Синицын Олег Геннадьевич. Скалолазка и мертвая вода (Скалолазка - 2)

   Но прежде чем приступить к поискам "живой воды", я должна переправить Веру в Европу. В какую страну? В любую! Ганеш жил либо в Германии, либо во Франции. Менее вероятно, что в Испании или Италии. Страны определены. Как я доберусь до них с трупом в багаже?
   Ткань дверной обивки сдалась и лопнула в том месте, где я ее ковыряла. Тут же в голову пришла идея. Нужно попробовать.
   Выскочила из автомобиля и вновь бросилась к телефонной будке.
   Потратив еще пару карточек и поговорив с несколькими знакомыми, я пришла к выводу, что мне невероятно повезло. Правда, чтобы успеть, я должна поторопиться.
   Город Уаироа располагался от Нейпира в каких-то восьмидесяти километрах. Какое счастье, практически рядом! Не представляю, что бы я делала, если б археологическая экспедиция доктора ван Бройтена обнаружила какие-нибудь развалины на Южном острове. Я бы все оставшееся время потратила, чтобы добраться до них.
   Раскопы увидела прямо с дороги. Исследовалась вершина пологого холма. Выглядело все как несколько воронок от бомб, над которыми кто-то заботливо натянул брезент.
   Остановилась рядом с парой корейских внедорожников. Их морды хищно "улыбались" мощными фарами. Агрессивные тачки! Мой "форд" раза в полтора ниже. Того и гляди - проглотят его соседи.
   На новое лицо, появившееся на раскопах, то есть на меня, никто не обращал внимания. Пришлось придержать за рукав пробегавшую мимо девушку и поинтересоваться, кто из здешних доктор ван Бройтен? Руки девушки были заняты картонными коробками, и она указала мне подбородком на одну из спин, торчавших из траншеи.
   - Доктор ван Бройтен? - спросила я, подойдя ближе.
   - Слушаю вас... - Указанная спина разогнулась, ко мне обернулся полный бородатый археолог. Из вежливости он прикоснулся к шляпе, и на полях остались следы пыльных пальцев.
   - Профессор Дюссельдорфского университета Густав Цигель рекомендовал мне обратиться к вам. - Я протянула вниз руку. - Алена Овчинникова.
   - О-о! - улыбнулся он, бережно пожимая мою ладонь перепачканной в земле клешней. - Очень приятно. Много слышал о вас. Профессор Анджей Валентинский рассказывал, как вы ловко скопировали текст с фриза храма на сорокаметровой скале в Дендере. Они несколько суток ломали голову, как туда добраться, собирались вызывать вертолет, а вы взобрались и сделали необходимое в полчаса.
   - Если быть точнее, за двадцать восемь минут. Валентинский проспорил мне бутылку шампанского, утверждая, что я не справлюсь даже за час.
   - Великолепно... - По деревянной лесенке ван Бройтен выбрался из траншеи и предстал передо мной полностью - большой, пыльный и добрый. Позвольте... Как вы попали в Уаироа? Разве здесь работает еще одна группа археологов?
   - Нет. Я в Новой Зеландии не по работе... Мне нужна ваша помощь.
   - Помогу с удовольствием такой симпатичной девушке. Мне, возможно, скоро тоже потребуется ваша помощь. Мы тут хотим вскрыть вертикальную штольню, о которой ходило много легенд. Есть надежда обнаружить неизвестные письмена охотников на моа... Итак, чем могу?
   - Профессор Цигель сообщил, что вы собираетесь отправить в Бельгию партию находок. Что зафрахтовали легкий самолет, который улетает сегодня.
   Ван Бройтен утвердительно кивнул.
   - Да, по согласованию с правительством Новой Зеландии мы собираемся изучить часть находок в нашем университете. Знаете ли, есть предположение, что мы наткнулись на культурный слой, датированный восьмисотым годом нашей эры. Нужно все детально исследовать... Да, наш самолет через несколько часов улетает в Брюссель из Веллингтона. А в чем, собственно, дело?
   - Нужно отправить в Европу мумифицированное тело доисторического человека.
