начала сдавать назад.
      -- Нани, давай быстрее!.. -- крикнул пулеметчик, и лейтенант понял, что
голос принадлежит женщине.
      Пробуксовав задними колесами, фургон выскочил из западни и развернулся
почти на месте. Затем рев мощного двигателя заглушил все звуки, и грузовик
понесся по невидимой дороге, притормаживая на поворотах и снова набирая
скорость на прямолинейных участках.
      -- "Кросс-560", -- определил Горовиц, заматывая куском рубашки
кровоточащую руку.
      -- Чего? -- не понял Мэнсон.
      -- Я говорю, двигатель "Кросс-560", для спортивных грузовиков.
      -- А-а... -- протянул лейтенант Мэнсон, разглядывая профиль их
спасителя.
      -- Зита, засада!!! -- раздался вопль водителя, и фургон пошел юзом. Зита
тотчас распахнула дверь, и ее пулемет ударил в неизвестное пространство,
озаряя факелом пустой салон мебельного фургона.
      В ответ тоже стреляли, но пули не могли пробить борта, по всей
видимости усиленные броневыми пластинами. Некоторые залетали внутрь, но Зиту
они не трогали, предпочитая плющиться о противоположную стенку.
      Отстрелянные гильзы дождем сыпались под ноги девушке, но она не
замечала их обжигавшего прикосновения, стиснув зубы и сосредоточив свое
внимание только на невидимых Мэнсону целях.
      -- Давай, Нани!.. -- крикнула Зита и захлопнула дверь.
      Фургон снова взревел, как дикий буйвол, и продолжил свою скачку по
пригородам Понтиери.
      Так продолжалось еще с полчаса, пока машина наконец не сбавила скорость
и не остановилась. Зашипели пневмотормоза, и грузовик слегка качнулся.
Двигатель заглох, и Зита откатила в сторону тяжелую дверь.
      Она спрыгнула в высокую траву и, снова заглянув в фургон, спросила:
      -- Вы там живые?
      -- А чего нам сделается? -- отозвался Горовиц и первым полез к выходу.
      Следом за ним выбрался Мэнсон.
      -- Привет, -- сказал он девушке, в которой узнал "горничную" из отеля,
-- А где мои сто кредитов?
      -- Это чаевые за работу... -- усмехнулась та и отерла кулаком запыленное
лицо. -- Или тебя это не устраивает?
      -- Меня устраивает. Обслуживание было по высшему классу.
      Из кабины выбрался молодой кудрявый парень -- Нани, как звала его Зита.
Он вынес аптечку и начал обрабатывать рану Горовца.
      Тем временем Зита вытащила из-за корсажа туго свернутый лист бумаги и
передала его Мэнсону.
      -- Тут все... -- сказала она.
      -- Понятно, -- кивнул лейтенант и, развернув инструкции, погрузился в их
изучение.
      Перевязав Горовца, Нани подошел к Мэнсону:
      -- Теперь вас, сэр...
      -- А, очень кстати, -- кивнул лейтенант и подставил простреленное плечо.
-- Но почему "сэр"?
      -- Нам сказали, что вы очень важные ребята и к вам нужно проявить
максимум внимания и уважения... -- сообщил Нани.
      -- Ну спасибо... -- И Мэнсон снова вернулся к описанию предстоящего
задания.
      -- А где это мы? -- спросил Горовиц, оглядываясь по сторонам. -- Лес
какой-то...
      -- Это самый отдаленный район городского парка. Приют для убийц и
любителей первобытного леса, -- объяснила Зита.
      -- А сколько тебе лет? -- не удержался Фрэнк.
      -- А сколько дашь?
      -- Если честно, то не больше пятнадцати...
      -- Столько и есть... -- улыбнулась Зита.
      -- Но почему?
      -- Ты тоже считаешь, что я могла бы учиться в школе?
      -- Конечно. Совсем необязательно палить в людей из пулемета в твоем-то
возрасте...
      -- Зато я могу легко ввести в заблуждение любого вражеского агента...
