Линова Карина. Потерянный бог.

   До конца дня они почти не разговаривали, и девушку это вполне устраивало. Вместо того она внимательно наблюдала за Тартисом.
   Он изменился. Вел себя странно. Словно знал что-то важное, о чем не рассказал ей.
   Ближе к вечеру Тартис нашел еще одно черное дуплистое дерево, как то, в котором они провели предыдущую ночь. Оставил Иласэ несколько съедобных корней и велел никуда не уходить.
   Когда Темный ушел, Иласэ выбралась из дупла и села на солнышке, прислонившись к стволу. Задремала.
   Очнулась, когда вернувшийся Тартис подхватил ее на руки и понес назад к дереву. Она вскрикнула удивленно, слишком шокированная, чтобы двинуться, слишком испуганная, когда он опустил ее на пол внутри дерева и встал, нависая над ней. Однако Темный лишь развернулся и вышел наружу, оставив ее в дупле.
   Вскоре Иласэ вновь уснула и спала до тех пор, пока Тартис не разбудил ее не дал ей свеже-поджаренного мяса.
   Вечер плавно перетек в ночь. Они спали.
   Иласэ очнулась первой и лежала какое-то время, сонно вслушиваясь в звуки жизни ночного леса. Лишь через несколько минут до нее дошло, что источник части этих звуков совсем рядом с их деревом: шелест листьев, редкий хруст ветки под чьей-то лапой, шепот…
   Стараясь двигаться бесшумно, Иласэ подползла к выходу из дупла, замерла. Может, просто ветер? Высунулась наружу (явно не самая ее мудрая идея) - никого. И лес замер, стал тихим и молчаливым, слишком тихим.
   И потом, из темноты, почти неразличимый шепот:
   - Малышшка.
   Вздрогнув, Иласэ метнулась назад, прижалась к теплой стене дерева, пытаясь понять, действительно ли она слышала последовавший за шепотом смех, или у нее просто разыгралось воображение, и на самом деле не было ничего.
   Несколько минут, или часов, спустя, хотя было еще темно, девушка открыла глаза и увидела, что Тартис просыпается, садится, потягиваясь. Потом он повернул голову к ней, нахмурился:
   - В чем дело?
   Иласэ удивилась, что он понял неладное по одному ее виду:
   - Там кто-то есть.
   Темный моргнул, выпрямился, вынул кинжал и скользнул в проход. Спустя пару минут вернулся:
   - Все чисто. Почему ты не разбудила меня?
   - Я думала, мне показалось, - пробормотала Иласэ.
   Тартису это явно не понравилось:
   - Если такое случиться вновь, буди меня! Здесь водятся… странные существа.
   Иласэ кивнула.
   Остаток этой ночи и последующий день были повторением предыдущего. Тартис тащил ее за собой, все время чуть ли не бегом.
   Он постоянно держал ее за руку, не отпускал ни на миг, словно боялся, что она таинственным образом исчезнет. И вел себя иначе, чем повелось с самого первого дня в лесу. Теперь Тартис играл роль лидера: решал, куда идти и что делать, ни о чем не спрашивая ее, нес все, что им могло понадобиться, оставлял ей свой плащ.
   Единственное объяснение, приходившее Иласэ в голову: Темный хотел заставить ее поверить в его обещание, поверить, что внезапно он превратился в хорошего парня.
   Но какая Тартису выгода в этом притворстве?
   - Днем нам безопасней? - спросила Иласэ, когда они немного замедлили шаг.
   - Нет, - пробурчал он, - просто лучше видно, что вокруг происходит.
   Иласэ наблюдала, как напряженно Тартис осматривается по сторонам:
   - Мы ушли уже достаточно далеко? От того, от чего мы бежим?
   Тартис бросил на нее быстрый взгляд:
   - Я не знаю.
   - А куда мы идем?
   - Не знаю! - его тон явно велел ей заткнуться, но Иласэ не собиралась подчиняться:
   - Тогда какой у всего этого смысл?
   - Очевидно, остаться в живых! - ответил Тартис резко.
