Страница:
-- Итак, вы отбываете, -- резюмировала Лаверна. Они с Бикером сидели в
уютной, с мягким освещением, кабинке бара "Домино" в казино "Три кости".
Другие столики были пусты. В это время большинство посетителей казино
находились возле игорных столов. Если кто-то желал выпить, выпивку бы ему
доставили в игровой зал. Так что обстановка как нельзя лучше способствовала
спокойной беседе. Звучала приятная музыка.
-- Моя работа переезжает на другую планету, -- пожал плечами Бикер. --
Мне ничего не остается, как переехать вместе с ней.
Лаверна повертела в руке бокал.
-- Позволь в этом усомниться, -- сказала она. -- Ты можешь уволиться,
когда пожелаешь и жить дальше припеваючи. И не вздумай отрицать. Я навела
справки после кое-каких твоих заявлений, так что я прекрасно знаю, каковы
твои сбережения. На личный астероид не хватит, это понятно, но и страдать
без ежемесячной зарплаты ты не станешь. Так что ты преспокойно мог бы
остаться, здесь. Если бы захотел, конечно.
-- Наверное, хотя Лорелея -- и не мой идеал места, где бы я мечтал
состариться и умереть. -- Бикер умолк, переждав несколько особенно бравурных
аккордов, и продолжал: -- Поскольку ты не делаешь тайны из знакомства с моим
финансовым положением, то позволь признаться в том, что и я с твоим
ознакомился. И у меня такое впечатление, что тебе также нет резона держаться
за свою работодательницу.
-- Финансового резона, -- уточнила Лаверна, опустила голову и в упор
посмотрела на Бикера. -- Однако в ближайшее время я этот билетик покупать не
намерена. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, Бикер.
-- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, -- кивнул Бикер. -- Но позволь
заметить: когда ты действительно захочешь уйти, можно придумать, как это
лучше сделать. И как только ты очутишься за пределами станции, исчезнуть
тебе будет куда как легче.
-- Ну да, если я буду в восторге от того, что всю оставшуюся жизнь мне
придется прятаться, -- вздохнула Лаверна и покачала головой. -- Правду
сказать, как раз об этом я бы и мечтала: у меня появилось бы время, чтобы
прочесть те книги, которые я еще не успела прочесть, написать что-то свое.
Особой любительницей появляться на людях я никогда не была. Но проблема не
этом. Я слишком много знаю. Максина просто так меня не отпустит. Даже если
бы ее не стало...
-- Твоя осведомленность пугала бы ее преемников. Они боялись бы, что ты
выдашь какие-то важные секреты, если они тебя чем-то рассердят. А преемники
эти тебе лично ничем обязаны не будут, и потому ни перед чем не остановятся.
-- Бикер наклонился ближе к Лаверне, и сказал, стараясь, чтобы его голос
звучал тише музыки: -- Но если бы ты все-таки захотела попытаться, то имей в
виду: у моего босса и у Космического Легиона имеются такие возможности,
какими больше никто не располагает, ни один человек. Лаверна долго молчала.
Наконец она спросила:
-- Послушай, а с какой стати Шутту ради меня стараться? Только не
уверяй меня в том, что он весь такой из себя добренький, и что сделает все,
о чем ты его попросишь. Что же касается Легиона, то вряд ли я надумаю
поступить в него. Я уже не в том возрасте, и вообще...
-- Если хочешь знать, существует такая традиция: чаще всего в Легион
поступают люди, мечтающие забыть о своем прошлом, -- с хитрой усмешкой
сообщил Лаверне Бикер. Он откинулся на спинку стула и обозрел прихотливо
обставленный зал. Посидев так некоторое время, он снова склонился к столу и
заговорил: -- По крайней мере в подразделении, которым командует мой босс,
жилье и питание всегда на уровне самых роскошных гостиниц и ресторанов, и на
пенсию всегда можно уйти с солидными накоплениями. Правда, работа порой
бывает опасна... но ведь к этому тебе не привыкать?
-- Хватит, -- нахмурилась Лаверна. -- Ты совсем как сержант-вербовщик.
-- Она, прищурившись, посмотрела на Бикера. -- Ты же не серьезно, правда?
Бикер самым внимательным образом изучал кончики своих пальцев.
-- Я всего-навсего предлагаю тебе альтернативу твоему пребыванию здесь,
поскольку не хуже тебя понимаю: рано или поздно кому-то придет в голову
мысль о том, что ты слишком много знаешь. Будучи женщиной умной и с хорошо
развитой интуицией, ты наверняка и сама уже прикидывала, как бы тебе
смыться, пока это не случилось. И мне так представляется, что сейчас, когда
твоя работадательница начинает утрачивать влияние, когда вокруг нее уже
кругами вьются стервятники-конкуренты, для ухода не самый плохой момент. Но
безусловно, тебе лучше знать. Лаверна повела глазами в одну сторону, потом
-- в другую. Убедившись, что никто ее не услышит, она ответила:
-- Знаешь, Бикер, вот в этом ты прав. Никаких скоропалительных решений
я принимать не стану, но подумать -- непременно подумаю.
-- Только не затягивай с этим, -- посоветовал ей Бикер. -- Нам тут не
так долго осталось находиться.
-- Знаю, -- кивнула Лаверна и умолкла.
Из динамиков лилась медленная минорная танцевальная мелодия
двадцатилетней давности -- их тех времен, когда они оба были молоды и не
ведали, что такое -- груз ответственности.
Когда их беседа возобновилась, они заговорили на другую тему.
Типичный посетитель Лорелеи вряд ли знает, где находится парк
Глэдстоун, и уж тем более вряд ли. ступала его нога. Парк, не числится среди
излюбленных достопримечательностей космической станции, да и рассчитан он на
туристов, если на то пошло, не был. Заложен этот парк был с единственной
целью: чтобы стать частью системы воздухообмена. Он предназначался для
очистки воздуха от углекислоты и замены оной натуральным, органического
происхождения кислородом. В принципе, с этой задачей не хуже справились бы и
химические процессоры, но многие туристы наивно верили в то, что воздух,
очищенный с помощью посаженных на двадцати квадратных километрах деревьев и
травы, полезнее для здоровья, чем искусственный, пропущенный через систему
очистки.
Если бы владельцы казино имели возможность выбирать, они бы с радостью
повыбрасывали траву, вырвали бы с корнем деревья, и понастроили бы на их
месте еще несколько игорных домов. В конце концов, в бюджет станции парк
никаких доходов не приносил. Туристы, прибывающие на Лорелею, приезжали сюда
ради того, чтобы просиживать при искусственном освещении дни и ночи напролет
за столами и смотреть за тем, как деньги переходят из рук в руки. Но знание
того, что здесь, на космической станции, есть парк с живыми деревьями,
являлось для этих людей одним из знаков безопасности, а вот ходить туда --
нет уж, увольте.