   - Правда? - обрадовался доктор. - Удивительно! Где вы его нашли? Извините, а какого периода человек?
   Я промолчала, откровенно глядя ему в глаза. Ван Бройтен не выдержал, смутился, кашлянул, отвернулся.
   - Отчего ваша спутница сидит в машине? - спросил он. - Может, и ей взглянуть на раскопки?
   - Это и есть мумифицированное тело, - ответила я.
   Он долго не мог закрыть рот, пялясь на Верочку и не решаясь приблизиться.
   - Но она же... Выглядит живой! Как она сохранилась?.. И одета по-современному.
   - Для таможни одену соответствующе. Что скажете?
   - Это незаконно, - задумчиво вздохнул доктор, почесав запястьем щеку. - Но ради вас... Мы предусмотрели резерв в декларации - на сотню килограммов. Можно вписать дополнительным пунктом.
   - А меня - в сопровождение?
   Доктор кивнул и произнес:
   - Не знаю, что с вами случилось... Если бы не ваша блестящая репутация, ни за что бы не согласился на эту авантюру.
   - Я вам искренне благодарна, доктор!
   - Не попадайте больше в такие истории.
   - Если бы это от меня зависело...
   Сумасшедшее везение? Найти знакомого моих знакомых, почти коллегу, который через три часа отправляет в Европу находки на специально зафрахтованном самолете. Решается сразу вопрос и с Верой, и со мной. Без всяких документов. Надеюсь, этот самолет приземлится нормально...
   Я гнала автомобиль по горным долинам. Спешила, используя на полную катушку свои ограниченные водительские навыки. Одолев путь без аварий, вскоре оказалась в аэропорте Веллингтона. Там отыскала людей ван Бройтена, которые занимались отправкой груза. Темный, как гуталин, сенегалец гражданин Бельгии во втором поколении, по его утверждению, - поначалу долго не мог вникнуть в суть поставленной задачи. Даже записка от доктора не сильно помогла. Пришлось очаровывать бельгийца улыбками и заискивающими взглядами, которые мне обычно не удаются, но в тот раз сработали.
   - Мы будем лететь тридцать пять часов, - сообщил новый знакомый, - с пятью-шестью посадками на дозаправку.
   Я быстро прикинула. Если вылетим, как и планируется, в 17.00 по Веллингтону сегодня, 28 мая, то прилетим лишь в 4.00 тридцатого числа. На поиски "живой воды" в Европе мне останется около двадцати часов.
   Времени не просто мало. Катастрофически мало! На счету будет каждая минута.
   - А как мне добраться до Европы быстрее?
   - На пассажирском "боинге". Он все-таки реактивный. Летит порядка двадцати восьми часов.
   Ух ты! Целых семь часов форы!
   Решила так. Веру отправлю на самолете ван Бройтена - в компании с древностями и сенегальцем. Сама полечу на "боинге". Пока тело долетит в Брюссель, попытаюсь хоть что-то узнать.
   Веру бережно упаковали в полиэтиленовый мешок и опустили в деревянный ящик со штампом "Антропологические материалы". Пока ящик грузили в маленький двухмоторный самолет "Бич 2000" с явно американским названием "Суперкороль воздуха", я получила в полиции временное удостоверение. Как и рассчитывала, без проблем. Рассказала, что прилетела отдохнуть, а какой-то сутулый прохвост с длинным носом и в грязным пальто украл мой багаж. Полицейские едва не пустили слезу, но все-таки проверили в базе данных - не разыскивает ли меня Интерпол. Двухминутная пауза стоила мне гибели пяти миллионов нервных клеток, но все закончилось благополучно.
   Не медля ни секунды, кинулась в кассу и приобрела билет до Мюнхена с пересадкой в Лос-Анджелесе. Почему до Мюнхена? Не знаю. Кажется мне, что Ганеш жил где-то в Баварии. Впрочем, может быть, только потому, что в Баварии у меня есть уютное местечко?
   Замок Вайденхоф.
   Вряд ли успею посетить его. Учитывая дефицит времени, буду галопом носиться по автобанам и городам...
