Асприн Роберт Линн. Шуттовские деньги

-- Кто ты такой? -- осведомился Шестеренка, внезапно осознавший, что
кроме него и этого незнакомца на улице больше нет ни души.
-- Щас, разбежался! Так я тебе и скажу, кто я такой!
Приглядевшись, Шестеренка увидел, что его нежданный собеседник одет в
рабочий комбинезон и габариты имеет такие, какие и полагается иметь мужчине,
посвятившему себя тяжелому физическому труду. Незнакомец шагнул ближе и
сказал:
-- Чем меньше ты про меня знать будешь, тем оно будет лучше -- не
проболтаешься. -- Он протянул к легионеру здоровенную ручищу. -- Ты мне
только бабки свои отдай, и разойдемся, как в море корабли.
-- Еще чего! -- возмутился Шестеренка, развернулся и сорвавшись с
места, пустился бегом в ту сторону, где, как он запомнил, располагался
открытый салун. Он надеялся оттуда позвонить в "Верный шанс" и вызвать ребят
на подмогу.
Но далеко убежать он не сумел: кто-то или что-то здоровенное ударило
его в бок. Шестеренка не удержался на ногах и упал на асфальт. Он тяжело,
хрипло дышал, а тот человек, что сшиб его, уселся на него верхом, и в руке
его зловеще сверкнул нож. Сопротивляться было бесполезно.
-- Ты куда так торопишься, сынулька? -- полюбопытствовал бандюга,
склонившись поближе к поверженному беглецу. -- Потолковать бы надо, а?
-- Вот видишь? -- укоризненно проговорил первый ворюга, присев на
корточки возле лежащего на асфальте Шестеренки. -- Лучше бы ты сразу мне
денежки отдал. -- Голос его звучал чуть ли не сочувственно. -- Теперь тебе
придется иметь дело с моим дружком, а он не такой добренький, как я.
-- Ну, это ты зря, Чаки, -- проворчал второй бандюга. -- Так ведь
сынулька, чего доброго, решил, что мы не рады его видеть в наших краях. А мы
очень даже рады. Пусть заглядывает, чего там, и дружков своих пускай
приводит.
-- Ага, и чтоб от них денежками пахло, -- подхватил Чаки. -- Ладно,
паренек, сделаем так: щас тебе мой приятель позволит до денежек дотянуться,
ты их достанешь, отдашь нам, и мы разойдемся подобру-поздорову. Только
смотри, без глупостей, а не то тебе сильно не понравится то, что мой
приятель тебе сделает своим виброножичком. Он в этом деле ба-альшой мастак!
Второй бандюга приподнялся. Грудь и руки у Шестеренки освободились, но
враг сидел у него на ногах, а острие ножа приставил в животу легионера.
-- Слыхал, чего Чаки сказал? -- мотнул он головой. -- Деньги на бочку,
и все будет тип-топ.
Шестеренка выиграл сегодня уйму денег. Их бы почти хватило для того,
чтобы расплатиться с карточными долгами. Однако вибронож был слишком
серьезным аргументом -- с таким не больно-то поспоришь.
-- Ладно, ладно, полегче, -- примирительно проговорил он. -- Дай, я до
кармана дотянусь.
Шестеренка только успел прикоснуться к тому карману, где у него лежал
туго набитый бумажник, как тот бандюга, что сидел у него на ногах, отдернул
нож и схватил легионера за руку.
-- Тихо лежи, -- посоветовал он, -- а мы щас сами поглядим, чего там у
тебя. -- Он запустил руку в карман и извлек бумажник. -- Ну вот, умница,
хороший мальчик! -- отметил он и передал бумажник своему напарнику.
-- Знаешь, если я тебе скажу, сколько народу мой приятель прирезал за
то, что они пытались его одурачить, ты сильно удивишься, -- ласково
проговорил первый бандит, Чаки. -- Заглянув в бумажник, он присвистнул. --
Гляди-ка, а ему и вправду свезло!
