Андерсон Кэтрин. Подруга волка

   — Я говорю вам об этом только для того, чтобы вы знали, как она воспринимает заповеди. Для нее не существует невинной женской лжи. Отец учил ее тому, что каждое слово должно быть правдиво.
   Джейк усмехнулся, вспомнив, как Индиго расточала комплименты по поводу нелепого платья, которое напялила на себя Эльмира.
   — И она считает, что это — настоящая ложь? Священник закатил глаза.
   — Должен признаться, что ее «бесчестные» поступки нередко вызывали у многих улыбку. Они как освежающий душ для старого человека, которому всю жизнь приходится выслушивать признания в настоящих грехах.
   ОТрейди о чем-то задумался и усмехнулся.
   — Однажды она примчалась в Джексонвилл на своей Молли и оторвала меня от утренних бдений, чтобы сделать признание: она съела половинку мятного леденца, который должна была отвезти домой брату.
   Он пожал плечами.
   — Она простит меня за то, что я это рассказал, потому что тогда она была еще совсем девчонкой, и вся семья до сих пор со смехом вспоминает этот случай и поддразнивает ее. Она до сих пор любит мятные леденцы.
   Джейк испытал некоторый трепет в груди. На какое-то мгновение перед ним засияли голубые глаза Индиго, и он вспомнил те минуты, когда ему казалось, что ее душу него как на ладони. Да и удивительно ли? Она была так чиста, что ничто не мешало видеть ее насквозь.
   — Мне трудно поверить, что она подсчитывала, сколько раз лгала мне.
   Плечи священника затряслись от смеха.
   — Семнадцать раз, и один раз умолчала. Когда вы спросили, а она не ответила. Это я ей простил.
   ОТрейди обхватил руками колени и глубоко вздохнул.
   — Мой мальчик, должен признаться, что мне надо извиниться перед вами.
   — В этом нет необходимости. Могу представить, что вы подумали обо мне. Больше не буду спрашивать ее, боится ли она.
   Джейка снова разобрал смех, хотя на самом деле этот разговор поверг его в уныние.
   — Иначе мне каждый раз придется сопровождать ее в Джексонвилл на исповедь.
   Улыбка исчезла с лица святого отца, и он внимательно посмотрел на Джейка.
   — Похоже, она начинает вам нравиться?
   Джейк задумался. Нравиться? Еще несколько дней назад он ответил бы «да», но сейчас это слово уже не отражало полностью его отношение к Индиго.
   — Она необычный человек, — ответил он. — И я все больше привязываюсь к ней.
   Священник улыбнулся и кивнул. Немного помолчав, он сказал:
   — Знаете, Джейк, никогда не думал, что скажу это, но… несмотря на то, что вы методист, вы славный человек.
   Джейк прыснул от смеха.
   — Возвращаю комплимент. На какое-то мгновение я даже забыл, что вы католик.
   Днем Джейк ушел с рудника и отправился в лавку к Сэму Джонсу узнать, есть ли для него письма. От Джереми уже целую неделю ничего не было. Вот и сегодня никакой весточки. Джейка снедало нетерпение. Если отец причастен к трагедии на руднике Хантера, он должен об этом знать. Чем больше пройдет времени, тем труднее будет сказать Индиго правду. И Джейк не был уверен, что она когда-нибудь простит его. Индиго до болезненности правдолюбива, и убедить ее в том, что все его рассказы о себе самом, — полная ложь, не представлялось возможным.
   Уже выходя из лавки, Джейк заметил мятные леденцы и взял четыре штуки. Он представил себе, как Индиго, спрятавшись между домами, начинает жадно обсасывать сладкую палочку и как ей вдруг становится стыдно за свой поступок. Теперь у нее будет сколько угодно леденцов, так что, неровен час, сладкая патока польется у нее из ушей. Может быть тогда у Индиго наконец появится аппетит. Последнее время она с трудом заставляла себя есть. И Джейк начал уже не на шутку волноваться.
   Когда он вернулся домой, его встретила зловещая тишина. В спальне Джейк увидел четки Индиго, которые валялись на смятом покрывале. Джейк понял, что она стояла на коленях и читала молитвы. Покрывало было мокрым — от слез.
   Если б Джейк не заметил четок, он бы подумал, что кто-то ворвался в дом, и Индиго вынуждена была убежать. Но по всему было видно, что она просто плакала. Скорее всего, Индиго решила поискать более укромное место, чтобы там порыдать всласть. Обычно она уединялась на сеновале. Туда Джейк и направился. Но Индиго там не было. Затем он постучал в заднюю дверь, — никого.
   Джейк стоял на заднем дворе и смотрел в сторону леса. Не может быть, чтобы она ослушалась приказа. И все же его не покидало ощущение, что Индиго ушла в лес. Если она решилась на это, значит, у нее была действительно веская причина.

16

   Что-то подсказывало ему, что нужно идти по тропинке, ведущей к могиле Лобо. Выйдя на поляну, он увидел Индиго, которая сидела у могильного холмика, обхватив руками лодыжки и уткнувшись головой в колени. Вся ее поза говорила о том, что она плачет.
   Хотя Джейк и запретил ей ходить в лес одной, сейчас он чувствовал, что не может на нее сердиться. Остановившись в тени деревьев, он молча наблюдал за ней. За последние несколько дней она очень похудела. Ее кожанка висела на ней, как на вешалке. Джейк прислонился спиной к сосне.
   Пять дней подряд она врала ему, трижды в день? Это означало лишь то, что столько же раз она испытывала страх. Ничего хорошего в этом не было, и Джейк хотел знать, не он ли был причиной ее страданий. Страх, даже безосновательный, не повод для смеха.
   Еще не решив толком, как себя вести, Джейк оторвался от дерева и стал медленно приближаться к Индиго. Подойдя ближе, он с болью в сердце услышал ее рыдания. Когда он тронул девушку за плечо, она отпрянула в сторону и принялась вытирать рукавом лицо, чтобы он не догадался, что она плакала. Джейк не чувствовал себя вправе ругать ее.
   Вместо этого он сел рядом с ней около могилы и привлек ее к себе. Сначала она как будто хотела оттолкнуть его, но потом разразилась слезами и обхватила руками его шею. Джейк сам готов был разрыдаться и, крепко обняв ее, принялся раскачиваться с ней из стороны в сторону, словно баюкая ее.
   Наконец он произнес:
   — Дорогая, что с тобой?
   Он боялся высказать предположение, что она, должно быть, расстроена из-за того, что солгала ему. Сейчас ей нужна была поддержка, и Джейк не хотел, чтобы она потеряла веру в отца ОТрейди.
   — Можешь мне сказать, что случилось? — спросил он.
   Она еще крепче вцепилась в его шею.
   — О, Джейк! Да все плохо! Лобо уже нет, и я так одинока. Боюсь, что я навсегда останусь одинокой. Тебе не хочется, чтобы я работала на руднике, и сейчас, когда ты стал моим мужем, ты имеешь законное право запретить мне это. Тебе не нравится то, что я кормлю Беззубого. Жизнь моя уже не будет такой, как раньше.
   Она снова завела прежнюю шарманку, хотя Джейк уже не раз пытался убедить ее, что она не права.
   — Будет, — сказал он.
   — Нет.
   Ему стало горько на душе, и он уткнулся подбородком в ее волосы. Он чувствовал, что она что-то не договаривает.
   — Что заставило тебя расплакаться? Скажи мне.
   — Это все мама.
   Джейк не мог скрыть удивления.
   — Твоя мама?
   — Да. Она хочет, чтобы я начала шить платья, в которых ходят белые женщины, так как мне нужно подготовиться к отъезду.
   Он положил руку на ее косу, собранную в пучок.
   — Дорогая, это не повод для слез. Тебе очень пойдут платья белых женщин.
   При этих словах она разрыдалась еще сильнее.
   — Нам скоро уезжать. Мне придется покинуть Вулфс-Лэндинг, и уже ничего не будет так, как прежде. Я больше никогда не увижу свои горы. И ветер не будет разносить мои песни по лесу. Даже если мы приедем сюда погостить, уже ничего не будет как прежде. Никогда. Звери забудут меня, и волшебство исчезнет.
   Джейк закрыл глаза. Он был причиной ее страданий, хотя сейчас она вцепилась в него так, словно они повисли на краю обрыва и он был ее единственной надеждой на спасение. Ему вдруг пришло в голову, что, пожалуй, он не должен был жениться на ней.
   Сплетни не заставили бы ее страдать так, как она страдает сейчас.
   Что он с ней сделал? Все дикари такие. И выбор за ними. Индиго лишили права выбора. Она угодила в ловушку. Девушка была абсолютно права — они скоро уедут. Даже если он будет привозить ее сюда погостить, прежнего уже не вернуть. Беззубый, наверное, погибнет в стальном капкане. Олени перестанут приходить. Вернувшись в родные места, Индиго возненавидит его за то, что он украл у нее все это.
   Джейк мысленно перенесся в Портленд. Он не только был чужаком в Вулфс-Лэндинге, но и не представлял, чем бы он тут занялся, если б решил остаться. Какой-то идиотизм… О чем он думает? Он не может остаться. Его семья, дом, вся его жизнь — там, за горами. Он будет просто сумасшедшим, если задумает обосноваться здесь, в убогом трехкомнатном домике.
   С другой стороны, можно ли рассчитывать на то, что Индиго обживется в его мире? Он пытался представить ее в кругу своих глубокомысленных приятелей, каждое слово которых дышит ложью, которыми движет лишь жадность, а не чисто человеческая привязанность. Она никогда не впишется в это общество, если не изменится сама.
   Он попробовал вообразить себе ее другой — прагматичной и жесткой, как те женщины, которых он знал. Но ведь ее достоинство в том, что она такая, как есть, что у нее иной взгляд на мир. Если он заберет ее с собой, та милая наивность, которая является неотъемлемой частью ее натуры, исчезнет безвозвратно.
   Он мог бы пойти к Хантеру и обсудить с ним вопрос о разводе. Их брак все равно еще не утвержден. Джейк погладил Индиго по спине, которая все еще сотрясалась от рыданий. Даже сейчас, когда она плакала, ему казалось, что тепло разливается по всему его телу, словно его согревают лучи солнца. Если брак будет аннулирован, он потеряет право держать ее в объятиях.
   При этой мысли он похолодел. Чувствовать, как ее лицо прижимается к его шее, как тело млеет от ее объятий, — все равно что очутиться в раю. Каждый ее всхлип отзывался в его членах. Как тот камень, который врезался ему в грудь, его пронизало внезапное открытие: чем дальше, тем сильнее он в нее влюблялся — безумно, невероятно.
   Разум отступил, и чувства взяли верх. Боже, она нужна ему. Джейк даже не знал, что именно он хотел от нее. Во всяком случае, много больше, чем просто секс. Да и по правде говоря, его не слишком-то обнадеживали на этот счет. Нет, ему нужно… Что? Джейк не мог подобрать этому названия. Он знал лишь одно: она помогала ему справиться с душевной пустотой. Перед тем, как уехать из Портленда, он спрашивал себя: зачем он живет? Теперь он мыслил иначе. Индиго наполнила его жизнь смыслом и дала ему ощущение правоты.
   Он пытался представить свое существование без нее и не мог. Тот, кто однажды вкусил сладость солнечного дня, не способен вернуться к мрачной реальности. Уголки его губ тронула улыбка. Мрачная реальность. Индиго являла собой ее полную противоположность — девушка, которая гуляет в полосе лунного света и слышит музыку ветра, девушка, которая разговаривает с животными и видит предметы изнутри, а не только их внешнюю сторону. Она удивительна. Чаще всего он вообще не понимал ее. Иногда ему казалось, что она безумна. Но, Боже, какое чудесное безумие!
