Линова Карина. Потерянный бог.

   - О чем ты, мам?

* * * * *

   Ночью в парке очень красиво, особенно когда ты стоишь на краю пруда, похожего на огромное магическое зеркало. В неподвижной воде отражается все великолепие ночного неба, царица луна во всей полноте собственного величия, в окружении ореола звезд.
   Если Первые не врали, то каждая сияющая небесная песчинка была пылающим в невообразимой дали солнцем. Иласэ могла рассуждать о строении мироздания часами, а Ролан обычно садился рядом и делал вид, что слушает, втайне любуясь тем, как сияют внутренним светом ее глаза, как нежный румянец оживляет прекрасное лицо девушки. Кое-какие рассуждения Иласэ он даже запомнил, к большому собственному удивлению. Все же старший Кэйрос был не из тех, кого волновали теоретические аспекты существования вселенной.
   Но что бы он сейчас ни отдал, чтобы Иласэ, со всеми своими забавными идеями, оказалась рядом. Взяла бы его ладонь в свою, переплела пальцы… И, восторженно вскрикнув, потянула за собой, кинувшись разглядывать очередное магическое безобразие, какую-нибудь летающую или ползающую редкость, которую просто нельзя было оставить без внимания.
   Ролан грустно улыбнулся, вспомнив ее причуды.
   А с какой легкостью Иласэ вела сложнейшие ритуалы. Словно играла. Словно всего-то строила игрушечный домик из деревянных кубиков. Из всех людей, кого он знал, она - единственная приближалась по Силе к его уровню. Иласэ, казалось, была рождена для него. Даже когда они просто стояли рядом, их магия начинала пульсировать в унисон. Когда они плели заклинания вместе - это было, как божественная песня…
   Ролан сел, спрятал голову в коленях. Слова матери, сказанные вчера, продолжали набатом бить в его голове, снова и снова. Поэтому он и пришел сюда, к этому пруду, возле которого они с Иласэ так часто гуляли вместе. Он прощался с ней, со своей первой любовью. Он всегда будет помнить ее, свою кареглазую малышку, он сделает все, чтобы спасти ее, но долг перед Семьей важнее любви. Мать права - долг важнее. Почему он раньше не понимал этого? С каждым часом ощущение собственной былой неправоты проникало все глубже.
   А Ильмар, Ильмар… - дыхание пересекло, в горле встал ком. Прежде Ролан и не понимал, что, на самом деле, так сильно любит брата. Если бы только он мог рассказать Ильмару обо всем, предупредить его. Но заклятие Лилит окутывало его волю золотой паутиной - а через несколько часов Ролан все окончательно забудет, он уже начал забывать, детали рассказа матери смазывались, уплывали, и он не мог удержать их в памяти…
   - …это случилось, когда ты только несколько месяцев, как родился. Я…, - Лилит глубоко вздохнула, - я гуляла в парке нашего северного домена, когда меня похитили. Твой отец и Аларик искали меня везде, но я словно бы и не существовала больше в нашем мире.
   - Как Иласэ? - невольно воскликнул Ролан.
   - Да, - кивнула Лилит, - как она. Только вот я три дня спустя оказалась в том же самом месте, откуда исчезла. Для меня казалось, что тот, первый день, так и продолжается; я ничего не могла рассказать о том, где находилась все это время. Однако внешне со мной все казалось в порядке.
   Через две недели после того погиб твой отец, а я поняла, что вновь беременна. И родился Ильмар. Сомнения в отцовстве появились у меня еще до родов, но я надеялась…, - Лилит покачала головой, отвернулась, не глядя на старшего сына. - Теперь ты понимаешь, почему не имеешь права оставлять род брату? Он не Кэйрос, более того, по всем признакам, его отцом был Темный. Я поняла это, только когда мальчик родился, и сделать что-то было уже поздно.
   - Ильмар - сын Темного? - невольно перебил ее Ролан, - невозможно!
   - Сколько раз ты сам говорил мне, что он странный, - горячо воскликнула мать, - Ильмар опасен!
