Андерсон Кэтрин. Подруга волка

   — Сучий сын. Я не разрешал ей никуда ходить, пытаясь защитить от опасности, и все равно с ней случилось несчастье.
   — Джейк, с фонарями мы не сможем никого выследить, — начал спорить Джереми. — Через час станет светло. Давай подождем, пока станет хоть что-то видно.
   Джейк направился к сараю.
   — Ты можешь делать все, что угодно. Она — моя жена.
   Войдя в сарай, Джереми помог оседлать лошадей. Джейк уже выводил Бака из конюшни, когда услышал такой звук, что у него по спине побежали мурашки. Он застыл и склонил голову набок. Он слышал печальный вой волка, когда тот поднялся до печального крещендо. Он не мог поверить собственным ушам. Лобо… Он слышал волчий вой только раз. Но он не мог ошибиться. Это не койот. Джейк сотни раз слышал, как они воют у Вулфс-Ландинга. Вой койотов сильно отличался от воя волка.
   — Ты думаешь, это Сани? — спросил Джереми.
   Джейк постарался прийти в себя. Он поискал щенка, потому что только что обнаружил его отсутствие. Видимо, тот отправился вслед за Индиго.
   — Сани еще слишком молод, чтобы так выть, — хрипло сказал он.
   Джейк попытался в темноте определить место, откуда раздавался ьой. Он позабыл об ужасной головной боли. Снова послышался вой, печальный и долгий. Он снова вздрогнул. Это был смертный вой Лобо. Абсолютно точно.
   Его призыв навсегда запечатлелся в его памяти. Каждая нота, разрывающая сердце. Он никогда его не забудет. Когда призыв закончился, Джейк прошептал:
   — Джереми, это Лобо.
   — Мне казалось, что его застрелили.
   Джейк уставился на черный силуэт горы и прошептал:
   — Его застрелили. Он… мертв.
   Джереми прижался к лошади, пристально вглядываясь в темноту.
   — Тебя здорово стукнули по голове.
   Снова раздался вой. Джейк сделал знак Джереми замолчать, пытаясь определить направление воя.
   — Он там, в шахте, — дрожащим голосом сказал он. — Это — Лобо, Джереми. Я ни с кем не спутаю его голос.
   — Ты что, сошел с ума? — Джереми тихо засмеялся. — Какого черта, что ты говоришь, Джейк? И куда мы поедем?
   Джейк обошел Бака и сел в седло.
   — Я еду в шахту. А ты как думал? Это — Лобо, я тебе точно говорю.
   Джереми тоже уселся в седло и они двинулись.
   — Ты свихнулся. Может, ты остановишься и послушаешь меня?
   Джейк продолжал продвигаться вперед.
   — Твоя жена где-то в лесах, — заорал Джереми. — Какого черта, что ты делаешь? Вместо того, чтобы спешить за ней, ты пытаешься выследить какого-то воющего волка? Черт побери, Джейк, возьми себя в руки! Ты думаешь не о том. Наверно, на тебя подействовал удар по голове. Слышишь?
   Джейк прислушался к очередному вою, звучавшему в ночи. Он ничего не мог объяснить Джереми. Он не мог определить свои чувства и четко их выразить. Но где-то в глубине души он был уверен, что Лобо звал его на помощь. Он настолько слепо этому верил, что мог поклясться жизнью Индиго.
   Ледяной влажный воздух стал тяжелым. Глаза Индиго резало от того, что она постоянно вглядывалась в темноту. Она дрожа сделала слабый вздох и закончила последний припев своей песни смерти.
   — Ней, Индиго, хаббе-ичкет (Я — Индиго жду смерти!).
   Тишина… Она могла слышать только звук своего тяжелого дыхания. Скоро у нее не останется сил, чтобы петь отцовские песни или произносить молитвы матери. И она умрет в ужасающей тишине. Она старалась справиться с паникой.
   — Дже-е-е-ейк, — кричала она время от времени. Ее обуревал ужас. — Джейк!!
   Его имя отзывалось эхом вокруг нее и потом умирало. Девушка понимала, что он сдвинет землю и небеса, чтобы только спасти ее. Вера. Полная вера. Он так долго ждал этого.
