Маршак Самуил. Переводы. Из народной поэзии; Эпиграммы; Из зарубежных поэтов; Из поэтов народов СССР

Перо я на время ему одолжил,
Проставил подпись и день.
А тот, кто рукою моей водил,
Давно превратился в тень.

Тень ребенка минувших лет
Из города Хиросима,
Тень, что на камне оставила след,
Вовеки неизгладимый.

Тень перепуганного паренька,
Тень огня и дыма,
Птички тень и тень цветка
В городе Хиросима.

Имя сегодня я отдал тем,
Кто потерял свое имя.
Тот, кто давно неподвижен и нем,
Говорит устами моими.

Я предоставил руку свою
Детям родной земли,
Школьникам Горля, что в нашем краю
Раннюю смерть нашли.

Они выводили, не зная забот,
Буквы как можно ровнее,
Не ожидая, что скоро пройдет
Через их парту траншея.

Вижу троих, что сидят впереди
В передничках серого цвета,
Вышиты их имена на груди:
"Альдо, Лена, Карлетто".

Подпись моя под воззваньем черна,
Но на пере не чернила -
Кровью написанные имена
Подпись моя заменила.

Ставлю я подпись свою за ребят
Всех, что живут на свете,
Чьи голоса так задорно звенят
Всюду, на всей планете.

В подписи этой услышишь ты зов
Всех матерей из окошек
В час, когда матери кличут с дворов
Спать расшалившихся крошек.

Как ты бессчетных ребят ни зови,
Имя у всех одинаково,
Имя надежды, имя любви
Дорого в мире для всякого.

Подпись моя - за того, кого мать
Носит под сердцем своим.
Помните: мало жизнь ему дать,
Счастье ему дадим!

ЕСЛИ Б

Если б высокое сделалось низкивс,
Если 6 далекое сделалось близким,
Каждая лестница вниз бы вела,
Каждая речка обратно текла,

Если бы праздники длились недели,
Если бы сахар взметали метели,
Если б на дереве выросли пышки,
Чтобы срывать их могли ребятишки,

Если бы город возвел на бульваре
Бронзовый памятник Джанни Родари,
Я бы взглянул на людей с пьедестала
И заявил бы: - Мне этого мало.
В сущности, нужно мне только одно:
Бросьте оружие в море на дно!

БУДЬЯ ПЕКАРЕМ

Будь я пекарем, я бы испек
Большой каравай хлеба,
Вышиною до самого неба,
Чтобы наесться вдосталь могли
Все бедняки земли.

Больше самого солнца
Был бы мой хлеб душистый
Из самой белой и чистой,
Самой лучшей муки, -
Чтобы его поделили
Дети Индии, Чили,
Дети на Тибре и Ниле,
Птицы и старики.

Жители всех городов, деревень,
Долины и плоскогорья
Навек бы запомнить могли этот день.
День без голода,
Праздничный день,
Лучший из дней истории.

ЧЕМ ПИСАТЬ?

Здесь, на странице чистой и новой,
Вышло бы очень красивое слово,
Если б у вас вместо перьев и ручек
Был очень тоненький солнечный лучик.

Струйкою ветра
Вместо пера
Пишется слово из серебра.

Но и в чернильнице вашей
На дне
Есть драгоценный
Секрет в глубине.

Если отыщете, перья простые
Будут писать вам слова золотые.

КАКИЕ ЗАДАЧИ РЕШАЮТ ВЗРОСЛЫЕ?

Ходят и ваши родители в класс.
Школа у них потрудней, чем у вас.

Нет в этой школе халатов и парт,
Классной доски и развешанных карт.

Трудятся взрослые, чуть ли не плача.
Взрослым дается такая задача:

Вычесть из каждой получки убогой
Стол и квартиру и моря немного.

Дальше из той же убогой зарплаты
Вычесть подметки, набойки, заплаты.

А на придачу
Дают педагоги
Взрослым задачу:
- Добавьте налоги!

ВЕЧНОЕ ПЛАТЬЕ

Могу вам показать я
Модель такого платья,
Что даже без примерки
Придется всем по мерке.

Его ты можешь сразу
Заставить по приказу
Быть шире или уже,
Просторней или туже.

Захочешь, - будет с каждым днем
Расти, а может сжаться.
И будут пуговки на нем
Хоть целый век держаться!

Не сядет на него пятно.
В нем не отыщешь дырки.
И не потребует оно
Утюжки или стирки.

Забот не будет никаких!
Но только это платье
Заставить может всех портных
Переменить занятье,

Иль весь народ, что платье шьет
Министрам жалобу пошлет,
Потребовав изъятая
Нервущегося платья.

