Синицын Олег Геннадьевич. Скалолазка и мертвая вода (Скалолазка - 2)

   Такое проворство вообще-то не вяжется с Верочкой. Полагаю, продолжительное заточение без пищи и воды научило ее не хлопать ушами, когда надвигается опасность...
   Ой!
   Я споткнулась о крупный булыжник и упала на берег лицом вниз. Гравюра вывалилась из ладони. Попыталась подняться, но упала снова. Лодыжка заполыхала болью. Не перелом, не вывих, но подвернула сильно.
   Сзади послышался хруст гальки. Кто-то быстро приближался, а я не только подняться - в себя прийти не могла. Да и поздно уже...
   Возле меня остановилась пара грубых ботинок. Я не поднимала голову и видела только их.
   - Кажется, мадам обронила это? - раздался насмешливый голос. Рядом с лицом упала моя вторая кроссовка.
   Боже, как знаком этот голос! Знаком до боли! Это тот самый человек в черной шляпе и очках.
   Но я вдруг поняла, что это не Левиафан. Не Том Кларк - руководитель спецотдела.
   Мама родная!..
   С другой стороны на гальку рухнуло нечто черное, грязное, воняющее.
   Глюки!
   - Вы вроде знакомы? - поинтересовался все тот же голос.
   С трудом перевернулась. Длинный нос Глюки был разбит, глаза испуганные. Опять что-то неразборчиво бормотал...
   Врезала ему по физиономии. Так врезала, что бродяга откатился.
   - Да, - ответила я. - Знакомы.
   Настало время посмотреть в лицо своему врагу. Я села, откинула волосы.
   Их было двое. Один - высокий крепкий мулат с укороченным автоматом, болтающимся на ремне под мышкой. Он вытирал руки платком, измазался, бедолага, пока тащил Барсика по прибрежной гальке. Возле его ног лежала моя сумка, которую часом ранее стащил пройдоха Глюки.
   Второй - тот самый... Человек в очках и черной шляпе.
   Как я могла принять его за Левиафана? Разве что во мраке безлунной ночи, опустившейся на особняк Анри Жаке... Боже, как мне знакома эта фигура!
   Он снял очки. И шляпу. Миру явились лопоухие уши и бритый череп. Рельефно выделялись неровные кратеры на темени.
   Дрожь невольно прошибла меня. Воздуха вдруг перестало хватать.
   - Бейкер, - выдохнула я.
   И как было не испытать ужас и смятение, глядя на восставшего из могилы убийцу и садиста. Передо мной стоял тот самый Джон Бейкер, которого я... убила альпинистским молотком в гробнице прелюдий на Крите!
   Нет, мне не приснилось, как я вколачивала полтора килограмма стали в его голову. Страшные следы этих ударов - неровные вмятины на черепе - уже не исчезнут никогда. Взгляд его сделался более колючим и садистским. Опять сошлись наши пути-дорожки...
   - Куда потерялась твоя говорливость, мартышка?
   - На месте... - с трудом вытолкнула из себя. - Просто думаю: то ли передо мной призрак, которого нечего опасаться, то ли молоток оказался недостаточно тяжелым, чтобы вышибить твои мозги.
   Его ухмылка поблекла. Но сразу же губы раздвинулись еще шире.
   - Надеялась убить меня, Скалолазка? Зря. У нас очень хорошие нейрохирурги.
   - Вам бы еще штат психиатров...
   За бесплатный совет получила в подбородок ботинком. Удар отшвырнул на спину.
   Да, Бейкер верен себе. Всегда был таким джентльменом - заботливым и участливым...
   - За что вы убили доктора Энкеля?
   Бейкер присел рядом.
   - Нельзя обманывать людей, которые позволили тебе прикоснуться к великому открытию.
   - Великое открытие - "мертвая вода"?
   Бейкер хмыкнул. Не ответил утвердительно - никогда этого не делал, но я уверена, что угадала.
   - Это он устроил взрыв в лаборатории?
   - Откуда тебе известно о взрыве? - насторожился американец.
   - Прочитала бумаги в самолете.