      -- Это точно, -- согласился Горовиц. -- И вражеского и не вражеского...
      -- Ой!.. -- вскрикнул от боли Мэнсон.
      -- Ничего, сэр. Я почти закончил... -- успокоил его Нани.

16



      Пассажирский лайнер компании "Лайзмиллигер" сделал очередной поворот и
лег на курс.
      "Тридцать восемь часов, и я буду на месте..." -- подумал лейтенант
Мэнсон, погружаясь в легкую дрему. Сиденье в салоне первого класса было
очень удобным, и в режиме "релакс" на нем расслаблялась каждая косточка.
      В соседней каюте отдыхал Горовиц. Агенты специально взяли места в
разных купе, чтобы не бросаться в глаза.
      "Как хорошо..." -- еще раз подумал Мэнсон, расплываясь от легкой
вибрации кресла. Чуть-чуть побаливало раненое плечо, но эта боль почти не
беспокоила, и лейтенант начал мысленно перебирать пункты своего задания.
      "Во-первых, добраться до Пиканезо. Во-вторых, отыскать объект. И
в-третьих, уничтожить его..."
      Объектом, который требовалось уничтожить, была генераторная станция, и
что она генерировала, Мэнсон не знал. Главным было то, что станция
располагалась внутри охраняемого периметра, пробраться на который было не
так легко.
      Тихо зашелестела откатившаяся дверь купе.
      Мэнсон приоткрыл глаза и улыбнулся.
      "Да, сервис тут что надо", -- подумал он, не без интереса рассматривая
стюардессу. Такая вполне могла взять первый приз на любом конкурсе красоты.
      Девушка заботливо подоткнула выбившийся плед, и Джеф улыбнулся еще
шире.
      -- О сэр, я вас разбудила? -- как будто ужаснулась девушка.
      -- Нет-нет, мисс, я уже проснулся, -- поспешил успокоить ее Джеф и
поставил кресло в нормальное положение. Стюардесса нравилась ему все больше.
"Ну еще бы? Я заплатил за первый класс полторы тысячи кредитов. .."
      -- Я принесла легкий ужин, сэр, -- прощебетала девушка, подкатывая к
пассажиру сервированный столик.
      -- Хорошо, я, пожалуй, чего-нибудь съем, -- кивнул Мэнсон и, покрутив
пальцем, ткнул в столик с блюдами.
      -- Я возьму творог со свежими сливами, фруктовый салат и... Что это
такое?
      -- Гурьевская каша... -- улыбнулась девушка и склонилась над столиком,
демонстрируя глубокий вырез на форменной блузке.
      -- О!.. -- оценил Мэнсон. -- Выглядит очень неплохо.
      -- Да, у нас и внешнему виду придается большое значение, -- по-своему
истолковала слова Мэнсона стюардесса. -- Ну и конечно, все, что вы видите,
совершенно свежее.
      -- Не сомневаюсь, -- кивнул Джеф и вдохнул исходивший от девушки пьянящий
запах духов и нежной кожи.
      "Интересно, мне всегда нравились стюардессы?.." -- попытался припомнить
лейтенант.
      -- Приятного аппетита, сэр. Я вернусь через полчаса, чтобы убрать ваш
столик.
      -- Конечно. А моего соседа вы кормить не будете?
      -- Но ведь он спит... -- возразила девушка.
      -- Сейчас мы его разбудим.
      -- Нам запрещается навязывать клиентам услуги, сэр. Я не могу его
разбудить.
      -- Ничего страшного. Я разбужу его сам. -- Джеф перегнулся через стол и
похлопал своего соседа, полного мужчину средних лет, по плечу.
      -- А? Что?.. Уже прилетели?.. -- не понял тот спро-сонок.
      -- Ничуть не бывало, сосед. Просто принесли ужин.
      -- Ужин? Отлично! -- ободрился пассажир и сразу зафиксировал спинку
кресла в нормальном положении. -- Это первый ужин или второй, мисс? --
спросил он.
      -- Это легкий ужин, сэр. То есть первый... Что возьмете?
