Арчер Джейн. Луна для влюбленных

   – В чем дело?
   – Возможно, ничего страшного, но я никого не вижу. Хейзл схватила свой револьвер и встала, чтобы посмотреть в окно.
   – Я тоже их не вижу.
   – В последний раз, когда я выглянула в окно, они были возле калитки.
   – Сейчас их там нет, но это еще не основание для беспокойства. Они могли спуститься поиграть у реки.
   – Вы правы, но Розалинда знала, что ей нужно оставаться на заднем дворе. Она сознавала опасность.
   – Дети о ней забывают.
   – Лучше пойдем и поищем ее.
   Женщины поспешили на улицу и бегом обогнули дом. Калитка осталась распахнутой. Ни Розалинды, ни Блю нигде не было видно.
   – Мне это не нравится, – призналась Хейзл, взводя курок револьвера. – Идите-ка лучше за мной.
   – Может быть, они действительно спустились к реке? – предположила Синтия.
   – Надеюсь, что это так, – взволнованно сказала Хейзл. Они заторопились к калитке и туг же в ужасе застыли на месте. На боку неподвижно лежал Блю. Кровь струилась из раны на его голове. Следы крови были видны и на клыках.
   Хейзл передала свой «кольт» Синтии и упала на колени возле Блю. Синтия, охваченная страхом, едва дышала. Что, если Розалинду похитили, а Блю убили? И где сейчас Мэверик? Она сжимала в руке револьвер, полная решимости стрелять, если ей придется спасать тех, кого она любила. Синтия оглядела двор, но, кроме Блю, там никого не было.
   Ей с трудом удалось перевести дух. Она пыталась успокоиться. Необходимо было мыслить ясно и не позволять своим чувствам взять верх над разумом.
   – Как Блю?
   – Он жив.
   Синтия вздохнула с облегчением. Она снова огляделась.
   – Розалинда! Розалинда! Ты меня слышишь? Ответом было молчание, хотя ей показалось, что кусты на берегу реки зашевелились.
   – Розалинда!
   Синтия прислушалась, по ответа опять не последовало.
   – Розалинда!
   Синтия была готова расплакаться. Внезапно она поняла, как много значит для нее дочь Мэверика. Она не могла допустить, чтобы с Розалиндой случилось несчастье.
   Хейзл похлопала Блю по боку, потом поднялась на ноги.
   – Он еще жив. Но кто-то здорово пострадал от его клыков. Блю выдержал славный бой, и это продолжалось, пока его не огрели по голове, возможно, рукоятью «кольта». Он хороший сторожевой боров.
   – Нам повезло, что его не пристрелили.
   – Но не в их интересах было стрелять, если они хотели обстряпать все тихо. – Хейзл снова осмотрелась, потом спрятала револьвер. – Нам следовало держать их в доме, при себе.
   – Но мы были уверены в том, что те, кто уже побывал на заднем дворе, больше не вернутся.
   – Может быть, они и не собирались возвращаться, пока не увидели что вы приехали в город, Надо найти Мэверика.
   – Мне страшно рассказывать ему об этом. – Синтия стиснула кулаки. – Возможно, Розалинде удалось убежать и укрыться в кустах у реки. Надо искать там.
   – Нет. Это слишком опасно. Розалинда им не нужна. Они охотятся за Мэвериком.
   – Пойду его искать.
   – Поищите в салуне. Он ведь хотел повидаться с местными жителями, а они там скорее всего и собираются.
   Синтия уже повернулась, чтобы идти, но остановилась и оглянулась:
   – Можно ли оставить вас одну?
   – У меня есть «кольт», и я не расстанусь с Блю. Он нуждается во мне. Кроме того, надеюсь, что Розалинда сбежала от них и вернется, как только сочтет, что она в безопасности.
   – И я на это надеюсь.
   – Так поспешите!
   Когда Синтия сделала несколько шагов, ей показалось, что она слышит голос Розалинды. Синтия остановилась и оглянулась:
   – Хейзл, вы слышали?