   Джейк… У нее по щекам катились слезы, и она начала рыдать. Ожидая смерти, ослепшая в жуткой черноте, она наконец смогла все ярко увидеть. Различия в их мирах не были такими непреодолимыми. Теперь ее к себе манило все, чего она раньше боялась. Это все было для нее обещанием рая. Уехать вместе с Джейком туда, в другой мир, за пределы гор. Да, да… Если бы только у нее был этот шанс. Если он будет рядом с ней, чего ей бояться?
   Она представила, как Джейк склонился над ней, его темные волосы блестят в лунном свете, когда он целовал ей ноги. В последнюю неделю Она все время злилась, потому что он ей не разрешал ходить в шахту. Она боялась, что его властный отказ может стать прелюдией к целой серии отказов, что он может запретить ей делать и другие важные для нее вещи, и ее жизнь станет нестерпимо грустной. Ей не нравилось то, что после его прикосновения она загоралась к нему страстью. Ну, и почему? Потому что это символизировало его контроль над нею. Окруженная его любовью, она продолжала бояться, что станет рабыней белого человека.
   Рабыня Джейка. Здесь, в темноте, Индиго могла полностью разобраться в своих опасениях. Принадлежать Джейку, быть его рабой, его скво? Да… Если у нее будет шанс, она станет его вечной рабыней.
   Жив ли он? Она молила Бога, чтобы он был жив, и потом она просила Бога, чтобы он каким-то образом пожалел и ее. Ей это было нужно, чтобы между ними не было ничего недосказанного и воцарились нормальные отношения. Может, Джейк не станет выпускать ее из дома, и она будет прикована к плите, и станет без конца рожать детей. Но почему это ей казалось ужасной судьбой? Он был добрым и хорошим и очень заботился о ней. Даже если он увезет ее отсюда в другой мир, к которому она не будет принадлежать, она все равно останется с ним. В этом мире ей был нужен только он…
 
   К тому времени, когда Джейк остановил Бака у входа в шахту, стало совершенно светло. Он медленно слез с седла и огляделся вокруг, чтобы увидеть сочетание серебряного и черного цвета. Лобо. У него все сжалось, когда он направился в черный вход шахты. Подъехал Джереми и соскочил с лошади.
   — Ну, мы здесь, и нет никакого чертова волка, — сказал он. — Может, нам вернуться домой и поискать следы?
   — Заткнись, Джереми, можешь возвращаться, но если ты остаешься здесь, то к черту заткнись!
   Джейк поднял фонарь. Он быстро зажег его и высоко поднял над головой, входя в кромешную темноту. Ему стало страшно. Он ожидал увидеть перед собой мертвую Индиго. Вместо этого он увидел сверкающие золотистые глаза. У него бешено забилось сердце, когда он услышал резкий вой.
   — Сани, — дрожащим голосом приветствовал он его. — Привет, друг!
   Джереми тоже облегченно засмеялся. Звук смеха был пронзительный и дрожащий.
   — Тогда все понятно с воем волка. Он находился в тоннеле, и звук казался необычайно громким.
   Джейка не волновало, кто же выл.
   — Джереми, если здесь Сани, то и Индиго где-то неподалеку.
   Он не стал дожидаться ответа от брата, высоко поднял фонарь и поспешил внутрь шахты. Его охватил смертельный холод.
   Несет… несет во тьму. Индиго пыталась бороться, но было так легко и приятно подчиниться этому чувству и отдалиться от замерзшего тела. В голове была чехарда из разных слов. Молитвы матери, песни отца. На нее наваливался тяжелый сон. Она слабо и рывками вдыхала остатки воздуха невероятно болевшими легкими. Дыхание становилось беспорядочным.
   — Отец наш… благословенны плоды твои… прости нас…
   Слова без остановки срывались с ее губ. Они утешали ее, они были единственным оружием, с помощью которого она старалась бороться с паникой. Индиго Рэнд, Рэнд, Рэнд, Рэнд. Она закрыла глаза, и у нее хлынули слезы испуга. Она так боялась. Ей не хотелось умирать в одиночестве. Она была частичкой небытия в полной черноте. Частичка, которая разрушалась и становилась все меньше и меньше. Крохотная вертящаяся частичка. Она представила себе лицо Джейка.
   В полубессознательном состоянии он ей показался таким реальным и близким. Она представила, как он ее обнимает теплыми и сильными руками…
   И Л обо. Его влажный язык касался ее щеки. Да, Лобо, милый друг. Он завыл низким грустным голосом. Вой обволакивал ее, поднимался к потолку и хрупким эхом падал оттуда каскадом звуков. Лобо — преданный ей волк. Она оставалась рядом с ним, чтобы спеть песню смерти, а теперь он пришел, чтобы пропеть ее песню. Значит, она не была одинока.
   — Лобо, — шепнула девушка.
   Он завизжал и снова начал лизать ей лицо. Потом улегся рядом. Он был настоящим, более чем настоящим. Индиго хотелось, чтобы у нее были свободны руки, чтобы она могла обнять его пушистую шею, как она делала это в реальной жизни. Но ей пришлось просто прижаться щекой к его меху. Его тепло переливалось в нее и окружило теплом и нежностью. Ее слезы текли по меху.
   Лобо…
   — О, нет, Господи…
   Джейк застыл на месте и смотрел на осыпавшуюся часть горизонтальной выработки. У него от ужаса застыло сердце, и кровь превратилась в лед. Из обломков торчали две веревки. Ему стоило только посмотреть на них, и он сразу понял, что случилось. Он поставил фонарь, и им овладела паника.
   — Бог мой, Джереми, она там. Джереми подошел к нему.
   — Джейк, ты не знаешь этого точно. Тебе нужно взять себя в руки.
   Джереми не успел закончить, как Сани пробрался мимо них и начал ожесточенно скрести земляную стену. Джейк выругался и стал отбрасывать в сторону камни.
   — Брэндон Маршалл! Господи, это же он! Мне не следовало ни на секунду спускать с нее глаз! Этот ублюдок заживо схоронил ее здесь! Джереми ухватил его за руку.
   — Джейк, нам нужны лопаты. Бога ради, приди в себя. Ты не сможешь отрыть ее голыми руками.
   Джейк вырвал руку из хватки Джереми и продолжал голыми руками рыть проход в стенке. Он вгрызался в землю и камни, как умалишенный, проклиная все и вся. Потом он начал рыдать и молиться.
   — Она, может быть… Джейк взорвался.
   — Черт тебя побери, достань мне чертовы лопаты! Джереми отошел. Его испугал сумасшедший блеск глаз брата.
   Спустя четыре часа Джейк отбросил последний слой земли кровавыми руками. Он и Джереми прорыли узкий тоннель. Он мог осыпаться от любого движения. Джейк встал на колени и посмотрел в темную глубину. Ему никогда не было так страшно во всей его жизни.
   — Индиго?
   Ему ответила тишина. Он посмотрел на Джереми измученным взглядом.
   — Я проползу туда. Джереми схватил его за плечо.
   Они оба понимали — если земля осыплется, Джейк там останется навсегда. Джереми не успеет его откопать. Джейк посмотрел на брата. Слова были бесполезны. Нельзя ими выразить некоторые чувства, и раз в жизни Джереми ке мог найти нужных слов.
   Джейк повернулся к входу и начал осторожно продвигаться вперед. Он был так испуган, что отупел. Смерть не показывала свое страшное жало. Его пугала жизнь без Индиго. А смерти он не боялся.
   Когда он пробрался по временному проходу, ему в лицо пахнуло полным отсутствием воздуха, и он попал в бездонную черноту. У него сразу заболели легкие, и он судорожно пытался вдохнуть кислород. Тогда он понял… Ему нельзя было терять ни секунды.
   Ощупью в темноте он нашел ее. Такая маленькая и холодная. Воздух. Ему было нужно вытащить ее на воздух. Он пополз с ней к смутному свету. Когда он был у входа, Джейк покричал Джереми:
   — Джер, я ее нашел. Я нашел ее, и передаю ее тебе. Хватай за плечи и тащи.
