Страница:
– Он готов, думаю, он уже в пути.
– Хорошо. Я просто хотел увериться лично, что вы держите инцидент под контролем сами. Через полчаса я обедаю с Первой Леди. Что-то передать?
– Привет.
– Передам… Хелен, вы не очень хорошо выглядите. Вам следует отдохнуть. Закончите операцию – шли бы в отпуск, что ли… У вас, наверное, лет за пятнадцать накопилось?
– Если будет время.
– Хелен, я совершенно убежден – и Запад и ваш любимый Аякс прекрасно месяц-два обойдутся без вас. У вас же все на рельсах, паровоз вперед летит, а вы действительно плохо выглядите.
– Шеф, давайте обсудим это позже.
– Да, конечно. Кстати, Хелен, не станете ли вы возражать против присутствия в зоне Погоста моих наблюдателей?
– Инспекторов, вы хотите сказать, Иосиф?
– Наблюдателей, Хелен. Я всегда говорю только то, что хочу сказать. Вы прекрасно меня знаете.
– Как и вы меня. Ну конечно же, не буду возражать, Шеф. С какой стати? Только пусть по ногами не путаются.
– Пошлю лучших, Хелен.
– Пошлите умных.
– Да, да… Беспокоит меня этот лоп, странно, вроде вы лично там… Увидим, будет день, будут деньги. Берегите себя, Шеф Ларкин. Флаг.
– Спасибо, Шеф Сухоручко. Флаг.
Стереограмма слиняла. Ларкин прикончила пиво из банки, встала и пошла обратно в столовую. Она испытывала ужасный голод.
Хелен Джей сказала:
– Вопрос. Какому идиоту пришла в голову гениальная идея отправить в этот сектор Маллигана и Какалова?
– Мне, – сказал Нурминен. – В качестве неофициальной рекомендации, я передал этот приказ Дану. Дан устроил все весьма изящно. Группа Маллигана отправилась в Погост полюбопытствовать.
– И приказ, естественно, был передан господину Бояринову от моего имени?
– Вы, Мама, меня за идиота считаете? – поинтересовался Нурминен.
– Могу я узнать, господин Нурминен, что стало основанием для этакого экивока? – не обращая на слова Нурминена внимания, продолжала Ларкин.
– Возможное и желательная для Пользы Дела реприза событий, произошедших с Адамсами. В подразделении Аякс на данный момент есть только один человек, обладающий достаточной квалификацией в области нейтрализации атак из киберпространства. Збигнев Какалов.
– Для Пользы, говорите, Дела… Вы уверены в том, что он “есть”, а не “был”?
– Мэм, я хочу в это верить. Фифти-фифти. Хорошие шансы.
На виске у Нурминена проступила пульсирующая жилка.
– Почему вы не занялись этой проблемой лично, Директор Нурминен?
– Мэм, – сказал Нурминен, выпрямляя спину, – давайте будем реалистами. Я не в состоянии заниматься абсолютно всеми делами, связанными с компьютерными технологиями. Точно так же, как и вы – абсолютно всеми делами погранично-патрульной службы. Для этого и существуют помощники. Например, Главный Инженер ППС Запада, ведь так? И я весьма удовлетворен тем, что пребываю сейчас в пространстве Галактики, а не внутри Мешка. Эрозия информации в областях, прилегающих к нему, мне лично кажется задачей с более высокой степенью приоритета. Я намереваюсь заняться этим.
– Достаточно, – сказала Хелен Джей. – Поняла. Простите. Вот что. Пока нет Баймурзина. Слушайте меня вы, двое. Сейчас я скажу вам одну вещь. Вернее, две вещи.
Глава 14
Первая высадка на неизвестную планету, первая высадка вообще, первая боевая высадка – не фунт спелых сладких фиг.
Одним из сонма достоинств группы Маллигана, подробно описанных в секретных картах психологами Школы Аякс, было так называемое непредвзятое реагирование. Весьма редко встречающееся свойство натуры современного человека, с самого детства оглушаемого потоками, ниагарами и мальстримами информации. Как правило, современный человек хорошо осведомлен и не очень любопытен. Маллигана и Какалова нельзя было назвать субъектами нелюбопытными, наоборот, но мало что в Галактике смогло бы их удивить до потери ориентации в пространстве. Знакомое или незнакомое. Опасное или неопасное.
Дон “Мбык” Маллиган искренне полагал себя типом малообразованным и неначитанным, поэтому феномены натуры, встречающиеся ему впервые, могли вызывать в нем интерес, но невосторженный и, если так можно сказать, потребительского плана: да, блин, я такого не видал, но я много чего не видал, вот же матушка-природа дает копоти, но, наверное, это уже кто-то осмотрел, измерил, изучил и придумал, как приспособить, чтоб электричество давало; пойти пивка попить? А если Дона припирало, Дон воспринимал мир просто: это пугает? Нет. Это съедобно? Нет. Не похоже. Это, в конце концов, опасно для меня? Бог его знает… Ну тогда, раз уж не удалось пойти пивка попить, постучим вот здесь, сюда шилом ткнем, а лучше выстрелим из пугача вот туточки, в ухо, да и дело с концом. И пошли пиво пить, больше штука не встанет. Выносите.
Збышек, хакер, человек, в отличие от Дона, широко осведомленный, точно ощущающий границу непознанного, мир воспринимал так: о, какая штука, а ведь это новая штука, чувствуется инопланетная рука, но, возлюбленный мой Збых, раз уж штуку кто-то там придумал, спроектировал и собрал, значит хакнуть штуку можно, чем мы немедленно и займемся, где тут нажимать и куда лепить присоску? Ах. Здесь некуда лепить присоску? Щас мы сообразим… ах, это, наверное такой вот каменный дисковод и такой вот воздушный порт? Щас мы припаяем… дунем… плюнем… Работаешь, с-сука!
Прямо скажем, Дон и Збышек здорово дополняли друг друга. Деталь: досье группы Маллигана, носившее номер 17588, имело (в виртуальной реальности) вид обычной канцелярской папки, и рукой Нурминена на форзаце этой папки было начертан девиз: “Не мытьем, так катаньем!” Такая деталь.
Далее следует, видимо, отметить и повышенную терпимость Збышека и Дона к иным расам, то есть ксенофобами они не были даже и отдаленно, скорее их можно назвать ксенофилами, каковая особенность их являлась сложной суммой десятка психологических качеств, лично им присущих. Ни запах, ни вид, ни акцент, ни сам процесс произнесения каким-нибудь склизнем с планеты Мэхаута членораздельных и осмысленных человеческих слов, их не напрягал.
