Страница:
опустился на стул. Он намеревался внимательно слушать все, о чем будет
говорить Суси, понимая, что у этого парня есть чему поучиться...
Мой босс со свойственной ему скрупулезностью ознакомился со сведениями
о той планете, на которую направили его роту. Поселение на Ландуре было
основано двести лет назад, это была шахтерская колония. Могулы -- так
называли владельцев рудников -- использовали для добычи руды заключенных,
которым после непродолжительного срока работы на рудниках, были обещаны
свобода и земля. Могулы сказочно разбогатели, нажившись на чужом каторжном
труде. Столицу они разместили на девственном тропическом острове под
названием Атлантис. Этот остров стал в то время популярным курортом для
богачей.
В наше время рудники на континенте, в основном, находились во владении
инопланетных картелей, которые с каждым годом все с большим трудом извлекали
прибыль из почти окончательно выработанных пластов породы. Первоначальные
владельцы почти все разъехались на более престижные планеты, где имели
возможность без зазрения совести тратить деньги, нажитые чужими потом и
кровью. Власть осталась в руках бывших бюрократов и управленцев средней
руки. Правили они шахтерами, фермерами, заводскими рабочими и мелкими
торговцами, которым не хватало средств, чтобы удрать с Ландура.
Затем, несколько лет назад, по планете пронесся революционный вихрь, и
для усмирения повстанцев были призваны федеральные войска. Был восстановлен
мир. Оппозиционеры пришли к власти, а бывшие властители стали
оппозиционерами. Правда, некоторые, особо закоренелые противники новой
власти удрали на континент и организовали там движение сопротивления, но им
никто особого значения не придавал.
В общем, наступившему миру население радовалось, но ландуранцев в
немалой степени огорчало то, что он привнесен извне. Особенно неприятный
осадок остался после обстрела пилотами Федерации кораблей, слетевшихся на
мирные переговоры. Офицером Легиона, отдавшим приказ о начале обстрела, был
некий лейтенант Скарамуш, который исчез из рядов Легиона в неизвестном
направлении незадолго до того, как к командованию ротой "Омега" приступил
капитан Шутник. Этот факт не был широко известен на Ландуре, но ему суждено
было обрести известность.
По какой-то причине этот факт был также опущен в ознакомительных
материалах, которые генерал Блицкриг прислал моему боссу.
Космопорт Атлантис на Ландуре был типичным для третьеразрядной
развивающейся планеты. Дорожки потрескались и проросли травой, со стен домов
осыпалась облупившаяся краска... Все красноречиво свидетельствовало о том,
что здесь никогда не происходило ничего, заслуживающего внимания. Но для
служащих роты "Омега" это зрелище казалось роскошным. Выходя из
приземлившегося шаттла, легионеры первым делом поднимали головы вверх, чтобы
впервые за год полюбоваться настоящим небом. А издалека, если хорошо
прислушаться, доносился приглушенный гул океанского прибоя. Волны накатывали
на широкий песчаный пляж.
-- Как это здорово -- снова оказаться на настоящей планете, -- сказала
Рембрандт, и ей никто не возразил.
Невдалеке стояло подразделение в серой форме -- это были миротворцы из
регулярной армии, которых прибыла сменить рота "Омега". Позади можно было
разглядеть местных репортеров. Шутт позвал офицеров и они все вместе
отправились к федералам, дабы засвидетельствовать почтение.
-- Капитан Жаворонок? -- поприветствовал Шутт армейского командира.
-- Она самая. Добро пожаловать на Ландур, капитан Шутник, -- ответила
ему темноволосая молодая женщина. Она шагнула вперед и крепко пожала руку
Шутта. -- Рада вас видеть, хотя мы и сами не отказались бы остаться тут еще
на один срок.
Младшие офицеры Легиона и армии обменялись рукопожатиями. Шутт негромко
проговорил:
-- Не хотите ли сказать мне чего-нибудь особенного о местной ситуации,
капитан Жаворонок?
-- Ничего такого, чего не было бы в руководствах, которые мы вам
передадим, -- усмехнулась Жаворонок. -- Очень милая планета. Местные жители,
похоже, рады тому, что мы находимся здесь. Самый неприятный инцидент имел
место, когда нам пришлось вмешаться в слишком уж бурное празднование
праздника Победы. Погода всегда чудесная, никакой тебе кусачей мошкары,
опасных хищников. Даже мятежники на материке -- и те практически безопасны.
Так что вам тут будет легко и просто.
-- Надеюсь, что все так и есть, -- улыбнулся Шутт. -- Не сказал бы, что
я обожаю всякие неприятности, но уж лучше обо всем нехорошем узнать заранее.
Наше последнее назначение было сопряжено с целым рядом скрытых проблем.
-- Капитан, если вы на Ландуре соскучитесь по неприятностям, вам
придется здорово потрудится, чтобы их найти, -- заверила его Жаворонок. -- Я
тут пробыла целый год и никаких признаков неприятностей не заметила.
-- Что ж, если нам повезет, не заметим и мы.
Жаворонок кивнула и указала на группу людей в штатском, стоявших возле
ближайшего здания.
-- Пойдемте, я вас представлю местным властям. Не вежливо заставлять их
ждать.
-- Да-да, конечно, обязательно, -- отозвался Шутт.
Он зашагал рядом с капитаншей, за ними устремились младшие офицеры. Они
одолели уже половину расстояния, отделявшего их от местных правителей, когда
с крыши ближайшего здания послышался громкий хлопок, и почти в то же
мгновение что-то просвистело над головой Шутта и ударилось о землю позади
него.
-- Ложись! -- крикнул он. -- Стреляют! -- И сам бросился ничком на
землю. Насколько он слышал, упали на землю еще несколько человек, решивших
последовать его совету. Попал в кого-нибудь снайпер, или не попал -- этого
Шутт пока не понял.
Ближайшим укрытием была какая-то наземная машина, стоявшая футах в
двадцати от того места, где залег Шутт. Шутт быстро пополз к ней
по-пластунски. Он не знал, кому предназначался выстрел -- ему или еще
кому-то, но не исключалось, что стрелок не был особенно избирателен. Как бы
то ни было, Шутт вовсе не хотел становиться легкой мишенью для следующего
выстрела.
Он рискнул приподнять голову и посмотреть, что происходит поблизости.
Местные властители рассыпались, как горох, но, похоже, никто из них не
пострадал. Но тут прозвучал новый выстрел, и Шутт с утроенной поспешностью
пополз к автомобилю. И тут он скорее почувствовал, нежели увидел, как что-то
промелькнуло мимо него в том направлении, откуда доносились выстрелы. Это
был, без сомнения, Луи на глайдборде, с парализатором наизготовку. Шутт
надеялся на то, что Луи проделывает отвлекающий маневр. Маленький синтианец
представлял собой мелкую и подвижную цель, но стрелкам могло и повезти.
