Арден Том. Султан Луны и Звезд (Орокон - 3)

Арден Том
Султан Луны и Звезд (Орокон - 3)

   Том Арден
   Султан Луны и Звезд
   (Орокон - 3)
   Пер. с англ. Н. А. Сосновской
   Это - мир Орокон.
   Мир странной красоты, странной магии и странной религии. Мир извечного противостояния богов - и жестоких войн людей, богов-врагов почитающих.
   Мир, в коем завершена уже - много веков как завершена! - первая эпоха, называвшаяся Расцветом, и наступила эпоха вторая - дни Искупления.
   Мир, судьба которого заложена в пяти таинственных Кристаллах, что взял в предвечные времена мертвый бог Орок у детей своих, - в Кристаллах Мрака, Воды, Воздуха, Огня и Земли.
   Мир, где начинает сбываться древнее пророчество в человеке, что отыщет и соберет воедино все пять Кристаллов, рассеянных по истерзанным войной землям Орокона...
   Найдены уже - великой ценой! - Кристаллы Мрака и Земли. Настало время вернуть Кристалл Огня - камень пламенного бога Терона.
   ПЕСНЬ О СУЛТАНЕ
   Всадник в одеждах лиловых, грустно вершащий свой путь.
   Если ты грезишь о славе, лучше о ней забудь.
   Царство твое - Катакомбы, удел твой прост:
   Скорбь, униженье, досада и вечный пост.
   Разве сравниться тебе с Султаном Луны и Звезд?
   Вождь в одеждах зеленых, в джунглях живущий вождь.
   Там, где листва густая, там, где годами дождь,
   Ты не купайся тщетно в облаке сладких грез
   И не копи напрасно умыслов и угроз:
   Не сокрушишь ты Султана Луны и Звезд!
   - О, звезд негасимых Султан! Султан белоликой Луны!
   Хоть края твоих одежд мы коснуться должны!
   - Окститесь, тупицы! Ишь, дали волю мечтам!
   Хотя б в колесницах вы мчались по небесам,
   Султана Луны и Звезд вовек не коснуться вам!
   Ангелы в алых хитонах, ангелы в голубых!
   Выше презренных смертных, добрых выше и злых.
   Что вам богатство, слава, титулы и чины?
   Вы никому на свете завидовать не должны,
   Но не чета вы Султану Звезд и Луны!
   - Султан мириадов звезд! Султан белоликой Луны!
   Какие дали тебе за горной грядой видны?
   - Тише, тупицы, тише, хватит воплей и слез!
   Вам не дано ответить вовек на вопрос,
   В чем великая тайна Султана Луны и Звезд!
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
   ДЖЕМ, главный герой, ищущий Орокон
   КАТА, главная героиня, возлюбленная Джема
   РАДЖАЛ, верный друг Джема
   ПОЛТИ (ПОЛТИСС ВИЛЬДРОП), их заклятый враг
   БОБ (АРОН ТРОШ), преданный друг Полти
   ЛОРД ЭМПСТЕР, таинственный опекун Джема
   ЖАК БЕРГРОУВ, опустившийся светский лев
   КАПИТАН ПОРЛО, старый морской волк
   БУБИ, его плешивая ручная обезьянка
   ПРЫЩАВЫЙ, мальчишка-буфетчик
   КАЛЕД, Султан Луны и Звезд
   СИМОНИД, его старый учитель, верховный имам
   ПРИНЦ ДЕА, сын и наследник султана
   ТАЛЬ, Новообращенный, друг Деа
   МАТЬ-МАДАНА (1), рабыня, нянька Деа
   МАТЬ-МАДАНА (2), хозяйка караван-сарая
   МАТЬ-МАДАНА (3), хозяйка гарема в Куатани
   СЕФИТА и САТИМА - имена многих из ее подопечных
   ЭВИТАМ, некогда - Прорицатель, ныне не у дел
   АМЕД (АМЕДА), его дочь-сорванец
   ФАХА ЭДЖО, пастух, друг Амеды
   ЭЛИ ОЛИ АЛИ, его двоюродный брат, большая шишка в Куатани
   КАСКА ДАЛЛА, соперник Эли Оли Али в делах, горячо ненавидимый им
   МАЛЯВКА, мальчик, сын Эли Оли Али
   ЧЕРНЫЙ ВСАДНИК, обреченный на смерть
   КАЛИФ ОМАН ЭЛЬМАНИ, брат султана, правитель Куатани
   ВИЗИРЬ ХАСЕМ, действующий за спиной калифа
   БЕЛА ДОНА, Мерцающая Принцесса
   ДОНА БЕЛА, прекрасная немая девушка, как две капли воды похожая на нее
   РАШИД АМР РУКР, свирепый предводитель племени уабинов
   АЛЬМОРАН, властитель Дома Истины
   ЖЕНОПОДОБНЫЙ ЮНОША, его слуга
   ТАИНСТВЕННЫЕ ГОСТИ Дома Истины
   РАДУГА, загадочный пес
   РЫБА и ГУБАЧ, воришки из шайки "поддеров"
   СЫР и АИСТ, из той же шайки
   ЕВНУХИ во дворце Кобры
   СТАРИК ЛАКАНИ, сумасшедший узник
   ГРЯЗНУЛЯ, матрос с корабля капитана Порло
   ТАНЦОРЫ, фокусники и святые
   ЭБЕНЫ, стражники Святилища Пламени
   СТАРЕЙШИНЫ Школы Имамов
   ШЕПТУНЫ в стенах
   ТАРГОНСКИЕ ХРАНИТЕЛИ, ПРИДВОРНЫЕ, СТРАЖНИКИ, ПАЛОМНИКИ, МАТРОСЫ, РАБЫ, ЕВНУХИ, ТОРГОВЦЫ, СПЛЕТНИКИ, НИЩИЕ и др.
   В ЗЕНЗАНЕ
   БОБ БАГРЯНЫЙ, разбойник, предводитель мятежников
   ХЭЛ, его соратник, некогда - великий ученый
   БАНДО, друг Хэла, ветеран Сопротивления
   ЛАНДА, юная красавица, зензанская жрица
   РЭГЛ и ТЭГЛ, сыновья Бандо
   МОНАХ, над которым то и дело подшучивают Рэгл и Тэгл
   СТАРУХА из агондонского дилижанса
   БЕИНС, ее одноглазая компаньонка
   ДОСТОЧТИМЫЙ ОЛЬХ, порядочный женатый мужчина
   ДОСТОЧТИМАЯ ОЛЬХ, порядочная замужняя женщина
   МИСС ТИЛЬСИ ФЭШ, заксонский "соловей"
   ФРЕДДИ ЧЕЙН, правитель захудалой провинции
   КУЧЕРЫ, СИНЕМУНДИРНИКИ, ТРАКТИРЩИКИ и др.
   В ЦАРСТВЕ МЕРТВЫХ
   СУЛТАН ЭЛЬ-ТАКИР, отец Каледа, нынешнего султана
   КАЛИФ АБДУЛ САМАД, брат султана Эль-Такира
   ПОСЛАННИК из ЛАНЬЯ КОР
   ЛЕДИ ИЗАДОНА, его красавица-дочь
   ЛЕДИ ИЗАБЕЛА, его вторая красавица-дочь
   МАЛА (ЛОРД МАЛАГОН), друг детства Каледа
   ПАНДАР, отец Симонида, Эвитама и Альморана
   МАТЬ Симонида, Эвитама и Альморана
   МЕША БУЛАК, Султан Красной Пыли
   ПРИНЦ АШАР, его болезненный сын
   "ГЕДЕНСКАЯ НЕВЕСТА", нареченная принца Ашара
   ШАХ ГЕДЕНА, отец невесты
   НОВА-РИЭЛЬ, одолевший змея Сассороха
   ТОР, таинственный дядя Джема
   ЭЛОИЗА, женщина-воительница, жена Бандо
   ВИТОНИИ, философ, автор "Дискурса о свободе"
   Другие ВЕЛИКИЕ ПИСАТЕЛИ и УЧЕНЫЕ КОРОЛИ, КОРОЛЕВЫ, ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕРСОНАЖИ, УМЕРШИЕ РОДСТВЕННИКИ, ДРУЗЬЯ, ВРАГИ
   ЗА КУЛИСАМИ
   ЭДЖАРД-СИНИЙ, король Эджландии, узурпатор
   КОРОЛЕВА ДЖЕЛИКА, его супруга, в прошлом - мисс Джелика Вэнс
   ТРАНИМЕЛЬ, злобный премьер-министр
   ЛЕДИ УМБЕККА ВИЛЬДРОП, злобная двоюродная бабка Джема и Каты о
   ЭЙ ФИВАЛЬ, ее духовный наставник и сообщник
   КОНСТАНЦИЯ ЧЕМ-ЧЕРИНГ, некогда - хозяйка модного светского салона
   ТИШИ ЧЕМ-ЧЕРИНГ, ее дочь, "синий чулок"
   САЙЛАС ВОЛЬВЕРОН, отец Каты
   ВАРНАВА, таинственный карлик, до сих пор пропавший без вести
   МИЛА, пропавшая без вести сестра Раджала
   МОРВЕН и КРАМ
   И многие другие СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ И РОДСТВЕННИКИ