   До отлета оставалось время. В туалете в раковине вымыла голову, затем отправилась в магазин аэропорта и сменила спортивный костюм на блузку с юбкой. В соседнем магазине приобрела сотовый. Вот наступили времена - не может современный человек без сотового! Беспроводной телефон сделался тем же, чем был фиговый листок для Геракла. Как люди раньше без сотовых обходились? Волками, наверное, выли. Уму непостижимо! Как могли они ходить по магазинам без того, чтобы не посоветоваться с дражайшей половиной, оставленной дома, - один или два килограмма гречки прикупить? Как могли ездить в метро, не поинтересовавшись у какого-нибудь знакомого, что за погода там, наверху? Я уж не говорю о столь необходимых мелочах, как розыск загулявших мужей или издевательства над женами, отдыхающими в соседних комнатах.
   Первой проверкой сотового стал звонок в больницу Анри Жаке. Этнограф ждал.
   - Я прилетаю в Мюнхен через двадцать восемь часов. Рейс Ю-Эй 8861 из Лос-Анджелеса.
   - Отлично. Позаботится о вас один из моих друзей. Он привезет документы прямо на таможню... Пока не удалось отыскать "Жизнеописание Ганеша". Возникают странные проблемы в архивах и библиотеках. Постараюсь к вашему прилету что-нибудь придумать.
   - Спасибо.
   - Удачи.
   "Суперкороль воздуха" улетал раньше, чем мой "боинг", поэтому я пошла проводить его. Сенегалец сказал напоследок, чтобы я не беспокоилась. Лишь вздохнула ему в ответ.
   Как не беспокоиться? Они летят в одну сторону, через Малайзию. Я - в другую, через Америку. Мало ли что может случиться! Мне было бы легче, если бы я находилась возле Веры. Но нельзя терять ни секунды.
   Ситуация почему-то представилась в образе игрушечной машинки-конструктора, часть деталей которой разбросана, часть утеряна. Их необходимо найти и собрать все в короткий срок. Однако я не знаю самого главного: где находятся батарейки от этого агрегата?..
   Взлет "Суперкороля" я наблюдала уже через окна терминала. Крохотный самолет разогнался и поднялся. Через несколько минут в небе осталась только темная точка. На сердце было неспокойно. Такое ощущение, что не собрать мне этот конструктор.
   Глава 2
   САМОЛЕТЫ И АЭРОПОРТЫ
   В 18.30 огромный "Боинг-767" вылетел из аэропорта Веллингтона и взял курс на Лос-Анджелес. Десять часов полета, пересадка, и еще пятнадцать часов в воздухе. Ни разу не летала на такие огромные расстояния. Сидя в кресле и уставившись в окно, размышляла о том, в какую даль завезли меня покойнички во главе с Чиву.
   Уменьшавшиеся горы и равнины Новой Зеландии будили в душе непонятную тоску. Как бы я хотела оказаться в этой чудной стране в другое время и при других обстоятельствах!.. Я вздохнула и почувствовала усиливающуюся боль в горле. Ну вот! Кажется, подхватила ангину - после купания в ледяном озере.
   Двадцать восемь часов полета! Времени - океан. Подобно тому бескрайнему океану, который простирается в пяти тысячах метров под днищем самолета. Темно-синий глянцевый лист его казался спецэффектом из голливудского блокбастера. Вскоре самолет поднялся еще выше, и океан закрыли ватные разводы облаков.
   Времени - океан! Можно мучиться от безделья, можно пялиться в телеэкран, на котором человек-паук скачет по небоскребам...
   А можно все основательно обмозговать. Добытую информацию необходимо "причесать", найти элементы мозаики и сложить их в некую картину. Шерлок Холмс, например, некоторые убийства раскрывал, не вставая с кресла. Только трубку курил.
   У меня трубки нет, не курю, да в салоне и нельзя. Вместо трубки сунула в рот леденец, а на уши накинула наушники.
