Страница:
– Эй, посмотрите-ка, – крикнул кто-то, и Мейсон развернул свою коляску. Тедди и Марио играли в карты, Майкл уставился в окно на дождь, а Билл смотрел телевизор. – Посмотрите, – снова сказал Билл, указывая на экран.
Смотреть, собственно говоря, было не на что, какой-то мужчина говорил в микрофон, стоя перед Белым домом, но то, что он говорил, было довольно интересным.
– Они сбили этого чертова президента, – сказал Билл.
– Что ты болтаешь? – спросил Тедди, не отрывая взгляда от карт.
– Точно, кто-то сбил самолет этого сукина сына.
– Мы что, опять с кем-то воюем?
– Не знаю, послушай сам.
Информация была краткой, детали не сообщали. После неудавшейся попытки покушения в Сан-Франциско президент вылетел на своем самолете обратно в Вашингтон, но во время этого полета борт номер один был атакован и сбит неизвестным истребителем в районе Скалистых гор западнее Денвера. К настоящему времени больше ничего не известно, сведений о президенте и остальных пассажирах не имеется.
– Как вам это нравится? – со смехом спросил Билл. – Что же это такое? Не мир, а сплошное сборище сумасшедших сукиных детей!
Тедди был занят тем, что размышлял, раскрывать или нет карты Марио. Он уже потянулся было к ним, но, поколебавшись, снова убрал руку.
– Так ты хочешь, чтобы я открылся? – спросил Марио.
– Не знаю. Да, – сказал Тедди, снова протянул руку и снова остановился. – Нет.
– Не тяни волынку.
– Заткнись.
Мейсону было бы гораздо проще, если бы он мог рассказать своим людям, что за работу им предстоит выполнить, но он никогда не сомневался в правильности намерений Харди держать в секрете все детали операции. Своим людям он сказал, что Харди угнал самолет, а ему, Мейсону, предстоит спрятать его, чтобы потом получить выкуп за пассажиров.
Все четверо подручных не были замешаны в этом деле, что их вполне устраивало. Им было предложено по десять тысяч долларов на брата только за то, чтобы они помогли спрятать самолет, и на этом их миссия заканчивалась. Учитывая размеры выкупа, который можно было получить за угнанный самолет, плата за их работу была не слишком большой, но они ничем не рисковали, поэтому и были довольны. Мейсон выбрал именно их, потому что они были крепкими ребятами и умели держать язык за зубами. И не то чтобы они были более надежными, чем другие, но просто у них не было в жизни других интересов кроме пива, карт, женщин и развлекательных телевизионных программ. Так что весть о нападении на президентский самолет заинтересовала их меньше очередной рекламы пива.
Продолжая смотреть в окно, Майкл повернул голову и бросил взгляд на Мейсона. Фредди знал, что Майкл думает о том, как бы сбегать за пивом, но понимает, что Фредди не позволит ему сделать этого. Посмотрев на Фредди, как на сторожевого добермана, Майкл снова отвернулся к окну.
Билл продолжал смотреть телевизор и изредка смеялся, Тедди и Марио играли в карты, обмениваясь громкими возгласами. Так медленно и тянулся этот длинный вечер.
74
75
Смотреть, собственно говоря, было не на что, какой-то мужчина говорил в микрофон, стоя перед Белым домом, но то, что он говорил, было довольно интересным.
– Они сбили этого чертова президента, – сказал Билл.
– Что ты болтаешь? – спросил Тедди, не отрывая взгляда от карт.
– Точно, кто-то сбил самолет этого сукина сына.
– Мы что, опять с кем-то воюем?
– Не знаю, послушай сам.
Информация была краткой, детали не сообщали. После неудавшейся попытки покушения в Сан-Франциско президент вылетел на своем самолете обратно в Вашингтон, но во время этого полета борт номер один был атакован и сбит неизвестным истребителем в районе Скалистых гор западнее Денвера. К настоящему времени больше ничего не известно, сведений о президенте и остальных пассажирах не имеется.
– Как вам это нравится? – со смехом спросил Билл. – Что же это такое? Не мир, а сплошное сборище сумасшедших сукиных детей!
Тедди был занят тем, что размышлял, раскрывать или нет карты Марио. Он уже потянулся было к ним, но, поколебавшись, снова убрал руку.
– Так ты хочешь, чтобы я открылся? – спросил Марио.
– Не знаю. Да, – сказал Тедди, снова протянул руку и снова остановился. – Нет.
– Не тяни волынку.
– Заткнись.
Мейсону было бы гораздо проще, если бы он мог рассказать своим людям, что за работу им предстоит выполнить, но он никогда не сомневался в правильности намерений Харди держать в секрете все детали операции. Своим людям он сказал, что Харди угнал самолет, а ему, Мейсону, предстоит спрятать его, чтобы потом получить выкуп за пассажиров.
Все четверо подручных не были замешаны в этом деле, что их вполне устраивало. Им было предложено по десять тысяч долларов на брата только за то, чтобы они помогли спрятать самолет, и на этом их миссия заканчивалась. Учитывая размеры выкупа, который можно было получить за угнанный самолет, плата за их работу была не слишком большой, но они ничем не рисковали, поэтому и были довольны. Мейсон выбрал именно их, потому что они были крепкими ребятами и умели держать язык за зубами. И не то чтобы они были более надежными, чем другие, но просто у них не было в жизни других интересов кроме пива, карт, женщин и развлекательных телевизионных программ. Так что весть о нападении на президентский самолет заинтересовала их меньше очередной рекламы пива.
Продолжая смотреть в окно, Майкл повернул голову и бросил взгляд на Мейсона. Фредди знал, что Майкл думает о том, как бы сбегать за пивом, но понимает, что Фредди не позволит ему сделать этого. Посмотрев на Фредди, как на сторожевого добермана, Майкл снова отвернулся к окну.
Билл продолжал смотреть телевизор и изредка смеялся, Тедди и Марио играли в карты, обмениваясь громкими возгласами. Так медленно и тянулся этот длинный вечер.