Он продемонстрировал открытый бумажник другу, тот оторвал взгляд от
Шестеренки, и тут легионер решил рискнуть. Он резко стукнул бандита по
запястью. Вибронож вылетел и упал на асфальт. Закрепляя успех, Шестеренка
ткнул врагу кулаком в кадык. Тот заперхал, закашлялся, а Шестеренка сбросил
его с себя и кинулся к Чаки. Тот отступил, выставил перед собой руку. Его
дружок быстро очухался, подскочил к Шестеренке со спины и согнутой в локте
рукой зажал его шею. А в следующее мгновение легионер почувствовал укол в
бок -- значит, мерзавец спел подобрать с земли свой гадкий нож! У Шестеренка
колени подкосились.
-- Ай-яй-яй! Это ты глупо поступил, -- притворно пожурил пленника Чаки.
-- Теперь уж нам придется сделать тебе бо-бо, а то ведь это будет
неправильно -- ты нас обидел, а за это полагается дать сдачи, верно?
Шестеренка краем глаза уловил неподалеку какое-то движение. В следующий
миг прозвучал металлический голос:
-- О, Великий Газма! Сколь любопытное зрелище! Имею ли я удовольствие
наблюдать за распространенным способом финансового обмена?
-- Не твое дело, -- буркнул Чаки и, ссутулившись, шагнул к незваному
гостю, в котором Шестеренка признал зенобианца -- летного лейтенанта Квела.
-- Ты бы лучше шел отсюда, покуда цел.
-- Ну нет, -- решительно отозвался зенобианец. -- Как я посмотрю, это
один из моих сослуживцев! -- Он подошел поближе. -- Солдату негоже бросать
друга в беде.
-- Еще один шаг -- и я ему печенку распорю, -- предупредил тот бандит,
что держал Шестеренку. -- Держись подальше, тогда оба целы останетесь.
-- Позволю себе выразить несогласие, -- учтиво заметил Квел. --
Опасность утратить целостность угрожает не нам, а вам. Будьте так добры,
предоставьте свободу этому человеку.
-- Размечтался! -- хихикнул Чаки. -- Значит, так, мы щас будем
медленно-медленно отходить, а ты стой, где стоишь и не рыпайся, ежели
хочешь, чтобы мы твоего дружка не порезали. Приятеля моего лучше не сердить,
а то он нервный очень. Того и гляди сорвется.
-- Какая жалость, -- сказал Квел. Он остановился и прикоснулся к своему
широкому поясу. -- В таком случае, ему не повредит период временной
бездеятельности. -- Он вытянул перед собой руку и... что-то такое сделал.
Шестеренку мгновенно охватило непреодолимое желание вздремнуть. Он смутно
почувствовал, что рука, сжимавшая его горло, ослабла, что когда он падал на
асфальт, рядом с ним упал и его враг. В полусне Шестеренка гадал что же
такое произошло.
А потом рядом с ним очутился Квел.
-- Отдыхай, друг, -- сказал он, -- и не печалься ни о чем. Я уже вышел
на связь с Мамочкой, и она обещала прислать нам подмогу. Теперь все беды
позади.
"Что бы он такое ни вытворил, он мне жизнь спас, вроде бы", -- успел
подумать Шестеренка перед тем, как потерять сознание.

-- Не делаю ли я ошибки, продолжая доверять ему, Бикер? -- рассеянно
проговорил Шутт, отодвинул в сторону стопку распечаток, чтением которых он
занимался за завтраком, и откинулся в кресле.
-- Если я вас правильно понимаю, речь идет о Суси, сэр? -- уточнил
Бикер и поставил на блюдце кофейную чашечку.
-- Именно о нем, -- подтвердил Шутт. -- Могу ли я по-прежнему доверять
человеку, который способен завладеть моим счетом системы "Дилитиум
Экспресс", или мне следует ликвидировать всякий доступ к моим деньгам и тем
самым дать понять Суси, что я ему больше не доверяю? Ведь от степени доверия
в один прекрасный день могут зависеть жизни всех и каждого во вверенной мне
роте.