Несколько мгновений спустя над головой Шутта пролетело нечто более
крупное. На этот раз капитан отважился поднять голову. Это был Шоколадный
Гарри на своем новом мотолете. Сбоку восседал Спартак. Потенциальным
злоумышленникам теперь будет трудно улизнуть. Но если начнется
перестрелка... Шутт выбросил эту мысль из головы и поскорее пополз к
укрытию.
Капитан Жаворонок добралась до автомобиля раньше него. Она села,
прислонившись спиной к машине, и приготовила пистолет. Она встретила Шутта
взглядом и прошептала:
-- Ну, и везет же мне! Только я собралась смотать удочки, как оппозиция
решила дать о себе знать!
-- А вы оставайтесь, -- тяжело дыша, предложил ей Шутт. Затем, немного
отдышавшись, добавил: -- Насколько я понимаю, вы вряд ли знаете, кто затеял
стрельбу?
-- Понятия не имею, -- ответила Жаворонок. -- А вот ваши люди словно бы
готовы к такому обороту событий. Быстро среагировали, -- сказала она и
одобрительно кивнула.
-- Будем надеяться, что достаточно быстро.
После первых двух выстрелов наступила тишина, но это вовсе не означало,
что все в порядке. Шутт оглянулся назад, в ту сторону, где высадилась рота,
чтобы посмотреть, как себя ведут его подчиненные. Оказалось, что большая их
часть воспользовалась любыми укрытиями, какие только можно было отыскать на
летном поле. Бренди выглядывала из-за носа челнока. Она рассматривала в
бинокль крыши ближайших зданий и что-то говорила в микрофон наручного
коммуникатора. Скорее всего, руководила ротой в связи с открытой стрельбой.
Заметив Бренди, Шутт наклонился и включил собственный коммуникатор.
-- Шутник на связи. Что происходит, старший сержант?
-- Сама пытаюсь разобраться, капитан. Ш.Г. и синтианцы вылетели на
разведку. Стрелявший пока не обнаружен. Вы в порядке?
-- Целехонек. А как остальные?
-- Несколько синяков и царапин получено в поисках укрытия, но в
остальном все нормально. У Препа форма по шву разорвалась.
Шутт усмехнулся.
-- Не говори, в каком месте, умоляю! Теперь вот что, Бренди. Нужно
оцепить территорию, чтобы гражданским лицам ничего не грозило. Отправь
гамбольтов, пусть обшарят крыши. Не можем же мы тут прятаться из-за
одного-единственного снайпера.
-- Ясно, капитан. Но вы оставайтесь в укрытии, пока я не сообщу вам,
что опасность миновала. Тут, может быть, не один снайпер.
Шутт видел, как рассыпались по летному полю его подчиненные, как они
окружили здание космопорта. Больше выстрелов не последовало, но сообщение о
том, что территория совершенно безопасна, последовало значительно позже. А
снайпера никто так и не нашел.
-- Я не привык к тому, чтобы в меня стреляли, -- сказал Шутт,
взволнованно расхаживая по комнате. Их с Бикером проводили в безопасное
помещение в здании терминала космопорта, а армейское подразделение и рота
"Омега" обшаривали здание, чтобы выяснить, не засели ли где-нибудь еще
снайперы.
В другой части здания окончания разведки ожидали члены местного
правительства, включая главу госбезопасности полковника Мейза.
-- Прошу прощения, сэр, но этот вопрос вам следовало бы обдумать до
того, как вы решили поступить на службу в Космический Легион, -- высказался
Бикер. -- Это не совсем та служба, что пристала людям, которые не любят,
чтобы в них стреляли.
-- Но... Мы пока не знаем, что метили именно в меня, -- с надеждой
проговорил Шутт. -- Целиться могли в кого угодно из тех, кто находился на
летном поле.
-- Я бы не стал возлагать на это больших надежд, сэр, -- сказал Бикер.
-- В конце концов, капитан Жаворонок уверяла вас в том, что за время
пребывания вверенного ей отряда миротворцев тут ничего подобного не
происходило. Трудно отказаться от вывода о том, что сегодняшняя стрельба не
связана напрямую с нашим прибытием.
-- Но это бессмысленно, Бикер. Что кто-то на этой планете может иметь
против нас? Я тут никогда не бывал!
-- Крайне опрометчивое заявление с вашей стороны, сэр, -- заметил
Бикер. -- Не могли же вы упустить тот факт, что эта планета прежде
именовалась Новым Атлантисом. В таком случае вы должны помнить и о том, как
тут закончилась гражданская война, и как некий офицер Легиона принял решение
об обстреле мирных переговоров. Я полагал, что инцидент этот вам памятен,
поскольку из-за него вы попали под трибунал, а в качестве наказания были
назначены на тот пост, что занимаете ныне. Шутт снова нервно заходил по
комнате.
-- Этого я не забыл, Бикер. Я давно понял, почему генерал Блицкриг
отправил роту именно сюда. Это единственное место в галактике, где у меня
могут быть враги.
-- Единственное. Кроме генштаба, -- уточнил Бикер.
-- Ну да, конечно. Но одна из причин, по которой я согласился на это
назначение, состоит как раз в моем желании как-то оправдаться за то досадное
недоразумение. Но поскольку я никогда не бывал в здешней столице, я никак не
ожидал, что меня здесь кто-нибудь узнает, тем более, что я сменил свое
легионерское прозвище. Видимо, кто-то выдал меня.
Бикер грустно кивнул.
-- Знаете, я совсем не удивлюсь, если окажется, что генерал Блицкриг
самолично передал заинтересованным лицам сведения о том, что лейтенант
Скарамуш и капитан Шутник -- один и тот же человек.
-- Скорее всего, так оно и есть, -- кивнул Шутт, -- хотя пытаться
доказать это совершенно бесполезно. Гораздо важнее выяснить, какие силы
открыли пальбу в тот самый момент, как только я ступил на здешнюю землю.
-- Полагаю, что ответить на этот вопрос будет несложно, сэр, -- сказал
Бикер. -- Кто больше всех пострадал, когда произошел обстрел мирных
переговоров?
-- То есть, кроме меня? -- грустно усмехнулся Шутт. -- Скорее всего, те
люди, что больше всего теряли в ходе этих переговоров. Наверное, это бывшее
правительство. А особенно -- те непримиримые, что продолжали борьбу.
-- И я того же мнения. С их точки зрения, обстрел мирных переговоров
был провокацией.