74
Мохаммеду Асри удалось всего один раз спикировать на обломки горящего самолета, прежде чем облака закрыли цель, но и этой единственной атаки было более чем достаточно. Когда он снизился над целью, то не увидел обломка достаточно крупного, чтобы его стоило продолжать расстреливать из пулеметов. Гигантский авиалайнер разлетелся на куски, рассыпавшиеся по склону: двигатель в одной стороне, сломанные крылья в другой, десятки кусков искореженного фюзеляжа валялись везде между деревьями и валунами. Никто, конечно, не мог остаться в живых, и тем не менее он нажал на гашетку пулемета, поливая все вокруг пулями пятидесятого калибра. Выйдя из пике, Асри набрал высоту, поднялся над облаками и снова вернулся в ясное, сверкающее небо, озаренное лучами заходящего солнца.
А внизу под ним, на земле, ветры приближающегося из Канады урагана кружили над обломками самолета, разнося клубы черного дыма. Асри был в небе один. Он не пытался скрыться, это никогда не входило в его планы, напротив, он набрал высоту, на которой его можно было легко обнаружить с помощью радаров, и стал кружить в небе. Прошла минута, другая, но никто не появлялся. И вдруг в пустынном небе показались две маленькие точки, которые потом выросли в четыре. В мгновение ока самолеты уже были над ним, летя с такой немыслимой скоростью, что наверняка не заметили бы его, если бы не увидели на своих радарах.
Когда истребители, пытаясь снизить скорость, стали окружать его, Асри заметил, что это были F-16S. Ему было интересно, что предпримут летчики истребителей: собьют его или будут сопровождать на ближайший аэродром? Собственная жизнь не волновала его, он был бы рад умереть в этот лучший момент своей жизни, но все-таки ему хотелось бы сделать заявление. Поэтому, ерзая в кресле и не делая никаких попыток ускользнуть, Асри наблюдал в стекло кабины за окружавшими его истребителями, ожидая, что в любой момент из-под их крыльев может вырваться облако дыма, а это будет означать, что по нему выпущена ракета.
Истребители взяли его в кольцо, радио в кабине Асри разрывалось на все голоса, но это только раздражало его. В любом случае ему хотелось сделать свое заявление лично, а не анонимно по радио, поэтому он протянул руку и выключил его.
Командирский истребитель покачал крыльями, и Асри тоже покачал крыльями в ответ. Истребитель сделал левый поворот, и Асри последовал за ним, как послушная домашняя собачка, но с видом победителя Цезаря, въезжающего в Рим.
В Нью-Йорке ФБР связывалось со всеми по радио и по телефону, но не смогло найти кого-нибудь, кто мог бы толком все объяснить. Гораздо больше информации оно получило, посмотрев телевизор.
– Мы прерываем нашу программу для передачи важного сообщения, – сказал диктор. Мельник кивком головы подозвал Вертера, который положил телефонную трубку и подошел ближе.
– Как нам сообщили, истребитель, сбивший президентский самолет, был перехвачен истребителями ВВС США и посажен на базе ВВС Лоури в Денвере. Летчик истребителя заявил, что является офицером ВВС Сирии и что его действия являются началом войны между Сирией и Соединенными Штатами.
– Асри! – взревел Вертер. – Черт побери, это же Мохаммед Асри!
– В настоящий момент мы не имеем никаких подтверждений его словам от правительства Сирии, но, как нам стало известно, все войска приведены в состояние боевой готовности. Только что мы получили сообщение, что правительство Израиля отдало приказ о мобилизации…
– О, Боже, – прошептал Мельник, – мы снова пришли к этому.
Он чувствовал, как кровь стучит в висках, ему было стыдно посмотреть в глаза окружающим. Что же произошло с его знаменитой интуицией? Ведь теперь из-за него Израиль может снова оказаться втянутым в войну. Он должен был обо всем догадаться, но в то время, когда весь мир катился к пропасти, его мысли были заняты только женщиной.
– А теперь последние сообщения из Пентагона, – сказал диктор.
Когда Фредди Мейсон выключил телевизор, Билл запротестовал.
Фредди проигнорировал его возражения.
– Пора, – сказал он.
– Подожди минутку, я сейчас быстренько разберусь с этим сосунком, – сказал Тедди.
Фредди подъехал на коляске к кровати, на которой они играли в карты, и сбросил все карты на пол.
– Черт бы тебя подрал, – воскликнул Тедди.
– Пошли, – сказал Фредди, и все неохотно потянулись за ним к двери.
Вообще-то еще было рано, но Фредди понимал, что сейчас их будет легче выгнать на улицу. Этих парней уже начала тяготить обстановка, и он не мог винить их за это. Любой бы начал выходить из себя, сидя в номере мотеля и не имея другого занятия, кроме как смотреть на дождь, на экран телевизора, или играть в карты. А так как они все время думали только о женщинах и пиве, очень скоро они стали бы задумываться, что время можно убить и более достойным способом. А кроме того он не хотел, чтобы они смотрели телевизор, и, хотя они не думали о том что видят, Фредди не хотел рисковать, что они вдруг начнут интересоваться судьбой президента. Он сомневался, что у них хватит мозгов связать происшедшее с президентом с работой, для которой их наняли, но зачем было допускать малейший риск? Фредди убедился, что план развивается строго по расписанию, и ему этого было вполне достаточно. А там, на болоте, им придется больше думать о москитах, чем о женщинах, пиве и президенте.
Они подъехали на машине к краю Эверглейдского болота, где хранились их лодки. Два человека перенесли Мейсона в лодку с авиационным мотором, специально предназначенную для плавания по мелководью, а двое других уселись в небольшую моторную лодку с лебедкой. Моторы взревели в ночи, но их никто не услышал. Двигаясь по болоту вдоль зоны, которую они днем обозначили вешками, они крепили к каждой вешке фонарик лампочкой вверх. В начале этой обозначенной вешками прямоугольной зоны в дно болота была воткнута стальная труба, на верхушку которой они прикрепили небольшую коробку, похожую на деревенский почтовый ящик, но только передняя стенка у нее была из стекла. Мейсон аккуратно развернул коробку в направлении запад – северо-запад и проверил провода, соединяющие ее с автомобильным аккумулятором. Включать фонарики и коробку было рано, и они сидели в темноте, облепленные москитами, и смотрели на светящиеся циферблаты своих часов.