   Джейк очень осторожно протолкнул ее к свету, и Джереми подполз ближе, чтобы ухватить ее за плечи. И теперь Джейк мог только смотреть и молиться, чтобы Джереми вытащил ее раньше, чем обвалится земля. К свету, к воздуху! Господи, помоги им! Не ради Джейка, а ради Индиго, девушки, сотканной из лунных лучей и песен ветра. Ей нечего делать в темноте.
   Джереми вытащил ее, и Джейк чуть не зарыдал от облегчения. Спасена, она была спасена! Он попытался вдохнуть кислород из отверстия тоннеля. У него кружилась голова. Потом он пополз сам, осторожно переставляя руки и ноги. Он полз к свету и Индиго. Когда он вылез, то распластался среди сыпавшейся земли и камней. Спустя минуту тоннель, который он и Джереми ногтями вырыли в земле, закрыл свои челюсти. Просто чудо, что они оба смогли вылезти оттуда вовремя. Чудо! Бог подарил ему еще одно чудо!
   Джейк, шатаясь, встал на ноги. Он было начал радоваться. Потом повернулся и увидел Джереми, стоявшего между ним и неподвижным телом жены. Джереми стоял, широко расставив ноги и с поникшей головой, и Джейк все понял. Но он не мог примириться с этим.
   — Джейк!
   У Джереми дрожал голос, и его глаза стали такими
   грустными.
   — Боже, Джейк! Прости.
   Джейк замер. Он стоял и смотрел на страдающее лицо брата. Потом перевел взгляд на безжизненное тело рядом с ним.
   — Нет…
   Голос дрожал, но в нем чувствовалась сила.
   — Нет!
   Он коснулся ее щеки разбитыми в кровь, трясущимися руками. Потом он потрогал шею, пытаясь уловить биение пульса на холодной безжизненной плоти.
   — Джейк, она не дышит, — прошептал Джереми. — Ты же сам видишь!
   Не дышит. Он положил ее себе на бедро и взял лицо в окровавленные руки. Он прижался к ней губами. Он заставит ее дышать, черт бы все побрал! Он втянул воздух и с силой попытался вдуть его ей в губы.
   Воздух не пошел дальше горла. Он откинул ей голову назад и с силой разжал зубы.
   — Дыши, Индиго. Ты меня слышишь. Дыши, молю тебя!
   Он еще раз попытался вдуть ей в глотку воздух. И еще…
   — Джейк, Бога ради!
   Джереми отвернулся и начал рыдать. — Приди в себя, умоляю!
   Джейк снова набрал в грудь воздуха и гневно посмотрел на брата.
   — Молись, черт бы тебя побрал! Не стой здесь просто так! Молись!
   Он снова повернулся к Индиго и плотно прижал руки к ее лицу.
   — Дыши, Индиго. Ты меня слышишь? Дыши, черт все побери! Ты всегда выполняла все, о чем я тебя просил. Я приказываю тебе дышать. Ты слышишь меня? Я — твой муж и приказываю тебе дышать.
   Когда она не повиновалась, он зарыдал.
   — Я тебя люблю. Ты не можешь умереть. Я не разрешаю тебе умирать. Тебе это ясно?
   Еще несколько минут Джейк пытался оживить ее. Он понимал, что этого мало. В глубине души он знал, что это не все. Он желал отдать ей свое бьющееся сердце. Он хотел отдать свою пульсирующую горячую кровь. Ему хотелось поделиться с нею теплом. Он бы с радостью умер вместо нее, он отдал бы ей свою жизнь… Делясь с ней своим дыханием, он делал слишком мало.
   …В черноте был маленький тоннель света, и кто-то разговаривал с ней оттуда. Голос был низким, теплым, чудесным, но удивительно грустным. Слова подплывали к ней, иногда это был еле слышный шепот. Но иногда они были сильными и отдавались эхом, постоянно повторяясь.