   Он не откажется от нее. Он не может решиться на это. Нужно как-то наладить их семейную жизнь. В его голове зазвучали слова Хантера: «Вы должны знать, что пойдете по тропе, по которой могла бы пройти и Индиго. Прислушайтесь к голосу своего сердца. Именно там вы найдете ответы на свои вопросы». Джейк не знал, что там шепчет его сердце, но одно он знал наверняка: мир Индиго здесь, и он обязан сохранить его для нее.
   Положив руку на ее заплетенные волосы, он ощущал дуновение ветра и пытался в его шепоте расслышать мелодии ее песен. И хотя до него доносился лишь шелест листвы, он уже почти не сомневался, что Индиго слышит что-то еще, — то, что согревает ее душу.
   Он наклонил голову и прошептал ей в ухо:
   — А ты будешь счастлива, если я пообещаю, что никогда не заставлю тебя уехать отсюда?
   Она замерла в его объятиях.
   — Что? — спросила она глухим голосом.
   — Я не заставлю тебя уехать отсюда, — повторил он.
   Она слегка отстранилась и повернулась к нему мокрой щекой.
   — Ты хочешь сказать, что останешься в Вулфс-Лэндинге?
   Джейк сглотнул, понимая, что решается на безумный шаг.
   — Иногда мне придется уезжать.
   — И оставлять меня одну?
   В ее голосе прозвучала такая радостная надежда, что у него внутри все сжалось.
   — Да, здесь, с твоими родителями. И тебе никогда не придется покидать свои горы.
   — Но ведь мы женаты, — нерешительно произнесла она.
   — Да, но многие люди периодически расстаются. Я постараюсь отлучаться ненадолго. Это нелегко, но мы как-нибудь с тобой договоримся. И ты будешь жить так же, как прежде.
   Она судорожно вздохнула.
   — Но, Джейк, мой отец во мне разочаруется. Мое место рядом с тобой.
   — Я поговорю с твоим отцом. Он поймет. Кроме того, это касается нашей семьи, а не его. Мы можем поступать так, как это удобнее нам.
   Она подняла голову и заглянула ему в глаза. На ее ресницах сверкали слезинки. Глядя на ее милое лицо, Джейк почувствовал, что его сердце переполняет счастье. Это то, чего не хватало в их отношениях с Эмили, — неожиданных переходов от боли к радости, когда ты полностью опустошен, то счастлив настолько, что, кажется, тебя сейчас разорвет.
   — Ну, миссис Рэнд? Заключим сделку?
   Ее лицо выражало такое недоверие, что он улыбнулся.
   — Ты не шутишь? — спросила она. — Ты действительно никогда не заставишь меня отсюда уехать?
   Джейк не удержался и наклонился поцеловать ее в мокрую, соленую от слез щеку.
   — Никогда и ни за что, обещаю, — сказал он. — Кто знает, может быть, со временем у тебя появится желание ненадолго уезжать вместе со мной? Тебе даже будет интересно посмотреть новые места, если ты будешь уверена, что вернешься домой.
   Она кивнула, правда, с некоторым сомнением.
   — Может быть.
   — Почему бы тебе не улыбнуться? Твоя улыбка вовсе не должна быть лучезарной, как солнце, но хотя бы слегка…
   Она склонила голову и еще крепче вцепилась в его шею. Если она и улыбалась, а Джейк подозревал, что так оно и было, то его лишили удовольствия видеть это.
   — О, Джейк! Вулфс-Лэндинг, навсегда! Я… Ты лучший муж в мире!
   За эту фразу он с радостью простил ей то, что она спрятала от него свою улыбку.
   — Лучший? — ему хотелось услышать это снова.
   — О, да! Лучший в мире!
   Джейк одной рукой обхватил кольцом ее спину так, что палец слегка касался груди. Она не напряглась и не оттолкнула его. Это наполнило его радостью, и он с восторгом вдыхал запах ее тела.
   — Ты тоже лучшая жена в мире, — прошептал он. — Благодаря тебе, Индиго, мои мечты превратились в реальность.
   — Еще нет, не лучшая. Но я ей стану, — убежденно сказала она. — Я стану такой женой, какой тебе еще не приходилось видеть. Обещаю. Я буду мыть, убирать, готовить. Обязательно! Я буду ждать твоего возвращения домой и так натру полы, что ты сможешь смотреться в них, как в зеркало.
   Джейк хмыкнул.
   — Так они будут сверкать, да?
   По правде говоря, Джейк хотел только одного: обнимать ее обнаженное тело. Но нужно набраться терпения.
   — Посмотрим, — сказал он. — Если ты собираешься работать на руднике, мне нужно будет кого-нибудь нанять, чтобы убирать в доме.
   Он почувствовал, что она словно застыла. Помолчав, Индиго произнесла:
   — Ты действительно хочешь разрешить мне вернуться на рудник?
   От этого вопроса у Джейка внутри все сжалось. Но сейчас главное — ее чувства. И его переживания должны отступить на задний план.
   — Я же говорил тебе. Хочешь подтверждения в письменной форме?
   Она покачала головой.
   — Ты не можешь себе позволить нанять служанку. Я буду работать на руднике и заниматься домом. Увидишь.
   Джейк не сомневался, что она останется верна своему слову. И однажды ей придется узнать, что он может позволить себе очень и очень многое.
   Джейк не торопился отпускать ее и держал в своих объятиях. И когда наконец почувствовал, что ей стало немного не по себе, он усмехнулся и убрал руки, надеясь, что когда-нибудь все изменится, если он будет вести себя так же сдержанно.
   — Ты готова идти домой? — спросил, спуская ее со своих колен. — Там тебя дожидается маленький сюрприз.
   Она беспокойным взглядом обвела поляну и посмотрела на него испуганными глазами.
   — Взбучка?
   Вначале Джейк подумал, что она его поддразнивает, но, посмотрев ей в глаза, понял, что нет. Ему не понравилось, что она решила, будто он готов в наказание побить ее, но еще больше его беспокоило другое: она считает, что он способен, лживо улыбаясь и обещая какой-то сюрприз, заманить ее домой только для того, чтобы поколотить.
   Это открытие потрясло его. Значит, он лучший муж в мире?
   — Ты разозлился?
   Джейк первым отвел глаза. Он не хотел пугать ее, но в то же время не хотел, чтобы она думала, что может преспокойно ходить по лесам.
   — Как бы я ни был зол, я никогда не ударю тебя, — тихо произнес он. — Скажи, а сегодня ты убежала сюда, потому что у тебя была веская причина?
   Она довольно долго молчала. А потом покачала головой.
   — Нет, — глаза ее затуманились, и она подняла голову. — Просто я почувствовала внутреннюю потребность посидеть тут, вот и пришла. Наверное, ты считаешь, что я очень плохая жена.
   У Джейка перехватило дыхание. Она действительно считает, что жена должна быть именно такой? Что она не вправе иметь собственные желания? Он прекрасно понимал, что Индиго заставил сюда прийти не каприз. Все покрывало было мокрым от ее слез. Неужели она и в самом деле представляла себе брак сплошным кошмаром: муж — всемогущий деспот, и, если жена его не слушается, он пускает в ход кулаки? Джейк видел, как живут ее родители, и не мог взять в толк, на каком основании она пришла к такому выводу.
   — Как ты думаешь, Индиго, как я поступлю с тобой, если ты ослушаешься меня? — мягко спросил он.
   Уголки ее губ дернулись.
   — Ты можешь запретить мне заниматься тем, к чему я привыкла. Хотя ты это уже сделал.
   — А как бы поступил твой отец? Вопрос озадачил ее.
   — Мой отец?
   — Да, твой отец? Он бы задал тебе взбучку? Она задумалась.
   — Я… не знаю. Я всегда слушалась его.
   Джейк внимательно наблюдал за выражением ее лица.
   — Значит, он никогда не бил тебя?
   Ее голубые глаза расширились от удивления.
   — Мой отец? Нет, никогда.