– Посол Сирии в Вашингтоне заявил, что ему ничего не известно о пилоте, сбившем сегодня самолет президента, – начал свое сообщение диктор телевидения. – Мы еще не получили какого-либо заявления от правительства Сирии… Минутку, только что поступило сообщение, что официальное заявление Сирии поступит в самое ближайшее время. В предварительном заявлении говорится, что это покушение было организовано сионистскими элементами в Палестине с целью развязать новую войну на Ближнем Востоке. К настоящему времени не имеется никаких новых сведений о судьбе президента.
Мельник и Вертер не могли понять, что произошло. Нет, на самом деле они, конечно, поняли, что произошло: призрак, за которым они гонялись все эти недели, ускользнул от них, настиг президента на высоте тридцать тысяч футов над Скалистыми горами, сбил самолет и почти наверняка убил президента. Мельник и Вертер не могли понять, как это произошло.
Когда Мельник с помощью агентов Моссада схватил в Лондоне Акбара и накачал его наркотиками, Акбар рассказал о наемном убийце и о покушении, готовящемся в Лос-Анджелесе. Вертер допускал, что Харди мог узнать о том, что случилось с Акбаром, и перенес место покушения в Сан-Франциско. Но он не мог за такое короткое время раздобыть истребитель и организовать воздушный перехват. Более того, Асри уже давно прибыл в Соединенные Штаты, а значит, это все было спланировано заранее. Но если так, то почему Акбар не знал об этом? А почему он, собственно говоря, поверил рассказу Акбара? Да, это действительно вопрос. Почему он не понял, что это не весь план? Может быть, потерял нюх?
Вертер бросил взгляд на Мельника, который стоял и смотрел в окно. Ладно, когда все закончится, он разберется с этим сукиным сыном.
В голове Мельника крутились и другие вопросы, до которых Вертеру не было никакого дела. Что сейчас происходит на другой стороне земного шара? Действительно ли Сирия объявила войну? Если так, то за Соединенные Штаты можно не тревожиться, но что будет с Израилем? Сирия ведь не собирается оккупировать штат Нью-Джерси, а что сейчас происходит на Голанских высотах? Может быть, сирийские танковые дивизии выдвигаются на позиции? Может быть, как раз в этот самый момент иракские бомбардировщики заправляются топливом? Можно ли доверять Египту, если все арабские государства обрушатся на Израиль?
Какой-то маленький импульс внезапно напомнил Мельнику, что существует еще Лори Вертер, но он быстро прогнал эту мысль из головы. Сейчас у него не было времени беспокоиться еще и о ней.
Элисон устала, проголодалась и расстроилась. У нее был трудный день: после того, как она прилетела в Тампу, она целый день проездила на машине, но так ничего и не обнаружила. Она хотела продолжить поиски, но ей надо было отдохнуть.
Элисон ехала на юго-восток по шоссе № 82, впереди был поворот, шоссе сворачивало к городу Иммокали. Сразу за поворотом стоял полицейский автомобиль с потушенными фарами, но работающим мотором. Сидевшие в нем полицейские поджидали нарушителей, превышающих скорость, нетрезвых водителей и автомобили, значащиеся в их списке как украденные, или по каким-то другим причинам. «Форд-эскорт» Элисон, номерной знак А1Р 585, был занесен в этот список.
Подъезжая к повороту, Элисон задумалась, и автомобиль повело влево. Резкий звук автомобильного сигнала встряхнул ее, она быстро вернула машину в свой ряд, а мимо, буквально в нескольких дюймах от нее, промчалась черная тень. «У этого сукина сына скорость, наверное, все девяносто», – подумала Элисон, все еще дрожа от страха и наблюдая, как задние фонари обогнавшей ее машины скрылись за поворотом. На самом деле этот автомобиль шел со скоростью восемьдесят семь миль в час, он промчался мимо машины дорожной полиции, полицейские включили фары и мигалку и рванули за ним.
«Вот и хорошо, – подумала Элисон, увидев, как полицейские бросились преследовать нарушителя. – Так ему и надо». Через некоторое время она увидела впереди остановившуюся машину нарушителя и рядом с ней автомобиль полиции. Полицейский проверял у водителя документы и не обратил внимания на маленький «форд-эскорт», проехавший мимо на положенной скорости.
Вертер был уверен, что во всем этом было что-то такое, чего они все еще не могли понять. Он не мог поверить, что все произошло именно так, как это выглядело. Все убеждали его в том, что он думает так только потому, что отказывается осознать всю трагичность ситуации.
– Кодовое название операции «Даллас» говорит само за себя, – сказал один из агентов. – Они попытались убить президента из винтовки, как Кеннеди, но подготовились более тщательно и ждали президента еще и в воздухе. Черт побери, кто знает, может, и для Кеннеди был предусмотрен такой вариант на тот случай, если Освальд промахнется.
Комната была полна людей, наперебой предлагавших различные варианты, но все они восприняли случившееся так, как оно есть, и исходили исключительно из этого. Вице-президент уже взял бразды правления в свои руки, военные заверили всех, что готовы отразить любую попытку нападения, и, хотя никто не пришел в восторг от того, что обязанности президента теперь исполнял Куэйл, за страну можно было не беспокоиться. Асри был схвачен, так что теперь оставалось только поймать Харди.
Вертер не мог спорить с ними со всеми, не мог отрицать вроде бы очевидные факты, и его убеждение начало потихоньку таять, так как, в конце концов, не имело под собой реальной базы. Возможно, они были правы, а он просто не мог смириться с мыслью, что президента убил человек, о котором они знали, но не смогли остановить.
Мельник отвернулся от окна и встретился взглядом с Вертером. Они молча смотрели друг на друга, тогда как остальные люди, находящиеся в комнате, продолжали шуметь, не обращая на них внимания.
Мельник медленно покачал головой. Нет, он не верил, что все произошло именно так, он не знал почему, просто интуиция подсказывала ему, что здесь что-то не так.
Вертер прошел через комнату и сел рядом с Мельником.
– Вы не купились на это, – сказал он.
– Нет, – ответил Мельник.
– Я тоже. Но почему?
– Не знаю, просто попахивает тухлятиной. – Мельник взглянул на Вертера, ожидая, что он засмеется, но тот просто молча кивнул. Он все понимал, но хотел быть уверенным.
– Что вам во всем этом не нравится? С какого момента надо начинать?
– Не знаю. Может быть, с Акбара? Вертер покачал головой.
– Это была просто уловка, чтобы сбить нас со следа, и мы клюнули на нее. – Он помолчал немного. – А как насчет названия операции? – Вертер кивнул головой в сторону своих агентов. – Они считают, что название операции явно имеет отношение к убийству Кеннеди.
– Нет, здесь тоже что-то не так, – сказал Мельник, тщательно подбирая слова. – Операция спланирована очень тщательно и умно, и человек, задумавший ее, не стал бы совершать такой элементарной ошибки, выбрав наименование операции, говорящее само за себя. – Несколько агентов подошли к нему поближе, и Мельник продолжил. – Совсем наоборот, он выбрал это название как раз для того, чтобы мы думали именно так, как думаем сейчас. Но на самом деле произошло что-то другое.
– Что-то другое? Вы имеете в виду, что никто не сбивал президентский самолет? – с сарказмом заметил кто-то из агентов. – И президент не убит? А все присутствующие здесь просто врут? Да очнитесь же, Мельник.
Агенты снова разбились на небольшие группки и принялись обсуждать возможности поимки Харди. Вертер и Мельник сидели молча.
О Лори они совсем забыли.
Допрос Мохаммеда Асри на базе ВВС Лоури убедил агентов, что Асри говорит правду. Он рассказал все в деталях, и его показания полностью совпали с тем, что наблюдали диспетчеры на радарах, а еще он добавил, что, когда расстреливал обломки из пулемета, не заметил, чтобы кто-то остался в живых. Асри добровольно указал точное место падения президентского самолета. От Сирии не поступало никаких заявлений об объявлении войны, а через полчаса представитель Сирии заявил, что Сирия ничего не знает об этом нападении и снимает с себя всякую ответственность.
Следуя указаниям Асри, самолеты ВВС США, оснащенные инфракрасными приборами обнаружения, в шесть пятнадцать вечера нашли остатки президентского самолета. Самолет упал в районе горной вершины Нэшнл Форест, и обломки его скатились в долину, расположенную между пиками Гари и Байер. К этому времени солнце уже скрылось за горами, и склоны погрузились в темноту. Кроме того, на горы неумолимо надвигался снежный буран из Канады, его темные облака осыпали склоны хлопьями снега. К разведывательным самолетам присоединились вертолеты, оснащенные мощными прожекторами, но они не могли спуститься в долину из-за сильного ветра. Было решено, что вертолеты попробуют приземлиться на какой-нибудь из горных вершин, а уже оттуда спасательные группы отправятся вниз к месту катастрофы.
Асри предъявили обвинение в убийстве, и он был препровожден в тюрьму, несмотря на его требование, чтобы с ним обращались как с военнопленным. Он так и не поверил, что не было объявлено никакой войны.
А внизу под ним, на земле, ветры приближающегося из Канады урагана кружили над обломками самолета, разнося клубы черного дыма. Асри был в небе один. Он не пытался скрыться, это никогда не входило в его планы, напротив, он набрал высоту, на которой его можно было легко обнаружить с помощью радаров, и стал кружить в небе. Прошла минута, другая, но никто не появлялся. И вдруг в пустынном небе показались две маленькие точки, которые потом выросли в четыре. В мгновение ока самолеты уже были над ним, летя с такой немыслимой скоростью, что наверняка не заметили бы его, если бы не увидели на своих радарах.
Когда истребители, пытаясь снизить скорость, стали окружать его, Асри заметил, что это были F-16S. Ему было интересно, что предпримут летчики истребителей: собьют его или будут сопровождать на ближайший аэродром? Собственная жизнь не волновала его, он был бы рад умереть в этот лучший момент своей жизни, но все-таки ему хотелось бы сделать заявление. Поэтому, ерзая в кресле и не делая никаких попыток ускользнуть, Асри наблюдал в стекло кабины за окружавшими его истребителями, ожидая, что в любой момент из-под их крыльев может вырваться облако дыма, а это будет означать, что по нему выпущена ракета.
Истребители взяли его в кольцо, радио в кабине Асри разрывалось на все голоса, но это только раздражало его. В любом случае ему хотелось сделать свое заявление лично, а не анонимно по радио, поэтому он протянул руку и выключил его.
Командирский истребитель покачал крыльями, и Асри тоже покачал крыльями в ответ. Истребитель сделал левый поворот, и Асри последовал за ним, как послушная домашняя собачка, но с видом победителя Цезаря, въезжающего в Рим.
В Нью-Йорке ФБР связывалось со всеми по радио и по телефону, но не смогло найти кого-нибудь, кто мог бы толком все объяснить. Гораздо больше информации оно получило, посмотрев телевизор.
– Мы прерываем нашу программу для передачи важного сообщения, – сказал диктор. Мельник кивком головы подозвал Вертера, который положил телефонную трубку и подошел ближе.
– Как нам сообщили, истребитель, сбивший президентский самолет, был перехвачен истребителями ВВС США и посажен на базе ВВС Лоури в Денвере. Летчик истребителя заявил, что является офицером ВВС Сирии и что его действия являются началом войны между Сирией и Соединенными Штатами.
– Асри! – взревел Вертер. – Черт побери, это же Мохаммед Асри!
– В настоящий момент мы не имеем никаких подтверждений его словам от правительства Сирии, но, как нам стало известно, все войска приведены в состояние боевой готовности. Только что мы получили сообщение, что правительство Израиля отдало приказ о мобилизации…
– О, Боже, – прошептал Мельник, – мы снова пришли к этому.
Он чувствовал, как кровь стучит в висках, ему было стыдно посмотреть в глаза окружающим. Что же произошло с его знаменитой интуицией? Ведь теперь из-за него Израиль может снова оказаться втянутым в войну. Он должен был обо всем догадаться, но в то время, когда весь мир катился к пропасти, его мысли были заняты только женщиной.
– А теперь последние сообщения из Пентагона, – сказал диктор.
Когда Фредди Мейсон выключил телевизор, Билл запротестовал.
Фредди проигнорировал его возражения.
– Пора, – сказал он.
– Подожди минутку, я сейчас быстренько разберусь с этим сосунком, – сказал Тедди.
Фредди подъехал на коляске к кровати, на которой они играли в карты, и сбросил все карты на пол.
– Черт бы тебя подрал, – воскликнул Тедди.
