Альварес Альберто. Дикая роза

   Вслух он спросил, искоса поглядывая на Леопольдину, навострившую свои, по выражению Рикардо, «Длинные уши»:
   — «Отель Пуэблито»?.. Четыреста тридцать пятый?.. Ты едешь не один?
   — Конечно, — вопил Рикардо, полагая, вероятно, что вопли его будут слышны и понятны Леопольдине, которой даже не надо будет восстанавливать содержание их разговора по ответам Рохелио.
   — С нею? — спрашивал Рохелио, сам себя ненавидя за столь коварные интриги, на которые ему приходится идти ради благополучия брата.
   — Конечно! С кем же еще? Мы помирились. Ладно, потом доскажу., .
   Видимо, он устал кричать. И, сообщив уже нормальным голосом, что ему надо еще навестить Кандиду, попрощался и повесил трубку.
   Через пять минут содержание их разговора было доложено старшей служанкой Леонеле и Дульсине. Не очень уверенно, но она позволила себе предположить, что поездку в «Отель Пуэблито» молодой сеньор Рикардо предпринимает не с кем-нибудь, а с дикаркой!

У МОРЯ

   «Джип», специально выбранный Рикардо для этой поездки, промчался между двух холмов, и Роза, сияющими от счастья глазами следившая за медленными изменениями пейзажа, чуть не задохнулась от восторга.
   Она готовилась к тому, что море вот-вот должно появиться, знала, что море — это огромное количество воды, что оно, судя по стихам и песням, ему посвященным, очень красиво. Но то, что она увидела, увидела сразу, потому что деревья и холмы, заслонявшие берег, отступили внезапно, было попросту неправдоподобно!
   — Это и есть Мансанильо?!
   — Да.
   — И мы здесь будем жить?!
   Роза не могла поверить в это счастье. Она требовала, чтобы они немедленно, в ту же секунду, как только остановится «джип», побежали к этой сверкающей красоте и погрузились в нее! Рикардо, смеясь, с трудом уговорил ее сначала заехать в отель и распаковать вещи.
   — А то тебе даже не в чем будет искупаться.
   Это убедило ее. Но необходимость появиться в отеле с мужчиной очень смущала Розу.
   — Дай мне твои черные очки — мне не так стыдно будет смотреть на администратора, — попросила она, когда они подъехали к отелю и остановились.
   Он с улыбкой напомнил ей, что они все-таки супруги.
   — Но ведь об этом знаем только мы с тобой, — возразила она.
   — Нет, Роза, я не позволю тебе прятать твои чудные глаза за темными стеклами. Я хочу видеть их, — сказал он, обнимая и целуя ее. Потом вздохнул:
   — Сколько же всего позади, моя дикая Роза…
   — Все осталось позади, Рикардо, все!
   Не было только Рикардо. Все остальные обитатели дома Линаресов собрались в гостиной. Была даже Кандида, вернувшаяся из больницы.
   Посовещавшись, Дульсина и Леонела решили, что в «Отель Пуэблито» лучше поехать Дульсине. Она была настроена очень решительно. И не сочла нужным скрывать свой план от Рохелио и Кандиды.
   Неожиданно Кандида стала возражать против этого плана, горячо убеждая присутствующих, что никто не имеет права мешать Рикардо, если он именно так хочет решить свою судьбу. Однако Рохелио, ласково положив руку на плечо сестры, попросил ее не тревожить себя и предоставить делам идти так, как они идут.
   — Я знаю, где находятся Рикардо и его дикарка. Я верю каждому слову Леопольдины, чего не могу сказать о словах своих братцев. — Дульсина насмешливо взглянула на Рохелио.
   Тот улыбнулся.
   Леонела отправилась провожать Дульсину в аэропорт.
   — Она испортит им жизнь, — грустно сказала Кандида. Рохелио успокоил ее, сказав, что приняты все меры
   предосторожности, чтобы Дульсина ничему не могла помешать.
   Узнав о том, каковы эти меры предосторожности, Кандида улыбнулась. Рохелио порадовался: он уже забыл, как она улыбается. Но Кандида тут же посерьезнела и сказала:
   — Дульсина заслуживает такого обмана.
   Потом помолчала и добавила тоном, встревожившим Рохелио:
   — Это ей аванс за все зло, которое она причинила этому дому.
   — Ты все еще хочешь отомстить ей? — Он смотрел на сестру с откровенной тревогой.
   — Я не успокоюсь, пока не разрушу брак Дульсины и Федерико, — ответила Кандида.
   В этом кафе Эрнесто бывал теперь часто. Оно напоминало ему о Розе. Здесь обедали продавщицы из магазина, где она служила. Здесь, наконец, работала официанткой ее ближайшая подруга Эрлинда. Она и сейчас разносила кушанья по столикам, подходя иногда к Эрнесто, чтобы хоть чуть-чуть развеселить его: очень уж грустный вид бы у несчастного влюбленного.
   Правда, для того чтобы подойти к столику, где сидел Эрнесто, она должна была пройти мимо другого, за которым сгрудились Исидро Васкес и его дружки. И всякий раз наглый парень старался зацепить ее словом, а то и жестом. Погруженный в свои печальные мысли, Эрнесто не замечал этого: он сидел спиной к компании.
   Но друзьям Исидро не терпелось развлечься. И они изо всех сил старались раздразнить своего приятеля, доказывая ему, что вон тот сидящий спиной к ним уж наверняка новый дружок Линды, серьезный малый, не чета тому, богатенькому, который хоть и на роскошной тачке, а Васкесу, конечно, не соперник. А этот, в кожаной куртке, не станет валять дурака, а уж точно уведет у Исидро Линду!
   Исидро хоть и понимал, что его «заводят» нарочно, а все-таки пришел в раздражение и стал, скатывая из хлеба шарики, швырять их в спину Эрнесто. Тот обернулся. Его встретила наглая ухмылка незнакомого парня, который осведомился, о чем это так грустит сосед по столику, и предложил «вздрючить» его для поднятия настроения.
   Эрнесто был сейчас не в том состоянии, чтобы спустить подобные оскорбления. Парней было много. Он оценил неравенство сил и взял за горлышко стоящую перед ним уже пустую тяжелую винную бутылку.
   Через мгновение Эрлинде пришлось выбежать из кафе, призывая на помощь полицию. Еще через несколько минут дерущихся растащил полицейский патруль, и они стояли с заломленными руками, кидая друг на друга угрожающие взгляды.
   В вестибюле гостиницы было ослепительно чисто и прохладно.
   Женщина-администратор писала что-то в книге регистрации гостей, Рикардо отвечал на ее немногочисленные вопросы, а Роза, стоя за его спиной, дергала его за рубашку, то и дело требуя страшным шепотом:
   — Скажи ей, что мы муж и жена!.. Скажи ей, что мы муж и жена…
   — Она знает, — как можно более веско отвечал он, иногда оборачиваясь.
   Но Роза не успокаивалась:
   — Пусть не думает, что мы…
   — Она не думает, — шепотом же успокаивал он. — Она вообще, ни о чем не думает.
   Роза с сомнением посмотрела на очкастую, умного вида администраторшу. Такая ученая — и ни о чем не думает! Странно…
   Номер привел Розу в такой восторг, что она несколько минут не могла выговорить ни слова. Балкон с видом на море заставил ее с воплем радости кинуться на грудь Рикардо. Она благодарила его за это подаренное ей счастье, называла любимым, потом снова кидалась к перилам балкона, восхищенно глядя на расстилающуюся перед ней сверкающую ширь моря.
   — Боже, какое красивое!
   — Не красивей тебя, — улыбался он.
   Безо всякой улыбки она строго и даже возмущенно заявила ему, что хотя он и образованный, но у него нет никакого чувства красоты!
   Но когда он уже готов был обсудить с ней все оттенки, все береговые изгибы, все каменные глыбы этого восхитительного пространства, она вдруг посмотрела на него еще строже и подозрительно спросила:
   — Так ты, значит, не забыл сказать этой сеньорите, там, внизу, которая в очках, что мы… что мы муж и жена?
   — Не забыл, не забыл, сказал, — расхохотался он.
   Леопольдине почему-то запала в голову цифра «четыреста тридцать пять», услышанная ею во время телефонного
   разговора Рикардо и Рохелио. Она не знала, что означает эта цифра. И на предотъездном совещании с Леонелой и Дульсиной все трое пришли к выводу, что это скорей всего порядковый номер апартаментов, снятых Рикардо. Цифру эту и Дульсина постаралась запомнить.
   И когда, усталую после полета, такси доставило ее в «Отель Пуэблито», она с тяжелыми чемоданами в руках, не обращаясь к администратору, вскарабкалась на четвертый этаж по крутой лестнице, потому что лифт испортился и застрял где-то наверху.
   Она правильно предположила, что четыреста тридцать пятый номер должен находиться на четвертом этаже. Постучав в дверь, Дульсина собралась с силами для боя. Она даже испытала острое разочарование, когда на ее стук дверь открыла загорелая девушка в одном бикини.
   «Ах, значит, он все-таки отправился не с дикаркой… Леопольдина ошиблась», — растерянно успела подумать она, пока хозяйка номера недоуменно разглядывала ее.
   — Вы живете в этом номере? — спросила Дульсина. Девушка, которой явно хотелось поскорее вернуться в глубину номера, смерила ее возмущенным взглядом:
   — Послушайте, что вы себе позволяете!..
   — Простите, но я решила, что здесь остановился сеньор Рикардо Линарес…
   — Здесь остановился сеньор Руперто Бругейра. С супругой! Она резким движением захлопнула дверь.
   Дульсине пришлось тащить чемоданы вниз. Теперь ей ничего не оставалось, как обратиться в администрацию гостиницы с вопросом о том, в каком номере живет сеньор Рикардо Линарес из Мехико.
   Но оказалось, что такой сеньор в гостинице вообще не останавливался. Дульсина попросила внимательней посмотреть список гостей по книге регистрации, и это было исполнено, но только подтвердило правоту администрации гостиницы.
   Попросив разрешения воспользоваться телефоном, Дульсина начала обзванивать все местные отели по списку, предложенному ей любезным служащим. Она набирала номер за номером. Сеньора Рикардо Линареса из Мехико нигде не было.
   А сеньору Рикардо Линаресу в это время пришло в голову познакомить свою спутницу и отчасти супругу Розу Гарсиа с особенностями одной из великих кухонь мира.
   Еще когда они подъезжали к отелю, он заметил большой плакат с приглашением посетить приморский ресторан во время недели французской кухни. Туда он и повел Розу обедать.
   Уже сама по себе трапеза на берегу никогда до этого не виденного моря была праздником, каких у Розы на памяти не было. Кроме того, им никогда не случалось быть вместе безо всякого опасения, что их уединение, того и гляди, будет нарушено кем-то, кто спит и видит, как бы их разлучить.
   Все здесь было новым и очень интересным для Розы.
   Метрдотель подошел к их столику и, склонившись, поинтересовался, как понравилось им главное блюдо их гастрономической программы.
   — Отлично, капитан! — весело отозвался Рикардо. Когда метрдотель отошел, Роза спросила:
   — Он что, военный?
   Рикардо со смехом объяснил ей, что капитаном в ресторанах называют шефа официантов.
   — А почему он называл тебя Моисеем? — продолжала расспрашивать Роза.
   Рикардо так и покатился со смеху.
   — Не Моисеем, а месье! «Месье» — это по-французски «сеньор». Ведь тут у них неделя французской кухни.
   Роза тоже рассмеялась.
   — Знаешь, меня в стюардессы не взяли, потому что я английского не знаю. Так здесь я хоть французский выучу!
   И они от смеха чуть не расплескали вино из бокалов, которыми собирались чокнуться.
   Услышав междугородный звонок Леонела стремительно кинулась к телефону. Как она и предполагала, это оказалась Дульсина. В голосе ее слышались слезы.
   Она рассказала Леонеле, что ни Рикардо, ни Розы в «Отеле Пуэблито» нет и не было, что 435 — это не номер их комнаты в гостинице, а четыреста тридцать пятый километр, расстояние от Мехико, которое Дульсине пришлось покрыть, чтобы убедиться либо в том, что Леопольдина все наврала, либо в том, что их с Леонелой ловко и безжалостно провели…
   Леонела повесила трубку и кинулась на поиски Рохелио. Он, как обычно, играл сам с собой в шахматы.
   — Рикардо сказал тебе перед отъездом по телефону, где собирается остановиться?
   Рохелио призвал на помощь все свои актерские возможности, но их хватило только на то, чтобы прорычать с невероятно фальшивым отчаянием:
   — Проклятая Леопольдина! Неужели подслушала?! Леонела смотрела на него со злобной усмешкой.
   — Подслушала!.. Да вы с Рикардо нарочно устроили эту комедию с телефонным звонком…
   Он еще раз попробовал изобразить изумление:
   — С чего ты взяла?
   Она рассказала о звонке Дульсины, мечущей в «Отеле Пуэблито» громы и молнии в адрес коварных братьев.
   — Вы обманули нас!
   — Скорее это Рикардо обманул меня, — вдруг нашелся Рохелио. — Он с детства был большой шутник…
   И Рохелио вознамерился было посвятить Леонелу в то, каким шутником в детстве был его брат Рикардо, но Леонела не пожелала слушать.
   — Рикардо там с дикаркой. И ты знаешь, где они. Знаешь и не хочешь говорить.
   — С дикаркой? — широко раскрыл глаза Рохелио. — Да ведь они развелись!
   Леонела смотрела на него немигающим взором, и в глазах у нее было выражение, которого мог бы испугаться человек, менее снисходительный к людям, чем Рохелио Линарес.
   — Ты издеваешься надо мной, — сказала Леонела. — Вы все трое: Рикардо, дикарка и ты — издеваетесь надо мной. Но не думайте, что это можно делать безнаказанно. Вы еще не знаете, что вас ждет.
   И она почти выбежала из комнаты.
   Встреча Федерико Роблеса с Мириам в отсутствие Дульсины оказалась не единственной. Вскоре и он посетил забытую было любовницу.
   Когда они уже собирались ехать домой, у них состоялся разговор. Мириам спросила, когда же ему надоест его супруга, приезд которой ему так хочется встретить в безукоризненном облике верного и соскучившегося мужа. Он ответил, что супруга надоела ему еще до свадьбы, что причина женитьбы на ней — деньги, а не чувство. Да-да, деньги, которые, как известно, отпирают любые двери!
   — Особенно двери ада, — уточнила Мириам, глядя на него плотоядным взором. В нем, в этом взоре, были смешаны и страсть к этому циничному человеку, и легкая насмешка над ним, не знающим самых простых человеческих чувств.
   Ее сильное тело медленно потянулось к нему, и они снова обнялись.
   Эрлинда мрачно собирала с покинутого гостями стола посуду, изредка опасливо поглядывая в сторону углового столика, за которым обычно располагался Эрнесто, а теперь сидела компания Исидро Васкеса. Сам Исидро с повязкой на голове как ни в чем не бывало восседал во главе стола. Это удивило Эрлинду.
   Когда полицейские растащили дерущихся, Исидро остался лежать на полу. Оказалось, что Эрнесто успел-таки ударить его бутылкой по голове. Казалось бы, место Васкеса — в больнице. А он вот он.
   Впрочем, при первой возможности Исидро покинул . приятелей и подошел к Линде.
   — Ты же должен быть в больнице, — сказала она.
   — Восемь швов — и все дела! — ответил он. — От этого не умирают.
   — А вот Эрнесто из-за тебя в полиции. Исидро заржал:
   — Сам того хотел!..
   Линда посмотрела на него с презрением.
   — Ты спровоцировал его. А теперь он еще должен отвечать за причиненное тебе увечье… Тебе нужно забрать свое обвинение, иначе его не скоро выпустят.
   — И думать забудь! Пусть он там сгниет, — перестал смеяться Исидро.
   — Настоящий мужчина не поступил бы так, как ты! — сказала она и повернулась, чтобы уйти.
   Он грубо схватил ее за руку.
   — Настоящий мужчина поступает так, как я поступлю с тобой!..
   Она с силой вырвала руку и убежала, кинув ему на прощанье:
   — Ты трус!
   Парни из его компании захохотали ей вслед.
   На длинном, уходящем далеко в море молу никого не было, кроме Розы, Рикардо да морских чаек, важно разгуливавших по мокрому от набегавших волн камню.
   Роза и Рикардо шли обнявшись, им некуда было спешить. Она показывала ему медальку, подаренную доном Анхелем ей перед отъездом, делилась с возлюбленным своим желанием поработать в «Доброй маме», пока не закончится их, как она выразилась, «катавасия».
   — А она уже закончилась, — сказал Рикардо.
   Но Роза не согласилась с ним: ему надо было еще набраться храбрости и все начистоту выложить Леонеле.
   Вдруг Рикардо спросил Розу, хочет ли она от него ребенка. И она ответила, что нет. Расстроенный, он остановился и молча смотрел на нее, пока она не рассмеялась и не сказала, что хочет не одного, а двух.
   Роза начала фантазировать, рассказывать ему, как бы она любила их детей и как бы делала все, чтобы им не пришлось испытать то, что испытала она.
   Потом он повел ее в самый дорогой магазин, какой был на этом побережье. И они вышли оттуда, нагруженные пакетами, и Роза потрясенно призналась, что у нее не только никогда не было, но она даже никогда не видела таких невыносимо красивых вещей.
   Федерико открыл дверь и, взяв из рук жены чемоданы, понес их в комнаты, приговаривая, как он соскучился по ней и как рад ее приезду.
   На его вопрос, как прошла поездка, Дульсина ответила, что хуже некуда, что они попались на удочку, и что Рикардо и Розы в «Отеле Пуэблито» не оказалось. Но если только они и впрямь вместе, то у нее есть в запасе кое-что, чтобы с треском разорвать их брачный союз.
   — Ты мне потом расскажешь об этом, — сказал он, нежно целуя ее в шею.
   — Потом? — растерянно спросила она. — А что сейчас?
   — Не догадываешься? — Он расширил глаза, глядя в вырез ее блузки и уже расстегивая верхнюю пуговичку.
   Но у Дульсины не было ни настроения, ни времени для немедленных супружеских ласк. Она торопилась в магазин игрушек, принадлежащий Анхелю де ла Уэрта.
   …Дон Анхель с холодным интересом разглядывал женщину, про которую ему было известно, что она вытянула из Розы Гарсиа все жилы.
   — У вас, дон Анхель, работает продавщицей женщина, рекомендованная вам моим братом Рикардо?
   — Кого вы имеете в виду?
   — Ту женщину, на которой женился мой брат и которая была не достойна фамилии Линаресов.
   Он спокойно кивнул.
   — Да, я слышал что-то такое. Речь ведь идет, наверно, о Розе Гарсиа? Только ее никто не рекомендовал, она пришла по объявлению в газете. Но она оказалась недисциплинированной и плохо влияла на других продавщиц. Нам пришлось расстаться.
   Он развел руками.
   Дульсина поблагодарила и сказала, что знает теперь все, что ей хотелось узнать. Она попрощалась с хозяином.
   Однако Дульсина была не так доверчива, как это показалось дону Анхелю. Из его кабинета она спустилась в торговый зал и подошла к Малене.
   — Скажите, сеньорита, у вас работала Роза Гарсиа?..
   — Почему работала? Она до сих пор работает. К сожалению…
   — А где ее можно увидеть?
   — Она на неделю уехала.
   — А скажите, ее увольняли?
   — На пару недель. И тут же вернули. — Малена иронически усмехнулась. — У хозяина к ней особое отношение.
   Дульсина поняла, что эта продавщица многое может рассказать о Розе Гарсиа. Переведя разговор на постороннюю тему, она сделала Малене несколько комплиментов и вдруг спросила:
   — А скажите, Розе Гарсиа здесь хорошо платят?
   И Малена тоже поняла, что если она хотела бы отомстить Розе за незаслуженно хорошее расположение к ней хозяина, то вот женщина, которой полезно будет рассказать о Розе все, что знает сама Малена. Она давно узнала в ней сестру Рикардо Линареса, изредка бывавшую в магазине и раньше.
   — Видите ли… Я обнаружила, что деньги для Розы Гарсиа дает дону Анхелю ваш брат Рикардо Линарес. Я ведь вожу в банк все бумаги дона Анхеля. И каждый месяц среди них — чек, подписанный Рикардо Линарес. А сумма на нем — точь-в-точь такая, как ее зарплата.
   — Любопытно, любопытно!
   — Ваш брат ей просто помогает. Но, между прочим, напрасно. У нас тут все знают, что Роза — пассия дона Анхеля де ла Уэрта.

БУРНАЯ ЖИЗНЬ ЛИЦЕНЦИАТА РОБЛЕСА

   По мокрому песку можно было ехать и километр, и два, не рискуя ни на что наехать. Роза восторженно жала на педаль, и шины «джипа» отбрасывали назад мокрый грунт, как собака, роющая землю задними лапами.
   Потом они вылезали из машины, отходили от берега чуть подальше, где песок был сухим и теплым от солнечных лучей, и ложились прямо на него.
   Теперь они часами обсуждали одну и ту же тему: кого лучше родить Розе — толстячка или толстушечку, сходясь в том, что главное, чтобы чадо их было веселым и здоровеньким.
   Роза никак не могла поверить в то, что доктора заранее могут определить пол будущего ребенка. Впрочем, она ничего не хотела знать заранее. Пусть будет сюрприз! Пусть даже придется выбрасывать уже сшитое розовое и заново шить голубое! И они начинали хохотать и, обнимаясь, кататься по теплому песку…
   Иногда Роза вдруг становилась серьезной. Обычно это означало, что у нее есть к Рикардо какой-то вопрос, но она боится его задавать, чтобы не обидеть возлюбленного. Вот и сегодня она сказала:
   — Ты не обидишься, если я задам тебе один вопрос?
   — Я слушаю тебя, Роза.
   — Ведь у жабы… прости, у Леонелы свои хоромы, да? Он подтвердил.
   — И она наверняка все давно отремонтировала… Почему же она продолжает жить у вас?.. И что, ты ни разу не навестил Леонелу в ее комнате?
   Он поморщился.
   — Роза, стоит ли говорить о том, что может испортить наше счастье?
   Она насупилась.
   — Ну вот, я тебе задаю вопрос, а ты не отвечаешь. Так заходил ты к ней по ночам или нет?
   Он стал говорить, что жена не должна задавать такие вопросы мужу. Но она упрямо стояла на своем и требовала немедленного ответа на свой вопрос. Рикардо, рассердившись, упрекнул ее в том, что она продолжает демонстрировать свое плохое воспитание.
   — Ну и незачем было такую сюда тащить! Зачем ты привез меня сюда?
   — Чтобы мы могли любить друг друга.
   Она смотрела на него глазами, в которых впервые за эти дни он видел настоящую боль.
   — Рикардо, умоляю тебя, скажи мне правду. Поклянись, что между тобой и Леонелой ничего не было!
   Он решительно покачал головой:
   — Нет, поклясться в этом я не могу.
   — Значит, было, было! — крикнула она и бросилась бежать вдоль моря, все равно куда, лишь бы подальше от него.
   Он побежал за ней.
   Бравому кавалеру, каким себя считал и каким отчасти был, дежурный офицер полицейского участка, где в камере предварительного заключения содержался Эрнесто, арестованный за нанесение тяжелой травмы Исидро Васкесу, — трудно было отказать в пустячной просьбе столь привлекательной девушке, какой была Эрлинда.
   Таким образом она и оказалась в камере Эрнесто, получив с разрешения дежурного свидание с ним. Она рассказала Эрнесто, что говорила с Исидро и просила его забрать свое обвинение, но он отказался.
   — Это меня устраивает, — хмуро сказал Эрнесто.
   — Вот вернется Роза, она предпримет новые меры — у Линаресов большие связи.
   У него в глазах зажегся какой-то мрачный огонь.
   — Пусть Роза займется чем-нибудь другим. Мне только не хватает еще пользоваться Розиной помощью.
   — Что же тут такого?
   Эрлинда долго пыталась убедить его в том, что Розина помощь — это сегодня единственная возможность выручить его из беды. Но Эрнесто решительно заявил, что не хочет больше слышать о Розе.
   В квартире Ирмы Дельгадо играла тихая музыка. Неяркий, уютный свет создавал обстановку полного и ничем не нарушаемого покоя. Но как раз покоя-то и не было в этой обители.
   Ирма, которая несколько дней назад впервые попробовала подняться на ноги и, казалось бы, должна была радоваться тому, что ей удалось пару минут простоять без чьей-либо поддержки, сидела сейчас на диване с напряженным выражением лица, словно ожидая какого-то важного сообщения.
   Ее подруга Ольга только что с интересом выслушала рассказ Ирмы о встрече с частным детективом, который сегодня посетил ее.
   Детектив получил от нее задание: установить наблюдение за Мириам Асеведо и выяснить, встречается ли она с лиценциатом Роблесом, и если встречается, то как часто.
   О первых сведениях на эту тему детектив должен был сообщить Ирме по телефону как раз в это время. Ирма посмотрела на часы. Звонок детектива запаздывал.
   Ольга попыталась развлечь подругу рассказом о новом шоу, которое она видела в модном музыкальном театре, но Ирма слушала ее рассеянно, и видно было, что мысли ее целиком заняты лиценциатом Роблесом.
   Наконец телефон зазвонил, и Ирма сняла трубку с аппарата, стоявшего на дигане рядом с ней. Разговор продолжался совсем недолго.
   Договорившись с детективом о последующих действиях и повесив трубку, Ирма взглянула на подругу и, увидев вопрос в ее глазах, произнесла:
   — Похоже, что Мириам снюхалась с Федерико Роблесом.
   Сестры сидели рядом, как в старые добрые времена в комнате Кандиды. И на них, как и раньше, были халаты одного цвета.
   Кандида вязала шарф для Рохелио. Дульсина сначала смотрела на это ее занятие с подозрением: процесс вязания был в ее сознании прочно связан с помешательством Кандиды. Но, глядя на спокойные, размеренные движения сестры, она успокоилась.
   Нервничать ее заставляло другое: Леонела уехала из города к своей бабушке, находившейся при смерти. В течение двух дней должно было проясниться, удастся ли ее спасти. А Леонела была очень нужна Дульсине в момент возвращения Рикардо.
   — Кроме того, она должна подписать некоторые бумаги для Федерико…
   Произнеся это имя, она осеклась и быстро взглянула на Кандиду:
   — Прости… ты не против, чтобы я упоминала его имя? Кандида, задумавшись ненадолго, миролюбиво сказала, что воспоминания, которые остались у нее о лиценциате, тревожат ее все реже. Обрадованная этим Дульсина сказала сестре, что шарф для Рохелио получается очень красивый.
   Теперь она могла ехать к Федерико и набрала его номер телефона, чтобы предупредить его: пусть он не очень скучает, она вот-вот выедет к нему.