Его придумал я для всех
Краев и всех народов,
Чтобы спасти их от прорех,
От пятен и расходов.

ЧТО ЧИТАЮТ КОШКИ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ

У кошек есть воскресная
Газета интересная,
Где в трех столбцах - не менее
Даются объявления:

"Ищу уютный, теплый дом
Со старым креслом, очагом,
Без сквозняков и без ребят,
Что за хвосты нас теребят".

"Нужна синьора средних лет
Для чтенья книжек и газет.
Условье: знанье языков
В соседних лавках мясников".

"Могу подвал или чердак
От крыс очистить срочно".
"Знакомства ищет холостяк
С владелицей молочной".

Так целый день до темноты
В любое воскресенье
Читают кошки и коты
Кошачьи объявленья.

Потом, газету уронив,
Подняв очки повыше,
Поют, мурлыкая, мотив,
Что слышали на крыше.

НОВОГОДНИЕ ПОЖЕЛАНИЯ

Вот стишок мой новогодний.
Пожелаю вам сегодня:

В Январе лучей Апреля,
Чтобы вас получше грели.

Чтобы ветры чаще дули -
Да не в Марте, а в Июле.

Чтобы день ваш был без ночи
Или ночь была короче.

Чтобы в море дни и годы
Не бывало непогоды.

Чтоб весь год не знали драки
Ваши кошки и собаки.

Чтобы, сколько хлеб ни режем,
Был он мягким, был он свежим.

Чтобы сливками фонтаны
Наполняли вам стаканы.

Если это слишком много,
Не судите слишком строго.

И награды мне не надо.
Ваша радость - мне награда!

ЧЬЯ ЛУНА?

- Ты слышал - в Киеве Луна
Прекрасна, точно в Риме?
- Она, должно быть, не Луна,
Хоть носит это имя.

А может, в Киеве видна
Сестра Луны, а не Луна?..

Луна в ответ сказала так:
- Да что я вам, ночной колпак?
Нет, я для всех сияю.
До рубежей мне дела нет.
Дарю Парижу ясный свет,
Каиру и Шанхаю,

Гляжу на Кубу и Тунис,
И мне в пути не надо виз!

ДИНАСТИЯ ЛЕНТЯЕВ

Не впадая в пристрастие,
Расскажу вам, ребята,
О лентяйской династии,
Что царила когда-то.

Самый первый по счету
И по времени Лодырь
Впал с рожденья в дремоту
Или в сонную одурь.

Четверть века он правил
И, предвидя кончину,
Королевство оставил
Тоже Лодырю - сыну.

Этот Лодырь Второй,
По прозванию Соня,
Тихо правил страной,
Ибо спал он на троне.

И пошли от него
Короли друг за дружкой:
Лодырь Третий, кого
Звали просто Подушкой,

И Четвертый, что стал
Класть в постель к себе грелки
(А поэтому спал
И под гром перестрелки).
Дальше царствовал Пятый,
По прозванию Мятый.

В бок толчок получал он,
Чуть во сне помаленьку
Со ступеньки сползал он
На другую ступеньку.

А Шестой пролежал
Сто четыре матраца.
А Седьмой не желал
И совсем просыпаться.

А Восьмой себя звал
По ошибке Девятым.
Значит, сын его стал
Поневоле Десятым.

Он отпраздновал брак,
Взяв принцессу Зевоту,
И семнадцать Зевак
Народил он по счету.

Всем будившим его
Он давал подзатыльники
И носил оттого
Кличку "К черту будильники!".

Был ленив, как тюлень,
Лодырь номер Одиннадцать,
Целый день было лень
С места Лодырю сдвинуться.

Он скончался давно,
И в истории края
Королем "Все равно"
Именуют лентяя.

Он смотрел без участья
На чужие несчастья,
На войну и на мир,
На рагу и на сыр,
На людей и на кошек,
На морковь и горошек,
На индейку и зайца,
На капусту и яйца...

Не имел он пристрастия
Ни к чему никогда.
И, последний в династии,
Он исчез без следа.

ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Вслед за грозою четко и ярко
В небе встает семицветная арка.

Мост триумфальный в цветах и знаменах
Солнцу, гонителю туч побежденных.

Любо смотреть, как пылает над нами
В радуге красное, синее знамя.

Жаль, что волшебное это виденье
Очень короткое длится мгновенье.

Чтобы его нам дождаться опять,
Нового ливня приходится ждать.