– Пошли, – сказал Фредди, и все неохотно потянулись за ним к двери.
Вообще-то еще было рано, но Фредди понимал, что сейчас их будет легче выгнать на улицу. Этих парней уже начала тяготить обстановка, и он не мог винить их за это. Любой бы начал выходить из себя, сидя в номере мотеля и не имея другого занятия, кроме как смотреть на дождь, на экран телевизора, или играть в карты. А так как они все время думали только о женщинах и пиве, очень скоро они стали бы задумываться, что время можно убить и более достойным способом. А кроме того он не хотел, чтобы они смотрели телевизор, и, хотя они не думали о том что видят, Фредди не хотел рисковать, что они вдруг начнут интересоваться судьбой президента. Он сомневался, что у них хватит мозгов связать происшедшее с президентом с работой, для которой их наняли, но зачем было допускать малейший риск? Фредди убедился, что план развивается строго по расписанию, и ему этого было вполне достаточно. А там, на болоте, им придется больше думать о москитах, чем о женщинах, пиве и президенте.
Они подъехали на машине к краю Эверглейдского болота, где хранились их лодки. Два человека перенесли Мейсона в лодку с авиационным мотором, специально предназначенную для плавания по мелководью, а двое других уселись в небольшую моторную лодку с лебедкой. Моторы взревели в ночи, но их никто не услышал. Двигаясь по болоту вдоль зоны, которую они днем обозначили вешками, они крепили к каждой вешке фонарик лампочкой вверх. В начале этой обозначенной вешками прямоугольной зоны в дно болота была воткнута стальная труба, на верхушку которой они прикрепили небольшую коробку, похожую на деревенский почтовый ящик, но только передняя стенка у нее была из стекла. Мейсон аккуратно развернул коробку в направлении запад – северо-запад и проверил провода, соединяющие ее с автомобильным аккумулятором. Включать фонарики и коробку было рано, и они сидели в темноте, облепленные москитами, и смотрели на светящиеся циферблаты своих часов.
– Посол Сирии в Вашингтоне заявил, что ему ничего не известно о пилоте, сбившем сегодня самолет президента, – начал свое сообщение диктор телевидения. – Мы еще не получили какого-либо заявления от правительства Сирии… Минутку, только что поступило сообщение, что официальное заявление Сирии поступит в самое ближайшее время. В предварительном заявлении говорится, что это покушение было организовано сионистскими элементами в Палестине с целью развязать новую войну на Ближнем Востоке. К настоящему времени не имеется никаких новых сведений о судьбе президента.
Мельник и Вертер не могли понять, что произошло. Нет, на самом деле они, конечно, поняли, что произошло: призрак, за которым они гонялись все эти недели, ускользнул от них, настиг президента на высоте тридцать тысяч футов над Скалистыми горами, сбил самолет и почти наверняка убил президента. Мельник и Вертер не могли понять, как это произошло.
Когда Мельник с помощью агентов Моссада схватил в Лондоне Акбара и накачал его наркотиками, Акбар рассказал о наемном убийце и о покушении, готовящемся в Лос-Анджелесе. Вертер допускал, что Харди мог узнать о том, что случилось с Акбаром, и перенес место покушения в Сан-Франциско. Но он не мог за такое короткое время раздобыть истребитель и организовать воздушный перехват. Более того, Асри уже давно прибыл в Соединенные Штаты, а значит, это все было спланировано заранее. Но если так, то почему Акбар не знал об этом? А почему он, собственно говоря, поверил рассказу Акбара? Да, это действительно вопрос. Почему он не понял, что это не весь план? Может быть, потерял нюх?
Вертер бросил взгляд на Мельника, который стоял и смотрел в окно. Ладно, когда все закончится, он разберется с этим сукиным сыном.
В голове Мельника крутились и другие вопросы, до которых Вертеру не было никакого дела. Что сейчас происходит на другой стороне земного шара? Действительно ли Сирия объявила войну? Если так, то за Соединенные Штаты можно не тревожиться, но что будет с Израилем? Сирия ведь не собирается оккупировать штат Нью-Джерси, а что сейчас происходит на Голанских высотах? Может быть, сирийские танковые дивизии выдвигаются на позиции? Может быть, как раз в этот самый момент иракские бомбардировщики заправляются топливом? Можно ли доверять Египту, если все арабские государства обрушатся на Израиль?
Какой-то маленький импульс внезапно напомнил Мельнику, что существует еще Лори Вертер, но он быстро прогнал эту мысль из головы. Сейчас у него не было времени беспокоиться еще и о ней.
Элисон устала, проголодалась и расстроилась. У нее был трудный день: после того, как она прилетела в Тампу, она целый день проездила на машине, но так ничего и не обнаружила. Она хотела продолжить поиски, но ей надо было отдохнуть.
Элисон ехала на юго-восток по шоссе № 82, впереди был поворот, шоссе сворачивало к городу Иммокали. Сразу за поворотом стоял полицейский автомобиль с потушенными фарами, но работающим мотором. Сидевшие в нем полицейские поджидали нарушителей, превышающих скорость, нетрезвых водителей и автомобили, значащиеся в их списке как украденные, или по каким-то другим причинам. «Форд-эскорт» Элисон, номерной знак А1Р 585, был занесен в этот список.
Подъезжая к повороту, Элисон задумалась, и автомобиль повело влево. Резкий звук автомобильного сигнала встряхнул ее, она быстро вернула машину в свой ряд, а мимо, буквально в нескольких дюймах от нее, промчалась черная тень. «У этого сукина сына скорость, наверное, все девяносто», – подумала Элисон, все еще дрожа от страха и наблюдая, как задние фонари обогнавшей ее машины скрылись за поворотом. На самом деле этот автомобиль шел со скоростью восемьдесят семь миль в час, он промчался мимо машины дорожной полиции, полицейские включили фары и мигалку и рванули за ним.
«Вот и хорошо, – подумала Элисон, увидев, как полицейские бросились преследовать нарушителя. – Так ему и надо». Через некоторое время она увидела впереди остановившуюся машину нарушителя и рядом с ней автомобиль полиции. Полицейский проверял у водителя документы и не обратил внимания на маленький «форд-эскорт», проехавший мимо на положенной скорости.