   БОГИ И СТРАННЫЕ СОЗДАНИЯ
   ОРОК, верховный бог, отец всех богов
   КОРОС, бог мрака, почитаемый вагонами
   ВИАНА, богиня земли, почитаемая зензанцами
   ТЕРОН, бог огня, некогда почитаемый в Унанг-Аиа
   ДЖАВАНДРА, богиня воды, почитаемая в Венайе
   АГОНИС, бог воздуха, почитаемый в Эджландии
   ТОТ-ВЕКСРАГ, злобное антибожество, см. также ТРАНИМЕЛЬ
   ЛЕДИ ИМАГЕНТА, его дочь, возлюбленная Агониса
   ДЖАФИР, джинн
   АРЛЕКИН
   "БОБ-БАГРЯНЫЙ", птичка
   ПЫЛАЮЩИЕ ПТИЦЫ и др.
   ПРОЛОГ
   Написано, что некогда на свете жили пятеро богов, и сила их была запечатлена в пяти кристаллах, составлявших магический круг под названием "Орокон". Вспыхнувшая между богами война разлучила их, и кристаллы были утеряны. Теперь, когда мир лицом к лицу столкнулся с жутким злом, юноше Джемэни, сыну незаконно свергнутого короля Эджландии, предстоит отыскать все кристаллы и воссоединить их.
   Антибожество, злобный Тот-Вексраг уже вырвался на волю из Царства Небытия. Если Тот завладеет кристаллами, он уничтожит мир. Только Джем стоит на его пути.
   Джем родился беспомощным калекой и был совсем не похож на героя. Способность ходить он обрел, влюбившись в дикарку Катаэйн и разыскав первый кристалл. В то время, когда для Джема начались испытания и он отправился на поиски следующего кристалла, Катой завладел офицер-садист Полтисс Вильдроп. Он передает ее в руки злодейки Умбекки, и та насильно превращает девушку из дикарки в светскую даму. Впоследствии Ката бежит от Умбекки и, переодевшись юношей, поступает в войско синемундирников. Затем, опять-таки в обличье юноши, она попадает в отряд мятежников в Зензане под предводительством загадочного разбойника Боба Багряного и отчаянно пытается разыскать Джема.
   Ее же пытается разыскать Полти, ибо только в случае женитьбы на Катаэйн он унаследует отцовский титул.
   Тем временем Джем обретает таинственного опекуна, лорда Эмпстера. Поначалу Джема мучают сомнения, он не может понять, добр или зол его опекун. К концу второго испытания сомнения Джема немного рассеиваются. Посреди хаоса, в разгар войны в Зензане он находит второй кристалл.
   Теперь Джему предстоит отплытие в пустынное царство Унанг-Лиа вместе с верным другом Раджалом. Скоро он узнает, прав ли был, доверившись своему опекуну.
   Но еще раньше в так называемом Священном Городе зарождается Зло. Происходящее там, казалось бы, слишком далеко от Джема, Раджала, а особенно - от Каты.
   Но это не так. Совсем не так.
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   ИСЧЕЗАЮЩАЯ ПЕСНЯ
   Глава 1
   СВЯТИЛИЩЕ ПЛАМЕНИ
   В глубине пустынного царства Унанг-Лиа пролегли скалистые красные вершины Хребтов Терона. Дерзко, внезапно вздымаясь к безоблачным небесам, величественные горы бесстрастно царят над морем зыбучих песков. Когда солнце стоит высоко, зазубренные пики горят багровым огнем, а когда день клонится к концу, ослепительное сияние сменяется более темными цветами лиловым, зеленым, синим. Но посреди них всегда найдется один, который светит ярче, - это золотой луч. Он светит с высоты нагорья, подобно лучу маяка.