      -- Все возьму -- я голоден, как тапирийский волк. Стюардесса пожала
плечами и поставила перед голодным пассажиром целую дюжину тарелок.
      -- Стоп-стоп, -- остановил толстяк девушку, когда она уже собралась
уходить. -- Это что, гурьевская каша?
      -- Да, сэр.
      -- Тогда оставьте мне еще пару тарелочек. Надеюсь, я могу себе это
позволить?
      -- Конечно, сэр. Ведь это первый класс, -- кивнула стюардесса и поставила
перед пассажиром две дополнительные порции.
      -- До чего же хороша эта гурьевская каша, -- почти пропел толстяк и,
поднеся тарелку к носу, с чувством вдохнул аромат.
      Мэнсон проводил фигуру стюардессы печальным взглядом и принялся за еду.
      -- Куда направляемся, приятель? -- приветливо спросил толстяк, отставив
в сторону первую пустую тарелку.
      -- На Клекс... -- отозвался Мэнсон.
      -- На Клекс?.. Но мы доберемся только до Тархуна...
      -- Да, -- кивнул Джеф. -- Придется пересаживаться на служебное судно.
      -- Жуткое неудобство. Такого вам там не подадут... -- и толстяк кивнул
на свои тарелки.
      -- Согласен, -- вздохнул Мэнсон.
      -- Меня зовут Арнольдо Плутто. -- И толстяк протянул Мэнсону свою
перемазанную белым соусом руку. -- Я торгую трикотажем...
      -- Очень приятно, мистер Плутто, -- подал руку Мэнсон. -- Я Смит Беккер,
инженер-строитель.
      Перепачканную руку он спрятал под стол и вытер салфеткой.
      -- Что же вы там строите, на этом пыльном булыжнике -- Клексе?
      -- Сеть навигационных станций.
      -- А-а... Тогда понятно, -- кивнул толстяк. -- А вы раньше бывали на
Клексе?..
      -- Нет, мистер Плутто, не доводилось...
      -- Отвратительное место. -- Торговец трикотажем сделал паузу и захрустел
жареными рыбками тагу-тагу. -- И это они называют первым классом... --
заметил он.
      -- Вы о чем?
      -- Я о жареной рыбе. Тагу-тагу жарят на смеси оливкового и верескового
масла.
      -- Правда?
      -- Будьте уверены. Мне сорок три года, и тридцать пять из них я ем, ем и
еще раз ем. Я могу различить сотни вкусовых оттенков и запахов. И поверьте
мне, мог бы работать экспертом в "Старфудс"...
      -- Ничуть не сомневаюсь. Что же вам мешает стать таким экспертом?
      -- Что мешает? -- Мистер Плутто собрал с тарелки остатки гурьевской
каши и отправил в рот. -- Что мешает? Да конечно же деньги... Торговля дает
мне больший доход, чем следует ожидать от жалованья эксперта.
      -- Трикотажные дела сейчас на подъеме?.. Мистер Плутто сделал паузу,
выплюнул сливовые косточки и ответил:
      -- Делами нужно заниматься, и тогда они пойдут. А что это будет --
трикотаж или резиновые куклы, не важно. Но Клекс -- это ужасная планета,
-- поднял Плутто указательный палец.
      -- Чего же там ужасного?..
      -- Там только камни, сухая трава и стада одичавших коз. И жара.
Изнурительная круглосуточная жара. Второй спутник Клекса -- Джордан --
окутан зеркальными облаками, поэтому ночи такие же светлые, как и дни. Днем
вас палит сама Мерседо, а ночью ее отражение. Не поверите -- я бывал там
несколько раз, и мне не удалось увидеть ни одной зеленой травинки.
      Сказав это, мистер Плутто взял стакан с апельсиновым соком и начал пить
его так, будто только что вырвался из пекла планеты Клекс.
      Дверь открылась, и появилась стюардесса.
      -- Я могу убирать? -- спросила она своим мелодичным голоском.