Между тем постоянные обитатели станции -- обслуживающий персонал
отелей, казино, баров и ресторанов -- нуждались в месте, где можно было бы
развеяться, полюбоваться свежей живой зеленью, а не зеленым сукном игорного
стола. Какой-нибудь крупье с удовольствием катался по парку после работы на
велосипеде, а официантка из коктейль-бара любила сидеть на скамейке и часами
любоваться цветами на клумбе. Даже начальство порой проявляло инициативу и
вывозило своих подчиненных в парк на общие пикники, полагая, что подобные
мероприятия укрепляют коллектив, а в особенности -- товарищеские матчи по
гравиболу.
Вскоре после прибытия на Лорелею Шуттовская рота начала регулярно
пользоваться парком Глэдстоун для проведения учений. Парк отличался
разнообразием "природного" ландшафта, здесь имелись как участки густого
леса, так и открытые лужайки и отвесные скалы, так что его можно было
считать в некотором роде крупномасштабным тренажером -- ведь с такими
особенностями ландшафта можно было столкнуться на любой планете. Честно
говоря, Шутт не строил иллюзий на тот счет, что пребывание его роты на
Лорелее затянется. Он понимал, что рано или поздно верховное командование
Легиона устроит роте "Омега" такое назначение, что мало, как говорится, не
покажется. И Шутт хотел, чтобы его легионеры к такому обороту дел были
готовы.
Однако сегодня были назначены особенные учения, и особенными они были
не потому, что посмотреть на них явилось столько зрителей. Немногочисленные
обитатели Лорелеи частенько наблюдали за учениями легионеров. Шутт знал, что
среди зрителей наверняка находятся лазутчики из других казино -- мечтают
высмотреть какие-нибудь признаки наметившейся слабости у легионеров,
охраняющих "Верный шанс". Понимая это, капитан делал все ради того, чтобы
воинское мастерство его подчиненных не оставляло у зрителей никаких
сомнений, а у искателей легкой наживы отбивало бы всякую охоту взять казино
силой. Хотя, честно говоря, таких охотников почти не стало после бесславного
поражения Максины Пруит.
Сегодняшние учения были широко разрекламированы, и народу собралось
много. Некоторые любопытствующие явились специально для того, чтобы
поглазеть на легендарных гамбольтов. Пресса взахлеб расписывала котоподобных
инопланетян, как самых лучших бойцов в галактике, указывалось и на то, что
служащая на Лорелее троица -- это самые первые гамбольты в истории,
выразившие желания служить бок о бок с людьми. О том, какие надежды возлагал
Шутт на предстоящие учения, какова их задача, ни в новостях, ни в газетах не
было сказано ни слова. В принципе, разглашать сведения такого рода было не
положено, потому их отсутствие никого не насторожило.
Шутт наблюдал за собиравшейся толпой болельщиков с вершины переносной
наблюдательной вышки, которую легионеры установили на краю полосы
препятствий. Он уже успел заметить троицу Ренегатов. Те самым внимательным
образом вглядывались в шеренги выстраивавшихся легионеров. "Шоколадного
Гарри высматривают", -- понял Шутт. Само собой, сержант-снабженец от
сегодняшних учений был освобожден. Рано или поздно Ш.Г. предстояла встреча с
Ренегатами, но пока Шутт не решался отдать ему приказ покинуть возведенное
им укрепление. Придет час встретиться и поговорить -- Гарри сам назначит
место. Шутт, пожалуй, знал, как заманить бай-керов, не лишенных преступных
наклонностей, в это местечко. Кстати говоря, нынешние учения, в частности,
предназначались и для этого.
Шутт обвел толпу взглядом через окуляры стереоскопического бинокля.
Бинокль у него был не такой, какие выдают командирам в Легионе, а самой что
ни на есть суперсовершенной модели: с дополнительным объемом памяти для
хранения сделанных снимков, с приспособлениями для инфракрасного видения,
гашения бликов и наводкой на бесконечность. Неподалеку от Ренегатов Шутт
заметил еще два знакомых лица -- репортершу Дженни Хиггинс и
голотелеоператора Сидни, собиравших материал для Межзвездной службы
новостей. Шугтовская рота стала жутко популярна в средствах массовой
информации, после того, как внимание, Дженни привлек необычный стиль
командования, практикуемый капитаном Шуттом. Неприятностей от той, самой
первой публикации, было немало, но в целом Шутта сложившееся положение дел
устраивало. Уж лучше иметь репутацию, к которой можно стремиться, чем такую,
от которой не чаешь, как избавиться.
Попадались в толпе и другие знакомые лица. Шутт признал с десяток шефов
службы охраны других казино -- эти наверняка явились, дабы оценить степень
боевой готовности роты. Невзирая на пережитое поражение, Максина Пруит
прислала на учения свою главную советницу, Лаверну. А может быть, та пришла
сама, хотя она и не была похожа на любительницу спортивных зрелищ.
Большую же часть толпы как раз составляли любители зрелищ такого рода.
Явились они исключительно для того, чтобы развлечься и сделать ставки на что
угодно. Несколько букмекеров уже успели расставить на траве столики и были
готовы принимать ставки и выплачивать выигрыши. Шутт улыбнулся. Как только
зрители поймут, что у него на уме, у букмекеров отбоя не будет от клиентов.
У него даже мелькнула мысль отправить Бикера, чтобы тот сделал несколько
ставок от его имени, но он решил этого не делать. Стоило бы ему сделать
большую ставку, это тут же бы заметили букмекеры, и ее тут же начали бы
прикрывать, чтобы, не дай Бог, Шутту не достался большой выигрыш.
Но как ни не хотелось Шутту в этом признаваться, он не мог остаться в
проигрыше. Да, он играл и рисковал -- играл, не делая ставок. Он испытывал
на прочность крайне ненадежную систему. В свое время огромным риском было
выставить роту против "Красных орлов" -- элитной роты регулярной армии. А
сегодня он вознамерился устроить соревнования между зелеными новобранцами и
гамбольтами, которым не было равных по физической подготовке. Очень многие
сделали бы ставки на гамбольтов, но поступили бы неправильно.
-- Все готово, капитан, -- послышался голос рядом с ним.
Шутт вздрогнул. Он даже не заметил приближения Бренди -- вот как
глубоко он, оказывается, задумался.
-- Отличная работа, Бренди. Нет смысла долее томить наших зрителей.
Начнем
-- Есть, капитан! -- отсалютовала Бренди, развернулась к небольшой
группе, выстроившейся на некотором расстоянии от края поля. -- Гамбольты! --
гаркнула Бренди. -- Вперед, равнение на середину!