   Для странника, который пересек бескрайнюю засушливую пустыню, вид этого "маяка" может показаться странным, пугающим. Иноземец, пожалуй, прищурится и воззрится на сияющий луч с трепетом и замиранием сердца, а унанг тут же рухнет ниц на песок и прошепчет название Священного Города.
   Каль-Терон!
   Это жемчужина высокогорья. В далекой Сосенике, в Ямаринде и Эмаске, на островах Зоэбида и побережье Куатани это слово произносят с благоговейным трепетом. Год за годом к Каль-Терону стремятся паломники, покидая кто белесые холмы, кто густые рощи, кто рынки, кто дворцы с их тенистыми садами. Многие из паломников больны, многие стары, и все же они, не ведая сомнений, стремятся сюда. Многие умрут по пути, но какое это имеет значение? Для унангов умереть по пути в Каль-Терон - высшая благодать.
   Сегодня, когда солнце садится за горами, в Священном Городе кипит жизнь. Горят факелы, бьют барабаны, звенят бубны, ароматы благовоний и чудесные распевы поднимаются к небесам.
   Это праздник Пророка. В Великом календаре Унанга, который строится на сложнейших расчетах орбит и периодов обращения планет, смещениях звезд и фаз луны, много праздников, но ни один из них не сравнится с этим. Пять дней правоверные старательно постились и молились. И вот теперь, вечером пятого дня толпы народа, ликуя, празднуют торжество рядом с величественной постройкой, что стоит на холме. Стены могучей твердыни богато украшены рубинами, гранатами и аметистами, а зовется она Святилищем Пламени. Это главный храм тех, кто верует в Терона. Немногие из них когда-либо увидят то, что находится за его стенами. Собираясь здесь толпами, истово верующие знают лишь, что именно здесь, в этом громадном, изукрашенном драгоценными каменьями светильнике пылает Священное Пламя.
   В горячем ночном воздухе пульсирует волнение. Приближается апогей праздника. Вскоре к святилищу поднимется Калед, султан всех унангов, и исчезнет за огромными дверями. Говорят, что будто бы, войдя внутрь, он будет смотреть на пламя, и в него, как и в его предшественников, проникнет огонь Терона. А потом настанет мгновение, которого все ждут с замиранием сердца. Султан покинет святилище, выйдет, встанет на вершине рубиновой лестницы и устремит взгляд на тех, кто собрался внизу. Взгляды всех обратятся к нему, уши будут жадно ловить каждый звук, когда он скажет - а он должен сказать:
   "Пламя еще горит".
   Этого достаточно. Этого во все времена было достаточно. Потом для подданных настанет пора падать ниц и кричать от радости.
   Но все это пока впереди. А сейчас толпа замерла в ожидании, она охвачена лихорадочным нетерпением. "Султан Луны! Султан Звезд!" - слышатся то тут, то там приглушенные распевы. Из-под туго скрученных тюрбанов струйками стекает соленый пот. Колышутся прячущие лица женщин чадры от взволнованного дыхания.
   А потом слышатся вздохи, а потом - восклицания. Час пробил! С противоположного конца церемониальной дороги, от ворот величественного здания, называемого Дворцом Шепотов, доносится пение рогов. Толпа в экстазе. Султан в роскошных одеяниях является перед толпами обожающего его народа.
   Перед ним маршируют шеренги стражников. Они, как и их командир, в одеждах цвета пламени - цвета государства. Одни стражники вооружены копьями и ятаганами, а другие держат на поводках львов. Вокруг приплясывают богато наряженные евнухи. Они бьют в барабаны, дудят в трубы, вертятся и подпрыгивают. Колышутся, развеваются дивные шелка их одежд. Мускулистые рабы несут резные носилки с узорчатыми занавесками, пышными подушками и раскачивающимися светильниками. Над церемониальной дорогой, высоко над головами людей плывет султан, застывший в благоговейной позе. Он сидит, скрестив ноги, склонив голову и воздев руки к небесам.
   - Султан!
   - Султан! - слышится со всех сторон. Кто-то стонет, кто-то улюлюкает, кто-то тянет к султану руки, кто-то хлопает в ладоши и, раскачиваясь в такт, принимается распевать всем известный гимн, провозглашающий величие владыки:
   О, Звезд негасимых Султан! О Султан белоликой Луны!
   Хоть края одежды твоей мы коснуться должны
   - Окститесь, тупицы! Ишь, дали волю мечтам!
   Хотя б в колесницах вы мчались по небесам,
   Султана Луны и Звезд вовек не коснуться вам!
   Поначалу взгляды всех обращены только к султану, но вот появляются еще одни носилки, затем - еще одни. И пусть и те, и другие не так роскошны, как те, на которых восседает султан, они все равно прекрасны, и люди, глядя на них, точно так же замирают и преисполняются благоговения - ибо и двое, следующие за владыкой Унанга, также войдут в Святилище.
   Султана сопровождают прекрасные юноши. Они сидят на подушках, молитвенно сложив руки. Один из них, высокий, стройный и гибкий, как ива, усыпанный лепестками лотоса и жасмина, - это принц Деа, единственный сын султана. Он впервые войдет в Святилище Пламени. Мальчики глядят на него с завистью, девушки вздыхают от затаенной страсти. Принц еще не достиг совершеннолетия, но недалек тот день, когда он возьмет себе первую невесту и навек свяжет свою судьбу с родом, что пошел от Пророка.
   Следом за принцем на носилках несут юношу в простых одеждах. Это молодой ученик Школы Имамов, и теперь все зовут его Новообращенным. Еще вчера у Новообращенного было другое имя, но оно уже утрачено для него, оно уже сгорело в пламени забытья. Каждый год одного из учащихся Школы избирают для входа в Святилище Пламени. В знак нерушимой связи между султаном и орденом Имамов именно очи Новообращенного нынче первыми зажгутся от священного Пламени. Но и тогда, когда мгновения великого ритуала минуют, Новообращенный не покинет Святилища. Ему более не дано увидеть ничего священное Пламя станет последним, что он увидит.
   Но нет выше чести для унанга. Новообращенного встречают с трепетом и поклонением, с молитвами и низкими поклонами, ибо в само мгновение своего появления на свет этот неизвестный юноша словно бы облачился в мантию святого.
   Какие помыслы владеют Новообращенным? Он покачивается на носилках, глаза его закрыты, лицо бесстрастно, поза безмятежна. Быть может, он уже успел, как учил его духовный наставник, очистить свой разум ото всех мыслей. Быть может, его сознание уже отделилось от него и он равнодушен к толпе, как и к лицу того человека, которого несут на носилках впереди и который сейчас обернулся к нему. Это принц Деа. Его лицо стало землистым от страха. Он выкрикивает то имя, которого Новообращенный лишился навсегда:
   - Таль!
   Это всего лишь кратковременная слабость. Стройный юноша овладевает собой и вновь молитвенно складывает ладони и так же крепко, как Новообращенный, зажмуривается. Он надеется, что у его друга закрыты не только глаза, но и разум - закрыт для памяти, а более всего для желаний. Несомненно, они должны исполнить предписанный им долг. Но как сурова судьба - как это горько, что из всех Новообращенных именно Талю суждено было оказаться избранным для службы в Святилище Пламени!
   Таль был самым близким другом детства принца. Но это было вчера, а сегодня он уже более не Таль.
   Церемония начинается. Султан стоит на рубиновой лестнице. Его сын и Новообращенный - позади него. За ними, на почтительном расстоянии, рядами выстроились имамы, стражники, евнухи. Музыка и песнопения звучат громко, экстатически. Но вот владыка вытягивает руки перед собой, и мгновенно наступает мертвенное безмолвие. Все правоверные падают ниц и касаются лбами мостовой. Наверху распахиваются огромные створки дверей. Теперь возглавить процессию должен Новообращенный. Кто-то вкладывает в его пальцы подвешенную на цепочке курильницу. Стражники и имамы расходятся, словно волны моря. Евнухи поют без слов высокими, писклявыми голосами.
   Таль - тот, кто некогда носил это имя - смотрит прямо перед собой. Трепеща, ступает он в пещерную тьму. Он в смятении. Он-то думал, что за дверьми увидит пылающее жерло огромной печи. Где же Пламя?
   Но тьма длится лишь мгновение. Двери с громким стуком закрываются, и становится виден свет - оранжево-красно-золотой. Он мерцает и манит к себе Новообращенного. Медленно, благоговейно он идет вперед - так, как велел ему учитель.
   О, каким леденящим холодом страх сковал его сердце! Его решимость слабеет. Он почти забыл о том, что в руке у него - курильница, а она раскачивается все сильнее. Клубится благовонный дым, и от него глаза у Новообращенного начинают слезиться - а быть может, самые настоящие слезы бегут по его щекам. Перед ним только голая каменная стена, но ближе к углу - арка, а от арки ступени уводят вниз. У Новообращенного подгибаются колени. На миг ему вдруг хочется убежать отсюда, убежать к принцу, но он лишь едва отводит взгляд в сторону - и видит перед собой сверкающее забрало шлема стражника-эбена.
   Одетый в золотые доспехи, с кривой саблей в руке, стражник в полумраке кажется призраком. Таль косится в другую сторону, но тут же видит еще одного стражника, и еще одного, и еще. И эти тоже возникают из мрака, подобно призракам. Он дрожит, с губ его срывается вздох. Так, значит, это правда - про эбенов! Всю жизнь, сколько он помнит себя, он слышал об этих стражниках, но до сих пор по-настоящему не верил, что они существуют.
   Он многое знает о них. Лучших эбенских рабов-мальчиков отбирают, а потом муштруют в подземельях под Святилищем. Этим стражникам суждено никогда не покидать этого священного места. Их жизнь проходит рядом с Пламенем, но как раз Пламени-то они и не видят. Во время обряда Посвящения мальчиков-рабов ослепляют, но зато все остальные их чувства затем тренируются и доводятся до совершенства.
   Обливаясь потом и дрожа, смертельно напуганный Новообращенный неверным шагом бредет к лестнице. С обеих сторон его окружают устрашающего вида стражники. Он уже успел забыть обо всем: о своей священной судьбе, об избранности, о той чести, которой он удостоен - только он один изо всех правоверных. Будь у него возможность убежать - он бы убежал, но ему некуда свернуть, негде спрятаться. Звуки тяжелой поступи слепых стражников эхом отлетают от холодных каменных стен. Виток за витком уводит вниз лестница. За те эпициклы, что минули с тех пор, как Пророк нашел Пламя, многие забыли о том, что величественное, изукрашенное каменьями Святилище было возведено, подобно надгробию, над глубокой горной пещерой. Свет постепенно набирает силу. Таль слышит приглушенный рев.
   И вот - последний виток ступеней.
   Таль дико кричит. Жесточайшие спазмы сотрясают все его тело. Ноги у него подкашиваются, он опускается на пол, не сводя глаз с ослепительного столпа света. Пламя рвется ввысь из углубления в полу, из круга, обложенного камнями. Сила его безудержной ярости способна испугать кого угодно.
   Принц вскрикивает, бросается к другу. Увы, поздно... Эбены встают между ними и крепко держат того и другого. Еще несколько мгновений - и они швырнут Новообращенного в Пламя, но не сейчас, не сейчас... Ритуал должен совершаться, как заведено. Сначала юноши обязаны встать на колени, затем опуститься ниц. Между ними величаво встает султан. Затем он тоже падает ниц и обращает к пламени любовно-рабские воздыхания и стоны. Он умоляет огненное божество принять его, благословить его, простить ему совершенные грехи. Он страстно просит огненное божество принять его скромное приношение.
   Эбены хватают Новообращенного и волокут вперед.
   - Нет!!! - кричит он испуганно, умоляюще. Он вопит, пытается вырваться, выкручивается, лягается, а принц, онемев от ужаса, только молча смотрит на него. Теперь он уже ничего не может сделать для своего друга.
   А через мгновение уже не только принц - никто на свете не в силах ему помочь.
   Султан с опаской смотрит на испуганного сына. Рев Пламени становится невыносимо оглушительным. Огонь ревет и стонет, словно жестокий штормовой ветер.
   Глава 2
   ПРИЗРАК В САДУ
   - Выпейте немного нектара. Ваше высочество, прошу вас.
   С печальной улыбкой рабыня поднесла принцу лекарство, но он к ней даже головы не повернул. С того мгновения, как он, обуреваемый тоской, вбежал в свои покои, ничто, похоже, не было способно развеять его горе. Он рыдал и рыдал, уткнувшись в шелковые подушки, и содрогались его острые плечи под роскошными, украшенными богатой вышивкой одеяниями.
   - Ламми, уходи. Оставь меня.
   Старуха-рабыня вздохнула. Было уже далеко за полночь. В нишах горели светильники. Их отсветы сверкнули в слезах, что застлали ее глаза. Нянька поспешно смахнула слезы заскорузлой рукой. Как она проклинала правила, которым была обязана повиноваться! Ведь еще одну луну назад она бы мигом бросилась к своему юному подопечному, и их слезы перемешались бы, и она крепко обняла бы его заботливыми морщинистыми руками. Но нет. Теперь, когда принц Деа стал Бесспорным Наследником престола, причастником Пламени, такое было непозволительно. К принцу более нельзя было прикасаться простой рабыне.
   Это было жестоко, но мать-Мадана не смела противиться жестокости. Пятьдесят солнцеворотов она нянчила царственных детей и хорошо знала, чем грозит даже самое малое непослушание. Даже теперь, будучи наедине с принцем, она не могла рисковать. Не просто так эту резиденцию султана назвали Дворцом Шепотов. Стены здесь были испещрены потайными глазками, и только самые верные и преданные слуги могли надеяться на то, что доживут до конца своих дней. Жизнь матери-Маданы близилась к концу. Ей было не жаль себя, и все же была в ней гордость, через которую она не желала переступать. На глазах у старой рабыни казнили многих, слишком многих ее друзей. А она твердо решила умереть в собственной постели.
   Держа в руке кубок с нектаром, мать-Мадана ушла в другой конец покоев. Ночь выдалась жаркая. Высокие резные двери, ведущие на террасу, были распахнуты настежь, и ветер, долетавший сюда из цветущих садов, шевелил легкие занавеси и плетеные украшения. На краткое, сладкое мгновение старуха восхитилась благоуханием воздуха. Как часто она со своими юными воспитанниками беззаботно гуляла по высоким и широким террасам... А потом они отправлялись в роскошные висячие сады, устроенные на крыше.
   За свою долгую жизнь мать-Мадана познала много печали, но все же не столько, сколько могла бы изведать. Проданная в рабство маленькой девочкой, она, конечно, горевала об утраченной свободе, но потом поняла, что в этом, пожалуй, скрыта благодать. Ее отец был бедняком, и кроме нее у него были старшая дочь и сын, и он ни за что не смог бы дать ей таких благ. Ее старшая сестра вышла замуж за хозяина богатого караван-сарая - кое-кто поговаривал, что этот караван-сарай самый лучший на побережье Дорва. Что сталось с ее братом - этого она не знала. Она, правда, слышала - и надеялась, что все так и есть, - что он стал большим человеком и занимает важный пост при дворе калифа Куатани.
   Мать-Мадана не завидовала своим удачливым брату и сестре - ведь она, если на то пошло, была некрасива, и вряд ли бы на нее обратили внимание мужчины. Что ж, и в этом тоже была своего рода благодать. Хорошеньких рабынь ждала такая участь, которой мать-Мадана избежала и была рада тому. И когда ее приставили к дворцовой детской, мать-Мадана поначалу просто обрадовалась, а потом работа стала приносить ей несказанное счастье.
   О нет, ее жизнь была благодатна - для рабыни. Не проходило дня, чтобы она не преисполнялась благодарности за то, что ее жизнь сложилась именно так, и все же она знала, что из этой-то благодати и вызрели семена ее нынешней печали. Как же она была глупа, что позволила себе так нежно полюбить своего юного подопечного! Но что она могла поделать? Деа был единственным сыном султана. Он рос болезненным и впечатлительным мальчиком. И пусть за время последнего солнцеворота он приблизился к совершеннолетию, ему все же недоставало силы и крепости, которые украшают истинного мужчину. Порой казалось, что ему никогда не обрести ни силы, ни крепости. Стараясь не расплакаться вновь, мать-Мадана стала вспоминать о тех временах, когда она целовала маленького принца, разглаживала его наморщенный лобик, ласкала его темные волосы. Теперь ей уже никогда не было суждено коснуться губами даже края его одежд. После того как принц женится, он должен будет перебраться в другие покои в дальнем крыле дворца. Мадана понимала, что даже если ей суждено будет когда-либо увидеть своего воспитанника, он не заметит ее, как будто ее и нет вовсе. Его сделают совсем другим, чужим, далеким.