-- Но это крайне необдуманно с их стороны, -- заметил Шутт. -- Между
прочим, залпы не были направлены конкретно против них.
Бикер довольно долго смотрел на своего босса.
-- Может, и не были, сэр, но я так думаю, для большинства людей разница
в данном случае невелика. Ведь и профессиональные военные, когда в них
стреляют, считают, что стреляют именно в них.
-- Но так можно говорить, если напрочь забыть о сопутствующих
обстоятельствах, -- заспорил Шутт. -- Я действовал, руководствуясь законами
военного времени. Это совсем не то же самое, что покушение на чью-то жизнь,
если предположить, что имело место покушение.
-- Рад, что вы видите разницу, -- негромко проговорил Бикер. -- Но
похоже, не все готовы вот так легко забыть и простить.
-- Что ж, придется убедить этих людей в том, что они неправы, --
заключил Шутт. -- В некотором смысле мы для того сюда и прибыли, не так ли?
-- Сэр, у меня было почти твердое убеждение, что мы прибыли сюда для
того, чтобы избавиться от неприятностей. Видимо, глупо с моей стороны было в
это верить. Мне нужно умерить мой безграничный оптимизм.
-- А я был бы очень рад, если бы ты заодно умерил свой безграничный
сарказм, -- буркнул Шутт, -- Но с другой стороны, без сарказма какой из тебя
Бикер. Как бы то ни было, если мятежники и вправду восприняли мое прибытие,
как сигнал к возобновлению войны, я не намерен сидеть сложа руки.
-- Да уж, это не самое мудрое поведение, когда в тебя стреляют, --
согласился Бикер.
-- Вот именно. Так что первым делом мы разыщем мятежников и убедим их в
том, что я им не враг. Есть идеи, как нам это сделать?
-- С учетом сегодняшних событий, я бы счел, что мятежники не так уж и
склонны к переговорам.
-- Что ж, я буду должен сделать все, что в моих! силах, чтобы изменить
такое положение, заявил Шутт. -- А пока...
Но тут приоткрылась дверь, и в нее заглянул лейтенант Армстронг.
-- Капитан, у нас наконец, похоже, все под контролем. Если вы готовы
пойти со мной, то эти люди из правительства готовы встретиться с вами.
-- Отлично, -- кивнул Шутт. -- Остается надеяться, что они не станут в
меня стрелять.
-- Может быть, не станут, -- мрачно проговорил Бикер. -- В том случае,
если не они ее организовали. Но Шутт с лейтенантом уже вышли из комнаты.
Шутт шагал следом за Армстронгом и Рембрандт по коридору в
административный корпус. Там они вошли в большую приемную, очевидно,
арендованную именно в целях встречи гостей. Табличка на двери гласила:
"Директор космопорта". В приемной была заметна обычная для такого места
суета напряженного рабочего дня. На стенах висели фотографии в рамках с
изображениями побережий и закатов, напоминавшие о том, что этот остров --
тропический рай. То есть, был бы раем, если бы тут не шла война.
В кабинете за письменным столом восседал высокий бородатый мужчина,
куривший вонючую сигару и одетый в темно-зеленую военную форму с весьма
впечатляющим числом нашивок на рукаве. По обе стороны от него сидели двое
мужчин в точно такой же форме. Вид у обоих был мрачный. Все трое молча
взирали на вошедших в кабинет Шутта и его заместителей.
Шутт подошел к столу и застыл по стойке "смирно".
-- Полковник Мейз, я капитан Шутник из Космического Легиона, прибывший
сюда согласно приказу для надзора за исполнением мирного договора. Позвольте
вручить вам мои верительные грамоты.
Лейтенант Армстронг маршевым шагом подошел к столу и опустил на него
папку с документами, после чего столь же четко вернулся на свое место сбоку
от Шутта.
Мейз и не подумал взглянуть на документы. Он вынул изо рта сигару,
посмотрел Шутту прямо в глаза и сказал:
-- Вы -- человек, которому нет нужды представляться на этой планете,
капитан Шутник. Или мне следует называть вас "лейтенант Скарамуш"?
-- Я бы предпочел первое из упомянутых вами имен, -- полковник, --
признался Шутт. -- Традиция такова, что человек оставляет свое прошлое
позади вместе с именем, вступая в ряды Легиона. Наши бывшие имена и образ
жизни никого не интересуют.
-- Несомненно, традиция весьма романтичная, -- с | едва заметной
усмешкой заметил полковник Мейз. -- И, несомненно, вам, легионерам, легче
жить с сознанием того, что вы ушли от всего, что натворили прежде, только
потому, что взяли себе новое имя и натянули черную форму.
-- Не думаю, что кому-либо дано уйти от своего прошлого, -- возразил
Шутт, гадая, к чему приведет этот философский диспут. -- Однако, меняя
имена, мы обретаем больше возможностей сосредоточиться на нынешних
проблемах, мы не должны никому объяснять, как и почему попали в Легион. Но
это вовсе не значит, что наше прошлое время от времени не напоминает нам о
себе.
Полковник Мейз кивнул.
-- В таком случае ваша традиция мудра. Что же касается вас, то вы
обнаружите, что очень многие не забыли о том, что вы сделали. Со своей
стороны (а я выражаю мнение руководителей правительства), могу заверить вас
в том, что никаких враждебных чувств к вам не питаю, как и наш народ в
целом. Наоборот, вы один из наших национальных героев. Эта история с
обстрелом положила конец последним попыткам сопротивления со стороны
прежнего правительства. И вплоть до сегодняшней пальбы мы практически не
вспоминали о засевших на материке повстанцах. Пожалуй, стоит предположить,
что им также известно, кто вы такой.
-- Вы уверены в том, что стреляли в меня именно повстанцы? -- спросил
Шутт. -- Мои люди отреагировали на пальбу практически сразу же, но
стрелявших так и не нашли, и теперь непонятно, кто это были такие, Мы даже
не знаем наверняка, кто был их потенциальной жертвой, хотя наиболее вероятна
догадка о том, что таковой жертвой был я.
Полковник Мейз затянулся сигарой.
-- Пока вы не оказались здесь, мятежники из джунглей носа не
высовывали, -- сообщил он. -- Поддержкой населения они не пользуются. И они
об этом помнят, пока не налижутся до полусмерти. Но сегодня, когда вы
прибыли сюда -- вы, чужак, который привел их к окончательному поражению,
кто-то сразу же принялся палить в вас. Да, капитан, я тоже склонен думать,
что такая догадка близка к истине.
Двое соратников Мейза рассмеялись.
Шутт взглянул на Армстронга и Рембрандт. Ни тот, ни другая не нашли
замечание Мейза забавным.
