле. — Поспать не дают. Орут, как бегемоты…
— Кто бы говорил, — сказал Лелик. — Топтался тут вчера, как стадо слонов… Ну что, ты проснулся? Готов к ответу на ВОПРОС?
— Какой вопрос, какой вопрос? — снова забормотал Макс, но потом вдруг перестал ворочаться и резко открыл глаза.
— Вот, — удовлетворенно сказал Лелик. — Сразу видно, что клиент готов. Ну?
— Что ну? — осторожно спросил Макс, натягивая одеяло на лицо.
— У тебя явно виноватый вид, — сказал Лелик. — Можешь одеялом не закрываться, я и так все прекрасно понял. Давай признавайся в смертных грехах, негодяй!
— Почему сразу обзываться-то? — обиделся Макс. — Может, мне и признаваться не в чем?
— Есть, — сказал Лелик. — Я же тебя прекрасно знаю. Сколько мерзавчиков выпил, паразит? На какие миллионы ты развел меня, своего благодетеля?
— А что, можно было выпить больше двух? — оживился Макс. — То есть ты простил бы и три, и пять?
— Вообще-то, можно было выпить только одну, — напомнил Лелик. — Но я же тебя знаю. Ты не мог на одной остановиться. Готов поспорить на что угодно.
— Значит, — сказал Макс, — ты знал, что я выпью не одну. Таким образом, ты меня просто провоцировал. Леха, это очень низко. Ты низкий человек, хоть и благодетель, конечно. А я-то, дурак, и вчера вечером муками совести просто весь измучился, и ночью нервно спал, а уж как тяжело просыпался — и передать невозможно…
— Он мучился, — удовлетворенно сказал Лелик. — Так сколько ты выпил-то? Имей в виду, если больше двух — ты сегодня точно не пьешь. Если пять — еще и не ешь. Ну а если больше пяти — будешь до отлета ночевать под мостом.
— Ну, скажешь тоже, пять! — совсем разобиделся Макс. — У меня, между прочим, совесть тоже есть. Сказали — не больше одной, я и выпил всего две. Две только, ты понял?
— Понял, — откликнулся Лелик. — Две — это терпимо. Если, конечно, это не самый дорогой вискарь в мини-баре.
— Да я вторую вообще взял «Столичную», чтобы тебя в расходы не вводить! — раздухарился Макс. — А потом взял «Баккарди» — он совсем дешевый.
— Не понял, — насторожился Лелик. — «Баккарди» — это уже третья. Так ты все-таки три выпил?
Макс задумался. Он почему-то был уверен, что выпил всего две. Но «Баккарди» — да, это был неоспоримый факт.
— Так, — подытожил Лелик. — Три — это очень много. Две я бы простил, но три — это уже за гранью добра и зла. Все, сегодня не пьешь.
— Как это не пьешь? — ужаснулся Макс. — А пиво?
— Пиво тоже не пьешь, — торжественно сказал Лелик. — Это алкоголь.
— Нет, пиво — не алкоголь, — заволновался Макс. — Это очень слабый алкоголь, поэтому практически не алкоголь. В Германии его даже детям дают.
— Только подержать, — ответил Лелик. — Слабый или не слабый — неважно. Алкоголь — он и в Германии алкоголь. Сегодня ты его лишен. За плохое поведение. Сам виноват, между прочим. Ты превысил пределы необходимой обороны моего терпения.
— Я тебе в Москве деньги отдам, — разозлился Макс. — Заработаю и отдам. Не надо меня попрекать деньгами — это низко и недостойно.
— Это я еще низкий и недостойный, — сказал Лелик. — Это он меня так назвал. Слав, ты слышал?
— Да как не услышать, — откликнулся Славик, потягиваясь. — Вы так орете, что вас небось в ресепшн прекрасно слышно. Короче, какие у нас планы?
— Нужно со Светкой повидаться, — сказал Лелик. — Ну и погулять по городу, попить знаменитого пива и все такое.
— Короче говоря, обычная культурная программа, — встрял Макс.
— Для некоторых она будет ограниченной, — заметил Лелик.
— Я не верю в это, — уверенно сказал Макс. — Ты не такой. Несмотря на злобные выпады, в душе ты человек нежный и благородный.
— Напрасно стараешься, — заметил Лелик. — Даже после этой грубой лести пива ты не получишь.
