Страница:
– Кэтрин! Какой сюрприз!
По ее удивленному взгляду он понял, что она не сразу узнала его в этой одежде, но она быстро отреагировала:
– О, привет!
– Странно встретить вас здесь! Сегодня очень холодно, правда? Что вы скажете о чашке горячего кофе?
Кэтрин нервно оглянулась по сторонам – нужно предупредить ее, подумал он, чтоб она не делала так. Но никто вокруг не обращал на них никакого внимания.
– Неплохая мысль, – ответила она.
Пол взял ее под локоть и увлек по улице в ту сторону, где раньше присмотрел кафе. Там он выбрал столик в самом углу, почти отгороженном от остального зала большим растением в кадке.
– Ну, как? – произнес он, когда у них приняли заказ. – Вы все успели обдумать?
– Да. Все обдумала.
– И?
– И решила сделать, что в моих силах.
Он быстро положил свою ладонь на ее руку.
– Славная девочка.
– Не знаю, какая от меня может быть польза. – Ее голос звучал резко. Она не могла понять причину странной дрожи, которая пробежала по телу от его прикосновения, и совсем необъяснимо было сожаление, что это кончилось. Разговаривая, она машинально смотрела на его руку, крупную, в мелких черных волосках, почему-то желая, чтобы он опять прикоснулся к ей. Мысленно она отчитала себя.
– Мне будет трудно что-нибудь сделать, но если у вас имеются какие-то конкретные задания, скажите мне о них.
– Есть задания. – Его низкий бас прозвучал уверенно – по телу вновь пробежала дрожь. – В Савиньи мне нужна база. Не могли бы вы ввести меня в замок?
Ее глаза расширились.
– Что вы задумали?
– То, что сказал. Савиньи находится в самом центре региона, где я разворачиваю свою деятельность. А в замке я окажусь в самом центре округа.
– Вы сошли с ума! Я же сказала вам – члены семьи моего мужа—коллаборационисты, их часто посещает генерал фон Райнгард.
– Тем лучше. Они решат, что в таком гнезде не появится ни один вражеский агент.
– И они окажутся правы – ни один агент в здравом уме не захочет там появиться.
– Я сторонник смелых акций, – пояснил свою мысль Пол. – Конечно, нужна хорошая версия, но, думаю, я такую придумал. Вы заканчивали школу в Швейцарии, верно? Там вы встречали меня. Швейцарского гражданина, хотя отец мой – англичанин. Зовут меня Пол Кертис, по профессии я учитель. Вы же уже некоторое время подумываете о том, чтобы нанять своему сыну воспитателя. Вам надо лишь убедить мужа, что я подхожу для этой работы.
Она тряхнула головой, совершенно ошеломленная неожиданным поворотом беседы.
– Но Ги всего три года!
– Почти четыре.
– Откуда вам это известно?
– Вы удивитесь, как много я знаю о вас, Кэтрин. – На мгновение в его глазах забегали чертики. – Неплохо ведь, если Ги начнет заниматься с воспитателем, который говорит на английском, французском и немецких языках?
– Вы говорите на всех трех?
– Да. – Он вынул из кармана пачку сигарет. – Хотите?
Она редко курила, но сейчас решила закурить.
– Спасибо.
Пол щелкнул зажигалкой и поднес ей огонь, снова слегка задев ее руку, но на этот раз Кэтрин была слишком взволнованна, чтобы что-то ощутить.
– А что, по версии, вы делаете во Франции?
– Преподавал в небольшой частной школе в окрестностях Бордо. Из-за войны школа закрылась. Не беспокойтесь, эта версия подкрепляется фактами. Такая школа действительно существовала, и если обратиться к директору, он подтвердит, что я был в штате. Все проверено и заметано еще до моего вылета из Лондона.
– Просто не верится! – воскликнула она. – Неужели вы все это продумали!
– Да, в надежде, что вы окажете мне помощь. СОЕ, может быть, и сравнительно новая организация, но она быстро развивается. Там ничего не оставляют на авось.
– Так. – Она затянулась, слегка закашлявшись. – Все равно я считаю это безумием, но, если я все же соглашусь, как мне объяснить ваше неожиданное появление?
– Вы столкнулись со мной сегодня. Поверьте, такие стечения обстоятельств случаются. Как вы думаете, удастся вам провернуть это? Вы должны проявить большое красноречие.
– Не знаю… Не умею врать…
– Но вы изобретательны. – Пол пристально смотрел на женщину. Он был убежден, что если она согласится с этим планом, то сумеет его осуществить. До встречи с ней он воздерживался от окончательных суждений – он предъявлял к людям особые требования, иначе дело могло кончится бедой. Теперь первоначальные сомнения рассеялись. Кэтрин подходила для работы. Ему остается лишь убедить ее. Половина победы – в уверенности. Давая ей понять, что готов доверить ей свою жизнь, Пол вселял в нее такую уверенность. Но этого недостаточно. Остальное она должна дополнить сама.
– Как вы сказали вас зовут?
– Пол Кертис. Я работал барменом в гостинице «Бел флер» в Женеве примерно с полгода перед поступлением в колледж. Остальную часть биографии я расскажу позже. Нам надо обговорить каждую деталь.
– Да, конечно. Я не дурочка… Послушайте, мне надо идти. Анна-Мария может подумать, что я не приду.
– Хорошо. Я свяжусь с вами.
– Я ничего не обещаю, имейте в виду…
Они погасили сигареты и вышли на улицу. Только за ними захлопнулась дверь, как Кэтрин вдруг вся напряглась.
– О Господи!
– Что такое?
– Вон там… на другой стороне улицы… брат Шарля, Кристиан. Думаю, он нас увидел. Да… он направляется к нам. Что же нам делать?
Пол взял ее под руку, чувствуя, как она вся дрожит. Дрожь не могло скрыть даже толстое кашемировое пальто.
– Блефуйте.
– Каким образом?
– Просто держите себя естественно. Запомните, я – ваш старый знакомый.
Кристиан был уже рядом, продолжать разговор стало невозможным.
– Кристиан! Что ты делаешь в Ангулеме? – воскликнула она, стараясь скрыть нервозность.
– Надо было кое с кем встретиться по делам. Если хочешь, могу отвезти тебя домой: все не тащиться на скрипучей телеге Мориса Анжелота. – Говоря это, он не сводил глаз с Пола, и Кэтрин видела в его взгляде неприкрытое подозрение.
– Представляю тебе своего старого друга – Пола Кертиса, – быстро сказала она. – Мы знаем друг друга еще по Швейцарии. Пол, а это мой деверь, Кристиан де Савиньи.