-- Любому человеку приходится искать равновесие между степенью доверия
и степенью самозащиты, сэр, -- глубокомысленно изрек Бикер. -- Как говорят,
"доверяй, но проверяй". Существует информация, которую в вашей роте обязаны
знать все до единого -- это пароль дня, к примеру. Между тем к
сверхсекретной информации допущены только избранные, и никому не кажется что
этот факт является проявлением недоверия к остальным. И чем меньше будет
людей, осведомленных в ряде вопросов, тем выше будет степень нашей
безопасности. Мне кажется совершенно бесспорным вопрос о том, что доступ к
вашим Деньгам должен быть ограничен.
Шутт отпил глоток сока и потер подбородок.
-- Совет замечательный, Бикер, но вот в чем загвоздка -- более надежной
системы хранения сбережений, чем "Дилитиум Экспресс" пока никто не изобрел.
Если Суси способен взломать этот счет, есть ли хоть какая-то система,
взломать которую он не в силах?
-- Может быть, такой системы и нет, -- согласился Бикер, -- но если
"Дилитиум Экспресс" ненадежен, следует изыскать какую-то альтернативу.
-- Наверное, ты прав, -- вздохнул Шутт. -- И очень жаль, что нам не
удалось предотвратить распространение этих сведений. Но даже если бы мы
задержали этого якудзу, где гарантия того, что он еще не успел сообщить о
случившемся своим боссам, где, наконец, гарантия того, что некоторые
догадались о том, что стряслось с моим счетом, исключительно с помощью
сопоставления фактов?
-- Верно, джин выпущен из бутылки, -- кивнул Бикер. Лицо его было по
обыкновению бесстрастно. -- Теперь наша задача состоит в том, чтобы свести к
минимуму неприятные последствия этого досадного недоразумения и попробовать,
елико возможно, обратить случившееся нам на пользу.
-- Не представляю, какую пользу мы могли бы извлечь из того, что теперь
всем и каждому станет известно о том, что на мой счет кто угодно может
забраться с ногами? -- буркнул Шутт, встал из-за стола и заходил по комнате.
-- _: Пока я вижу единственного, для кого эта история кончилась со
знаком "плюс" -- это Суси.
-- А вот мне представляется, что мы могли бы извлечь известную пользу
из уникальных способностей Суси, -- задумчиво проговорил Бикер. -- Порой
распустить слух о том, что ты способен сделать то-то и то-то, это почти то
же самое, как если бы ты на самом деле это сделал. А слух о том, что один из
ваших людей умеет взламывать счета системы "Дилитиум Экспресс", очень быстро
разлетится по криминальному миру. Это, несомненно, сподвигнет некоторых
обладателей горячих голов на то, чтобы попытаться повторить подвиг Суси, но
вы от этих поползновений будете защищены, так как заранее примете меры
предосторожности в виде утроенной защиты счета.
-- Понятно, -- кивнул Шутт. -- И покуда наши враги будут увлеченно
заниматься взломом счета, они оставят нас в покое на других направлениях. Не
сказал бы, что я в полном восторге, но выбирать не приходится. Но защиту
моих денег нужно обеспечить так, чтобы самим при этом не утратить легкости
доступа к ним.
-- О, вот как раз на этот предмет у меня имеется предложение, которое,
как мне кажется, должно вас очень заинтересовать, -- сказал Бикер, и губы
его тронула едва заметная улыбка.
-- Вот как? -- вздернул брови Шутт. -- Ну, выкладывай, что ты там такое
придумал.
Только Бикер открыл рот, чтобы ответить, как зажужжал сигнал --
наручного коммуникатора Шутта.
-- Да, Мамочка? -- опасливо ответил Шутт, гадая, что за очередная беда
обрушилась на его многострадальное подразделение.
-- Приведи себя в порядок, миленький мой, да смотри, чтоб коленки не
дрожали, -- подготовил капитана к известию Роза. -- Тебя по голофону
вызывает твой возлюбленный командир.
-- Генерал Блицкриг? -- ахнул Шутт.
-- Мне кажется, я не ошиблась, признав его, -- проворковала Роза. -- Я
бы на твоем месте ответила ему поскорее. Конечно, я могу его помариновать,
сколько надо, но не думаю, что он будет от этого в восторге.