Трое гамбольтов грациозно отделились от строя легионеров и застыли по
стойке "смирно".
-- Полоса препятствий устроена для того, чтобы на ней могли проверить
свои силы все служащие подразделения, -- пояснила Бренди как для зрителей,
так и для своих подопечных. -- Наша рота имеет свой собственный план
преодоления препятствий, и со временем вы узнаете, в чем состоит этот план.
Но сегодня у нас проводятся особые учения для наших новобранцев. Летный
лейтенант Квел, зенобианский военный атташе, окажет нам помощь. Вы готовы,
лейтенант?
-- Готов, сержант Коньяк! -- послышалось из зенобианского транслятора.
Маленький ящер шагнул вперед и оскалился. Шутт знал, что это улыбка, а вот
некоторые зрители невольно попятились. Те же, что привыкли обращать внимание
на мелкие детали, заметили бы, что Квел сегодня не в своей обычной черной
легионерской форме, а в спортивном костюме и кроссовках.
Бренди снова обратилась к гамбольтам.
-- Лейтенант первым побежит по полосе препятствий, и мы дадим ему
трехминутную фору. Затем вы, все трое, должны будете догнать его,
попробовать поймать и доставить к финишу. Перед ним же поставлена задача
попытаться обогнать вас и добраться до финиша без вашей помощи. Вам надлежит
принять все меры предосторожности и постараться не поранить друг друга. В
остальном можете действовать без ограничений. Вопросы есть?
Гамбольты покачали головами -- эту манеру они успели перенять у людей.
-- Отлично, -- кивнула Бренди. -- Лейтенант, стартуйте, как только
будете готовы.
-- Банзай! -- возопил зенобианец и устремился вперед по полосе
препятствий.
Бренди проводила его взглядом, затем обернулась к новобранцам.
-- Прошу прощения. Я совсем забыла просветить вас на предмет других
деталей сегодняшних учений. Через три минуты после старта гамбольтов старт
будет дан для всех остальных участников забега. Задача перед ними будет
поставлена следующая: помешать вам поймать лейтенанта. Им также не
возбраняется прибегать к любой тактике, за исключением нанесения телесных
повреждений.
По глазам новобранцев было видно, как их удивило изложенное старшим
сержантом задание.
-- Сержант, вы шутите, да? -- прищурился Махатма. -- Нет, мы, конечно,
постараемся, но мы же видели, на что они способны, эти гамбольты. Нам и
первого барьера не успеть перепрыгнуть, а они уже будут на финише с
лейтенантом Квелом в охапке.
-- Не сдавайся раньше времени, -- посоветовала ему Бренди, не отрывая
глаз от хронометра. Квел мчался по трассе, преодолевая препятствие за
препятствием и демонстрируя при этом точно такую же прыткость, как тогда,
когда уворачивался от легионеров, бегая по гостинице. -- Две минуты до
старта.
-- Слушайте, этот Квел, похоже, может до финиша добежать, пока
гамбольты еще не стартовали, -- пробормотал один из новобранцев. -- Тогда мы
точно победим.
Некоторые согласно закивали.
В толпе зрителей начали соображать, что к чему, и желавшие сделать
ставки поспешили к букмекерам, чтобы успеть, пока не стало слишком поздно.
-- Эта ящерица -- быстрее молнии, -- восторженно прошептал один из
зрителей. -- Пятьдесят против одного, что он обставит кошек!
-- Предлагаю два к одному на ящерицу, -- сказал тот букмекер, к
которому подошел этот клиент.
-- Нет уж, не меньше, чем три к одному! Пока больше ставили на
гамбольтов, руководствуясь слухами об их необычайном проворстве и рассказами
очевидцев о том, как ловко и легко Гарбо изловила лейтенанта Квела в
вестибюле "Верного шанса". Но вскоре болельщики Квела уже делали ставки пять
и шесть к одному. Людей никто, похоже, в расчет не принимал.
-- Одна минута до старта, -- сообщила Бренди. Гамбольты разминались,
потягивались, готовились к забегу. Как и остальные новобранцы, бежать они
должны были с полной выкладкой, то бишь, с туго набитыми вещмешками. Эту
традицию в свое время ввел Шутт и отменять не собирался, хотя казалось бы,
за счет этого гамбольты приобретали еще одно преимущество перед нагруженными
вещмешками людьми. В их кошачьих телах таилась немыслимая выносливость,
которую люди были не способны приобрести даже за годы самых усиленных
тренировок.
И вдруг один из зрителей крикнул:
-- Смотрите! Ящер остановился!
И точно: пробежав примерно четверть дистанции, Квел выбежал на открытое
пространство, остановился и уселся на землю.
-- Чего это он? Какого черта? -- возмутился другой зевака, только что
сделавший солидную ставку на зенобианца. -- Устал или сбрендил?
-- Это они нарочно подстроили! -- завопил еще один. -- Верните мне мои
деньги!
-- Не выйдет, приятель, -- покачал головой букмекер, который принял у
него ставку. -- Жалко проиграть, так не делай ставок. Если кто-то желает
поиграть, предлагаю два к пяти на котов.
-- Гамбольты, марш! -- скомандовала Бренди, и трое гигантских котов,
словно ядра, пущенные из катапульты, ринулись вперед по трассе. Расстояние
они преодолевали с фантастической скоростью и как бы без особого труда. Все
трое не сводили глаз с Квела. Тот безмятежно отдыхал, хотя до него
оставалось не так уж и далеко. Одни зрители, как зачарованные, любовались
грацией и изяществом гамбольтов, а другие поспешили к столикам букмекеров.
Через минуту ставки уже составляли десять к одному на гамбольтов. Букмекеры
изо всех сил старались придержать эти ставки и пытались убедить клиентов
ставить на странно себя ведущего Квела.
-- Так, -- сказала Бренди, проводив взглядом гамбольтов, обернулась к
остальным новобранцам и подбоченилась. -- Слушайте меня внимательно, ребята!
-- рявкнула она. -- Вы у нас теперь -- Легион! Больше того: вы -- это рота
"Омега", а рота "Омега" -- это значит семья. Мы преодолеваем полосу
препятствий по-своему, и сейчас вы увидите, как это делается. -- Бренди
поднесла к губам висевший у нее на груди на цепочке свисток и резко дунула в
него.
И тут из толпы зевак вышла рота "Омега". До этого мгновения легионеры
стояли за полем, смешавшись со зрителями. Конечно, не все сейчас были здесь
-- ведь кто-то должен был остаться на охране "Верного шанса" -- но все же
народу оказалось раз в десять больше, чем упавших духом новобранцев.