   Два соседних кресла пустовали. Не жалуют новозеландцы Америку. Вот и отлично! Меньше всего хотела бы, чтобы какой-нибудь навязчивый коммивояжер начал знакомиться, лезть в душу или, еще хуже, принялся бы рекламировать свой товар.
   Я слушала в наушниках "Гарбэдж" и вспоминала первую - впрочем, и последнюю - встречу с доктором Энкелем. Наше знакомство выглядело случайным, если бы доктор не задал вопрос, связанный с моей профессией. Тогда я подумала, что он вовсе не такой простой и открытый, каким кажется на первый взгляд. Он напоминал старый том со сказками, валяющийся на пыльной книжной полке. Полагаешь, что знаешь его содержание, но однажды открываешь и читаешь известное иными глазами.
   Он спросил, не знаю ли я, как переводится слово... "FURUM"? Кажется, так оно читается... Я почему-то уверена, что это слово не связано с "мертвой водой". Энкель многое знал о "мертвой воде", он проводил с нею опыты в лаборатории и лечил пациентов.
   Непонятно, правда, зачем он притащил воду на вечеринку.
   Что же он еще сказал? Пять месяцев не может перевести это слово. И совершенно не представляет, "откуда оно взялось"? Явно речь не о "мертвой воде".
   Тогда, может, о воде "живой"!
   Если перевести слово или хотя бы выяснить, из какого оно языка, можно обнаружить след "живой воды".
   ...Пять месяцев он не мог перевести слово "FURUM". И совершенно не представлял, откуда оно взялось! Да-а, пойди туда, не знаю куда...
   Стоп. Но сам-то Энкель где-то услышал это слово! Почему не потянул за ниточку? Не разузнал толком его историю?.. Все просто. Ниточка никуда не вела. Или оборвалась.
   То же самое слово я видела в документе ЦРУ - в служебной записке Кларка-Левиафана. Там было что-то о проекте "FURUM".
   "Доложить о ходе работ по проекту "FURUM".
   Кажется, так... Хммм...
   Мои догадки приняли опасный оборот - того и гляди завалят, не выберешься. Получается, спецотдел Левиафана тоже ищет "живую воду"? Интересно, как далеко они продвинулись?
   Нужно выяснить, откуда взялось слово. Хорошо бы узнать, где ЦРУ обнаружило "мертвую воду" Ганеша. Там сыскари опытные... Вряд ли они пропустили следы, выводящие на "красного льва", но все-таки... Вдруг в датировке ошиблись или перевод сделали неправильный? Меня бы им в помощь...
   Кресло мое накрыла тень. Я повернула голову.
   Рядом стоял незнакомый человек. В хорошем костюме, в шелковом галстуке. Но какой-то... съежившийся. Он смотрел на меня испуганно.
   Что-то спросил. Я сняла наушники, в которых девчонки из "Тату" надрывались на английском о том, что их, дескать, не догонят.
   - Простите, это кресло 29А? - взволнованно спросил человек.
   - Что? - не поняла я.
   - Это кресло 29А? Вы - мисс Овчинникова?
   - Предположим, - произнесла я, опасливо рассматривая незнакомца.
   Дрожащей рукой он протянул мне трубку сотового. Дисплей отсчитывал третью минуту разговора.
   - Что это?
   - Вас спрашивают.
   - Меня?
   Я вытерла вспотевший лоб и поднесла трубку к уху.
   - Алло?
   - Мисс Овчинникова? - раздался из динамика знакомый баритон.
   Я покрылась мурашками. Вот и тяжелая артиллерия подвалила. Том Кларк, собственной персоной! Начальник спецотдела ЦРУ, организатор бардака, в который я угодила. Называется - помяни черта...
   - Давно не виделись, - сказал он как всегда чарующе. Его мужское обаяние чувствовалось даже через тысячи километров беспроводной связи. Но мне было не до сантиментов.
   - Только вас припоминала! Как успехи в борьбе с международным терроризмом? Какой счет?
   - Оставьте иронию. Это действительно опасный враг...
   - ОПАСНЫЙ?! - закричала я, напугав покорно ожидавшего человека в шелковом галстуке. - Тогда почему вместо того, чтобы искать террористов, вы убили беззащитную Верочку Шаброву?!
   - Я вас предупреждал, мисс Овчинникова. Вы опять влезли не в свое дело.
   - Неправда! - едва не заплакала я.
   - Куда вы летите? Что вам нужно? - спросил напрямик Кларк.
   Они вычислили меня по авиабилету, который я приобрела на свое имя... Вот растяпа! Чудом ушла от Бейкера из заповедного леса, а теперь лечу прямо в гостеприимные объятия американских властей. Такие гостеприимные, что ни одной целой косточки не останется. Если вообще от меня что-нибудь соберут после визита в "оплот демократии"... Надо же так опростоволоситься! Ведь были же рейсы через Австралию и Арабские Эмираты. Но я выбрала тот, который короче на час!
   - Мне уже ничего не нужно. Я лечу домой. Хочу забиться в какой-нибудь темный угол и не знать ничего о вашей борьбе с терроризмом.
   - Посмотрите в окно, - произнес Кларк. - Вы ведь сидите возле окна?
   Я повернула голову. Рядом с крылом "боинга" пристроились два серебристых истребителя. Две небесные птички, крылья которых ощетинились турелями крупнокалиберных пулеметов и гроздьями ракет "воздух-воздух". На фюзеляже выделялась яркая звезда военно-воздушных сил США.
   - Ваш самолет захвачен иракскими террористами, - сказал Кларк. - Вы этого не замечаете?
   Я оглянулась на безмятежных пассажиров, сонных стюардесс, проплывающих между кресел. Никто не бегал по салону, не рвал на себе рубаху, демонстрируя арсенал взрывчатки. Не орал: "Даже если вы не верите в Аллаха, все равно к нему отправитесь!"
   - Иракские террористы, захватившие ваш аэробус, - продолжал Кларк, собираются протаранить один из небоскребов Лос-Анджелеса или Сан-Франциско. Именно это известно пилотам истребителей.
   - Вы не уничтожите самолет, полный людей!
   - Но если он врежется в небоскреб, жертв будет намного больше.
   - Он не врежется в небоскреб! Нет никаких террористов на борту!
   - Все правильно. Куда вы дели вашу подругу?
   Зубы непроизвольно сжались. Он допрашивает меня. Допрашивает с пристрастием, с угрозами. Я словно в кабинете Левиафана, в котором никогда не была.
   Он начал с самого больного вопроса.
   - Я похоронила Веру, - процедила в трубку. Так и хочется швырнуть ее на пол и давить каблуком, превращая в крошево.
   - Где?
   - На берегу озера. Четвертый камень у третьей заводи.
   - Где человек, обнаруживший "черного льва"?
   Значит, пробитый Бейкер, кроме меня, еще и Барсика упустил? Растерял он свои навыки. Точнее, из него я их вышибла молотком. Раньше бы он оставил после себя одни трупы, а полиция гонялась бы за Аленой Овчинниковой известной русской рецидивисткой.
   - Это какой-то новозеландский бродяга. Я его не знаю. "Черный лев" попал к нему случайно.
   - Значит, вам известно, что такое "черный лев"... - произнес утвердительно Кларк.
   - Из легенды о Ганеше. "Черный лев" был мне нужен только для того, чтобы найти Верочку... Теперь она мертва, а я хочу одного - вернуться домой.
   - Не верю. Будет надежнее, если вы полгодика посидите в калифорнийской тюрьме - за попытку угона аэробуса.
   - Не выйдет. Я уже была чеченской террористкой в прошлый раз! Одна и та же ложь дважды - неоригинально!
   - Зато весьма действенно.
   - Послушайте! - взмолилась я. - У меня нет интереса в этом деле! Я вне игры!
   - Что вам известно о слове " FURUM"? - вдруг резко переключился Кларк.
   Что ему нужно? Вычисляет, как много я знаю?
   - Впервые слышу.
   Тут Кларк запнулся. И со следующим вопросом я поняла, что он вовсе не проверяет меня.
   - Спрашиваю вас как специалиста по древним языкам - что вы можете сказать о слове "FURUM"?
   Он ищет. И пытается использовать меня в своих поисках.
   - Какому языку принадлежит слово?
   - Язык не установлен.
   - Хотя бы где найдено слово! Тогда можно определиться, какие народности проживали в данном районе и соответственно на каких языках разговаривали.
   Кларк сделал короткую, почти незаметную паузу.
   - Забудь об этом. Забудь это слово... И крепко-накрепко запомни, что обещала. Ты - вне игры, Скалолазка. Не хватало еще с тобой проблем. Если кто-нибудь из моих людей наткнется на тебя на выставке восковых фигур мадам Тюссо или на Эйфелевой башне - отправишься следом за своей подругой...
   Истребители за окном добавляли его словам весомости. Мои руки дрожали, но в голове вертелась упрямая мысль: "Фигушки тебе, Левиафан!.." Как же "вне игры"! Ублюдок Бейкер добросовестно постарался, чтобы я осталась в гонке, победителя которой ждет драгоценный ручей.
   - Мое стилистическое построение достаточно понятно? - закончил Кларк.
   - Да.
   - Лети в свою Москву. Конец связи.
   Он не ведает, что у меня пересадка в Лос-Анджелесе на Мюнхен! Выцепили человека посреди Тихого океана, но не проверили самую малость! Иначе бы точно схватили в Калифорнии. Подошли бы двое громил в черных костюмах, взяли под рученьки и - прощай Родина, здравствуйте, американские заключенные!
   Кларк спешит, потому и невнимателен. Не иначе перед ним поставлена патриотическая задача найти "живую воду" к Дню Независимости! А мне она нужна гораздо раньше.
   Истребители за окном завалились набок и быстро исчезли из поля зрения.
   Отдала сотовый телефон человеку в шелковом галстуке. Он походил на запуганного официанта, который у столика клиента вынужден ожидать заказ, в то время как ему ужасно хочется в туалет. Кларк так застращал беднягу, что тот едва на ногах держится. Приняв трубку сотового, он удалился, пятясь.
   Разговор с Кларком был неприятным, особенно на фоне истребителей за окном, но все-таки оказался ценным. Он убедил меня. "Живая вода" не фантазии, рожденные созерцанием новозеландской татуировки. Она существует, и ЦРУ ищет ее, не жалея людей, времени, денег. Американская разведка готова даже на боевую операцию. Спецотдел Кларка не занимается ерундой.
   А еще я убедилась в важности слова "FURUM". Пока буду ожидать пересадки в Лос-Анджелесе, необходимо разбиться в доску, но перевести его.
   Берег Калифорнии я рассматривала с содроганием. Чем ближе он становился, чем яснее вырисовывался в окне, тем больше я ощущала себя еврейской девушкой, которую тюремный вагон мчит в нацистскую Германию. Ленты песчаных пляжей, зелень пальм и блеск небоскребов казались мне декорированными вратами ада. Знала, что Кларк пока потерял ко мне интерес, что возиться со мной он пока не станет. Но все равно было страшно.
   Лос-Анджелес встретил жарким солнцем. Я выползла из самолета вялой и невыспавшейся. Волосы спутались - забыла купить расческу. В голове шевелилась какая-то каша. Тяжелый перелет.
   По закрытому трапу в здание аэропорта вошла с опаской. Я - в логове зверя. В любой момент могут скрутить руки и бросить в застенки "страны свобод и демократии". А могут организовать несчастный случай. Типа поскользнулась и напоролась на потерянный кем-то охотничий нож. Примите наши соболезнования...
   Усатый полицейский пристально смотрел на меня, и я опустила глаза. Сквозь ресницы увидела, что он движется ко мне.
   Вот и вляпалась! С одним полицейским, возможно, и справлюсь, но от всей Америки не убежишь. Будут травить, как лисицу. По телевизору и радио, в газетах и на плакатах. Преступница-маньяк... Если кто-нибудь... за живую или мертвую... Это я уже проходила в Турции...
   - Мисс, можно вас на секунду?