   Не надо говорить, что была в лаборатории. Кажется, они не заметили Верочку. Пусть думают, что она до сих пор заперта на третьем ярусе.
   - Ты была в том самолете? - удивился Бейкер. - Так вот кто уничтожил нашу группу!
   - Ничего подобного! - возмутилась я. - Благодарите своего психованного Чиву! Он взорвал в салоне гранату. Обычные бандитские разборки.
   Моя фраза явно задела Бейкера, но он почему-то не врезал мне опять.
   - У нас не банда, - сказал он, сдерживая ярость. - Мы исполняем волю американского народа.
   - Американский народ знает, какую бяку вы изобрели в своей лаборатории?
   Его серьезность мигом улетучилась. Бейкер засмеялся. Не добрым смехом, не зловещим. Мерзко закудахтал.
   - Ты всерьез полагаешь, что мы изобрели "мертвую воду"?
   Я даже рот раскрыла от такого откровения.
   Получается, я ошиблась? И засекреченные химики Пентагона не получили искомого?
   - Откуда же она взялась?
   - Неужели не знаешь? Просто как красивую картинку утащила из затопленной лаборатории гравюру с казнью Ганеша?
   Я бросила взгляд на упавший пергамент. Он раскрылся и обмяк на голышах, которые придали изображению некоторую объемность.
   - Значит, "мертвую воду" выделил Ганеш?! - Невероятная, ошеломляющая информация. - Но как она попала к вам?
   - Может, тебе еще открыть имена наших агентов в Восточной Европе?
   Нужны они мне. Что же получается? "Черный лев", или "мертвая вода" жидкость, обладающая невероятными свойствами, - достижение древности!
   Пока собиралась с мыслями, с Бейкером вдруг что-то произошло.
   Он вздрогнул, напрягся. Хлопнул ресницами. Лицо приобрело озабоченное выражение. Будто кто-то переключил программу у него в голове.
   - Сейчас подойдут лодки, - заговорил он, сосредоточенно глядя в сторону озера. Я тоже обернулась и убедилась, что никаких лодок нет и быть не может. С недоумением воззрилась на Бейкера.
   - Да-да, дело сделано, - продолжал Бейкер, обращаясь к самому себе. Уходим... Спускайтесь тихо, транспорт вот-вот подойдет... ДА, И ПОДБЕРИТЕ ДЕВЧОНКУ ТАМ, НА КРЫШЕ...
   Ничего не поняла. Что с ним творится? Это он говорил во Франции на крыше особняка!
   Мулат с автоматом глянул в лицо Бейкеру, кивнул и поднял на нас ствол:
   - Расслабьтесь. Шеф скоро придет в себя.
   Разинув рты, я и Глюки наблюдали за мечущимся в поисках лодок Бейкером. Он неожиданно остановился возле меня и наклонился почти к самому лицу.
   - Ты кто? Кто ты такая?
   Я слова вымолвить не могла.
   - Что за дурацкое платье на тебе в черную полоску?
   Теперь поняла!
   Перед глазами Бейкера проносились события двухдневной давности. Особняк Жаке, приключения на крыше, темная река, лодки... И плененная Верочка. Именно на ней было платье в полоску...
   Впрочем, почему "было"? Оно и сейчас на ней.
   Я не смогла убить Бейкера, но, кажется, серьезно повредила его мозги. И как калеку допустили к оперативной работе? Как он прошел медкомиссию?.. Хотя догадываюсь. Левиафан поручал ему грязные дела: убрать доктора Энкеля, найти и ликвидировать Глюки. Другие, о которых я не знаю.
   - Белобрысый доктор получил по заслугам, - не унимался Бейкер. Пацифист гребаный. Думал, что сможет незаметно стащить пару кубиков под шумок. Думал, мы не заметим чудес, творящихся у него в клинике! Думал, что не поймем, почему так шустро больные встают на ноги после переломов...
   Вот те на! Энкель экспериментировал с "мертвой водой" в своей клинике! Исследовал медицинскую составляющую ее свойств. Не бросился штамповать алмазные болванки, а сращивал переломы костей.
   Вспомнились слова рекламы: "Наше главное достижение - скорейшая реабилитация после переломов. Вы будете удивлены!"
