Ассиди Орлова. Охотники за головами

Циклон-квадро или, может быть, всплыла связь с Юлианом. Сейчас это уже не
имело никакого значения.
      За спиной генерала закрылась дверь совещательного зала, и сразу
несколько человек шагнули к нему сзади. В воздухе просвистела нейлоновая
удавка и затянулась на шее генерала.
      - Ноги, ноги держите... - подошел ближе Рудольф Коэн. - Там же идет
совещание...
      Исполнители торопливо прихватили ноги, но этого уже не требовалось.
Тело дернулось последний раз, и все было кончено.
      - Уносите... - приказал Коэн и, проводив взглядом команду палачей,
осторожно приоткрыл дверь зала.
      Коэн подождал, пока адмирал Нортон бросит на него взгляд, и, тихонько
притворив дверь, ушел.
      А в зале продолжалось совещание. Начальники отделов читали доклады,
сообщали о трудностях и редких успехах. Адмирал делал замечания и высказывал
свое высочайшее мнение.
      Словом, все шло как обычно.
      Лессер покосился на пустовавший рядом с ним стул и вспомнил, как делал
для начальства подборку из видеоматериалов. Должно быть, это и оказалось
последней каплей. За Деньером уже водилось достаточно и других грешков.
      - Перед тем как закрыть совещание, господа, я хочу сообщить вам
неприятное известие: только что скоропостижно скончался наш товарищ, генерал
Спайк Деньер... - Нортон сделал паузу и, склонив свою поседевшую голову,
добавил: - По старинному обычаю мы собираем деньги на венок. Ответственным
за это назначается генерал Лессер.
      - Есть, сэр! - вскочил Фрэнк.
      - Соберите деньги, генерал, и передайте их вдове. Вы ведь, кажется,
знакомы? - В голосе Нортона Фрэнку послышался легкий намек.
      - Да, сэр, хорошо знакомы.
      - Вот и прекрасно. А теперь все свободны.
      Мимо Лессера проходили люди, и перед ним росла горка пожертвований.
Когда в зале никого не осталось, он сосчитал деньги, добавил свои пятьдесят
кредитов и вышел в коридор.
      Ему сразу бросился в глаза лежавший около стены предмет. Генерал
остановился, огляделся по сторонам и быстро поднял расческу, принадлежавшую
Спайку Денверу.
      Я отдам ее Дейдре... - подумал он, торопливо пряча находку в карман.
      По дороге в свой кабинет он вспоминал годы учебы, бок о бок проведенные
рядом со Спайком Деньером. Они были не просто приятели, а самые настоящие
друзья, и тогда Деньер вполне нормально относился к женскому полу.
      Мимо прошел один из подчиненных Коэна. Фрэнк невольно напрягся, а
затем, когда в коридоре снова стало пусто, достал из кармана расческу и
бросил ее в урну.
      Так будет правильнее. Ведь Спайку уже все равно...
      Лессер вошел в свой кабинет, затем позвонил в службу сервиса и заказал
себе чашку кофе.
      Как ни странно, он не испытывал к Спайку никакой жалости. Напротив, с
его смертью Фрэнку пришло некоторое облегчение. Облегчение оттого, что
больше не нужно смотреть записи этих отвратительных встреч, не нужно
монтировать самые гадкие кадры, чтобы его, Фрэнка Лессера, не заподозрили в
симпатиях к своему давнему другу. Больше не нужно сдерживать брезгливую
судорогу, когда пожимаешь Деньеру руку, быть может, еще хранившую следы его
связи с этим юнцом. Ничего этого больше нет, а то, что осталось от Спайка
Деньера, это - Дейдра.
      Такая женщина не должна оставаться одна... Не должна... - Фрэнк решил,
что уже сегодня может остаться у нее.
      Приоткрылась потайная дверка, соединявшая кабинет Лессера с постом
оперативной связи. Дежурный связист с утомленным лицом взглянул на генерала
и сказал:
      - Сэр, пришел новый банк данных.
      - На сколько человек?
      - Сто двадцать четыре...
      - Случаи измены?
      - Пять, сэр. И еще восемь - вербовка.
      Да, Коэну работы прибавится, - подумал Лессер.
      - Хорошо, Болан, иди, я сейчас буду. Мне должны принести кофе...
      35
      Над головой доктора Фонтена ласковым сверчком стрекотал кондиционер.
Стоящий на столе букет пустынных цветов издавал горьковатый, но приятный
аромат.
      В новом, расположенном на поверхности жилище было намного уютнее, чем
там, под многометровой толщей песка.
      Теперь не только доктор Фонтен, но и весь обслуживающий и
исследовательский персонал был переведен в наземные помещения, поскольку
влияние объектов становилось все заметнее.
      Внизу находились только дежурные смены, время работы которых было
сокращено вдвое.
      Что же ожидает нас дальше?.. - размышлял Фонтен. Его всклокоченные
волосы теперь все время стояли торчком, делая доктора похожим на
сумасшедшего. И вдобавок ко всем неприятностям он еще стал видеть неясные
образы.
      Иногда это были разноцветные бесформенные пятна, существовавшие сами по
себе, а временами Фонтен видел длинный шлейф каких-то студенистых
нагромождений, следовавших за каждым человеком. Доктор помалкивал, чтобы не
рассеять последние крохи доверия к нему со стороны персонала. Выглядеть
уверенным лидером становилось все сложнее, но Фонтен крепился и жаловался
только своему помощнику Руцбанну:
      - Что с нами будет, Фред? Сумеем ли мы удержать этих монстров в узде?
      - Конечно, сэр, вы обязательно что-нибудь придумаете, - заверял
помощник, и от этого доктору становилось немного легче.
      В дверь постучали. Опомнившись, Фонтен встряхнулся, пригладил
непослушные волосы и сказал:
      - Войдите.
      Появилась Шарон Йорк. Она единственная сохраняла бодрость духа, в то
время как остальные только и вспоминали тех, кто погиб во время недавнего
происшествия.
      - Добрый день, доктор, - улыбнулась Шарон, и от нее повеяло поддержкой
и симпатией. Фонтен оживился:
      - Рад вас видеть, доктор Йорк. Как ваши дела?
      - Более или менее нормально. Мы сделали первичную классификацию тканей
и на первый взгляд не нашли в них ничего необычного. За исключением того,
что клетки многоядерные...
      - Вот как?
      - Да, и еще на, конец-то дал результаты наш тест на крысах...
      - Интересно-интересно.
      Доктор Йорк нагнулась над столом Фонтена, и в разрезе маечки он увидел
ее красивую грудь.
      Какая интересная женщина, - вздохнул уже немолодой Луи. Слишком долго
он не имел с женщинами никаких контактов - все силы забирала научная работа.
Однако с Шарон Йорк, в этом Луи Фонтен был уверен, у него бы наверняка
получилось.
      - Доктор Фонтен, возьмите меня на следующее обследование, - придвигаясь
ближе, попросила Шарон.
      - Это опасно, доктор Йорк. Я не могу пойти на это, - пролепетал Фонтен,
чувствуя на спине испарину. Грудь Шарон была так близко, что Луи рассмотрел
даже прелестную родинку.
      - Я вас очень прошу... - горячий шепот обжег ухо Луи, и он
почувствовал, что начинает терять над собой контроль.
      Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы доктора снова не накрыл
приступ странного видения.
      Шарон предстала перед ним системой циркулирующих субстанций желтого,
светло-зеленого, синего, фиолетового и белого цветов. Они накладывались друг
на друга, исчезали и появлялись вновь. Изменяясь, эти субстанции
превращались в искрящийся дождь или разноцветные вспышки.
      Вот печень доктора Йорк. Фонтен с удивлением рассматривал, как она
работает. Нижняя ее часть была яркого красного цвета.
      Воспаление... - промелькнуло в голове Фонтена. - Накануне она принимала
спиртное...
      - Сэр! - послышался голос Руцбанна.
      - А? - доктор Фонтен пришел в себя, а Шарон Йорк распрямилась и с
досадой посмотрела на некстати появившегося помощника.
      - Браун все приготовил, сэр. С людьми проведена беседа, и они ждут
вашего решения. Может, лучше отменить?
      Фонтен промолчал. Он смотрел на Руцбанна и видел, как его пищевод
дымится черной копотью. Доктор знал, что Рудбанн часто страдает от изжоги.
      - Фред, тебя сейчас не мучает твой желудок?
      - Признаться, мучает, - скривился Руцбанн, - даже таблетки не помогают.
      - Понятно, - кивнул Фонтен и, подумав, добавил: - Отменять ничего не
будем...
      Он еще раз посмотрел на внутренности своего помощника и заметил язву
двенадцатиперстной кишки.
      У меня бред или я действительно что-то вижу?..
      - Доктор Фонтен, возьмите меня с собой! - снова попросила Шарон Йорк.
      Луи смерил ее взглядом, как будто видел впервые, и, задержавшись на
картине легких, спросил:
      - Курить давно бросили?
      - Уже полгода, - удивилась доктор Йорк.
      - То-то...
      Хватит бредить, Фонтен, а то тебя упрячут в психушку... - напомнил он
себе, а вслух произнес:
      - Разумеется, доктор Йорк, я беру вас с собой. Можете собираться...
      Словно боясь, что Фонтен передумает, Шарон выскочила из помещения.
      - Что она здесь делала, сэр? - спросил Руцбанн.
      - Демонстрировала свою бесспорно красивую грудь, - усмехнулся Фонтен.
      36
      Загорелась лампочка четвертого поста, и сержант Рубенс снял трубку.
Докладывал рядовой Вуттон:
      - Сэр, тут что-то происходит... Или, может быть...
      - Что может быть? - недовольно спросил сержант. Последние несколько
дней он чувствовал себя прескверно.
      - Может, я заболел, сэр?
      - Что, у тебя живот, что ли, болит или кашляешь сильно?
      - Нет, сэр. Мерещится мне что-то...
      - Это у тебя не от болезни. Это от глупости, - отрезал сержант и
положил трубку.
      Сегодня время тянулось особенно медленно.
      Служба и раньше была не мед - сидеть под низкими потолками, да еще на
глубине ста метров.
      Сыро, посторонние запахи, и, несмотря на старания уборщиков, постоянно
нараставшая на стенах слизь. Ее скребут, чистят, а наутро она появляется
снова.
      Как в могиле, - подумал сержант и поежился. Последнее время все вокруг
переменилось - персонал ходил подавленный, и Рубенс видел, что люди боялись.
Чего они боялись, сержант не знал, поскольку его делом была только охрана.
      Секретность - она и есть секретность, но иногда что-то удается
подсмотреть, о чем-то догадаться. По мнению Рубенса, в подземелье регулярно
испытывали новое оружие, и случалось, что испытания заканчивались
трагически.
      Не так давно пришлось помогать выносить трупы. Много трупов. Конечно,
существовала опасность, что может пострадать и охрана, но тут уж ничего не
поделаешь - на то она и военная служба. Да и где на гражданке будешь
получать по две тысячи кредитов за сидение на собственной заднице?
      Вчера сержант Рубенс видел паука. Здорового и черного. Он загнал
насекомое в угол, но в последний момент эта тварь куда-то подевалась.
Удивительно. А еще этот злыдень капрал Малюта со своим нытьем: Нехорошее
здесь место - нечистое...
      Рубенс и сам ощущал эту, словно напитавшую воздух, гадость, но он еще
держался, а вот солдаты на постах - те приходили со смены бледные и
молчаливые. Два дня назад один из них пытался застрелиться, однако вовремя
заметили - успели отобрать автомат. Жутко.
      Позади послышался шорох. Рубенс обернулся, но никого не увидел. Пустой,
как обычно, коридор, освещенный мутноватыми светильниками. Такие длинные
туннели уходили во всех направлениях и заканчивались тупиками, хранилищами,
боксами и криокамерами. Вдоль стен под самым потолком тянулись связки
силовых кабелей и пневмопроводов.
      Сижу, как в кишках каких-то, - подумалось сержанту. Это было
неожиданное сравнение, но именно оно как нельзя лучше соответствовало
ощущениям сержанта Рубенса. Он необычайно четко представил себя внутри
огромного организма.
      И он, и солдаты его смены, и дежурные электрики, технологи, инженеры -
все они переварятся и превратятся в ничто.
      Наверное, я тоже заболел, - подумал сержант. Таких дурацких мыслей у
него еще не было.
      Позади что-то щелкнуло.
      Решив не обращать на это внимание, Рубенс взял со стола регистрационный
журнал и начал его перелистывать.
      Нужно было хоть книжку захватить, - подумал Рубенс. Он не особенно
любил читать, но сейчас книжка очень бы пригодилась.
      Из коридора снова донесся шорох. Сержант не выдержал и повернулся.
      Но там по-прежнему никого не было, только Рубенсу показалось, будто
воздух в коридоре немного подрагивает, как это бывает рядом с каким-нибудь
горячим предметом.
      Сержант напряг зрение. Дрожание прекратилось, и воздух снова стал
идеально прозрачным.
      Ох... - выдохнул Рубенс. - Когда же закончится смена?..
      Он посмотрел на настенные часы - что за чушь? Часы тикали, секундная
стрелка двигалась, но стрелки показывали без трех восемь - то же время, что
и несколько минут назад.
      - Ну вот, еще и часы сломались... - проговорил Рубенс вслух, чтобы
немного взбодрить себя. Однако его голос прозвучал одиноко и тут же
растворился, поглощенный сырыми стенами.
      Сержант обвел взглядом свой тупичок, где стоял стол с телефоном и
пультом охраны. Чисто, светло - чего бояться? Неожиданно в углу Рубенс снова
увидел черного паука.
      - Ага... - сказал сержант и взялся за тяжелый журнал регистрации.
Сейчас это насекомое олицетворяло для него весь его страх и дурные мысли.
      Убью гада... - решил он.
      Паук сидел не шевелясь, словно смирившись с уготованной ему участью.
      Рубенс сделал шаг, другой. Паук не шевелился. Сержант остановился в
метре от своей жертвы и замахнулся журналом.
      В этот момент в коридоре послышались шаги. Рубенс резко повернулся, и
шаги стихли. Из угла, где сержант охотился на паука, он видел только часть
коридора, поэтому, позабыв про охоту, он стал осторожно продвигаться вперед.
      Но нет, в коридоре по-прежнему никого не было.
      По крайней мере, Рубенс не увидел ничего подозрительного. Однако он уже
не полагался на зрение. По спине побежали мурашки, и сержант понял, что это
подсознательное предупреждение.
      Он попятился к столу, и Нечто стало двигаться одновременно с ним. Оно
скользило по коридору легко и неслышно, но Рубенс чувствовал это движение, и
глаза сержанта расширялись от ужаса, как будто он видел собственную смерть.
      - Стой!!! - закричал Рубенс страшным голосом и, выхватив из ножен штык,
стал размахивать им перед собою.
      Блеск стали ободрил его, и Нечто прекратило свое наступление.
      - Кто ты? - крикнул сержант, держа штык наготове. - Кто ты, сволочь,
покажись!
      Однако Нечто не отвечало. Оно заскользило вокруг Рубенса, пытаясь
обойти острое лезвие штыка, но сержант не сдавался. Он кожей, позвоночником,
костями - неизвестно чем - чувствовал эту безликую опасность, которая пришла
за ним и намеревалась сделать свое дело.
      Холодный пот лился с сержанта ручьями, но побелевшие пальцы крепко
сжимали рукоятку штыка.
      - Врешь, сволочь, врешь... - шипел Рубенс. - Тебе не взять Дрейка
Рубенса...
      Холодный поток, словно внезапный сквозняк, прошелестел мимо, и сержант
услышал тиканье настенных часов.
      Он почувствовал внезапное облегчение и, опустив штык, взглянул на часы.
Теперь он был уверен, что время двигалось..
      37
      Лифт вздрогнул и бесшумно поехал вниз, унося с собой новую смену
охраны. Через пару минут кабина поднялась снова - уже пустая и готовая к
приему новых пассажиров.
      - Заходим, господа! - подчеркнуто бодрым голосом распорядился Фонтен.
      И снова он сам, инженер Браун, двое биологов и двое медиков заняли
место в лифте. На этот раз в команде оказалась и Шарон Йорк.
      - Сегодня будет удачный день. Я это чувствую, - объявил доктор, и лифт
понесся вниз.
      Инженер Браун обеспокоенно переступил ногами - ему показалось, что лифт
опускается слишком быстро.
      Нет, это нервное, это только кажется... - успокаивал себя Браун, однако
никак не мог отделаться от ощущения, что лифт просто падает. На лбу инженера
выступил пот, и Браун отер его рукавом.
      - В чем дело? - заметив нервозность инженера, спросил Фонтен.
      - Лифт, сэр... Вы не замечаете?
      - А что лифт?
      - Кажется, сегодня он движется слишком быстро, - сказал один из
медиков.
      Однако кабина стала притормаживать. Вскоре она остановилась совсем, и
створки раскрылись.
      - Сэр, - к Фонтену шагнул лейтенант, сопровождавший смену охраны, -
сэр, возникли непредвиденные трудности. Входить в комплекс пока небезопасно.
      - Что случилось? - спросил Фонтен. Через плечо лейтенанта он видел, что
солдаты с оружием наготове стоят возле входа в основной туннель.
      - Трое постовых по непонятным причинам открыли огонь по новой смене.
Убито пять человек, двое легко ранены...
      В этот момент из глубины комплекса послышались выстрелы. Затем
прогремело два взрыва, и все стихло.
      - Одну минуту, сэр. Подождите, пожалуйста, здесь... В сопровождении
двух солдат лейтенант ушел в глубь комплекса.
      - Что же это может быть? - спросила Шарон Йорк.
      Фонтен и Браун промолчали. Оба они догадывались о причинах
произошедшего.
      Через какое-то время из сумрачного коридора, где уцелело совсем немного
светильников, вышел лейтенант и вслед за ним несколько солдат. Они тащили
своего раненого товарища, и люди Фонтена посторонились, когда раненого
заносили в лифт.
      - Ну что там? - спросил доктор у лейтенанта.
      - Трое бунтовщиков убиты, сэр. Теперь опасности нет, - лейтенант
посмотрел на доктора, ожидая услышать от него комментарии или объяснения, но
доктор лишь спросил:
      - Никто из персонала не пострадал?
      - Нет, сэр. До поста электриков слишком далеко, а криогенщики успели
закрыться в дежурном боксе.
      - Ну тогда проводите нас к ним.
      38
      Лейтенант шел первым. Следом за ним Фонтен, Браун и все остальные.
      Кое-где в коридорах шипели пробитые пневмопро-воды, а вдоль стен
стелились осколки от разбитых светильников.
      За одним из поворотов исследовательская команда наткнулась на
изуродованное тело.
      - Это один из бунтовшиков. Его удалось застрелить первым...
      - А почему он в таком виде? Из чего в него стреляли?
      - Из обычного грэйна, сэр. Как только он умер, его тело начало
буквально расползаться на глазах... Почему это произошло, сэр?
      Фонтен и Браун переглянулись. Из-за спины старшего инженера выглянула
любопытная Шарон Йорк.
      - Увы, лейтенант. Пока нам это неизвестно, - признался Фонтен, - но мы
обязательно выясним. Пойдемте дальше. Кстати, а что это были за взрывы - те,
что мы слышали?
      - Это взорвались два газовых ресивера от системы охлаждения, - пояснил
лейтенант.
      - Надеюсь, что охладительные контуры уцелели... - обронил Браун, и
команда двинулась дальше.
      Вскоре они пришли к технологическому посту. Возле двери стоял постовой,
и под его защитой дежурные специалисты чувствовали себя немного спокойнее.
      - О, сэр, если бы вы знали, как мы перепугались! - пожаловался один из
них появившемуся начальству. - В криобоксе стали метаться какие-то тени. Мы
бросились к смотровому окну, а в это время за ручку двери стали дергать...
      - Да, и орали так страшно, как в фильмах ужасов, - добавил второй
дежурный.
      От обоих пахло спиртным, и Фонтен вспомнил, как угощался здесь джином.
      - Может, отложим сегодняшнее исследование, сэр? - предложил Браун.
      - Пожалуй, отложим. До выяснения обстоятельств происшествия никаких
исследований проводить не будем, - объявил доктор.
      - А вам, - он повернулся к дежурным, - поддерживать максимальное
охлаждение. Заморозьте этих сукиных сынов, чтобы мы были застрахованы от
непредвиденных обстоятельств.
      - Есть, сэр. - Один из технологов шагнул к пульту и передвинул ползунок
регулировки на максимальный холод.
      - Лейтенант! - позвал Фонтен.
      - Да, сэр.
      - Сократите вдвое время пребывания людей на постах, и вообще пусть
стоят по двое. Личного состава у вас достаточно?
      - Более чем достаточно, сэр.
      - Ну хоть это, - вздохнул Фонтен и, повернувшись к Брауну, спросил:
      - А когда смена у ваших людей?
      - Уже через полчаса.
      - Ладно, - кивнул доктор, - тогда пойдемте отсюда.
      Все направились к выходу, а Шарон, бросив взгляд на осоловевших от
выпивки дежурных, осторожно приблизилась к пульту и перевела регулировку
холода на самое меньшее значение. Затем молниеносным движением выдернула
предохранитель.
      - Шарон, вы идете? - послышалось из коридора.
      - Да-да... - отозвалась доктор Йорк и, бросив на дежурных быстрый
взгляд, выбежала в коридор. И никто ничего не заметил.
      - Любовались на объекты через смотровое окно? - спросил Фонтен, когда
Шарон догнала остальных.
      - Да, признаться, давно хотелось взглянуть на этих монстров.
      - Всего лишь на их саркофаги.
      - До сих пор, доктор, вы не брали меня в группу, поэтому мне интересно
все.
      39
      Огромный ящик на подставных роликах с трудом прошел через все двери на
судне и был доставлен в грузовой трюм.
      Едва сдерживая нетерпение, Дилонги вертел в руках ломик, ожидая, когда
уйдут грузчики. Увидев инструмент, которым Ник собирался вскрывать ящик,
один из них заметил:
      - Упаковка разборная, сэр. Стоит выдернуть контрольный шнур, и стенки
распадутся сами...
      Жаль, - подумал Ник, - вскрывать ломиком было бы намного приятнее.
      Джим Форш расписался в документах, и грузчики вернулись на свой
корабль. Кальвин пошел закрыть за ними шлюз, а все остальные замерли перед
обновкой, не решаясь приблизиться к ящику.
      Зашипел шлюз, и всех неприятно ударило по ушам - Кальвин очень спешил,
и ему тоже хотелось присутствовать при вскрытии ящика.
      Наконец он вбежал запыхавшийся и сказал Извините.
      - Ладно, Джим, выдергивай шнур, а то Ник сейчас разнесет эту коробку
голыми руками, - сказал Боб Реслер.
      Форш несмело шагнул к ящику, взялся за веревочную петельку и потянул.
Шнур не поддался. Тогда Джим дернул сильнее, и стенки ящика, как и обещали
грузчики, с треском попадали на пол, оставив стоять посреди трюма
сверкающего новенького робота.
      - Уау! Какая машинка! - восторженно произнес Ник и, подойдя ближе,
осторожно коснулся гладкой поверхности. - Как мы его назовем?
      - А может, у него имени не предусмотрено, - предположил Тони Паризи,
помня, что Скаут отзывался только на обращение Второй взвод.
      - Что скажешь, Орландо? - спросил Ной Шериф Кальвина, который считался
на судне мастером на все руки.
      - Не беспокойтесь, ребята, если судить по внешнему виду, он может
готовить кофе и сочинять стихи.
      - А какого он пола? - задала неожиданный вопрос Грэйс.
      Все удивленно на нее посмотрели.
      - Он, определенно, мужик, - сказал Шериф.
      - А как ты это определил? - не сдавалась Грэйс.
      - Да и так понятно... Пушки, все дела мужик.
      - Теперь, я думаю, мы сможем погоняться и за Гриффитом, - высказал
предположение Джим, медленно обходя вокруг робота.
      Эта машина имела нормальные человеческие пропорции. Форш подумал, что,
если снять навесное вооружение и надеть на Готтарда костюм, такой маскарад
можно будет использовать.
      - Эк ты загнул, - покачал головой Дилонги, - Гриффита ему захотелось.
      - А кто такой Гриффит? - не удержалась от вопроса
      Грэйс.
      - Гриффит - это ловушка для охотника за головами, - пояснил молчаливый
Тони Паризи. - В отличие от Визиря он не миф и его можно увидеть в его
собственном казино. Однако взять его сложно...
      - А сколько за него дают? - спросила Грэйс.
      - Два миллиона. Но для этого нужно здорово рискнуть, потому что
Гриффита, помимо сотни бойцов, охраняет Синий робот - фехтовальная машина.
      - Да вранье это, - вмешался Ник Дилонги. - Его в природе нет, этого
Синего робота.
      - Нет, есть, - упрямился Паризи.
      - Ну и кто видел эту фехтовальную машину?
      - В том-то и дело, что тот, кто видел, сразу же и умер.
      Погруженный в изучение новой машины, Джим Форш не обращал на спорщиков
никакого внимания. Он повернулся к Кальвину и сказал:
      - Ну что, Орландо, давай запустим это чудо.
      Кальвин смело шагнул к машине, приподнял один из спинных щитков и
активизировал Готтарда.
      Засвистел запускаемый генератор, зажужжали нагнетатели рабочей
жидкости, и робот произнес приятным женским голосом:
      - Машина готова к инсталляции.
      - Ну вот, а вы говорили - мужик! - обрадовалась Грэйс.
      Следуя подробной инструкции, Кальвин начал формировать из Готтарда
верного союзника. Машине поочередно были представлены все члены команды
Тритона. Готтард внимательно их обнюхал и после этого легко определял:
      - Ник Дилонги... Грэйс Тилдер... Командир Форш... Рональдо Эстгро... -