      -- Да, мисс, -- кивнул Мэнсон. Мистер Плутто тоже молча кивнул, давясь
дюжиной крупных абрикосов.
      Девушка взялась за тарелки, а лейтенант любовался ею, воображая разные
смелые картины.
      "И откуда берут таких красавиц?.." -- думал он. Но, взглянув на
стюардессу еще раз, обнаружил, что это другая девушка. Почти копия первой,
но все же другая.
      Мысли о совершенстве природного творения отошли на задний план, и Джеф
вспомнил об острых скальпелях хирургов, об аппаратах для деформации костей,
о скинопластике и многом другом. Он слышал, что люди, работавшие в
шоу-бизнесе, подписывали контракты, предусматривавшие изменение внешности и
формы тела. Видимо, и здесь имело место что-то похожее.
      "Какая гадость..." -- промелькнула у Мэнсона брезгливая мысль, но тут
же он вспомнил о себе самом. О методе психоморфоза и о том, как выглядел сам
агент Смышленый, превращаясь из аудитора Ленни Фрозена в лейтенанта Джефа
Мэнсона. "Должно быть, это была еще та картинка. И вообще, последняя ли это
мутация?.."
      От таких мыслей Джефу стало жарко.
      Может, изначально он был не лейтенантом Мэнсоном, а кем-то третьим? Что
он вообще знает о психоморфозе? Только то, что в него вложили. Да, он, Джеф
Мэнсон, уверен, что трехступенчатый психоморфоз невозможен, но так ли это?
Не являлась ли эта уверенность одной из лабораторных уловок?..
      "Кто же я на самом деле?.." -- задал себе вопрос Джеф и не нашел ответа.
      -- Я заметил, что вы обратили внимание на эту красотку, -- заговорил
мистер Плутто, поглаживая свой раздувшийся живот.
      -- Да, эта девушка очень красива.
      -- Красива-то она красива, только это контрабандный товар.
      -- В смысле? -- не понял Джеф.
      -- Это В-гуманы. Их по-прежнему тайно поставляют из пределов Финх-Недц
и с многочисленных подпольных ферм.
      -- Но от этой девушки исходило тепло, я чувствовал это физически, --
возразил Мэнсон. -- А В-гуманы, я слышал, холодны как лед.
      -- О, нет ничего проще, чем сделать из В-гумана тепленького человечка,
-- всезнающе улыбнулся мистер Плутто. -- Например, в публичных домах на
Любице или Револьте "холодных" девочек накачивают реперной кислотой и
глюкозой. Они косеют, становятся румяными и горячими. Это все равно что
пирожки разогревать. В таком виде их и подают клиентам. Правда, от такой
эксплуатации В-гуманы загибаются через месяц-другой, но кого это интересует?
За это время девушка отработает и свою цену, и расходы на пластическую
операцию. Одним словом, выгодный бизнес.
      -- Но я слышал, что их еще кормят человеческой печенкой... Если,
конечно, это не вранье.
      -- Нет, это не вранье. Это правда. Только это очень дорогой способ, и,
как правило, его применяют для получения солдат, телохранителей, одноразовых
шпионов и диверсантов.
      -- Да вы знаете об этом едва ли не больше, чем о трикотаже, мистер
Плутто.
      Торговец довольно улыбнулся:
      -- Сказать по правде, первоначальный капитал я сколотил на производстве
сидатина, а его получают из живых тканей В-гуманов. Вместе с несколькими
компаньонами мы держали небольшую перерабатывающую фабрику. -- Толстяк
задумчиво улыбнулся. -- Чудесное было времечко...
      -- А что случилось потом? Почему вы решили заняться трикотажем?
      -- Да потому, что на нас вышел один суровый департамент Метрополии.
Национальная служба безопасности -- слышали?..
      -- Слышал, -- кивнул Мэнсон.
      -- Это был кошмар, скажу я вам. Они убивали всех подряд. Они не ставили
своей целью захватить нас для суда. Нет, все было просто -- как с бешеными
собаками...
      Плутто замолчал, и теперь на его лице отражался давно пережитый ужас.
      -- Мне удалось выжить, и я решил заниматься только легальным бизнесом.
Это не так прибыльно, зато спокойно... Ой!.. -- внезапно сказал мистер
Плутто и озабоченно ощупал свой живот.
      -- Что такое?..
      -- Кажется, у меня намечается диарея.
      -- Что намечается? -- не понял Мэнсон.
      -- Диарея. Попросту -- понос. Нужно принять лекарство. Да и вообще
сходить на горшок.
      Толстяк поднялся со своего места и достал из шкафа дорожную сумку.
Несколько минут он копался в ее содержимом, пока не нашел то, что искал:
баночку с разноцветными капсулами и рулон туалетной бумаги.
      Затем Плутто убрал сумку в шкаф и, взяв из баночки две таблетки,
забросил их в рот.
      -- Вот так. Теперь ждем, пока подействует... -- сообщил он и сел на
место.
      -- Зачем вы возите с собой туалетную бумагу? Здесь же все есть... --
удивился Мэнсон., -- Есть, да не такая, -- возразил толстяк.
      -- А чем же здешняя хуже?
      -- Видите ли, мистер Беккер, человеческая жизнь, увы, слишком коротка,
и приятных вещей в ней не так много. А уж если я получаю удовольствие от
еды, так почему бы не сделать приятным и обратный процесс? Теперь вы меня
понимаете?..
      -- О да, мистер Плутто, теперь понимаю.

17



      "Джоана Биструп", -- прочитал Фрэнк Горовиц на карточке, которая
случайно упала на стол. Хозяйка тут же подхватила ее и убрала в карман,
бросив на Фрэнка подозрительный взгляд.
      -- Давайте знакомиться, мадам, а то ведь нам вместе лететь еще тридцать
часов. Без дружеской беседы мы совсем зачахнем... -- предложил Фрэнк своей
соседке.
      -- Извольте, -- нехотя согласилась она. -- Хотя, я полагаю, вы успели
прочитать мое имя на карточке.
      -- Увы, мадам, я не так скор... -- развел руками Фрэнк.
      -- Джоана. Джоана Биструп, -- представилась соседка.
      -- Рэй Кертис. -- Горовиц протянул руку и пожал сухую жилистую ладонь.
-- Куда летите?
      -- Туда же, куда и вы, мистер Кертис, -- на Тархун. Если, конечно, вы не
договорились с пилотом об изменении маршрута, -- сострила мадам и язвительно
улыбнулась.
      Однако Фрэнк не принял вызова и подвинул к соседке вазочку с солеными
орешками.
      -- Угощайтесь, мадам Биструп. Думаю, что вы любите орехи...
      -- Вот еще! С чего вы взяли?.. Если бы мне хотелось Грехов, я бы
сделала заказ.
      -- Нет. Вы не заказали их потому, что боитесь показаться обжорой. Разве
не так?..
      По реакции соседки Фрэнк понял, что попал в десятку.
      -- Вы так и будете мне хамить в течение оставшихся тридцати часов,
мистер Кертис?..
      -- Вы меня неправильно поняли, мадам. Просто я хочу наладить с вами
контакт, а вы заняли круговую оборону. Поэтому я ее и расшатываю подобными
заявлениями.
      -- Вы провокатор, мистер Кертис, -- сказала мадам, правда уже без прежней
холодности, и взяла из вазочки горсть орехов.
      -- Занимаетесь музыкой, мадам Биструп?
      -- Почему вы так решили?
      -- Среди вашего багажа был скрипичный футляр, и по-моему, вы положили
его в свой шкаф.
      -- Хотите, чтобы я сыграла вам на скрипке?.. -- спросила мадам.
      -- Нет. У меня, увы, совершенно нет слуха. Будь вы самим Джильберто де
ля Коссо, и то я не смог бы этого оценить, -- развел руками Фрэнк.
      -- Вам знакомо имя де ля Коссо? Это удивительно...
      -- Что же тут удивительного, мадам?
      -- У вас физиономия типичного грабителя, мистер Кертис.
      -- По-вашему, "типичные грабители" должны путешествовать в первом
классе?
      -- А почему нет? -- И мадам Биструп решительно придвинула к себе вазочку
с орехами. -- Вы совершили удачное ограбление и теперь катаетесь с места на
место, выискивая новые жертвы. Но ничего скоро будет полицейская проверка, и
остаток пути до Тархуна я проделаю в полном одиночестве.

18



      Соседка не обманула Фрэнка. Спустя четыре часа пассажирский шаттл
слегка качнуло, что говорило о контакте с ним постороннего судна.
      Горовиц внутренне напрягся, хотя знал, что у него и Мэнсона документы в
полном порядке.
      -- Я вижу, вы нервничаете, мистер Кертис, -- заметила соседка,
раскладывая на столе скучнейший пасьянс.
      -- Это естественно, я ведь не знал, что будет полицейская проверка.
      -- А почему вас это так пугает?
      -- Не знаю, мадам. Я с детства боялся полицейских. Мне казалось, что они
видели во мне какую-то несуществующую вину.
      -- Так уж и не существующую?
      Горовиц изобразил на лице легкую обиду и замолчал. Где-то внутри шаттла
двигались люди в форме, и Фрэнк ожидал стука в дверь, а мадам Биструп
шелестела картами и, казалось, была полностью поглощена своим пасьянсом.
      В коридоре послышался щелчок, и Фрэнк непроизвольно подался вперед,
однако ничего не произошло и стука в дверь не последовало.
      "Скорей бы они пришли..." -- подумал Горовиц. Ожидание тяготило его все
сильнее, а мадам продолжала раскладывать свой пасьянс. Испытывая некоторые
затруднения, она шевелила губами, а когда находила место для очередной
карты, слегка улыбалась, и улыбка делала ее похожей на живого человека.
      "Лишь бы не сделали обыска... Лишь бы не сделали обыска..." --
крутилось в голове Фрэнка. Он боялся, что полиция обнаружит его пистолет.
      В дверь постучали. Этот легкий и вежливый стук прозвучал в ушах Фрэнка
как выстрел. Внутри его все оборвалось, но он нашел в себе силы сказать:
      -- Пожалуйста, входите.
      Дверь отъехала в сторону, и в купе шагнул полицейский с капитанскими
погонами. За его спиной маячили еще трое.
      -- Прошу прощения, господа, проверка документов.
      Мадам Биструп бросила на Фрэнка победоносный взгляд и сдвинула свои
карты в сторону. Затем достала из шкафа скрипичный футляр и положила на
стол. И только после этого подала свои документы.
      Теперь Фрэнк разглядел ту карточку, что роняла мадам Биструп, -- это
было разрешение на ношение автоматического оружия. Увидев этот документ,
офицер вопросительно глянул на его владелицу. Мадам Биструп открыла футляр и
отбросила замшевый напыльник.
      -- О!.. -- непроизвольно вырвалось у Фрэнка, и полицейский бросил на
него короткий взгляд.
      В футляре, в специальной фигурной форме, лежал "цуппер-ариан", новейший
пистолет-пулемет. Горовиц знал, что такая штука дырявит титанитовые
бронежилеты, как картон, и наличие этого оружия у мадам Биструп говорило о
многом.
      Когда документы соседки Фрэнка были проверены, дошла очередь и до него
самого.
      Горовиц протянул свой паспорт и свидетельство о благонадежности.
Полицейский взял бумаги и внимательно посмотрел на пассажира. Фрэнк выдержал
тяжелый взгляд офицера, хотя это далось ему нелегко.
      Полицейский просмотрел паспорт и перешел к свидетельству. Он долго его
изучал, скреб ногтем и проверял на свет. А Фрэнк стоял как застывшая статуя,
глядя то на плечо офицера, то на бесстрастные лица его подчиненных,
ожидавших в коридоре.
      Мадам Биструп с явным интересом наблюдала за действиями проверяющего и
не садилась на свое место. Процесс затягивался, и на ее лице появилась
широкая злорадная улыбка.
      Наконец офицер вернул Фрэнку документы и козырнул:
      -- Счастливого пути, господа...
      -- Постойте, офицер, -- неожиданно сказала мадам Биструп, -- я уверена,
что этот человек не в порядке. Обыщите его вещи.
      -- С чего вы взяли, мэм? -- удивился полицейский.
      -- Я настаиваю, офицер, чтобы вы осмотрели его вещи. Если потом
что-нибудь случится, я сообщу, что сигнализировала вам, но вы отказались
принять меры.
      Полицейский смерил мадам неприязненным взглядом, затем повернулся к
Фрэнку и сказал:
      -- Извините, сэр. Давайте осмотрим ваш чемодан и закроем этот вопрос.
      -- Нет проблем, -- улыбнулся Горовиц и, достав из шкафа тяжелый чемодан,
так грохнул его на стол, что все карты мадам Биструп слетели на пол.
      -- Извините, Джоана, когда офицер уйдет, я все соберу, -- заверил Фрэнк
соседку.
      "Лишь бы не нашли пистолет..." -- снова пронеслось у него в голове.
      Горовиц откинул крышку достаточно резко, чтобы она слегка ударила мадам
Биструп. При этом он снова извиняюще улыбнулся и сделал офицеру приглашающий
жест:
      -- Прошу вас...
      Полицейский подошел ближе и начал осмотр. Он аккуратно приподнимал
стопки белья, свернутую одежду, бритву и радиоприемник, при этом
утвердительно кивал и клал все на место.
      -- Благодарю за сотрудничество, мистер Кертис. Извините... -- закончив
осмотр чемодана, сказал полицейский.
      Затем он вышел в коридор, и Горовиц вышел вслед за ним.
      -- Что вы ей такого сделали, сэр? -- спросил полицейский вполголоса.
      -- Четыре часа назад я подвергся с ее стороны грязным домогательствам.
Это было отвратительно...
      -- О!.. -- только и сказал офицер и, обернувшись, внимательно посмотрел
на мадам Биструп.
      -- А вы бы что, поддались?
      -- Пожалуй, нет, -- покачал головой полицейский и, сопровождаемый своими
бойцами, пошел к следующему купе. Горовиц проводил их взглядом и вернулся в
свою каюту, где мадам Биструп как ни в чем не бывало продолжала свой
прерванный пасьянс.
      Фрэнк сел в кресло и выразительно уставился на свою соседку.
      -- И нечего так на меня смотреть, мистер Кертгс Вы действительно
выглядите очень подозрительно, -- заранее обороняясь, заявила мадам.
      -- А зачем вы возите с собой эту пушку? Вы что, наемный убийца с
лицензией?..
      -- Нет, я курьер.
      -- Вы курьер?
      -- Да, я курьер. Курьер фирмы "Галлауз".
      -- Камешки возите?
      -- Разное. -- Мадам кинула очередную карту и посмотрела на Фрэнка. -- Я
служу уже двадцать четыре года и за это время повидала много чего. Семь
нападений, пять ранений. Два из них тяжелые. Один раз полгода лежала в
реанимации. Поэтому в каждой тени мне видится враг...
      -- Я вас понимаю, мадам.
      -- Ничего вы не понимаете. Кстати, что за гадость вы сказали офицеру,
что он посмотрел на меня, как на свинью в смокинге?
      -- Я сказал, что вы ко мне приставали, -- честно признался Фрэнк.
      -- Это низко, -- с чувством произнесла мадам Би-струп.
      -- А говорить, что я контрабандист, -- это не низко? -- парировал
Горовиц.
      -- Вы не контрабандист. Вы еще похуже, мистер Кертис. -- Мадам Биструп
нагнулась над столом и прошептала: -- Думаете, что если вы окрутили этого
мальчишку-полицейского, то я вам поверила? Держу пари -- у вас с собой есть
пистолет.
      -- Пари? Даже так?
      -- Да. Если я найду ваш пистолет, я его вам верну. Но вы будете должны