-- А у меня есть и другая догадка, полковник, -- сказал Шутт. -- Что,
если кто-то в вашем правительстве более озабочен проблемой мятежников, чем
вы? Допустим, они инсценировали попытку покушения на меня, надеясь, что
миротворческий контингент образцово накажет мятежников за это. Безусловно,
это чистой воды рассуждения, но станете ли вы отрицать возможность и такого
оборота дел?
Мейз нахмурился.
-- Безусловно, я отрицаю такую возможность, -- сказал он. -- Мы --
миролюбивое правительство. На самом деле, согласно мирному договору, наши
вооруженные силы практически разоружены. Теперь армия занимается только
строительством и выполняет функции полиции. Так что теперь на планете
существует только два вооруженных формирования -- ваше и мятежники на
континенте.
-- Понятно, -- отозвался Шутт. -- В таком случае, с нами у вас проблем
не будет. На самом деле, чем меньше у нас будет работы, тем счастливее будут
мои подчиненные. Расскажите, пожалуйста, какую работу вы поручаете своим
солдатам?
-- В настоящее время мы занимаемся осуществлением проекта по расширению
туристического бизнеса, -- ответил полковник. -- Не знаю, насколько хорошо
вы знакомы с экономикой планеты...
-- Вас удивит то, насколько хорошо я с ней знаком, -- заметил Шутт. Они
с Бикером основательно проштудировали все имевшиеся в их распоряжении
сведения о планете Ландур с точки зрения того, чтобы пребывание на ней
оказалось, по возможности, прибыльным для легионеров (ну, и для них самих,
естественно). Особых впечатлений от изучения этих сведений они не получили,
но это вовсе не означало, что они не могли узнать что-нибудь новенькое
непосредственно на месте.
Полковник Мейз проворчал:
-- Что ж, в таком случае, вероятно, вам известно о том, что около ста
лет назад наши рудники истощились и на планете не осталось ничего такого,
что могло бы дать такую же прибыль. У нас безработица. Многие наши граждане
занимаются фермерством -- на самом деле, их можно считать счастливчиками.
Прежнее правительство пыталось наладить промышленность, но больших успехов
не добилось.
-- Догадываюсь, почему, -- сказал Шутт. -- Что бы тут ни производили,
такие же товары по той же цене и такого же качества производятся и на других
планетах, так что вы не в состоянии наладить экспорт. Вы занимаетесь тем,
что пытаетесь вытащить себя из болота, держась за собственные шнурки.
-- Верно, капитан, -- кивнул Мейз и погасил сигару. -- Домашнее задание
вы выучили. На сегодня мы имеем дело с застойной экономикой. Прежнее
правительство так и не смогло переломить создавшееся положение. Теперь
настала наша очередь попытаться сделать это. Надеюсь, нам будет
сопутствовать удача.
-- Понятно, -- сверкнул глазами Шутт. Его финансовые инстинкты
заговорили в нем. -- И какие у вас соображения?
-- Нам нужны внешние инвестиции, и один из способов получить их
заключается в том, чтобы привлечь сюда туристов с других планет, -- выразил
Мейз вполне логичную мысль. -- Мы надеемся развить туристический бизнес.
Шутт кивнул, вспомнив о том, сколь многое дал Лорелее этот самый
бизнес.
-- В принципе этот план можно взять за основу, полковник. Пожалуй, это
единственное, на что вам можно делать ставку. Но для того, чтобы ваш замысел
сработал, вам нужно предложить потенциальным туристам нечто такое, чего они
не смогут найти на других планетах. Спору нет, ваши горы и пляжи
великолепны, но в галактике полным-полно и гор, и пляжей.
-- И тут вы правы, капитан, -- усмехнулся Мейз. -- Но не думайте, что
мы этого не понимаем, капитан. Планы наши в работе, и мало-помалу работа
продвигается. Вы и оглянуться не успеете, как Ландур превратится в
туристическую Мекку в этом секторе галактики.
-- Рад слышать, -- улыбнулся Шутт. -- Стабильность зависит от здоровой
экономики. Но могу ли я поинтересоваться, в чем конкретно состоят ваши
планы? Я всегда готов вложить в выгодное дело некоторое количество долларов
-- если оно действительно выгодное и перспективное.
-- Капитан, я не уполномочен отвечать на такие вопросы, -- заявил
полковник Мейз и поднялся. -- На эту тему вам будет лучше поговорить в
министерстве развития. Не знаю, нуждаются ли они в иностранных инвестициях,
это вы сами у них спросите. Если вы спросите мое мнение, то я вам скажу:
наилучшую помощь вы окажете Ландуру, если не дадите мятежникам сорвать наши
грандиозные планы. Вы сами имели сегодня возможность убедиться в том, на что
они способны. Готовы уничтожить все на свете вместо того, чтобы вместе с
остальными гражданами радоваться процветанию планеты. Надеюсь, мы можем на
вас рассчитывать, капитан.
-- Полковник, вы можете быть совершенно уверены в том, что я сделаю
все, что в моих силах для обеспечения безопасности на вашей планете и
успехов в осуществлении ваших благих замыслов, -- торжественно пообещал
Шутт. -- Безусловно, мы будем присматривать за мятежниками и наблюдать за
деятельностью вашего правительства. А теперь, если вы не возражаете, я бы
занялся размещением моих людей и продумыванием наилучших способов
организации нашей деятельности.
Пару мгновений полковник и Шутт не сводили глаз друг с друга. Оба
понимали, что фактически они не договорились ни о чем. Затем Шутт и оба его
лейтенанта развернулись и вышли из кабинета.
Мой босс был не на шутку озабочен тем, что, невзирая на хвалебные
публикации о его подразделении, все подвиги ротой были совершены на мирном
фронте. В чем-либо более или менее напоминающем военную операцию подчиненные
Шутта принимали участие во время борьбы с мафией на Лорелее. Не сказать,
чтобы тамошние гангстеры были такими уж никудышными противниками, но
опасности от них все же исходило меньше, чем от вымуштрованной роты. Теперь
же, после происшествия в космопорте, стало ясно, что назначение на Ландур
грозило стать более опасным, нежели ожидалось.
Безусловно, никто и не подумал безоглядно верить в заверения генерала
Блицкрига о том, что планета Ландур усмирена. Любой мало-мальски
здравомыслящий человек понял бы, что обстановка на планете, где
только-только отгремела гражданская война, а мир привнесен извне, чревата
всевозможными сюрпризами и нерешенными спорами. Попытка покушения и холодный
прием, оказанный моему боссу местными представителями власти, заставили
моего босса глубоко задуматься над тем, какую тактику избрать на время
пребывания роты на Ландуре.