   Мне сделалось жалко швейцарского доктора - доброго и честного. Противостоявшего американцам... Пытавшегося продемонстрировать, чему должна служить наука... Павшего от руки убийцы.
   - А ты кто?
   Бейкер уже смотрел в лицо Глюки. Тот испуганно отползал от его жгучего взгляда.
   - Ты что здесь делаешь?.. Погодите!.. А где особняк лягушатника ? И где ВОДА ?
   Он вновь повернулся ко мне. И я поняла - это реальный шанс получить сведения. Компьютер сбойнул, и у меня есть прямой доступ к информации в обход защит и паролей.
   - Откуда взялась "мертвая вода"? - спросила я. Бейкер окаменел, бесцветные, глаза заметались в нерешительности. Какой-то ограничитель все-таки действовал. Совсем маленький. Нужно его отключить.
   - Где вы нашли "мертвую воду" Ганеша?
   Он уже открыл рот, чтобы ответить. Я приготовилась слушать, но Бейкера вдруг сотрясла дрожь. Американец встряхнул головой, захлопал ресницами. Его голова переключилась в режим реального времени.
   - Что... что случилось? - спросил он, оборачиваясь к своему спутнику с автоматом.
   - Шеф, у вас было это... заплыв на дальнюю дистанцию... - И мулат красноречиво покрутил растопыренными пальцами возле виска.
   Я думала, что Бейкер его прибьет на месте. Прекрасно помню мстительный и взрывной характер американца... Но мой старый знакомый лишь удовлетворенно кивнул. Значит, нередко с ним случается этот самый... заплыв на дальнюю дистанцию.
   Пока Бейкер приходил в себя, а его спутник, повернувшись к шефу, ненароком отвел от нас ствол, Глюки предпочел не терзаться мыслями о хрупкости человеческого сознания, как делала это я. Он вдруг подскочил, напоминая кузнечика или, скорее, неуклюжего богомола, и врезался головой в живот мулату.
   Бейкер вышел из задумчивости, когда его помощник беспомощно опрокинулся навзничь. Барсик прокатился по распластавшемуся здоровяку и вприпрыжку кинулся к лесу.
   - Ах ты, ублюдок! - заорал мулат.
   - Убей его, - коротко приказал Бейкер, не оборачиваясь. Бомж не был ему интересен. Вот я - другое дело!
   Могучий мулат, припав на одно колено, дал короткую очередь из автомата... Еще одну. Я думала, пули срежут нескладного Барсика, как стебелек, но тот прыгал из стороны в сторону, словно кукла на резинке. Смешно так прыгал, тем не менее свинцовые струи не попадали в него, теряясь в путаной лесной чащобе.
   Кусая от волнения губы, я следила за беглецом. Казалось, вот-вот он свалится - ногу подвернет, или пуля раздробит сустав. Почему-то переживала за Барсика. Странно, ведь он один раз чуть не отравил меня, в другой - чуть не задушил.
   Еще немного, и Глюки найдет спасение в лесу. Нырнет в темную чащу и скроется. Помощник Бейкера понял это и перестал стрелять. Передернул какую-то железяку под стволом и надавил на курок.
   Звук - словно лопнул огромный воздушный шар. Под стволом автомата заклубился дым. Рядом с Глюки расцвела огненная вспышка. Листья взметнулись жухлыми перьями.
   Мулат снова передернул затвор подствольного гранатомета. Еще один взрыв - рядом с первым. Черное пальто Глюки исчезло в дыму.
   - Если уйдет - голову сниму, - пообещал Бейкер помощнику, продолжая стоять к лесу спиной, с улыбкой глядя на меня. Он знал, что творилось сзади. Словно отрастил глаза на затылке.
   Могучий мулат подхватился и тяжело побежал к дымящейся окраине леса. Бейкер шевельнулся.
   - Теперь мы одни. И у меня есть для тебя подарок, - поделился он сокровенным и достал из-под пиджака огромный сверкающий тесак.