Вертер был уверен, что во всем этом было что-то такое, чего они все еще не могли понять. Он не мог поверить, что все произошло именно так, как это выглядело. Все убеждали его в том, что он думает так только потому, что отказывается осознать всю трагичность ситуации.
– Кодовое название операции «Даллас» говорит само за себя, – сказал один из агентов. – Они попытались убить президента из винтовки, как Кеннеди, но подготовились более тщательно и ждали президента еще и в воздухе. Черт побери, кто знает, может, и для Кеннеди был предусмотрен такой вариант на тот случай, если Освальд промахнется.
Комната была полна людей, наперебой предлагавших различные варианты, но все они восприняли случившееся так, как оно есть, и исходили исключительно из этого. Вице-президент уже взял бразды правления в свои руки, военные заверили всех, что готовы отразить любую попытку нападения, и, хотя никто не пришел в восторг от того, что обязанности президента теперь исполнял Куэйл, за страну можно было не беспокоиться. Асри был схвачен, так что теперь оставалось только поймать Харди.
Вертер не мог спорить с ними со всеми, не мог отрицать вроде бы очевидные факты, и его убеждение начало потихоньку таять, так как, в конце концов, не имело под собой реальной базы. Возможно, они были правы, а он просто не мог смириться с мыслью, что президента убил человек, о котором они знали, но не смогли остановить.
Мельник отвернулся от окна и встретился взглядом с Вертером. Они молча смотрели друг на друга, тогда как остальные люди, находящиеся в комнате, продолжали шуметь, не обращая на них внимания.
Мельник медленно покачал головой. Нет, он не верил, что все произошло именно так, он не знал почему, просто интуиция подсказывала ему, что здесь что-то не так.
Вертер прошел через комнату и сел рядом с Мельником.
– Вы не купились на это, – сказал он.
– Нет, – ответил Мельник.
– Я тоже. Но почему?
– Не знаю, просто попахивает тухлятиной. – Мельник взглянул на Вертера, ожидая, что он засмеется, но тот просто молча кивнул. Он все понимал, но хотел быть уверенным.
– Что вам во всем этом не нравится? С какого момента надо начинать?
– Не знаю. Может быть, с Акбара? Вертер покачал головой.
– Это была просто уловка, чтобы сбить нас со следа, и мы клюнули на нее. – Он помолчал немного. – А как насчет названия операции? – Вертер кивнул головой в сторону своих агентов. – Они считают, что название операции явно имеет отношение к убийству Кеннеди.
– Нет, здесь тоже что-то не так, – сказал Мельник, тщательно подбирая слова. – Операция спланирована очень тщательно и умно, и человек, задумавший ее, не стал бы совершать такой элементарной ошибки, выбрав наименование операции, говорящее само за себя. – Несколько агентов подошли к нему поближе, и Мельник продолжил. – Совсем наоборот, он выбрал это название как раз для того, чтобы мы думали именно так, как думаем сейчас. Но на самом деле произошло что-то другое.
– Что-то другое? Вы имеете в виду, что никто не сбивал президентский самолет? – с сарказмом заметил кто-то из агентов. – И президент не убит? А все присутствующие здесь просто врут? Да очнитесь же, Мельник.
Агенты снова разбились на небольшие группки и принялись обсуждать возможности поимки Харди. Вертер и Мельник сидели молча.
О Лори они совсем забыли.
Допрос Мохаммеда Асри на базе ВВС Лоури убедил агентов, что Асри говорит правду. Он рассказал все в деталях, и его показания полностью совпали с тем, что наблюдали диспетчеры на радарах, а еще он добавил, что, когда расстреливал обломки из пулемета, не заметил, чтобы кто-то остался в живых. Асри добровольно указал точное место падения президентского самолета. От Сирии не поступало никаких заявлений об объявлении войны, а через полчаса представитель Сирии заявил, что Сирия ничего не знает об этом нападении и снимает с себя всякую ответственность.
Следуя указаниям Асри, самолеты ВВС США, оснащенные инфракрасными приборами обнаружения, в шесть пятнадцать вечера нашли остатки президентского самолета. Самолет упал в районе горной вершины Нэшнл Форест, и обломки его скатились в долину, расположенную между пиками Гари и Байер. К этому времени солнце уже скрылось за горами, и склоны погрузились в темноту. Кроме того, на горы неумолимо надвигался снежный буран из Канады, его темные облака осыпали склоны хлопьями снега. К разведывательным самолетам присоединились вертолеты, оснащенные мощными прожекторами, но они не могли спуститься в долину из-за сильного ветра. Было решено, что вертолеты попробуют приземлиться на какой-нибудь из горных вершин, а уже оттуда спасательные группы отправятся вниз к месту катастрофы.
Асри предъявили обвинение в убийстве, и он был препровожден в тюрьму, несмотря на его требование, чтобы с ним обращались как с военнопленным. Он так и не поверил, что не было объявлено никакой войны.
75
Через несколько минут после первой попытки покушения на президента, биперы, прикрепленные к поясным ремням всех членов экипажа президентского самолета, заработали одновременно, призывая всех немедленно вернуться в аэропорт и подготовиться к срочному взлету. Линдгрен не услышал свой бипер, после промывания желудка он без сознания лежал в больничной палате. Но как только он проснулся и услышал разговоры персонала больницы о случившемся, то сразу, несмотря на отчаянные протесты медицинского персонала, надел форму и поспешил в аэропорт.
Но он опоздал, президентский самолет только что взлетел. Тогда, несмотря на то что он был еще слишком слаб для полета, Линдгрен занял место в резервном самолете. Он дремал в пассажирском салоне, не понимая, кошмарный сон это или реальность, когда по внутреннему радио объявили, что президентский самолет с президентом на борту сбит неизвестным истребителем.
Резервный самолет приземлился в Денвере, и Линдгрен попытался присоединиться к спасательным командам, но для него не нашлось места. Спасательные группы состояли из профессионалов, проработавших вместе многие годы, и им совершенно не хотелось иметь дело с инициативным любителем. Они рассчитали, что им потребуется от пяти до десяти часов, чтобы добраться до места катастрофы. На спасателей давили из всех инстанций, требуя немедленного вылета на место происшествия, но они объясняли, что при такой темноте, погоде и сильных ветрах в горах вертолеты не смогут сесть на горный склон. Линдгрен метался по аэропорту от одной группы спасателей к другой, пытаясь хоть чем-то помочь, но это было бесполезно, и вскоре он понял это.