   – Да, но не уверена, что это Розалинда. Возможно, это приманка.
   Женщины прислушались и снова услышали крик Розалинды, которая звала на помощь.
   – Она ранена! Синтия рванулась к реке.
   – Нет! Подождите! Возможно, это западня!
   Но Синтия уже помчалась к долине реки на зов девочки. Теперь она была уверена, что Розалинде удалось убежать и, возможно, она упала в воду. Должно быть, одежда ее намокла и ей трудно было выбраться. Приблизившись к прибрежным кустам, Синтия оглянулась. Хейзл следовала за ней, стараясь по возможности проявлять осторожность.
   – Нет! Назад! – раздался голос Розалинды, и тотчас же все стихло.
   Испуганная и сбитая с толку Синтия остановилась и сделала шаг назад. Ковбой, нижняя часть лица которого была почти скрыта синим платком-банданой, вынырнул из кустов и направил на нее «кольт» 45-го калибра. Другой ковбой, замаскированный, как и первый, целился из винтовки в Хейзл. Третий выволок из кустов связанную Розалинду. Он заткнул ей рот кляпом. По-видимому, девочка сопротивлялась изо всех сил, потому что лица мужчин были исцарапаны. У одного из ковбоев была окровавлена левая рука.
   – Бросьте пистолет, – скомандовал вожак, – если не хотите, чтобы ваши друзья пострадали.
   Синтия оглянулась на Хейзл и увидела, как та медленно положила револьвер на землю. Она ощутила свою полную беспомощность. Похоже, что с Розалиндой пока не случилось ничего худого, но она подозревала, что в любую минуту может произойти несчастье.
   – Если вы облегчите нашу задачу, вас не тронут, – сказал главарь.
   – Отпустите ее, – крикнула Синтия, сжимая кулаки, полная решимости сохранять спокойствие.
   – Она ребенок и ни в чем не виновата. Если вам нужен заложник возьмите меня.
   – Мы и собираемся это сделать, мэм, – ответил ковбой. Синтия замерла.
   – Вы ее отпустите?
   – Нет. Но ей нужно общество.
   Синтия пыталась придумать способ выручить Розалинду, но мужчины были вооружены, а она безоружна. Хейзл и Блю не могли ей помочь. Что делать?
   – Леди, если вы станете делать, что вам скажут, все будет в порядке, – обратился к ним главный.
   Синтия бросила на Розалинду гневный и испуганный взгляд:
   – Что бы они ни задумали, это им с рук не сойдет. Мэверик не бросит нас в беде. Мы бывали и в худших переделках.
   Розалинда в ответ только моргала.
   – Нам как раз и нужен Мэверик Монтана, – сказал главный, глядя на Хейзл. – Пойдите к нему и скажите, что мы захватили его леди. Если он хочет увидеть их живыми пусть идет на вершину Буффало-Бьют со всеми бумагами, касающимися ранчо.
   – Ему придется вернуться за ними на ранчо, – возразила Хейзл, – а это займет много времени. Разве ему ничего не надо подписывать?
   – Нам нужны бумаги. И пусть он приходит один. – Ковбой хмуро смотрел на Хейзл. – Понятно?
   – Послушайте, если вам нужны деньги, мы можем сговориться, – сказала Хейзл, – но только отпустите девочку и Синтию. Вызовите Мэверика на честный поединок. Он придет.
   Главарь усмехнулся:
   – Нам это не нужно. Передайте Мэверику: у него есть время до рассвета.
   – Этого может оказаться недостаточно, – возразила Хейзл.
   – Мы можем предоставить ему только это время.
   – Вы так сильно ранили Блю...
   – Ранили! – рявкнул из-под своей маски ковбой с окровавленной рукой. – Я бы пристрелил этого борова, если бы не боялся шума!
   – И были бы уже мертвы, – убежденно парировала Хейзл.
   – Заткнись! – сказал главный. – Уведите женщин!
   – Хейзл, скажите Мэверику, чтобы он не уступал, – крикнула Синтия. – Вы же понимаете, что это западня. Приведите людей на помощь!
   – Не вздумайте поднимать шум, – предупредил главарь. – Пусть Мэверик Монтана поспешит. А иначе эти леди умрут.
   – Нет! – закричала Синтия, но ее тотчас же грубо схватили и потащили в кусты. Она отчаянно сопротивлялась, но ее заставили замолчать и успокоиться, ударив по голове рукояткой револьвера.

Глава 20

   – Нам следовало прислушаться к Блю, – сказала Розалинда, сидевшая на каменистой земле вершины Буффало-Быот. Синтия стояла возле нее.
   – Теперь, когда надо спасать Мэверика, я готова прислушаться к любой корове, лошади, свинье или курице.
   – Увы! Слишком поздно!
   – Такого не может быть!
   Синтия потянула сыромятные ремни, стягивавшие руки и приковывавшие ее к дереву. Такими же ремнями были связаны ее ноги. От удара револьвером у нее болела голова. Жесткая кора сосны, росшей на вершине холма, царапала кожу. Синтия была привязана с одной стороны дерева, а Розалинда со связанными руками и ногами находилась с другой. Они не могли помочь друг другу. Единственная их надежда была на дождь, способный размягчить сыромятные ремни и дать им возможность вырваться.
   Синтия посмотрела на небо. Светила полная луна, но время от времени ее закрывали скользившие по небу облака.
   Бандиты согревались у костра, разведенного в самой середине плоской вершины холма. По периметру площадки расхаживали шестеро вооруженных головорезов, остальные расположились у огня, держа «кольты» на бедрах. Они пили кофе из металлических кружек. Их лошади были стреножены и привязаны к лежащему на земле дереву. Они переступали копытами, и позванивали сбруей.
   Синтии было известно, что городок Гус-Крик расположен на западном склоне холма Буффало-Бьют, кое-где густо поросшего деревьями и кустарником, а местами выставлявшего напоказ голые скалы и камни. Она хорошо рассмотрела подступы к вершине, когда ее и Розалинду тащили сквозь густую чащу по крутому склону, приторочив к двум лошадям.
   Синтия не представляла, как далеко они от города. Если бы им удалось бежать, она бы понятия не имела, как найти дорогу на ранчо Мэверика или в какое-то другое место, где можно было бы искать помощи. Синтия решила, что самым разумным было бы следовать по течению Гус-Крика на юг. Это лучше, чем играть роль пешки в грязной игре против Мэверика и способствовать его гибели. Мэверик против дюжины головорезов – Синтия содрогнулась. Силы были явно неравными.
   Пока они добрались до вершины холма Буффало-Бьют, Синтия при лунном свете хорошо разглядела Далтона. Он был одет но все черное, а «кольт» на его правом бедре поблескивал в лунном свете серебром и слоновой костью. Больше всего ей хотелось видеть Далтона за решеткой, а Мэверика и Розалинду в безопасности.
   Синтия не сомневалась, что Мэверик придет к ним на помощь. Но как он справится с тринадцатью бандитами? Сумеет ли он их одолеть? У него было много друзей, готовых помочь, но разве он осмелится просить у них помощи? Она думала, что едва ли, потому что это могло поставить под удар ее и Розалинду – А как насчет Хейзл, которая сделает все, что ей скажет Мэверик, даже если будет не согласна с ним? Но Мэверику в Гус-Крике будет нужен человек.
   Конечно, Мэверик мог бы догадаться, что у Далтона есть соглядатаи на его ранчо, и позаботиться о том, чтобы ни одно слово о его намерениях не просочилось к его врагам. Синтия подумала о том, что их могут убить до того, как Мэверик придет на помощь. Она мысленно играла с собой в эти страшные игры, понимая, что не может освободиться сама и помочь Розалинде или Мэверику. По профессиональной привычке она уже пыталась изменить сюжет до того, как сцена была написана. Ей хотелось, чтобы автор романа имел как можно больше простора для творчества. Она надеялась, что в задуманной ею сиене добро восторжествует, и в то же время опасалась, что Мэверик пожертвует собой ради ребенка и любимой женщины.
   Любовь. Мэверик ни разу не произнес этого слова, но она понимала, что в этом нет необходимости. С той первой их встречи в поезде он неоднократно и разными способами давал знать ей о своих чувствах. Некоторые люди не склонны много и красиво говорить, придавая большее значение поступкам.
   Сейчас Синтия не сомневалась в любви Мэверика к ней и Розалинде и даже в намерении Хейзл создать издательское мнение, но, к сожалению, они не поняли его. Им следовало бы отнестись серьезнее к его поведению.
   Синтия услышала, как ерзает Розалинда с другой стороны дерева.
   – Не думаю, что мы сумеем освободиться, – сказала девочка. Синтия хотела бы найти слова утешения, но их не было. – Я бы хотела, чтобы Блю был здесь.
   Синтия глубоко вздохнула.
   – Розалинда, на случай если мы не выберемся отсюда живыми, хочу кое-что сказать тебе.
   – Что?
   – Я люблю тебя.
   – Что?
   – Я говорю правду. Я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.
   Девочка молчала.
   – Розалинда...
   – Ты и правда думаешь, что мы умрем? И Мэверик тоже?
   – Почему ты об этом спросила?
   – Но ведь иначе ты бы никогда не сказала о своей любви. – Возможно, я подождала бы еще.
   – А Мэверику ты это сказала? – Нет.
   – Почему? Ведь ясно, что вы любите друг друга.
   – Я не думала, что он такой хороший человек.
   – Что? Мэверик – хороший человек? Разве ты не помнишь, как на Юге пай пришлось спасать его?
   – Да, но мне нравится Мэверик. Думаю, боль, которую он испытал в юности, прошла, и ему незачем теперь пытаться выместить свою горечь на других.
   – Возможно, он теперь получил то, что ему нужно. Синтия улыбнулась:
   – Думаю, ты права. Он еще, конечно, может быть сорвиголовой, если обстоятельства его вынудят, ну, таким, каким был в юности.
   – Нам лучше надеяться на то, что он не утратил своей прыти.
   – Да. Но Мэверик не может привести с собой людей на помощь. Бандиты заметят любого, кто будет подниматься на вершину холма.
   – Вот почему ты думаешь, что мы умрем.
   – Так или иначе, я все равно хотела, чтобы ты знала о моих чувствах к тебе.
   – Спасибо. Ты и сама ничего. Да и Хейзл мне нравится, но больше всех я люблю Блю.
   – Хороший выбор. Не думаю, чтобы Блю мог когда-нибудь подвести тебя, а с людьми ты всегда сможешь договориться.
   – Люди могут умереть.
   – Жаль, что ты потеряла мать и бабушку. Но жизнь и смерть – две стороны одной медали. И мы не можем пренебречь этим.
   – И ты думаешь, это правильно? Синтия заколебалась:
   – Да, а иначе я никогда бы не узнала своей матери. Она была замечательной, но умерла, когда я была чуть постарше тебя.
   – Правда?
   – Она любила меня и была бы счастлива узнать, что я встретила такого человека, как Мэверик, способного заботиться обо мне. Но особенно она полюбила бы тебя.
   – Роза и Мария были бы рады, если бы узнали, что ты со мной и Мэвериком.
   – Знаю, что они были очень сильными женщинами. Когда ты вырастешь, то станешь такой же.
   – Но я не буду такой красивой, как Мария.
   – Это тебя беспокоит?
   – Иногда. Я думаю, каждой девушке хочется быть красивой.
   – Умной быть гораздо лучше, чем красивой. Что же касается тебя, то у тебя будут и красота, и ум.
   – Это правда?
   Впервые Синтия осознала, что и Розалинде свойственна детская неуверенность.
   – Время покажет, что я права.
   – Тебя судьба тоже не обделила ни тем, ни другим.
   Синтия хмыкнула. Ей следовало больше обращать внимания на поступки Розалинды, чем на ее слова. Синтии было ясно, что девочка тоже полюбила ее.
   Ей показалось, что она перекраивает на свой вкус книгу жизни. Синтии хотелось оценить все вновь возникшие привязанности и найти им надлежащее место. Но для этого надо было выжить. Синтия снова нащупала кристалл яки у себя на груди. Если она когда-нибудь и нуждалась в амулете, присланном Викторией, то именно теперь.
   Сейчас Синтия находилась на месте прежней индейской деревни. На ней был кристалл, отшлифованный местными жителями. Эта земля была родиной Мэверика. Его назваными братьями стали индейцы кроу. Здесь жила индейская знахарка. Бегущая Вода дала слово помогать Розалинде. Конечно, она поможет и Мэверику.
   Синтия закрыла глаза, мысленно возвращаясь к тем минутам, когда индианка наблюдала за праздником на ранчо Мэверика. Она напрягла все силы и стала внушать далекой индианке: «Бегущая Вода», Мэверику, Розалинде и мне необходима помощь. Не знаю, что ты сделаешь, но эта земля и твой народ нуждаются в Мэверике. Он добрый и любящий человек. Пожалуйста, пошли духов буйволов или что другое, способное помочь нам. Нельзя допустить, чтобы победил Рекс Далтон. Англы, подобные ему, и так уже слишком много получили в этой стране. Пусть буйволы свершат месть».
   Синтия не знала, откуда она черпала идеи и слова. Конечно, буйволам никогда не взобраться на этот холм.
   Они паслись на равнинах. Но ведь это место звалось Буффало-Бьют, то есть Буйволовым холмом, и, возможно, именно поэтому она подумала о них. Синтия была бы рада увидеть огромное стадо животных, несущихся во весь дух по плоской вершине холма и сметающих на пути Далтона и его головорезов.
   Услышав шорох гальки под чьими-то шагами, Синтия открыла глаза. Перед ней стоял Рекс Далтон.
   – Ты знаешь, он придет.
   Она пыталась не обращать на него внимания, вытеснить его образ из своего сознания.
   – Он ведь ни за что не оставит в руках недруга свою невесту и дочь.
   Синтия по-прежнему изо всех сил старалась представить буйволов. Сначала нескольких, потом все больше и больше и, наконец, целое стадо животных, втаптывающих в грязь Далтона и его бандитов.
   – Хотите, чтобы я приставил нож к горлу вашей дочери? Тогда ответьте, – не унимался Далтон.
   Он вытащил нож из-за голенища.
   – Я это сделаю!
   Синтия открыла глаза. Нож блеснул серебром в лунном свете.
   Далтон склонился над Розалиндой:
   – Ваша дочь или ваше слово.
   – Она не моя... – начала было Синтия, но тотчас же осеклась и крикнула: – Не трогайте мою дочь!
   – Не прикасайтесь к моей матери! – закричала Розалинда. Синтия почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. Да, о любви можно говорить по-разному, поняла она.
   Нож Далтона снова скользнул за голенище.
   – Пройдет время, пока он доберется сюда. Может быть, мне пока развлечься? – Он протянул руки к груди Синтии. – Вы еще не слишком стары, да и ваша дочь подходит для таких развлечений. К тому же мои люди скучают.
   – Не смейте ее трогать! – Синтия с трудом произносила слова сквозь стиснутые зубы. – И уберите руки от меня!
   Он сжал ее грудь, потом отступил на шаг.
   – Хочу, чтобы Монтана увидел это зрелище. Я хорошо знаю, как сломить человека до того, как отберешь все его имущество.
   – Но почему? – воскликнула Синтия. Ей и в самом деле была непонятна логика этого человека.
   – Почему? – осклабился Далтон. – А почему бы и нет?
   Он отошел от нее и присел у костра, чтобы выпить кофе.
   Синтия внимательно прислушивалась, стараясь не пропустить ничего, что могло бы обнадежить. Через некоторое время подул ветер с востока и нагнал облака, совсем скрывшие луну. Где-то вдали она расслышала бой барабанов. А может быть, это топот тысяч копыт на равнине или просто раскаты грома? Она так страстно жаждала спасения, цепляясь за все, внушавшее хоть малейшую надежду, но боялась, что разыгравшаяся фантазия разочарует ее.
   Ветер стал свежее, и Синтия вздрогнула. Она почти видела стадо буйволов. Оно приближалось, ветер уже взвивал вихри пыли на его пути, хлестал по вершине холма, а копыта животных грохотали по равнине, как гром.
   Синтия знала, что все доносившиеся звуки интерпретирует по-своему, воображая то, чего не может быть. Она принимала за действительное свои желания и надежды. Ей хотелось, чтобы их спасли, но она не могла ничего придумать. Только сверхъестественные силы могли помочь им. Но ведь по Великой Равнине уже не бродили стада буйволов. Их почти всех истребили. Неужели и ее убьют? А Розалинду и Мэверика? Разве ей не суждено дочитать «Ангелов востока»?
   Синтия снова рванула сыромятный ремень, но тот не поддался ни на дюйм. Ночь подходила к концу, скоро должен был наступить рассвет. Рекс Далтон мерил шагами плоскую вершину холма, а его головорезы обходили площадку по периметру и по очереди отдыхали у костра.
   Ветер крепчал, и вот уже упало несколько капель дождя. Где-то вдалеке сверкнула молния, пророкотал гром. Но Мэверик не появлялся.
   Далтон снова подошел к Синтии и ударил ее по лицу. Она прикусила губу, чтобы не закричать.
   – Где он?
   – Не знаю.
   – Сколько времени ему требуется, чтобы доехать до дома, захватить бумаги и вернуться сюда?
   – Не знаю. Здесь такие большие расстояния.
   – Глупая женщина!
   Он снова ударил ее, потом вернулся к костру.
   – Ты в порядке? – тихонько, спросила Розалинда, но голос ее дрожал от боли и гнева.
   – Да.
   – Надеюсь, Мэверик не придет.
   – Придет.
   – Если он не придет за нами, этот человек отпустит нас?
   – Не уверена.
   – Думаю, скоро здесь будет или Мэверик, или буйволы.
   – Или что?
   Синтия покачала головой:
   – У меня путаются мысли. Я вес думаю, что сюда придут буйволы, чтобы спасти нас.
   Розалинда не рассмеялась.
   – Надеюсь, скоро они будут здесь. Грохот послышался совсем близко.
   – Это буйволы? – спросила Розалинда.
   – Да, они бегут.
   – Будем надеяться.
   Синтия и Розалинда замолчали, представляя, как стадо буйволов атакует холм. Синтия закрыла глаза, стараясь напрячь все мышцы и порвать сыромятные путы. Но даже если бы ей удалось освободиться, она вряд ли смогла бы стоять и уж тем более идти. Но она была готова ползти, только чтобы уйти от Далтона и его бандитов.
   Гром прогрохотал над самой головой, и Синтия открыла глаза. Полная луна уже соскользнула вниз и висела теперь в западной части небосклона. Близился рассвет. Синтия посмотрела на вершину холма, и у нее захватило дух. Из-за края площадки на вершине холма поднимались головы буйволов. Она принялась их считать: один, два, три... Отсюда она видела дюжину, возможно, больше. Остальные могли быть с другой стороны.
   Синтия закрыла глаза. Ее фантазия восторжествовала над реальностью. Она тряхнула головой, потом посмотрела снова. Буйволы остались на месте, выделяясь темными силуэтами на фоне залитого лунным светом неба.
   – Розалинда! – Синтия старалась говорить шепотом. – Думаю, буйволы пришли. Только я не понимаю, каким образом они вернулись на холм.
