Альварес Альберто. Дикая роза

   — Но что, если эта твоя любовь с первого взгляда к первой встречной — фантазия, и только? Чтобы всерьез полюбить, надо знать человека. А ты с ней едва знаком.
   Пабло вдруг улыбнулся.
   — Она мне сказала, что я для нее — мальчишка… Вот бы здорово было, если бы мы с ней встретились!
   Паулетта нахмурилась.
   — Когда ты думаешь обо всем сказать Норме?
   — Мама… мне кажется, у тебя это лучше бы получилось…
   — И после таких слов ты считаешь себя мужчиной? Пабло смущенно опустил голову.
   Трудно было сказать, кто больше радовался возвращению Розы: матушка Томаса или попугай Креспин.
   Томаса, узнав о том, что Роза побывала в тюрьме, всплеснула руками:
   — Кто же тебя оттуда вытащил?!
   — Рохелио Линарес, — со смехом сказала Роза. — А что это за цветы? Какие красивые!
   Томаса рассказала о приходе Эрнесто и о том, как он, узнав об объявлении, кинулся спасать ее.
   — Молодец парень. Я тебе говорила: он кореш что надо! Когда Эрнесто появился в доме, Роза встретила его радостно, обняла и стала благодарить.
   — Надо же, ввязался в мое дело!
   — А что мне оставалось делать, — пожал плечами Эрнесто.
   — Тебе пришлось крупно поговорить с этим клоуном?
   — Не успел. Твой муж меня опередил. Роза ошеломленно поглядела на него.
   — Он там был?!
   О возвращении Федерико Кандида узнала от Леопольдины, в силу своей натуры старательно поддерживавшей напряжение в доме. Эта новость очень взволновала Кандиду, до сих пор лежавшую в постели. Она решила, что откладывать разговор с Роблесом нельзя. И вскоре в комнату Рикардо влетела встревоженная Селия и сообщила, что сеньориты Кандиды в доме нет…
   Федерико знал, что ему не удастся избежать объяснения с Кандидой. И все-таки, когда она вошла в его кабинет, он почувствовал, что нервничает.
   — Сядь, Кандида. Я знаю все, что произошло.
   — Почему ты уехал? Решил спастись бегством?
   — Разве я в чем-то виноват, чтобы спасаться бегством?
   — А в том, что произошло между тобой и Дульсиной, нет твоей вины? Она била меня и называла воровкой! Потому что я якобы краду тебя у нее.
   — Глупость какая. За свои фантазии в ответе только сама Дульсина.
   — Так значит ваши отношения с Дульсиной — это ее фантазия?
   — Во всяком случае, она все сильно преувеличивает. В глазах Кандиды появилась надежда.
   — Но если между тобой и Дульсиной ничего нет, то почему бы тебе не жениться на мне?
   Федерико встал и нервно заходил по кабинету.
   — Боже! Прошу тебя! Ну что за страсть у женщин: все время думать о том, как бы им выйти замуж…
   Кандида смотрела на него скорбным взором.
   — Ты разбил мое сердце, Федерико… Он прервал ее жестом.
   — Не надо драматизировать. Это… это неэлегантно! Твоя жизнь стала бы очень трудной, если бы у тебя появился ребенок.
   — Я хотела его!
   — А я нет.
   — Ты эгоист.
   — Напротив. Я ценю тебя и рад, что ты свободна. Счастье наше было недолгим, но полным. Любовь и не должна затягиваться и становиться скучной.
   — Ты хочешь сказать, что наша любовь в прошлом? Федерико наминуту остановился.
   — Я бы сказал, в прошлом, о котором я всегда буду вспоминать с нежностью.
   Не сумев подавить рыдания, Кандида тяжело поднялась.
   — Запомни, Федерико, многие женщины убивали мужчин и за гораздо меньшее зло, причиненное им.
   Он усмехнулся. И в это время в кабинет вошла Ирма.
   — Прости, Федерико, я не знала, что ты занят. Роблес успокоил ее, сказав, что сеньорита уже уходит.
   Он представил их друг другу. Кандида, с подозрением оглядев Ирму, сказала:
   — Лиценциат Роблес прав, я ухожу. И покинула кабинет.
   Ирма поинтересовалась, что понадобилось здесь сестре Дульсины Линарес. Федерико спокойно ответил, что он пока еще управляет делами этого семейства.
   — А почему она плакала?
   — Разве?.. Не заметил.
   Но Ирма хорошо знала своего любовника.
   — Если ты отрицаешь это, стало быть, тут все непросто, — сказала она.
   И Федерико понял, что и с этой стороны ему грозит опасность.

НОВАЯ РАБОТА ДЛЯ РОМАНА

   Не было покоя в доме Линаресов.
   Как только Леонела узнала об исчезновении Кандиды, она нашла Рикардо и высказала предположение, что до Кандиды дошли сведения о возвращении в Мехико лиценциата Роблеса, и она наверняка помчалась к нему.
   Рикардо нашел, что эта догадка не лишена основания.
   — Я поехал к лиценциату, — решительно сказал он.
   — А поцелуй? — потребовала награды за свою догадливость Леонела.
   — Вот уж не время. — Рикардо направился к дверям. Леонела насмешливо захохотала вслед:
   — Ты уж не очень его бей!..
   Дульсина тоже была встревожена, но другим — сообщением о телефонном разговоре Рохелио с Розой, который удалось подслушать Леопольдине. Из этого разговора Леопольдина поняла, что дикарка о чем-то хочет посоветоваться с молодым сеньором Рохелио, а тот уж готов лететь к ней сломя голову.
   — Ох, я предчувствую, что сеньор Рохелио, того и гляди, влюбится в эту… Беда никогда не приходит одна.
   Дульсина тут же направилась к Рохелио. Даже не пытаясь скрыть источник своей осведомленности, она напрямую спросила брата:
   — Зачем ты едешь к дикарке?
   — Шпионаж у тебя поставлен на широкую ногу.
   — Не надо меня оскорблять. Пока я отвечаю за этот дом и это семейство.
   — Шли бы они к черту — и этот дом, и это семейство! Дульсина подошла к нему и в упор уставилась на него:
   — Скажи мне прямо: ты влюблен в дикарку? Рохелио вздохнул:
   — Я был бы счастлив, если бы так было. Это одна из самых цельных женщин. Я не знаю другой такой.
   — Будь она проклята!
   Закончив разговор этой энергичной репликой, Дульсина удалилась.
   Федерико Роблесу тоже пришлось выдерживать трудное объяснение. Ирме не давало покоя: почему Кандида Линарес вышла от лиценциата в слезах?
   Он пытался объяснить Ирме, что у сеньориты Кандиды трудный момент в жизни, что с ней произошел несчастный случай: она упала с лестницы, что при ее чувствительности…
   Ирма смотрела на него чуть прищурившись.
   — Что это за повод для переживаний — падение с лестницы? Особенно если все обошлось благополучно… Но ты сам рассказывал, что сестра третирует ее.
   — Да. Все в доме Линаресов подвергаются произволу со стороны Дульсины.
   — И это не мешает тебе жениться на ней?
   — Это укрепит мое будущее. Твои капризы, Ирма…
   — Это не капризы. Это любовь. И вот что я тебе скажу, милый: пока я жива, ты не женишься на Дульсине Линарес.
   Он встал и подошел к ней. Опустившись на подлокотник кресла, в котором она сидела, он провел рукой по ее волосам.
   — Разве ты хочешь разорить меня? Я хочу сознаться тебе: некоторые дела семьи Линаресов я вел не совсем корректно. И если я не женюсь на ней, она заставит меня платить по счетам.
   Она резким движением сбросила его ладонь.
   — А мне все равно. Я хочу встретиться с ней и рассказать ей о наших взаимоотношениях.
   — Так она тебе и поверила! — Федерико встал с подлокотника.
   — У тебя плохая память. У меня — твои письма.
   Она тоже встала и направилась к выходу. У дверей она обернулась:
   — Прощай, любовь моя. Пока я жива, ты не женишься на Дульсине Линарес.
   Она вышла. Только тогда он усмехнулся.
   — Вот именно, пока ты жива, бедненькая…
   Оглядывая новое жилище Розы, Рохелио, улыбаясь, слушал ее объяснения, почему во всем она хочет советоваться именно с ним. По ее словам, причина заключалась в том, что «из всех Линаресов ты — самый душка».
   Пожалуй, это был не очень большой комплимент, если учесть отношение Розы к другим Линаресам. Но Рохелио знал, что она и в самом деле полностью доверяет ему.
   — Оказывается, этот твой никудышный братишка…
   — Роза, не надо его оскорблять. Ты еще сифон в руки возьми! Она рассмеялась.
   — Ладно, не буду… Словом, он был у того расфуфыренного, которому я по одному месту накостыляла. Можешь сказать мне, зачем он там оказался?
   — Чтобы этот Нестор Паради забрал свое обвинение. Рикардо его тоже вздул.
   — А кто ему дал право за меня заступаться?
   — А что же тебе, оставаться в полиции? Роза нахмурилась.
   — Та-ак… Значит, меня освободили не потому, что я невиновата, а потому что этот твой братец…
   — Да, Роза, ты на свободе благодаря Рикардо. Глаза ее вспыхнули:
   — Ну так скажи ему: пусть занимается своими делами!
   — А знаешь, Роза, — сказал Рохелио, — именно сейчас вы могли бы спасти свою любовь.
   Она смотрела на него молча. И он не смог бы сказать, о чем она думала.
   Не успел Федерико Роблес прийти в себя после напряженного разговора с Ирмой Дельгадо, как дверь его кабинета снова распахнулась, и он увидел на пороге совсем уж нежеланного гостя.
   — Где Кандида? — спросил Рикардо, остановившись на пороге.
   — Я только вернулся из Парижа и не успел повидаться с твоей сестрой, — ответил лиценциат, застыв около стола в напряженной позе.
   — Лжете! Ваша секретарша сказала, что она недавно ушла отсюда.
   Рикардо приблизился к Роблесу. И тогда тот неожиданно выхватил из ящика письменного стола пистолет и направил его на Линареса.
   — На этот раз я принял меры предосторожности. Убирайся отсюда!
   Рикардо спокойно усмехнулся.
   — Да вы трус, Роблес, и никогда не выстрелите. Я уйду, потому что вы мне противны, а вовсе не из страха. Но перед уходом хочу поставить вас в известность: мои друзья, профессиональные юристы, изучили бумаги нашей семьи, касающиеся дел, которыми вы занимались. И обнаружили много интересного. Теперь они займутся соответствующими документами Леонелы. Должен вам сказать, что у вас губа не дура, лиценциат! Еще чуть-чуть, и вас можно будет упрятать в тюрьму.
   С этими словами Рикардо Линарес вышел.
   Роблес несколько минут сидел в кресле, приходя в себя. Затем он поднял трубку и стал крутить диск, причем диск несколько раз срывался с его дрожащего пальца.
   К телефону подошла, как всегда, Леопольдина. Она позвала хозяйку, и Роблес вышедшим из повиновения голосом попросил ее о срочном свидании. Дульсина стала успокаивать его, не понимая, что случилось. Он твердил, что все расскажет при встрече.
   Они договорились встретиться в кафе через час.
   Лицо полицейского выражало такое возмущение, что лейтенанту Лихаресу стало интересно: что такое приключилось?
   — Вы не поверите, господин начальник, там эта…
   Он не успел объяснить, кого имеет в виду, как перед лейтенантом появилась Роза Гарсиа собственной персоной.
   — Как поживаете? — осведомилась она. Лейтенант засмеялся:
   — Хорошо. Что ж это вы вернулись?
   — Убрать? — с готовностью подхватил полицейский.
   — Не надо. Садитесь, Роза Гарсиа.
   Роза села и, напомнив лейтенанту, что они теперь «по корешам», осведомилась, держит ли он еще за решеткой Эстелу Гомес. Он подтвердил.
   — Что бы вам ее отпустить, — сказала Роза. Оказалось, что отпустить Эстелу, при всем хорошем
   отношении к Розе, лейтенант не властен. Тогда Роза спросила, не может ли она передать Эстеле еду. Это было возможно, но лейтенант должен был убедиться, что передача не содержит ничего недозволенного.
   — Что я ей, ключ от камеры передам, что ли? — удивилась Роза.
   Ничего недозволенного, кроме вина, в корзинке не было. Вино лейтенант изъял, остальное разрешил передать, подивившись только количеству съестного.
   — На сколько же это дней?
   — Да она, бедняжка, такая худенькая! — объяснила Роза. Полицейский, ворча по поводу Розиной наглости, отвел ее в камеру к Эстеле.
   Та, увидев вернувшуюся к ней с дарами подругу, растрогалась до слез. Роза кормила ее и утешала, говоря, что сама займется ее ребятишками.
   В комнате было полутемно. Шторы плотно сдвинуты. Из-за двери не доносилось ни звука. И когда Рикардо, постучавшись и не дождавшись ответа, вошел, ему сначала показалось, что Кандиды в комнате нет. Но она была — лежала неподвижно на кровати.
   — Я был у лиценциата Роблеса. Ты посетила его? — спросил Рикардо.
   Некоторое время Кандида молчала. Потом сказала слабым голосом:
   — Ты за мной следишь…
   — Я тебя защищаю.
   Он присел на кресло рядом с ее кроватью. Она вдруг приподнялась и, беспомощно обняв брата, заплакала.
   — Рикардо, он не женится на мне, он это ясно сказал. Рикардо гладил ее по волосам.
   — Твой Федерико совершил несколько подлогов с нашим наследством. Он недостоин не тебя, ни любой другой честной женщины. Скорее всего его арестуют.
   Кандида отшатнулась:
   — Арестуют?! Я сойду с ума…
   Рикардо успокаивал ее как мог, потом решил зайти к Рохелио. Но Леопольдина сказала ему:
   — Молодой сеньор Рохелио отправился к этой… к дикарке… к Розе, как вы ее называете. И знаете почему?
   — Наверно, у него к ней дело.
   — А вот сеньорита Дульсина думает иначе. Просто он тоже влюбился в дикарку, на горе семейству Линаресов.
   И, не ожидая очередной отповеди Рикардо за то, что сует нос не в свои дела, Леопольдина исчезла.
   …Возвратясь, Рохелио рассказал брату, что Роза знает о его роли в ее вызволении из полицейского участка.
   — Ну и как она это восприняла? — поинтересовался Рикардо.
   — Как дикая неблагодарная кошка, — рассмеялся Рохелио. — Сказала, что лучше бы ты занимался Леонелой, а она бы лучше оставалась за решеткой.
   Рикардо странно улыбнулся.
   — Она не меняется! Ах, Роза, дикая Роза-Столики вокруг были пусты. Официант принес им кофе и пирожные. Дульсина смотрела на Роблеса заботливо и нежно.
   — У тебя встревоженное лицо, — сказала она и положила свою ладонь на его руку.
   Он стал рассказывать ей, что, задерганный обилием дел и сложностями их общей личной жизни, он несколько раз невольно ошибся при размещении некоторых вкладов. И хотя он действовал с самыми лучшими намерениями, в случае ревизии его действия могут быть определены как не соответствующие закону.
   Она слушала все это, с удивлением глядя на него.
   — Твой брат Рикардо грозит мне тюрьмой.
   — У него есть для этого основания?
   Дульсина смотрела на Роблеса, не отрывая глаз. Вместо ответа он тихо сказал:
   — Мне нужна твою помощь, Дульсина. Ты хозяйка, ты можешь отвести от меня любой навет.
   Дульсина на несколько минут задумалась. Потом, как бы придя к какому-то окончательному решению, сказала:
   — Я сделаю это при одном условии: ты женишься на мне, и как можно скорее.
   В это мгновенье Роблес как будто снова услышал голос Ирмы Дельгадо, обещавшей ему, что он женится на Дульсине Линарес только через ее труп. Он попробовал объяснить Дульсине, что спешка может повредить им. Но она высказалась со всей определенностью:
   — Или ты женишься на мне, или Рикардо упечет тебя в тюрьму…
   Когда они расстались и Роблес вернулся домой, он тут же набрал номер Ирмы, пытаясь разжалобить ее рассказом о непреклонности Дульсины.
   — Она требует, чтобы я женился на ней… Иначе я попаду за решетку.
   Но Ирма оказалась не менее непреклонной и, прежде чем повесить трубку, заявила:
   — Я тебе уже сказала: ты не женишься на ней! Лиценциат Роблес долго сидел с опущенной головой, перебирая возможные выходы из создавшегося положения. Наконец он снова протянул руку к трубке и снял ее.
   — Роман? — спросил он, услышав мужской голос — Ты нужен мне. Ты не мог бы приехать?
   Служанке Селии, которая поднялась к Кандиде, чтобы пригласить ее к столу, сразу не понравился странный блеск ее глаз. И на вопрос: «Вы спуститесь к столу?» — вопрос самый простой и обычный, Кандида ответила как-то очень высокомерно и напыщенно:
   — Я никогда не сяду за стол Линаресов!
   Селия спросила, не принести ли ей в таком случае еду сюда, но Кандида ответила, что ей надо уйти.
   — В такой час? — удивилась Селия.
   — Да. Мне надо купить колыбельку.
   — Какую колыбельку? — недоуменно спросила Селия. — В доме нет детей.
   И тут Селия с ужасом увидела, что Кандида подошла к своей кровати, наклонилась над ней и стала делать движения, будто пеленает грудного ребенка. При этом она приговаривала, что ее сыночку слишком велика такая широкая кровать и сейчас она принесет ему удобную маленькую колыбель. Она попросила Селию присмотреть за малышом, пока она не вернется, но Селия в страхе выскочила из комнаты и побежала в столовую.
   Там в это время Леонела расспрашивала Рикардо, занимается ли Хорхе и ее счетами, находившимися в руках Роблеса. Рикардо обещал, что Хорхе обязательно ими займется, как только закончит дела со счетами Линаресов.
   Затем Леонела начала рассказывать ему и вошедшей Дульсине, что собирается заказать свадебное платье во французском модном ателье. Но в это время в столовую вбежала потрясенная Селия.
   — С сеньоритой Кандидой плохо! Она вроде как бы… спятила. Говорит всякую несусветицу!
   Она рассказала о бреде, который услышала из уст Кандиды.
   Рикардо, Леонела и только что спустившийся в столовую Рохелио поспешили в комнату Кандиды. Дульсина проводила их насмешливой гримасой:
   — Ха! Пустое притворство…
   Роза никогда не вспоминала о «Твоем реванше». Но как-то она почувствовала, что соскучилась по его хозяйке, которая при всей ее грубоватости была к ней добра.
   Она договорилась с Эрнесто пригласить Сорайду в кафе. И сейчас они втроем сидели за столиком, перекидываясь шутками и делясь новостями.
   — Как поживает твой грузовик? — спросила Роза Эрнесто.
   — Не спрашивай. Я до сих пор не выплатил хозяину стоимости ремонта.
   Роза стала рассказывать об Эстеле Гомес, о том, как ее бросил муж с шестерыми детьми.
   — Вообще-то все мужья жен бросают, — меланхолически заключила она, на что Эрнесто, кинув на нее быстрый взгляд, ответил, что с ним бы, например, такого произойти не могло.
   — Не кипятись, — привычно остудила его Роза. — Я это вот к чему: не смогли бы мы свозить детишек Эстелы куда-нибудь развлечься?
   Эрнесто поинтересовался, есть ли у нее на это деньги. Денег у Розы не было, но она выразила надежду, что, может, он ей одолжит?
   Он покачал головой:
   — У меня на такое дело не хватит. За грузовик бы расплатиться…
   Тогда Сорайда, молча слушавшая эту беседу, достала кошелек.
   — Сколько стоила починка грузовика?
   — Сто пятьдесят тысяч песо.
   — Возьми. — Она протянула ему деньги.
   — И не уговаривай, — ответил он.
   — В долг. Когда-нибудь отдашь.
   Эрнесто продолжал отказываться, но Роза взяла у Сорайды деньги и насильно всучила ему.
   — Бери! Купишь Эстелиным детишкам еды и сластей! Она повернулась к Сорайде:
   — Ох, Сорайда, голубка. Вот ведь не скажешь по твоему суровому виду, что ты такой ангел!
   И она поцеловала растроганную хозяйку ночной таверны.
   Кандиду с трудом удалось вывести из болезненного состояния. Спокойные, ласковые интонации Леонелы и Рикардо наконец сделали свое дело. Поглаживая ее по руке, Леонела тихо повторяла Кандиде, что произошло с ней в последнее время, и та наконец осознала, что ребенок безвозвратно утерян ею. Рыдая, она вспомнила и лестницу, и свое падение. И эти рыдания помогли ей вернуться в реальную жизнь.
   Леонела уложила ее в постель и велела Селии принести успокоительное.
   — Федерико не хочет жениться на мне! — пожаловалась Кандида, не переставая плакать.
   — Тебе же лучше, глупенькая.
   — Я отомщу ему!
   — Этот негодяй не стоит даже твоей мести, — сказал Рикардо.
   Но Кандида продолжала плакать.
   — Теперь у меня никогда не будет детей? Рикардо обнял ее.
   — Успокойся, Канди! Все у тебя будет. И семья, и дети.
   — Кто тебе сказал, что ты не можешь родить? — поддержала его Леонела.
   Разговор Пабло с Нормой рано или поздно должен был состояться. И он состоялся в уличном кафе. И конечно, кончился тем, чем единственно и должен был кончиться: Норма почувствовала себя незаслуженно оскорбленной и в слезах убежала.
   Но и дома Пабло не удалось избежать объяснений с родителями. Уже к вечеру Паулетта сказала ему, что разговаривала по телефону с Эсперансой, матерью Нормы. У Нормы высокая температура, и это скорее всего следствие ее ужасного разговора с Пабло.
   Пабло пожал плечами. До него не доходило, почему такая интеллигентная и, казалось бы, тонкая девушка, как Норма, не может понять простых вещей. Почему все надо так драматизировать?
   — В ее возрасте неудача в любви — это трагедия, — грустно сказала Паулетта.
   — Неудача в любви — в любом возрасте трагедия, — уточнил Роке. — Мне кажется, Пабло, ты должен навестить Норму.
   — С какой целью? Только для того, чтобы чувствовать на себе осуждающие взгляды ее родителей? Чем я могу облегчить ей жизнь?
   Они не знали, что сказать ему. И он, помолчав, ушел к себе.
   Лиценциат Роблес еще подумывал о том, не отменить ли ему свидание с Романом. Все-таки Роман был человеком крутым, и все связанное с ним было чрезвычайно серьезно и попросту опасно.
   Но когда он вспомнил интонацию, с какой была сказана Ирмой заключительная фраза их последнего разговора, то решил, что все правильно: настал черед действовать такому человеку, как Роман.
   Разговор их состоялся в офисе лиценциата.
   До сих пор Роблесу не приходилось использовать Романа как мастера своего дела. Знакомы они были через третьих лиц, но достаточно давно. Они знали друг о друге довольно, чтобы быть на «ты».
   — Получишь много денег, — сказал Роблес — Работа непыльная.
   Роман вопросительно смотрел на него. Лиценциат объяснил профессионалу, что есть женщина, угрожающая его будущему. Всей его жизни, наконец. Посетовал, что у него нет другого выхода.
   Роман молча и равнодушно слушал его рассказ. Было ясно, что вся эта беллетристика его не интересует, ибо использовать ее в своей работе он никак не может.
   Он оживился, только когда были произнесены имя и адрес и появились ключи, предназначенные для решения чисто технической задачи. Первым словом Романа после того, как лиценциат замолчал, было:
   — Сколько?
   — Три миллиона, — ответил Федерико не размышляя, как человек, хорошо знающий цены на те виды услуг, которые заказывает. ,
   — Но надо, чтобы это случилось не позже чем завтра.
   — Завтра в одиннадцать вечера она будет убита, — равнодушно сказал Роман, покидая кабинет заказчика.

НОВАЯ РАБОТА ДЛЯ РОЗЫ

   Все было так, как и хотелось Розе. В парке не осталось ни одного аттракциона, который бы не испробовали на прочность ребятишки Эстелы Гомес.
   Карусель, захватывающие дух качели, гоняющиеся друг за другом автомобили — все это вот-вот должно было пойти по второму кругу. Но оказалось, что есть в парке еще павильон ужасов и комната смеха, и не успели они перестать дрожать от страха в первом, как уже помирали от хохота во втором.
   А уж когда Роза, подойдя к силомеру, хватила по нему молотом так, что стрелка едва не спрыгнула со шкалы, восторгу детей не было предела.
   Потом они ели маисовые лепешки, запивая лимонадом.
   Эрнесто не уставал любоваться Розой. Оживленная, счастливая, она жалела об одном: что Эстела не видит своей ребятни.
   — Ты очень добрая. И очень красивая, — сказал ей Эрнесто, нежно взяв ее за локоть.
   И она уже совсем привычно, мягко, но непреклонно отодвинула его:
   — Ну-ну, не западай, парень…
   Дома Роза застала Рохелио. Он пришел довольно давно и успел поговорить с Томасой. Она пожаловалась ему, что Роза никак не может найти работу, а он ей — что она отказывается принимать помощь от Рикардо.
   — Я бы вам давал деньги, только чтобы Роза об этом не знала…
   — Свояк! — обрадовалась ему Роза, входя в дверь. Рохелио затеял с ней серьезный разговор о том, что нельзя жить так, как она живет, что ей нужна постоянная служба с окладом.
   — Вот новость! — фыркнула Роза. — Да я только и делаю, что ищу ее.
   — Я мог бы помочь тебе в выборе работы по объявлению. Чтобы не получилось как в прошлый раз.
   — Спасибо. Только уж без помощи твоего бесстыжего братика…
   — Мой брат не заслуживает такого определения. Но я согласен.
   — Есть работенка, какой ты век не видал.
   Куколка недоверчиво смотрел на Романа своими ласково-наглыми глазенками.
   — Обманываешь небось…
   — Приходи ко мне завтра, договоримся, — сказал Роман и покинул «Твой реванш».
   Сорайда тотчас поспешила к Куколке.
   — Что этому здесь надо? Не люблю я его. Гляди, впутает он тебя в историю…
   Однако на следующий день утром Куколка был у Романа.
   — Надо убрать кое-кого. Один сеньор хорошо заплатит.
   — Какой такой сеньор?
   — Не твое дело.
   Роман объяснил Куколке, в чем должна состоять его работа и как проще ее выполнить.
   — Ты там должен быть в десять. Она придет в одиннадцать. Все.
   Он протянул Куколке пакет.
   — Здесь ключи и пистолет.
   Но Куколка не торопился принимать его.
   — А почему не ты? — спросил он.
   — У меня дело на дело наложилось, — ответил Роман с досадой.
   Роман предложил Куколке пятьсот тысяч. Куколка потребовал миллион. (Он за все требовал миллион — что за адрес Розы Гарсиа, что за более серьезную работу.) При этом он хотел получить деньги вперед. Денег у Романа не было. Но так как Куколка уперся, он обещал их достать и принести в таверну.
   — Только чтобы Сорайда не видела, — попросил Куколка. Роману снова пришлось идти к лиценциату, который был очень недоволен этим, однако половина суммы, на которую они договорились, перешла в руки наемного убийцы.
   Рикардо одолевали заботы.
   Прежде всего, оказалось, что помешательство Кандиды отнюдь не прошло, как склонны были думать он и Леонела. Рикардо сам видел, как она суетилась вокруг своей кровати, пеленая воображаемого ребенка.