-- Умоляю, дай мне три минуты, -- попросил Шутт. -- А он сказал, чего
ему от меня надо?
-- Нет, ты, похоже, точно с катушек съехал, -- хихикнула Мамочка. --
Давай, давай, шевелись, пошли уже твои три минуты. Я, конечно, предвкушаю
всю прелесть общения с генералом, но от мысли о том, что бы он со мной
сделал, если бы понял, что я ему зубы заговариваю, мне как-то не очень
радостно. Роза прервала связь.
-- Генерал Блицкриг, -- онемевшими губами произнес Шутт и обернулся к
Бикеру. -- И ведь какое подходящее время выбрал для звонка!
-- Это точно, сэр, -- кивнул дворецкий и придирчиво осмотрел хозяина с
ног до головы. -- Трех минут вам как раз хватит, чтобы причесаться, сэр. Вы
же понимаете, что генерал -- из тех командиров, что готовы потратить первые
пять минут разговора по голофону на распекание подчиненного за небрежный
внешний вид.
Шутт скривился.
-- Да, неплохо было бы и форму сменить, но только вряд ли это что-то
изменит. Будем надеяться, что на этот раз новости не будут слишком дурными.
-- Знаете, сэр, я сильно сомневаюсь, что даже генералу Блицкригу под
силу сделать наше положение еще хуже, чем оно есть, -- печально улыбнулся
Бикер. -- Но если бы он сумел подгадить нам еще сильнее, он бы не преминул
это сделать -- в этом у меня нет никаких сомнений.
Генерал Блицкриг улыбался. Улыбку его нельзя было назвать приятной, но
Шутт постарался об этом не думать и сосредоточился на том, о чем генерал
говорил. А говорил он вот что:
-- Капитан, не так часто удается поговорить с глазу на глаз, но тут вот
какое дело: похоже, кто-то все-таки поверил в те слухи, которые вы
распустили насчет вашей роты. На роту вашу, капитан, пришел запрос, о
котором, как говорится, любое подразделение Легиона, могло бы только
мечтать. Ну, это в том случае, если ваши люди такое задание в состоянии
выполнить. А если они не в состоянии, то и посылать их нечего. Сами
понимаете.
-- Рад слышать, сэр, -- осторожно отозвался Шутт. Он стоял по стойке
"смирно" и наблюдал за голографическим изображением генерала, красовавшимся
у противоположной стены. Он знал, что генералу видно каждое его движение,
точно так же, как ему -- каждое движение генерала. Шутт не без труда
сдерживал владевшие им чувства, а это было почти невозможно при беседе со
столь проницательным человеком, как генерал. -- Я целиком и полностью уверен
в своих людях, -- продолжал он. -- Скажите, о каком назначении идет речь?
Генерал продолжал улыбаться.
-- Есть одна планета. Там только что отгремела гражданская война. Ну,
если уж совсем откровенно, то под конец в эту войну вмешалась таки Федерация
и добилась того, чтобы там все не пошло совсем худо. Не без гордости должен
заметить, что в данном мероприятии принимал участие и наш доблестный Легион.
Теперь к власти там пришло новое правительство, и жизнь мало-помалу входит в
нормальное русло. Но само собой, есть там и мерзавцы всяческие, кому эта
новая жизнь не по нутру, и потому Федерация отправляет туда войска, дабы
держать этих типов в узде. В скором времени планету должна покинуть бригада
миротворцев регулярной армии, и нам удалось убедить посла Гетцмана в том,
как это было бы здорово, чтобы ее сменило подразделение Легиона. Пришлось,
конечно, проявить дипломатию, но когда посол все понял, то сразу
поинтересовался, а нельзя ли туда отправить именно вашу роту.
-- Редкостное проявление благородства с его стороны, сэр, -- смиренно
отозвался Шутт. -- А можно поинтересоваться, о какой, собственно, планете
речь?
-- Да какое-то у нее такое глуповатое название... Сейчас посмотрим...
-- Генерал нахмурился, наклонился и нажал клавишу на клавиатуре компьютера,
не попавшего в фокус объектива телекамеры. -- Ландур. Вот так ее называют
местные жители. Ландур.