– Рад с вами познакомиться, – Пол спокойно протянул руку новому знакомому. – Мы столкнулись с Кэтрин на базаре. Прошло не меньше восьми лет с тех пор, как мы виделись в последний раз… совсем при иных обстоятельствах. Мир тесен, не правда ли?
– Да, – ответил Кристиан с оттенком иронии. – Тесен.
Кэтрин ощущала некоторую неловкость, но вдруг ее сознание абсолютно прояснилось. Не раздумывая ни секунды больше, она пустилась в рассуждения.
– Это действительно большая удача. Пол – учитель и недавно лишился работы; школа в Бордо, где он работал, закрылась. А Ги пора нанимать воспитателя. Хочу посоветоваться с Шарлем, не предложить ли Полу эту работу.
Кристиан криво усмехнулся.
– Правда? Любопытно, что он на это скажет?
– Очень надеюсь, что согласится, – жестко отозвалась Кэтрин. – Уверена, что Пол был бы хорошим воспитателем для Ги.
– Да. – Ухмылка еще не слетела с губ Кристиана. – Так что же, Кэтрин? Подбросить тебя домой?
– Я еще не освободилась. Надо навестить Анну-Марию, да и Морис обидится, если я поеду домой не с ним.
– Ну ладно. Сам я еду прямо сейчас. Хочу добраться до дома засветло – фары светят плохо. – Кристиан протянул Полу руку. – Приятно было познакомиться, мосье. Возможно, скоро увидимся опять.
И он ушел, затерявшись в базарной толпе. Кэтрин посмотрела на Пола, на ее лице отчетливо отражался страх.
– О, Господи, как вы думаете, он…?
– Не здесь! – оборвал ее Пол. – Вы разыграли эту сцену великолепно, Кэтрин. Видите… я же говорил, у вас получится.
– Я сама не своя! – призналась она. – Но, думаю, так оно и должно быть, правда? Решение принято. У меня еще не было времени как следует все продумать.
– Вам надо идти. Переговорите со своим мужем – теперь вам придется это сделать, или это сделает за вас деверь. А я через несколько дней позвоню в замок.
– Когда?..
– Оставьте это на мое усмотрение. – И он быстро пошел, высокий человек в пальто и мягкой фетровой шляпе, – скрылся в уличной толпе так же, как и Кристиан.
Через три дня Пол, как и обещал, позвонил в замок. – Итак? – спросил он, когда Кэтрин взяла трубку. – Говорили вы с мужем обо мне?
– Да.
– И?
– Он хочет встретиться с вами. Я должна назначить время.
– Умница!
– Не мне судить об этом… – Неожиданно она замолчала, сообразив, что не должна говорить ничего лишнего: надо постоянно соответствовать комедии, которую они разыгрывали. Никогда не узнаешь, может, кто-нибудь подслушивает. – Завтра муж будет свободен весь день. Не смогли бы вы приехать? Скажем, часов в одиннадцать?
– Давайте попозже. Я не знаю, как у меня сложится день. Два часа меня бы больше устроило.
– Хорошо, я передам ему. До встречи, Пол.
Она положила трубку на рычаг. Ее рука дрожала. Она влезла в эту историю по горло и все еще не уверена в том, что поступает правильно. Кэтрин знала, что дело опасное. Однако разговор с Шарлем прошел на редкость легко. Она поговорила с ним в тот же вечер, перед этим много раз мысленно прорепетировав весь разговор и зная свою версию назубок. Но зато у нее не осталось никаких сомнений, когда представился нужный момент. Тот факт, что Кристиан увидел ее с Полом, подталкивал ее к действиям.
– Думаю, такую возможность не следует упускать, – заявила она Шарлю, который был несколько обеспокоен и рассеян – типичное его состояние в последние дни.
Он согласно кивнул.
– Похоже на то. В наше время будет нелегко дать Ги хорошее образование. Думаешь, этот Пол Кертис подойдет?
– Думаю, подойдет. Конечно, я не могу поручиться за него как за учителя, но у него явное призвание к преподавательской деятельности.
– Говоришь, он швейцарец?
– Да. Ты не хотел бы переговорить с ним, Шарль? – торопливо спросила она, переводя разговор от выяснения биографических деталей в более надежное для себя русло. Она не была уверена в надежности версии Пола и не хотела говорить лишнего.
– Да, думаю, так будет лучше, если мы хотим доверить ему образование нашего сына, – сказал Шарль. – Устрой это, хорошо, Кэтрин? Посмотри в мой календарь и выбери подходящий день.
Итак, дело было сделано. Что с ней происходит? Потребность действовать в борьбе против нацистов после стольких месяцев разочарований и стыда за покорность мужа, полагала она.
Она отказывалась сознаться себе, что ей хотелось опять видеть Пола Кертиса и что это имеет какое-то отношение к делу.
– Итак, этот воспитатель, которого вы присмотрели для Ги, – хороший человек, не так ли? – спросил Гийом.
Обед закончился, они находились в салоне, наслаждаясь кофе – настоящим кофе, подарком от Райнгарда.
– Думаю, да, – ответил Шарль. – Он бегло говорит на трех языках, имеет степень по математике и произвел на меня весьма благоприятное впечатление.
Кэтрин сидела смирно, крепко сжав ладони на коленях. Пол произвел впечатление и на нее, когда приехал в замок для разговора с Шарлем. Она просто поразилась его хладнокровию и присутствию духа, его вызывающим доверие поведением. Он без всякого сомнения убедил бы ее, что является именно тем, за кого выдает себя, если б она не знала, что это не так.
– Но Ги еще слишком мал, – заметила Луиза. – Он еще ребенок. Даже считать не может – пройдут годы, пока он дорастет до математики.
– Он смышленый ребенок, – заявил Гийом. – Чем раньше он начнет учиться, тем лучше – это убережет его от бед. И Шарль поступает правильно, стараясь дать ему наилучшее воспитание с самого начала. Какие показатели у него будут дальше – в значительной степени зависит от того, какая заложена основа.
– Полагаю, что это так. Но в данный момент ему больше нужны сверстники для игр. – Луиза многозначительно посмотрела на Кэтрин. Пора Ги дать братца или сестренку, говорил ее взгляд.
Кэтрин отвела глаза. На это почти не оставалось надежды, она не переносила даже прикосновения Шарля. Но она не хотела, чтобы об этом знала теща. Они с Шарлем все еще уходили вместе каждый вечер, как они делали это и раньше. И только когда дверь за ними закрывалась, Кэтрин позволяла себе проявлять к нему свое истинное отношение.
– Он будет жить здесь, этот воспитатель? – спросила Кэтрин.