   - Мне не нравится путешествовать ночью, - пробормотала Иласэ, - ничего не видно, и сложно найти подходящее место для отдыха.
   - Да…, - часть защитного гнева ушла из голоса Тартиса, и он устало вздохнул.
   Солнце стояло уже достаточно высоко, когда они остановились на отдых в месте, которое Тартис определил как “хорошее”, не советуясь с Иласэ. Оставил девушке немного еды и ушел на охоту, перед тем велев ей никуда не уходить.
   Иласэ присела на длинное бревно и задалась вопросом, не стоит ли ей попытаться сбежать. Однако убедить себя в том, что это получится, ей не удалось: он опять ее разыщет, да еще и разозлится, что она не послушалась.
   Нет, лучше выждать: рано или поздно клинок ослабит его. Если Иласэ притворится, что верит Тартису, он может забыть об осторожности. Впрочем, Иласэ сомневалась, что Темный планировал в каком-либо обозримом будущем передать ей кинжал. Разве что в приступе преждевременного слабоумия.
   Так что ей делать? Устроить засаду сейчас, когда он настороже и опасен? Попытаться избавиться от Тартиса? Тогда придется избавиться и от кинжала, - а без него, как и с ним, - ей верная смерть в лесу.
   Иласэ вздохнула: надо отдохнуть, пока есть такая возможность. Набросав веток помягче, укрылась плащом Тартиса, задремала.
   Ей четырнадцать, и она в доме своих приемных родителей. Они живы, как и Ника, ее милая сестричка.
   Конец весны, и она приехала из Ордена домой на праздник Роз - в этот день распускаются первые черные бутоны - а их сердцевины всегда разных цветов. И, если загадав желание, угадаешь три цветка правильно, то оно обязательно сбудется - ведь розы волшебные.
   Иласэ не везет, но Ника угадывает, и на ее лице расцветает мечтательная улыбка.
   - Ага, влюбилась, влюбилась! - смеется Иласэ, поняв, что загадала сестра. Та краснеет, и начинает притворно спорить, но на шее ее висит кулон, которого еще зимой не было - изящный серебряный дельфин на фоне синей глазури моря…
   Иласэ очнулась и лежала какое-то время, купаясь в тепле костра; посмотрела сквозь прищуренные веки на неясный силуэт в наступившем сумраке, сидевший у противоположной стороны, - должно быть, Тартис, готовит пойманную добычу.
   Лениво потянулась, зевнула, прикрыв ладонью рот, села, вновь глянула в сторону костра - пусто. Куда он делся?
   - Тартис! - крикнула она, - Тартис, ты где?
   Лес вокруг был спокоен, темен, молчалив.
   Кого она видела? Что, если это был вовсе не Тартис? Без клинка она беззащитна! Иласэ прижала ладони ко рту рупором:
   - Та-артис!!!
   За спиной хрустнула ветка. Девушка резко развернулась:
   - Тартис!
   - И-иллласэ-э! - мягко, насмешливо, с хрустинкой смеха.
   Это не его голос.
   Она попятилась, ступила почти прямо в огонь. Вокруг нее, везде - яркие горящие глаза, желтые глаза, глаза животных.
   Иласэ услышала мягкий топот лап, редкое похрустывание веток, тихий смех, как шелест ветра - они играют с ней.
   - Малышшка…, - голос из прошлой ночи.
   - Смотрите, кого мы нашли…, - шепот, оборвавшийся густым смешком.
   - Хорошенькая маленькая девочка…
   - Иди к нам, малышшка…
   - Илласэээ…
   Вновь смех. А потом они вышли из темноты. Иласэ задохнулась, пытаясь следить за ними, но не смогла - вокруг нее, слишком много.
   Волки.
   Стая волков.
   Разные: поджарые и сытые, пушистые и с короткой шерстью, но все - серовато-коричневые, хоть и разных оттенков. «Как странно», - мелькнула глупая мысль, - «ни одного белого».
   - Та-артис!!! - закричала Иласэ, уже зная, что это бесполезно, уже зная, что она - мертва.