   Как же американцы исковеркали английский язык! Ужас, что с ним сделали! Обрезали по самое "не хочу". Гласные тянут. Впечатление такое, словно не говорят, а жуют.
   Он смотрел на меня, хмуря брови. В густых усах застряли крошки.
   - В чем дело, офицер? - Я попыталась изобразить искреннее недоумение, но как раз искренним оно и не получилось. Голос предательски дрожал.
   Следующие слова он произнес с каким-то злорадным удовольствием:
   - Давайте заглянем в вашу сумку, - предложил полицейский, указывая дубинкой на мой "Найк". - Быть может, найдем там какую-нибудь редкую травку или воздушный порошок?
   Уф, напугал, чертяка! Я даже засмеялась облегченно, чем ввергла полицейского в легкое недоумение.
   - Конечно! Давайте посмотрим! - Не дожидаясь других предложений, я вывалила на маленький столик свернутое Светкино платье, потасканный спортивный костюм, пакетики с орешками, которые захватила с собой в самолет.
   - Что-то еще показать? - любезно сказала я.
   - Нет-нет, - смутился он, - все в порядке. Можете идти!
   Едва не расцеловала его за последнюю фразу.
   Можете идти! А я уж думала...
   Нет, никто не собирался хватать меня в США.
   Проскочу.
   Три часа до следующего рейса. Я посчитала на огрызке бумажки: 14.00 по тихоокеанскому времени, по времени Веллингтона -- 10.00. С момента смерти Верочки прошло чуть меньше полутора суток, а я не продвинулась в расследовании.
   Позвонила Жаке. Не потому что надеялась узнать новую информацию одиночество вдруг сделалось невыносимым.
   - Мне сейчас на перевязку, - сообщил этнограф. - Но пять минут есть... Сто двадцать страниц "Жизнеописания алхимика Ганеша" выпущены в 1819 году в Берне крохотным тиражом в сорок экземпляров. До двадцатого века сохранились лишь двадцать. Какая-то их часть погибла во время Второй мировой войны. Мои друзья сумели отыскать следы только восьми экземпляров. Они хранились в архивах и библиотеках разных городов Европы. Так вот, за последние четыре месяца издания с "Жизнеописанием Ганеша" пережили эпидемию пожаров, потопов, грабежей и актов вандализма.
   - Смею предположить, что ваши друзья не нашли ни единого экземпляра!
   - Именно. Странно все это.
   - Как раз странного ничего нет, - ответила я. - Наоборот, было бы удивительно, если бы остался хоть один. Эти люди знают свое дело. Они поднаторели в сжигании бесценных рукописей и уничтожении археологических памятников.
   - Кто - они?
   - Да так... Банда.
   - Время вашего прилета в Мюнхен не изменилось?
   - Если только самолет не опоздает.
   Жаке отправился на перевязку, а я, после короткого размышления, пересела к мини-компьютеру, за деньги предоставившему доступ в Интернет. Выгнала при этом рыжеволосую девицу, которая тупо листала торговый сайт с бриллиантовыми колье. По-доброму она не хотела уходить. Пришлось купить автомобильный аэрозоль и с грустью сообщить ей, что она где-то неудачно прислонилась и ее модельное платье испачкано на спине серой краской, сильно напоминающей птичий помет.
   Я облазила не меньше двух десятков сайтов, пытаясь перевести слово "FURUM". Искала и прямые переводы, и общие корни с каким-то из языков. Без толку! Все, что находила, не имело ни малейшего смысла.
   Уже прозвучало объявление о посадке на рейс "Юнайтед Эйрлайнс 8861". За три часа, проведенные в аэропорту Лос-Анджелеса, я не узнала ничего. Ни толики информации, которая указала бы направление дальнейших поисков.
   Вполне возможно, за те сутки, которые у меня останутся на Европу, тоже ничего не добьюсь. ЦРУ позаботилось о том, чтобы уничтожить сохранившиеся экземпляры "Жизнеописания Ганеша". И слово "фурум" мне оказалось не по зубам. Я, конечно, полечу в Мюнхен, но что там буду делать - представления не имею. Других вариантов все равно нет.