В штабе Линдгрен разыскал сержанта, который дал ему карту района Денвера. На ней Линдгрен отыскал большой частный аэродром к северу от Денвера, взял напрокат машину и поехал туда, еще точно не представляя себе, что будет делать. Может быть, там ему что-нибудь подвернется, что-нибудь придет в голову… Во всяком случае, это было лучше, чем сидеть в аэропорту и смотреть, как никто ничего не делает. Свернув с шоссе на дорогу, ведущую к травяному аэродрому, Линдгрен увидел мираж: на частных аэродромах в стране еще сохранилось несколько подобных экземпляров самолета «Малютка» выпуска 1940 года.
В конторе, примыкающей к ангару, сидели два человека. Они хотели вылететь к месту падения президентского самолета на своих двухмоторных самолетах, но военные запретили им это, и теперь они сидели в конторе и пили кофе, прислушиваясь к сообщениям о неудачных попытках проведения спасательных операций.
Линдгрен взял напрокат «Малютку», с удовольствием обнаружив, что самолет оснащен современной радиостанцией. Он ничего не сказал мужчинам, даже не упомянул о катастрофе, а только попросил у них фонарик и поднял самолет в воздух. Набрав высоту и направив самолет в район катастрофы, Линдгрен включил радиостанцию.
– Диспетчерская Чарли, говорит полковник Линдгрен, следую в самолете «Малютка» к месту катастрофы. Прием.
– Линдгрен, говорит диспетчерская Чарли. Полет запрещен, повторяю, полет запрещен. Зона закрыта для всех гражданских самолетов, и вас это тоже касается. Возвращайтесь, пожалуйста, на базу.
Конечно, Линдгрен ожидал именно такого ответа.
– Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен, следую в самолете «Малютка». Вы слышите меня? Прием.
– Слышу вас хорошо, Линдгрен. Возвращайтесь назад. Это приказ. Прием.
Когда он взлетел, погода над аэродромом была хорошая, но теперь она неожиданно стала быстро портиться. Если бы он поднялся над облаками, то уже не смог бы ориентироваться, потому что не увидел бы сквозь облака горные вершины, поэтому он скользил над верхушками деревьев, сверяя направление своего полета с картой, которую держал на коленях. Он снова включил радиостанцию.
– Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен. У меня, наверное, что-то случилось с радио, я вас не слышу. Прошу разрешения проследовать в зону катастрофы. Отвечайте только в случае отказа. Прием.
– Линдгрен, говорит диспетчерская Чарли. Немедленно убирайтесь к чертовой матери. Вы меня слышите?
– Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен, ответа не получил, значит, следую к месту катастрофы. Свяжусь с вами, если сумею приземлиться там. Благодарю за разрешение. Конец связи.
Из всех маленьких самолетов «Малютка» является самым лучшим. Максимальная скорость у него всего девяносто пять миль в час, он движется медленнее автомобиля и гораздо менее комфортабелен, потому что его хрупкий фюзеляж постоянно трясется от работы двигателя, аналогичного тому, что устанавливается на газонокосилках. Но он может развернуться на пятачке, лететь со скоростью всего тридцать пять миль в час, не заваливаясь на крыло, может приземляться на любой полоске, шириной в пару метров. Конечно, самолет не сможет снова взлететь со склона, но Линдгрен считал, что уже будет большой удачей, если он хотя бы долетит туда. И если он останется жив, то сможет с помощью радиостанции точно вывести спасательные группы на место катастрофы.
Линдгрен не винил спасательные группы за то, что они не пытались лететь в такую погоду, слишком мало было шансов долететь туда, да и вряд ли кто из пассажиров остался в живых, так что на самом деле не было нужды спешить. Но он был пилотом президентского самолета, это он должен был сидеть за штурвалом этого самолета, и это его экипаж и его президент лежали там, поэтому он в любом случае должен быть с ними.
Ветры метались по долине, отражаясь от склонов гор и каждую секунду обрушиваясь на «Малютку». Низкие темные облака опустились на горы, закрыв вершины. Самолет летел ниже облаков, скользя над долиной, когда внезапный порыв ветра чуть не опрокинул его вверх тормашками.
Перелетая через хребет, Линдгрен заметил впереди приближающуюся скалу. Резко отвернув в сторону, он снова направил самолет в долину, но восходящий поток воздуха подхватил его и швырнул в гущу снежных облаков. Летя в таких условиях без приборов, он быстро потеряет ориентацию и, как слепой, будет тыкаться во все стороны, пока не врежется в землю или в скалу. Линдгрен прилагал все усилия, разворачивая самолет, чтобы выбраться из восходящего потока. Он увидел, что крылья «Малютки» выгнулись, словно бумажные, и должны были вот-вот сломаться, и в этот момент восходящий поток внезапно отпустил самолет, который, завалившись на крыло, стал падать на землю. Линдгрену удалось выровнять самолет почти у самой земли, но хребет уже был позади, и самолет летел над новой долиной.
Теперь Линдгрену снова удалось набрать нужную скорость, он все-таки не потерял ориентации. Начиная набирать высоту, он сделал правый поворот, перелетел через следующий хребет и увидел под собой долину, за которой, по словам Асри, упал президентский самолет. Он уже пролетел почти половину пути, скользя над верхушками деревьев, а в одном месте даже проскочив между двумя высокими соснами, когда нисходящий воздушный поток почти прижал его к земле. Петляя между деревьями над самым склоном, Линдгрен старался снова набрать высоту, и в этот момент внезапный порыв ветра ударил справа. Пытаясь справиться с этим порывом, он накренил «Малютку», но другой порыв ветра ударил слева и швырнул самолет на деревья.
Но он опоздал, президентский самолет только что взлетел. Тогда, несмотря на то что он был еще слишком слаб для полета, Линдгрен занял место в резервном самолете. Он дремал в пассажирском салоне, не понимая, кошмарный сон это или реальность, когда по внутреннему радио объявили, что президентский самолет с президентом на борту сбит неизвестным истребителем.
Резервный самолет приземлился в Денвере, и Линдгрен попытался присоединиться к спасательным командам, но для него не нашлось места. Спасательные группы состояли из профессионалов, проработавших вместе многие годы, и им совершенно не хотелось иметь дело с инициативным любителем. Они рассчитали, что им потребуется от пяти до десяти часов, чтобы добраться до места катастрофы. На спасателей давили из всех инстанций, требуя немедленного вылета на место происшествия, но они объясняли, что при такой темноте, погоде и сильных ветрах в горах вертолеты не смогут сесть на горный склон. Линдгрен метался по аэропорту от одной группы спасателей к другой, пытаясь хоть чем-то помочь, но это было бесполезно, и вскоре он понял это.
В штабе Линдгрен разыскал сержанта, который дал ему карту района Денвера. На ней Линдгрен отыскал большой частный аэродром к северу от Денвера, взял напрокат машину и поехал туда, еще точно не представляя себе, что будет делать. Может быть, там ему что-нибудь подвернется, что-нибудь придет в голову… Во всяком случае, это было лучше, чем сидеть в аэропорту и смотреть, как никто ничего не делает. Свернув с шоссе на дорогу, ведущую к травяному аэродрому, Линдгрен увидел мираж: на частных аэродромах в стране еще сохранилось несколько подобных экземпляров самолета «Малютка» выпуска 1940 года.
В конторе, примыкающей к ангару, сидели два человека. Они хотели вылететь к месту падения президентского самолета на своих двухмоторных самолетах, но военные запретили им это, и теперь они сидели в конторе и пили кофе, прислушиваясь к сообщениям о неудачных попытках проведения спасательных операций.
Линдгрен взял напрокат «Малютку», с удовольствием обнаружив, что самолет оснащен современной радиостанцией. Он ничего не сказал мужчинам, даже не упомянул о катастрофе, а только попросил у них фонарик и поднял самолет в воздух. Набрав высоту и направив самолет в район катастрофы, Линдгрен включил радиостанцию.
– Диспетчерская Чарли, говорит полковник Линдгрен, следую в самолете «Малютка» к месту катастрофы. Прием.
– Линдгрен, говорит диспетчерская Чарли. Полет запрещен, повторяю, полет запрещен. Зона закрыта для всех гражданских самолетов, и вас это тоже касается. Возвращайтесь, пожалуйста, на базу.
Конечно, Линдгрен ожидал именно такого ответа.
– Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен, следую в самолете «Малютка». Вы слышите меня? Прием.
– Слышу вас хорошо, Линдгрен. Возвращайтесь назад. Это приказ. Прием.
Когда он взлетел, погода над аэродромом была хорошая, но теперь она неожиданно стала быстро портиться. Если бы он поднялся над облаками, то уже не смог бы ориентироваться, потому что не увидел бы сквозь облака горные вершины, поэтому он скользил над верхушками деревьев, сверяя направление своего полета с картой, которую держал на коленях. Он снова включил радиостанцию.
– Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен. У меня, наверное, что-то случилось с радио, я вас не слышу. Прошу разрешения проследовать в зону катастрофы. Отвечайте только в случае отказа. Прием.
– Линдгрен, говорит диспетчерская Чарли. Немедленно убирайтесь к чертовой матери. Вы меня слышите?
– Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен, ответа не получил, значит, следую к месту катастрофы. Свяжусь с вами, если сумею приземлиться там. Благодарю за разрешение. Конец связи.
Из всех маленьких самолетов «Малютка» является самым лучшим. Максимальная скорость у него всего девяносто пять миль в час, он движется медленнее автомобиля и гораздо менее комфортабелен, потому что его хрупкий фюзеляж постоянно трясется от работы двигателя, аналогичного тому, что устанавливается на газонокосилках. Но он может развернуться на пятачке, лететь со скоростью всего тридцать пять миль в час, не заваливаясь на крыло, может приземляться на любой полоске, шириной в пару метров. Конечно, самолет не сможет снова взлететь со склона, но Линдгрен считал, что уже будет большой удачей, если он хотя бы долетит туда. И если он останется жив, то сможет с помощью радиостанции точно вывести спасательные группы на место катастрофы.
Линдгрен не винил спасательные группы за то, что они не пытались лететь в такую погоду, слишком мало было шансов долететь туда, да и вряд ли кто из пассажиров остался в живых, так что на самом деле не было нужды спешить. Но он был пилотом президентского самолета, это он должен был сидеть за штурвалом этого самолета, и это его экипаж и его президент лежали там, поэтому он в любом случае должен быть с ними.
Ветры метались по долине, отражаясь от склонов гор и каждую секунду обрушиваясь на «Малютку». Низкие темные облака опустились на горы, закрыв вершины. Самолет летел ниже облаков, скользя над долиной, когда внезапный порыв ветра чуть не опрокинул его вверх тормашками.
Перелетая через хребет, Линдгрен заметил впереди приближающуюся скалу. Резко отвернув в сторону, он снова направил самолет в долину, но восходящий поток воздуха подхватил его и швырнул в гущу снежных облаков. Летя в таких условиях без приборов, он быстро потеряет ориентацию и, как слепой, будет тыкаться во все стороны, пока не врежется в землю или в скалу. Линдгрен прилагал все усилия, разворачивая самолет, чтобы выбраться из восходящего потока. Он увидел, что крылья «Малютки» выгнулись, словно бумажные, и должны были вот-вот сломаться, и в этот момент восходящий поток внезапно отпустил самолет, который, завалившись на крыло, стал падать на землю. Линдгрену удалось выровнять самолет почти у самой земли, но хребет уже был позади, и самолет летел над новой долиной.
Теперь Линдгрену снова удалось набрать нужную скорость, он все-таки не потерял ориентации. Начиная набирать высоту, он сделал правый поворот, перелетел через следующий хребет и увидел под собой долину, за которой, по словам Асри, упал президентский самолет. Он уже пролетел почти половину пути, скользя над верхушками деревьев, а в одном месте даже проскочив между двумя высокими соснами, когда нисходящий воздушный поток почти прижал его к земле. Петляя между деревьями над самым склоном, Линдгрен старался снова набрать высоту, и в этот момент внезапный порыв ветра ударил справа. Пытаясь справиться с этим порывом, он накренил «Малютку», но другой порыв ветра ударил слева и швырнул самолет на деревья.