Глава 40.

   Волки.
   Олень стоял, напряженно поводя ушами, готовый бежать в любой момент, знающий, что хищник с горящими голодным предвкушением глазами где-то рядом.
   Дарен пробирался сквозь низкий кустарник, вдыхая терпковато-сладкий запах мокрой земли и гниющих растений, все ближе к своей добыче, первой добыче за неделю. Мясо.
   Олень был крупным сильным самцом, и обычно Дарен не осмелился бы выбрать его на роль жертвы. Но великолепное животное ранили: чьи-то клыки располосовали ему правый бок и превратили заднюю ногу в кровавое месиво.
   Даже сейчас, ослабленный, олень был опасен, и юноша приближался осторожно: чтобы не спугнуть, не потревожить заранее, не подставить себя под удар крепкого копыта.
   Следуя за добычей, Дарен отошел от лагеря дальше, чем намеревался, но упустить такую возможность он просто не мог.
   Мысли Дарена вернулись к девчонке и, слегка нервничая, юноша задался вопросом, что она сейчас делает. Наверняка уже проснулась, сидит у костра, размышляя о том, как сильно ненавидит его, и ждет возвращения. Либо планирует очередной побег.
   С тех пор, как она очнулась, все оказалось не так страшно, как Дарен опасался. Иласэ не пыталась камнем разбить ему голову, пока он спал, или столкнуть с обрыва (возможно потому, что обрывы им еще не попадались).
   То, что она еще ни разу не пробовала убить его, можно было посчитать хорошим знаком. Плохим казалось другое - странное спокойствие и сдержанность девушки. Вновь и вновь Дарен был вынужден гадать, что происходит в ее кудрявой голове.
   Возможно, девчонка хотела сбежать. Или, что вероятнее, избавиться от него, использовав один из сотни скрытых и, вместе с тем, простых способов, которые он не сумеет предугадать. Как с водным монстром. Повезет ли ему так же во второй раз?
   Пытаться понять, что Иласэ задумала, и оказываться на шаг впереди нее было утомительно и, по большому счету, невозможно. Дарену нестерпимо хотелось как-то разрешить эту ситуацию, но юноша представления не имел, что должен делать. Но он пытался, честное слово, он пытался изо всех сил.
   И еще - собственное благожелательное отношение к девчонке удивляло Дарена. Разве он не сказал ей, что они квиты?
   Юноша словно должен был доказать что-то, доказать ей, доказать себе. Показать Иласэ, что он не был тем человеком, которым она его считала. По непонятной причине это казалось важно. И очень сложно, потому что Дарен и сам теперь не понимал, кто он.
   Темные любили разглагольствовать о собственной свободе, о том, что они сами выбирают путь в жизни… Как и многое другое, это являлось ложью, в этот раз ложью самим себе. В действительности они были не более свободны, чем Светлые, с определенной задолго до рождения ролью в обществе себе подобных и во всем мире. Если и существовали люди, восстававшие против заведенного порядка вещей, то Дарен не слышал об их успехе.
   Темные гордились своим прагматизмом, но в чем-то и они жили в мире иллюзий.
   Дарен прекрасно помнил ночь своего пятнадцатилетия, когда он стоял, глядя на собственное отражение, и думал, что все предопределено. Он представлял себя взрослым, в полной мере услышавшим Зов Крови, окунувшимся в безумие Темной магии, быть может, даже прошедшим посвящение в Магию Врат - наследство своей матери, из-за которого она и стала «изящным цветком», игрушкой Амадея Тартиса - и думал о том, чтобы убить себя.
   Просто разбить зеркало, и длинным холодным осколком провести себе по горлу, по сонной артерии, чтобы наверняка.
   Он думал и думал об этом, представлял, как острие войдет в его плоть, как горячая кровь зальет все вокруг, и улыбался. Это будет хорошо. О да, Дарен знал, что это будет замечательно.
   Его собственный выбор.
   Если бы не Кларисса, он, быть может, и сделал бы это. Но нет, Дарен не собирался оставлять ее одну с Амадеем.
   Он отвечал за жизнь и безопасность своей матери. Как сейчас, здесь, он отвечал за Иласэ.
   Это не означало, что Дарен перестал ненавидеть ствур, вовсе нет, но почему-то он не мог больше ненавидеть эту девчонку. Он будет заботиться о ней, и даже если, когда-нибудь, в отдаленном будущем, когда начнется неизбежная новая война, они убьют друг друга…, сейчас, с его стороны, она в безопасности.
   Дарен придвинулся к оленю ближе, заходя с подветренной стороны, надеясь, что переменчивый ветер не решит именно в этот момент сменить направление. Что-то мелькнуло на переферии зрения, какая-то неясная тень, проблеск желтых глаз.
   Дарен замер - он видел подобное движение уже несколько раз сегодня. Что это было: еще один хищник, претендующий на добычу? Падальщик?
   А потом все сложилось: этот же блеск, такая же тень, такой же неясный шелест - именно эти существа уже вторые сутки идут следом за ним и Иласэ.
   Они следовали за ним? Или за оленем? Может, они и ранили животное? Подождите-ка…
   Олень - наживка, на которую они увели его от Иласэ! Заставили оставить одну…
   Прошлой ночью она сказала:
   В лагере кто-то есть. А еще раньше: Я видела большого белого волка вчера, прежде, чем ты нашел меня. Мне пришлось бежать от него.
   Дарен ощутил, что бледнеет.
   «О, нет! Во имя Первых, нет!». И он метнулся назад, к лагерю.

* * * * *

   - Та-арти-ис!!! - отчаянно закричала Иласэ, а волки продолжали сужать вокруг нее свой круг, медленно, равномерно.
   - Он тебя не слышит, - проговорил рядом с ней певучий голос.
   - Оставьте меня! - крикнула Иласэ, - я ничего вам не сделала!
   Один из волков прыгнул на нее, Иласэ резко развернулась, и зверь попятился, не спуская с девушки горящих зеленоватым золотом глаз. Еще один, и еще. Они заставляли ее вертеться на месте, играли с ней. То и дело Иласэ слышала насмешливый волчий смех.
   Девушка пнула очередного серого нахала прямо в морду, и игривое рычание сменилось злобным. Волк прыгнул вновь, захватив зубами ее ботинок, другой напрыгнул со спины, вцепился в плащ и дернул назад. Вскрикнув, Иласэ упала. Закричала в голос, зная, что волкам понадобиться лишь несколько мгновений, чтобы разорвать ее на части. Было бы благословением, потеряй она сознание…
   Руки.
   Десятки рук держали ее, касались ее затылка, спины, обвивали за талию.
   Иласэ моргнула. Зажмурилась. Осторожно открыла глаза, но картина не изменилась: волка с крупным черным пятном на груди, только что готового разорвать ей горло, больше не было. Перед ней, поднимающейся с земли, стоял мужчина. Мужчина, да, но человек ли?
   Черты его лица казались результатом странного смешения разных рас: длинные, поднятые к вискам, но по-восточному узкие черные глаза, тонкий прямой нос, как у коренного имперца, и вьющиеся черные волосы, как у южного варвара.
   Одежда: не менее странное смешение дикости и роскоши. Кожаные штаны и тонкая дорогая шелковая рубашка, ожерелье из костей животных на шее и такие же браслеты на запястьях. На щеках, нарисованные красной краской, мелкие треугольники.
   Иласэ смотрела на него растерянно, не понимая, не в силах осознать столь резкого перехода от смерти в зубах хищников к… чему?
   Руки, поддерживающие ее, уже не просто касались, сколько гладили, ласкали медленными чувственными движениями. Иласэ оглянулась: половина волков превратилась в людей, другие так и остались зверьми; и все тянулись к ней. Девушка чувствовала запахи звериного меха и человеческой кожи, нагретых солнцем, смешанных с ароматами леса, прелой листвы, мягкой земли и крови.
   Морды волков тыкались в нее, принюхиваясь к ее запаху, а она сидела, поджав колени, не в состоянии выйти из шока, не отрываясь, смотрела на волка, первым превратившегося в человека.
   Потом чьи-то руки скользнули под ее рубашку, расстегивая пуговицы, коснулись голого живота, волчий язык лизнул в ухо, и Иласэ вздрогнула, приходя в себя. Забилась в держащих ее руках.
   - Ш-ш, тихо, - мягко проговорил черноглазый, касаясь ладонью ее щеки, - ты в безопасности.
   Иласэ бросила быстрый взгляд на его руку: каждый палец заканчивался узким, очень длинным ногтем, слегка загибающимся вовнутрь.
   От ее щеки пальцы оборотня скользнули дальше, по горлу, обрисовали ключицы, потом ниже, между двумя полушариями грудей. Девушка всхлипнула, инстинктивно дергаясь назад от прикосновения острых когтей к животу.
   - Смотри, какая мягкая, - шепнул один из оборотней другому, - будь осторожней со своими когтями.
   - Она слишком худая, - пробурчал еще один, тычась мордой ей в бедро, - о ней плохо заботились.
   Все волки, - и оставшиеся зверьми, и превратившиеся в людей, - подходили к ней по очереди: лизали и нюхали ее кожу, касались ее, только чтобы уступить место следующим любопытным собратьям.
   - Прекратите, - прошептала Иласэ, потом произнесла громче, - Хватит!
   - Не бойся, - успокаивали они ее, - стая должна запомнить твой запах.
   - Пустите меня! - воскликнула она в ужасе, не понимая, что происходит.
   - Не бойся, Иласэ, - проговорил черноглазый, - теперь ты наша.

Глава 41.

   Схватка.
   Что-то на периферии зрения поймало внимание Иласэ. Повернувшись, она увидела Тартиса, на вершине соседнего холма, вставшего так, чтобы деревья скрывали его. В руке он держал слабо светящийся кинжал.
   Тартис был здесь, Тартис вернулся, чтобы спасти ее.
   Волна болезненного облегчения заставила ее сердце подпрыгнуть.
   Тартис, не шевелясь, смотрел вниз, в ее сторону. Иласэ тщетно напрягала глаза, но так и не сумела разглядеть выражение его лица. Наверное, он думал, что здесь можно сделать: вокруг слишком много волков. Иласэ понадеялась, что Дарен сумеет что-нибудь сообразить, потому как у нее не было ни одной идеи.
   Потом Иласэ осознала, что продолжает по-глупому смотреть в сторону Тартиса, выдавая его укрытие. Скривилась.
   Темный прибьет ее, если она так по-дурацки его подставит. Иласэ повернулась к черноглазому, единственному оборотню, которого другие не отталкивали в сторону. Он сидел рядом с ней, разглядывая лицо девушки с таким видом, словно изгиб ее бровей и линия подбородка вызывали в его волчьей душе восторг. Когда Иласэ посмотрела на него, оборотень поймал ее взгляд и улыбнулся, явно довольный, что внимание девушки вернулось к нему.
   - Кто ты такой? - спросила Иласэ спокойно, огромным усилием воли подавив панику. Сейчас, когда Тартис был здесь, и появилась возможность побега, это оказалось легче.
   Волки продолжали исследовать ее, и, хотя, ничьи клыки и когти не поранили кожу, Иласэ понимала, что за этой игривостью скрывалась оборотная, звериная сторона, и в любой момент ее могут разорвать на части.
   - Меня зовут Аракос, - проговорил оборотень мелодичным голосом.
   - Что вам от меня нужно? - Иласэ рискнула бросить быстрый взгляд на Тартиса: почему он ничего не делает?
   Черноглазый лизнул ее в щеку, желая, должно быть, успокоить, но этот жест заставил девушку еще больше напрячься:
   - Мы решили оставить тебя. Ты будешь нашей маленькой сестренкой.
   - О чем ты говоришь?!!
   - Ты будешь в нашей стае, - ответил другой оборотень, целуя ее в шею, - ты станешь одной из нас.
   Они собирались сделать ее оборотнем? Или полагали, что она такая же, как они? Разозлятся ли, когда поймут, что она человек?
   Иласэ смотрела на волков перед ней, не смея перевести взгляд на Дарена. В любой момент он может сделать что-то…, попытается ее спасти…, в любой момент…
   Иласэ зажмурилась от накатившей на нее новой волны отчаянья, и заставила себя посмотреть на Тартиса, на то, как ленива и расслаблена его поза, как небрежно он держит кинжал…, - и больше не могла обманываться.
   Темный не собирался спасать ее.
   Да и почему он должен? Иласэ оставила его водному монстру. У Тартиса и в мыслях не было помогать ей. Это была его месть.
   Иласэ вновь начало трясти, паника вернулась с новой силой.
   - Я не могу быть в вашей стае, - прошептала она между всхлипами, едва удержавшись от крика, когда холодный влажный волчий нос ткнулся ей в солнечное сплетение, - я человек!
   Те из стаи, кто превратился в людей, заулыбались, один из них, молодой парень с желтыми глазами, хохотнул:
   - Малышка считает себя человеком!
   - Глупенькая думает, что она - обычная смертная! - поддержал его другой оборотень.
   - Не бойся, - проговорил Аракос, гладя Иласэ по голове, как ребенка, - мы поможем тебе разбудить вторую сущность. Это совсем не больно.
   - Но я не хочу быть одной из вас! - крикнула Иласэ в отчаянье, - не хочу!
   Ее вспышка заставила Аракоса удивленно замереть, а других волков расхохотаться.
   - Ты нарушила границы нашей земли, - пробурчал один из оборотней, выглядевший чуть старше остальных, где-то лет на тридцать, - мы можем поступить с тобой, как пожелаем.
   - И мы желаем сделать тебя нашей сестрой, - закончил, улыбаясь, Аракос, с некоторой рассеянностью проводя ладонью по ее плечу.
   - Вы преследовали меня! - обвиняюще проговорила Иласэ.
   - Это наша земля, - сказал желтоглазый, зарываясь лицом в ее волосы, потом добавил, - Откуда она пришла? Может, там есть еще такие?
   Иласэ покачала головой, изо всех сил пытаясь игнорировать руки оборотней, ласкающие ее тело, - я не могу стать частью вашей стаи! Я… у меня уже есть стая!
   - Да? - пренебрежительно фыркнула вставшая рядом смуглая темноволосая девушка, одна из немногих волчиц в стае, - тот маленький белоголовый самец? Он слаб. Он плохо о тебе заботился.
   - Я говорю о другой стае. О… о семье.
   - И где же они? - спросил черноглазый тем тоном голоса, который мог бы сказать о безразличии, не заметь Иласэ в его глазах особого, довольного блеска. Оборотень явно посчитал ее слова о «другой стае» хорошим известием.
   - Далеко… я потерялась, - сказала Иласэ.
   Аракос улыбнулся ей и терпеливо проговорил:
   - Если они потеряли тебя, а мы нашли, то теперь ты наша. Мы позаботимся о тебе. Ты будешь бегать с нами, охотиться с нами, играть с нами - вечно.
   Боковым зрением Иласэ заметила, как Тартис шевельнулся, и на мгновение понадеялась, что он все же спасет ее. Но потом он поднял голову, посмотрел в ее сторону и покачал головой - жест, который невозможно истолковать неправильно. Повернулся и пошел прочь.
   О нет, нет, нет, пожалуйста!!!
   Темный вновь поймал ее. Тянул время, пока ему не представилась столь великолепная возможность отомстить. Может, он даже с этой целью завел ее сюда. И почему она не подумала об этом раньше? Конечно же, это был его план с самого начала! Тартис так заботился о ее комфорте, был так предупредителен… И выбросил компас. И не хотел даже разговаривать о волках.
   Иласэ должно была ожидать этого, ведь она уже знала, на что способен Темный! Но она была так глупа, так слепо следовала за ним и не попыталась сбежать, пока имелась возможность…
   Почему же сейчас так больно? Почему она надеялась, вплоть до этого самого момента, что Тартис поможет ей?
   Иласэ обмякла, зажмурилась, по щекам потекли слезы.
   Черноглазый наклонился к ней, мягко прошептал:
   - Он не уйдет далеко.
   С холма раздался крик, потом светящийся клинок полетел вниз и вонзился в землю у подножия. Все посмотрели наверх.
   Тартис катился по склону, пытаясь оторвать от себя огромного белого волка.
   Белый…, тот самый, который преследовал ее…
   Черноглазый погладил Иласэ по щеке:
   - Это наш король, Раслан. Твой новый король.
   В этот момент клыки волка вонзились в руку юноши, и тот закричал, пытаясь оттолкнуть от себя зверя.
   Волчья форма потекла, изменяясь, и превратилась в молодого мужчину, с такими же белыми, как у Тартиса, волосами. Зубы оборотня все еще впивались в предплечье Темного.
   Раслан вытащил клыки из руки Тартиса, только чтобы, безо всяких усилий, схватить сопротивляющегося юношу за запястья и прижать к земле. Оборотень облизнул с губ кровь Тартиса, и с рычанием наклонился, готовый перервать Темному горло.
   Тартис рванулся навстречу оборотню, и клыки встретились с клыками. Раслан с удивленным воем отпрыгнул назад, и вновь превратился в зверя. Юноши и мужчины у подножия холма больше не было - друг против друга с рычанием кружили два белых волка.
   Два.
   Белых волка.
   Оба крупнее, чем обычные звери, но все же второй, которым перекинулся Тартис, мельче своего врага, с окровавленной передней лапой.
   Иласэ прерывисто вздохнула, пытаясь осознать, что видят ее глаза.
   Внезапно все странности, которые она отмечала в Тартисе с самого начала их путешествия, обрели смысл. Его способность выжить в одиночестве, отсутствие страха перед лесом, добыча, на которой часто не было следов от кинжала, его умение видеть в темноте и выслеживать ее.
   Вспомнился герб Семьи Тартисов, их родовой знак с незапамятных времен - белый волк. Так что же, все они - оборотни?
   Раслан вновь превратился в человека, ухмыляясь с довольным видом, словно Тартис только что показал замечательный трюк. Темный тоже вернулся в человеческий облик, но продолжал по-волчьи щерить зубы.
   Они стояли друг напротив друга, почти одинакового роста. Раслан был только на пару пальцев повыше, но значительно шире в плечах, более мускулистый; и даже с такого расстояния Иласэ ощутила, что основа его Силы заключалась отнюдь не в мышцах.
   В белых волосах Раслана блестел золотой обруч, ноги были босы, одежда вся - из темно-коричневой кожи, только вокруг талии - красный шелковый пояс. Не вовремя взыгравшее женское любопытство задалось глупым вопросом: был ли то последний писк моды среди оборотней или чей-то подарок…
   - Что тебе нужно? - прошипел Тартис, морщась от боли в руке.
   Раслан лениво улыбнулся:
   - Обычно я не разговариваю со своим ужином.
   Заявление вожака было встречено смехом и согласным воем со стороны стаи:
   - Убей его! - завопил один из волков, другой поддержал:
   - Он будет первой едой нашей новой сестры!
   Во имя Первых, - Иласэ передернуло от отвращения, - они хотят скормить ей Тартиса!
   - Мальчишка слишком костлявый! - возразил третий волк, - мы найдем ей что-нибудь получше!
   Еще несколько волков согласилось с последним:
   - Точно! Он - испорченное мясо! От него несет виверной!
   - На мальчишке метка Бога! - возмутился кто-то.
   - Ну и что! - завопил в ответ один из оборотней, - Он на нашей земле! Он - наша добыча!
   Раслан недовольно посмотрел в направлении стаи:
   - Тихо!
   Волки тут же замолчали, припав к земле, кое-кто тихонько заскулил. Оборотни - люди склонили головы в знак подчинения.
   Удовлетворенный, Раслан повернулся к Тартису:
   - Я дам тебе шанс. Беги. Если сумеешь - останешься в живых.