Конечно, все негуманоидные расы Галактики так или иначе, вели свой род со Старой Земли. Они развились из земных видов в Эпоху Великого Переселения Душ, когда пересадка мозга была процедурой необратимой. Первопоселенцы, сброшенные, скажем, для разработки нетридовых залежей на Хиросиму-7 в обличье саламандр, так навеки саламандрами и оставались. На протяжении веков и при помощи генетического редактирования создавались новые расы, быстро теряющие связи с земной культурой, быстро обрастающие культурой уникальной, быстро обретающие независимость и производящие для внутреннего потребления совершенно особенные, свои, блага. Единственная, на самом деле инопланетная раса в Галактике, обнаруженная легендарным капитаном Мэком Карраско – сууплитты – в худшем случае классифицировалась как полугуманоидная, чьи особи отличались от хомо сапиенс лишь строением зубов да наличием ночного периферийного зрения; не более, чем отличается негр от эскимоса.
Поэтому, первая высадка на обитаемую Странную Планету, вывалившуюся из невесть каких глубин невесть какой Вселенной невесть каким способом, Дона и Збышека не пугала никак. Они опасались. Но не более того. Збышека, например, заботила исключительно близкая перспектива стать презренным шляпоедом. Будь они опытней, все, возможно, пошло бы по другому. Но для них, вчерашних Школяров, веселое пари на стилет и шляпу стояло и стоило так же высоко, как и всякие там Галактики, Ларкины и долги. Да, они готовы были отдать жизнь за них. Несомненно.
Но только после того, как варвар съест мою шляпу. А глупый-глупый белый человек расстанется со своим никчемным ножичком.
Да и фотографии, в изобилии наделанные нервничающим Макропулусом, опасений не вызывали. Они не вызывали даже и удивления. Средний абориген (полный гуманоид, пятипалый и все такое) шел себе по своим аборигенским делам по пыльной улочке кривоватой деревеньки (снимок 2131). Толпа аборигенов обоего пола стоит в небольшой очереди в переулке небольшого городка (снимок 30). Пожилая аборигенша присела по маленькому на заднем дворе двухэтажного общественного здания (снимок 776). Беспорядочная куча телег, вьючных и тягловых парнокопытных на переднем дворе того же здания (снимок 777). Ни войн, ни драк, крестьяне сеют, горожане ходят, дымки вьются, – цивилизация индекса среднего, примитивное электричество, пороховое однозарядное оружие (снимок 435, охотник на привале), обмен, похоже, натуральный, отопление печное, строй – не очень понятно какой, но ни виселиц, ни кострищ, ни бревенчатых стенок-пулеуловителей не видать, – старосветская идиллия. Ненавязчивая, похоже, религия, без излишеств. Население – невеликое, сотня-другая миллионов на всю планету, на единственный ее материк, и рассредоточено по материку очень равномерно… Очень большой город – один, точно в центре материка. Все остальные города – поселки городского типа, деревеньки вокруг, дороги – добрые, прямые и хорошо направленные. Обозы. Воздух очень хороший. Судоходства никакого, в лучшем случае – большой плот, лес сплавляют. Это, впрочем, понятно – реки повсеместно мелкие, небольшие, два озера на весь материк, а в океан на Темной Стороне плавать кисло. Да и чудовищные эти сорокаметровые колебания воды в океане – как будто у Странной есть тяжелый спутник, но спутника нет, так что приливом данное иррациональное явление язык не поворачивается назвать… Сорок метров! И ни одной соленой капельки на освещенную сторону… Как будто Странную склеили из двух планет у которых общего – только размер… Размером, кстати, Странная, была ноль семьдесят восемь.
Странная, странненькая эта Странная Планета в эпицентре Пыльного Мешка… Но мы ее разъясним, умелые и непоколебимые Дон да Збышек. Что за темные силы планету непрерывно освещают, и гнетут ли они злобно на планете кого-нибудь, – вот мы сядем и посмотрим. Разведчики мы, оперативники, понял? Да и воздухом подышать чистеньким, необремененном миазмами, присущими всякой цивилизации индекса высшего, недурно.
А информацию с регистраторов бота ты, Макропчик, ретранслируй другу нашему Авраамию. И не бойся ты, Макроп, иль мы не богатыри, натасканные великими воинами прошлого, вроде ротмистра Чачина, на истребление разной нечисти, вот только бы отличить ту злую нечисть от добропорядочной чисти, но и на это мы натасканы – добрым старым Галактическим Гуманизмом и его великими изобретениями, вроде презумпции невиновности…
– Збышек, ты чего мелешь? – спросил пораженный Дон. – Ты чего, боишься, что ли?
– Глупый белый человек, – пренебрежительно сказал Збышек и встал в позу. – Гуманизм – великая движущая сила галактической цивилизации!
– Ты где это вычитал?
– Это я сам понял!
– И когда же ты понял? – необычайно язвительно вопросил Дон, упирая руки в боки и непроизвольно копируя фирменную Збышекову интонацию.
– А вот только что, – отвечал Збышек, ничуть не потерявшись. – И пойдем мы с тобой по бескрайним просторам Странного Мира, и будем есть хлеб и пить воду, и…
– Все, – сказал Дон. – Я понял. Заткнись. Пошли грузиться.
Он в последний раз осмотрел приборы на своем пульте, поправил защитную пластину на блоке огня, аккуратно сложил привязные ремни и укрепил их на подлокотниках. “Калигулу” он оставлял в полном порядке, системы в боевом режиме, огонь готов. Если что – Макроп знатно вдарит.
Он выплыл из рубки, имея путеводной звездой – стесанные внутрь подошвы шпакских ботиночек Збышека. Збышек плыл впереди.
Они спустились в подсобку. Здесь располагался склад и шлюз пусковой трубы бота. Склад, небольшой размерами, упакован был плотно и очень эффективно. Спецификация, подписанная Доном и начальником интендантской службы “Ямахи” ротмистром Тешкой Сонгачаном, эвенком с планеты Ытымка, в виде электронной папки, висела на гвоздике подле входа. Чего там только не было! Все было.
– Ты тесак-то свой брать будешь? – спросил Дон. Збышек шарахнул себя ладонью по лбу, отчего его пару раз перевернуло в воздухе.
– Ну так ползи за ним. А я тут займусь, – плотоядно произнес Дон и направился к стойке с оружием, чуть ли не ручки потирая.
Первым делом – лучевые автоматические карабины, довольно тяжелые и капризные семидесятисантиметровые агрегаты, но это было доброе стено-бронебитное штурмовое оружие, – Дон выволок из креплений, разобрал, собрал, зарядил, поставил на предохранители и запихал в настенные чехлы в тесной кабине бота три штуки. Запас карман не тянет. Вернулся Збышек с мечом, плейером и флягой с коньяком. Дон отобрал у него коньяк. Дон хлебнул коньяку и вернул коньяк Збышеку. Збышек потряс полупустой флягой у уха и ругнулся. Дон не обратил внимания. Он осматривал дальнобойные многофункциональные пугачи. По пугачу на брата. Вкупе с неплохой артиллерией бота, хватить было должно – всем. Тут Дон подумал. Не захватить ли мину? – подумал он. Дон захватил также мину. И не забыл захватить также и взрыватель к ней, и блок радиоуправления. Добро сие он поместил в багажник, уселся в пилотское кресло и включил пульт и запустил двигатель.
Збышек проверял спецкостюмы. К сожалению, камуфляторами Баймурзина спецкостюмы укомплектовать не успели. Большой камуфлятор на боте стоял, но его не включали не разу, неизвестным оставалось, работает ли он. Проверять его в ангаре ни Дону, ни Збышеку в голову не пришло. Потом они натягивали спецкостюмы, потом Дон дозаправил бот. Тут включился Макропулус, очень недовольный, он выбрал место для высадки и диктовал его автопилоту, не разговаривая с Шефами. Киберпилот считал идею десанта глупой. Силы неравны. Больше пользы они принесут на орбите. Так он считал. Закончив диктант, Макропулус не выдержал и считаемое выразил вслух. Дон и Збышек, уже загоревшиеся и нетерпеливые, вяло ему ответили. Они заняли места, поворочались, устраиваясь и пристегиваясь, Дон надвинул на лицо пилотский щиток. Збышек включил музыку. Дон хотел было рыкнуть на него, но пренебрег. Волнуется, пацан, снисходительно подумал он. Збышек удивился нулевой реакции партнера, но подумал: переживает, первая высадка же… – и убавил громкость. “К старту!” – важно сказал Дон. Шлюз пусковой трубы закрылся, замигали стартовые огни, Дон включил и выключил огни бортовые. “Борт открыт!” – провозгласил Макропулус диспетчерским голосом. И борт, точно, открылся. Дон покачал штурвал, бот реагировал мягко, динамично и точно.
Посмотрите на нас, кто-нибудь! Как мы горды и спокойны, как небрежно сжимаем мы ложа лучевых карабинов и покрытые кожзаменителем рога штурвала, как блистает в полумраке открытой пусковой трубы маленький, но мощный и боеготовный бот, а за нами Галактика, и варвар поганый сожрет сегодня мою шляпу, а глупый белый человек вечно будет вспоминать свой никчемный, но забавный стилетик…
Не надо преувеличивать их доблесть. Они, конечно, боялись. Как все боятся прыгать с парашютом. Особенно впервые. Но ведь прыгают же, – кому-то же надо? Так что отдадим им должное.
Дон сказал: “Покатилось!”
И оба они заорали: “Йёху-у-у!”
И бот сорвался вниз.
– Удачи, на боте! – запоздало крикнул Макропулус.
– И… ты… на!… – ответили ему в треске и вое атмосферы.
Дон тяжелым задом вперед слез с силовой решетки бота, потрогал носком тяжелого высокого ботинка сухую землю, как пробуют воду, и встал на нее обеими ногами. Ему явно не хватало ирландского флага на копье и тазика с грязными подштанниками. Дон огляделся. Бот припланетился в окрестностях небольшого городка, нанесенного Макропулусом на электронную карту Странной под номером 500. Стоял он на полянке среди кривых среднего роста сухокорых дерев, с весьма обильной листвой и шишками на концах веток. Сама же земля, сухая – давно без дождя, – поросшая тонкой редкой травкой, выглядела как намечающаяся лысина. Дон посмотрел в небо. Потянул носом прелестнейший воздух. Подпрыгнул. Было легко и приятно. И вспомнил.
– Блин-малина-водолаз! – рявкнул он. – Я шляпу забыл, б-баран!
– Какую шляпу?
Младенчески невинный взгляд Збышека, свесившегося с крыла бота, выражал полное непонимание и лучился такой солнечной безмятежностью, что вполне заменял отсутствующее у планеты светило, и Дон с огромным трудом сдержался от комментирования видения. Все равно бесполезно.
– С большими, широкими и вкусными полями шляпу. Которую ты теперь сожрешь.
Збышек поморщился.
– Мелочный ты человек, серость, – с упреком произнес он. – А вокруг так спокойно! Макроп! Тут спокойно?
– Пока да.
– Что за шляпа! – продолжал Дон вдохновенно. – Чистая синтетика, никакого подвоха. Купил я ее на Телятничьей улице, у старьевщика Прудона по прозвищу Рыболов. Он на свалках промышляет. Я был пьян и пару раз обронил покупку в лужи – как раз шел дождь. Но это только добавило ей цены и пикапности.
– Пикантности, глупый белый человек. Я всегда утверждал, что в такой дыре, как Дублин-4, все только и делают, что копаются на свалках, пьют и возятся в лужах. Синтетика! Позорище…
– Не увиливай, варвар! – строго сказал Дон. – Я в этой шляпе пел потом в старом своем баре!
– Пьяный в грязной шляпе? Ну так я же и говорю…
– Тьфу! – сказал Дон. – Ну да ладно. От судьбы ты не уйдешь. Воздух хороший. Что делать будем?
– Ну, пробы взяли, поехали в город, наверное? Если мне не изменяет память – в ту сторону.
Уже забираясь в кабину, Дон остановился, выдвинул челюсть и поводил ею из стороны в сторону.
– Ну, – поторопил его Збышек, уже усевшийся, – чего встал? Время – деньги.
Уже знакомый серебристый туман, не дающий тени и легко раздающийся в стороны, совершенно не мешал разглядеть город.
Вблизи город оказался скоплением серых массивов с оплывшими контурами, в которых при наличии большой фантазии можно было предположить жилища. Слепые стекла, без единого отблеска. Вот в городе с тенями дело обстояло туго. И туману в городе нашлось много больше, чем в лесу или в поле. Город походил на дорогую и хорошо построенную декорацию для фильма ужасов с дневными вампирами, и туман напустили из ведер, и теней наделали зеркалами. И ушли на обед.
Здания выстраивались в улицы, улицы сходились под разными углами, пересекались, изворачивались, но, в конце концов, все до единой вели к шестиугольнику центральной площади
Направляя бот в гулкое ущелье между домами, Дон пробормотал что-то невнятное.
– Что ты сказал?
– Да так, ерунда, – отмахнулся Дон. – Свои мысли.
– Мне интересны твои мысли, – торжественно оповестил Збышек. – Дай мне прильнуть к неглубокому источнику.
– Ну, прильни, – разрешил Дон. – Но предупреждаю – ты будешь разочарован. Я сказал, всего лишь, что столица у них не впечатляет.
– Я совершенно не разочарован. Это чем же она не впечатляет? Ты такое уже видел? Где?
– Я говорю – тоже мне, столица!
– С чего ты взял, что это – столица? Где-нибудь написано?
– Вон там, – сказал Дон и указал направление.
Збышек посмотрел.
Потом посмотрел на веселящегося Дона.
– Бык ты был, бык ты и остался.
– Музыкальный, – уточнил Дон.
– Обычный. Так – и все-таки? Вопрос повторить?
– Да ладно… Не столица, конечно. Столица – тот большой городище в центре материка. Потом туда слетаем. Сейчас ищем объект для контакта. Язычка возьмем. Правильно?
– В корне, – сказал Збышек, добывая из набедренного кармашка спецкостюма плитку молочного шоколада.
Похрустев блестящей оберткой, он откусил большой кусок и принялся вдумчиво жевать. Дон проглотил слюну.
– Хочешь? – спросил Збышек с набитым ртом и протянул Музыкальному Быку оставшуюся часть. Меньшую.
Дон молча забрал шоколад и засунул его в рот. Некоторое время бравые оперативники молчали. Бот медленно плыл над мощеной камнем мостовой. Объекта, пригодного для контакта, видно не было.
– Шоколад – шоколадом, – произнес, наконец, Збышек. – А то, что тот большой город – столица, только догадки. Ничем не подтвержденные. Может, здесь принято столицы размещать в маленьких задрипанных деревушках. Типы же те еще здесь живут, я уверен.
– Каких типы? – спросил Дон, дожевывая. – Где ты видишь хоть одного типа?
– А вон… – спокойно показал Збышек.
Дон так резко повернулся в указанном направлении, что бот дал легкий крен.
Ну да, конечно. Никого там не было.
– Один – один, – сказал Збышек.
– На боте, будьте бдительны! – раздался просящий голос Макропулуса. – Следите за биосканером… Включите биосканер, мать вашу!!!
– О! – сказал Дон. – У нас что, биосканер не включен? Збых, ты чего, нюх пообтер?
– Забыл, – меланхолично сказал Збышек, щелкая кнопками.
– Наделаем мы с тобой делов, – пробормотал Дон пророчески. – Ну что там?
– Пока пусто. Город вообще пуст. Нули.
– Но два же часа назад город был битком!
– Чего ты ко мне пристал? Они спрятались. Засекли нас. Заманивают.
Дон промолчал.
Все те же однообразные серые стены зданий, все тот же непонятный светящийся туман, застилающий небо, все та же странная планета, прорвавшаяся из другой Вселенной. Бот выполз на площадь. Они облетели её, пустую, по периметру дважды – туман на площади отсутствовал и Збышек решил снять небольшой фильм. Фильм сняли. Ничего особенного. Все в традициях. Естественно, в традициях молчаливой и тусклой планеты, о которой Создатель другой вселенной давным-давно забыл.
Интерес представляла только гигантская статуя, громоздящаяся прямо в центре площади. Бот повис прямо перед ее фасадом, осторожно сел на мостовую. Дон и Збышек выбрались наружу, огляделись, вытащили пугачи и подошли к постаменту.
– Кого-то мне эта тварь напоминает… – задумчиво сказал Дон, задирая голову.
– Ты тупее, чем я думал, – сообщил Збышек. – Это же твой дорогой педагог ротмистр Чачин. Гроза Жмеринки и окрестностей. Копия в натуральную величину.
– Это ты неостроумно, – сказал Дон. – Чачин намного мельче. И потом, что такое у этой штуки вон там, на самом верху? Разве не рога?
– Рога, – легко согласился Збышек. – А кто тебе сказал, что у ротмистра Чачина их нет?
– И зубы… – продолжал Дон. – Разве у Магомада Чачина такие зубы? Что ты сказал? А-а… И уж не ты ли ему эти рога наставил?
Збышек скромно потупился.
– Гонишь! – неуверенно сказал Бык Маллиган и открыл рот. – Так это был ты?
Всем своим видом Збышек показывал, что слова из него придется тянуть клещами. Большими такими, кузнечными клещами.
– А я-то… А как ты… это… Вот так прямо – взял и наставил?
– Ну… – сказал Збышек, – не так уж и прямо… Это, скорее, его жена ему их наставила… А я только участие принимал. Почти пассивное…
Дон вспомнил жену ротмистра Чачина и подумал, что напарник не врет. Не то, чтобы она… Но… От такой жизни… Тут Дон обиделся.
– И ты – молчал?
– Я что, похож на самоубийцу? Чачин, конечно, подозревал кое о чем, но если бы я еще и раззвонил на всех перекрестках…
– То есть я – перекресток, да, варвар? То есть я стукач? Ты так полагаешь?
– Дон, да о чем тут… ну к слову не пришлось. Да и давно дело было, на первом курсе еще… Мы с тобой незнакомы были.
– А… Ну ладно. Ну ты даешь.
– А статуя – несомненно Чачину. Я давно его подозревал в инопланетных сношениях. Кроме того посмотри – как раз четыре ноги.
– В общем, конечно, да, – признал Дон нехотя. – Но смущают детали.
– Не смущают.
– Смущают. Кому обычно ставятся памятники?
– Вождям, героям. Богам.
– Богам – реже. Но бывает. Еще кому?
– Королеве Английской.
Дон с сомнением глянул на статую:
– Не пойдет. Давай еще.
– Животным, – вспомнил Збышек. – В Риме, я слышал, есть памятник гусям. Помнишь, я говорил? Собакам ставят…
– А это тоже входит в категорию памятников героям? Не пойдет. Всё?
– Угу. Если вспомню еще что-нибудь – скажу.
– Вожди, герои, боги. Не суть важно. Информации достаточно, чтобы сделать один, но основополагающий вывод. Какой же вывод мы можем сделать?
– Ну давай, Дон, жарь, мочи, режь правду-матку! – сказал Збышек.
Дон заложил руки за спину и принялся расхаживать перед Збышеком с лекторским видом.
– А вывод, товарищ солдат, таков. Любая культура – человеческая или нечеловеческая – ставит памятники себе подобным. Герои и вожди – понятно. А боги – вспомни школьный курс мифологии – в большинстве случаев созданы по образу и подобию тех, кто их придумал. Поэтому я с уверенностью заявляю, что жители этой планеты, неважно, живы ли они сейчас или нет, были четвероногими, рогатыми и плотоядными.
– Все до единого? – спросил Збышек.
– Абсолютно.
– А фотографии?
– Фальци… сфалпи… фальсци… фальсификация!
– Очень хорошо. А вон тот гуманоид в холщовой рубахе, но совершенно без штанов, который не сканируется биолокатором?
– Рогов у него нет? – спросил Дон, усилием воли удерживая шейные мускулы от почти рефлекторного сокращения.
– Нет, – заверил Збышек, – Ноги две. И руки – две.
– Тогда ты бредишь. Нанюхавшись свежего воздуха.
(“Не выйдет, варвар, два раза на одни и те же грабли я не ловлюсь. Выдумай что-нибудь поновее.”)
– Эй, – сказал Збышек, глядя мимо Дона, – а ну, отойди оттуда!
– Хорошо. Я просто хотел увериться лично, что вы держите инцидент под контролем сами. Через полчаса я обедаю с Первой Леди. Что-то передать?
– Привет.
– Передам… Хелен, вы не очень хорошо выглядите. Вам следует отдохнуть. Закончите операцию – шли бы в отпуск, что ли… У вас, наверное, лет за пятнадцать накопилось?
– Если будет время.
– Хелен, я совершенно убежден – и Запад и ваш любимый Аякс прекрасно месяц-два обойдутся без вас. У вас же все на рельсах, паровоз вперед летит, а вы действительно плохо выглядите.
– Шеф, давайте обсудим это позже.
– Да, конечно. Кстати, Хелен, не станете ли вы возражать против присутствия в зоне Погоста моих наблюдателей?
– Инспекторов, вы хотите сказать, Иосиф?
– Наблюдателей, Хелен. Я всегда говорю только то, что хочу сказать. Вы прекрасно меня знаете.
– Как и вы меня. Ну конечно же, не буду возражать, Шеф. С какой стати? Только пусть по ногами не путаются.
– Пошлю лучших, Хелен.
– Пошлите умных.
– Да, да… Беспокоит меня этот лоп, странно, вроде вы лично там… Увидим, будет день, будут деньги. Берегите себя, Шеф Ларкин. Флаг.
– Спасибо, Шеф Сухоручко. Флаг.
Стереограмма слиняла. Ларкин прикончила пиво из банки, встала и пошла обратно в столовую. Она испытывала ужасный голод.
* * *
Хелен Джей сказала:
– Вопрос. Какому идиоту пришла в голову гениальная идея отправить в этот сектор Маллигана и Какалова?
– Мне, – сказал Нурминен. – В качестве неофициальной рекомендации, я передал этот приказ Дану. Дан устроил все весьма изящно. Группа Маллигана отправилась в Погост полюбопытствовать.
– И приказ, естественно, был передан господину Бояринову от моего имени?
– Вы, Мама, меня за идиота считаете? – поинтересовался Нурминен.
– Могу я узнать, господин Нурминен, что стало основанием для этакого экивока? – не обращая на слова Нурминена внимания, продолжала Ларкин.
– Возможное и желательная для Пользы Дела реприза событий, произошедших с Адамсами. В подразделении Аякс на данный момент есть только один человек, обладающий достаточной квалификацией в области нейтрализации атак из киберпространства. Збигнев Какалов.
– Для Пользы, говорите, Дела… Вы уверены в том, что он “есть”, а не “был”?
– Мэм, я хочу в это верить. Фифти-фифти. Хорошие шансы.
На виске у Нурминена проступила пульсирующая жилка.
– Почему вы не занялись этой проблемой лично, Директор Нурминен?
– Мэм, – сказал Нурминен, выпрямляя спину, – давайте будем реалистами. Я не в состоянии заниматься абсолютно всеми делами, связанными с компьютерными технологиями. Точно так же, как и вы – абсолютно всеми делами погранично-патрульной службы. Для этого и существуют помощники. Например, Главный Инженер ППС Запада, ведь так? И я весьма удовлетворен тем, что пребываю сейчас в пространстве Галактики, а не внутри Мешка. Эрозия информации в областях, прилегающих к нему, мне лично кажется задачей с более высокой степенью приоритета. Я намереваюсь заняться этим.
– Достаточно, – сказала Хелен Джей. – Поняла. Простите. Вот что. Пока нет Баймурзина. Слушайте меня вы, двое. Сейчас я скажу вам одну вещь. Вернее, две вещи.
Глава 14
РОГА ИСКУССТВЕННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
Герои бывают нескольких разных типов. Выделим два основных: вкусные и невкусные.
Минотавр
Первая высадка на неизвестную планету, первая высадка вообще, первая боевая высадка – не фунт спелых сладких фиг.
Одним из сонма достоинств группы Маллигана, подробно описанных в секретных картах психологами Школы Аякс, было так называемое непредвзятое реагирование. Весьма редко встречающееся свойство натуры современного человека, с самого детства оглушаемого потоками, ниагарами и мальстримами информации. Как правило, современный человек хорошо осведомлен и не очень любопытен. Маллигана и Какалова нельзя было назвать субъектами нелюбопытными, наоборот, но мало что в Галактике смогло бы их удивить до потери ориентации в пространстве. Знакомое или незнакомое. Опасное или неопасное.
Дон “Мбык” Маллиган искренне полагал себя типом малообразованным и неначитанным, поэтому феномены натуры, встречающиеся ему впервые, могли вызывать в нем интерес, но невосторженный и, если так можно сказать, потребительского плана: да, блин, я такого не видал, но я много чего не видал, вот же матушка-природа дает копоти, но, наверное, это уже кто-то осмотрел, измерил, изучил и придумал, как приспособить, чтоб электричество давало; пойти пивка попить? А если Дона припирало, Дон воспринимал мир просто: это пугает? Нет. Это съедобно? Нет. Не похоже. Это, в конце концов, опасно для меня? Бог его знает… Ну тогда, раз уж не удалось пойти пивка попить, постучим вот здесь, сюда шилом ткнем, а лучше выстрелим из пугача вот туточки, в ухо, да и дело с концом. И пошли пиво пить, больше штука не встанет. Выносите.
Збышек, хакер, человек, в отличие от Дона, широко осведомленный, точно ощущающий границу непознанного, мир воспринимал так: о, какая штука, а ведь это новая штука, чувствуется инопланетная рука, но, возлюбленный мой Збых, раз уж штуку кто-то там придумал, спроектировал и собрал, значит хакнуть штуку можно, чем мы немедленно и займемся, где тут нажимать и куда лепить присоску? Ах. Здесь некуда лепить присоску? Щас мы сообразим… ах, это, наверное такой вот каменный дисковод и такой вот воздушный порт? Щас мы припаяем… дунем… плюнем… Работаешь, с-сука!
Прямо скажем, Дон и Збышек здорово дополняли друг друга. Деталь: досье группы Маллигана, носившее номер 17588, имело (в виртуальной реальности) вид обычной канцелярской папки, и рукой Нурминена на форзаце этой папки было начертан девиз: “Не мытьем, так катаньем!” Такая деталь.
Далее следует, видимо, отметить и повышенную терпимость Збышека и Дона к иным расам, то есть ксенофобами они не были даже и отдаленно, скорее их можно назвать ксенофилами, каковая особенность их являлась сложной суммой десятка психологических качеств, лично им присущих. Ни запах, ни вид, ни акцент, ни сам процесс произнесения каким-нибудь склизнем с планеты Мэхаута членораздельных и осмысленных человеческих слов, их не напрягал.
Конечно, все негуманоидные расы Галактики так или иначе, вели свой род со Старой Земли. Они развились из земных видов в Эпоху Великого Переселения Душ, когда пересадка мозга была процедурой необратимой. Первопоселенцы, сброшенные, скажем, для разработки нетридовых залежей на Хиросиму-7 в обличье саламандр, так навеки саламандрами и оставались. На протяжении веков и при помощи генетического редактирования создавались новые расы, быстро теряющие связи с земной культурой, быстро обрастающие культурой уникальной, быстро обретающие независимость и производящие для внутреннего потребления совершенно особенные, свои, блага. Единственная, на самом деле инопланетная раса в Галактике, обнаруженная легендарным капитаном Мэком Карраско – сууплитты – в худшем случае классифицировалась как полугуманоидная, чьи особи отличались от хомо сапиенс лишь строением зубов да наличием ночного периферийного зрения; не более, чем отличается негр от эскимоса.
Поэтому, первая высадка на обитаемую Странную Планету, вывалившуюся из невесть каких глубин невесть какой Вселенной невесть каким способом, Дона и Збышека не пугала никак. Они опасались. Но не более того. Збышека, например, заботила исключительно близкая перспектива стать презренным шляпоедом. Будь они опытней, все, возможно, пошло бы по другому. Но для них, вчерашних Школяров, веселое пари на стилет и шляпу стояло и стоило так же высоко, как и всякие там Галактики, Ларкины и долги. Да, они готовы были отдать жизнь за них. Несомненно.
Но только после того, как варвар съест мою шляпу. А глупый-глупый белый человек расстанется со своим никчемным ножичком.
Да и фотографии, в изобилии наделанные нервничающим Макропулусом, опасений не вызывали. Они не вызывали даже и удивления. Средний абориген (полный гуманоид, пятипалый и все такое) шел себе по своим аборигенским делам по пыльной улочке кривоватой деревеньки (снимок 2131). Толпа аборигенов обоего пола стоит в небольшой очереди в переулке небольшого городка (снимок 30). Пожилая аборигенша присела по маленькому на заднем дворе двухэтажного общественного здания (снимок 776). Беспорядочная куча телег, вьючных и тягловых парнокопытных на переднем дворе того же здания (снимок 777). Ни войн, ни драк, крестьяне сеют, горожане ходят, дымки вьются, – цивилизация индекса среднего, примитивное электричество, пороховое однозарядное оружие (снимок 435, охотник на привале), обмен, похоже, натуральный, отопление печное, строй – не очень понятно какой, но ни виселиц, ни кострищ, ни бревенчатых стенок-пулеуловителей не видать, – старосветская идиллия. Ненавязчивая, похоже, религия, без излишеств. Население – невеликое, сотня-другая миллионов на всю планету, на единственный ее материк, и рассредоточено по материку очень равномерно… Очень большой город – один, точно в центре материка. Все остальные города – поселки городского типа, деревеньки вокруг, дороги – добрые, прямые и хорошо направленные. Обозы. Воздух очень хороший. Судоходства никакого, в лучшем случае – большой плот, лес сплавляют. Это, впрочем, понятно – реки повсеместно мелкие, небольшие, два озера на весь материк, а в океан на Темной Стороне плавать кисло. Да и чудовищные эти сорокаметровые колебания воды в океане – как будто у Странной есть тяжелый спутник, но спутника нет, так что приливом данное иррациональное явление язык не поворачивается назвать… Сорок метров! И ни одной соленой капельки на освещенную сторону… Как будто Странную склеили из двух планет у которых общего – только размер… Размером, кстати, Странная, была ноль семьдесят восемь.
Странная, странненькая эта Странная Планета в эпицентре Пыльного Мешка… Но мы ее разъясним, умелые и непоколебимые Дон да Збышек. Что за темные силы планету непрерывно освещают, и гнетут ли они злобно на планете кого-нибудь, – вот мы сядем и посмотрим. Разведчики мы, оперативники, понял? Да и воздухом подышать чистеньким, необремененном миазмами, присущими всякой цивилизации индекса высшего, недурно.
А информацию с регистраторов бота ты, Макропчик, ретранслируй другу нашему Авраамию. И не бойся ты, Макроп, иль мы не богатыри, натасканные великими воинами прошлого, вроде ротмистра Чачина, на истребление разной нечисти, вот только бы отличить ту злую нечисть от добропорядочной чисти, но и на это мы натасканы – добрым старым Галактическим Гуманизмом и его великими изобретениями, вроде презумпции невиновности…
– Збышек, ты чего мелешь? – спросил пораженный Дон. – Ты чего, боишься, что ли?
– Глупый белый человек, – пренебрежительно сказал Збышек и встал в позу. – Гуманизм – великая движущая сила галактической цивилизации!
– Ты где это вычитал?
– Это я сам понял!
– И когда же ты понял? – необычайно язвительно вопросил Дон, упирая руки в боки и непроизвольно копируя фирменную Збышекову интонацию.
– А вот только что, – отвечал Збышек, ничуть не потерявшись. – И пойдем мы с тобой по бескрайним просторам Странного Мира, и будем есть хлеб и пить воду, и…
– Все, – сказал Дон. – Я понял. Заткнись. Пошли грузиться.
Он в последний раз осмотрел приборы на своем пульте, поправил защитную пластину на блоке огня, аккуратно сложил привязные ремни и укрепил их на подлокотниках. “Калигулу” он оставлял в полном порядке, системы в боевом режиме, огонь готов. Если что – Макроп знатно вдарит.
Он выплыл из рубки, имея путеводной звездой – стесанные внутрь подошвы шпакских ботиночек Збышека. Збышек плыл впереди.
Они спустились в подсобку. Здесь располагался склад и шлюз пусковой трубы бота. Склад, небольшой размерами, упакован был плотно и очень эффективно. Спецификация, подписанная Доном и начальником интендантской службы “Ямахи” ротмистром Тешкой Сонгачаном, эвенком с планеты Ытымка, в виде электронной папки, висела на гвоздике подле входа. Чего там только не было! Все было.
– Ты тесак-то свой брать будешь? – спросил Дон. Збышек шарахнул себя ладонью по лбу, отчего его пару раз перевернуло в воздухе.
– Ну так ползи за ним. А я тут займусь, – плотоядно произнес Дон и направился к стойке с оружием, чуть ли не ручки потирая.
Первым делом – лучевые автоматические карабины, довольно тяжелые и капризные семидесятисантиметровые агрегаты, но это было доброе стено-бронебитное штурмовое оружие, – Дон выволок из креплений, разобрал, собрал, зарядил, поставил на предохранители и запихал в настенные чехлы в тесной кабине бота три штуки. Запас карман не тянет. Вернулся Збышек с мечом, плейером и флягой с коньяком. Дон отобрал у него коньяк. Дон хлебнул коньяку и вернул коньяк Збышеку. Збышек потряс полупустой флягой у уха и ругнулся. Дон не обратил внимания. Он осматривал дальнобойные многофункциональные пугачи. По пугачу на брата. Вкупе с неплохой артиллерией бота, хватить было должно – всем. Тут Дон подумал. Не захватить ли мину? – подумал он. Дон захватил также мину. И не забыл захватить также и взрыватель к ней, и блок радиоуправления. Добро сие он поместил в багажник, уселся в пилотское кресло и включил пульт и запустил двигатель.