Шутт на миг задумался.
-- Не припоминаю, сэр, но это, конечно, не важно. Так вы говорите,
просят именно нашу роту?
-- Именно вашу, капитан, -- кивнул генерал и снова заулыбался своей
улыбкой закоренелого хищника. -- Честно говоря, это меня сильно удивило,
ведь знаете, что я не всегда считал вас идеальным офицером. Но уж чего-чего,
а способности рекламировать свои так называемые достижения в средствах
массовой информации вам не занимать, вот и пожинайте, как говорится, плоды
своего успеха. В конце концов ото всей этой шумихи, как мы тут решили,
посовещавшись, ничего дурного для Легиона не было. И еще мы решили, что пора
свернуть операцию по охране игорного бизнеса на Лорелее и отдать вам приказ
готовиться к переброске на Ландур.
-- Слушаюсь, сэр, -- проговорил Шутт, немного помолчал и добавил: -- Но
вы, конечно же, в курсе того, генерал, что моя рота является коллективным
владельцем казино "Верный шанс". Это связывает нас определенными
обязательствами, контрактом, и, естественно, в наших интересах было бы
поддержание безопасности в казино и после нашего отбытия с Лорелеи. Для
осуществления необходимых мер нам потребуется значительное время.
Генерал резко перестал улыбаться.
-- Приказ -- не повод для торговли, капитан. Целая планета томится в
ожидании вашего подразделения, ждет от вас защиты и помощи, а вас, видите
ли, волнует ваш бумажник. Это не в традициях Легиона, и будь я проклят, если
допущу, чтобы эти традиции были нарушены.
Шутт не отступал от своего.
-- Сэр, с вашего позволения, разрешите заметить, что обеспечение
безопасности на Лорелее также нужно не только моей роте. На эту станцию
ежедневно прибывает до двух тысяч человек, каждый прибывающий
останавливается здесь, как минимум, на пять дней, и за время пребывания
тратит не менее трех тысяч долларов. Эти деньги тратятся в качестве платы за
пребывание в гостинице, на питание, покупку сувениров и развлечения, не
говоря уже об азартных играх. На Лорелею приезжают целыми семьями, с детьми
-- и все эти люди вправе иметь за свои деньги должную степень безопасности.
Среди гостей станции бывают пенсионеры, а бывают люди, которые по несколько
лет копят деньги на эту поездку. И всякий прокол в системе обеспечения
безопасности отразится на этих людях куда сильнее, чем на моем бумажнике. С
точки зрения каждого из этих людей, он потеряет больше.
-- Развели мерихлюндию, -- презрительно буркнул генерал Блицкриг. --
Расчувствовались, понимаешь. Если бы еще на вашем месте был другой офицер, я
бы, глядишь, и поверил. Но поскольку это вы, то я позволю себе усомниться в
том, что вам так жалко этих бедняжек. Нет, вы наверняка трясетесь только за
самого себя. Вот что я вам скажу, капитан: нет у вас командного духа.
-- Вот это вы зря, генерал, -- довольно-таки горячо возразил капитан.
-- Но только я отношусь к своим людям не только, как к членам команд, но и
как к членам семьи. Поверьте, этих людей обмануть невозможно, они не прощают
лицемерия. Они бы меня мгновенно раскусили, если бы я просто заливал им
насчет командного духа.
-- Кто вас знает, может, и так, -- уклончиво отозвался Блицкриг,
несколько обескураженный пылом Шутта. Однако в следующее же мгновение к
генералу вернулся привычный апломб. Он наклонился и ткнул пальцем в камеру,
а следовательно -- в своего далекого собеседника. -- Но Легион не может
позволять офицерам ставить условия исполнения приказов. Если же вы от
назначения отказываетесь, то я бы советовал вам пораскинуть мозгами на
предмет того, чем вы будете мотивировать, обосновывая причины своего отказа
перед трибуналом. Сейчас же я могу вас твердо заверить в том, капитан, что
все ваши лозунги не дадут вам ровным счетом ничего, когда дело дойдет до
решения вопроса о нарушении субординации. А уж я позабочусь о том, чтобы
дело до этого дошло. Итак, отвечайте: намерены вы выполнить порученное вам
задание на Ландуре или нет?
-- Сэр, вверенное мне подразделение отправится туда, куда его пошлет
командование Легиона, -- протараторил Шутт.
-- Отлично. Так и запишем, -- буркнул генерал без особой радости. Можно
было не сомневаться: он мечтал о том, чтобы Шутт дал ему повод для
возбуждения дела о нарушении субординации. Генерал нахмурился и сказал: -- .
Подготовьте роту к переброске на Ландур через... -- Он отвернулся и, видимо,
снова сверился с компьютером, -- ...шестьдесят стандартных дней. Это все,
капитан. -- Блицкриг прервал связь.
Шутт вздохнул и обернулся к Бикеру.
-- Ну, вот, поговорили, -- произнес он с усталой улыбкой.
-- Да, сэр, -- кивнул дворецкий. -- Теперь вы можете спокойно увезти
роту с Лорелеи без опасений, что пострадает ваша честь. Приказ есть приказ.
-- Это верно, -- вздохнул Шутт. -- Но это еще не все, Бикер. Если бы
Блицйриг понимал, что мне эта переброска нужна, как воздух, он бы из кожи
вон вылез, лишь бы помешать этому. И он наверняка позаботится о том, чтобы
на новом месте рота задержалась надолго -- в расплату за то, что мы
прохлаждались на Лорелее. Но и для нас в этом есть польза: новое назначение
даст роте достойную общую цель, а здесь, на Лорелее, нам как раз этого
больше всего и не хватает -- цели, стимула.
-- Пожалуй, что так, сэр, -- не слишком уверенно отозвался Бикер. --
Правда, лично я бы счел, что возможность потихоньку копить материалы для
ротного порт-фолио -- это вполне приличный стимул, но вероятно, мне
недостает чего-то такого... короче, я, видимо, не в состоянии оценить
военную ментальность.
Шутт ухмыльнулся.
-- Военную ментальность? Честно говоря, я изумлен, что после того, как
ты наблюдал мою беседу с генералом, ты рискнул объединить эти два слова в
одном предложении.
Бикер прыснул.
-- Относительно генерала у меня впечатление такое, что его умственный
потенциал определению не поддается, как бесконечно малая величина. А вот
некоторые из ваших подчиненных располагают некоторым объемом интеллекта,
хотя, на мой взгляд, их умственные усилия не совсем правильно ориентированы.
Так что, говоря о ментальности, я имел в виду исключительно личный состав
вверенной вам роты.
-- Слава Богу, -- облегченно вздохнул Шутт. -- А я уж, было, подумал,
что ты на меня намекаешь.
-- Сэр, -- сказал Бикер, выпрямившись старательнее обычного, --
позвольте заверить вас в том, что если бы я позволил себе в отношении вас
прозрачный намек, он был бы таким прозрачным, что у вас не осталось бы ни
малейших сомнений в его смысле.
-- Прекрасно. А то я забеспокоился, уж не прихворнул ли ты. А теперь,
когда мы получили от генерала то, о чем и не мечтали, как же нам быть?
-- Я, сэр, так полагаю, что лучше всего начать с оповещения личного
состава, -- посоветовал капитану Бикер. -- Думаю, некоторые ваши подчиненные
не так сильно обрадуются грядущей переброске, как вы, сэр.

-- Знаете, братцы, а я буду скучать по этому местечку, -- вздохнул
Рвач, поставил на стол тарелку и уселся рядом с тремя легионерами. Уже с
утра в роте только и разговоров было, что о грядущей передислокации.
-- Серьезно? -- вздернула брови Супермалявка. -- А я так мечтаю снова
оказаться на самой настоящей планете, где светит настоящее солнце, где можно
подышать настоящим воздухом...
-- Моя будет счастливый, если солнца будет не очень многий, -- сказал
Клыканини, чьи сородичи вели исключительно ночной образ жизни. -- А вот дыши
свежий воздухи -- это очень приятный. И по мягкий земля наступать тоже
хороший.
Рвач уже набросился на еду, но в промежутке между двумя кусками он
ухитрился пробормотать:
-- А я -- городской житель, вы же знаете. Ну, а то место, куда нам
предстоит перебраться, настоящая дыра -- сплошные джунгли и болота. Если там
и есть тротуары, то я готов побиться об заклад -- ходят по ним только после
того, как стемнеет.
-- Ты неправда говорить, -- укоризненно пробасил Клыканини. -- В
Ландур-сити население бывай больше, чем на Лорелея, и домов многий. Я точный
знай -- я смотри карты и читай книжки.
-- Ну ладно, но заняться-то там чем можно? -- упорствовал Рвач. -- Ну,
то есть здесь-то вон сколько развлекухи всякой, есть где кости растрясти, а
там, на Ландуре на этом?
-- Да, с этим делом там швах, -- подтвердил Суси, -- который, узнав о
грозящей переброске, тоже навел справки -- только по своим каналам. --
Покуда там работали рудники, там существовало несколько вполне приличных
курортов, но это было в незапамятные времена. Теперь же главной местной
достопримечательностью является пейзаж -- говорят, вроде бы там есть
прекрасные пляжи и красивые горы. И еще, вроде бы, несколько неплохих
луна-парков.
-- Ну, вот это было бы классно, -- обрадовался Рвач. -- Я на хороших
"американских горках" не катался с тех самых пор, как в Легион поступил.
-- Мы туда не за этим направляемся, -- напомнила Супермалявка, взяла с
блюда еще одну теплую сдобную булочку, испеченную Искримой, и сказала: --
Нам там предстоят важные дела. И я рада, что нас отправляют не на
какой-нибудь обледенелый астероид. В Легионе уж так повелось -- топаешь
туда, куда приказывают. Масло передай, пожалуйста, Суси.
Суси передал ей тарелку с маслом и сказал:
-- Малявка права. Нам здорово везет с тех пор, как к нам назначили
нашего капитана. Как посмотришь новости, так сразу понимаешь, сколько на
свете всяких гнилых закутков, куда мы, на счастье, не угодили.
-- Я новости не смотрю, -- буркнул Рвач. -- На мой вкус -- пустая трата
времени.
-- Потому мы у тебя ничего не спрашивай, -- хрюкнул Клыканини. -- Суси
и Супер правду говори -- очень много бывай очень плохой место.
-- Вот-вот, и у меня сильное подозрение, что мы того и гляди окажемся в
одном из таких мест, -- кивнул Рвач и впился зубами в булочку. -- У местных
только-только отгремела войнушка, правильно? Стало быть, некоторые их них,
поди, до сих пор постреливают друг в дружку, если уж им там миротворцы
понадобились. С них станется -- они и в нас палить начнут. Так что вы уж
лучше не убеждайте меня, что там лучше, чем здесь.
-- Не хотеть слушать, зачем мы тебя будем убеждай? -- проворчал
Клыканини. -- А я сильно хотел увидать новый место. Все равно мы туда
улетай, хочешь или не хочешь. Клыканини постарайся там полюбить.
-- Вот это хорошо сказано, -- похвалила волтона Бренди, проходившая
мимом столика и случайно подслушавшая последнюю фразу. -- А Рвач, похоже,
готов ругать место нашего нового назначения заранее, еще и в глаза не
увидев, что это за планета.
-- Да ладно вам, старший сержант, -- обиженно взглянул на Бренди Рвач.
-- Нельзя уже и потосковать немножко, да?
-- Чего там, потосковать -- это вы все обожаете, -- проворчала Бренди.
-- Только ты не жди сочувствия, если тебе там понравится.
Она усмехнулась и отправилась дальше своей дорогой -- к десертной
стойке.
-- О чем это она, черт побери? -- недоуменно вопросил Рвач, а остальные
дружно расхохотались.
-- Точно не знаю, -- отсмеявшись, сказала Супермалявка, -- но по-моему,
она подозревает, что ты будешь ныть и хныкать даже если все будет
распрекрасно.
-- Ну да, -- обескураженно вымолвил Рвач. -- А чем же еще парню
заняться, чтобы время скоротать? Остальные снова весело рассмеялись.