— Ну и козел ты после этого, — сорвался Макс. — Пузырь жлобский.
— Тем более не получишь, — сказал довольный Лелик. — Так я бы тебя, может быть, простил, а после этого отвратительного выпада — никакого снисхождения.
— Лех, — сказал Славик. — Ты с Максом до завтра будешь развлекаться? Мы весь день в номере проведем?
— Сначала нужно позвонить Светке, — сказал Лелик. — От нее все зависит. Я нервничаю — все-таки старая школьная любовь…
— Давай я позвоню? — предложил Макс.
— Ну, позвони, — осторожно согласился Лелик. — А у тебя телефон есть?
— Я на память помню, — похвастался Макс. — Я вообще все телефоны на память помню — никогда не забываю.
— Молодец, — похвалил его Лелик. — И правда, мастерство не пропьешь. Хотя какое это мастерство? Просто обычный дурацкий божий дар…
Макс выскочил из-под одеяла, натянул Леликов халат, подбежал к телефону и стал изучать карточку с правилами набора телефонов из отеля. Потом поднял трубку к уху и набрал несколько цифр. Лелик с интересом следил за приятелем.
— Але, — сказал Макс томным голосом, когда на том конце, судя по всему, кто-то откликнулся. — Это Светик? Светик, приветик. Это Максик.
Голос Макса звучал просто завораживающе. При своей неказистой, в общем-то, внешности и низком социальном статусе Макс тем не менее неизменно пользовался большой популярностью у женщин — в основном благодаря тому, что он умел с ними обращаться. Кроме того, Макс, по словам его подружек, обладал очень сексуальным голосом — одна из них на какой-то из пьянок в этом честно призналась Лелику. И Лелик Максу завидовал черной завистью, потому что его голос сексуальным никто не считал, а «уболтать» девушку на какие-нибудь интимные действия Лелик не мог не то что за полчаса, как Макс, но и даже за весь вечер. Никогда у него это не получалось.
— Как дела? — продолжал ворковать Макс. — А я тут по Германии катаюсь, да. И не только по Германии, а по всей Европе.
— Он катается, — фыркнул Лелик, правда, довольно тихо, чтобы в телефоне его слов не было слышно.
— Завтрак в Париже, обед в Брюсселе, ужин в Амстердаме, да, — сказал Макс, нежно улыбаясь. — Такие дела. Сейчас живу в люксе Crowne Plaza в Кельне. Конечно, дороговато, но ты знаешь, я всякую дешевку не люблю…
— Заметь, — сказал Лелик Славику, — он такие вещи не стесняется говорить даже при нас. Это притом, что я сегодня Светке все расскажу в мельчайших подробностях.
— Да нет, — проговорил Макс в трубку, не обращая на Лелика ни малейшего внимания, — я на машине, да. Взял в прокат. «Ауди», конечно. Не думаешь же ты, что я буду ездить на каком-нибудь «Гольфе» — мне это просто не к лицу…
— Я фигею с этого парня, — признался Лелик Славику.
— Да, Светик, да. Конечно, помню. Да, загляну, — медоточивым голосом сказал Макс.
— Что значит «загляну»? — встревожился Лелик. — Договаривайся встретиться здесь, в холле отеля.
— Да, конечно, — сказал Макс. — Да, моя хорошая. Обязательно. Сразу по приезде. Ну ладно, пока, я позвоню. — И он положил трубку.
Лелик потрясенно посмотрел на приятеля.
— Что значит, — еле выговорил он, — «я позвоню»?!! Тебе надо было договориться с ней встретиться! Мы на черта вообще в Кельн-то приезжали?!!
— Как мы можем с ней встретиться, если она живет в Москве? — спокойно спросил Макс.
— Как в Москве? — взвизгнул Лелик. — Она уже лет пять в Кельне живет!
— Кто?
— Светка!
— Какая?
— Балашева!
— А я звонил Аргуновой, — сказал Макс. — Она в Москве живет.
— При чем тут Аргунова?!! — заорал Лелик. — Меня твои школьные увлечения не волнуют! Меня волнуют мои школьные увлечения! Какого черта ты звонил Аргунихе? Блин, — вдруг дошло до Лелика, — так ты в Москву звонил?!! Это же черт знает сколько стоит!!!
— Лех, ты какой-то странный, — спокойно сказал Макс. — Сказал — нужно позвонить Светке. Я и позвонил Светке. А теперь ты орешь, как будто я прям не знаю, что такого кошмарного сделал. Что не так-то?
— Ты серьезно? — безнадежным голосом спросил Лелик.
— Ну да, — ответил Макс, изображая на лице полную невинность. — Я же тебя честно предупредил. Ты же знаешь, какая у нас со Светкой любовь была — полшколы трясло.
— Макс, — спросил Лелик торжественно. — Ты и правда такой придурок? Или ты надо мной издеваешься?
— Я не издеваюсь, — кротко ответил Макс. — Просто я не понимаю, чего ты сердишься.
— Уйди с глаз моих долой, — приказал Лелик.
Макс послушно встал и направился в ванную комнату.
— Стой, — вдруг крикнул Славик. — Чур я первый в ванную. Мне уже надо.
— Вы тогда между собой договоритесь, — злобно сказал Макс. — А то даете противоречивые приказания — кого мне слушаться-то?
— Уйдите оба с глаз моих долой, — распорядился Лелик. — Я сейчас буду звонить Светке — какой надо Светке. Мне не нужны свидетели.
— Я со Славиком в ванную не пойду, — заявил Макс. — Я стесняюсь.
— Мне пофиг, — объяснил Лелик. — Я хочу остаться один. Идите в ванную, в коридор, в ресепшн — куда хотите.
— Я в ванную, — поспешно сказал Славик и побежал в сторону санузла.
— Я тоже, — пискнул Макс и быстро юркнул в раскрытую дверь ванной. Славик вбежал за ним и захлопнул за собой дверь.
Лелик, убедившись в том, что плацдарм действительно свободен, достал из сумки записную книжку, нашел телефон Светика, выяснил, каким образом из отеля набираются местные телефоны, и позвонил…
Сначала никто не подходил, а потом сработал автоответчик и женский голос что-то произнес по-немецки.
— Э… — сказал Лелик. — Данке шен. А, нет, блин, — поправился Лелик, — битте шен. Я это… Мне бы Свету. Светлану Балашеву. Плиз. То есть данке шен.
Тут в трубке что-то щелкнуло, и раздался знакомый Светкин голос.
— Але, это Светлана. Кто это?
— Светик, — обрадованно крикнул Лелик. — Это я, Лелик!
— Какой Лелик?
— Ну Лелик, — жалобно сказал Лелик. — Из 648-й школы.
— А-а-а-а-а, — догадалась Светка, — Леха! Ты?!! Класс! Лет семь тебя не видела и года два не слышала.
— Шесть не видела, — уточнил Лелик, — но никто же не считает. Это были худшие годы в моей жизни, — сказал он, понизив голос, стараясь, чтобы тембр звучал так же сексуально, как и у Макса. — Годы, проведенные без тебя…
— Да ладно тебе гнать-то, — засмеялась Светка, которая всегда отличалась довольно практичным отношением к жизни, а излишним романтизмом никогда не страдала даже в школе. — Что-то слышно больно хорошо. Ты не из Москвы звонишь, что ли?
— Я здесь, в Кельне, — радостно сообщил Лелик. — По Германии катаюсь, ага. И не только по Германии, а по всей Европе. Деловая поездка в плане отдыха.
— Молодец, — похвалила Светка. — И как тебе Европа?
— Да классно, — пожал плечами Лелик. — Что я, Европы не видел? Просто дело одно было в Голландии. Заодно решил покататься, раз уж вырвался. Ну, знаешь, как оно… Завтрак в Париже, обед в Брюсселе, ужин в Амстердаме…
— Да, дело такое, — согласилась Светка. — Тут все близко. А ты где остановился?
— В Crowne Plaza, — сказал Лелик, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более небрежно. — Хороший люксик, кстати. Ну, ты знаешь, я не люблю всякую дешевку…
— Не знаю, но догадываюсь, — любезно ответила Светка. — А катаешься как? На поездах?
— Да ладно тебе, на поездах, — возмутился Лелик. — Скромная «Ауди». А8, — нахально соврал он. — Не думаешь же ты, что я буду ездить на каком-нибудь «Гольфе» — мне это просто не к лицу…
— Чем тебе не нравится «Гольф»? — в свою очередь возмутилась Светка. — У меня, кстати, именно «Гольф». Отличная машинка — недавно купила за двадцать две тысячи…
— Да нет, — испугался Лелик. — Я ничего не хочу сказать — классная машина, классная, однозначно. Просто она женская. Миленькая женская машинка. А я люблю экстра-класс — ну, просто привык.
— Ладно, — сказала Светка, — проехали. Я понимаю, что ты не со зла. Ну и что, какие планы?
— Хотелось бы повидаться, — сказал Лелик, понизив голос, добавив в него, как ему хотелось верить, «бархатистости».
— Давай, — легко согласилась Светка. — Когда?
— Да прям сегодня, — предложил Лелик. — Сходим в какой-нибудь кабачок. Правда, — спохватился он, — я не один.
— С женой, что ли? — уточнила Светка, и Лелика больно кольнул тот факт, что в ее голосе не было ни капли сожаления.
— Нет, — ответил Лелик, — я пока холост и свободен, как ветер. Просто я со Славиком, которого ты не знаешь, и с Максом, которого ты прекрасно знаешь.
— Это с нашим Максом? Который из соседней школы, а потом перешел в нашу? Он лысый был, да?
— С ним, родимым, — признался Лелик. — Он мне уже всю плешь тут проел. Теперь я из-за него почти лысый.
— О, Макс — это классно, — обрадовалась Светка. — С удовольствием с ним повидаюсь, он очень прикольный.
— А я? — разобиделся Лелик. — Со мной ты без удовольствия повидаешься?
— Леха, — решительно сказала Светка, — ты не напрягайся. Ты же знаешь, школьная любовь — она не стареет. В конце концов, ты был в моей жизни первым мужчиной — в смысле первым мужчиной, который мне что-то оплачивал, — а такое не забывается. Кроме того, как ты помнишь, я научила тебя целоваться, и эти воспоминания тоже греют душу, ведь они такие прикольные. А если еще вспомнить, как ты часов пять пытался снять с меня лифчик…
— Я рад, — холодно сказал Лелик, — что ты сохранила обо мне такие милые воспоминания.
— Да ладно, Лех, не сердись, — сказала Светка. — Я же любя. Правда.
— Честно? — сурово переспросил Лелик.
Светка в ответ что-то пролаяла по-немецки.
— Что это означает? — поинтересовался Лелик.
— Честнее не бывает, — перевела Светка. — Ты не путай эти вещи. Встреча с тобой — воскрешение былых чувств. Встреча с Максом — средство приколоться.
— Ты меня успокоила, — признался Лелик. — Где встречаемся? У нас в отеле?
— А что там делать? — равнодушно спросила Светка. — В этих отелях цены несусветные. Давай встретимся на площади часов в шесть вечера, я вас отведу в один классный кабачок. Тем более что кельнское пиво — оно действительно шикарное.
— Давай, договорились, — согласился Лелик. — Встречаемся у входа в магазин Hugo Boss — он как раз там на углу.
— Нет проблем, — весело ответила Светка. — Хоть у Хьюго, хоть у Босса. В общем, до встречи. — И она повесила трубку.
Лелик тоже положил трубку на рычаг и поинтересовался сам у себя, какое впечатление у него оставил этот разговор. Впечатление, признался он, было противоречивым. В разговоре, отметил Лелик, были явные плюсы, но и явные минусы.
— Ну что? — вдруг раздался голос Макса, который вышел из ванной вытирая голову полотенцем. — Поговорил? Договорился?
— Да, — ответил Лелик. — Светка очень обрадовалась. Хотела встретиться со мной наедине, но я решил, что вас бросать было бы некрасиво. Так что пойдем вместе. Ты рад?
— Я тащусь, — ответил Макс безразличным голосом. — Впрочем, я так и предполагал, что она захочет со мной повстречаться. В школе я был ей небезразличен — это отлично было видно, хотя я сам никак не отвечал на ее поползновения.
— Ты гонишь, — возмутился Лелик. — Никаких поползновений в твою сторону она не делала — нужен ты ей. У нее со мной любовь была — я научил ее целоваться.
— Вообще-то, в школе бытовало мнение, что это она тебя научила, — заметил Макс. — Впрочем, ты же знаешь, что я сплетням не сильно-то доверяю…
— Это наглые инсинуации, — твердо заявил Лелик. — В действительности я ее научил.
— «Твоя жена что, француженка? — Нет, это ее какой-то местный дурак научил», — процитировал Макс старый анекдот.
— Ну, знаешь, — совсем возмутился Лелик, — если ты будешь по поводу Светки нести всякую похабщину, я с тобой вообще прекращаю всяческие отношения!
— Я вовсе не по поводу Светки, — объяснил Макс. — Светку я очень уважаю и люблю — она классная. Просто вспомнил старый анекдот, ничего более. Не к данному разговору, а просто так.
— Не надо больше вспоминать некстати всякую фигню, — злобно сказал Лелик.
— Договорились, — кротко ответил Макс. — Приношу свои извинения.
— Ну, хорошо, — смягчился Лелик. — Где там Славик?
— В ванну полез, — объяснил Макс. — Но я ему сказал, чтобы он торопился. Кушать очень хочется.
— Да, — согласился Лелик, — жрать охота — это неоспоримый факт. Короче говоря, быстро собираемся и пошли в город. Культурная программа и все такое.
— Если под всем таким подразумевается пиво, я завсегда, — радостно сказал Макс.
— Тебя же лишили на сегодня пива, — напомнил Лелик.
— Я уверен, что ты пошутил, — сказал Макс. — Ты не испортишь радость встречи со Светкой таким зверством. Кроме того, — заметил он, — если я напьюсь, то путь будет свободен. Зеленый светофор и все такое.
— В твоих словах есть логика, — задумчиво сказал Лелик.
— Да, мне это свойственно, — подтвердил Макс.
— Ладно, — решил Лелик. — Будет тебе пиво — пользуйся широтой моей души. Давай вытаскивай Славика, а то он там до завтра булькать будет, водолаз фигов…
— Кошмар какой, — продолжал ворчать Лелик, когда друзья вышли в коридор и направились к лифту. — Это же надо столько валяться в ванне! Час этот парень плескался — целый час! Я чуть с тоски не умер…
— Надо было чем-нибудь себя занять, — рассудительно произнес Славик. — Посмотрел бы телевизор, например. Или Максу вставил пистон…
— Мне-то за что пистон? — возмутился Макс. — Целое утро я вел себя паинькой.
— Тебе всегда есть за что вставить пистон, — заметил Лелик Максу, но потом снова переключился на Славика: — Нет, я все понимаю, тебе захотелось помыться — это бывает раз в несколько лет, — но почему именно сегодня? Именно сегодня утром, когда мы целый час ждали тебя, трепеща от голода?!! Я, между прочим, вчера не ужинал!
— Между прочим, я тоже, — напомнил Славик. — И я не понимаю, что это вдруг за скандалы. В конце концов, если тебе уж так было невмоготу, шли бы без меня.
— Я не мог тебя бросить одного в таком состоянии, — объяснил Лелик. — Русские друг друга в беде не бросают.
— Мы решили, — подхватил Макс, — что лучше отправиться на встречу с прекрасным позже, но с чистым Славиком, чем пораньше, но с грязным.
— Подобные глупости говори исключительно от своего имени, — одернул Макса Лелик. — Лично я считаю, что все на свете можно помыть за пять минут. А час — это уже баловство одно. Он там или играл в солдатиков, или мне даже страшно подумать, чем он там занимался…
— Меня оскорбляют твои гнусные предположения, — возмутился Славик.
— Да ладно тебе, здесь же все свои, — успокоил его Макс. — Подумаешь… Лично я знаешь, чем в ванне занимаюсь?
— Ну, нам еще тут твоих гнусных подробностей не хватает, — попытался остановить Макса Лелик, но тот не обратил на него никакого внимания.
— Лично я, — признался Макс, — играю в ванне с маленьким желтым утенком.
— А куда ты его засовываешь? — поинтересовался Славик.
Макс выпучил глаза и онемел.
— Да, собственно, никуда, — сказал он через минуту. — Просто играю с ним — он у меня плавает туда-сюда. Я представляю, что вокруг него океан.
— Макс, Макс, — Лелик попытался урезонить приятеля, — в твоем возрасте такие развлечения — это прям какие-то жуткие девиации. Старикашка Фрейд с горя сожрал бы банан, если бы попытался классифицировать твое поведение. Ладно еще, если бы ты куда-нибудь засовывал этого утенка — это обычные невинные развлечения мужчины в полном расцвете сил. Но чтобы он у тебя плавал от борта до борта — нет, Макс, это ужасно. Скажи, а ты при этом наверняка еще представляешь что-нибудь совершенно омерзительное: прием в пионеры, первую ленинскую аттестацию, да?