И вот, практически сразу же после расквартирования роты на новом месте
(в отеле "Плаза", расположенном в новом квартале на западе столицы), был
говорить Суси, понимая, что у этого парня есть чему поучиться...
Мой босс со свойственной ему скрупулезностью ознакомился со сведениями
о той планете, на которую направили его роту. Поселение на Ландуре было
основано двести лет назад, это была шахтерская колония. Могулы -- так
называли владельцев рудников -- использовали для добычи руды заключенных,
которым после непродолжительного срока работы на рудниках, были обещаны
свобода и земля. Могулы сказочно разбогатели, нажившись на чужом каторжном
труде. Столицу они разместили на девственном тропическом острове под
названием Атлантис. Этот остров стал в то время популярным курортом для
богачей.
В наше время рудники на континенте, в основном, находились во владении
инопланетных картелей, которые с каждым годом все с большим трудом извлекали
прибыль из почти окончательно выработанных пластов породы. Первоначальные
владельцы почти все разъехались на более престижные планеты, где имели
возможность без зазрения совести тратить деньги, нажитые чужими потом и
кровью. Власть осталась в руках бывших бюрократов и управленцев средней
руки. Правили они шахтерами, фермерами, заводскими рабочими и мелкими
торговцами, которым не хватало средств, чтобы удрать с Ландура.
Затем, несколько лет назад, по планете пронесся революционный вихрь, и
для усмирения повстанцев были призваны федеральные войска. Был восстановлен
мир. Оппозиционеры пришли к власти, а бывшие властители стали
оппозиционерами. Правда, некоторые, особо закоренелые противники новой
власти удрали на континент и организовали там движение сопротивления, но им
никто особого значения не придавал.
В общем, наступившему миру население радовалось, но ландуранцев в
немалой степени огорчало то, что он привнесен извне. Особенно неприятный
осадок остался после обстрела пилотами Федерации кораблей, слетевшихся на
мирные переговоры. Офицером Легиона, отдавшим приказ о начале обстрела, был
некий лейтенант Скарамуш, который исчез из рядов Легиона в неизвестном
направлении незадолго до того, как к командованию ротой "Омега" приступил
капитан Шутник. Этот факт не был широко известен на Ландуре, но ему суждено
было обрести известность.
По какой-то причине этот факт был также опущен в ознакомительных
материалах, которые генерал Блицкриг прислал моему боссу.
Космопорт Атлантис на Ландуре был типичным для третьеразрядной
развивающейся планеты. Дорожки потрескались и проросли травой, со стен домов
осыпалась облупившаяся краска... Все красноречиво свидетельствовало о том,
что здесь никогда не происходило ничего, заслуживающего внимания. Но для
служащих роты "Омега" это зрелище казалось роскошным. Выходя из
приземлившегося шаттла, легионеры первым делом поднимали головы вверх, чтобы
впервые за год полюбоваться настоящим небом. А издалека, если хорошо
прислушаться, доносился приглушенный гул океанского прибоя. Волны накатывали
на широкий песчаный пляж.
-- Как это здорово -- снова оказаться на настоящей планете, -- сказала
Рембрандт, и ей никто не возразил.
Невдалеке стояло подразделение в серой форме -- это были миротворцы из
регулярной армии, которых прибыла сменить рота "Омега". Позади можно было
разглядеть местных репортеров. Шутт позвал офицеров и они все вместе
отправились к федералам, дабы засвидетельствовать почтение.
-- Капитан Жаворонок? -- поприветствовал Шутт армейского командира.
-- Она самая. Добро пожаловать на Ландур, капитан Шутник, -- ответила
ему темноволосая молодая женщина. Она шагнула вперед и крепко пожала руку
Шутта. -- Рада вас видеть, хотя мы и сами не отказались бы остаться тут еще
на один срок.
Младшие офицеры Легиона и армии обменялись рукопожатиями. Шутт негромко
проговорил:
-- Не хотите ли сказать мне чего-нибудь особенного о местной ситуации,
капитан Жаворонок?
-- Ничего такого, чего не было бы в руководствах, которые мы вам
передадим, -- усмехнулась Жаворонок. -- Очень милая планета. Местные жители,
похоже, рады тому, что мы находимся здесь. Самый неприятный инцидент имел
место, когда нам пришлось вмешаться в слишком уж бурное празднование
праздника Победы. Погода всегда чудесная, никакой тебе кусачей мошкары,
опасных хищников. Даже мятежники на материке -- и те практически безопасны.
Так что вам тут будет легко и просто.
-- Надеюсь, что все так и есть, -- улыбнулся Шутт. -- Не сказал бы, что
я обожаю всякие неприятности, но уж лучше обо всем нехорошем узнать заранее.
Наше последнее назначение было сопряжено с целым рядом скрытых проблем.
-- Капитан, если вы на Ландуре соскучитесь по неприятностям, вам
придется здорово потрудится, чтобы их найти, -- заверила его Жаворонок. -- Я
тут пробыла целый год и никаких признаков неприятностей не заметила.
-- Что ж, если нам повезет, не заметим и мы.
Жаворонок кивнула и указала на группу людей в штатском, стоявших возле
ближайшего здания.
-- Пойдемте, я вас представлю местным властям. Не вежливо заставлять их
ждать.
-- Да-да, конечно, обязательно, -- отозвался Шутт.
Он зашагал рядом с капитаншей, за ними устремились младшие офицеры. Они
одолели уже половину расстояния, отделявшего их от местных правителей, когда
с крыши ближайшего здания послышался громкий хлопок, и почти в то же
мгновение что-то просвистело над головой Шутта и ударилось о землю позади
него.
-- Ложись! -- крикнул он. -- Стреляют! -- И сам бросился ничком на
землю. Насколько он слышал, упали на землю еще несколько человек, решивших
последовать его совету. Попал в кого-нибудь снайпер, или не попал -- этого
Шутт пока не понял.
Ближайшим укрытием была какая-то наземная машина, стоявшая футах в
двадцати от того места, где залег Шутт. Шутт быстро пополз к ней
по-пластунски. Он не знал, кому предназначался выстрел -- ему или еще
кому-то, но не исключалось, что стрелок не был особенно избирателен. Как бы
то ни было, Шутт вовсе не хотел становиться легкой мишенью для следующего
выстрела.
Он рискнул приподнять голову и посмотреть, что происходит поблизости.
Местные властители рассыпались, как горох, но, похоже, никто из них не
пострадал. Но тут прозвучал новый выстрел, и Шутт с утроенной поспешностью
пополз к автомобилю. И тут он скорее почувствовал, нежели увидел, как что-то
промелькнуло мимо него в том направлении, откуда доносились выстрелы. Это
был, без сомнения, Луи на глайдборде, с парализатором наизготовку. Шутт
надеялся на то, что Луи проделывает отвлекающий маневр. Маленький синтианец
представлял собой мелкую и подвижную цель, но стрелкам могло и повезти.