– Да… он может занять голубую комнату на нашем этаже, – лаконично ответил Шарль: домашние дела тяготили его. – А небольшую комнату рядом можно использовать как класс. Очень удобно.
– Я бы сказал, действительно очень удобно, – отозвался Кристиан чуть ли не весело.
Кэтрин порывисто глянула в его сторону и увидела, что деверь смотрит на нее. Его взгляд соответствовал тону – во взгляде сквозила явная насмешка, но было также и еще что-то, искорка чего-то такого, что могло оказаться не подозрением, а пониманием.
Конечно, он застал их вместе возле кафе, и хотя они постарались все объяснить, Кэтрин поняла с колющим ощущением страха, что он догадывался: тут есть и еще что-то, кроме случайной встречи старых друзей.
Мне надо быть очень осторожной с Кристианом, подумала она, и надо предупредить Пола, чтобы он тоже был с ним начеку. Но Пол, возможно, и не нуждается в предостережениях. Несомненно, в отличие от нее, он привык к уверткам. Его сегодняшнее поведение подтвердило это.
Пол переехал в замок неделей позже, привезя свои пожитки в поношенном коричневом чемодане. Он принес также стопку книг и бумажный мешок, в котором, как полагала Кэтрин, находились учебные материалы. На самом же деле там был небольшой «радиоприемник» двусторонней связи с Лондоном. Она узнала об этом, когда провела Пола в его комнату, где они остались наедине.
– Не беспокойтесь, здесь в замке я не стану им пользоваться, – заверил он ее. – Не хочу навлекать на вас опасность, в окрестностях могут оказаться приборы-пеленгаторы.
– Но где же тогда вы станете им пользоваться? – спросила Кэтрин.
– Несколько мест у меня уже намечено. – Пол не стал говорить ей о фермере, который предложил воспользоваться его стогом, и о конторе станционного смотрителя, – чем меньше она знает, тем лучше. И дело не в том, что он не доверял ей: когда люди не знают чего-то, то этого из них и не выпытать.
– Меня беспокоит Кристиан, – заметила она. – Может быть, я и ошибаюсь, но, мне кажется, он относится к вам с некоторым подозрением. Пожалуйста, будьте осторожны.
– Хорошо. За меня не беспокойтесь. Подумайте о себе. Воспринимайте меня только как воспитателя Ги. Если вы будете проявлять беспокойство, это заметят.
– Вы думаете, я веду себя подозрительно? – нервно спросила она.
– Нет. Вы держитесь великолепно. – Пол улыбнулся и как-то по-особенному посмотрел на нее. Общее дело соединило их на какое-то мгновение. Ее сердце громко забилось. Потом он от нее резко отвернулся, как будто тоже что-то почувствовал и решил положить этому конец.
– Нам следует отработать детали нашей версии. Что вы им сказали обо мне?
– Ничего, кроме того, о чем мы договорились.
– Даже мужу?
– Даже ему. Мы с Шарлем… теперь много не разговариваем.
Тон ее голоса моментально выдал ухудшение их семейных отношений.
– Он – глупый человек, – прямо отрезал он.
– Нет… нет, он не глупый… – К своему удивлению Кэтрин стала защищать мужа. – Он просто придерживается семейной традиции – делает то, что считает лучшим для семьи.
– Мне не стоило так говорить о нем. – Пол не стал объяснять, что имел в виду совсем не коллаборационизм Шарля, а то, что тот каким-то образом потерял любовь такой женщины, как Кэтрин. Ему не только не следовало говорить так, но не надо было даже думать об этом. Одно из главных правил СОЕ – не впутывать в дела эмоции. Как бы его ни влекло к Кэтрин – а он должен сознаться, его влечет к ней – она была для него закрыта.
– Я расскажу вам подробнее о жизни и привычках Пола Кертиса, – сказал он хрипловато. – Слушайте внимательно. Жизненно важно, чтобы наши версии совпадали.
– Знаю. Говорите – я слушаю.
Пока он говорил, она стояла возле двери, прислонившись ухом к приоткрытой щели и прислушиваясь к любому звуку или шороху в проходе, чтобы сразу знать, если кто-то приблизится. Когда он закончил, Кэтрин кивнула.
– Хорошо. Думаю, я все запомнила.
– Надеюсь. А теперь вам лучше уйти, чтобы не подумали, что вы слишком много проводите у меня времени. Где сейчас Ги?
– Бриджит повела его на прогулку. Когда они возвратятся, я приведу его сюда и познакомлю вас.
– Хорошо. Еще одна вещь. Этот приемник работает? – Пол показал на ящичек в углу комнаты.
– Должен работать. Если только не вынули батарейки. Почему вы спрашиваете?
– Иногда мне надо слушать радио, чтобы принимать послания. Слушать Лондон запрещается. Поэтому я был бы признателен, если бы каждый вечер в районе семи часов здесь никого бы не было в пределах слышимости. Сумеете ли вы сделать это?
– Постараюсь. – Она открыла дверь, чтобы уйти, потом притворила ее опять. – Все будет в порядке, не правда ли?
– Надеюсь. – Его лицо было серьезным. Ее охватила паника! Что она натворила?
– Что вы хотите этим сказать – надеюсь?
– Кэтрин, вы так же хорошо знаете, как и я, что в этом деле не существует никаких гарантий. Мы занялись опасным делом. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь вас от несчастья, но задание я выполнить обязан.
– Но вы обещали! Вы сказали… – Неожиданно она рассердилась.
– Я сказал, что проявлю осторожность. Это самое большее, что я могу сделать. Но подумайте об альтернативе. Если мы так или иначе не покончим с немцами, то ничего, что мы ценим в западном мире, не будет стоить и ломаной спички. Вот такие дела.
– Я думала об этом. Но мне вдруг стали понятны взгляды Шарля. По крайней мере, нам надо остаться в живых!
– А как же со всеми невинными людьми, которые уже погибли?
– Пока что я не знаю лично никого, кто погиб, – правда.
– Вам повезло. – Он тут же вспомнил Гери и малютку Беатрис, и эти воспоминания окрасили горечью его голос.
– А как же Гийом и Луиза, Селестина, Ги? Прежде всего Ги?
Он взял ее за руки.
– Вы делаете это ради Ги. Запомните это.
Пол думал успокоить ее своим прикосновением, не догадываясь, что пробуждало в ней оно. Кэтрин вся напряглась, почти окаменела.
– Я не отступлю, – прошептала она сквозь стиснутые зубы, – потому что вы загнали меня в угол, и теперь я не могу поступить иначе и погубить все дело. Но я хочу сказать лишь одно – лучше, если все обойдется без последствий. Будет значительно лучше.