   Синтия заметила, что часовые Далтона, подошедшие к краю площадки на вершине холма, начали исчезать один за другим. Внезапно пронзительный крик разорвал тишину ночи. Головы буйволов поднялись над краем холма, а под ними оказались люди в боевой раскраске индейцев кроу. Воинственный клич становился все громче и пронзительнее, по мере того как фигуры воинов-кроу пересекали площадку на вершине холма, направляясь к бандитам, собравшимся вокруг костра. Головорезы оказались достаточно прыткими, и некоторые из них успели выхватить свои «кольты», но ни одни из их пуль не попала в цель, потому что индейцы кроу окружили их. Никто не тронул Рекса Далтона. Он стоял, оцепенев от ужаса и, казалось, не верил своим глазам. Потом рука его потянулась к «кольту» на бедре, но выстрелить он не смог, потому что боялся угодить в кого-нибудь из своих людей, врукопашную сражавшихся с индейцами.
   Буря разыгралась вовсю, завывал ветер, гремел гром, на сухую поверхность холма упали первые крупные капли. С востока надвигались облака.
   В серебристом свете луны показалась мужская фигура, облаченная в кожаные штаны, чулки и мокасины. Лицо и грудь мужчины были раскрашены, но он не был индейцем.
   – Монтана! – крикнул Далтон, хватаясь за «кольт». Но Мэверик опередил его. Он метнул нож, угодивший Далтону в руку и выбивший из нее револьвер. Тот, описав круг, пролетел над вершиной холма и упал на землю.
   Далтон выхватил нож из-за голенища. Но у Мэверика оказался за поясом второй. Мэверик и Далтон следили друг за другом, не обращая внимания на схватку, продолжавшуюся в центре площадки. Синтия и Розалинда со страхом наблюдали, не в силах вымолвить ни слова.
   – Кроу знают, что между нами будет честный поединок, и когда он закончится, победитель останется в северном Вайоминге, а проигравший его покинет. – Мэверик перебрасывал нож из одной руки в другую. – Никто не вмешается, пока исход поединка не станет ясен.
   – Честно! – сказал Далтон и плюнул на землю. – Вот что я думаю о честности. Я отберу твое ранчо, оттесню с их земель индейцев в их резервацию и захвачу твоих женщин. – Белые зубы Далтона блеснули в улыбке. – У моих людей оружие, и они одержат победу.
   – Не в этот раз, – возразил Мэверик, поднимая нож.
   Далтон сделал к нему несколько шагов, усмехнулся и выхватил «дерринджср» из кармана жилета. Он выстрелил с близкого расстояния.
   Мэверик упал на колени, зажимая правый бок левой рукой и держа нож в правой. Синтия и Розалинда в ужасе всхлипнули, но они ничем не могли ему помочь. Кроу все еще сражались с головорезами Далтона, и Мэверик у приходилось отбиваться одному. По его правому боку струилась кровь, но ему удалось подняться на ноги.
   – Пожалуй, было бы лучше, если бы у тебя был шестизарядный револьвер, а то удача отвернется от тебя.
   Далтон отбросил «дерринджер» и кинулся на врага, желая убить его.
   Мэверик подстерегал каждое движение Далтона. Они бились и в пылу поединка приближались к краю площадки. Разразившаяся буря нещадно хлестала ветром и дождем, гремел гром, дрожала земля, а лунный свет, из серебряного ставший восковым, тускнел, потому что облака то и дело скрывали заходящую луну. Мэверик терял кровь. Она струилась по боку и впитывалась в кожаную одежду, но он не сдавался. Далтон наседал и наносил Мэверику все новые удары ножом, так что теперь уже и грудь Мэверика была в крови. Но и сам Далтон был ранен.
   Синтия и Розалинда молча наблюдали за побоищем. Потасовка между индейцами и людьми Далтона близилась к концу. Ночь огласилась победными криками кроу.
   Далтон на мгновение отвлекся, потрясенный поражением своих наемников, но тотчас же яростно набросился на Мэверика. Мэверик отступил на шаг, споткнулся о камень и упал на колено. Далтон сделал стремительное движение к нему. Но в этот момент облака в очередной раз закрыли луну, с неба посыпался град. Далтон поскользнулся и качнулся назад. Мэверик успел вскочить на ноги и ринулся на него. Их ножи замелькали, и вот они уже оказались на самом краю площадки. Кроу наблюдали за поединком, не двигаясь с места, несмотря на град, яростно молотивший по их телам.