-- Вот ваша семья, -- улыбнулась Бренди. -- Мы побежим все вместе --
офицеры, рядовые, новобранцы, люди, синтианцы, гамбольты -- все-все! Так
давайте же покажем, как мы это делаем!
Никому и в голову не пришло поинтересоваться, истекли ли отпущенные
после старта гамбольтов три минуты. Зрители, раскрыв рты, молча смотрели на
то, как вся рота с Шуттом и Бренди во главе сорвалась с места, устремилась
вперед и увлекла с собой новобранцев.
В это время впереди происходило следующее: гамбольтам оставалось
добежать последний десяток ярдов до летного лейтенанта Квела. Тот наконец
удосужился подняться на ноги и теперь демонстрировал ту самую ловкость, с
которой удирал от легионеров в гостинице.
Дьюкс решился на нечто вроде финишного спурта, но в тот миг, когда до
ящера было уже в буквальном смысле рукой подать, зенобианец вдруг сделал
обманный финт влево, потом круто вильнул вправо и присев, избежал поимки.
Дьюкс, правда, не растерялся, и пролетев несколько метров по инерции, сделал
в воздухе сальто и снова встал на задние лапы.
Времени на обдумывание того, как ему быть дальше, у Квела было в обрез:
к нему приближался Руб. На сей раз Квел к обманным маневрам прибегать не
стал, а просто напросто рванул от Руба на полной скорости вперед -- а там
его ждал Дьюкс, гостеприимно расставивший передние лапы.
Но в то самое мгновение, когда казалось, что участь зенобианца
предрешена, Квел снова изменил направление бега, и Руб, не сумевший
достаточно быстро притормозить, налетел на Дьюкса. Оба, сцепившись рухнули
на траву, а Квел уже мчался прочь. Теперь изо всей могучей троицы в строю
оставалась одна только Гарбо, которая все время держалась на несколько шагов
позади своих сородичей. Гарбо изменила направление в тот же миг, когда это
сделал Квел. Казалось, огромная кошка привязана к хвосту ящерицы
шестифутовой проволочкой.
Квел бежал петляя, меняя направление через каждые несколько футов, и
вскоре он уже несся в диаметрально противоположную сторону -- к линии
старта. За ним бежала Гарбо, не отставая, но и не приближаясь. В нескольких
ярдах за Гарбо бежали успевшие придти в себя после досадного падения Дьюкс и
Руб. А навстречу Квелу, набирая скорость, неслась вся рота "Омега".
Зрители были ошеломлены. С вершины холма им была отлична видна вся
полоса препятствий. Букмекеры уже принимали ставки на предмет того, какой из
гамбольтов поймает зенобианца. Пока явным фаворитом была Гарбо, хотя у
Дьюкса и Руба тоже были свои болельщики. Невзирая на необычайное проворство
Квела, теперь только немногие, самые упрямые спорщики держались за свое
первоначальное мнение, и верили в то, что ящер обставит преследователей.
И казалось бы, положение Квела далеко не блестяще. Он словно бы вот-вот
готов был попасть в им же самим поставленную ловушку. Прямо по курсу перед
ним возвышалась высокая стенка -- это препятствие для ящера было куда более
серьезным, чем для его преследователей. В первый раз, на пути к финишу, Квел
эту стенку одолел, но отнюдь не так легко, как гамбольты. Те просто
перелетели через нее, как бы и не заметив препятствия. Поняв, куда
направляется их жертва, Дьюкс и Руб взяли немного в стороны, намереваясь не
дать зенобианцу уйти ни влево, ни вправо от стенки. Как бы почувствовав
неминуемое поражение, Квел остановился в десяти футах от стенки и с улыбкой
развернулся к своим преследователям.
И тут стенка за его спиной... упала.
А за ней, оказывается, стояла вся рота "Омега" -- сотня крепких,
сильных людей.
А во главе стоял Шутт. Он указал вперед и крикнул:
-- Вперед! К финишу! Все вместе!
Рота "Омега" хлынула вперед подобно волне прилива. На бегу легионеры
подхватили Квела и всех троих гамбольтов, водрузили на закорки, и помчались
дальше, весело крича и смеясь, словно выигрывали чемпионат по гравиболу. На
их пути встречались препятствия, но это не имело никакого значения. Рота не
остановилась, не замедлила бега до тех пор, пока не преодолела линию финиша,
а уж когда она ее преодолела, полоса препятствий была выглажена, словно по
ней прошлись утюгом.
-- А я все-таки до сих пор не до конца понимаю, что же там все-таки
произошло, -- сказала Дженни Хиггинс, -- откинувшись в кресле и закинув руки
за голову. -- Гамбольты гнались за зенобианцем, а потом явилась сразу вся
рота, поволокла их всех к финишу, но ведь все было нарушено, все задачи не
выполнены! Букмекеры вопили, что гамбольты проиграли, но те зрители, что
делали ставки, в конце концов заставили их раскошелиться. Но ты-то чего
добивался?
Шутт улыбнулся. Ему было легко улыбаться, когда на против него за
столом сидела такая красотка, как Дженни.
-- Нам нужно было сделать две вещи для роты, -- сказал он. -- И я так
думаю, мы их сделали. Кроме того, были у нас и две отдаленные цели, но
достигнуты они или нет; пока судить рано.
-- И ты мне скажешь, чего вы добились, или я должна тут сидеть и гадать
на кофейной гуще? -- сердито вопросила Дженни.
Шутт пожал плечами.
-- Да нет тут никаких особых тайн. Первое, чего нам нужно было добиться
-- это показать новобранцам, что они являются членами дружеской компании --
вернее, семьи. На самом деле, именно в этом и состоит наше учение на полосе
препятствий. Мы пробегаем ее не поодиночке, а все вместе, чтобы каждый
понял, что вместе мы способны совершить много такого, что не под силу
каждому в отдельности.
-- Ну, это-то как раз было понятно, -- кивнула Дженни. -- Крепость
командного духа отличала твою роту с тех самых пор, как я о ней узнала. Но
этим ни в коем случае не объясняется то, зачем тебе понадобилось выпускать
зенобианца первым, а затем отправлять следом за ним гамбольтов.
-- Лейтенант Квел совершил ошибку при своем появлении в роте и
заработал не слишком хорошую репутацию, -- пояснил Шутт. -- У некоторых и
вообще сложилось такое впечатление, будто он шпионит за нами. Но пару дней
назад он выручил из беды одного нашего легионера -- можно сказать, жизнь ему
спас, и из-за этого происшествия отношение к зенобианцу во многом
изменилось. Но все же мне хотелось укрепить роту во мнении о том, что Квел с
нами заодно, и нам очень повезло, что мне удалось уговорить его сыграть эту
роль -- роль кролика, за которым гнались гамбольты.
уютной, с мягким освещением, кабинке бара "Домино" в казино "Три кости".
Другие столики были пусты. В это время большинство посетителей казино
находились возле игорных столов. Если кто-то желал выпить, выпивку бы ему
доставили в игровой зал. Так что обстановка как нельзя лучше способствовала
спокойной беседе. Звучала приятная музыка.
-- Моя работа переезжает на другую планету, -- пожал плечами Бикер. --
Мне ничего не остается, как переехать вместе с ней.
Лаверна повертела в руке бокал.
-- Позволь в этом усомниться, -- сказала она. -- Ты можешь уволиться,
когда пожелаешь и жить дальше припеваючи. И не вздумай отрицать. Я навела
справки после кое-каких твоих заявлений, так что я прекрасно знаю, каковы
твои сбережения. На личный астероид не хватит, это понятно, но и страдать
без ежемесячной зарплаты ты не станешь. Так что ты преспокойно мог бы
остаться, здесь. Если бы захотел, конечно.
-- Наверное, хотя Лорелея -- и не мой идеал места, где бы я мечтал
состариться и умереть. -- Бикер умолк, переждав несколько особенно бравурных
аккордов, и продолжал: -- Поскольку ты не делаешь тайны из знакомства с моим
финансовым положением, то позволь признаться в том, что и я с твоим
ознакомился. И у меня такое впечатление, что тебе также нет резона держаться
за свою работодательницу.
-- Финансового резона, -- уточнила Лаверна, опустила голову и в упор
посмотрела на Бикера. -- Однако в ближайшее время я этот билетик покупать не
намерена. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, Бикер.
-- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, -- кивнул Бикер. -- Но позволь
заметить: когда ты действительно захочешь уйти, можно придумать, как это
лучше сделать. И как только ты очутишься за пределами станции, исчезнуть
тебе будет куда как легче.
-- Ну да, если я буду в восторге от того, что всю оставшуюся жизнь мне
придется прятаться, -- вздохнула Лаверна и покачала головой. -- Правду
сказать, как раз об этом я бы и мечтала: у меня появилось бы время, чтобы
прочесть те книги, которые я еще не успела прочесть, написать что-то свое.
Особой любительницей появляться на людях я никогда не была. Но проблема не
этом. Я слишком много знаю. Максина просто так меня не отпустит. Даже если
бы ее не стало...
-- Твоя осведомленность пугала бы ее преемников. Они боялись бы, что ты
выдашь какие-то важные секреты, если они тебя чем-то рассердят. А преемники
эти тебе лично ничем обязаны не будут, и потому ни перед чем не остановятся.
-- Бикер наклонился ближе к Лаверне, и сказал, стараясь, чтобы его голос
звучал тише музыки: -- Но если бы ты все-таки захотела попытаться, то имей в
виду: у моего босса и у Космического Легиона имеются такие возможности,
какими больше никто не располагает, ни один человек. Лаверна долго молчала.
Наконец она спросила:
-- Послушай, а с какой стати Шутту ради меня стараться? Только не
уверяй меня в том, что он весь такой из себя добренький, и что сделает все,
о чем ты его попросишь. Что же касается Легиона, то вряд ли я надумаю
поступить в него. Я уже не в том возрасте, и вообще...
-- Если хочешь знать, существует такая традиция: чаще всего в Легион
поступают люди, мечтающие забыть о своем прошлом, -- с хитрой усмешкой
сообщил Лаверне Бикер. Он откинулся на спинку стула и обозрел прихотливо
обставленный зал. Посидев так некоторое время, он снова склонился к столу и
заговорил: -- По крайней мере в подразделении, которым командует мой босс,
жилье и питание всегда на уровне самых роскошных гостиниц и ресторанов, и на
пенсию всегда можно уйти с солидными накоплениями. Правда, работа порой
бывает опасна... но ведь к этому тебе не привыкать?
-- Хватит, -- нахмурилась Лаверна. -- Ты совсем как сержант-вербовщик.
-- Она, прищурившись, посмотрела на Бикера. -- Ты же не серьезно, правда?
Бикер самым внимательным образом изучал кончики своих пальцев.
-- Я всего-навсего предлагаю тебе альтернативу твоему пребыванию здесь,
поскольку не хуже тебя понимаю: рано или поздно кому-то придет в голову
мысль о том, что ты слишком много знаешь. Будучи женщиной умной и с хорошо
развитой интуицией, ты наверняка и сама уже прикидывала, как бы тебе
смыться, пока это не случилось. И мне так представляется, что сейчас, когда
твоя работадательница начинает утрачивать влияние, когда вокруг нее уже
кругами вьются стервятники-конкуренты, для ухода не самый плохой момент. Но
безусловно, тебе лучше знать. Лаверна повела глазами в одну сторону, потом
-- в другую. Убедившись, что никто ее не услышит, она ответила:
-- Знаешь, Бикер, вот в этом ты прав. Никаких скоропалительных решений
я принимать не стану, но подумать -- непременно подумаю.
-- Только не затягивай с этим, -- посоветовал ей Бикер. -- Нам тут не
так долго осталось находиться.
-- Знаю, -- кивнула Лаверна и умолкла.
Из динамиков лилась медленная минорная танцевальная мелодия
двадцатилетней давности -- их тех времен, когда они оба были молоды и не
ведали, что такое -- груз ответственности.
Когда их беседа возобновилась, они заговорили на другую тему.
Типичный посетитель Лорелеи вряд ли знает, где находится парк
Глэдстоун, и уж тем более вряд ли. ступала его нога. Парк, не числится среди
излюбленных достопримечательностей космической станции, да и рассчитан он на
туристов, если на то пошло, не был. Заложен этот парк был с единственной
целью: чтобы стать частью системы воздухообмена. Он предназначался для
очистки воздуха от углекислоты и замены оной натуральным, органического
происхождения кислородом. В принципе, с этой задачей не хуже справились бы и
химические процессоры, но многие туристы наивно верили в то, что воздух,
очищенный с помощью посаженных на двадцати квадратных километрах деревьев и
травы, полезнее для здоровья, чем искусственный, пропущенный через систему
очистки.
Если бы владельцы казино имели возможность выбирать, они бы с радостью
повыбрасывали траву, вырвали бы с корнем деревья, и понастроили бы на их
месте еще несколько игорных домов. В конце концов, в бюджет станции парк
никаких доходов не приносил. Туристы, прибывающие на Лорелею, приезжали сюда
ради того, чтобы просиживать при искусственном освещении дни и ночи напролет
за столами и смотреть за тем, как деньги переходят из рук в руки. Но знание
того, что здесь, на космической станции, есть парк с живыми деревьями,
являлось для этих людей одним из знаков безопасности, а вот ходить туда --
нет уж, увольте.