Она выдернула руки и выбежала из комнаты.
В своей комнате Кэтрин попыталась собраться с мыслями. Ее всю трясло, к горлу подступали слезы. Как посмел этот человек поставить ее в такое положение? Как посмел он навлечь на всех них такую страшную опасность? Она ненавидела его – ненавидела его самоуверенность и то высокомерие, с которым он полагал, что великая цель оправдывает любой риск. Он использовал в качестве пешки в игре не своего ребенка. Не свою семью он тянул под расстрел.
Кэтрин закрыла руками глаза, стараясь развеять кошмарные видения, заменить их более светлыми мыслями – о Франции, которая вернет былую славу; о безопасном и счастливом доме; где она будет воспитывать сына; о наследии, на которое он может рассчитывать, если не станет простым рабом чужеземного режима.
Но ей никак не удавалось освободиться от неприязни, которую она испытывала к мужчине в соседней комнате, испытывала не только потому, что он поставил ее в такое безвыходное положение, но и потому, что пробудил в ней волну незнакомых и непонятных эмоций.
Что же, черт возьми, происходит с ней? Она винила Шарля и его семью за их отношение к нацистам, а теперь ей самой хотелось поступать так, – но она уже не могла этого сделать. Она презирала Шарля за его бездеятельность и в то же время ненавидела Пола за то, что тот действовал. Чего же она хотела?
Постепенно гнев Кэтрин улегся, осталось только отчаяние. Казалось, нет выхода из ужасной ситуации, в которой они оказались. Спасительного выхода не было, все равно – будет ли она что-то предпринимать или сидеть сложа руки. Она могла жить лишь одним днем и надеяться, что все-таки в конце туннеля забрезжит свет.
9
По ее удивленному взгляду он понял, что она не сразу узнала его в этой одежде, но она быстро отреагировала:
– О, привет!
– Странно встретить вас здесь! Сегодня очень холодно, правда? Что вы скажете о чашке горячего кофе?
Кэтрин нервно оглянулась по сторонам – нужно предупредить ее, подумал он, чтоб она не делала так. Но никто вокруг не обращал на них никакого внимания.
– Неплохая мысль, – ответила она.
Пол взял ее под локоть и увлек по улице в ту сторону, где раньше присмотрел кафе. Там он выбрал столик в самом углу, почти отгороженном от остального зала большим растением в кадке.
– Ну, как? – произнес он, когда у них приняли заказ. – Вы все успели обдумать?
– Да. Все обдумала.
– И?
– И решила сделать, что в моих силах.
Он быстро положил свою ладонь на ее руку.
– Славная девочка.
– Не знаю, какая от меня может быть польза. – Ее голос звучал резко. Она не могла понять причину странной дрожи, которая пробежала по телу от его прикосновения, и совсем необъяснимо было сожаление, что это кончилось. Разговаривая, она машинально смотрела на его руку, крупную, в мелких черных волосках, почему-то желая, чтобы он опять прикоснулся к ей. Мысленно она отчитала себя.
– Мне будет трудно что-нибудь сделать, но если у вас имеются какие-то конкретные задания, скажите мне о них.
– Есть задания. – Его низкий бас прозвучал уверенно – по телу вновь пробежала дрожь. – В Савиньи мне нужна база. Не могли бы вы ввести меня в замок?
Ее глаза расширились.
– Что вы задумали?
– То, что сказал. Савиньи находится в самом центре региона, где я разворачиваю свою деятельность. А в замке я окажусь в самом центре округа.
– Вы сошли с ума! Я же сказала вам – члены семьи моего мужа—коллаборационисты, их часто посещает генерал фон Райнгард.
– Тем лучше. Они решат, что в таком гнезде не появится ни один вражеский агент.
– И они окажутся правы – ни один агент в здравом уме не захочет там появиться.
– Я сторонник смелых акций, – пояснил свою мысль Пол. – Конечно, нужна хорошая версия, но, думаю, я такую придумал. Вы заканчивали школу в Швейцарии, верно? Там вы встречали меня. Швейцарского гражданина, хотя отец мой – англичанин. Зовут меня Пол Кертис, по профессии я учитель. Вы же уже некоторое время подумываете о том, чтобы нанять своему сыну воспитателя. Вам надо лишь убедить мужа, что я подхожу для этой работы.
Она тряхнула головой, совершенно ошеломленная неожиданным поворотом беседы.
– Но Ги всего три года!
– Почти четыре.
– Откуда вам это известно?
– Вы удивитесь, как много я знаю о вас, Кэтрин. – На мгновение в его глазах забегали чертики. – Неплохо ведь, если Ги начнет заниматься с воспитателем, который говорит на английском, французском и немецких языках?
– Вы говорите на всех трех?
– Да. – Он вынул из кармана пачку сигарет. – Хотите?
Она редко курила, но сейчас решила закурить.
– Спасибо.
Пол щелкнул зажигалкой и поднес ей огонь, снова слегка задев ее руку, но на этот раз Кэтрин была слишком взволнованна, чтобы что-то ощутить.
– А что, по версии, вы делаете во Франции?
– Преподавал в небольшой частной школе в окрестностях Бордо. Из-за войны школа закрылась. Не беспокойтесь, эта версия подкрепляется фактами. Такая школа действительно существовала, и если обратиться к директору, он подтвердит, что я был в штате. Все проверено и заметано еще до моего вылета из Лондона.
– Просто не верится! – воскликнула она. – Неужели вы все это продумали!
– Да, в надежде, что вы окажете мне помощь. СОЕ, может быть, и сравнительно новая организация, но она быстро развивается. Там ничего не оставляют на авось.
– Так. – Она затянулась, слегка закашлявшись. – Все равно я считаю это безумием, но, если я все же соглашусь, как мне объяснить ваше неожиданное появление?
– Вы столкнулись со мной сегодня. Поверьте, такие стечения обстоятельств случаются. Как вы думаете, удастся вам провернуть это? Вы должны проявить большое красноречие.
– Не знаю… Не умею врать…
– Но вы изобретательны. – Пол пристально смотрел на женщину. Он был убежден, что если она согласится с этим планом, то сумеет его осуществить. До встречи с ней он воздерживался от окончательных суждений – он предъявлял к людям особые требования, иначе дело могло кончится бедой. Теперь первоначальные сомнения рассеялись. Кэтрин подходила для работы. Ему остается лишь убедить ее. Половина победы – в уверенности. Давая ей понять, что готов доверить ей свою жизнь, Пол вселял в нее такую уверенность. Но этого недостаточно. Остальное она должна дополнить сама.
– Как вы сказали вас зовут?