Эх, кабы радуга в ясной лазури
Вдруг расцвела без дождя и без бури!

Праздником был бы для каждой страны
Мир без войны,
А не после войны!

СТРАННАЯ ВСТРЕЧА

Мне довелось увидеть то,
Чего не видывал никто:
По переулку шло пальто.

Народ вокруг понять не мог,
Кто это движется без ног.

А это был - ты знаешь кто?
Мальчишка в папином пальто.

ТАРАТОРКА

Вот тараторка для ребят:
Когда молчат, не говорят.

Когда стоят на том же месте,
Не совершают путешествий.

Что далеко, не очень близко.
Что высоко, не слишком низко.

Нельзя приехать, не уехав,
И грызть орех, коль нет орехов.

Никто сидеть не может стоя,
Лить из порожнего в пустое.

Нельзя писать на белом мелом
И называть безделье делом,

РАСТЕРЯХА

Вот Джованино-растеряха,
Теряет он за часом час,
Теряет голову от страха,
Когда, проспав, приходит в класс.
Теряет очередь, зевая,
Когда в дороге ждет трамвая,
Теряет книгу и тетрадь,
Себя он может потерять,
Теряет день, что даром прожит,
Теряет следующий день...
Но потерять одно не может -
Свою же собственную лень!

ДЕЖУРНЫЙ ПОСТОВОЙ

Кто сильней на мостовой,
Чем дежурный постовой?

Молча, руку поднимая,
Остановит он трамваи.

Разом сто автомашин
Остановит он один.

Сто рокочущих моторов
Усмирит без разговоров.

В буйном грохоте и шуме
Он стоит на мостовой
В белом глаженом костюме,
Терпеливый постовой.

ИЗ СОВРЕМЕННЫХ АФРИКАНСКИХ ПОЭТОВ

Из Майкла Ден Ананга

(Гана)

БЛАЖЕННЫЙ МИГ

В тот миг - в небесный миг объятья
Казалось, перестал дышать я.
Природа дикая вокруг
Застыла вдруг.
Нежноголосые кукушки
Умолкли на лесной опушке,
Кусты не шевелились в чаще,
Прервали пальмы шум свистящий,
И гулкий рокот волн морских
Вдали затих.

Блаженный миг.

Из Матэя Маркуэя

(Гана)

В НАШЕЙ ДЕРЕВНЕ

В маленькой нашей деревне,
Когда собираются старшие,
Мальчики не смотрят на девочек,
Девочки не смотрят на мальчиков,
Ибо учили их старшие,
Что это нехорошо.

И даже когда наступает ночь,
Отдельно играют мальчики,
Отдельно играют девочки.
Но люди есть люди. Бывает и так,
Что те и другие встречаются.

В прятки играют мальчики,
В прятки играют девочки.
Девочки знают,
Где прячутся мальчики,
Мальчики знают,
Где прячутся девочки,
Ищут друг друга и сразу находят
Мальчики девочек,
Девочки мальчиков.

И каждый для каждой поет
Любовную песенку.

Из Фрэнка Паркса

(Гана)

АФРИКАНСКИЙ РАЙ

Дай мне черные души,
Черные-черные.
Ну, пускай шоколадно-коричневые.
А можно и цвета пыли -
Пылеподобные,
Темнее песка.
Но если только возможно,
Пускай они черными будут,
Черными-черными!

И дай-ка мне барабаны -
Три иль четыре, -
Только самые черные,
Из старого дерева
Или высохшей кожи овечьей.
И пускай забормочут они,
Потом загремят, загрохочут
Громко,
Еще громче,
Тихо,
Еще тише.
Пусть рокочут, гудят барабаны,
А вторит им калабаш,
Увешанный бусами,
Голубыми крупными бусами.

К дробному рокоту их примешай
Звон, лязг
Деревяшек, бьющих по жести.
Кен-тен-тсе-кен-кен.
Кен-тен-тсе-кен-кен.
И дай мне еще голоса

Обычных, простых духов -
Женские голоса
И густые мужские басы
(А может, и детский плач?), -
Пусть выйдут потом танцевать,
Босыми пятками топая,
Плечистые, рослые негры.
Пусть женщины полунагие
Качаются влево и вправо,
Безупречно верные ритму,
Под звуки "Том шикишики"
И "кен".
И пусть голоса привидений
Поют,
Поют.
А над ними закатное солнце
И зеленые пальмы вокруг,
Битая птица
И много, много бататов.

А еще, милосердный бог,
Если только останется место,
Позволь присутствовать зрителям, -
Белые они или черные.

Позволь присутствовать зрителям,
Чтоб увидали они
Битых птиц окровавленных,
И зеленые пальмы вокруг,
И бататы.

Одоманкома,
Ну позволь же присутствовать зрителям,
Чтоб услыхали они
Наши родные песни,
Звон, лязг
Деревяшек, бьющих по жести,
Дробную музыку бус
И раскатистый гул барабанов.

Туэрампон,
Милостив будь
И позволь присутствовать зрителям.
Пусть блаженствуют, нежась, они
В благодатных лучах
Заходящего солнца
В небесах светозарных
Милой Африки.

Из Саймона Педерека

(Гана)

ГРИФ

Лысоголовый,
С тощей шеей.
Жабо судьи,
Угрюмый взгляд...
Какие чудища страшнее
Птиц, что дохлятину едят?

Но из селений ваших тесных,
В бездонную взмывая синь,
Он видит даль степей окрестных,
Восход луны и звезд небесных,
Безмолвье гор и мир пустынь.

Из Бираго Диона

(Сенегал)

ПРАДЕДЫ

Слушай голос вещей, а не только созданий живых.
Слушай голос огня.
Слушай голос воды.
В тихом ветре услышишь ты ропот ветвей.
Это прадедов наших дыханье.

Мертвые не исчезают,
А таятся незримо в тенях,
Бледнеющих утром
И темнеющих к ночи.
Не сокрыты они под землей,
А живут в шелестящих деревьях,
В непрестанно бормочущих листьях,
И в безмолвной воде,
И в текучей воде,
И в безлюдье, и в говоре шумной толпы.
Ибо мертвые не исчезают.

Слушай голос вещей, а не только созданий живых.
Слушай голос огня.
Слушай голос воды.
Слушай вздохи деревьев - шуршанье ветвей.
Это прадедов наших дыханье,
Не истлевших в земле,
А живущих.

Мертвые не исчезают,
А живут они в женской груди,
В детском плаче, в мерцающих углях.
Не таятся они под землей,
А трепещут в пылающем пламени,
И в растеньях, плачущих тихо,
И в стенанье и в скрежете скал.
Под навесом деревьев их дом,
Ибо мертвые не исчезают.

Слушай голос вещей, а не только созданий живых.
Слушай голос огня.
Слушай голос воды.
В тихом ветре услышишь ты вздохи ветвей.
Это прадедов наших дыханье.

Из Абиосе Николя

(Сьерра-Леоне)

ВОЗВРАЩЕНИЕ

И вот я вернулся.
Я плыву вдоль знакомого берега,
Любуясь затейливой смелостью
Обновляющихся городов:

Дакар, Аккра, Котону,
Лагос, Батхерст, Бисау,
Фритаун и Либревиль.
(В обоих названьях - свобода.
Тут свобода у всех на уме!)

А потом мне сказали: поезжай в горы,
Чтоб увидеть настоящую Африку,
Ибо, кто бы ты ни был
И откуда б ни прибыл,
Ты отсюда ведешь свой род.

Иди в чащу,
В самую глубокую чащу.
Ты найдешь в глубине свое сердце,
Дух немой отдаленных предков.

И я отправился в горы,
Танцуя на ходу.

НA АФРИКАНСКОМ БЕРЕГУ

Вот я стою
На самом краю мира,
У его белоснежной каймы.
Пределы мира - мой мозг.
Пусть же это белое солнце
Омоет мое
Черное, сильное тело.

Я чувствую каждую складку
Золотого песка
Под своими желтыми пятками.
Если эту крепкую связь
Я потеряю,
Если синее море смоет навеки вас всех,
Осиротею и я.
С первым приливом лунным
Я принял вас навсегда,
На горе и радость.

ИЗ СЛАВЯНСКИХ ПОЭТОВ

Из Стефана Витвицкого

ГУЛЯНКА

Эй, шинкарка-медоварка,
Брось шутить со мной!
Столько меду льешь, как воду,
На кафтан цветной!

Не спущу я, расцелую,
Что за глазки, бровь!
Алы губки, белы зубки
Так и жгут мне кровь.

Черт с нуждою и бедою -
Бедным счастья нет.
Брось досаду, выпить надо.
К черту этот свет!

Спать нам рано, мы и спьяну
До дому дойдем.
Где у женки голос звонкий,
Там и есть наш дом.

Пейте, братцы, или драться
Я с любым готов.
Эй, хозяйка, разливай-ка
Медом удальцов!

Из Юлиана Тувима

СТОЛ

Выросло дерево в нашем Полесье,
Статное, рослое - до поднебесья.

Хлопцам пришлось поработать немало,
Прежде чем дерево наземь упало.

Добрые кони в пене и мыле
На лесопилку его притащили.

Пилы его распилили на доски,
Зубья погнули о ствол его жесткий.

Доски и планки были шершавы.
Взял их в работу столяр из Варшавы.

Опытный мастер Адам Вишневский
Ладит рубанки, пилы, стамески.

Долго строгал он, клеил, буравил,
Прежде чем славный стол этот справил.

Вот сколько нужно трудного дела,
Чтоб за столом ваша милость сидела!

ЗНАМЯ

Правда, правда, Ян мой Чершолесский,
Что сердца растут с такими днями.
Города шумят веселым плеском
Нашей крови, красной, точно знамя.

Где б нашел я музу, кроме этой,
Боевой, веселой, голосистой?
Нет среди руин другого цвета,
Только этот плющ багрянолистый.

Потому-то я расту с Варшавой,
Поднимаюсь вместе с этажами
И весну Отчизны величавой
Возношу над веком, словно знамя.

Это знамя шар земной обвило,
Вдаль ведет нас шагом исполина.
И куда б рука древко не вбила,
Там и будет мира середина!

РЫЦАРЬ КЖИКАЛЬСКИЙ

Рыцарь пан Кжикальский
Страшен басурманам.
Он татарина в бою
Захватил арканом.

Словно лев, силен и смел
Витязь наш бесстрашный -
Семерых он одолел
В схватке рукопашной.

Семь голов срубил клинком
С плеч единым махом,
Потому что незнаком
С жалостью и страхом.

"Кто меня храбрее?
Кто меня смелее?
Пусть наденет пан король
Орден мне на шею!

Я ль не ловок, не удал?
Нынче на опушке
В плен татарина я взял
И четыре пушки!"

Что же с поля до сих пор
Не вернулся пан?
Держит пана за вихор
Пленный басурман!

Из Йована Йовановича-Змая

ЧЕСТЬ

Чести золото не купит
Честный чести не уступит.
Честь нужна ему, как свет.

Рад продать ее бесчестный...
Но, как всякому известно,
У бесчестных чести нет.

КРАПИВА

Жжется больнее злая крапива,
Если берут ее слишком учтиво.

Если ж возьмете ее, не робея,
Злая крапива жалит слабее.

Меньше терзают беды и муки,
Если вы крепко берете их в руки!

ОСЛИНЫЕ УШИ

Говорил осел без слов:
- Бедная скотина я!
Ходит слух, что у ослов
Уши слишком длинные.
А ведь уши у слонов
Больше, чем ослиные!

Слон ответил: - Верно, брат.
Уши наши длинные,
Но хвастливо не торчат
Кверху, как ослиные!

КНИГА И ЧЕЛОВЕК

Книгу не суди по переплету,
Человека - по одежде новой.
Переплетчик тиснул позолоту,
А наряды - дело рук портного.

ЧЕРНОЕ И БЕЛОЕ

- Трубочист веселый и проворный,
Почему не белый ты, а черный?

- Если трубочист бывает белый,
Значит, плохо трубочиста дело.

- Мельник, мельник, ты белее мела.
Почему не черный ты, а белый?

- Если мельник черный, а не белый,
Значит, плохо мельниково дело.

Надо думать, что ответы эти
Поняли и взрослые и дети.

БРАТЬЯМ БОЛГАРАМ

Здравствуйте, соседи.
Добрый день вам, братья.
Здравья и свободы
Рад вам пожелать я.

Пусть всегда нас греют
Братские объятья.
Братья мы по крови
И по духу братья.

Сербы край свой любят,
Отчий дом свой старый.
Сербы любят волю
Так же, как болгары.

Пусть грозят нам беды,
Мы их одолеем,
Вместе наши руки
Во сто раз сильнее!

САНКИ

Лишь туманы заклубились
Над деревней нашей,
Братец Ранко сделал санки
Всех прочней и краше.

С этих пор зарею ранней
И перед ночлегом
Ожидал он белой тучи,
Тучи с первым снегом.

Обещал он младшим сестрам
Вправду, а не в шутку:
- Прокачу я в новых санках
Вас по первопутку!

Рождество настанет скоро -
Покатаюсь вволю,
Провожать его поеду
До попова поля.

А потом с горы на санках
Съеду я с разбега!.. -
Все в порядке, все готово,
Только нету снега.

ПОДСНЕЖНИК

Кто там, кто там из-под снега
Выглянул на свет?