Между тем постоянные обитатели станции -- обслуживающий персонал
отелей, казино, баров и ресторанов -- нуждались в месте, где можно было бы
развеяться, полюбоваться свежей живой зеленью, а не зеленым сукном игорного
стола. Какой-нибудь крупье с удовольствием катался по парку после работы на
велосипеде, а официантка из коктейль-бара любила сидеть на скамейке и часами
любоваться цветами на клумбе. Даже начальство порой проявляло инициативу и
вывозило своих подчиненных в парк на общие пикники, полагая, что подобные
мероприятия укрепляют коллектив, а в особенности -- товарищеские матчи по
гравиболу.
Вскоре после прибытия на Лорелею Шуттовская рота начала регулярно
пользоваться парком Глэдстоун для проведения учений. Парк отличался
разнообразием "природного" ландшафта, здесь имелись как участки густого
леса, так и открытые лужайки и отвесные скалы, так что его можно было
считать в некотором роде крупномасштабным тренажером -- ведь с такими
особенностями ландшафта можно было столкнуться на любой планете. Честно
говоря, Шутт не строил иллюзий на тот счет, что пребывание его роты на
Лорелее затянется. Он понимал, что рано или поздно верховное командование
Легиона устроит роте "Омега" такое назначение, что мало, как говорится, не
покажется. И Шутт хотел, чтобы его легионеры к такому обороту дел были
готовы.
Однако сегодня были назначены особенные учения, и особенными они были
не потому, что посмотреть на них явилось столько зрителей. Немногочисленные
обитатели Лорелеи частенько наблюдали за учениями легионеров. Шутт знал, что
среди зрителей наверняка находятся лазутчики из других казино -- мечтают
высмотреть какие-нибудь признаки наметившейся слабости у легионеров,
охраняющих "Верный шанс". Понимая это, капитан делал все ради того, чтобы
воинское мастерство его подчиненных не оставляло у зрителей никаких
сомнений, а у искателей легкой наживы отбивало бы всякую охоту взять казино
силой. Хотя, честно говоря, таких охотников почти не стало после бесславного
поражения Максины Пруит.
Сегодняшние учения были широко разрекламированы, и народу собралось
много. Некоторые любопытствующие явились специально для того, чтобы
поглазеть на легендарных гамбольтов. Пресса взахлеб расписывала котоподобных
инопланетян, как самых лучших бойцов в галактике, указывалось и на то, что
служащая на Лорелее троица -- это самые первые гамбольты в истории,
выразившие желания служить бок о бок с людьми. О том, какие надежды возлагал
Шутт на предстоящие учения, какова их задача, ни в новостях, ни в газетах не
было сказано ни слова. В принципе, разглашать сведения такого рода было не
положено, потому их отсутствие никого не насторожило.
Шутт наблюдал за собиравшейся толпой болельщиков с вершины переносной
наблюдательной вышки, которую легионеры установили на краю полосы
препятствий. Он уже успел заметить троицу Ренегатов. Те самым внимательным
образом вглядывались в шеренги выстраивавшихся легионеров. "Шоколадного
Гарри высматривают", -- понял Шутт. Само собой, сержант-снабженец от
сегодняшних учений был освобожден. Рано или поздно Ш.Г. предстояла встреча с
Ренегатами, но пока Шутт не решался отдать ему приказ покинуть возведенное
им укрепление. Придет час встретиться и поговорить -- Гарри сам назначит
место. Шутт, пожалуй, знал, как заманить бай-керов, не лишенных преступных
наклонностей, в это местечко. Кстати говоря, нынешние учения, в частности,
предназначались и для этого.
Шутт обвел толпу взглядом через окуляры стереоскопического бинокля.
Бинокль у него был не такой, какие выдают командирам в Легионе, а самой что
ни на есть суперсовершенной модели: с дополнительным объемом памяти для
хранения сделанных снимков, с приспособлениями для инфракрасного видения,
гашения бликов и наводкой на бесконечность. Неподалеку от Ренегатов Шутт
заметил еще два знакомых лица -- репортершу Дженни Хиггинс и
голотелеоператора Сидни, собиравших материал для Межзвездной службы
новостей. Шугтовская рота стала жутко популярна в средствах массовой
информации, после того, как внимание, Дженни привлек необычный стиль
командования, практикуемый капитаном Шуттом. Неприятностей от той, самой
первой публикации, было немало, но в целом Шутта сложившееся положение дел
устраивало. Уж лучше иметь репутацию, к которой можно стремиться, чем такую,
от которой не чаешь, как избавиться.
Попадались в толпе и другие знакомые лица. Шутт признал с десяток шефов
службы охраны других казино -- эти наверняка явились, дабы оценить степень
боевой готовности роты. Невзирая на пережитое поражение, Максина Пруит
прислала на учения свою главную советницу, Лаверну. А может быть, та пришла
сама, хотя она и не была похожа на любительницу спортивных зрелищ.
Большую же часть толпы как раз составляли любители зрелищ такого рода.
Явились они исключительно для того, чтобы развлечься и сделать ставки на что
угодно. Несколько букмекеров уже успели расставить на траве столики и были
готовы принимать ставки и выплачивать выигрыши. Шутт улыбнулся. Как только
зрители поймут, что у него на уме, у букмекеров отбоя не будет от клиентов.
У него даже мелькнула мысль отправить Бикера, чтобы тот сделал несколько
ставок от его имени, но он решил этого не делать. Стоило бы ему сделать
большую ставку, это тут же бы заметили букмекеры, и ее тут же начали бы
прикрывать, чтобы, не дай Бог, Шутту не достался большой выигрыш.
Но как ни не хотелось Шутту в этом признаваться, он не мог остаться в
проигрыше. Да, он играл и рисковал -- играл, не делая ставок. Он испытывал
на прочность крайне ненадежную систему. В свое время огромным риском было
выставить роту против "Красных орлов" -- элитной роты регулярной армии. А
сегодня он вознамерился устроить соревнования между зелеными новобранцами и
гамбольтами, которым не было равных по физической подготовке. Очень многие
сделали бы ставки на гамбольтов, но поступили бы неправильно.
-- Все готово, капитан, -- послышался голос рядом с ним.
Шутт вздрогнул. Он даже не заметил приближения Бренди -- вот как
глубоко он, оказывается, задумался.
-- Отличная работа, Бренди. Нет смысла долее томить наших зрителей.
Начнем
-- Есть, капитан! -- отсалютовала Бренди, развернулась к небольшой
группе, выстроившейся на некотором расстоянии от края поля. -- Гамбольты! --
гаркнула Бренди. -- Вперед, равнение на середину!
Трое гамбольтов грациозно отделились от строя легионеров и застыли по
стойке "смирно".
-- Полоса препятствий устроена для того, чтобы на ней могли проверить
свои силы все служащие подразделения, -- пояснила Бренди как для зрителей,
так и для своих подопечных. -- Наша рота имеет свой собственный план
преодоления препятствий, и со временем вы узнаете, в чем состоит этот план.
Но сегодня у нас проводятся особые учения для наших новобранцев. Летный
лейтенант Квел, зенобианский военный атташе, окажет нам помощь. Вы готовы,
лейтенант?
-- Готов, сержант Коньяк! -- послышалось из зенобианского транслятора.
Маленький ящер шагнул вперед и оскалился. Шутт знал, что это улыбка, а вот
некоторые зрители невольно попятились. Те же, что привыкли обращать внимание
на мелкие детали, заметили бы, что Квел сегодня не в своей обычной черной
легионерской форме, а в спортивном костюме и кроссовках.
Бренди снова обратилась к гамбольтам.
-- Лейтенант первым побежит по полосе препятствий, и мы дадим ему
трехминутную фору. Затем вы, все трое, должны будете догнать его,
попробовать поймать и доставить к финишу. Перед ним же поставлена задача
попытаться обогнать вас и добраться до финиша без вашей помощи. Вам надлежит
принять все меры предосторожности и постараться не поранить друг друга. В
остальном можете действовать без ограничений. Вопросы есть?
Гамбольты покачали головами -- эту манеру они успели перенять у людей.
-- Отлично, -- кивнула Бренди. -- Лейтенант, стартуйте, как только
будете готовы.
-- Банзай! -- возопил зенобианец и устремился вперед по полосе
препятствий.
Бренди проводила его взглядом, затем обернулась к новобранцам.
-- Прошу прощения. Я совсем забыла просветить вас на предмет других
деталей сегодняшних учений. Через три минуты после старта гамбольтов старт
будет дан для всех остальных участников забега. Задача перед ними будет
поставлена следующая: помешать вам поймать лейтенанта. Им также не
возбраняется прибегать к любой тактике, за исключением нанесения телесных
повреждений.
По глазам новобранцев было видно, как их удивило изложенное старшим
сержантом задание.
-- Сержант, вы шутите, да? -- прищурился Махатма. -- Нет, мы, конечно,
постараемся, но мы же видели, на что они способны, эти гамбольты. Нам и
первого барьера не успеть перепрыгнуть, а они уже будут на финише с
лейтенантом Квелом в охапке.
-- Не сдавайся раньше времени, -- посоветовала ему Бренди, не отрывая
глаз от хронометра. Квел мчался по трассе, преодолевая препятствие за
препятствием и демонстрируя при этом точно такую же прыткость, как тогда,
когда уворачивался от легионеров, бегая по гостинице. -- Две минуты до
старта.
-- Слушайте, этот Квел, похоже, может до финиша добежать, пока
гамбольты еще не стартовали, -- пробормотал один из новобранцев. -- Тогда мы
точно победим.
Некоторые согласно закивали.
В толпе зрителей начали соображать, что к чему, и желавшие сделать
ставки поспешили к букмекерам, чтобы успеть, пока не стало слишком поздно.
-- Эта ящерица -- быстрее молнии, -- восторженно прошептал один из
зрителей. -- Пятьдесят против одного, что он обставит кошек!
-- Предлагаю два к одному на ящерицу, -- сказал тот букмекер, к
которому подошел этот клиент.
-- Нет уж, не меньше, чем три к одному! Пока больше ставили на
гамбольтов, руководствуясь слухами об их необычайном проворстве и рассказами
очевидцев о том, как ловко и легко Гарбо изловила лейтенанта Квела в
вестибюле "Верного шанса". Но вскоре болельщики Квела уже делали ставки пять
и шесть к одному. Людей никто, похоже, в расчет не принимал.
-- Одна минута до старта, -- сообщила Бренди. Гамбольты разминались,
потягивались, готовились к забегу. Как и остальные новобранцы, бежать они
должны были с полной выкладкой, то бишь, с туго набитыми вещмешками. Эту
традицию в свое время ввел Шутт и отменять не собирался, хотя казалось бы,
за счет этого гамбольты приобретали еще одно преимущество перед нагруженными
вещмешками людьми. В их кошачьих телах таилась немыслимая выносливость,
которую люди были не способны приобрести даже за годы самых усиленных
тренировок.
И вдруг один из зрителей крикнул:
-- Смотрите! Ящер остановился!
И точно: пробежав примерно четверть дистанции, Квел выбежал на открытое
пространство, остановился и уселся на землю.
-- Чего это он? Какого черта? -- возмутился другой зевака, только что
сделавший солидную ставку на зенобианца. -- Устал или сбрендил?
-- Это они нарочно подстроили! -- завопил еще один. -- Верните мне мои
деньги!
-- Не выйдет, приятель, -- покачал головой букмекер, который принял у
него ставку. -- Жалко проиграть, так не делай ставок. Если кто-то желает
поиграть, предлагаю два к пяти на котов.
-- Гамбольты, марш! -- скомандовала Бренди, и трое гигантских котов,
словно ядра, пущенные из катапульты, ринулись вперед по трассе. Расстояние
они преодолевали с фантастической скоростью и как бы без особого труда. Все
трое не сводили глаз с Квела. Тот безмятежно отдыхал, хотя до него
оставалось не так уж и далеко. Одни зрители, как зачарованные, любовались
грацией и изяществом гамбольтов, а другие поспешили к столикам букмекеров.
Через минуту ставки уже составляли десять к одному на гамбольтов. Букмекеры
изо всех сил старались придержать эти ставки и пытались убедить клиентов
ставить на странно себя ведущего Квела.
-- Так, -- сказала Бренди, проводив взглядом гамбольтов, обернулась к
остальным новобранцам и подбоченилась. -- Слушайте меня внимательно, ребята!
-- рявкнула она. -- Вы у нас теперь -- Легион! Больше того: вы -- это рота
"Омега", а рота "Омега" -- это значит семья. Мы преодолеваем полосу
препятствий по-своему, и сейчас вы увидите, как это делается. -- Бренди
поднесла к губам висевший у нее на груди на цепочке свисток и резко дунула в
него.
И тут из толпы зевак вышла рота "Омега". До этого мгновения легионеры
стояли за полем, смешавшись со зрителями. Конечно, не все сейчас были здесь
-- ведь кто-то должен был остаться на охране "Верного шанса" -- но все же
народу оказалось раз в десять больше, чем упавших духом новобранцев.