Несколько мгновений спустя над головой Шутта пролетело нечто более
крупное. На этот раз капитан отважился поднять голову. Это был Шоколадный
Гарри на своем новом мотолете. Сбоку восседал Спартак. Потенциальным
злоумышленникам теперь будет трудно улизнуть. Но если начнется
перестрелка... Шутт выбросил эту мысль из головы и поскорее пополз к
укрытию.
Капитан Жаворонок добралась до автомобиля раньше него. Она села,
прислонившись спиной к машине, и приготовила пистолет. Она встретила Шутта
взглядом и прошептала:
-- Ну, и везет же мне! Только я собралась смотать удочки, как оппозиция
решила дать о себе знать!
-- А вы оставайтесь, -- тяжело дыша, предложил ей Шутт. Затем, немного
отдышавшись, добавил: -- Насколько я понимаю, вы вряд ли знаете, кто затеял
стрельбу?
-- Понятия не имею, -- ответила Жаворонок. -- А вот ваши люди словно бы
готовы к такому обороту событий. Быстро среагировали, -- сказала она и
одобрительно кивнула.
-- Будем надеяться, что достаточно быстро.
После первых двух выстрелов наступила тишина, но это вовсе не означало,
что все в порядке. Шутт оглянулся назад, в ту сторону, где высадилась рота,
чтобы посмотреть, как себя ведут его подчиненные. Оказалось, что большая их
часть воспользовалась любыми укрытиями, какие только можно было отыскать на
летном поле. Бренди выглядывала из-за носа челнока. Она рассматривала в
бинокль крыши ближайших зданий и что-то говорила в микрофон наручного
коммуникатора. Скорее всего, руководила ротой в связи с открытой стрельбой.
Заметив Бренди, Шутт наклонился и включил собственный коммуникатор.
-- Шутник на связи. Что происходит, старший сержант?
-- Сама пытаюсь разобраться, капитан. Ш.Г. и синтианцы вылетели на
разведку. Стрелявший пока не обнаружен. Вы в порядке?
-- Целехонек. А как остальные?
-- Несколько синяков и царапин получено в поисках укрытия, но в
остальном все нормально. У Препа форма по шву разорвалась.
Шутт усмехнулся.
-- Не говори, в каком месте, умоляю! Теперь вот что, Бренди. Нужно
оцепить территорию, чтобы гражданским лицам ничего не грозило. Отправь
гамбольтов, пусть обшарят крыши. Не можем же мы тут прятаться из-за
одного-единственного снайпера.
-- Ясно, капитан. Но вы оставайтесь в укрытии, пока я не сообщу вам,
что опасность миновала. Тут, может быть, не один снайпер.
Шутт видел, как рассыпались по летному полю его подчиненные, как они
окружили здание космопорта. Больше выстрелов не последовало, но сообщение о
том, что территория совершенно безопасна, последовало значительно позже. А
снайпера никто так и не нашел.
-- Я не привык к тому, чтобы в меня стреляли, -- сказал Шутт,
взволнованно расхаживая по комнате. Их с Бикером проводили в безопасное
помещение в здании терминала космопорта, а армейское подразделение и рота
"Омега" обшаривали здание, чтобы выяснить, не засели ли где-нибудь еще
снайперы.
В другой части здания окончания разведки ожидали члены местного
правительства, включая главу госбезопасности полковника Мейза.
-- Прошу прощения, сэр, но этот вопрос вам следовало бы обдумать до
того, как вы решили поступить на службу в Космический Легион, -- высказался
Бикер. -- Это не совсем та служба, что пристала людям, которые не любят,
чтобы в них стреляли.
-- Но... Мы пока не знаем, что метили именно в меня, -- с надеждой
проговорил Шутт. -- Целиться могли в кого угодно из тех, кто находился на
летном поле.
-- Я бы не стал возлагать на это больших надежд, сэр, -- сказал Бикер.
-- В конце концов, капитан Жаворонок уверяла вас в том, что за время
пребывания вверенного ей отряда миротворцев тут ничего подобного не
происходило. Трудно отказаться от вывода о том, что сегодняшняя стрельба не
связана напрямую с нашим прибытием.
-- Но это бессмысленно, Бикер. Что кто-то на этой планете может иметь
против нас? Я тут никогда не бывал!
-- Крайне опрометчивое заявление с вашей стороны, сэр, -- заметил
Бикер. -- Не могли же вы упустить тот факт, что эта планета прежде
именовалась Новым Атлантисом. В таком случае вы должны помнить и о том, как
тут закончилась гражданская война, и как некий офицер Легиона принял решение
об обстреле мирных переговоров. Я полагал, что инцидент этот вам памятен,
поскольку из-за него вы попали под трибунал, а в качестве наказания были
назначены на тот пост, что занимаете ныне. Шутт снова нервно заходил по
комнате.
-- Этого я не забыл, Бикер. Я давно понял, почему генерал Блицкриг
отправил роту именно сюда. Это единственное место в галактике, где у меня
могут быть враги.
-- Единственное. Кроме генштаба, -- уточнил Бикер.
-- Ну да, конечно. Но одна из причин, по которой я согласился на это
назначение, состоит как раз в моем желании как-то оправдаться за то досадное
недоразумение. Но поскольку я никогда не бывал в здешней столице, я никак не
ожидал, что меня здесь кто-нибудь узнает, тем более, что я сменил свое
легионерское прозвище. Видимо, кто-то выдал меня.
Бикер грустно кивнул.
-- Знаете, я совсем не удивлюсь, если окажется, что генерал Блицкриг
самолично передал заинтересованным лицам сведения о том, что лейтенант
Скарамуш и капитан Шутник -- один и тот же человек.
-- Скорее всего, так оно и есть, -- кивнул Шутт, -- хотя пытаться
доказать это совершенно бесполезно. Гораздо важнее выяснить, какие силы
открыли пальбу в тот самый момент, как только я ступил на здешнюю землю.
-- Полагаю, что ответить на этот вопрос будет несложно, сэр, -- сказал
Бикер. -- Кто больше всех пострадал, когда произошел обстрел мирных
переговоров?
-- То есть, кроме меня? -- грустно усмехнулся Шутт. -- Скорее всего, те
люди, что больше всего теряли в ходе этих переговоров. Наверное, это бывшее
правительство. А особенно -- те непримиримые, что продолжали борьбу.
-- И я того же мнения. С их точки зрения, обстрел мирных переговоров
был провокацией.
-- Но это крайне необдуманно с их стороны, -- заметил Шутт. -- Между
прочим, залпы не были направлены конкретно против них.
