Арчер Джейн. Луна для влюбленных

   Синтия была шокирована и выглядела оскорбленной. Она с недоумением смотрела на Мэверика и Розалинду.
   – Неужели ни один из вас не верит мне?
   – Все это кажется неправдоподобным, – сказала Розалинда. – Впрочем, отец Баптисте способен поверить чему угодно.
   Синтия выпрямилась и устремила взгляд на Мэверика:
   – В таком случае чего же, как вы полагали, я хотела от вас, когда подошла к вам в поезде?
   – Я предположил то, что подумал бы каждый мужчина на моем месте, будь он в здравом уме.
   Мэверик оглядел ее с головы до ног и ухмыльнулся.
   – И что же это? – настаивала Синтия. Ей удалось справиться со своими чувствами, поэтому она говорила спокойно и взвешенно.
   – Я решил, что вы хотели бы, чтобы я позаботился о вас. И подумал, что вы знаете себе цену. Вы не стали бы затевать это, если бы речь шла об одной или двух ночах. Я был тоже настроен на более длительные отношения.
   – Позаботиться обо мне?
   Синтия закрыла глаза, настолько одиозным показалось ей все это. Розалинда бросила в огонь еще одну толстую ветку.
   – Он хочет стать твоим избранником, – уточнила Розалинда. – Неужели не попятно?
   – Избранником? – Это слово показалось Синтии невыразительным и фальшивым. – Значит, вы и не собирались рассказывать мне о своей жизни?
   – Черт возьми!
   Мэверик встал, сделал несколько шагов от костра, потом вернулся и сел рядом с Синтией.
   – Вы все запутываете. От вас одни неприятности, У меня и раньше были сомнения, но все же я думал, что вы подойдете для Розалинды. Я был готов заботиться о вас, и я собирался взять вас на ранчо в Вайоминг. Обычно женщин там не бывает.
   – И вы полагали, что я буду польщена?
   Синтия вскочила на ноги.
   Он схватил ее за руку и потянул к себе.
   – Мы должны все выяснить здесь и сейчас.
   Розалинда с интересом наблюдала за происходящим.
   – Ладно. – Синтия набрала в грудь воздуха, потом огляделась. – Не знаю, как убедить вас в том, что я и в самом деле редактор из Нью-Йорка.
   Мэверик застонал и, взяв ее за плечи, встряхнул.
   – Поможет телеграмма от Виктории?
   – Нет. Вы никого не знаете на ранчо Кордова. Но даже если бы у вас там и были знакомые, мы туда все равно не поехали бы. Вам лучше выбросить эту затею из головы.
   Синтия попыталась вырваться, но руки Мэверика крепко ее удерживали.
   – А теперь отвечайте: вы едете со мной в Вайоминг? – потребовал он.
   – Нет. – Она снова набрала полную грудь воздуха. – Во всяком случае, если вы не расскажете мне свою историю, чтобы я могла написать и издать книгу.
   – Опять вы за свое! – почти застонал Мэверик.
   Чувствовалось, что он колебался, не зная, какое решение принять. Он пристально вглядывался в лицо Синтии и ее зеленые глаза. Наконец он вздохнул:
   – Черт бы вас побрал! – Его голос звучал мягко, в нем чувствовались примирительные нотки. – Значит, вы все-таки говорите правду?
   Она кивнула.
   – Какого же черта я связался с, возможно, единственной женщиной-редактором на всем Диком Западе? Право, не знаю.
   – Ты ей веришь? – спросила Розалинда.
   – Никто не станет без конца повторять такую глупую историю, если в ней нет ни слова правды.
   – Она вовсе не глупая. Просто необычная. – Синтия была рада, что наконец ей поверили. – Значит, наша сделка в силе?
   – Ни о какой сделке не может быть и речи, – нахмурился Мэверик. – Я принял вас за легкомысленную женщину, а не за редактора, который хочет поведать историю моей жизни сотням...
   – Тысячам.