-- Вот ваша семья, -- улыбнулась Бренди. -- Мы побежим все вместе --
офицеры, рядовые, новобранцы, люди, синтианцы, гамбольты -- все-все! Так
давайте же покажем, как мы это делаем!
Никому и в голову не пришло поинтересоваться, истекли ли отпущенные
после старта гамбольтов три минуты. Зрители, раскрыв рты, молча смотрели на
то, как вся рота с Шуттом и Бренди во главе сорвалась с места, устремилась
вперед и увлекла с собой новобранцев.
В это время впереди происходило следующее: гамбольтам оставалось
добежать последний десяток ярдов до летного лейтенанта Квела. Тот наконец
удосужился подняться на ноги и теперь демонстрировал ту самую ловкость, с
которой удирал от легионеров в гостинице.
Дьюкс решился на нечто вроде финишного спурта, но в тот миг, когда до
ящера было уже в буквальном смысле рукой подать, зенобианец вдруг сделал
обманный финт влево, потом круто вильнул вправо и присев, избежал поимки.
Дьюкс, правда, не растерялся, и пролетев несколько метров по инерции, сделал
в воздухе сальто и снова встал на задние лапы.
Времени на обдумывание того, как ему быть дальше, у Квела было в обрез:
к нему приближался Руб. На сей раз Квел к обманным маневрам прибегать не
стал, а просто напросто рванул от Руба на полной скорости вперед -- а там
его ждал Дьюкс, гостеприимно расставивший передние лапы.
Но в то самое мгновение, когда казалось, что участь зенобианца
предрешена, Квел снова изменил направление бега, и Руб, не сумевший
достаточно быстро притормозить, налетел на Дьюкса. Оба, сцепившись рухнули
на траву, а Квел уже мчался прочь. Теперь изо всей могучей троицы в строю
оставалась одна только Гарбо, которая все время держалась на несколько шагов
позади своих сородичей. Гарбо изменила направление в тот же миг, когда это
сделал Квел. Казалось, огромная кошка привязана к хвосту ящерицы
шестифутовой проволочкой.
Квел бежал петляя, меняя направление через каждые несколько футов, и
вскоре он уже несся в диаметрально противоположную сторону -- к линии
старта. За ним бежала Гарбо, не отставая, но и не приближаясь. В нескольких
ярдах за Гарбо бежали успевшие придти в себя после досадного падения Дьюкс и
Руб. А навстречу Квелу, набирая скорость, неслась вся рота "Омега".
Зрители были ошеломлены. С вершины холма им была отлична видна вся
полоса препятствий. Букмекеры уже принимали ставки на предмет того, какой из
гамбольтов поймает зенобианца. Пока явным фаворитом была Гарбо, хотя у
Дьюкса и Руба тоже были свои болельщики. Невзирая на необычайное проворство
Квела, теперь только немногие, самые упрямые спорщики держались за свое
первоначальное мнение, и верили в то, что ящер обставит преследователей.
И казалось бы, положение Квела далеко не блестяще. Он словно бы вот-вот
готов был попасть в им же самим поставленную ловушку. Прямо по курсу перед
ним возвышалась высокая стенка -- это препятствие для ящера было куда более
серьезным, чем для его преследователей. В первый раз, на пути к финишу, Квел
эту стенку одолел, но отнюдь не так легко, как гамбольты. Те просто
перелетели через нее, как бы и не заметив препятствия. Поняв, куда
направляется их жертва, Дьюкс и Руб взяли немного в стороны, намереваясь не
дать зенобианцу уйти ни влево, ни вправо от стенки. Как бы почувствовав
неминуемое поражение, Квел остановился в десяти футах от стенки и с улыбкой
развернулся к своим преследователям.
И тут стенка за его спиной... упала.
А за ней, оказывается, стояла вся рота "Омега" -- сотня крепких,
сильных людей.
А во главе стоял Шутт. Он указал вперед и крикнул:
-- Вперед! К финишу! Все вместе!
Рота "Омега" хлынула вперед подобно волне прилива. На бегу легионеры
подхватили Квела и всех троих гамбольтов, водрузили на закорки, и помчались
дальше, весело крича и смеясь, словно выигрывали чемпионат по гравиболу. На
их пути встречались препятствия, но это не имело никакого значения. Рота не
остановилась, не замедлила бега до тех пор, пока не преодолела линию финиша,
а уж когда она ее преодолела, полоса препятствий была выглажена, словно по
ней прошлись утюгом.
-- А я все-таки до сих пор не до конца понимаю, что же там все-таки
произошло, -- сказала Дженни Хиггинс, -- откинувшись в кресле и закинув руки
за голову. -- Гамбольты гнались за зенобианцем, а потом явилась сразу вся
рота, поволокла их всех к финишу, но ведь все было нарушено, все задачи не
выполнены! Букмекеры вопили, что гамбольты проиграли, но те зрители, что
делали ставки, в конце концов заставили их раскошелиться. Но ты-то чего
добивался?
Шутт улыбнулся. Ему было легко улыбаться, когда на против него за
столом сидела такая красотка, как Дженни.
-- Нам нужно было сделать две вещи для роты, -- сказал он. -- И я так
думаю, мы их сделали. Кроме того, были у нас и две отдаленные цели, но
достигнуты они или нет; пока судить рано.
-- И ты мне скажешь, чего вы добились, или я должна тут сидеть и гадать
на кофейной гуще? -- сердито вопросила Дженни.
Шутт пожал плечами.
-- Да нет тут никаких особых тайн. Первое, чего нам нужно было добиться
-- это показать новобранцам, что они являются членами дружеской компании --
вернее, семьи. На самом деле, именно в этом и состоит наше учение на полосе
препятствий. Мы пробегаем ее не поодиночке, а все вместе, чтобы каждый
понял, что вместе мы способны совершить много такого, что не под силу
каждому в отдельности.
-- Ну, это-то как раз было понятно, -- кивнула Дженни. -- Крепость
командного духа отличала твою роту с тех самых пор, как я о ней узнала. Но
этим ни в коем случае не объясняется то, зачем тебе понадобилось выпускать
зенобианца первым, а затем отправлять следом за ним гамбольтов.
-- Лейтенант Квел совершил ошибку при своем появлении в роте и
заработал не слишком хорошую репутацию, -- пояснил Шутт. -- У некоторых и
вообще сложилось такое впечатление, будто он шпионит за нами. Но пару дней
назад он выручил из беды одного нашего легионера -- можно сказать, жизнь ему
спас, и из-за этого происшествия отношение к зенобианцу во многом
изменилось. Но все же мне хотелось укрепить роту во мнении о том, что Квел с
нами заодно, и нам очень повезло, что мне удалось уговорить его сыграть эту
роль -- роль кролика, за которым гнались гамбольты.