   - Но, мам…, - голова у Ролана шла кругом. Неужели она говорила правду?
   Мать стремительно наклонилась к нему, сжала ладонями виски, глядя в глаза:
   - Ты забудешь Иласэ Аллеманд и выберешь себе достойную пару. Ты будешь следить за Ильмаром и рассказывать мне или Аларику обо всем, что покажется непонятным в его поведении, что может представлять угрозу. Если потребуется, если так решу я или Аларик, ты используешь свою Силу, чтобы…, - Лилит запнулась, словно не уверенная в том, что собиралась сказать, - чтобы нейтрализовать его. И ты ни словом не обмолвишься ни одной живой душе о том, что услышал сегодня. Никому. Никогда.
   Ролан дернулся назад, вскинул руки, чтобы оторвать ладони матери, но взгляд Лилит не отпускал, подчиняя его себе. Внутри юноши словно поселился огромный паук, моментально опутавший разум липкой паутиной, глуша собственные мысли, собственную волю.
   Однако неприятие, вызванное приказом матери, оказалось слишком сильным, и Ролан сумел вырваться:
   - Даже если отец Ильмара - Темный, он не виноват! Он все равно мой брат. Я люблю его. Я не буду…
   - Посмотри на меня, сын, - в голосе Лилит вложила столько Силы, что Ролан не смог не подчиниться. Все же она недаром была магистром. Ее зеленые глаза пылали - никогда прежде он не видел ничего подобного. Тело юноши оцепенело.
   Лилит поднесла сложенные щепотью пальцы правой руки к его лбу - Ролан мог только беспомощно следить за движением ее руки - и резким движением раскрыла, одновременно прошептав что-то.
   Ролан осоловело моргнул - сон внезапно показался невероятно привлекательной идеей:
   - Мам, что…?
   Лилит подхватила обмякшее тело за плечи и бережно опустила засыпающего сына на кровать. Положила скрещенные ладони ему на глаза.
   Семена посеяны, как и следовало, при бодрствовании, теперь осталось лишь взрастить их. Негромкий бархатистый голос заполнил комнату. Со сторону могло показаться: мать поет колыбельную своему почти взрослому сыну - как трогательно. Только вот слова песни произносились на языке, на котором в этом мире не говорили более десяти тысячелетий.
   «Вижу, что ты еще не готов, - подумала Лилит, выходя из комнаты своего первенца, - Но ничего, скоро ты окончательно смиришься с утратой Иласэ, а когда придет время, вспомнишь все, что касается Ильмара, и поступишь, как должно. Прости за заклятие, но…, так нужно. Так нужно, мальчик мой».

Глава 18.

   Враг мой.
   Рука обхватила Иласэ за плечи и резким рывком поставила на ноги, заставив от неожиданности вскрикнуть. Какое-то мгновение девушка пошатывалась на подгибающихся ногах, пытаясь понять, что происходит. Потом вторая рука подхватила Иласэ под колени, земля отодвинулась, и она оказалась в объятиях Тартиса.
   Мир продолжал раскачиваться перед глазами в такт его шагов, усиливая тошноту, и Иласэ прикрыла веки, приникла головой к плечу Тартиса. Она не осмелилась даже мысленно задаться вопросом о том, что он делает. Невозможно же, чтобы Темный помогал ей…
   - Для страдающей от голода ты слишком тяжелая, - проворчал Тартис, дыхание которого через несколько минут ходьбы стало сбиваться, - вполне могла бы сбросить еще несколько иций… ^[2]
   Он продолжил вполголоса ругать ее за слабость, никчемность и прочие возмутительные вещи, используя иногда довольно оригинальные сочетания слов; но Иласэ была слишком слаба, чтобы хоть как-то на это реагировать.
   Один раз девушка решилась быстро взглянуть на его лицо: Тартис смотрел прямо перед собой, губы сжаты в тонкую полоску.