– Пол Кертис. Я работал барменом в гостинице «Бел флер» в Женеве примерно с полгода перед поступлением в колледж. Остальную часть биографии я расскажу позже. Нам надо обговорить каждую деталь.
– Да, конечно. Я не дурочка… Послушайте, мне надо идти. Анна-Мария может подумать, что я не приду.
– Хорошо. Я свяжусь с вами.
– Я ничего не обещаю, имейте в виду…
Они погасили сигареты и вышли на улицу. Только за ними захлопнулась дверь, как Кэтрин вдруг вся напряглась.
– О Господи!
– Что такое?
– Вон там… на другой стороне улицы… брат Шарля, Кристиан. Думаю, он нас увидел. Да… он направляется к нам. Что же нам делать?
Пол взял ее под руку, чувствуя, как она вся дрожит. Дрожь не могло скрыть даже толстое кашемировое пальто.
– Блефуйте.
– Каким образом?
– Просто держите себя естественно. Запомните, я – ваш старый знакомый.
Кристиан был уже рядом, продолжать разговор стало невозможным.
– Кристиан! Что ты делаешь в Ангулеме? – воскликнула она, стараясь скрыть нервозность.
– Надо было кое с кем встретиться по делам. Если хочешь, могу отвезти тебя домой: все не тащиться на скрипучей телеге Мориса Анжелота. – Говоря это, он не сводил глаз с Пола, и Кэтрин видела в его взгляде неприкрытое подозрение.
– Представляю тебе своего старого друга – Пола Кертиса, – быстро сказала она. – Мы знаем друг друга еще по Швейцарии. Пол, а это мой деверь, Кристиан де Савиньи.
– Рад с вами познакомиться, – Пол спокойно протянул руку новому знакомому. – Мы столкнулись с Кэтрин на базаре. Прошло не меньше восьми лет с тех пор, как мы виделись в последний раз… совсем при иных обстоятельствах. Мир тесен, не правда ли?
– Да, – ответил Кристиан с оттенком иронии. – Тесен.
Кэтрин ощущала некоторую неловкость, но вдруг ее сознание абсолютно прояснилось. Не раздумывая ни секунды больше, она пустилась в рассуждения.
– Это действительно большая удача. Пол – учитель и недавно лишился работы; школа в Бордо, где он работал, закрылась. А Ги пора нанимать воспитателя. Хочу посоветоваться с Шарлем, не предложить ли Полу эту работу.
Кристиан криво усмехнулся.
– Правда? Любопытно, что он на это скажет?
– Очень надеюсь, что согласится, – жестко отозвалась Кэтрин. – Уверена, что Пол был бы хорошим воспитателем для Ги.
– Да. – Ухмылка еще не слетела с губ Кристиана. – Так что же, Кэтрин? Подбросить тебя домой?
– Я еще не освободилась. Надо навестить Анну-Марию, да и Морис обидится, если я поеду домой не с ним.
– Ну ладно. Сам я еду прямо сейчас. Хочу добраться до дома засветло – фары светят плохо. – Кристиан протянул Полу руку. – Приятно было познакомиться, мосье. Возможно, скоро увидимся опять.
И он ушел, затерявшись в базарной толпе. Кэтрин посмотрела на Пола, на ее лице отчетливо отражался страх.
– О, Господи, как вы думаете, он…?
– Не здесь! – оборвал ее Пол. – Вы разыграли эту сцену великолепно, Кэтрин. Видите… я же говорил, у вас получится.
– Я сама не своя! – призналась она. – Но, думаю, так оно и должно быть, правда? Решение принято. У меня еще не было времени как следует все продумать.
– Вам надо идти. Переговорите со своим мужем – теперь вам придется это сделать, или это сделает за вас деверь. А я через несколько дней позвоню в замок.
– Когда?..
– Оставьте это на мое усмотрение. – И он быстро пошел, высокий человек в пальто и мягкой фетровой шляпе, – скрылся в уличной толпе так же, как и Кристиан.
Через три дня Пол, как и обещал, позвонил в замок. – Итак? – спросил он, когда Кэтрин взяла трубку. – Говорили вы с мужем обо мне?
– Да.
– И?
– Он хочет встретиться с вами. Я должна назначить время.
– Умница!
– Не мне судить об этом… – Неожиданно она замолчала, сообразив, что не должна говорить ничего лишнего: надо постоянно соответствовать комедии, которую они разыгрывали. Никогда не узнаешь, может, кто-нибудь подслушивает. – Завтра муж будет свободен весь день. Не смогли бы вы приехать? Скажем, часов в одиннадцать?
– Давайте попозже. Я не знаю, как у меня сложится день. Два часа меня бы больше устроило.
– Хорошо, я передам ему. До встречи, Пол.
Она положила трубку на рычаг. Ее рука дрожала. Она влезла в эту историю по горло и все еще не уверена в том, что поступает правильно. Кэтрин знала, что дело опасное. Однако разговор с Шарлем прошел на редкость легко. Она поговорила с ним в тот же вечер, перед этим много раз мысленно прорепетировав весь разговор и зная свою версию назубок. Но зато у нее не осталось никаких сомнений, когда представился нужный момент. Тот факт, что Кристиан увидел ее с Полом, подталкивал ее к действиям.
– Думаю, такую возможность не следует упускать, – заявила она Шарлю, который был несколько обеспокоен и рассеян – типичное его состояние в последние дни.
Он согласно кивнул.
– Похоже на то. В наше время будет нелегко дать Ги хорошее образование. Думаешь, этот Пол Кертис подойдет?
– Думаю, подойдет. Конечно, я не могу поручиться за него как за учителя, но у него явное призвание к преподавательской деятельности.
– Говоришь, он швейцарец?
– Да. Ты не хотел бы переговорить с ним, Шарль? – торопливо спросила она, переводя разговор от выяснения биографических деталей в более надежное для себя русло. Она не была уверена в надежности версии Пола и не хотела говорить лишнего.
– Да, думаю, так будет лучше, если мы хотим доверить ему образование нашего сына, – сказал Шарль. – Устрой это, хорошо, Кэтрин? Посмотри в мой календарь и выбери подходящий день.
Итак, дело было сделано. Что с ней происходит? Потребность действовать в борьбе против нацистов после стольких месяцев разочарований и стыда за покорность мужа, полагала она.
Она отказывалась сознаться себе, что ей хотелось опять видеть Пола Кертиса и что это имеет какое-то отношение к делу.
– Итак, этот воспитатель, которого вы присмотрели для Ги, – хороший человек, не так ли? – спросил Гийом.
Обед закончился, они находились в салоне, наслаждаясь кофе – настоящим кофе, подарком от Райнгарда.