   «Я тебя люблю», — говорил голос. Эти слова обволакивали ее, и ей становилось теплее и было очень приятно. «Я никогда не говорил, как сильно я тебя люблю». Ее обнимали теплые, сильные руки. Они тесно прижимали ее к себе. Она содрогнулась от рыданий и подплыла ближе к волшебному голосу. Он говорил ей о лунном свете и о Лобо, о белых с желтыми серединками маргаритках, о песнях и звуках ветра и о диких зверушках, которые брали пищу из ее рук. Все было прекрасно, как в раю. «Я знаю, где ты сейчас. Там, где ты плаваешь в лунных лучах…»
   Индиго нахмурилась и попыталась открыть глаза. Она не была на полянке, усыпанной маргаритками. Ей было холодно, ужасно холодно, Джейк… Она старалась дотянуться до него. Он плакал. Это не были тихие слезы, а ужасные разрывающие душу рыдания, от которых тряслось все его тело. Но она не могла найти его. Он был рядом, совсем близко, где-то в черноте.
   Индиго двинулась к свету. Да, он был именно там, и она должна прикоснуться к нему в этом тоннеле света.
   Вдруг она услышала, как он выкрикнул: «Она жива, Джереми! Иди сюда, она — жива!» Слова запрыгали вокруг нее, как мячики. Она стала ближе к свету. Ослепительный свет. Она прищурилась и попыталась отклонить голову, чтобы он не жег ей глаза.
   — Индиго… Родная! Индиго…
   Мир стал вращаться. Ее поднимали чьи-то руки. Кто-то нес ее. Индиго пыталась выйти на свет, но вместо этого она снова куда-то ушла, вновь упала в темноту…
   Когда она пришла в себя в следующий раз и открыла глаза, первое, что она увидела, было измученное лицо Джейка. Она очень удивилась, потому что она лежала в постели дома в безопасности, и сквозь окно струился лунный свет. Джейк сидел на кухонном стуле, стоявшем рядом с кроватью. Его руки лежали на матраце, и он держал в руках ее руку.
   — С возвращением, — хрипло сказал он. Он перецеловал каждый ее пальчик и улыбнулся.
   — Какая ты у нас ленивица. Ты проспала весь день и почти половину ночи.
   Индиго потрогала его заросшую щетиной щеку.
   — Мне снились такие странные сны, — так же хрипло шепнула она. — Ужасные, странные сны. Я что — была больна?
   Он с трудом выдохнул воздух.
   — Я тебя чуть не потерял.
   Она потрогала пальцем его глаза.
   — Мне снилось, что ты плакал.
   Индиго с трудом улыбалась.
   — У меня в голове все перемешалось. Брэндон Маршалл и Денвер…
   Она закрыла глаза.
   — Ко мне приходил Лобо. Я решила, что умираю, и он пришел, чтобы спеть мне песню смерти. Все казалось таким реальным.
   Джейк медленно рассказал ей все страшные события этих суток.
   — Брэндон и Денвер в тюрьме в Джексонвилле. Шериф и Хилтон поймали их сегодня. Брэндон признался во всем. Он сказал, что встретил Хэнка Сэмпла в салуне в Джексонвилле несколько месяцев назад. Сэмпл предложил ему сделать для него работу, о которой было лучше никому не рассказывать. Брэндон согласился. Когда он узнал, что работу нужно провести на шахте твоего отца, он подумал, что ему представилась возможность отомстить тебе, да к тому же он еще и получит за это хорошую плату.
   — И платить ему должен был твой отец, — грустно сказала она. — Джейк, что с ним теперь будет? Я имею в виду твоего отца?
   Он снова стал целовать ей руки.
   — Индиго, я прошел все муки ада из-за отца и из-за больного самолюбия Брэндона Маршалла. Когда я тебя вытащил, ты не дышала. Мы думали, что ты умерла.
   У него на глазах показались слезы. Он пожал плечами.
   — Может, все это звучит странно, но мне кажется, что ты действительно была мертва и что…
   У него сорвался голос, и он посмотрел в окно. Он помолчал, прежде чем смог продолжить. Потом покачал головой.
   — Теперь все это неважно. Самое главное, что я вышел из шахты, неся тебя живую на руках. Мне неважен мой отец. Я к нему не испытываю ничего — ни любви, ни ненависти, — просто ничего. Джереми и я решили, что его вину будет решать закон.
   Индиго поняла, что решение это твердо. Она никогда не видела его таким измученным. Но казалось, что он успокоился. Был грустным, но спокойным.
   — Он все равно останется твоим отцом, — тихо сказала Индиго.