   Оказавшись, наконец, у рощи, он без всяких церемоний уронил ее на землю, приказал резко:
   - Будь тут! - и исчез за деревьями.
   Что бы это все значило? Впрочем, Иласэ понимала: есть моменты, когда лучше промолчать и ни о чем не спрашивать. Она лежала, прижавшись щекой к прохладной земле, ожидая, когда стихнет головокружение.
   Девушка не знала, сколько времени провела так, в мутном состоянии между сном и бодрствованием, но когда очнулась, ей было намного лучше. Похоже, приступ слабости оказался лишь предупреждением организма, а не настоящей болезнью. Вокруг царила почти полуденная тишина, Тартис еще не вернулся. Может ли быть так, что он отправился искать что-нибудь съедобное? Да нет, вряд ли, он ведь даже не знает, что именно здесь можно есть. Девушка встала и сделала несколько шагов к лесу, довольная, что земля больше не пытается убежать из-под ног. Сердитый голос неподалеку заставил ее подпрыгнуть от испуга:
   - Я сказал тебе оставаться на месте!
   - Извини, - пробормотала Иласэ, - я почувствовала себя лучше и хотела поискать еду.
   - Ну да, а потом опять где-нибудь свалиться, чтобы я тебя разыскивал!
   Гм. Как ни неприятно признавать, но в этот раз он прав.
   - Вот! - Тартис швырнул что-то, покрытое коричневой шерстью, к ее ногам.
   - Ой, мамочки! - Иласэ отпрыгнула назад в ужасе. Остекленевшие глаза мертвого кролика смотрели прямо на нее, из открытого рта торчали квадратные, желтовато-серые зубы.
   - Тартис! Что ты сделал! - воскликнула она, не открывая взгляда от бедного существа.
   Темный усмехнулся, определенно довольный ее реакцией.
   - Ты убил бедного кролика! Но зачем? Или ты так развлекаешься? Это твое понятие об удовольствии?!! - девушку затрясло от гнева.
   При виде столь ярого негодования Тартис расхохотался.
   Иласэ на это попыталась испепелить его взглядом.
   - Во имя Первых! - выдавил Темный между взрывами хохота, - бедный, бедный маленький кролик! Ты ненормальная, точно!
   - Ты и впрямь больной, - прошипела Иласэ, - извращенный выродок!
   Тартис перестал смеяться, лицо потемнело:
   - Полагаю, мы уже обсуждали, кто именно из нас выродок!
   - Мы ничего не обсуждали, и с тобой на самом деле что-то не так, и…
   - Неблагодарная дура! - не выдержал Темный, - Посмотрим, принесу ли я тебе еще когда-нибудь еду!
   Еда?!!
   Неожиданно Иласэ почувствовала себя невероятно глупой.
   Кролик.
   Кролик был едой.
   Конечно же, кролик был едой.
   О чем она только думала? Наверное, дело в том, что Иласэ никогда не смотрела на живое существо, да и на мертвое тоже, как на еду. Она ела мясо, но не воспринимала…
   Иласэ вновь взглянула на маленькое коричневое тельце у своих ног, ощущая в этот раз неловкость.
   - Еда? Ты принес мне еду?!!
   Дарен Тартис принес ей еду, - Иласэ подняла на него глаза, наполненные растерянного изумления.
   Темный зло прищурился:
   - Только не тешь себя мыслью, что я сделал это по доброте сердечной! Я помогаю тебе потому, что не хочу попасть на обед к очередному тьягошу. И все! И перестань смотреть на меня этими собачьими глазами!
   Иласэ медленно моргнула, возвращенная его словами в реальность, но удивление ушло не до конца.
   - Э-э, спасибо, Тартис… То есть, в любом случае. И…извини, что накричала на тебя, - чтобы выдавить из себя извинение, девушке пришлось напрячь всю силу воли. - М-м, я не представляю, как приготовить его, - растерянным жестом она показала на мертвое существо.
   Тартис бросил на нее пренебрежительный взгляд:
   - Ладно, я приготовлю, потом пойду охотиться дальше. Одного кролика на двоих нам не хватит.
   Когда он сел на землю и вытащил кинжал, чтобы разделать тушку, Иласэ крепко зажмурилась и отвернулась, содрогаясь от отвращения.
   - Эй, так не пойдет! - возмутился Тартис, - смотри и учись, как надо делать.
   Девушку передернуло, но она все же повернулась, заставив себя смотреть на мерзкую процедуру. Тартис, увидев, как заметно позеленело ее лицо, злорадно усмехнулся и начал весело комментировать собственные действия. Во имя Первых, ее сейчас вырвет!
   - Смотри, Иласэ, а это сердце! Ням, вкуснятина!
   Девушка застонала и прикрыла ладонью глаза, чтобы не видеть крохотный орган в покрытой кровью руке Тартиса.
   Темный снова засмеялся.
   Еда там или не еда, но нужно быть маньяком, чтобы полосовать так несчастное существо!
   Тартис насадил тушку на самодельный вертел и поднялся, готовый идти.
   - А…, как узнать, что готово? - спросила Иласэ дрогнувшим голосом.
   Юноша пожал плечами:
   - Просто следи, чтобы не загорелось, иначе не вкусно.
   Замечательно. Такой оригинальный рецепт в любой ресторации оторвут с руками!
   - Ешь его весь, я поймаю еще, - щедро велел Тартис и исчез в лесу.
   Еда, еда, еда, мертвый кролик, но, во имя Первых, это еда! И не просто еда - мясо! Запах жаркого заставил Иласэ застонать от нетерпения, рот наполнился слюной. Однако воспоминания о процессе разделки тушки все еще вызывали легкие приступы тошноты. Наверняка, Тартис делал это нарочно!
   Иласэ медленно поворачивала вертел, в душе не очень-то рассчитывая на приличный результат своих усилий. В голове завертелись новые мысли.
   Легкость, с какой Тартис разделал кролика, подсказывала, что действие это было для него не новым, а значит… Значит, негодяй все это время ел мясо, и забирал вдобавок половину ее припасов! Вот почему он уходил каждый вечер и почему никогда не жаловался, что голоден! Она умирала от голода, а Темный объедался каждую ночь!
   К слову о еде… Никогда в жизни Иласэ не ела ничего столь вкусного, как это бедное убитое существо. Мясо было таким горячим, что обжигало ей язык и пальцы, но Иласэ это не волновало. О, благословенное чувство сытости.
   Тартис вернулся, когда она уже счистила с косточек все мясо и облизывала с пальцев жир.
   - Мне повезло, - сказал он, бросая рядом с костром еще двух мертвых зверьков, - но остальные кролики теперь знают, что я здесь, будет сложно поймать кого-то еще.
   - А как ты вообще умудряешься их ловить? - поинтересовалась Иласэ, - у тебя ведь нет лука со стрелами, кольца, или, хотя бы, рогатки. Или умеешь расставлять ловушки? То, что тебе удалось поймать одного - уже удивительно, тем более трех!
   Темный пожал плечами, не глядя на нее:
   - Я привык охотиться с кузеном и его друзьями.
   Похоже, Тартис всерьез решил заняться снабжением, потому что после следующего двухчасового отсутствия он вернулся с еще более интересной добычей: четыре мертвых белки и…
   - Дикари с юга ведь едят их, правда? - поинтересовался юноша несколько неуверенно, глядя на безвольно поникшее в его руке тонкое тельце обезглавленной змеи.
   - Д-да, я слышала, что некоторые люди едят даже ядовитых пустынок, - согласилась Иласэ, - но белки?!! Это еще хуже!
   - Если понадобится, мы будем есть даже улиток и кузнечиков, - твердо заявил Тартис, явно довольный своей идеей, - ты еще голодна?
   - Нет. Думаю, я потеряла аппетит.
   - У нас нет времени для глупых капризов. Еще раз - ты голодна?
   - Нет. Я наелась.
   - Хорошо, тогда подвинься, потому что голоден я!