Бикер довольно долго смотрел на своего босса.
-- Может, и не были, сэр, но я так думаю, для большинства людей разница
в данном случае невелика. Ведь и профессиональные военные, когда в них
стреляют, считают, что стреляют именно в них.
-- Но так можно говорить, если напрочь забыть о сопутствующих
обстоятельствах, -- заспорил Шутт. -- Я действовал, руководствуясь законами
военного времени. Это совсем не то же самое, что покушение на чью-то жизнь,
если предположить, что имело место покушение.
-- Рад, что вы видите разницу, -- негромко проговорил Бикер. -- Но
похоже, не все готовы вот так легко забыть и простить.
-- Что ж, придется убедить этих людей в том, что они неправы, --
заключил Шутт. -- В некотором смысле мы для того сюда и прибыли, не так ли?
-- Сэр, у меня было почти твердое убеждение, что мы прибыли сюда для
того, чтобы избавиться от неприятностей. Видимо, глупо с моей стороны было в
это верить. Мне нужно умерить мой безграничный оптимизм.
-- А я был бы очень рад, если бы ты заодно умерил свой безграничный
сарказм, -- буркнул Шутт, -- Но с другой стороны, без сарказма какой из тебя
Бикер. Как бы то ни было, если мятежники и вправду восприняли мое прибытие,
как сигнал к возобновлению войны, я не намерен сидеть сложа руки.
-- Да уж, это не самое мудрое поведение, когда в тебя стреляют, --
согласился Бикер.
-- Вот именно. Так что первым делом мы разыщем мятежников и убедим их в
том, что я им не враг. Есть идеи, как нам это сделать?
-- С учетом сегодняшних событий, я бы счел, что мятежники не так уж и
склонны к переговорам.
-- Что ж, я буду должен сделать все, что в моих! силах, чтобы изменить
такое положение, заявил Шутт. -- А пока...
Но тут приоткрылась дверь, и в нее заглянул лейтенант Армстронг.
-- Капитан, у нас наконец, похоже, все под контролем. Если вы готовы
пойти со мной, то эти люди из правительства готовы встретиться с вами.
-- Отлично, -- кивнул Шутт. -- Остается надеяться, что они не станут в
меня стрелять.
-- Может быть, не станут, -- мрачно проговорил Бикер. -- В том случае,
если не они ее организовали. Но Шутт с лейтенантом уже вышли из комнаты.
Шутт шагал следом за Армстронгом и Рембрандт по коридору в
административный корпус. Там они вошли в большую приемную, очевидно,
арендованную именно в целях встречи гостей. Табличка на двери гласила:
"Директор космопорта". В приемной была заметна обычная для такого места
суета напряженного рабочего дня. На стенах висели фотографии в рамках с
изображениями побережий и закатов, напоминавшие о том, что этот остров --
тропический рай. То есть, был бы раем, если бы тут не шла война.
В кабинете за письменным столом восседал высокий бородатый мужчина,
куривший вонючую сигару и одетый в темно-зеленую военную форму с весьма
впечатляющим числом нашивок на рукаве. По обе стороны от него сидели двое
мужчин в точно такой же форме. Вид у обоих был мрачный. Все трое молча
взирали на вошедших в кабинет Шутта и его заместителей.
Шутт подошел к столу и застыл по стойке "смирно".
-- Полковник Мейз, я капитан Шутник из Космического Легиона, прибывший
сюда согласно приказу для надзора за исполнением мирного договора. Позвольте
вручить вам мои верительные грамоты.
Лейтенант Армстронг маршевым шагом подошел к столу и опустил на него
папку с документами, после чего столь же четко вернулся на свое место сбоку
от Шутта.
Мейз и не подумал взглянуть на документы. Он вынул изо рта сигару,
посмотрел Шутту прямо в глаза и сказал:
-- Вы -- человек, которому нет нужды представляться на этой планете,
капитан Шутник. Или мне следует называть вас "лейтенант Скарамуш"?
-- Я бы предпочел первое из упомянутых вами имен, -- полковник, --
признался Шутт. -- Традиция такова, что человек оставляет свое прошлое
позади вместе с именем, вступая в ряды Легиона. Наши бывшие имена и образ
жизни никого не интересуют.
-- Несомненно, традиция весьма романтичная, -- с | едва заметной
усмешкой заметил полковник Мейз. -- И, несомненно, вам, легионерам, легче
жить с сознанием того, что вы ушли от всего, что натворили прежде, только
потому, что взяли себе новое имя и натянули черную форму.
-- Не думаю, что кому-либо дано уйти от своего прошлого, -- возразил
Шутт, гадая, к чему приведет этот философский диспут. -- Однако, меняя
имена, мы обретаем больше возможностей сосредоточиться на нынешних
проблемах, мы не должны никому объяснять, как и почему попали в Легион. Но
это вовсе не значит, что наше прошлое время от времени не напоминает нам о
себе.
Полковник Мейз кивнул.
-- В таком случае ваша традиция мудра. Что же касается вас, то вы
обнаружите, что очень многие не забыли о том, что вы сделали. Со своей
стороны (а я выражаю мнение руководителей правительства), могу заверить вас
в том, что никаких враждебных чувств к вам не питаю, как и наш народ в
целом. Наоборот, вы один из наших национальных героев. Эта история с
обстрелом положила конец последним попыткам сопротивления со стороны
прежнего правительства. И вплоть до сегодняшней пальбы мы практически не
вспоминали о засевших на материке повстанцах. Пожалуй, стоит предположить,
что им также известно, кто вы такой.
-- Вы уверены в том, что стреляли в меня именно повстанцы? -- спросил
Шутт. -- Мои люди отреагировали на пальбу практически сразу же, но
стрелявших так и не нашли, и теперь непонятно, кто это были такие, Мы даже
не знаем наверняка, кто был их потенциальной жертвой, хотя наиболее вероятна
догадка о том, что таковой жертвой был я.
Полковник Мейз затянулся сигарой.
-- Пока вы не оказались здесь, мятежники из джунглей носа не
высовывали, -- сообщил он. -- Поддержкой населения они не пользуются. И они
об этом помнят, пока не налижутся до полусмерти. Но сегодня, когда вы
прибыли сюда -- вы, чужак, который привел их к окончательному поражению,
кто-то сразу же принялся палить в вас. Да, капитан, я тоже склонен думать,
что такая догадка близка к истине.
Двое соратников Мейза рассмеялись.
Шутт взглянул на Армстронга и Рембрандт. Ни тот, ни другая не нашли
замечание Мейза забавным.