   У него искривился рот.
   — Это человек, он просто дал свое семя моей матери, но он никогда не был моим отцом. В этом-то вся суть. Мое единственное утешение, что он не считал, что тем самым он нанесет кому-то вред. Его ошибка была в том, что им правила жадность и что он выбрал исполнителем своей воли такого сумасшедшего, как Брэндон Маршалл.
   Он с решимостью посмотрел на нее.
   — Но это его ошибки, а не мои. Я больше не стану принимать на себя его долги.
   Джейк крепко сжал руку жены.
   — Сегодня я чуть не заплатил свою самую дорогую цену. И пусть он теперь сам расплачивается за свои грехи.
   — Джейк, я не умерла. Я здесь и разговариваю с тобой.
   Он кивнул, но не мог с ней говорить. При свете луны она видела, как по его щекам текли слезы. Через секунду он сказал:
   — У нас есть еще один шанс, и я хочу, чтобы все было хорошо. Мы станем каждую секунду жить так, как будто она у нас последняя.
   Она вытерла слезы с его щек и обняла его голову.
   — Не плачь. Я хочу, чтобы все наши секунды были счастливыми.
   Он разрыдался и лег на постель, крепко прижав ее к себе. Индиго ласково прильнула к нему. Она была испугана. Никогда раньше она не видела его таким. Он дрожал всем телом. Он обнимал ее, и у нее было такое ощущение, будто он боится ее отпустить.
   Через несколько минут он с трудом перевел дыхание и немного успокоился, вытерев слезы ее волосами.
   — Никогда не оставляй меня. Обещай это мне. Индиго закрыла глаза и улыбнулась, вспоминая все, что ей стало ясным там, в шахте.
   — Джейк, я обещаю тебе это. Я пойду за тобой, куда угодно. Даже если придется ехать в Портленд. Если я с тобой, меня не пугает ничто.
   — К черту Портленд, — ответил он хриплым голосом. — Может, мне придется уехать туда на несколько недель, чтобы помочь Джереми в его делах, но после этого Вулфс-Лэндинг станет моим единственным домом, и здесь я останусь.
   — Если ты поедешь, я еду с тобой.
   — Я знаю, — ответил он и улыбнулся.
   — И тебя это не удивляет?
   — Нет.
   Он поцеловал ее в голову.
   — Ты и я будем вместе. Если у нас будут проблемы, мы будем разрешать их вместе.
   — Как насчет «Ор-Кэл»? Он тихо засмеялся.
   — Я стану думать об этом, когда Джереми все возьмет в свои руки. Почему бы и нет? Я вез этот воз многие годы. Теперь его очередь. Он справится, а я заработал право жить своей собственной жизнью и быть тем, кем пожелаю. Я хочу жить здесь вместе с моей обезьянкой, которая умеет взрывать, и нашими двенадцатью детьми.
   Индиго пошевелилась. Она поняла, что он не договаривает что-то.
   — Я — миссис Рэнд, и ты меня называешь обезьянкой-взрывником? Посмотрим, что ты запоешь, когда будет нужно что-то взорвать.
   Джейк погладил ее по волосам, он любил ее больше жизни.
   — За последние двадцать четыре часа я извлек для себя важный урок. Я не смогу защитить тебя ото всего. Я был с тобой, когда на нас напал Брэндон, помнишь?
   — Ну, он тебя ударил сзади. Тебе не в чем винить себя.
   Джейк вздохнул.
   — Нет. И я не могу жить и винить себя за каждую неприятность, которая может случиться только потому, что я был не в состоянии ее предотвратить.
   Запинаясь, он рассказал Индиго о смерти матери.
   — Когда я чуть не потерял тебя, я остановился и решил, что важно, как ты живешь, а не сколько ты живешь.
   Он глубоко вздохнул.
   — Самая большая трагедия жизни моей матери состояла в том, что она была несчастна, пока она жила на земле. Я могу постоянно опекать тебя, сделав твою жизнь совершенно невыносимой, или я могу предоставить тебе свободу, чтобы ты радовалась каждой секунде жизни.
   Он помолчал.
   — Индиго, я был неправ в отношении многих вещей. Например, Мэри-Бет. Я могу только молиться, чтобы не было поздно для меня измениться.
   — Ты разрешишь ей изучать юриспруденцию?
   — Я больше не стану заворачивать женщин, которых люблю, в вату.
   Он опять перевел дыхание.
   — Например, тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И в конце, когда мы станем прощаться навсегда, эти воспоминания станут для нас утешением.
   Он говорил так, как будто он все понял из своего личного опыта. Индиго прижалась щекой к его груди и слушала сильное, ровное биение его сердца.
   — Ты так станешь делать, правда? Ты действительно разрешить мне работать с динамитом и ставить заряды?
   Он крепко обнял ее.
   — Дорогая, я всегда буду слишком тебя защищать. Это часть моей натуры, такая же, как твое постоянное стремление к свободе. Я не могу представить, как я буду стоять в стороне, а ты станешь заниматься трудной работой. Нам придется достигать компромиссов. Но динамит, — это что-то иное. Если только он не взорвется случайно, ты сможешь работать с ним.
   Индиго обрадовалась.
   — Правда? Я обещаю быть очень осторожной. Он засмеялся.
   — Да, уж, пожалуйста. Я решил, что буду рядом, когда ты станешь иметь дело с этим чертовым составом. Если ты взорвешься, то мы вместе полетим на небеса.
   В доме было тихо, а за окном гудел ветер. Индиго была счастлива и начала дремать. Она находилась в полудреме, но проснулась, когда Джейк осторожно встал с постели.
   Он не знал, что она проснулась, и подошел к окну. Джейк не понимал, почему его взволновал звук свистящего ветра. Он прижался к стеклу и выглянул в темноту, освещаемую луной. Там шевелились тени. Когда он долго смотрел на них, ему показалось, что эти тени обрели форму. Джейк понимал, что он грезит, но ему показалось, что он слышит отдаленный вой волка. Его принес с собой ветер.
   Смущенно улыбаясь, он широко открыл окно. После брака с Индиго он привык спать с раскрытым окном. Кроме того, никому не будет хуже, если они станут дышать свежим воздухом.
   Просто на всякий случай…
   Индиго прослезилась, видя, как Джейк стоит у открытого окна и смотрит в ночь. Она понимала, о чем он думал. Девушка повернула голову на подушке и прислушалась к песне ветра. Ее радовало, что Джейк приблизился — пусть на шажок, — к пониманию непознанного и сможет делить с ней эту красоту.
   Он повернулся к ней, его глаза сверкали, как серебро в лунном свете. Индиго встретилась с его взглядом и позволила своей радости вылиться ему навстречу. Он улыбался, двигаясь к ней. Индиго поняла, что он осознал ее послание, хотя она ничего ему не сказала. Но она также уловила и его послание к ней.
   Стало совершенно неважным, оставался ли дух Лобо в этом месте или нет. Волк царил в ее сердце, и ей было этого достаточно. Было очень важно, что Джейк наконец стал понимать те дорогие для нее вещи и понятия, которыми она раньше боялась с ним поделиться. Ту самую индейскую часть крови, которая так выделяла ее в этом враждебном мире. Она протянула к нему руки. Индиго была довольна и удовлетворена так, как с ней прежде не бывало.
   Двигаясь от окна к Индиго, Джейк прошел через лунный луч, и его тень упала на кровать. На секунду Индиго поглотила темнота. Когда он сделал еще шаг, тень отступила, и она появилась перед его глазами.
   Индиго… удивительная девушка, сотканная из лунных лучей, слышавшая песни ветра. Девушка из иного мира, но необходимая именно здесь, на земле, чтобы сделать наш мир лучше. Он лег на постель и обнял ее. Он был благодарен каждой минуте, проведенной с ней, и благодарил ее Богов за то, что они дали им второй шанс быть вместе.
   Джейк понимал, что это может выглядеть безумным, совершенно иррациональным, сумасшедшим, но если даже он проживает еще тысячу лет, он никогда не перестанет верить, что ее вырвал из когтей смерти и принес обратно к нему преданный серебристо-черный волк, чей вой всегда будет слышен в песне ночного ветра и останется неотъемлемой частью гор и лунного света.