Арден Том. Султан Луны и Звезд (Орокон - 3)

   Красавица отступила к окну - похоже, слова Амеды ее напугали.
   - Не говори мне о моей другой жизни! Для меня она лишь отзвук боли, лишь источник тревожных снов, не более. Хватит и того, что ты видела меня настоящую, а не только этот мираж, что сейчас перед тобой! Разве ты не видишь, что я мерцаю и мерцаю, словно отражение в воде?
   Силуэт красавицы вдруг заколебался, и Амеде почудилось, будто она и вправду видит перед собой отражение в воде после того, как в нее бросили камень. Странная хозяйка покоев горько проговорила:
   - Меня называют Мерцающей Принцессой, потому что думают обо мне, как о драгоценном камне. Ах, если бы люди знали, какая горькая насмешка кроется в этом прозвище!
   Амеда ахнула, упала на колени, опустилась ниц. Только теперь она поняла, кто перед ней.
   Но разве ей, простой смертной, позволено было говорить с принцессой?
   - Г-госпожа... П-принцесса... Ведь я вправду слыхала твое имя! О твоей красоте ходят слухи по всей стране! Но... о, скажи, что это так... и прости жалкую смертную, которая не желает выказать... неуважение, и говорит с тобой так только из-за неведения, и... и...
   Амеда умолкла, подняла голову и взглянула в прекрасные глаза более смело, чем собиралась взглянуть. Принцесса с улыбкой протянула ей руку. Казалось, она и вправду сумеет помочь; Амеде подняться с пола. Пряные ароматы, наполнявшие комнату, вдруг стали крепче, у Амеды от дурманящего запаха закружилась голова.
   Но она не осмеливалась коснуться руки принцессы.
   - Девочка-мальчик, - проговорила красавица, - назови свое имя.
   - Амеда, - прошептала девочка. - Или лучше... Амед.
   Прекрасное лицо озарилось радостью. Принцесса вздохнула.
   - Не знаю, как ты попала ко мне нынче, Амед, но мое бестелесное воплощение наделено неким даром, который позволяет мне заглянуть в истинную сущность вещей. На протяжении многих солнцеворотов я страстно молила нашего огненного бога о том, чтобы он даровал мне друга, который развеял бы наконец мое тоскливое одиночество. Я смотрю в твои глаза и вижу, что ты друг. Не падай же ниц перед той, которая любит тебя. Девочка-мальчик, ты станешь моей, а принцесса Бела Дона - твоей.
   Принцесса вновь наклонилась и протянула руку Амеде, и на этот раз Амеда поднялась и протянула руку принцессе. Она осторожно сомкнула пальцы, опустила голову и запечатлела на бестелесных пальцах Белы Дона призрачный поцелуй.
   - Эли, затопчи огонь!
   - А я что делаю, жирная ты сводница?!
   - Грязная свинья, не смей меня так называть! - Мать-Мадана плотнее закуталась в сари и накрыла ладонью свой драгоценный орден.
   - Ты сама знаешь, кто ты такая!
   - Свинья! Жирный грязный боров!
   - Да помоги же мне, тупая сука! Девчонки, девчонки! Наши с тобой денежки!
   Мать-Мадана хлопнула в ладоши.
   - Сефиты! Сатимы! На балкон! Живо!
   - Ба-ба! Выводите девчонок ба-ба!
   Огонь распространялся быстро. Ката выгнулась от боли, закричала, но в следующее мгновение боль отступила.
   Птица была мертва.
   Ката, пошатываясь, побрела сквозь клубы дыма. Она услышала, как кто-то крикнул: "Беляночка!", но не поняла, открыто ли ее бегство из кладовой. Она проворно спряталась за спинку дивана. Потом перебежала и притаилась за ширмой. От дыма у нее слезились глаза, но она все же разглядела невысокую дверь между двумя шпалерами, висевшими на дальней стене.
   Ката бросилась к двери.
   Захлопнула ее за собой.