   Мэверик помрачнел еще больше:
   – Сообщаю на всякий случай: я прожил не самую достойную жизнь и меньше всего хочу, чтобы она стала известна всей стране.
   Он снова подошел к ней, подавляя ее своим ростом, нависая над ней как башня.
   – Хотите похоронить меня у подножия какого-нибудь холма?
   – Нет. – Синтия сжала руки. – Я не сознавала, что...
   – Верно. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни. Я беру то, что хочу. – Он привлек ее к себе. – И дело в том, что мне следует взять вас. Я хочу вас, а вы меня.
   – Нет. – Синтия отпрянула, пытаясь высвободиться. Ей не хотелось показывать свою слабость. Она больше всего на свете желала, чтобы он держал ее в объятиях и целовал. Но она не верила ему.
   – Нет? – Он покачал головой. – Вы слишком много времени потратили на чтение романов. И больше не отличаете правду от вымысла.
   Розалинда бросила в костер еще одну ветку. Ветка загорелась, затрещала, девочка посмотрела на них:
   – Не обращайте на меня внимания. Я просто несчастное дитя, напуганное бандитами, а ты чужая женщина, утверждающая, что он мой отец, потаскушка, заявляющая, что она издает книги. Я буду спать, а вы можете ссориться и выяснять отношения.
   Мэверик выглядел смущенным. Он подошел к Розалинде:
   – Я не хотел пугать тебя.
   – Вероятно, ты тоскуешь по дому и по отцу Баптисте, – сказала Синтия, опускаясь на колени возле девочки.
   – От вас у меня рези в желудке, и ужин не пошел на пользу, – отрезала Розалинда. Она хмуро смотрела исподлобья. – Не пытайтесь меня задобрить. Мне надоели ваши приторные речи. Возможно, я скучаю поэтому паршивому псу, да и то только потому, что мы с ним постоянно гонялись друг за другом.
   – Мы заведем для тебя собаку в Вайоминге, – пообещал Мэверик. Он протянул руку Синтии: – Перемирие?
   Она позволила ему помочь ей подняться на ноги.
   – Ладно, – заключил Мэверик, – допустим, у вас есть подруга на ранчо Кордова. И вы редактор из Нью-Йорка. Но от этого мне не легче. – Он сжал ее руку. – Я доставлю вас в Тумстон, а оттуда поезжайте, куда вам угодно.
   – Мне казалось, у нас общая цель.
   – Можно было бы это выразить и так. Но я не согласен на ваши условия.
   Мэверик крепко поцеловал Синтию. Она не противилась. Только вздохнула.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПОД ТЕМНОЙ ЛУНОЙ КРАСНЫЕ КОНИ ПРИХОДЯТ С ЮГА

 

   Синтия стоит в Хижине Грез. Он возле нее. Они держат друг друга за руки. Их пальцы сплетены.
   К ним подходит женщина-лекарка. У нее в руках длинный нож и кусок сыромятного ремня. Она разнимает их руки и надрезает ладони – его правую, ее левую.
   Они снова берутся за руки. Их ладони плотно прижаты друг к другу, пальцы сплетены. Сыромятным ремнем женщина-лекарка связывает запястья и большие пальцы рук.
   Она ведет их к костру. Возле него глиняный горшок. Женщина льет воду из него на сомкнутые руки, потом заставляет держать их над пламенем костра. После этого она опускает их руки в облако дыма от костра.
   И Синтия узнает вкус желания.

Глава 8

   – Я так понял, что вы не хотите брать у меня денег. Мэверик долго и внимательно смотрит в зеленые глаза Синтии.
   – Вы очень проницательны.
   Он хмурится.
   Она поднимается с постели, идет к окну и отдергивает прозрачные белые занавески. На Тумстон опустилась ночь, но это не принесло городу тишины и покоя. Напротив, теперь смех, звук фортепьяно, пение, звон стаканов и шелест сдаваемых карт стали еще слышнее. В воздухе ощущается острый запах виски.
   Именно таким она и ожидала увидеть Тумстон – город на Диком Западе. Единственное, что не совпало с ее представлениями, – это грязные горняки, пыльные улицы и песок, который, казалось, проник всюду: в комнаты, на одежду, кожу, в волосы.
   Синтия еще раз оглядела Аллен-стрит – главную улицу Тумстона, разделенную на южную и северную стороны. На северной располагались дансинги, салуны и игорные дома городка, на южной – лучшие магазины и кафе.
   Вот игорный зал под названием «Испытай счастье». Когда-то женщина по имени Шенандоа с каштановыми волосами и зелеными глазами, которую привыкли видеть только в зеленой одежде, тасовала здесь карты. Синтия предположила, что это одна из шахтерских легенд, как и история Эда Шиффелина, геолога, якобы основавшего городок в 1877 году. Эд один занимался геологическими изысканиями в пустыне. Окружающие скептически относились к его усилиям и говорили: «Единственное, что он найдет здесь, будет его надгробный камень». Эд обнаружил серебро и назвал этот городок Тумстоном^[2].
   Синтия также наслушалась историй о братьях Эрп и Клэптон. Ей трудно было решить, правда ли это или просто любопытные легенды для жадных до историй жителей Востока. Да Синтия и не рассчитывала на то, что когда-нибудь сумеет во всем разобраться. Но она все-таки въехала в этот город верхом на лошади и в сопровождении головореза и прошлась по легендарной Аллен-стрит, и это было реальностью.
   – Если вы не хотите денег, то чего же вам надо? – продолжал гнуть свою линию Мэверик. Он был рад, что Розалинда крепко спит в соседней комнате после сытного ужина и не слышит их спора. Правда, он не чувствовал себя в безопасности, потому что свою винтовку и пистолеты в соответствии с требованиями властей этого городка оставил в комнате по другую сторону коридора. Мэверику было неприятно ощущать себя безоружным. Но поскольку остаток вечера он надеялся провести с Синтией, то рассчитывал, что сложностей не возникнет. Мэверик не привык долго выяснять отношения, особенно с леди, – либо получал что хочет, либо проходил мимо. Но в случае с Синтией он не желал уступать. – Я хочу того же самого, что и в начале нашего знакомства, – историю вашей жизни. – Синтия тоже была настойчива.
   Она немного похудела, но он по-прежнему желал ее, возможно, даже сильнее прежнего, и готов был дорого заплатить за право воспользоваться ее телом. Так для него было бы легче и честнее. Их не связывали бы никакие обязательства, и можно было не думать о будущем, когда страсть изживет себя. Мэверик всегда вступал в отношения с хорошенькими женщинами на таких условиях. Но Синтия была другой. Она все усложняла.
   – Итак? – Синтия обернулась и посмотрела на него.
   – Вы готовы расплатиться своим телом за мою историю? – слишком прямолинейно спросил Мэверик.
   Синтия почувствовала, как ее лицо обдало жаром, и прижала ладони к щекам, стараясь умерить пыл.
   – Вам нравится платить женщинам? Да?
   – Я мог бы сочинить для вас хорошенькую историю, но не стану этого делать. Будь женщина леди или нет, мужчине приходится или платить за одну ночь, или расплачиваться всю жизнь.
   – А вы считаете, что женщина не способна заплатить сама?
   – Никогда об этом не задумывался. Она кивнула:
   – А с какой стати вам размышлять над этим? Мужчины всегда на высоте, а женщины не имеют права голоса. Если они замужем, то им не принадлежит их собственность, они не могут распоряжаться заработанными деньгами и даже могут потерять рожденных ими детей. Женщины пытаются выжить в этом жестоком, безжалостном мире, хотя никогда не обретут равенства. Даже в самых ординарных ситуациях они не рассчитывают на справедливость – их могут проклясть, побить и даже убить, если сочтут неправыми. Или по меньшей мере обвинить во всех грехах и счесть причиной любого зла, сотворенного мужчинами.
   – Вы меня удивляете, – покачал головой Мэверик.
   – Почему?
   – Значит, вы думали об этом.
   – А почему же нет? Я женщина.
   – А я всегда размышлял о женском теле, а не об уме, получал что хотел и шел дальше.
   – Вы никогда не задумывались о том, что оставили после себя.
   – Никогда.
   – И пример тому – Розалинда.
   Синтия заколебалась, понимая, что толкает его на откровенность, но остановиться она уже не могла. В жизни она видела так много подобных случаев, да и сама была ребенком, рожденным вне брака.
   – Почему же мужчины не несут ответственности за свой поступки?
   – Некоторые делают это ради детей. Ведь я же приехал за Розалиндой.
   – Она уже почти взрослая.
   – Но Мария раньше мне ничего не сказала.
   – Но ведь вы не спрашивали. – Синтия вздохнула. – У мужчин есть деньги, они придумывают законы. Но им следует в первую очередь заботиться о женщинах и детях, а не о себе. Будущее мира в руках детей.
   – Синтия, я не собираюсь спорить. В этом нет смысла. Я только хотел, чтобы вы скрасили мои одинокие ночи, и подумал, что вы не против. Я не пишу законов, не вынуждаю женщин принимать решения и не могу взять на себя заботу обо всех покинутых и осиротевших детях. Я ничего не могу изменить. Разве что кое-что в отношениях с вами.
   – И с Розалиндой.
   – Да.
   – До Вайоминга далеко. – Она сжала руки в кулаки. – Если бы я призналась, что хочу ехать с вами, что бы вы сделали?
   Он всматривался в ее зеленые глаза.
   – Был момент, когда я мечтал заключить вас в свои объятия. Но сейчас я боюсь, что потеряю все, стоит мне только дотронуться до вас.
   Она улыбнулась:
   – Не думаю, что вы читали «Обоснование женских прав» Мэри Уолстоункрафт.
   – У меня нет особого интереса к книгам. А уж если бы он и появился, едва ли я стал бы читать о женщинах. Какое отношение это имеет к нам?
   – Эта книга была опубликована в 1792 году, почти сто лет назад. Если бы общество последовало изложенным в ней рекомендациям, сейчас были бы другие времена.
   Мэверик встал с места и подошел к ней.
   – Я не хочу говорить о равноправии, о женщинах-суфражистках или об издании книг. – Он положил руки ей на плечи. – Мне интересны только вы. И это правда, а иначе я сейчас играл бы в карты или шлялся по девкам.
   Синтия улыбнулась.
   – Вы с самого начала очаровали меня. Дело не только в вашей красоте, но и в уме тоже. Я хочу вас и мирюсь со всеми вашими причудами.
   Она глубоко вздохнула:
   – Что вы говорите?
   Ей было трудно думать, потому что от его рук, лежавших на ее плечах, исходил жар, прожигавший тело. Она смотрела в его синие глаза, потемневшие от страсти. Да, Синтия желала его, но она не хотела повторить ошибки своей матери. Синтия стряхнула руки Мэверика с плеч и отстранилась от него.
   – Я мог бы заставить вас пожелать меня. И вы не смогли бы сказать нет. Вы ведь это понимаете?
   – Да, – она повернулась к нему лицом, – но я не могу рисковать и опасаюсь последствий.
   Он нахмурился:
   – Что вы хотите сказать?
   – Я не хочу ребенка.
   – Вы хотите выйти замуж?
   – Нет.
   – Что же тогда?
   – Мне нужна ваша история.
   – Черт возьми! – Он пересек комнату и схватил ее в объятия. – Я устал от ваших игр. Мэверик торопливо вынимал шпильки из ее рыжевато-малиновых волос. Длинные косы Синтии упали до бедер. Он намотал эти пряди на пальцы, чтобы удержать ее, и наклонился, сначала не решаясь поцеловать, а потом все же прижался губами. Мэверик почувствовал, как слабеет сопротивление, и заглянул в ее глаза:
   – Вы поедете со мной в Вайоминг?
   – Похоже, я не могу противостоять вам. Он улыбнулся.
   – Вы изгой, не признающий ничего, кроме собственных желаний. Вы ведь выслушали все, что я сказала насчет прав женщин.
   – Я даже согласен с вами. На территории Вайоминга все имеют равные права. Даже замужние могут голосовать, иметь собственность и заниматься бизнесом. Думаю, я нашел путь к вашему сердцу.
   Она улыбнулась, глядя, как он провел рукой по своему обветренному лицу.
   – Розалинда, как и я, не признает никаких законов. А вы?
   Синтия пожала плечами:
   – Я уже больше ни в чем не уверена.
   – И вы похожи на нас своей бесшабашностью, а иначе не отправились бы на Запад и не подцепили бы на крючок незнакомца в поисках его истории жизни.
   – Возможно, вы правы, но я никогда не думала о себе так, – засомневалась Синтия.
   – Вы такая же искательница приключений, – уверенно повторил он.
   – Пока такой, как вы, указывает мне путь.
   Синтия поцеловала Мэверика так страстно, будто это было ей не в новинку. Он застонал от наслаждения. Синтия знала, что она хороший редактор, но теперь ей захотелось стать хорошей любовницей.
   Мэверик поднял голову:
   – Не заставляйте меня ждать. Вы и не представляете, как я желаю вас.
   Он стал осыпать ее страстными поцелуями. Синтия задрожала и прильнула к нему. Ноги больше не держали ее. Теперь она понимала, что женщина не может противиться мужчине, которого желает. Именно поэтому ее мать совершила ошибку. В пылу страсти мужчина может пообещать женщине что угодно. Но утром следующего дня его обещания быстро растают. Зато для женщины даже мимолетные желания могут обернуться грустным воспоминанием о ее прошедшем увлечении.
   И дело было вовсе не в том, что Синтия не хотела ребенка. Она желала стабильности и безопасности. Сначала ей надо обрести твердую почву под ногами, основать издательский дом, чтобы быть в состоянии содержать свое дитя. Она должна найти мужчину, готового остаться с ней больше чем на одну ночь. Их отношения должны быть ясными и доверительными. Но, задумываясь об этом, Синтия приходила к заключению, что легче основать издательство, чем найти надежного мужчину. И конечно, Мэверик, этот волк-одиночка, был в ее глазах не лучшим выбором. Разве могла она любить такого мужчину, как Мэверик Монтана?
   Синтия вздрогнула и решительно оттолкнула Мэверика. Какое-то мгновение он стоял молча, потом выругался и вышел, яростно захлопнув за собой дверь. Синтия видела из окна, что он пошел в заведение под названием «Испытай счастье» на противоположной стороне улицы. Она задернула занавески и отвернулась от окна.
   Синтия не хотела больше думать о Мэверике. Она хотела быть свободной, хозяйкой собственной судьбы. Она подумала, что найдет желаемое на Западе, и на короткое время поверила, что это свершилось, когда скакала вместе с Мэвериком по пустыне. Но он заманил ее в ловушку.
   Синтия взяла в руки стакан и швырнула его. Осколки брызнули во все стороны и дождем посыпались на пол. Дверь в соседнюю комнату отворилась. Выглянула заспанная Розалинда.
   – Он ушел? – спросила она о Мэверике.
   – Да.
   Синтия не знала, как объяснить случившееся, поэтому предпочла ничего не объяснять.
   – Ты снова рассердила его?
   – Да.
   Синтия села на кровать. Она вдруг ощутила страшное одиночество. Ей нечего было сказать Розалинде, хотя она понимала, что должна ее успокоить и поговорить.
   – Что это ты носить на шее? – заинтересовалась Розалинда, увидев под блузкой магический кристалл яки.
   Синтия попыталась застегнуть блузку.
   – Это подарок подруги.
   – Дай-ка посмотреть. Розалинда подошла ближе.