— Не надо обо всех судить по себе, — заявил Макс. — Я представляю только океан. Представлять сцены из школы в ванне — это уже верх извращений. На такое только ты способен.
— Неправда ваша, — заспорил Лелик. — Что я там представляю — никого не касается. Но в утенка я не играю — не имеешь права мне такие гнусности приписывать.
— Кстати, Лех, — сказал Славик. — От тебя портье что-то хочет — вон как руками размахивает.
Лелик пригляделся — и точно: портье на стойке, глядя на их компанию, делал призывные знаки.
— Ну, пойдем узнаем, что ему надо, — пробурчал Лелик. — Надеюсь, это не дополнительный счет за десять тонн воды, которые ты потратил сверх нормы…
Однако оказалось, что это не дополнительный счет. Портье просто хотел узнать, остаются ли они еще на сутки. Лелик подтвердил, что они продлевают свое пребывание, и друзья вышли на улицу…
— Дурдом с этими гостиницами, — пожаловался Лелик Славику. — Заселились вчера под вечер, а утром снова требуют деньги за целые сутки.
— Обычное дело, — пожал плечами Славик. — Двенадцать часов — расчетный час. У всех так.
— Кто такой дурдом придумал? — вздохнул Лелик.
— Вероятно, царь Соломон, — предположил Славик. — Эти древние евреи на такие штучки были горазды…
— Я игнорирую твой очередной приступ бытового антисемитизма, — заметил Лелик.
— Почему антисемитизма? — искренне удивился Славик. — Я наоборот — со всем уважением к мудрости предков. Твоих предков, — поправился он.
— Ты знаешь, — напомнил Лелик, — что у меня еврейских кровей — с гулькин хромосом.
— Это неважно, — сказал Славик. — Еврейские крови — они очень активные. Достаточно поиметь одну каплю — все, считай, пропал.
— Лично я пропадать не собираюсь, — пояснил Лелик. — Наоборот, мне нравится. А твои злобные выпады из-за какой-то кепки не делают тебе чести.
— Все ему не так, — пожаловался Славик Максу. — Что ни скажи — постоянно огрызается и наезжает.
— Наконец-то ты начинаешь понимать, — обрадовался Макс, — что именно я чувствую каждый день и каждый час. Он со мной все время так, между прочим.
— Ничего подобного, — сказал Лелик. — Я очень сдержанный и спокойный в общении человек.
— В общении с самим собой? Да, вполне верю, — язвительно сказал Макс. — А с нами, друзьями, ты ведешь себя омерзительно.
— Ах вот как?!! — озверел Лелик. — Это ты говоришь мне, своему благодетелю?!!
— Лех, попрекать благодеяниями — это просто неприлично, — объяснил Макс. — Благородные люди так не поступают. Наоборот, они оказывают благодеяния нежно и деликатно, чтобы благоде… благодеяу… благодеяемый не чувствовал себя неудобно. Ты же — как слон. «Не куплю тебе выпивку», — передразнил он Лелика. — Как вообще можно говорить такие вещи человеку в лицо? Это уже просто за пределами добра и зла!
— Ах, значит, мне тебя благодеять надо еще и нежно, а также деликатно, да? — не мог оправиться от шока Лелик.
— Да, — спокойно ответил Макс. — Тогда ты будешь благородный человек. А когда это все носит характер постоянных издевательств и отказа в обслуживании — смазывается все впечатление.
— А мне пофиг, — сказал Лелик, — какое впечатление это производит.
— Значит, — объяснил Макс, — никакого благодеяния и нет. Ты просто платишь деньги за возможность меня унижать.
Лелик задумался. Славик с Максом, чуть поотстав, переглянулись — мол, парня явно зацепило.
— Кстати, — вдруг сказал Лелик, резко меняя тему разговора. — А куда мы, собственно, идем?
— Ищем кабак, — тут же откликнулся Макс. — Большой-пребольшой кабак, в котором пиво наливают в здоровенные кружки, а на обед подают целиком зажаренного быка.
— Я был бы согласен и на кабана, — вставил свои две копейки Славик.
— Естественно, — заметил Лелик Славику. — Тебе бы только трефного сожрать.