   Остановилась, запыхавшись. Дверь оказалась тяжелой. Вперед уводил длинный полутемный коридор с низким потолком и стенами из грубо отесанного камня. Откуда-то издалека доносились голоса, где-то вдали мерцал тусклый свет. Ката догадалась, что это коридор для прислуги, соединяющий между собой роскошные покои. Но можно ли было, пойдя по нему, выбраться из дворца? Ката торопливо зашагала по проходу. Вскоре он начал разветвляться. Девушка шла в полумраке, проклиная сари, путавшееся в ногах и не позволявшее идти быстрее.
   Довольно скоро Ката услышала громкие голоса и увидела языки пламени. Факел! Слуги, они совсем близко! Ката прижалась спиной к стене.
   Бесполезно. Они ее увидят.
   Но тут стена неожиданно подалась внутрь, и Ката оказалась в роскошных покоях.
   Первым, что ее поразило, был необычный аромат. Календула, лаванда, жимолость, роза? Все сразу. И ничего. Ката выглянула из-за ширмы тонкой, изящной работы. В комнате было множество зеркал, и на все зеркала были наброшены тонкие полупрозрачные покровы.
   И тут Ката увидела... юношу, стоящего на коленях и держащего за руку девушку.
   Но юноша не был юношей.
   А девушка была миражом.
   Ката, как зачарованная, наблюдала из-за ширмы за сценой, которая разыгрывалась у нее на глазах.
   Глава 30
   ЖЕНЩИНА, У КОТОРОЙ ВСЕ НА МЕСТЕ
   Амеда и принцесса Бела Дона сидели рядышком на мягком диванчике, ножки которого были вырезаны в форме когтистых лап хищного зверя. Солнечный свет пробивался сквозь узорчатые прорези ставен, и от этого на полу образовывался причудливый, черный с золотом, орнамент. Перед ними мерцали глубины зеркала. Глядя в него, Амеда пристально рассмотрела собственное отражение, затем - отражение принцессы. И она сама, и Бела Дона показались ей одинаково реальными - или одинаково нереальными.
   Девочка откинулась на подушки и сладострастно вдохнула приправленный благовониями воздух.
   - Горька моя участь, - проговорила принцесса, - ибо заклятие раздвоило меня, и обе мои половинки неполноценны. Будь я настоящей, целой, жизнь моя была бы прекрасна. Из-за жестокой насмешки это не так. Где-то далеко странствует по пустыням моя телесная сущность, и ее жизнь полна опасностей и страха. Я не в силах представить всех ужасов, которые ей грозят, но твердо знаю только одно: если она погибнет, погибну и я. Если уничтожат меня, то и она будет уничтожена. Если ее красота увянет, увянет и моя.
   - Как это жестоко! - вскричала Амеда. - Но неужели ничего нельзя поделать?
   - Много раз за то время, как на мне лежит злое заклятие, мои отец прибегал к помощи самых искусных врачевателей, самых наимудрейших из мудрецов и самых могущественных чародеев и просил их воссоединить две мои ипостаси. Всякий раз во мне оживала надежда, и всякий раз я думала о том, что наконец явился мой избавитель, но всякий раз надежда оборачивалась отчаянием.
   - О, если бы я могла стать этим избавителем!
   - Девочка-мальчик, твое страстное желание спасти меня согревает мою душу, как будто ты и впрямь можешь сделать это. Но повторяю: слишком много раз надежды мои рассыпались в прах. Лучше сдержи свой пыл и те слова, что просятся тебе на язык, до тех пор, пока не узнаешь, каким образом на меня было наложено это страшное заклятие и почему.
   Амеда стала внимательно слушать, а принцесса повела горький рассказ о том, что произошло много солнцеворотов назад, в день ее помолвки с наследником султана. Когда девушка упомянула о прорицателе, у Амеды чаще забилось сердце. Красавица Бела Дона, ведя свою печальную повесть, забыла обо всем, и Амеда стала для нее столь же нереальной, как принцесса для девочки, а та, сгорбившись и дрожа, прошептала первые строки молитвы прорицателя:
   Терон, о вечный бог Священного Огня!
   Услышь перед тобой стоящего меня!
   Не в силах взор поднять к твоим очам,
   Смиренно молит раб твой Эвитам...
   Принцесса между тем продолжала:
   - О, как все жаждали услышать о моем счастье в то время, когда принц возмужает, а я приду в пору женской зрелости, и он возляжет со мной на брачном ложе! Но все застыли, как каменные, и не в силах были вымолвить ни слова, когда прорицатель отрешился от молитвенного экстаза и издал устрашающий рев. Не радость была в его пророчестве, но тоска, не победа, но проклятие! Ибо прорицатель сказал о том, что мы с принцем никогда не станем супругами и что роду султана не суждено иной судьбы, как уничтожение!
   Амеда вся дрожала, как в лихорадочном ознобе. Ею владели стыд и страх. Затем она узнала о том, как в дело вмешался советник султана Симонид, как он уберег ее отца от неминуемой погибели, и о том, как ее отец был изгнан, и о страшной мести, предпринятой им. С изумлением и величайшим волнением услышала она о волшебной лампе, о джинне Джафире - могущественном чародее, который не смог противиться воле ее отца.
   - Вот как это случилось, - завершила свой рассказ принцесса, - что на меня было наложено заклятие, и как я стала такой, какой ты теперь видишь меня.
   - Нет, - пробормотала Амеда, сокрушенно качая головой, - нет, нет...
   На мгновение ей показалось, что она лишилась рассудка. Девочка закрыла глаза и очутилась в беспросветном мраке, готовом поглотить ее. Из предсмертных речей отца Амеда поняла, что он совершил нечто ужасное, но насколько ужасное - этого она не представляла и представить не могла. Она, изо всех сил сдерживая слезы, сжала кулаки.
   - Милая, друг мой, - растроганно проговорила принцесса, - как глубоко, как искренне ты мне сострадаешь!
   Амеда смахнула слезы.
   - Как же я могу не сострадать тебе? До сих пор я много раз слыхала о Мерцающей Принцессе, но никогда не догадывалась, что означает это прозвище. Но, принцесса, скажи: многие ли знают о твоей печальной судьбе?
   - Никто из тех, кому не положено этого знать. До сегодняшнего дня истинная правда держалась в строжайшей тайне, и так это должно остаться и впредь. Кроме тех безъязыких рабов и рабынь, что прислуживают мне в моих покоях, кроме тех мудрецов и врачевателей, что пытались излечить и воссоединить меня и под страхом смерти поклялись хранить тайну моего бытия, о страшном заклятии знают только мой отец и визирь Хасем. Мои появления на дворцовом балконе - это всего-навсего обман для подданных калифа, для толп ничего не ведающего народа. Простолюдинам никто не позволит приблизиться к принцессе, ибо народ не должен узнать правду.
   - Но почему?
   - Девочка-мальчик, неужто ты так же невежественна, как простолюдины?
   - До нынешнего дня, госпожа, я жила среди простолюдинов и была одной из них.
   - Но тогда ты должна знать о том, как люди привыкли держаться за надежду, какой бы хрупкой, какой бы призрачной она ни была. Ведь если подумать, что такое Мерцающая Принцесса, как не грядущее Куатани? На самом деле правление моего отца не увенчано славой, и часто меня посещает мысль о том, что он женился на моей матери только ради того, чтобы подняться в глазах своих подданных.
   - А я думала, что он хороший, добрый человек!
   - Он и хороший и плохой одновременно. Он просто человек. Он горячо любил джинна Джафира, но, боюсь, к моей матери особой любви не проявлял. Ходят слухи о том, что он бывал с нею очень жесток и почти совсем не сожалел о том, что она захворала и умерла. Его беспокоила только крепость его власти, и вскоре вышло так, что крепость его власти стала зависеть от меня.
   Принцесса рассмеялась, но смех ее был печален.
   - Да-да, судьба халифата стала зависеть не просто от девушки, а от девушки, которая не что иное, как мираж, иллюзия! Но как могло быть иначе? Если народ обожает свою принцессу, разве он дерзнет взбунтоваться против ее отца? А султан? Разве он мог бы выказать недоброжелательность к своему брату? Не мог бы... но, девочка-мальчик, как-то раз я случайно подслушала, как мой отец негромко переговаривался с визирем, и узнала, боюсь, более того, нежели положено знать дочери калифа. На самом деле мой отец не питает любви к султану. А султан, как это ни прискорбно, не питает любви к моему отцу.
   Девочка-мальчик, какая же судьба ожидает меня? Какая судьба ожидает Куатани? Близится день моего вступления в брак, а я все еще томлюсь под чарами заклятия. О, как яростно разгневается султан, когда наконец узнает всю правду!
   До этого мгновения принцесса владела собой, но тут она поднялась с диванчика, взволнованно заходила по комнате. Из глаз ее хлынули горькие слезы. Амеде так хотелось обнять ее, поцеловать, утешить. Ничто не казалось ее более ужасным, чем безучастно наблюдать за тоскующей красавицей, не имея возможности ничем облегчить ее горе.
   Но Амеда была не просто безучастной наблюдательницей.
   Принцесса всхлипнула.
   - Как я изнемогла от этой игры! Нынче я снова должна выйти на балкон, чтобы мой отец показал меня изголодавшейся по этому зрелищу толпе. Прежде я всегда старалась не двигаться во время церемонии Откровения, но сегодня я жажду метаться подобно жаркому пламени, чтобы все поняли, что я - ничто, ничто!
   - Принцесса! О, не говори так! Как же ты можешь быть ничем, когда для меня ты - все, все на свете?! Миновали считанные мгновения с тех пор, как мы повстречались, но и в считанные мгновения судьба способна повернуться к нам другой стороной! - Амеда порывисто вскочила, потянулась к красавице как будто одного только ее желания, одной воли хватило бы для того, чтобы Мерцающая Принцесса стала прежней, единой. - Принцесса, - воскликнула девочка, - я верну тебе тело, которого тебе недостает!
   - Значит, ты глупа... или жестоко смеешься надо мной!
   - Смеюсь над тобой? О принцесса, нет!
   - Да, девочка-мальчик, да! О чем ты говоришь? Ты способна воссоединить две мои ипостаси? Ты - когда это уже столько раз не удавалось сделать важным, ученым людям? Это невозможно! Ведь ты просто-напросто ребенок, и хотя ты ведешь себя, как мальчишка, все равно тело твое слабо, как у девочки!
   Амеда горделиво приосанилась.
   - У девочки? Нет, как у женщины! Как у женщины, у которой все на месте!
   Принцесса вздрогнула, словно ей дали пощечину.
   - Воистину, ты издеваешься надо мной! Я думала, ты мне друг, а теперь вижу, что я пробуждаю в тебе лишь ненависть!
   Это уже было слишком. Амеда упала на колени, стала тщетно пытаться обнять мерцающий силуэт принцессы.
   - Ненависть? Принцесса, но я люблю тебя!
   - Любишь меня? Могу ли я в это поверить?
   - Ты должна в это поверить!
   Амеда навсегда запомнила взгляд принцессы в это мгновение, устремленный на нее. Девочке показалось, будто само солнце согрело, озарило ее своими лучами, пробившись сквозь грозовые тучи. А потом принцесса утерла слезы, склонилась к девочке и, словно прекрасная дама из древнего сказания, запечатлела поцелуи на губах своего возлюбленного и спасителя.
   Амеда дрогнула и едва не застонала от блаженства, охватившего ее.
   Но тут глаза девочки взволнованно сверкнули.
   - Принцесса, послушай. Ты говорила, будто бы мудрецы не раз пытались спасти тебя, разрушить чары джинна...
   Принцесса вздохнула.
   - Они бесконечно искали ответ - как это можно было бы сделать. Но все заканчивалось тем, что между мудрецами разгорались все новые и новые жаркие споры. Один из них предлагал принести в жертву птицу. Другой разглагольствовал о пользе знаков, начертанных мелом, о магических кругах. Третий утверждал, что заклятие можно снять только с помощью какого-то талисмана. Медальона, кольца, какого-то подарка ко дню моего появления на свет... Нет, нет и снова нет!
   Амеда нетерпеливо махнула рукой.
   - Принцесса, есть только один-единственный способ. Лампа. Что, если я разыщу ее и принесу ее тебе?
   Принцесса простонала:
   - Но это невозможно! Прорицатель повелел джинну набросить на него покров невидимости, дабы никто из жителей Куатани не смог найти и узнать его. Если уж попытки великих мудрецов ничего не дали, как может одна простая девочка вернуть джинна?
   - Но я могу сделать это! - вскричала Амеда. Если бы она могла в это мгновение крепко обнять принцессу и хорошенько встряхнуть, она бы непременно сделала это. - Что, как не судьба, привело меня нынче в твои покои? Если тебе ничем не сумели помочь величайшие из мудрецов, так может быть, твоя судьба как раз в том, чтобы тебе помогла простая девчонка. Может быть, именно она способна достичь того, чего не было у них! Клянусь тебе, принцесса: я видела лампу - ту самую... и я принесу ее тебе!
   - Девочка-мальчик, возможно ли это?
   - Принцесса, клянусь!
   Тут бы принцесса расплакалась от охвативших ее чувств, но в это самое мгновение из коридора послышался негромкий, басовитый звон гонга.
   Амеда в испуге вытаращила глаза.
   - Это мой отец! - прошептала принцесса. - Тебе нужно уйти!
   Калиф был уже совсем близко - было слышно, как он отдает какие-то распоряжения своей свите. Амеда бросила взгляд на окна, но принцесса решительно покачала головой.
   - Туда!
   - Туда?
   Времени объяснять не было. Принцесса махнула рукой и указала в дальний угол.
   - За ширмой - коридор для прислуги. Ты сумеешь убежать по нему, я уверена.
   На миг, на краткий миг Амеда и принцесса обнялись, губы девочки поцеловали воздух.
   Голос калифа звучал все ближе и ближе.
   - Погоди, - выдохнула принцесса. - Я должна дать тебе кое-что... на память. Ключ, который ты повернула в замке, когда вошла в мои покои. Возьми его. Сохрани его.
   Амеда бросилась за ключом, набросила халат. Повинуясь безотчетному порыву, неловко схватила мешочек с кристаллом. Принцесса протянула руку, боясь, что кристалл выпадет на пол... Но вдруг полыхнуло темное пламя. Принцесса ахнула. Кристалл дрожал в ее призрачных руках. По ее предплечью взвилась черная молния.
   Но в следующий миг молния угасла, а кристалл исчез.
   - Мерцалочка! Мерцалочка! - донесся из-за двери голос калифа.
   Амеда, забыв об опасности, воскликнула:
   - Принцесса, что стряслось? Что я наделала?
   - Что это был за камень?
   - Я не знаю! Я...
   - Ты попала ко мне из-за волшебства - наверняка это так. О, ты не должна была давать мне этот камень, не должна была!
   - Мерцалочка! Мерцалочка! - торжественно окликал дочь из-за двери калиф.
   Принцесса развернулась к двери. Отец разыгрывал всегдашний спектакль. В следующее мгновение он должен был распахнуть дверь.
   - Беги, беги скорее! Уходи!
   - Я ухожу, но вернусь. - Последовал еще один, последний, полувоздушный поцелуй. - А когда я вернусь, я освобожу тебя от злых чар, принцесса!
   Но принцесса Бела Дона, охваченная сильнейшей тревогой, вымученно улыбнулась и приготовилась ко встрече с отцом.
   - Тс-с-с! - Чья-то рука зажала рот Амеды. Девушка и девчонка-сорванец вывалились в коридор через потайную дверь за ширмой.
   - Ты кто?
   - Я знаю все. Я тебе помогу. Скорее! Пошли!
   Калиф уже ласково ворковал, уговаривал дочь быть хорошей девочкой... самой хорошей и доброй девочкой и немножко померцать нынче вечером...
   В покоях принцессы было светло, а в коридоре стоял непроницаемый мрак.
   Ката бежала первой, Амеда старалась от нее не отставать.
   - Куда?
   - Сюда. Нет - сюда, - выдохнула на бегу Ката.
   Кровь бешено стучала у нее в висках. Как ей хотелось остановиться, развернуться, схватить девчонку за плечи и потребовать у нее ответов на множество вопросов... "Кто ты такая?", "Откуда ты взялась?", "Что это был за камень?" Пока Ката понимала одно: тут кроется какая-то тайна, и эту тайну следует раскрыть.
   Голоса.
   - Быстрее!
   Ката прижалась к стене спиной и схватила за руку Амеду. Совсем близко был поворот, где темный проход соединялся с другим, пересекающим его. Впереди вспыхнуло пламя факела.
   - ...и самые лучшие подушки!
   - И сениль! Драгоценные шнуры из сенили!
   - И амалийская ширма!
   - У-у-у!
   - Да, мой милый, да. Бесценная ширма...
   Мимо, в опасной близости от притаившихся у стены беглянок, спешно прошествовали двое евнухов. Ката старалась не дышать, но все же ощутила запах дыма.
   Пожар! А она и забыла.
   Но, похоже, пострадала не только мебель. Судя по фразам, которыми на ходу перебрасывались евнухи, гарем пережил тяжелый удар. Видимо, матери-Мадане грозило разорение. Не стоило ей так миндальничать с этим грязным метисом. Она совсем утратила чутье на людей - так поговаривали некоторые. Но казначей не допустит разорения, ни за что не допустит. Слишком важная статья дохода. Ходили такие слухи, будто бы очень скоро Эли Оли Али с позором прогонят и что его место займет Каска Далла, и пусть тогда мать-Мадана вопит и причитает, а уж она точно развопится...
   - ...Сначала сестрица Эли.
   - А теперь еще и это. Белянка пропала, кто бы в такое мог поверить?
   - Ее разыщут. А потом продадут, ты уж мне поверь.
   - Да, поведут на невольничий рынок - это точно, не ходи к гадалке. Так ей и надо...
   Евнухи ушли.
   - Куда теперь?
   - Сюда. Нет... сюда!
   - Ты уверена?
   - Не совсем... Но...
   Ката вдруг словно услышала безмолвный зов. Звери. Солнце. Да, она знала дорогу к воле.
   Потом снова послышались голоса - другие. Крики. И эхо криков.
   - Она не могла уйти далеко! Она где-то здесь!
   - Белянка! Беляночка! Ну, покажись! Где ты прячешься? Не будь дурочкой!
   - Скорее! - прошептала Ката.
   Они юркнули за угол. В конце коридора виднелась открытая дверь, а за ней - свет солнца.
   Амеда и Ката опрометью бросились туда.
   Они выбежали на террасу. Ниже баллюстрады тянулась ощетинившаяся острыми железными кольями стена, а за стеной - крыши, купола, минареты.
   - Нужно перепрыгнуть на ту сторону!
   - Но... слишком далеко...
   - Колья - они слишком острые...
   - И стена...
   - А высоко ли?
   Они перегнулись через балюстраду... и ахнули. Только теперь Ката поняла, что означал жгучий зов, который она ощутила, когда бежала по темному проходу.
   - Кобры!
   - Что?
   - Яма с кобрами. Ею обрамлена женская половина дворца.
   - Белянка! Белянка! - Крики слышались уже где-то рядом.
   Амеда вспрыгнула на балюстраду.
   - Подожди! Дай мне туфлю!
   - Что?
   - Не спорь со мной! Не время пререкаться!
   Ката сорвала с себя сари, проворно скрутила из длинного полотнища ткани веревку и привязала к одному ее концу туфлю Амеды, как отвес.
   - Бросить сможешь?
   - Само собой, смогу! - радостно отвечала Амеда.
   - Брось веревку так, чтобы туфля застряла между двумя кольями, а потом натяни посильнее. Спрыгнешь вниз, потом забирайся на стену. Перелезешь через колья - и прыгай! Поняла? Ты первая - скорее!
   - А ты? Как же ты?
   - А я рискну.
   - Ты же... голая!
   - Быстрее, вперед!
   Амеда пылко сжала руку девушки.
   - Незнакомка, я даже не знаю твоего имени!
   - Ката. А тебя как зовут?
   - Амеда... Амед. Ты - друг. О, Ката, как же я оставлю тебя?!
   - Отдай мне свой халат и вторую туфлю!
   - Белянка! Беляночка!
   Эли Оли Али. Слишком близко.
   - Быстрее!
   Амеде пора было прыгать, но тут кое-что случилось. Что-то маленькое, золотое вывалилось из складок халата девочки как раз в то мгновение, когда она собралась сбросить его. Это был ключ от покоев Бела Доны. Девочка-мальчик была готова наклониться и подобрать драгоценную вещицу, которую принцесса дала ей на память, но Ката опередила ее, схватила золотой ключик и прокричала:
   - Быстрее, не медли!
   Амеда спрыгнула с балюстрады, но веревка оказалась слишком длинной. Девочка в отчаянии повисла прямо над кобрами. Змеи расшипелись и стали угрожающе раскачивать головами.
   Ката вскрикнула.
   В одной руке она держала ключик, в другой - туфлю Амеды.
   Она швырнула туфлю в логово ядовитых змей.
   Веревка, свитая из сари, натянулась и затрещала.
   Амеда опустилась еще ниже.
   Но тут сработал давний инстинкт. Ката, неожиданно для себя самой, призвала на помощь свой дар. Она застонала и зашипела. Подняла руки над головой, выгнула в запястьях, изобразила некое подобие капюшона кобры. Зажмурилась и представила, как ее кожа покрывается чешуей.
   "Прочь, прочь..." - успокаивала она змей силой сознания.
   Веревка снова угрожающе затрещала.
   Но не порвалась.
   В следующее мгновение Амеда уже была по другую сторону стены, а Эли Оли Али, выбежав на террасу, обхватил жирными руками обнаженную девушку.
   Глава 31
   ИСТОРИЯ И РАССКАЗЧИК
   - Мудрость веков? Мой юный друг, ты льстишь мне. Нет, вряд ли я смогу похвастаться такой мудростью. Хотя, - Альморан величаво повел рукой, средства для ее достижения - повсюду вокруг нас.
   Это было верно. В стенах комнаты, где находились они с Джемом, было проделано множество круглых отверстий, отчего стены напоминали пчелиные соты, и в каждое такое отверстие был вставлен пергаментный свиток. Между рядами свитков стояли темные дубовые шкафы с полками, уставленными книгами в кожаных переплетах - на эджландский манер. Посередине комнаты стоял круглый стол, на котором также лежали книги, свитки и карты. День близился к полудню, за окнами жарко пылало солнце. В библиотеке было тепло.
   Альморан поглядел на Джема, приподнял брови.
   - После того как я покинул большой город, я решил посвятить остаток моих лет обретению познаний, от которого в пору моей беспокойной юности беспечно уклонялся. Но если радости дружбы увели меня от цели, стоит ли сожалеть о том, что для меня столь сладко по сей день? И все же кое-какие крупицы мудрости - только крупицы - я, пожалуй, все же сумел приобрести.
   Процокал когтями по паркету Радуга, привольно гулявший по просторам круглой библиотеки. Джем невольно стал следить взглядом за псом, не в силах оторвать глаз от его разноцветной, яркой, почти светящейся шерсти. Наконец он отвлекся от своих наблюдений и обернулся к Альморану.
   - Досточтимый господин, - сказал он, - ваша скромность делает вам честь. Но наверняка вы должны обладать огромной мудростью, если поднялись до такого... положения в мире, и эта прогулка - тому лишнее подтверждение.
   - Ты так думаешь, юный принц?
   Джем не знал, что ответить. На самом деле от прогулки по дому он порядком устал и с трудом держался в рамках учтивости. Подойдя к круглому столу, он рассеянно взял в руки первую попавшуюся книгу. Альморан снова довольно выгнул брови - его гость проявил интерес к науке. Джем повернул книгу корешком к себе и очень удивился, когда прочел ее название. Он ожидал, что это будет какой-нибудь мудреный философский трактат, а оказалось, что он держит в руках томик "Первого бала Бекки". От изумления Джем чуть было не выронил книгу, бросил резкий взгляд на Альморана, но старик не обратил на его поведение никакого внимания.