– Думаю, да, – ответил Шарль. – Он бегло говорит на трех языках, имеет степень по математике и произвел на меня весьма благоприятное впечатление.
Кэтрин сидела смирно, крепко сжав ладони на коленях. Пол произвел впечатление и на нее, когда приехал в замок для разговора с Шарлем. Она просто поразилась его хладнокровию и присутствию духа, его вызывающим доверие поведением. Он без всякого сомнения убедил бы ее, что является именно тем, за кого выдает себя, если б она не знала, что это не так.
– Но Ги еще слишком мал, – заметила Луиза. – Он еще ребенок. Даже считать не может – пройдут годы, пока он дорастет до математики.
– Он смышленый ребенок, – заявил Гийом. – Чем раньше он начнет учиться, тем лучше – это убережет его от бед. И Шарль поступает правильно, стараясь дать ему наилучшее воспитание с самого начала. Какие показатели у него будут дальше – в значительной степени зависит от того, какая заложена основа.
– Полагаю, что это так. Но в данный момент ему больше нужны сверстники для игр. – Луиза многозначительно посмотрела на Кэтрин. Пора Ги дать братца или сестренку, говорил ее взгляд.
Кэтрин отвела глаза. На это почти не оставалось надежды, она не переносила даже прикосновения Шарля. Но она не хотела, чтобы об этом знала теща. Они с Шарлем все еще уходили вместе каждый вечер, как они делали это и раньше. И только когда дверь за ними закрывалась, Кэтрин позволяла себе проявлять к нему свое истинное отношение.
– Он будет жить здесь, этот воспитатель? – спросила Кэтрин.
– Да… он может занять голубую комнату на нашем этаже, – лаконично ответил Шарль: домашние дела тяготили его. – А небольшую комнату рядом можно использовать как класс. Очень удобно.
– Я бы сказал, действительно очень удобно, – отозвался Кристиан чуть ли не весело.
Кэтрин порывисто глянула в его сторону и увидела, что деверь смотрит на нее. Его взгляд соответствовал тону – во взгляде сквозила явная насмешка, но было также и еще что-то, искорка чего-то такого, что могло оказаться не подозрением, а пониманием.
Конечно, он застал их вместе возле кафе, и хотя они постарались все объяснить, Кэтрин поняла с колющим ощущением страха, что он догадывался: тут есть и еще что-то, кроме случайной встречи старых друзей.
Мне надо быть очень осторожной с Кристианом, подумала она, и надо предупредить Пола, чтобы он тоже был с ним начеку. Но Пол, возможно, и не нуждается в предостережениях. Несомненно, в отличие от нее, он привык к уверткам. Его сегодняшнее поведение подтвердило это.
Пол переехал в замок неделей позже, привезя свои пожитки в поношенном коричневом чемодане. Он принес также стопку книг и бумажный мешок, в котором, как полагала Кэтрин, находились учебные материалы. На самом же деле там был небольшой «радиоприемник» двусторонней связи с Лондоном. Она узнала об этом, когда провела Пола в его комнату, где они остались наедине.
– Не беспокойтесь, здесь в замке я не стану им пользоваться, – заверил он ее. – Не хочу навлекать на вас опасность, в окрестностях могут оказаться приборы-пеленгаторы.
– Но где же тогда вы станете им пользоваться? – спросила Кэтрин.
– Несколько мест у меня уже намечено. – Пол не стал говорить ей о фермере, который предложил воспользоваться его стогом, и о конторе станционного смотрителя, – чем меньше она знает, тем лучше. И дело не в том, что он не доверял ей: когда люди не знают чего-то, то этого из них и не выпытать.
– Меня беспокоит Кристиан, – заметила она. – Может быть, я и ошибаюсь, но, мне кажется, он относится к вам с некоторым подозрением. Пожалуйста, будьте осторожны.
– Хорошо. За меня не беспокойтесь. Подумайте о себе. Воспринимайте меня только как воспитателя Ги. Если вы будете проявлять беспокойство, это заметят.
– Вы думаете, я веду себя подозрительно? – нервно спросила она.
– Нет. Вы держитесь великолепно. – Пол улыбнулся и как-то по-особенному посмотрел на нее. Общее дело соединило их на какое-то мгновение. Ее сердце громко забилось. Потом он от нее резко отвернулся, как будто тоже что-то почувствовал и решил положить этому конец.
– Нам следует отработать детали нашей версии. Что вы им сказали обо мне?
– Ничего, кроме того, о чем мы договорились.
– Даже мужу?
– Даже ему. Мы с Шарлем… теперь много не разговариваем.
Тон ее голоса моментально выдал ухудшение их семейных отношений.
– Он – глупый человек, – прямо отрезал он.
– Нет… нет, он не глупый… – К своему удивлению Кэтрин стала защищать мужа. – Он просто придерживается семейной традиции – делает то, что считает лучшим для семьи.
– Мне не стоило так говорить о нем. – Пол не стал объяснять, что имел в виду совсем не коллаборационизм Шарля, а то, что тот каким-то образом потерял любовь такой женщины, как Кэтрин. Ему не только не следовало говорить так, но не надо было даже думать об этом. Одно из главных правил СОЕ – не впутывать в дела эмоции. Как бы его ни влекло к Кэтрин – а он должен сознаться, его влечет к ней – она была для него закрыта.
– Я расскажу вам подробнее о жизни и привычках Пола Кертиса, – сказал он хрипловато. – Слушайте внимательно. Жизненно важно, чтобы наши версии совпадали.
– Знаю. Говорите – я слушаю.
Пока он говорил, она стояла возле двери, прислонившись ухом к приоткрытой щели и прислушиваясь к любому звуку или шороху в проходе, чтобы сразу знать, если кто-то приблизится. Когда он закончил, Кэтрин кивнула.
– Хорошо. Думаю, я все запомнила.
– Надеюсь. А теперь вам лучше уйти, чтобы не подумали, что вы слишком много проводите у меня времени. Где сейчас Ги?
– Бриджит повела его на прогулку. Когда они возвратятся, я приведу его сюда и познакомлю вас.
– Хорошо. Еще одна вещь. Этот приемник работает? – Пол показал на ящичек в углу комнаты.
– Должен работать. Если только не вынули батарейки. Почему вы спрашиваете?
– Иногда мне надо слушать радио, чтобы принимать послания. Слушать Лондон запрещается. Поэтому я был бы признателен, если бы каждый вечер в районе семи часов здесь никого бы не было в пределах слышимости. Сумеете ли вы сделать это?
– Постараюсь. – Она открыла дверь, чтобы уйти, потом притворила ее опять. – Все будет в порядке, не правда ли?