   Девушка освободила ему место:
   - Мы пойдем, как только ты поешь? - теперь, когда ее организм насытился и радовался жизни, Иласэ переполняла энергия, требующая немедленных действий по возвращению домой.
   - Нет, мы останемся здесь и заночуем, - отказался Тартис.
   - Но мы не можем так просто, зря, потратить целый день!
   - Иласэ, - он мученически вздохнул, - сегодня утром ты едва могла стоять на ногах. Я и сам готов свалиться в любой момент. Нам нужен отдых.
   - Но…
   - Успокойся! Самое главное - мы должны остаться в живых. Так что отдохнем, наберемся сил, выйдем завтра рано утром.
   - У меня в этом году экзамен на мастера! - Иласэ чуть не заплакала, - я не могу пропускать занятия!
   Тартис пренебрежительно скривил губы:
   - Мертвая, ты экзамен точно не сдашь!
   - А ты? - девушка вскинула голову, - разве у тебя нет никаких планов?
   - У меня есть планы, однако я не собираюсь уморить себя в лабораториях, чтобы сдать на мастера в восемнадцать лет. У нас есть время, или ты забыла, как долго живут маги? - он насмешливо изогнул тонкую светлую бровь.
   - Но что ты собираешься делать, когда сможешь уехать из владений Ордена? - с искренним интересом спросила Иласэ.
   - Выберу себе подходящий домик на юге домена, и перееду туда, подальше от родителей. Мать, конечно, будет против, а Амадею все равно. - Тартис пожал плечами.
   - Тогда тебе понадобятся собственные слуги, - хмыкнула Иласэ, - иначе ты просто утонешь в грязи.
   - Я всегда могу нанять домработницу, - Тартис хмыкнул, - что, Иласэ, пойдешь ко мне на работу?
   - Вот еще! - но она невольно хихикнула.
   Он тоже рассмеялся:
   - Да тебе повезет, если… - Неожиданно он замолчал, а когда заговорил вновь, голос стал холодным и отстраненным, лицо - равнодушным:
   - Тебе повезет, ствура, если проживешь хотя бы год после того, как Перемирие будет нарушено. Таких, как ты, на войне убивают в первую очередь. Туда вам и дорога.
   Иласэ помрачнела, на душе стало тускло и противно. Вот он сделал это снова. В первый раз у них получился почти нормальный разговор, но он все испортил. Должно быть, Темный и впрямь сильно устал, раз забыл на время, кто она.
   Тартис уже закончил разделывать кроликов и занялся белками. Его лицо ничего не выражало, губы были плотно сжаты, но взгляд выдавал нервное напряжение. Глаза двигались нервно, быстро, как у загнанного в угол зверя.
   Неожиданно Иласэ подумалось: насколько пристально следили за ним дома? Среди ровесников-Темных он был признанным лидером, центром их внимания. Что бы сказали они, узнав, что он помогает ствуре, говорит и шутит с ней? Это бы стоило ему его невидимой короны. Там он никогда не был один, поэтому и здесь, посередине неизвестности, не мог расслабиться.
   Каково это - задалась она вопросом - знать, что за тобой всегда наблюдают, что сотни глаз оценивают каждый твой жест, каждое слово? А кое-кто из наблюдателей ждет, когда ты оступишься, чтобы моментально занять твое место, а тебя втоптать в грязь?
   Впрочем, Иласэ не верила, что Тартиса заставили стать тем, кем он не хотел. Он был Темный, чистокровный Темный, прямой потомок Первых. И он действительно ненавидел ее и других, таких, как она, "укравших" у его народа магию. Как будто Дар можно украсть! И там, дома, он любил внимание и власть, которые его роль давала ему.
   Но игра, какой бы любимой она не была, утомляет. А здесь, рядом с ней, он не смел расслабиться и стать таким, каким был только в обществе себе подобных, своих друзей, потому что у Темных тоже есть друзья, что бы по этому поводу ни говорил Ролан.
   Но вчера, и сегодня, и завтра, его враг рядом с ним, и потому Тартис всегда настороже, как бы ему ни хотелось забыться…
   Наступала вечерняя прохлада. Иласэ вздохнула и обняла себя руками за плечи. Она тоже очень устала.

Часть 3.

   …Много лет я думаю над тем, что вызвало появление пропасти, разделившей наш народ пополам. Почему мы все так легко смирились с расколом? Был ли он действительно неизбежен?
   Кто-то из наших в насмешку назвал их ветви магии темными - они подхватили и теперь называют Темными себя. А наши дети, то ли в пику им, то ли еще почему, решили называть себя Светлыми.
   А ведь я помню время, когда ни о чем подобном не было и речи…
   Сколько еще мне отпущено? Два десятилетия, три? Я чувствую, как подкрадывается старость: все же, двести шестьдесят лет - срок, немалый даже для нас. И после моей смерти молодые идиоты развяжут войну…
   Из мемуаров Тамира Кэйроса, первого Старшего магистра Белого Ордена, записано в год 4642 от Пришествия.

Глава 19.

   «У меня тоже есть зубы» - сказал кролик.
   - Быстрее, Иласэ, беги быстрее!
   - Я не могу!
   Западное полукружье небо обливалось кровью заката, и вытянутые силуэты теней тянулись следом за ними по высокой траве.
   - Если не побежишь быстрее - умрешь! - прохрипел Тартис на остатках воздуха в легких, на бегу поднял руку, вытирая капающий в глаза едкий пот. Длинный косой разрез, уже подживший, шел через лоб юноши, еще один располосовал щеку. Его одежда также была распорота в нескольких местах, словно скользящими ударами ножа.
   Легкие Иласэ горели огнем, в боку невыносимо кололо. Девушка чувствовала, как ручьями пот скатывается по спине, по лбу, солью разъедая глаза.
   Солнце почти уже село.
   Перед ними темной крепостью, благословенным убежищем вставал лес, и каждое дерево было воином, готовым защитить их… если они успеют.
   - Еще… немного…, - выдохнул Тартис.
   Что-то в ее ноге щелкнуло, жуткая боль пошла по кости вверх. Иласэ вскрикнула, споткнулась.
   - Что?!! - в голосе Тартиса плеснулась паника.
   - Ничего! - почти прорыдала она, заставив себя продолжать бег.
   - Давай же, беги! - Тартис определенно заметил ее хромоту. - В Бездну, Иласэ! Я не смогу нести тебя в этот раз! Беги!
   На востоке проявились первые маленькие звездочки, из-за горизонта начала выползать бледная круглая луна.
   Боль в ноге усилилась в несколько раз, бег стал еще более неуклюжим, пошатывающимся. Где-то позади девушки, слева, зашелестела трава.
   Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет только ветер!
   Но Иласэ знала: нечто совсем другое издало этот звук.
   Тартис оглянулся. В последних лучах садящегося солнца она отчетливо видела каждую, самую мелкую, черту его побледневшего лица. Он тоже услышал этот звук, бросил на нее еще один, последний, взгляд, и Иласэ поняла, что решение принято.
   Темный прорычал что-то неразборчивое, а потом на полной скорости помчался к лесу, оставив ее позади.
   Отчаянье загнанного животного охватило Иласэ, какая-то часть ее хотела просто остановиться и сдаться на милость судьбы: что толку мучится, ей все равно не успеть добраться до леса!
   На этот раз трава зашелестела в другом месте, и Иласэ отчетливо услышала доносящееся оттуда нежное курлыканье. Это был очаровательный звук, в другом месте и времени заставивший бы ее растаять от умиления и обязательно остановиться посмотреть. Вместо этого девушка поняла, к своему огромному изумлению, что способна бежать намного быстрее.
   Тартис уже достиг переднего края деревьев, скрылся внутри, и Иласэ подумала, что видит его в последний раз.