   - Эх, молодежь, - продолжил Бейкер, кивнув головой в сторону удаляющегося помощника. - Гранаты, лазерное наведение... Баловство!.. Не понимают, что на свете нет ничего лучше мачете, заточенного под бритву.
   - Может догоните его и объясните? - предложила я, не сводя глаз с лезвия в руке Бейкера.
   Уголок его рта дернулся в усмешке.
   - Не отвлекайся, Скалолазка. Какую конечность отрубить тебе в первую очередь?
   Прежде чем я успела ответить, мачете взлетело в воздух, прочерчивая траекторию к моей шее. Негодяй собирался отрубить мне голову!
   Нашел конечность!
   Я отпрыгнула, кончик лезвия сверкнул в паре жалких сантиметров от горла. Выражение "на волосок от смерти" наполнилось реальным смыслом. Правда, картинки из моей жизни почему-то не спешили проноситься перед глазами вопреки россказням очевидцев. Вместо них перед глазами стыл тесак, завершающий траекторию. Огромный, жуткий. Неужели это и есть последнее, что я увижу?
   Сделав страшное лицо, Бейкер замахнулся снова. Не дав ему опустить руку, я вцепилась в его запястье.
   Борьба была недолгой. Поняв, что я готова к защите, Бейкер свободной рукой ударил меня в живот.
   Упп!.. Вот это удар!
   Кишки скрутило узлом. Я упала, но все-таки выдрала мачете из пальцев противника. Оно взмыло в воздух - крутясь, словно бумеранг, - и упало в воду недалеко от берега.
   Бейкер опрокинулся назад, потеряв равновесие. Я поднялась первой, превозмогая боль. Пора, наконец, и себя показать.
   В тот момент, когда американец вставал, я кулаком врезала ему по голове.
   Глюки после таких тумаков сдавался. Я даже думаю, что подобным ударом могла бы и крюк в скалу вогнать - настолько знатным получился замах.
   На Бейкера удар не произвел особого впечатления. Он лишь покачнулся, вставая. Потер ухо, в которое угодила моя рука. И врезал в ответ.
   Рано мне еще с мужиками в драке тягаться. Все-таки женская природа больше соответствует приготовлению обедов и воспитанию детей. Кем я себя возомнила?
   Меня отбросило на несколько метров. Пролетела подбитым "кукурузником" и рухнула в озеро.
   Едва не потеряла сознание, но ледяная вода тут же привела в чувство.
   Выпрыгнула из воды, словно ошпаренная. Вылетела на берег и нарвалась на новый удар.
   Бейкер в прыжке вонзил в меня ступню. Едва грудную клетку не проломил, проклятый. Дыхание перехватило, но на этот раз меня швырнуло на берег.
   Я подняла голову. Темнота накатывала на глаза волнами.
   Бейкер забрался по колено в воду. Что-то искал. А! Свое мачете. Все надеялся порубить меня к ужину. Или что он там еще придумал своей пробитой башкой?
   Я собиралась подняться и врезать этой сволочи так, что... что... Чтобы всю жизнь потом помнил? Так было это однажды. И, судя по всему, он не забывал о той нашей встрече никогда.
   Следующая мысль пришла неожиданно.
   Да на кой мне драться с Бейкером!
   Я глянула в сторону леса.
   Полумрак чащобы прямо притягивал к себе. Чего, собственно, раздумывать? Нужно спасать свою тощую задницу - как говорят негры в голливудских киношедеврах.
   И я метнулась к заповедному лесу.
   Я бежала по гальке, ноги путались. После двух коварных ударов Бейкера отсутствие координации естественно. Удивительно, что могу еще бежать...
   - Стой, Скалолазка! - заорал сзади Бейкер. - Будет хуже!
   Сомневаюсь, что будет хуже. Что может быть хуже разделывания твоего тела тесаком?
   - Сто... - начал он и осекся.
   Я быстро обернулась и обнаружила, что Бейкер распластался на камнях. Какая досада - бедняга споткнулся. Вернуться и помочь ему подняться? Как-нибудь в следующий раз.
   В меня возвращалась уверенность. Я "давила на педали", мешанина деревьев становилась все ближе, а глухая ругань Бейкера удалялась. Когда я достигла границы леса, от берега донеслось отчетливое:
   - СКАЛОЛАЗКА!.. ТЫ БУДЕШЬ УМИРАТЬ ДО-ОЛГО!!
   Сначала поймай меня!
   Не разбирая дороги, влетела в кусты. Они скрывали бурелом, и я здорово припечаталась лбом к поваленному стволу.
   Ох!..
   Так и села. Но рассиживаться некогда.
   Поднялась.
   Если так и дальше пойдет, то не Бейкер разделается со мной, а сама угроблюсь.
   Пошатываясь, нырнула под ствол. Двигалась куда осторожнее. Незаметно приблизилась к скале, которая уходила вверх неприступной - даже для меня стеной.
   Углубиться в лес не успела. Впереди мелькнула фигура помощника Бейкера. Он возвращался мне навстречу. Так и не поймал Глюки!
   Я испытала непонятную гордость за Барсика. Вот только... Куда мне-то деваться? Сзади Бейкер с мачете, впереди мускулистый латинос с автоматом... Наброситься на него? Нет, с этим драться еще хуже, чем с Бейкером. Не научилась я пока пули переваривать без вреда для здоровья.
   Я очутилась в западне. Базальтовая скала, рассекавшая лес слева от меня, как назло была без единой трещинки - не заберешься. Справа темнела чащоба, в которой быстро не скрыться. Помощнику Бейкера останется искромсать ее вместе со мной очередями из своей стреляющей железяки.
   Выхода нет?
   Выход есть всегда!
   Я с разбегу запрыгнула на ствол, стоявший на моем пути. Быстро-быстро полезла вверх. Когда расстроенный мулат поравнялся с деревом, я находилась уже метрах в шести над его головой.
   Остановился он как раз подо мной, перекинул автомат и достал сигареты. Сунул одну в рот и все никак не мог прикурить.
   Где же Бейкер? Я пыталась увидеть, что творится возле озера, но стволы деревьев и их листва ограничивали обзор.
   А вот и он нарисовался. Фигуру скрывало дерево, но из-за ствола появилась опущенная рука с мачете.
   Он стоял. Чего-то ждал. Чего?
   - Скалолазка! - последовал его крик. - Выходи из леса!
   Помощник Бейкера оставил попытки зажечь сигарету, бросил зажигалку под дерево и отправился обратно в лес. Очевидно, искать Глюки. Не выполнил приказ и не горит желанием встречаться с шефом.
   - Выходи, крошка! Иначе вместо тебя пострадает невинный человек.
   Бейкер вдруг показался в просвете между деревьями. Я с ужасом увидела, что он держит за волосы Верочку, которая стоит на коленях. Где он поймал ее? Матушки! Я-то думала, что она в безопасности!
   - Выходи, крошка! - в третий раз пригласил Бейкер. Рука, сжимавшая тесак, поднялась над Вериной головой. Нет! Стой!
   Хотелось закричать, но горло перехватило. Он не сделает этого. Не обидит постороннего человека!
   - Я буду считать до десяти, - объявил Бейкер. - На счет десять отрублю ее умную, начитанную голову!
   Вера покорно сидела рядом с ним, уставившись на камни. Зачем Бейкер угрожает ей? Она же ни в чем не виновата. У нее дома остался маленький сын, которого она воспитывает одна! Она...
   - Один! - громко произнес Бейкер, и я поняла, что проиграла.
   - Стой! - прорвало меня. - Стой-стой-стой!!!
   Американец замер.
   - Ты где там?
   - На дереве! Сейчас спущусь! Отпустите Веру!
   - Двигай сюда!
   - Уже спускаюсь, уже...
   Вообще-то спускаться немного сложнее, чем карабкаться вверх. Я на секунду замешкалась и, опасаясь разозлить американца, снова напомнила о капитуляции:
   - Спускаюсь я, Бейкер!
   - Поторопись, мне некогда... Куда пропал этот недоумок?
   Я нащупала ступней нижнюю ветку. Встала на нее.
   Слова, произнесенные дальше Бейкером, заставили обмереть.
   - Не отвлекайся, Скалолазка. Какую конечность отрубить тебе в первую очередь?
   Я испытала шок. В груди похолодело. Сердце застыло - такое впечатление, что оно больше не запустится.
   У Бейкера опять съехала крыша. Канал в его голове переключился. Но американец вспомнил не события во французском особняке, не эпизод на Крите, а совсем свежий момент. Десятиминутной давности. Когда он собирался обезглавить меня своим страшным тесаком.
   Тогда я успела отпрыгнуть. А теперь?..
   Теперь на моем месте находилась Верочка! Бейкер держал ее за волосы и думал, что это я.
   - Я ЗДЕ-Е-Е-ЕСЬ! - закричала во всю глотку.
   Рука с мачете резко опустилась...
   Мне было около семи лет, когда это случилось. И мир маленькой девочки Алены Баль разом перевернулся, оставив в прошлом солнечное детство. Я не помню имени-отчества воспитательницы в детском саду, не помню гонок на трехколесных велосипедах, о которых рассказывала подруга... Все-таки одни события вытесняются из головы другими. И если у Евгении Симоновой, ныне Абрамян, осталось воспоминание, как мы содрали локти и коленки, съехав на шоссе с крутой горки, то во мне сохранился лишь образ бабушки. На ней был льняной передник с красными славянскими узорами - уточками и ростками. Она посадила меня на кровать, присела рядом, сложив руки на коленях, и долго молчала. Собиралась что-то сказать, но вместо этого неотступно смотрела на пришпиленный к стене рисунок, который я подарила маме на 8 Марта. Корзинка, полная грибов с красными шляпками. Подосиновики.
   Все началось с отъезда отца. Хотя у нас сохранилось несколько фотографий, я совершенно его не помню. Маму - да. А вот отца - нет... Я знала только, что он уехал очень далеко. Бабушка сказала: "Туда, где солнце светит круглые сутки". Именно так.
   Прошло несколько дней, а может, недель. Посреди ночи меня разбудила мама.
   - Я еду к папе, - сказала она. - Я хочу попрощаться с тобой...
   Такой она мне и запомнилась. Овал лица в полумраке, мягкие волосы, запах цветочных духов и какая-то неземная теплота, исходившая от нее. Мамочка моя...
   Она поцеловала меня на прощанье и произнесла фразу, которую я вспоминала каждый день на протяжении десяти следующих лет.
   - Будь умницей, дочка...
   Будь умницей... Будь умницей...
   Не знаю, сколько времени прошло после этого. Бабушка говорила, что пара недель. Мне показалось - целый год. Я нашла на улице безногую, но совершенно новую куклу. Прибежала домой, чтобы поделиться радостью с бабушкой и дедушкой. Застала их на диване перед включенным телевизором. Они уставились в экран, а лица у них были такие белые, будто их подменили масками чужих, незнакомых людей. На ковре валялись телефонный аппарат и трубка, соединенные витым проводом.
   Я ворвалась с радостным воплем, на секунду остановилась, глядя на экран...
   Дед вскочил с дивана. Спешно и грубо затолкал меня в спальню. Так я и не увидела ничего. Моя радость тут же испарилась. Я рыдала у запертой двери. Рыдала несколько часов.
   А потом в спальню вошла бабушка в льняном переднике с красными узорами...
   - Мне нужно сказать тебе, Аленушка, - произнесла она, разглядывая рисунок корзинки, набитой здоровенными подосиновиками. - Мама с папой не вернутся...
   Не помню, как я слезла с дерева. Вероятно, свалилась в конце. Не помню, как продиралась сквозь кусты, как упругие ветви хлестали по лицу. Не видела ничего. Перед глазами сияло опускающееся лезвие, а затем последовал чавкающий удар.
   Вылетела на берег и остановилась.
   Подобный ужас я испытала лишь однажды в своей жизни. Когда бабушка в льняном переднике с уточками сообщила, что моих родителей больше нет. Они погибли там, где солнце светит круглые сутки. Месяц назад они были рядом, я говорила с ними, и вдруг в один миг их не стало.
   Вера лежала на камнях - одинокая, брошенная. Лежала ровно, словно кто-то заботливо уложил ее на колючую гальку, выпрямил руки, расправил платье... Голова отсутствовала. Она покоилась рядом. Глаза закрыты и лицо умиротворенное.
   Я тихо заплакала. Без сил опустилась на камни, потом все-таки встала и медленно поплелась к Верочке.
   Я больше всего боялась, что закончится именно так. Кошмарный ужас с самого начала служил фоном развивавшейся истории. Давил, угнетал. Теперь он царил на сцене полностью и безраздельно. Его повелителем был бессмысленно жестокий американец с покореженным черепом и окровавленным мачете. А жертвой стала моя лучшая подруга. Вера уже никогда не поднимется, не посмеется вместе со мной над ляпом в переводе, не поцелует сына.
   Почему жестокость имеет право на существование? Почему отморозки правят бал в этом мире? Вопросы банальные, но именно они роились в голове, когда я гладила руку Верочки.
   Долго я сидела и гладила руку Верочки. Бейкер не возвращался. Тень деревьев накрыла берег и коснулась воды.
   Слезы лились и лились из глаз. Скорбь придавила тяжелой плитой. Прежде всего она, уж после - чувство вины перед подругой. Я не уберегла, не спасла Веру. В результате маленький мальчик на другом краю света остался без мамы...
   Больше всего меня коробил вид отделенной от тела головы. Слизывая с губ слезы, осторожно вернула ее на старое место. Камни там, где она лежала, покраснели. Я убрала руки, пальцы продолжали чувствовать мягкость и податливость Верочкиных волос.
   Не было сил смотреть. Кровавый воротник, который охватывал худенькую Верину шею, притягивал взгляд.
   Сумасшедшие, бредовые мысли овладели мною. Я думала о "мертвой воде"...
   Что, если и в самом деле с ее помощью можно заживлять раны на мертвецах? Как в сказке об Иване-царевиче и сером волке? Ведь научился доктор Энкель, используя удивительную субстанцию, сращивать сломанные кости!
   - Что думаешь, Вера? - спросила я.
   Все готова была отдать, чтобы она ответила. Но с холодных Вериных губ не сорвалось ни звука.
   Легенда о Ганеше...
   Человеке, который открыл "мертвую воду" и пытался приживить ею отрубленную голову сына.
   Сказка? Выдумка?
   Возможно.
   Но глаза невольно уставились на забытую всеми сумку. Она валялась на камнях чуть в стороне. В ее недрах покоился термос из нержавейки с последним кубиком.
   Когда стало совсем темно, я развела костер при помощи зажигалки помощника Бейкера. Нашла ее под деревом, где он ее бросил. Отблески пламени плясали на Верочкином теле в жутком языческом танце.
   Не знаю, правильно ли я поступала. Возможно, нарушала какие-то божественные законы. Но я - известная атеистка. И то, что делала тогда, казалось мне таинственным и запретным ритуалом Вуду, которому меня там же учили невидимые духи холодного ночного озера с неизвестным названием.
   Я выгрузила весь лед, извлекла осторожно темный кубик и положила отдельно. Разломала сам термос и вытащила колбу, изготовленную из нержавеющей стали. Прикрутила ее к палке и опустила в горловину кубик.
   Подносила к пламени с большой осторожностью.
   Половинка луны отражалась в озере и походила на полуприкрытое око, подсматривавшее за мной из темных водных глубин. Мрачный лес пугал шелестом листвы.
   Колба разогрелась быстро, через некоторое время я услышала бульканье. Кубик растаял.
   С тревогой вздохнула и перенесла колбу на лед.
   Остудила.
   Странные физические свойства у "черного льва". При одной и той же температуре "мертвая вода" может находиться и в жидком, и в твердом состоянии. Чудно, ей-богу, но для меня это значения не имеет.
   Выровняла голову Веры по отношению к туловищу. Взяла остывшую колбу, занесла над раной и... В меня закралось страшное сомнение.
   Чем я, собственно, занимаюсь? С ума сошла от горя! Эта гадость испепелит останки Веры в одно мгновение. Уже довелось наблюдать подобный эффект в Нью-Плимуте. Эксперимент со злобным псом.