   Насколько Джейк знал, она могла апеллировать только к мнению своего отца. Тогда откуда у нее убеждение, что муж дерется, если отец ни разу не дотронулся до нее пальцем? Джейк почувствовал, что не хотел бы услышать ответ на этот вопрос. Индиго начинала постепенно приходить в себя. Он знал, насколько далеко еще до того момента, когда он научится полностью понимать ее, но с каждым днем картина будет становиться яснее. То, что он узнал о ней за эти несколько минут, болью отозвалось в его сердце. Ему было горько за нее. И за себя.
   — О чем ты думала, когда решила сюда прийти?
   — О ветре, который гуляет среди деревьев, и о том, как приятно почувствовать его дуновение здесь, в лесу.
   Голос ее дрогнул.
   — Я думала о том, что скоро уеду отсюда, и захотела последний раз прийти в лес.
   — Значит, тебе было грустно?
   — Да, очень грустно.
   — И ты почувствовала сильное желание прийти сюда одной, в последний раз?
   — Да.
   — Думаю, я могу это понять, — произнес Джейк и для большего эффекта выдержал паузу. — А теперь, когда ты знаешь, что не уедешь, ты не будешь беспокоиться, что не успеешь попрощаться со своим лесом? Правильно?
   — Когда я пришла сюда, я об этом еще не знала. Джейк взял ее за подбородок и приподнял ей голову.
   — Можешь обещать мне, что не будешь гулять здесь одна, пока я не разрешу тебе?
   — Да.
   Он заглянул ей в глаза.
   — Если ты пойдешь одна, с тобой может что-нибудь случиться, а я этого не хочу. Понимаешь?
   — Да.
   Индиго поднялась на ноги. В ее взгляде еще чувствовалась неуверенность.
   — Меня действительно ждет какой-то сюрприз? Что?
   Джейк подозревал, что Индиго ждет еще немало сюрпризов в ближайшие несколько месяцев. Он обхватил ее рукой за плечи и повел вперед.
   — Кое-что такое же сладкое, как ты сама.
   Индиго заявила, что не прикоснется к мятным леденцам, пока не приготовит ужин и не прочитает молитвы. Джейк надеялся, что леденцы возбудят в ней аппетит, но она была настолько убеждена, что удовольствие следует отложить на потом, что он не стал настаивать.
   — Ты придерживаешься принципа, что молитвам не должно предшествовать удовольствие? — спросил он.
   Стоя у плиты, она повернулась к нему и задумалась.
   — Нет. Просто не очень хорошо испытывать радость тогда, когда ты обязан скорбеть. Я еще не закончила чтение молитв.
   Джейк в удивлении откинулся на спинку стула, не успев донести до рта чашку с кофе.
   — А сколько раз святой отец велел тебе читать молитвы?
   — Пять раз.
   Он чуть не подавился, сделав глоток.
   — Пять? Но это слишком строгое наказание. Ты же всего пять дней назад исповедовалась.
   Его так и тянуло за язык спросить, за что на нее наложили епитимью — уж не за ее ли мелкое вранье. Но Джейк сдержался. И лишь сказал:
   — Наверное, на твоей совести очень серьезный проступок.
   Ее щеки зарделись.
   — Да.
   Джейк смотрел, как она переворачивает куски мяса и прикрывает сковородку крышкой. Наконец любопытство взяло верх.
   — Что же ты такое сделала? Ограбила банк? Она прикусила губу. И густо покраснела.
   — Я солгала.
   — И все?
   — Я солгала несколько раз, — возмутилась она. — Даже не несколько. А много-много раз. Лгать очень плохо.
   Джейк отпил кофе. Он знал, что если будет настаивать, она признается, в чем и кому солгала. Но он не хотел ставить ее в нелепое положение.
   — Тогда тебе нужно контролировать себя, чтобы это не вошло в привычку.
   Она снова занялась мясом, которое жарилось на сковородке.
   — Да, я должна изо всех сил стараться, чтобы это больше не повторилось.
   Джейк чуть заметно улыбнулся. Она и не догадывалась, что стараться придется им обоим.