   – Да ничего особенного. – Синтия старалась казаться безразличной.
   Розалинда села на кровать и осторожно разжала пальцы Синтии, прикрывавшие кристалл. Она судорожно вздохнула:
   – Ты знаешь, что это?
   – Это индейский амулет. На счастье.
   – Яки.
   Впервые Синтия осознала, что и Розалинда принадлежит к этому племени.
   – Ты ведь тоже яки?
   Розалинда кивнула, продолжая разглядывать кристалл.
   – Такой прозрачный кристалл кварца с заостренными концами имеет большую силу. К тому же он обвит серебряной змеей – символом мудрости и перерождения. – Розалинда выпустила кристалл – он легко выскользнул из ее тонких пальчиков. Потом подняла глаза на Синтию. – Часто видишь тревожные сны?
   – Откуда ты узнала?
   У Синтии захватило дух. Похоже, это девочка догадывалась о многом.
   – Этот талисман обладает огромной целебной силой. Кто его дал тебе?
   – Виктория Малоун. Я тебе о ней говорила. Она писательница и прислала его мне на счастье.
   – Твоя подруга живет в штате Нью-Мексико? Синтия кивнула:
   – Ее ранчо простирается до Аризоны и захватывает часть ее территории.
   – Яки принадлежат к народу пима. Пима всегда жили в южной Аризоне, но теперь эти земли называют территорией штата Аризона и правительство Соединенных Штатов претендует на них.
   – Возможно, к Виктории этот амулет попал от людей пима.
   – Возможно. Но и яки живут неподалеку, по ту сторону границы, на перевале Сопора, в Мексике. Только испанские завоеватели называли наши земли по-другому еще до того, как их присоединила к себе Мексика. – Розалинда пожала плечами. – Но мы остаемся народом яки, и эта земля все еще наша.
   – И ты узнаешь рисунок на амулете?
   – Яки считают, что в кварце таится большая сила, как в перьях и в обработанных особым способом зернах кукурузы. Твоя подруга прислала тебе этот талисман, чтобы он помогал тебе в тяжелые минуты и придал мужества и мудрости. – Девочка поднялась с места. – Прислушайся к своим снам. Они предсказывают твою судьбу.
   – Но....
   Розалинда пошла в спальню. Синтия сидела, поглаживая кристалл, быстро нагревавшийся у нее в руке. Откуда Розалинда узнала о ее снах? Она ведь никому о них не говорила. Может быть, девочка просто догадалась?
   Розалинда вернулась набросила на кровать мешочек, сплетенный из кожаных ремешков.
   – Женщины племени яки серьезно относятся к деторождению. Они никогда ничего не пускают на самотек. Нет на свете ничего более важного и святого, чем лети.
   – Что ты хочешь сказать? – спросила Синтия, разглядывая мешочек.
   – В новом месте я сплю чутко. Я слышала, о чем вы спорили с Мэвериком.
   Синтия смутилась и покраснела. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал ее разговоры. Розалинда уперла кулачки в бока:
   – Для того чтобы управлять судьбой, женщина должна управлять телом. Мужчины никогда не поймут этого, потому что не рожают детей, но они нуждаются в женщинах больше, чем готовы признать.
   – Ты мудра не по годам, – заметила Синтия вслух. «И раздражаешь меня», – подумала она, но не произнесла. Синтии вовсе не хотелось выслушивать лекции.
   – Меня всему научили Роза и Мария, – объяснила Розалинда.
   – Что это?
   Синтия развязала шнурок, понюхала содержимое мешочка и чихнула.
   – Похоже на травы. Розалинда кивнула:
   – Будущее зависит от женщин. Это серьезная ответственность. И эти травы – большое подспорье.
   Синтия смутилась.
   – Мэверик хочет тебя. А ты не против этого. – Девочка пожала плечами. – Травы – естественный способ защитить себя от нежелательной беременности. Заваривай их каждое утро и пей отвар.
   Синтия сжала в руке мешочек.
   – Мария была бы рада за вас обоих.
   – А как насчет тебя?
   – А мне-то что за дело? Мэверик желает тебя.
   – Но ты слишком молода, чтобы разбираться в этом.
   – Я curandera. Мы исцеляем и помогаем. Когда я вернусь в деревню, я буду совершенствовать свое мастерство. Но пока я рядом с отцом.
   – Думаю, мне следует поблагодарить тебя.
   Синтия все еще сжимала мешочек, не зная, как отнестись к этому дару – радоваться или печалиться. Подарок Розалинды вызвал в ней новые вопросы. Она знала, что индейцы широко пользуются травами.
   – Благодарить меня не надо. Целители не продаются. Мы помогаем людям, когда в этом есть нужда.
   Синтия протянула девочке мешочек с травами:
   – Пожалуйста, забери его. У меня нет необходимости воспользоваться этим.
   Розалинда помрачнела:
   – Ты хочешь бросить Мэверика?
   – Возможно, ты многое знаешь, но не можешь понять мои чувства и угадать сны.
   – Но ведь ты взрослая женщина. Тебе все равно не обойтись без моих трав.
   – Если я приму это, у меня возникнет желание изменить свою жизнь в угоду ему. А без этих трав, возможно, он что-нибудь поменяет в своей жизни ради меня.
   Розалинда покачала головой:
   – Зачем отказываться от счастья?
   – Чтобы потом не нарываться на горе и сердечную боль. Розалинда взяла свой мешочек. Она подержала его в руке, будто проверяя на вес.
   – Когда он тебе понадобится, дай мне знать. Синтия усмехнулась:
   – Я ценю твое внимание. Мне тоже хотелось бы что-нибудь дать тебе.
   Розалинда подозрительно посмотрела на нее: – Что?
   – Любовь к книгам.
   – Мне не нужны книги. Я получаю достаточно знаний из окружающего меня мира. Это и есть мое образование.
   – Мир Мэверика отличается от того, что известен тебе. В нем тебе понадобятся книги.
   Розалинда снова нахмурилась.
   – История, наука, медицина, математика, литература – все это изложено в книгах, чтобы можно было изучать и пользоваться знаниями.
   Розалинда покачала головой.
   – Мы могли бы составить книгу о травах, возможно, с иллюстрациями, – продолжала убеждать Синтия.
   – Ты хочешь записать все, что есть у меня в голове, и сделать из этого книгу? – удивилась Розалинда.
   – Да.
   – Но яки так не поступают. Да и мой отец не очень-то увлекается книгами.
   – Возможно, когда-нибудь он изменит отношение к ним.
   – Не думаю.
   – Ты можешь в своей деревне обходиться без книг, но времена меняются. Англы продвигаются дальше на запад, захватывают новые территории, приближаясь к Мексике. И возможно, все то, что ты знаешь, будет со временем утеряно.
   – Нет! – Розалинда пересекла комнату, потом вернулась. – Это невозможно.
   – Надеюсь, что это не так, но...
   – Не хочу больше говорить об этом. Девочка выглянула в окно.
   – Ладно. Не будем спорить сейчас, но, возможно, позже ты заинтересуешься.
   Синтия еще раз подумала, что ей не стоит принимать мешочек с травами. Это слишком облегчило бы ее жизнь. Возможно ли, чтобы физическая близость с Мэвериком заставила их одинаково смотреть и на другие, в том числе духовные, вопросы? Может ли она позволить себе полюбить такого человека, как он? Не уподобится ли она Марии, пожелавшей в память о нем завести ребенка?
   – Похоже, у нас неприятности, – сказала Розалинда, высовываясь из окна.
   Синтия поспешила посмотреть, в чем дело. Перед казино под вывеской «Испытай счастье» толпа горняков теснила Мэверика, размахивая шестизарядными «кольтами».
   – Твоя удача кончилась! – кричал один из них, прижимая Мэверика к стене дома.
   Мэверик оттолкнулся от стены и ответил шахтерам: