Арден Том. Султан Луны и Звезд (Орокон - 3)

   - Снова что-то с животными?
   - Птицы взволнованы. И если шейх думает, что все идет так, как он замыслил, то он ошибается, поверь мне на слово.
   Поддельная принцесса потребовала, чтобы ей принесли подзорную трубу. Выглянув из-за ширмы, она приставила ее к глазу. Толпу Ката уже не раз осматривала, а теперь навела подзорную трубу на галерею.
   - Что там видно?
   Ката поежилась.
   - Вижу моего так называемого братца.
   - Полти?
   - Он навалился на балюстраду... Похоже, его сейчас стошнит.
   - Отлично! Вот все и отвлекутся!
   - Для того чтобы отвлечь такую толпу, нужно что-то посерьезнее, Радж. О, погляди-ка, и лорд Эмпстер там!
   - Он с Полти?
   - Рядом с ним.
   - Понятно. Я ему больше не доверяю. Просто не могу ему больше доверять!
   Их беседа могла бы продолжаться и дальше, но брачное песнопение уабинов близилось к концу. С деланным чувством долга Ката заняла свое место и приготовилась к тому, что в любое мгновение ширму отодвинут и она предстанет перед толпой. Стоявшие за ее спиной Раджал и Сефита, выпучившая от волнения глаза, взялись за край сверкающего шлейфа. Время от времени, покуда шла подготовка к этому мгновению, Раджал ловил на себе подозрительные взгляды Сефиты. Пожалуй, в этих взглядах была не только подозрительность, но и укор, но девица была напугана и не решалась возражать против того, что ей казалось странным или неправильным. Ей было достаточно стоять рядом с принцессой - более чем достаточно.
   Снова зазвучала музыка, и на сцену вновь вышли старики-танцоры.
   - Ката? - прошептал Раджал.
   - Радж?
   - Я думаю, ты очень храбрая.
   - Радж?
   - Ката?
   - Ты очень смешной в этом платье.
   Раджал, лицо которого пряталось под чадрой, покраснел, но для того, чтобы съязвить в ответ, времени не было. Ширма с помощью хитро спрятанных веревок отодвинулась в сторону, и толпа тут же огласилась приветственным ревом. Ни разу в жизни Раджал не слышал более громкого звука. Сила его была подобна взрыву, и Раджал даже пошатнулся и покрепче вцепился в шлейф платья Каты, словно тонкая ткань могла помочь ему устоять на ногах. Но и сама Ката вдруг покачнулась, будто была готова упасть в обморок. Не слишком ли она была уверена в себе? Быть может, именно сейчас Ката осознала, какие опасности подстерегают ее, принявшую обличье Мерцающей Принцессы.
   Но в следующее мгновение она сделала глубокий вдох и величавой поступью стала спускаться с лестницы. Какое чудесное зрелище она являла собой, когда ее рабыни несли за ней длинный шлейф! Как она сверкала и переливалась в роскошном серебристом платье! Толпа уже не ревела. Слышались вздохи и даже рыдания. Многие тысячи глаз неотрывно следили за девушкой-идолом.
   И вот на помосте, щедро украшенном цветами, предводитель старцев занял свое место рядом с будущей невестой. Старец был в черных одеждах, его лицо было спрятано под страшноватого вида маской. Голову старца венчала корона с длинными зубцами, а из прорези в виде рта торчала блестящая труба. В то время как остальные старцы-жрецы продолжали песнопение, верховный жрец поднял руки, призывая толпу к тишине, и проговорил в трубу слова, означавшие, что пробил час искателям руки принцессы заявить о себе:
   Все клятвы, что прежде были даны,
   Отныне навеки отменены!
   Музыка, громче играй, веселей!
   Первый жених, выходи поскорей!
   Трель, которую сыграл затем флейтист, гораздо больше напоминала крик боли. Звук флейты сменился бешеным звоном бубнов. На несколько мгновений зрелище замерло, но затем из толпы медленно вышел мужчина в одеждах цвета бронзы. Он взошел на помост, держа на вытянутых руках небольшую блестящую шкатулку такого же цвета, что и его одежды. Словно по волшебству, из середины помоста поднялся пьедестал. Мужчина в бронзовых одеждах почтительно преклонил колени перед той, кого считал принцессой Бела Доной, и водрузил на пьедестал шкатулку.
   Музыка утихла.
   - Хм-хм, - ерзая на подушке, выдавил калиф. - Пока Мерцалочка держится неплохо, не правда ли?
   - Воистину, Оман, она играет свою роль великолепно.
   Дар преподнес первый из женихов!
   Кто состязаться с ним в этом готов?
   Музыка, громче играй, веселей!
   Ну же, второй, выходи поскорей!
   На помост по мостику, спускавшемуся от галереи, взошел второй мужчина. На нем были серебристые одежды. Какое-то мгновение казалось, будто он шагает по воздуху, словно сказочный гость из иных миров. Мужчина в серебряных одеждах водрузил свою шкатулку на второй пьедестал.
   Калиф нервно посасывал изогнутую трубку, набитую джарвелом.
   - Знаешь, Хасем, пожалуй, мне вправду понадобится то развлечение, которое ты для меня приготовил.
   - Развлечение, Оман?
   - Ну, этот ваган.
   - Ах да, конечно, - сдержанно отозвался Хасем и после паузы добавил: А девицы, сопровождающие твою дочь, совсем недурно смотрятся, правда?
   - Право же, Хасем, прекрати свои попытки отвлечь меня!
   Вот уж двое готовы жену себе взять,
   Но принцесса должна из троих выбирать,
   Чтобы Деа лишился невесты своей.
   Где ты, третий жених, выходи поскорей!
   Когда появился шейх, разряженный в золотые одежды, толпа снова взревела - словно этот пустынный кочевник, разбойник был не захватчиком Куатани, а его великим освободителем. На вытянутых руках Рашида лежала золотая шкатулка.
   - Нет, это возмутительно! Чему они радуются, эти глупцы? - заливаясь слезами и кашляя, вымолвил калиф. - Хасем, разве меня они когда-нибудь вот так приветствовали?
   Визирь опустил руку на плечо своего друга.
   - Не переживай, Оман, его слава будет короткой. По правде говоря, я сильно сомневаюсь, что она продержится до вечера.
   Калиф, лицо которого пряталось под золотой маской, медленно повернул голову.
   - Хасем, ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?
   В трех шкатулках сокрыта невесты судьба.
   Пусть же выбор свершит поскорее она!
   Громче, музыка, выбор невесты воспой!
   Бела Дона, принцесса, шкатулки открой!
   Следующие мгновения, казалось, растянулись надолго. Как будто весь мир умолк и замер. Только птицы все кружились и кричали над площадью в жарком воздухе. Ката шагнула вперед и, бесстрастно глядя на тех троих, что искали ее руки, по очереди подняла крышки шкатулок с их дарами. В бронзовой шкатулке лежал сверкающий диск на цепочке. Выглядело подношение довольно-таки прозаично, но мужчина в бронзовых одеждах принялся в красках расписывать его достоинства.
   - Посмотри, принцесса! - воскликнул он. - Это амулет Туката! Давным-давно он был извлечен из гробницы короля Туката, величайшего из правителей Ана-Венайи. Это талисман, способный защитить от злых чар, и более могущественного талисмана нет на свете! Принцесса, прими мой дар, и никакое зло никогда не сможет грозить тебе, хоть проживи ты тысячу лет!
   Во второй шкатулке лежала лента, изукрашенная драгоценными каменьями, ее можно было бы носить как диадему. И это подношение казалось не слишком особенным, но мужчина в серебряных одеждах был готов развеять это впечатление.
   - Принцесса! - взволнованно воскликнул он. - Я преподношу тебе последнюю из лент Лихано. Она добыта в самых дальних пределах Амалии. В течение многих эпициклов грабители древних захоронений охотились за этими таинственными лентами, которыми некогда украшали себя жрицы Лихано. Эти ленты во много раз усиливали их разум. Принцесса, прими мой дар, и вскоре тебе станет принадлежать мудрость веков!
   Толпа мало-помалу пришла в экстаз. Повсюду слышались крики, в которых простолюдины превозносили прелесть замечательных даров, и вздохи, которыми люди выражали сожаление по поводу трудности выбора, предстоявшего принцессе. А калиф, сидевший в своем павильоне, пришел в ярость.
   - Тупицы! - вырвалось у него. - Неужели они не понимают, что все это разыграно как по нотам?
   - Если бы они и знали, что все так и есть, они бы забыли об этом, Оман. Толпа глупа и легко поддается эмоциям. Принцесса, обручение, яркое зрелище - какое им сейчас дело до обычаев, до верности, до разума? Увы, Оман, боюсь, сейчас мы - свидетели того, как опасно либеральное правление! Толпе только дай возможность выбирать - и как она себя поведет? О, я уверен: наш народ так сильно возлюбил шейха Рашида только потому, что он являет собой неприкрытую грубую силу. Твои подданные любили бы тебя больше, Оман, если бы твое правление было более жестоким!
   - О, Хасем, это ты жесток! - Толстяк-калиф сорвал с лица маску и вытер слезы с глаз.
   - Оман, ты только подожди, - мягко проговорил визирь. - Послушай меня и поверь: игра еще не окончена.
   - Однако она близится к развязке, не так ли?
   Казалось, что все так и есть. Наконец вперед вышел шейх Рашид Амр Рукр, подобный сказочному видению в своих золотистых одеждах. До сих пор Ката хранила подобающую бесстрастность, но тут вдруг ее пробрала дрожь. Первые два дара были превосходны, если те, кто поднес их, не лгали. Ката гадала, как и чем мог превзойти своих соперников шейх.
   Но очень скоро она это поняла.
   Медленно, мучительно медленно смуглая рука уабина приподняла крышку шкатулки. Возможно ли? Ката от изумления вытаращила глаза, ахнула и, не удержавшись, обернулась и посмотрела на Раджала.
   Рашид победно поднял свой дар.
   - Принцесса, я подношу тебе не какую-нибудь безделушку! Я подношу тебе саму власть, само могущество, и оно выше всего в этом мире и за его пределами! Принцесса, смотри! Смотрите, придворные, рабы, женщины и мужчины Куатани! Что являет собой этот сверкающий дар, этот прекрасный самоцвет, полыхающий алым огнем, как не камень власти, давным-давно потерянный вашими предками, который все это время хранили странствующие племена уабинов? Принцесса, я дарую тебе силу богов! Принцесса, я дарую тебе Кристалл Терона!
   - Да! Да! - Потеряв самообладание, Ката качнулась вперед, словно была готова тут же схватить кристалл. Однако она тут же овладела собой и встала прямо. Этого никто не заметил - такое волнение охватило толпу.
   Выбор был лишь до этой поры!
   Принцесса отвергла другие дары!
   Рашид Амр Рукр - ее нареченный,
   Ему Бела Дона достанется в жены!
   Однако триумфу Рашида не суждено было длиться долго.
   То, что произошло затем, стало столь же внезапным, сколь и жутким. Сначала воздух рассек леденящий душу вопль, а потом над толпой пролетело, подобно чудовищной птице, страшное создание с синей кожей и объятыми пламенем волосами. Страшилище приземлилось рядом с перепуганным шейхом.
   Тот попятился.
   - Нет!
   - Лжец! Обманщик! - пронесся над толпой визгливый голос Тота-Вексрага. Полти, одержимый яростью антибожества, схватил кристалл и швырнул его на помост к своим ногам. Кристалл разбился на тысячи осколков. - Подделка! Никчемная подделка!
   Волны изумления, быстро сменившиеся волнами гнева, охватили толпу. В следующее мгновение Полти набросился бы на Рашида Амр Рукра и задушил бы его, но тут на помост взбежали стражники-уабины.
   Полти развернулся. Он проворно отшвырнул от себя стражников. Те попадали в толпу, но еще до этого Полти проворно подобрал с помоста сверкающий ятаган и пронзил им грудь дико вопящего шейха. Предводитель уабинов зашатался, его золотые одежды обагрились кровью. Еще мгновение - и Полти прикончил бы его, схватил бы ту, которую все считали принцессой Бела Доной, и вновь взмыл бы в небо, тем самым завершив свою победу - вернее, победу Тота.
   Но этому не суждено было свершиться. Колдовская сила в одно мгновение покинула Полти. Пламя, объявшее его волосы, угасло, и Полти рухнул на помост посреди разбросанных цветов, в пролитую кровь шейха, на осколки фальшивого кристалла.
   Толпу охватила истерика. В павильоне калифа царили смятение и страх. Взгляд владыки метался между шейхом и Полти. Верховный жрец воспользовался моментом.
   - Высокородные господа, рабы, женщины и мужчины Куатани, спокойствие! Задумайтесь о значении всего, что произошло у вас на глазах! Уабин осквернил священную церемонию, и бог Пламени наказал его по заслугам! Жрец обвинительно простер указующий перст к Рашиду Амр Рукру, который корчился в муках, зажимая руками кровоточащую рану. - Ты, раненый, более не имеешь права посягать на руку дочери калифа Куатани! Теперь, когда женихов только двое, ни о какой церемонии обручения не может быть и речи. Я объявляю притязания законченными и законной - первую помолвку принцессы. Ее супругом станет принц Деа! Всемогущий Терон, осени своим благословением Мешу Каледа, Султана Лу...
   - Погодите! - послышался вдруг чей-то выкрик. Верховный жрец развернулся.
   - Что это значит?
   - Эли Оли Али! - ахнул калиф.
   Задыхаясь и с трудом переставляя ноги, сводник поднялся на помост. Он не только изнемог, проталкиваясь сквозь толпу. Он еще был порядком пьян. Эли пошатнулся и упал к ногам принцессы.
   Калиф в ярости вскричал:
   - Что он задумал? Стража! Убить его на месте, если он посмеет прикоснуться к моей Мерцалочке!
   Но прежде, чем стражники успели пошевелиться, жирный коротышка поднялся на колени и протянул принцессе сверкающий шар, который вдруг ожил и произвел чудо. Небо над площадью озарилось разными цветами.
   - П-принцесса, - заикаясь, выговорил сводник. - Св-вя-щенная го-оспожа, услышь мо-ою м-мольбу! Стань моею, и этот магический шар станет твоим! Он волшебный, он показывает все, что происходит во времени и пространстве.
   Смешавшиеся краски небес преобразились в гору, затем на месте горы возникло озеро, потом - бушующее море, многолюдный город, темный лес, звездное ночное небо...
   - Владея эти шаром, ты не будешь ведать с-страха, как владея... амулетом! Все знания будут... открыты тебе... как если бы владела... магической лентой! - Сводник развернулся и обратился к толпе: - Мой дар лучше всех, верно? Я доказал, что он - подлинный, ведь так? И теперь снова три жениха, правда?
   Он наклонился - видимо, хотел взять Кату за руку.
   Ката отшатнулась.
   - Она моя! - вскричал сводник. - Девушка моя!
   Высоко, на галерее, в это мгновение капитан Порло подвернул свою деревянную ногу и рухнул на колено. Конечно, ему было очень больно, но никто не собирался помогать ему. Однако гораздо болезненнее были мысли, метавшиеся в голове у старого морского волка.
   Его новый друг! Что стряслось с его новым другом?
   Однако состязание женихов и на этом не завершилось.
   - Нет! Она моя!
   Хриплый, высокий голос прозвучал с отчаянной уверенностью. Зеваки, все как один, повернули головы в ту сторону, откуда послышался выкрик. Эли Оли Али от неожиданности выронил шар, и тот покатился по помосту, сверкая и грохоча.
   Калиф сходил с ума.
   - Кто это еще? О, Хасем, скажи мне, что происходит?
   - Мой убийца! - вскричал Раджал и с трудом удержался от того, чтобы не наброситься на оборванца, из-за которого он оказался на Колесе Казни, упал в ров с кобрами, а потом чуть не стал евнухом!
   Оборванец почтительно опустился на колени перед Катой. Но стоило ему а вернее говоря, ей - протянуть принцессе подношение, как толпа разразилась дружным хохотом.
   - Возлюбленная, я не стану долго говорить. Другие подносили тебе дары, в которых заключена сила, способная вознести тебя над смертными женщинами. Я же предлагаю тебе только силу смертной женщины. Мой дар - лампа. Она старая, мятая, некрасивая, но принцесса, клянусь тебе: эта лампа - то, что ты искала всю жизнь.
   Толпа вновь умолкла и замерла. Эли Оли Али отшвырнул бы Амеду прочь, но что-то в ней было такое, из-за чего сводник страшился к ней приблизиться. Верховный жрец устремил взор к павильону калифа. Калиф, выпучив глаза, уставился на визиря Хасема.
   - Возлюбленная, будь моей! - Робко, а затем дерзко Амеда посмотрела на лицо, которое так обожала, ожидая ответного любовного взгляда. Но взгляд принцессы был полон тревоги. А Амеда испугалась не на шутку, когда принцесса коснулась ее руки и крепко сжала ее. Рука принцессы оказалась не бестелесной!
   Но до развязки еще было далеко.
   Лампа выпала из пальцев Амеды. Воздух рассек могущественный голос:
   - Оборванец, ты ошибаешься. У тебя доброе сердце, но мне открыто больше, чем тебе, и у меня есть знак, которого воистину жаждет это дитя. Она должна пойти со мной, потому что только со мной она отыщет свою истинную судьбу.
   Неожиданно на помосте появилась фигура в темном плаще, с лицом, окутанным дымкой.
   - Эмпстер-лорд! - вскричал калиф. - Хасем, но как он...
   - Мы знали, что он изменник, - взорвался визирь, - но...
   - А что он держит в руке?
   Но одна только Ката увидела, что в руке у лорда Эмпстера. На его ладони лежал до боли знакомый девушке маленький золотой кружочек с замысловатым орнаментом. В сознании Каты зазвучал голос Эмпстера:
   - Катаэйн, я узнаю тебя. Катаэйн, пойдем со мной, и ты вновь встретишься с тем, кого любишь...
   Слезы наполнили глаза Каты, нахлынули воспоминания. Дрожа, она протянула руку, желая взять монетку Арлекина, но что-то остановило ее. Сквозь ее слезы, сквозь дымку, окутывавшую лицо лорда Эмпстера, проступили его горящие глаза, и Ката поняла, что перед ней - не простой смертный...
   - Катаэйн, я узнал тебя...
   Но чего он хотел? И могла ли она доверять ему?
   Но времени для того, чтобы узнать ответ на эти вопросы, не было.
   Сначала закричал калиф. Его павильон располагался намного выше толпы, и он первым заметил пороховую бомбу - за мгновение до взрыва.
   - Хасем! Хасем! - Калиф вскочил, схватил визиря за рукав и увлек в глубь павильона. Павильон просел и чуть было не рухнул на площадь. Упала еще одна бомба, а следом - еще одна, и еще... Праздник превратился в сущий хаос. Площадь огласилась криками. Люди бросились врассыпную. В давке многих затоптали ногами. Пролилась кровь. По воздуху летали обломки взорванной галереи.
   Как только отгремели взрывы, на площадь на полном скаку влетели Красные Всадники на зловещих черных конях. Грянули выстрелы. Толпа поредела.
   - Колдовские огненные палки! - взвизгнул калиф. - Хасем, но как...
   - Эджландское оружие, Оман! Полученное в обмен на рабов - разве я тебе не говорил?
   - Но... но что это значит?
   Они оба пригнулись, чтобы не угодить под пролетавшие пули.
   - Что это значит? Оман, это значит, что мы спасены!
   Спасен был и Полти.
   Что именно произошло с их гостем в этот день, не поняли ни калиф, ни визирь, но когда они решились выглянуть из-за балюстрады просевшего павильона, то увидели, что Полти пошевелился. Затем Эли Оли Али схватил его за плечо и стал трясти, и тогда Полти поднялся. В следующее мгновение толстяк-сводник и огненноволосый эджландец, пошатываясь, спустились с помоста и затерялись в мятущейся толпе.
   Ката уже бежала вверх по лестнице. Раджал мчался следом за нею вместе с Сефитой и Амедой, но как только они добежали до ширмы, Сефита вскрикнула и без чувств рухнула на пол.
   Раджал бросился к ней.
   - Она ранена! Она... мертва!
   - Скорее! - крикнула Ката. - Нам надо бежать!
   От алтаря уводил проход внутрь дворца, но дорогу преграждал огонь.
   - Мы в ловушке! - воскликнула Амеда.
   Она в страхе посмотрела вперед через дырочку, простреленную пулей в ширме. Это был конец. Наверняка - конец. Внизу Амеда разглядела Фаху Эджо, Аиста, Рыбу, Губача и Сыра. Те проворно подобрали дары, брошенные женихами, и пустились наутек.
   Лампа!
   Но у Амеды даже не было времени закричать. С каждым мгновением положение становилось все более отчаянным. Она заметила, как лорд-эджландец наклонился и завернул в плащ истекающего кровью, умирающего шейха. На помост влетел Красный Всадник, готовый прикончить раненого вождя уабинов.
   Но тут вдруг вспыхнул золотой свет.
   И внезапно уабин и эджландец исчезли, а Красный Всадник, лишившись чувств, упал на помост.
   Только этот всадник и погиб из числа воинов султана. Войско без труда овладело городом. Как только стрельба прекратилась, всадники (Красные впереди, Желтые - с флангов) выстроились перед помостом неуязвимой фалангой. Один из Красных Всадников вдруг сбросил красный мундир. Под ним оказался черный!
   Не успевшие убежать с площади люди в страхе замерли. Амеда бросилась к Кате, схватила ее за руку.
   - Это конец! Точно - конец! Если мы не погибнем от выстрелов, нас прикончат эти чудовища! О, прекрасная, только скажи мне: та ли ты, которую я люблю?
   Ката с жалостью посмотрела на рыдающую сироту.
   - Девочка-мальчик, я лишь ношу обличье твоей возлюбленной. Я Катаэйн, та, которая обязана тебе жизнью, а теперь я спасу тебя.
   - Ката! - возмущенно возразил Раджал. - О чем ты говоришь? Этот гадкий мальчишка чуть было не...
   - Мальчишка? - усмехнулась Ката. - Радж, ты явно не в себе. Ты хотел сказать "девчонка", верно?
   - Что?!
   Времени на объяснения не было. Бросившись к мертвой Сефите, Ката стащила с нее чадру и платье.
   - Быстрее, надевай это!
   - Зачем?! Нас все равно убьют!
   Но Амеда ошибалась. Черный Всадник зычным голосом оповестил всех о славном освобождении Куатани и о бракосочетании, которое принесет городу еще более великую славу.
   - Теперь более нет препятствий к событию, которое было предсказано много солнцеворотов назад. Высокородные господа, рабы, мужчины и женщины Куатани, теперь, когда вы освобождены от засилья уабинов, ваша прекрасная принцесса свободна сочетаться браком не с грязным кочевником, а с принцем Деа, сыном Меши Каледа, Султана Луны и Звезд!
   Страх толпы унялся. Некоторые даже решились на радостные возгласы.
   За ширмой Амеда поправила чадру.
   - Очень потешно выглядишь, - презрительно прошипел Раджал.
   - Не потешнее тебя, евнух!
   - Я не евнух!
   - Ну-ка, замолчите! - прикрикнула на них Ката. - Между прочим, было бы лучше, если бы вы поладили между собой.
   - Что? Это еще зачем?
   Но Всадник уже продолжал свою речь.
   - Кроме того, - заявил он, - мне велено оповестить вас о том, что бракосочетание царственных детей произойдет в Священном Городе ровно через три полнолуния. Все, кто числит себя верными почитателями Терона, бога Пламени, могут совершить паломничество в Каль-Терон, дабы присутствовать на брачной церемонии в величайший из дней в истории нашего царства и нашей веры!
   Огонь подбирался все ближе. Неожиданно Ката шагнула вперед и решительно отбросила в сторону остатки ширмы. Она высоко подняла руки, дабы привлечь к себе внимание толпы.
   - Ката! - вскричал Раджал. - Что ты делаешь?!
   Ката сделала шаг назад.
   - У меня есть план. Если уж мы не можем бежать, нужно сдаться. Мне не все понятно в хитросплетениях судьбы, но у меня такое чувство, что нам надо согласиться на это бракосочетание.
   - Нам? - удивилась Амеда.
   - Ведь я - принцесса, не так ли? Мне должны позволить взять с собой свиту. - С этими словами Ката быстро пошла вниз по лестнице, пока алтарь не объяли языки пламени. - Скорее, девочки, мы отбываем в Каль-Терон.
   Глава 57
   ГРОТЕСК В ДВУХ ТОНАЛЬНОСТЯХ
   К музыкальной пьесе под названием "Хаос во время ритуала обручения" следует добавить коду. Действие происходит далеко от Куатани, в Агондоне. Высокий, худощавый, аскетического вида мужчина отворачивается от зеркала и разражается проклятиями. Этот персонаж - если можно его назвать персонажем - прежде не раз фигурировал в рассказе об этом приключении, хотя сам до сих пор ни разу не появлялся в нем лично. Для внешнего мира он носит личину Транимеля, верного премьер-министра его агонистского величества, короля Эджландии Эджарда Синего. На самом же деле он является воплощением антибожества Тота-Вексрага.
   Злодей один в комнате, где горят свечи, задернуты шторы и яркий огонь в камине. За окнами - ясный день, пожалуй, даже слишком ясный. Город скован жарой. Но это ненадолго. Здесь, в северных землях, сезон Терона пролетает быстро. Вскоре вернутся холода и сожмут Эджландию, словно в латной рукавице, лишь на краткое время ослабившей свою хватку, чтобы затем она стала еще более жестокой. Очень скоро грязные разливы реки Риэль покроются льдом, а покои агондонской знати загородятся от холода точно так же, как сейчас - апартаменты Тота. Повалит снег, светать будет поздно, а темнеть рано. Очень может быть, что нынешний сезон Терона - последний в истории Эджландии, ибо Эпоха Искупления быстро близится к концу. До начала тысячного цикла остается всего несколько лун.
   Но все это сейчас не имеет никакого значения для антибожества. Он ходит по комнате из угла в угол, сжимает и разжимает кулаки и думает только о том, как он разъярен. Итак, его Пламенноволосый раб снова подвел его! На самом деле это воплощение с самого начала не отличалось устойчивостью. Тысяча сверкающих на площади лезвий - какой, казалось бы, мощный канал для вселения в тело Пламенноволосого, но и этого оказалось мало. Помимо этого, Тот ужасно устал после беседы с Агонисом. Однако в его последнем провале было повинно что-то еще. Он снова выругался. О, если бы удалось захватить Мерцающую Принцессу! Если бы удалось швырнуть ее в Священное Пламя!
   Но Тот не намеревался сдаваться. Он ни за что не сдастся.
   Он снова повернулся к зеркалу, в котором таяло изображение распростертого на помосте Полтисса Вильдропа. Тот знал, что сейчас Вильдроп уже бежал с площади и теперь, как последний трус, искал убежища. Зеркало показывало объекты сосредоточения антибожества только в те мгновения, когда их наполняла его сила.
   Тот презрительно смотрел на изображение своего никчемного раба. Поначалу этот молодой человек казался столь многообещающим. Не могло ли быть так, что Вильдроп противился ему? Да, точно! Да, Тот в этом не сомневался! Но как настолько порочный, настолько исковерканный злобой человек, мог иметь какие-либо интересы, кроме неприкрытой злобы? А что представлял собой Тот, как не Зло, если Зло было имя того, кто противопоставил себя верховному богу Ороку и пятерым его детям, всем их деяниям и помыслам?