   Трава за спиной шелестела все громче, все отчетливее звучало нежное курлыканье, в котором теперь прорезались вопросительные нотки: Кто здесь? Кто здесь? Кто пришел к нам? Кто хочет поиграть с нами?
   Дикий приступ паники заставил девушку полностью забыть о боли в ноге.
   Десятки дюжин отливающих серебром пушистых шариков всплыли над травой, двигаясь в удивительно красивом танце, перемигиваясь огнями. А когда на них упал бледный лунный свет, чирикающее курлыканье слилось в хор, создавая прекрасную и необычную мелодию для веселого похоронного празднества.
   Слезы текли по лицу Иласэ, смешиваясь с дорожками пота на щеках.
   Один из сияющих огоньков восторженно дернулся в ее сторону, в курлыканье вплелась нотка триумфа, и под травянистым покровом что-то теплое и тяжелое коснулось ноги Иласэ. Девушка споткнулась, вскрикнула, рядом зигзагообразно прогнулась трава, а потом невидимое сверху существо вновь метнулось к ней.
   До деревьев Иласэ оставалось едва ли больше тридцати шагов.
   Еще две невидимки скользнули мимо: одна впереди, другая за спиной. Потом вернулся самый первый, и невидимые когти и зубы впились в ее ногу, заставив закричать. Она споткнулась, упала на бок, пытаясь отбросить от себя существо, слыша, как за спиной смертным приговором приближается травяной шелест.
   Во внезапно разлившемся вокруг ярком свете Иласэ впервые смогла рассмотреть вцепившегося в нее зверя. Он выглядел, как жуткая пародия на кролика, но размером с годовалого волка. У существа были огромные красные глаза, но на голове торчком стояли обычные кроличьи уши. Зверь щерил на нее квадратные передние зубы, столь естественные для безобидного грызуна, но за ними вторым рядом виднелись клыки, достойные матерой акулы. Его мех был золотисто-коричневого цвета, сквозь который просвечивала фиолетовая кожа. Острые загнутые когти напоминали ястребиные, а хвост был тонким и длинным, как у крысы.
   На какое-то мгновение Иласэ оцепенела: ей почудилось, что этот монстр, о существовании которого она прежде даже не слышала, - месть всех кроликов, съеденных ею. Потом девушка задалась вопросом, откуда идет свет.
   Дарен, в каждой руке которого было по пылающему факелу, поджигал траву. Курлыканье сменилось рычанием. Существа вставали на задние лапы, скаля зубы на неизвестную угрозу. Несколько метнулось в сторону Темного.
   - Тартис, что ты делаешь? - закричала Иласэ.
   Два существа попытались атаковать Темного, но торопливо отпрыгнули назад, опалив морду и передние лапы.
   Иласэ с трудом встала на ноги и торопливо захромала к лесу. Тартис, даже не посмотрев в ее сторону, вновь взмахнул своим импровизированным оружием, и яростное рычание сменилось воплями агонии: несколько существ с подпаленным мехом запрыгали прочь.
   - Тартис, хватит! - закричала Иласэ, - иначе загорится все поле!
   - Точно! - крикнул он в ответ, - я выжгу дотла это проклятое место! Поджарю мерзких ублюдков!
   - Но лес тоже загорится! Вместе с нами!
   Однако Тартис не слушал ее.
   - А так тебе нравится?!! - с маниакальным блеском в глазах он ткнул факелом в морду ближайшего псевдо-кролика.
   Языки пламени поднимались все выше, яростные, жадные. Длинные тени дергались по траве, достигая деревьев.
   - Тартис, я истекаю кровью, - это получилось больше похоже на стон. Как ни странно, ее слова притушили его ярость. Иласэ видела, что Тартис слегка заколебался.
   - Думаешь, мне не все равно? - однако он отступил назад, к лесу, продолжая держать факелы перед собой. Существа наблюдали за ними из травы, почти невидимые, лишь блестели в отсветах огня их красные круглые глаза.
   Ветер сменил направление, моментально окутав людей клубами дыма. Иласэ надрывно закашлялась: