Киддер Джейн. Поцелуй страсти

   — Но это же документ, дающий право на владение Кингз Рэнсомом. И он выписан на мое имя! — воскликнула молодая женщина, несколько раз пробежав глазами бумагу.
   — Правильно. Он пришел из нотариальной конторы с неделю назад, но я не спешил вручать его тебе, поскольку время для этого было не самое подходящее.
   Виктория удивленно покачала головой и перечитала документ.
   — Что-то я ничего не пойму, Майлз. Насколько я знаю, Фиона перед отъездом записала жеребца на тебя — после того, как мы поженились. Разве это не было одним из условий сделки?
   Майлз помог Виктории подняться со стула и заключил ее в объятия.
   — Кто тебе сказал, дорогая, что имела место какая-то сделка?
   — По правде сказать, никто. Но я всегда думала, что некая договоренность такого рода существовала. Я знала, что тебе хотелось заполучить Кингз Рэнсома, а потому не сомневалась, что вы с Фионой, подписывая финансовые документы, не обошли вниманием жеребца. По моему глубочайшему убеждению, Фиона должна была записать Кингз Рэнсома на твое имя.
   — Тори, — прошептал Майлз, нежно целуя жену в висок, — никаких официальных документов, кроме купчей на продажу Пемброк-хауса, мы с леди Фионой не подписывали, а следовательно, не было и никакой сделки. Я женился на тебе, потому что тебя люблю, — и Кингз Рэнсом здесь ни при чем. Кстати, я женился бы на тебе в любом случае — даже если бы у тебя не было за душой ни гроша.
   Виктория долго всматривалась в красивое лицо мужа. В ее взгляде было столько любви и нежности, что у Майлза на миг перехватило дыхание.
   — Стало быть, ты с самого начала любил и хотел меня? — выдохнула молодая женщина. — Но почему? Ты же мог получить в жены любую девушку в Англии? Почему твой выбор пал на меня?
   Майлз негромко засмеялся и покачал головой.
   — Но это же очень просто! Потому что ты была самой красивой, умной и отважной женщиной из всех, каких мне только доводилось встречать. А влюбился я в тебя в первый же день нашего знакомства. Ты тогда еще выгнала меня из конюшни — помнишь? Да я же тебе сто раз об этом говорил. Сколько раз мне это повторять, чтобы ты поверила?
   — Да верю я тебе, дорогой, верю, — улыбнулась Виктория и потерлась щекой о его обнаженную грудь. — Просто мне нравится, когда ты говоришь мне об этом.
   — Понятно, — хмыкнул Майлз. — Это называется набиваться на комплименты. Виктория вспыхнула.
   — Это ты приучил меня к комплиментам!
   — Право, ты их заслуживаешь! Итак, поведай мне, сколько раз на дню я должен говорить тебе, что ты самая восхитительная женщина на свете?
   — Даже и не знаю, — хитро улыбнулась Виктория. — Полагаю, двух раз в день будет вполне достаточно.
   Майлз обхватил лицо Виктории в ладонях и нежно, крепко ее поцеловал.
   — Согласен, моя прекрасная леди. Считайте, что на этот раз мы и впрямь заключили сделку.

ЭПИЛОГ

   Майлз сидел на краю постели и с любопытством наблюдал за тем, как жена нянчит их новорожденного сына.
   Виктория одарила мужа мимолетным взглядом, но и этого взгляда было довольно, чтобы Майлз понял — его любимую сильно утомили роды. И все же глаза ее сияли.
   — Если ты не против, я бы хотела назвать нашего сына Джоном — в честь моего отца.
   Майлз улыбнулся и кивнул.
   — Я тоже хотел назвать его Джоном. Джон Пемброк Уэлсли… Звучит неплохо, согласись?
   — Ох, Майлз, — вздохнула Виктория и склонила голову ему на грудь. — Я и не представляла себе, что можно быть такой счастливой!
   — Я тоже, — признался Майлз. — Ты дала мне все, что я только хотел получить от этой жизни, и я люблю тебя сильнее, нежели слова могут выразить.
   Виктория посмотрела на светловолосого, голубоглазого малыша, который в будущем обещал стать точной копией своего отца.
   — Хорошенький, правда? — спросила она, подняв глаза на мужа.
   Майлз едва заметно скривился.
   — Признаться, он чем-то смахивает на гоблина.
   — О господи! — воскликнула Виктория, ущипнув мужа за руку. — Разве можно говорить такое? И вовсе он не похож на гоблина. Он похож на тебя!
   Майлз от души посмеялся над ее словами.
   — Чувствительно вам благодарен, миледи! Наконец-то я выяснил, на кого я, по-вашему, похож.
   — Прекрати, — улыбнулась Виктория. — Ты ведь отлично знаешь, что я считаю тебя самым привлекательным мужчиной на свете. И наш Джон, когда вырастет, будет таким же.
   Что и говорить, комплимент жены порадовал Майлза, и он заулыбался в ответ.
   — Я знаю одну леди, которая сегодня тоже произвела на свет дитя. Так вот, ее младенчик куда симпатичней нашего.
   Виктория одарила мужа взглядом, в котором сквозила оскорбленная материнская гордость.
   — И кто же эта дама? Я ее знаю?
   — Думаю, знаешь. Ее зовут Спринг Даффодил, и у нее сегодня тоже родился сын. Вот уж он, без сомнения, самый симпатичный малыш, какого мне только доводилось видеть!
   Виктория радостно улыбнулась.
   — Правда, Майлз? Даффодил сегодня ожеребилась? Как она себя чувствует?
   — У нее все просто отлично, но говорю тебе, Виктория, ее сын развит куда лучше нашего. Он уже не только стоит, но и ходит. К тому же он не красный и не сморщенный, как наш, а главное — он не засекает заднюю ногу.
   — Хочешь сказать, что наш сын, когда вырастет, будет засекать ногу? — хихикнула Виктория.
   — Едва ли! — рассмеялся Майлз. — Но мне так понравился жеребенок Даффодил, что я намерен в этом же году снова подпустить к Даффодил Кингз Рэнсома. Надеюсь, второй жеребенок окажется ничуть не хуже первого.
   Склонившись над младенцем, Майлз осторожно провел пальцем по его нежной щечке.
   — Хотя он и похож на гоблина, но все равно очень мне нравится. Я уже подумываю о втором — точно таком же.
   — Ты просто несносен, Майлз! — простонала Виктория. — Твоему первенцу всего лишь три часа от роду, а ты уже мечтаешь о втором ребенке.
   — Ну и что? — Майлз игриво погладил ее по руке. — Я же говорил тебе, что люблю детей. — Он легонько поцеловал жену в губы и добавил: — Кроме того, я очень люблю маму моего первенца.
   Виктория посмотрела на мужа и усмехнулась.
   — Что ж, если ты так ставишь вопрос, обещаю подумать над твоим предложением. Но для того чтобы зачать второго ребенка так, как это принято в Англии, нам, возможно, придется несколько изменить свои привычки: мы будем заниматься любовью по субботам — с одиннадцати до одиннадцати двадцати вечера.
   — Что такое?
   Виктория широко зевнула.
   — Ты знаешь, на кого я намекаю. На Тома и Мери Энн Паркс. Помнишь их?
   Она передала мужу задремавшее дитя и, погружаясь в сон, пробормотала:
   — Но если ты будешь вести себя хорошо, мы будем заниматься этим утром по вторникам, днем по понедельникам, в пятницу после обеда и… — Виктория вздохнула, пролепетала что-то невразумительное и крепко уснула.
   Майлз уложил ребенка рядом с матерью и задул лампу.
   — В любое время, когда захочешь, женушка, в любое время, — прошептал он.
   Поднявшись с кровати, он потянулся всем телом, рассмеялся и добавил:
   — Разумеется, и по субботам тоже. И даже в указанное тобой время — с одиннадцати до одиннадцати двадцати вечера.