– Надеюсь. – Его лицо было серьезным. Ее охватила паника! Что она натворила?
– Что вы хотите этим сказать – надеюсь?
– Кэтрин, вы так же хорошо знаете, как и я, что в этом деле не существует никаких гарантий. Мы занялись опасным делом. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь вас от несчастья, но задание я выполнить обязан.
– Но вы обещали! Вы сказали… – Неожиданно она рассердилась.
– Я сказал, что проявлю осторожность. Это самое большее, что я могу сделать. Но подумайте об альтернативе. Если мы так или иначе не покончим с немцами, то ничего, что мы ценим в западном мире, не будет стоить и ломаной спички. Вот такие дела.
– Я думала об этом. Но мне вдруг стали понятны взгляды Шарля. По крайней мере, нам надо остаться в живых!
– А как же со всеми невинными людьми, которые уже погибли?
– Пока что я не знаю лично никого, кто погиб, – правда.
– Вам повезло. – Он тут же вспомнил Гери и малютку Беатрис, и эти воспоминания окрасили горечью его голос.
– А как же Гийом и Луиза, Селестина, Ги? Прежде всего Ги?
Он взял ее за руки.
– Вы делаете это ради Ги. Запомните это.
Пол думал успокоить ее своим прикосновением, не догадываясь, что пробуждало в ней оно. Кэтрин вся напряглась, почти окаменела.
– Я не отступлю, – прошептала она сквозь стиснутые зубы, – потому что вы загнали меня в угол, и теперь я не могу поступить иначе и погубить все дело. Но я хочу сказать лишь одно – лучше, если все обойдется без последствий. Будет значительно лучше.
Она выдернула руки и выбежала из комнаты.
В своей комнате Кэтрин попыталась собраться с мыслями. Ее всю трясло, к горлу подступали слезы. Как посмел этот человек поставить ее в такое положение? Как посмел он навлечь на всех них такую страшную опасность? Она ненавидела его – ненавидела его самоуверенность и то высокомерие, с которым он полагал, что великая цель оправдывает любой риск. Он использовал в качестве пешки в игре не своего ребенка. Не свою семью он тянул под расстрел.
Кэтрин закрыла руками глаза, стараясь развеять кошмарные видения, заменить их более светлыми мыслями – о Франции, которая вернет былую славу; о безопасном и счастливом доме; где она будет воспитывать сына; о наследии, на которое он может рассчитывать, если не станет простым рабом чужеземного режима.
Но ей никак не удавалось освободиться от неприязни, которую она испытывала к мужчине в соседней комнате, испытывала не только потому, что он поставил ее в такое безвыходное положение, но и потому, что пробудил в ней волну незнакомых и непонятных эмоций.
Что же, черт возьми, происходит с ней? Она винила Шарля и его семью за их отношение к нацистам, а теперь ей самой хотелось поступать так, – но она уже не могла этого сделать. Она презирала Шарля за его бездеятельность и в то же время ненавидела Пола за то, что тот действовал. Чего же она хотела?
Постепенно гнев Кэтрин улегся, осталось только отчаяние. Казалось, нет выхода из ужасной ситуации, в которой они оказались. Спасительного выхода не было, все равно – будет ли она что-то предпринимать или сидеть сложа руки. Она могла жить лишь одним днем и надеяться, что все-таки в конце туннеля забрезжит свет.
9
Первые недели в замке протекли для Пола довольно спокойно, и Кэтрин немного расслабилась. Пола приняли в доме, предоставили ему комнату рядом с Ги, питался он вместе с остальными членами семьи, – словом, порядок был установлен. Пол занимался с Ги два раза в день, уроки были довольно короткие, чтобы не утомлять малыша. Остальное время ребенок играл в комнате или на улице, если выдавалась хорошая погода, и его сопровождали Кэтрин или Бриджит, а Пол поступал, как хотел, – шел с ними или оставался дома.
Поскольку рабочих рук по-прежнему не хватало, Гийом и Шарль проводили много времени около перегонных аппаратов и не очень тревожились о том, что происходит в детской. Во всяком случае теперь, когда Шарль одобрил выбор воспитателя, он предпочитал оставить все практические детали на усмотрение Кэтрин. Шарль считал, что воспитание малыша – дело матери, а трения между супругами, вызываемые их возрастающим отчуждением, приводили к тому, что в ее присутствии муж чувствовал себя неловко и раздраженно. В работе он забывался и не помнил, что жена, по-видимому презирает его. А стоило им снова сойтись вместе, враждебности в ее глазах и в каждом ее жесте не заметить было нельзя.
Кэтрин со своей стороны старалась избегать Пола. Чем меньше она знает о его делах, тем лучше, думала она. Наверное, такого же мнения придерживался и Пол. Он часто отсутствовал, но никогда не говорил ей, куда ходит и почему, и не давал никаких объяснений, когда возвращался.
Случались и неприятные моменты – один из них был в тот день, когда Райнгард пришел к ним обедать. Ему представляли Пола, и она затаила дыхание, с ужасом думая, что острый глаз Райнгарда сумеет сразу же распознать их комедию. Но Пол, как и всегда, вел себя непогрешимо и убедительно, играя роль педантичного воспитателя, и Кэтрин опять вздохнула с облегчением.
По-прежнему больше всех ее беспокоил Кристиан. Иногда она, неожиданно поднимая глаза, ловила на себе его взгляд, и этот проницательный взгляд окатывал ее ледяным душем.
Иной раз ей казалось, что она видит дурной сон, от которого скоро пробудится. Однажды, когда она пошла забирать Ги из класса, Пол отвел ее в сторону.
– Одно слово, Кэтрин.
– Что-нибудь о Ги? – спросила она. Но она уже знала, что речь пойдет не о Ги. У Пола был слишком серьезный тон.
– Нет. Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня.
Ей стало тревожно.
– Что?
– Не съездите ли вы в Периге? Надо забрать записку для меня.
– Не знаю…
– Мама, мама! – Ги, оттолкнув свой маленький стульчик, несся к ним через всю комнату, размахивая листом бумаги, который разрисовал цветными карандашами. – Посмотри, что у меня получилось!
Она нагнулась, подхватила его, довольная передышкой.
– О, Ги, как замечательно! Что же это такое?
– Это генерал фон Райнгард. – Фамилию ему произнести было трудно. Получилось что-то вроде «Вайнхат». – А это солнце, а тут дерево…
– Мне надо поговорить с вами наедине. Я не стал бы просить, но это очень важно, – добавил Пол.
Она взглянула на него, отклонившись от маленькой головки Ги. Ее сердце бешено колотилось.
– Хорошо. Я приду к вам сразу же, как только отведу Ги к Бриджит.