   Этой ночью, когда Джейк лег рядом с Индиго, он почувствовал, что она уже не так напряжена. Он вспомнил, как говорил ей, что никогда не заставит ее уехать из Вулфс-Лэндинга. Боже, помоги ему найти способ выполнить его обещание.
   Прохладный воздух ворвался в комнату из открытого окна. Джейк повернулся на другой бок и нисколько не удивился, увидев, что Индиго не спит и с горечью смотрит в темноту, пронизанную лунным светом. Сегодня между ними кое-как установились дружеские отношения, хотя еще очень непрочные, и Джейк дотронулся до ее щеки и рискнул задать вопрос.
   — Скажи, почему ты оставляешь окно на ночь открытым?
   Она смутилась и натянула одеяло до подбородка.
   — Боюсь, если я отвечу, ты станешь смеяться. Джейк уже давно догадался, что она оставляет окно открытым для Лобо. Он разглядывал ее застывший профиль, надеясь, что она доверится ему.
   — Не буду смеяться. Обещаю.
   Индиго повернула к нему голову. В лунном свете ее глаза отливали серебром.
   — Глупо, конечно, с моей стороны, но я не могу отделаться от ощущения, что там, снаружи, бродит Лобо, — призналась она наконец. — Если ему захочется меня отыскать, не хочу, чтобы он тыкался в закрытые двери и окна и думал, что я о нем забыла.
   Ее слова нисколько Джейка не рассмешили. Он подсунул под нее руку и положил ее голову себе на плечо. Гладя ее по голове, он прислушивался к шуму ветра. В хижине Гюнтера она говорила ему, что команчи верят, будто дух волка медленно умирает.
   — Думаю, Лобо знает, что ты его любила, — прошептал он. — И любишь до сих пор.
   Индиго чувствовала, что Джейк сопереживает ей. А ведь многие белые мужчины на его месте просто посмеялись бы над ней. Ей даже захотелось выложить ему всю правду: она верила в то, что Лобо все еще жив, то есть не плоть его, а дух. Но сдержалась.
   До сегодняшней ночи она не знала, куда девать руки, когда он ее вот так обнимал. А сейчас она решилась положить ладонь ему на грудь. Жесткие курчавые волосы щекотали ей пальцы, и она ощущала биение его сердца.
   Правда, у нее все еще было опасение, что он наконец заставит ее выполнять супружеские обязанности. Индиго закрыла глаза и попыталась поуютнее устроиться в его объятиях. Тепло его тела окутало ее, словно кокон. На ее губах появилась блаженная улыбка, и она погрузилась в сон.
   На следующее утро Джейк отправился на рудник и, одолев уже почти полпути, остановился. Он не мог забыть, как вчера Индиго горевала на могиле Лобо.
   И сейчас его вдруг осенило… Джейк даже закрыл глаза: проклятье, какой же он идиот! Со дня смерти Лобо он ни разу не вспомнил о его щенках.
   От волнения забило в висках, и Джейк резко развернулся и пустился вниз с горы. Слава Богу, что хозяин Гретель еще не успел кому-нибудь отдать щенка или, хуже того, пристрелить. А волчонок так напоминал Лобо. Да, это отличная мысль. Джейку хотелось ударить себя по голове за то, что не додумался раньше.
   Когда Джейк постучал в дверь Вулфов и выложил Лоретте свой план, она ужасно обрадовалась и рассказала, как найти ферму мистера Моргана. Джейк добрался туда самой короткой дорогой, однако ему сообщили, что щенка уже успел взять некий Кристиан, тоже фермер. Джейк не пожелал признать поражение и спросил, где живет этот Кристиан.
   Деке Кристиан, долговязый человек, похожий на огородное пугало, с седой щетиной на подбородке, поскреб в затылке, когда Джейк объяснил ему цель своего прихода. Сунув языком жвачку за щеку, он сказал:
   — Насколько я понимаю, вам нужен маленький зверек. Проблема в том, что три дня назад я взял его для своих ребятишек. И они уже полюбили его. Вам приходилось слышать, как семеро малышей одновременно визжат от восторга?