-- А у меня есть и другая догадка, полковник, -- сказал Шутт. -- Что,
если кто-то в вашем правительстве более озабочен проблемой мятежников, чем
вы? Допустим, они инсценировали попытку покушения на меня, надеясь, что
миротворческий контингент образцово накажет мятежников за это. Безусловно,
это чистой воды рассуждения, но станете ли вы отрицать возможность и такого
оборота дел?
Мейз нахмурился.
-- Безусловно, я отрицаю такую возможность, -- сказал он. -- Мы --
миролюбивое правительство. На самом деле, согласно мирному договору, наши
вооруженные силы практически разоружены. Теперь армия занимается только
строительством и выполняет функции полиции. Так что теперь на планете
существует только два вооруженных формирования -- ваше и мятежники на
континенте.
-- Понятно, -- отозвался Шутт. -- В таком случае, с нами у вас проблем
не будет. На самом деле, чем меньше у нас будет работы, тем счастливее будут
мои подчиненные. Расскажите, пожалуйста, какую работу вы поручаете своим
солдатам?
-- В настоящее время мы занимаемся осуществлением проекта по расширению
туристического бизнеса, -- ответил полковник. -- Не знаю, насколько хорошо
вы знакомы с экономикой планеты...
-- Вас удивит то, насколько хорошо я с ней знаком, -- заметил Шутт. Они
с Бикером основательно проштудировали все имевшиеся в их распоряжении
сведения о планете Ландур с точки зрения того, чтобы пребывание на ней
оказалось, по возможности, прибыльным для легионеров (ну, и для них самих,
естественно). Особых впечатлений от изучения этих сведений они не получили,
но это вовсе не означало, что они не могли узнать что-нибудь новенькое
непосредственно на месте.
Полковник Мейз проворчал:
-- Что ж, в таком случае, вероятно, вам известно о том, что около ста
лет назад наши рудники истощились и на планете не осталось ничего такого,
что могло бы дать такую же прибыль. У нас безработица. Многие наши граждане
занимаются фермерством -- на самом деле, их можно считать счастливчиками.
Прежнее правительство пыталось наладить промышленность, но больших успехов
не добилось.
-- Догадываюсь, почему, -- сказал Шутт. -- Что бы тут ни производили,
такие же товары по той же цене и такого же качества производятся и на других
планетах, так что вы не в состоянии наладить экспорт. Вы занимаетесь тем,
что пытаетесь вытащить себя из болота, держась за собственные шнурки.
-- Верно, капитан, -- кивнул Мейз и погасил сигару. -- Домашнее задание
вы выучили. На сегодня мы имеем дело с застойной экономикой. Прежнее
правительство так и не смогло переломить создавшееся положение. Теперь
настала наша очередь попытаться сделать это. Надеюсь, нам будет
сопутствовать удача.
-- Понятно, -- сверкнул глазами Шутт. Его финансовые инстинкты
заговорили в нем. -- И какие у вас соображения?
-- Нам нужны внешние инвестиции, и один из способов получить их
заключается в том, чтобы привлечь сюда туристов с других планет, -- выразил
Мейз вполне логичную мысль. -- Мы надеемся развить туристический бизнес.
Шутт кивнул, вспомнив о том, сколь многое дал Лорелее этот самый
бизнес.
-- В принципе этот план можно взять за основу, полковник. Пожалуй, это
единственное, на что вам можно делать ставку. Но для того, чтобы ваш замысел
сработал, вам нужно предложить потенциальным туристам нечто такое, чего они
не смогут найти на других планетах. Спору нет, ваши горы и пляжи
великолепны, но в галактике полным-полно и гор, и пляжей.
-- И тут вы правы, капитан, -- усмехнулся Мейз. -- Но не думайте, что
мы этого не понимаем, капитан. Планы наши в работе, и мало-помалу работа
продвигается. Вы и оглянуться не успеете, как Ландур превратится в
туристическую Мекку в этом секторе галактики.
-- Рад слышать, -- улыбнулся Шутт. -- Стабильность зависит от здоровой
экономики. Но могу ли я поинтересоваться, в чем конкретно состоят ваши
планы? Я всегда готов вложить в выгодное дело некоторое количество долларов
-- если оно действительно выгодное и перспективное.
-- Капитан, я не уполномочен отвечать на такие вопросы, -- заявил
полковник Мейз и поднялся. -- На эту тему вам будет лучше поговорить в
министерстве развития. Не знаю, нуждаются ли они в иностранных инвестициях,
это вы сами у них спросите. Если вы спросите мое мнение, то я вам скажу:
наилучшую помощь вы окажете Ландуру, если не дадите мятежникам сорвать наши
грандиозные планы. Вы сами имели сегодня возможность убедиться в том, на что
они способны. Готовы уничтожить все на свете вместо того, чтобы вместе с
остальными гражданами радоваться процветанию планеты. Надеюсь, мы можем на
вас рассчитывать, капитан.
-- Полковник, вы можете быть совершенно уверены в том, что я сделаю
все, что в моих силах для обеспечения безопасности на вашей планете и
успехов в осуществлении ваших благих замыслов, -- торжественно пообещал
Шутт. -- Безусловно, мы будем присматривать за мятежниками и наблюдать за
деятельностью вашего правительства. А теперь, если вы не возражаете, я бы
занялся размещением моих людей и продумыванием наилучших способов
организации нашей деятельности.
Пару мгновений полковник и Шутт не сводили глаз друг с друга. Оба
понимали, что фактически они не договорились ни о чем. Затем Шутт и оба его
лейтенанта развернулись и вышли из кабинета.
Мой босс был не на шутку озабочен тем, что, невзирая на хвалебные
публикации о его подразделении, все подвиги ротой были совершены на мирном
фронте. В чем-либо более или менее напоминающем военную операцию подчиненные
Шутта принимали участие во время борьбы с мафией на Лорелее. Не сказать,
чтобы тамошние гангстеры были такими уж никудышными противниками, но
опасности от них все же исходило меньше, чем от вымуштрованной роты. Теперь
же, после происшествия в космопорте, стало ясно, что назначение на Ландур
грозило стать более опасным, нежели ожидалось.
Безусловно, никто и не подумал безоглядно верить в заверения генерала
Блицкрига о том, что планета Ландур усмирена. Любой мало-мальски
здравомыслящий человек понял бы, что обстановка на планете, где
только-только отгремела гражданская война, а мир привнесен извне, чревата
всевозможными сюрпризами и нерешенными спорами. Попытка покушения и холодный
прием, оказанный моему боссу местными представителями власти, заставили
моего босса глубоко задуматься над тем, какую тактику избрать на время
пребывания роты на Ландуре.
И вот, практически сразу же после расквартирования роты на новом месте
(в отеле "Плаза", расположенном в новом квартале на западе столицы), был