Збышек проверял спецкостюмы. К сожалению, камуфляторами Баймурзина спецкостюмы укомплектовать не успели. Большой камуфлятор на боте стоял, но его не включали не разу, неизвестным оставалось, работает ли он. Проверять его в ангаре ни Дону, ни Збышеку в голову не пришло. Потом они натягивали спецкостюмы, потом Дон дозаправил бот. Тут включился Макропулус, очень недовольный, он выбрал место для высадки и диктовал его автопилоту, не разговаривая с Шефами. Киберпилот считал идею десанта глупой. Силы неравны. Больше пользы они принесут на орбите. Так он считал. Закончив диктант, Макропулус не выдержал и считаемое выразил вслух. Дон и Збышек, уже загоревшиеся и нетерпеливые, вяло ему ответили. Они заняли места, поворочались, устраиваясь и пристегиваясь, Дон надвинул на лицо пилотский щиток. Збышек включил музыку. Дон хотел было рыкнуть на него, но пренебрег. Волнуется, пацан, снисходительно подумал он. Збышек удивился нулевой реакции партнера, но подумал: переживает, первая высадка же… – и убавил громкость. “К старту!” – важно сказал Дон. Шлюз пусковой трубы закрылся, замигали стартовые огни, Дон включил и выключил огни бортовые. “Борт открыт!” – провозгласил Макропулус диспетчерским голосом. И борт, точно, открылся. Дон покачал штурвал, бот реагировал мягко, динамично и точно.
Посмотрите на нас, кто-нибудь! Как мы горды и спокойны, как небрежно сжимаем мы ложа лучевых карабинов и покрытые кожзаменителем рога штурвала, как блистает в полумраке открытой пусковой трубы маленький, но мощный и боеготовный бот, а за нами Галактика, и варвар поганый сожрет сегодня мою шляпу, а глупый белый человек вечно будет вспоминать свой никчемный, но забавный стилетик…
Не надо преувеличивать их доблесть. Они, конечно, боялись. Как все боятся прыгать с парашютом. Особенно впервые. Но ведь прыгают же, – кому-то же надо? Так что отдадим им должное.
Дон сказал: “Покатилось!”
И оба они заорали: “Йёху-у-у!”
И бот сорвался вниз.
– Удачи, на боте! – запоздало крикнул Макропулус.
– И… ты… на!… – ответили ему в треске и вое атмосферы.
* * *
Дон тяжелым задом вперед слез с силовой решетки бота, потрогал носком тяжелого высокого ботинка сухую землю, как пробуют воду, и встал на нее обеими ногами. Ему явно не хватало ирландского флага на копье и тазика с грязными подштанниками. Дон огляделся. Бот припланетился в окрестностях небольшого городка, нанесенного Макропулусом на электронную карту Странной под номером 500. Стоял он на полянке среди кривых среднего роста сухокорых дерев, с весьма обильной листвой и шишками на концах веток. Сама же земля, сухая – давно без дождя, – поросшая тонкой редкой травкой, выглядела как намечающаяся лысина. Дон посмотрел в небо. Потянул носом прелестнейший воздух. Подпрыгнул. Было легко и приятно. И вспомнил.
– Блин-малина-водолаз! – рявкнул он. – Я шляпу забыл, б-баран!
– Какую шляпу?
Младенчески невинный взгляд Збышека, свесившегося с крыла бота, выражал полное непонимание и лучился такой солнечной безмятежностью, что вполне заменял отсутствующее у планеты светило, и Дон с огромным трудом сдержался от комментирования видения. Все равно бесполезно.
– С большими, широкими и вкусными полями шляпу. Которую ты теперь сожрешь.
Збышек поморщился.
– Мелочный ты человек, серость, – с упреком произнес он. – А вокруг так спокойно! Макроп! Тут спокойно?
– Пока да.
– Что за шляпа! – продолжал Дон вдохновенно. – Чистая синтетика, никакого подвоха. Купил я ее на Телятничьей улице, у старьевщика Прудона по прозвищу Рыболов. Он на свалках промышляет. Я был пьян и пару раз обронил покупку в лужи – как раз шел дождь. Но это только добавило ей цены и пикапности.
– Пикантности, глупый белый человек. Я всегда утверждал, что в такой дыре, как Дублин-4, все только и делают, что копаются на свалках, пьют и возятся в лужах. Синтетика! Позорище…
– Не увиливай, варвар! – строго сказал Дон. – Я в этой шляпе пел потом в старом своем баре!
– Пьяный в грязной шляпе? Ну так я же и говорю…
– Тьфу! – сказал Дон. – Ну да ладно. От судьбы ты не уйдешь. Воздух хороший. Что делать будем?
– Ну, пробы взяли, поехали в город, наверное? Если мне не изменяет память – в ту сторону.
Уже забираясь в кабину, Дон остановился, выдвинул челюсть и поводил ею из стороны в сторону.
– Ну, – поторопил его Збышек, уже усевшийся, – чего встал? Время – деньги.
* * *
Уже знакомый серебристый туман, не дающий тени и легко раздающийся в стороны, совершенно не мешал разглядеть город.
Вблизи город оказался скоплением серых массивов с оплывшими контурами, в которых при наличии большой фантазии можно было предположить жилища. Слепые стекла, без единого отблеска. Вот в городе с тенями дело обстояло туго. И туману в городе нашлось много больше, чем в лесу или в поле. Город походил на дорогую и хорошо построенную декорацию для фильма ужасов с дневными вампирами, и туман напустили из ведер, и теней наделали зеркалами. И ушли на обед.
Здания выстраивались в улицы, улицы сходились под разными углами, пересекались, изворачивались, но, в конце концов, все до единой вели к шестиугольнику центральной площади
Направляя бот в гулкое ущелье между домами, Дон пробормотал что-то невнятное.
– Что ты сказал?
– Да так, ерунда, – отмахнулся Дон. – Свои мысли.
– Мне интересны твои мысли, – торжественно оповестил Збышек. – Дай мне прильнуть к неглубокому источнику.
– Ну, прильни, – разрешил Дон. – Но предупреждаю – ты будешь разочарован. Я сказал, всего лишь, что столица у них не впечатляет.
– Я совершенно не разочарован. Это чем же она не впечатляет? Ты такое уже видел? Где?
– Я говорю – тоже мне, столица!
– С чего ты взял, что это – столица? Где-нибудь написано?
– Вон там, – сказал Дон и указал направление.
Збышек посмотрел.
Потом посмотрел на веселящегося Дона.
– Бык ты был, бык ты и остался.
– Музыкальный, – уточнил Дон.
– Обычный. Так – и все-таки? Вопрос повторить?
– Да ладно… Не столица, конечно. Столица – тот большой городище в центре материка. Потом туда слетаем. Сейчас ищем объект для контакта. Язычка возьмем. Правильно?
– В корне, – сказал Збышек, добывая из набедренного кармашка спецкостюма плитку молочного шоколада.
Похрустев блестящей оберткой, он откусил большой кусок и принялся вдумчиво жевать. Дон проглотил слюну.
– Хочешь? – спросил Збышек с набитым ртом и протянул Музыкальному Быку оставшуюся часть. Меньшую.
Дон молча забрал шоколад и засунул его в рот. Некоторое время бравые оперативники молчали. Бот медленно плыл над мощеной камнем мостовой. Объекта, пригодного для контакта, видно не было.
– Шоколад – шоколадом, – произнес, наконец, Збышек. – А то, что тот большой город – столица, только догадки. Ничем не подтвержденные. Может, здесь принято столицы размещать в маленьких задрипанных деревушках. Типы же те еще здесь живут, я уверен.
– Каких типы? – спросил Дон, дожевывая. – Где ты видишь хоть одного типа?
– А вон… – спокойно показал Збышек.
Дон так резко повернулся в указанном направлении, что бот дал легкий крен.
Ну да, конечно. Никого там не было.
– Один – один, – сказал Збышек.
– На боте, будьте бдительны! – раздался просящий голос Макропулуса. – Следите за биосканером… Включите биосканер, мать вашу!!!
– О! – сказал Дон. – У нас что, биосканер не включен? Збых, ты чего, нюх пообтер?
– Забыл, – меланхолично сказал Збышек, щелкая кнопками.
– Наделаем мы с тобой делов, – пробормотал Дон пророчески. – Ну что там?
– Пока пусто. Город вообще пуст. Нули.
– Но два же часа назад город был битком!
– Чего ты ко мне пристал? Они спрятались. Засекли нас. Заманивают.
Дон промолчал.
Все те же однообразные серые стены зданий, все тот же непонятный светящийся туман, застилающий небо, все та же странная планета, прорвавшаяся из другой Вселенной. Бот выполз на площадь. Они облетели её, пустую, по периметру дважды – туман на площади отсутствовал и Збышек решил снять небольшой фильм. Фильм сняли. Ничего особенного. Все в традициях. Естественно, в традициях молчаливой и тусклой планеты, о которой Создатель другой вселенной давным-давно забыл.
Интерес представляла только гигантская статуя, громоздящаяся прямо в центре площади. Бот повис прямо перед ее фасадом, осторожно сел на мостовую. Дон и Збышек выбрались наружу, огляделись, вытащили пугачи и подошли к постаменту.
– Кого-то мне эта тварь напоминает… – задумчиво сказал Дон, задирая голову.
– Ты тупее, чем я думал, – сообщил Збышек. – Это же твой дорогой педагог ротмистр Чачин. Гроза Жмеринки и окрестностей. Копия в натуральную величину.
– Это ты неостроумно, – сказал Дон. – Чачин намного мельче. И потом, что такое у этой штуки вон там, на самом верху? Разве не рога?
– Рога, – легко согласился Збышек. – А кто тебе сказал, что у ротмистра Чачина их нет?
– И зубы… – продолжал Дон. – Разве у Магомада Чачина такие зубы? Что ты сказал? А-а… И уж не ты ли ему эти рога наставил?
Збышек скромно потупился.
– Гонишь! – неуверенно сказал Бык Маллиган и открыл рот. – Так это был ты?
Всем своим видом Збышек показывал, что слова из него придется тянуть клещами. Большими такими, кузнечными клещами.
– А я-то… А как ты… это… Вот так прямо – взял и наставил?
– Ну… – сказал Збышек, – не так уж и прямо… Это, скорее, его жена ему их наставила… А я только участие принимал. Почти пассивное…
Дон вспомнил жену ротмистра Чачина и подумал, что напарник не врет. Не то, чтобы она… Но… От такой жизни… Тут Дон обиделся.
– И ты – молчал?
– Я что, похож на самоубийцу? Чачин, конечно, подозревал кое о чем, но если бы я еще и раззвонил на всех перекрестках…
– То есть я – перекресток, да, варвар? То есть я стукач? Ты так полагаешь?
– Дон, да о чем тут… ну к слову не пришлось. Да и давно дело было, на первом курсе еще… Мы с тобой незнакомы были.
– А… Ну ладно. Ну ты даешь.
– А статуя – несомненно Чачину. Я давно его подозревал в инопланетных сношениях. Кроме того посмотри – как раз четыре ноги.
– В общем, конечно, да, – признал Дон нехотя. – Но смущают детали.
– Не смущают.
– Смущают. Кому обычно ставятся памятники?
– Вождям, героям. Богам.
– Богам – реже. Но бывает. Еще кому?
– Королеве Английской.
Дон с сомнением глянул на статую:
– Не пойдет. Давай еще.
– Животным, – вспомнил Збышек. – В Риме, я слышал, есть памятник гусям. Помнишь, я говорил? Собакам ставят…
– А это тоже входит в категорию памятников героям? Не пойдет. Всё?
– Угу. Если вспомню еще что-нибудь – скажу.
– Вожди, герои, боги. Не суть важно. Информации достаточно, чтобы сделать один, но основополагающий вывод. Какой же вывод мы можем сделать?
– Ну давай, Дон, жарь, мочи, режь правду-матку! – сказал Збышек.
Дон заложил руки за спину и принялся расхаживать перед Збышеком с лекторским видом.
– А вывод, товарищ солдат, таков. Любая культура – человеческая или нечеловеческая – ставит памятники себе подобным. Герои и вожди – понятно. А боги – вспомни школьный курс мифологии – в большинстве случаев созданы по образу и подобию тех, кто их придумал. Поэтому я с уверенностью заявляю, что жители этой планеты, неважно, живы ли они сейчас или нет, были четвероногими, рогатыми и плотоядными.
– Все до единого? – спросил Збышек.
– Абсолютно.
– А фотографии?
– Фальци… сфалпи… фальсци… фальсификация!
– Очень хорошо. А вон тот гуманоид в холщовой рубахе, но совершенно без штанов, который не сканируется биолокатором?
– Рогов у него нет? – спросил Дон, усилием воли удерживая шейные мускулы от почти рефлекторного сокращения.
– Нет, – заверил Збышек, – Ноги две. И руки – две.
– Тогда ты бредишь. Нанюхавшись свежего воздуха.
(“Не выйдет, варвар, два раза на одни и те же грабли я не ловлюсь. Выдумай что-нибудь поновее.”)
– Эй, – сказал Збышек, глядя мимо Дона, – а ну, отойди оттуда!