Она была взволнована, но все же не могла не отметить, что за несколько прожитых здесь недель он изменил комнату по своему вкусу. Хотя у него почти не было пожитков, стало ясно, что здесь проживает мужчина – раньше же это была безликая гостевая комната.
– Я не стал говорить из-за Ги, – начал Пол. – Мы же не хотим, чтобы он повторял наши разговоры.
– Надеюсь, он не будет говорить, что я хожу в вашу комнату, – заметила Кэтрин. От нервозности и чего-то еще – может быть, от острого физического ощущения его присутствия – ее голос звучал резко.
– Он может это выкинуть?
– Вы – его воспитатель. Как вы считаете?
– Думаю, вам надо подготовить отговорку, на всякий случай. А я постараюсь все изложить покороче. Мне нужно, чтобы кто-то забрал адресованное мне послание в Периге от тех людей, кто с нами сотрудничает. Дело срочное – настолько срочное, что нельзя передавать его как обычно, через тайник.
Кэтрин знала, что он имел в виду тайники в каменных стенах и дуплах деревьев, через которые передавались записки участникам движения Сопротивления. Она прикусила губу, лихорадочно пытаясь придумать отговорку, чтобы не ездить в Периге.
– Что я скажу Шарлю?
– А разве вы обязаны что-то говорить ему? Вы же почти не общаетесь, верно?
– Мне придется взять машину. Он, несомненно, спросит, зачем она мне.
– Хорошо, – прибегнем к плану Б. Вы можете сказать, что нужно привезти дополнительные учебники для Ги от знакомого, живущего там. Отвезите меня туда, я сам возьму это послание.
– Вы все основательно продумали, не так ли? – сухо спросила Кэтрин.
– Это моя работа – поэтому я и здесь. Она немного помолчала.
– Хорошо. Попытаемся сделать так… с кем вы должны там связаться?
Поскольку рабочих рук по-прежнему не хватало, Гийом и Шарль проводили много времени около перегонных аппаратов и не очень тревожились о том, что происходит в детской. Во всяком случае теперь, когда Шарль одобрил выбор воспитателя, он предпочитал оставить все практические детали на усмотрение Кэтрин. Шарль считал, что воспитание малыша – дело матери, а трения между супругами, вызываемые их возрастающим отчуждением, приводили к тому, что в ее присутствии муж чувствовал себя неловко и раздраженно. В работе он забывался и не помнил, что жена, по-видимому презирает его. А стоило им снова сойтись вместе, враждебности в ее глазах и в каждом ее жесте не заметить было нельзя.
Кэтрин со своей стороны старалась избегать Пола. Чем меньше она знает о его делах, тем лучше, думала она. Наверное, такого же мнения придерживался и Пол. Он часто отсутствовал, но никогда не говорил ей, куда ходит и почему, и не давал никаких объяснений, когда возвращался.
Случались и неприятные моменты – один из них был в тот день, когда Райнгард пришел к ним обедать. Ему представляли Пола, и она затаила дыхание, с ужасом думая, что острый глаз Райнгарда сумеет сразу же распознать их комедию. Но Пол, как и всегда, вел себя непогрешимо и убедительно, играя роль педантичного воспитателя, и Кэтрин опять вздохнула с облегчением.
По-прежнему больше всех ее беспокоил Кристиан. Иногда она, неожиданно поднимая глаза, ловила на себе его взгляд, и этот проницательный взгляд окатывал ее ледяным душем.
Иной раз ей казалось, что она видит дурной сон, от которого скоро пробудится. Однажды, когда она пошла забирать Ги из класса, Пол отвел ее в сторону.
– Одно слово, Кэтрин.
– Что-нибудь о Ги? – спросила она. Но она уже знала, что речь пойдет не о Ги. У Пола был слишком серьезный тон.
– Нет. Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня.
Ей стало тревожно.
– Что?
– Не съездите ли вы в Периге? Надо забрать записку для меня.
– Не знаю…
– Мама, мама! – Ги, оттолкнув свой маленький стульчик, несся к ним через всю комнату, размахивая листом бумаги, который разрисовал цветными карандашами. – Посмотри, что у меня получилось!
Она нагнулась, подхватила его, довольная передышкой.
– О, Ги, как замечательно! Что же это такое?
– Это генерал фон Райнгард. – Фамилию ему произнести было трудно. Получилось что-то вроде «Вайнхат». – А это солнце, а тут дерево…
– Мне надо поговорить с вами наедине. Я не стал бы просить, но это очень важно, – добавил Пол.
Она взглянула на него, отклонившись от маленькой головки Ги. Ее сердце бешено колотилось.
– Хорошо. Я приду к вам сразу же, как только отведу Ги к Бриджит.
* * *
Четверть часа спустя она постучалась в дверь его комнаты. Пол тут же отворил и отступил в сторону, пропуская ее.Она была взволнована, но все же не могла не отметить, что за несколько прожитых здесь недель он изменил комнату по своему вкусу. Хотя у него почти не было пожитков, стало ясно, что здесь проживает мужчина – раньше же это была безликая гостевая комната.
– Я не стал говорить из-за Ги, – начал Пол. – Мы же не хотим, чтобы он повторял наши разговоры.
– Надеюсь, он не будет говорить, что я хожу в вашу комнату, – заметила Кэтрин. От нервозности и чего-то еще – может быть, от острого физического ощущения его присутствия – ее голос звучал резко.
– Он может это выкинуть?
– Вы – его воспитатель. Как вы считаете?
– Думаю, вам надо подготовить отговорку, на всякий случай. А я постараюсь все изложить покороче. Мне нужно, чтобы кто-то забрал адресованное мне послание в Периге от тех людей, кто с нами сотрудничает. Дело срочное – настолько срочное, что нельзя передавать его как обычно, через тайник.
Кэтрин знала, что он имел в виду тайники в каменных стенах и дуплах деревьев, через которые передавались записки участникам движения Сопротивления. Она прикусила губу, лихорадочно пытаясь придумать отговорку, чтобы не ездить в Периге.
– Что я скажу Шарлю?
– А разве вы обязаны что-то говорить ему? Вы же почти не общаетесь, верно?
– Мне придется взять машину. Он, несомненно, спросит, зачем она мне.
– Хорошо, – прибегнем к плану Б. Вы можете сказать, что нужно привезти дополнительные учебники для Ги от знакомого, живущего там. Отвезите меня туда, я сам возьму это послание.
– Вы все основательно продумали, не так ли? – сухо спросила Кэтрин.
– Это моя работа – поэтому я и здесь. Она немного помолчала.
– Хорошо. Попытаемся сделать так… с кем вы должны там связаться?