Банч Кристофер. Последний легион

   Брукс кивнул, и четверо принялись со всей поспешностью утрамбовывать деньги в мешки. Когда с этим было покончено, двое 'раум взвалили набитые до отказа мешки себе на плечи.
   – Я обещаю, что мы не будем никого звать, – бормотал начальник конторы, – пока вы не успеете уйти достаточно далеко.
   – Да-да, – добавила женщина, – не убивайте нас! Мы никому ничего плохого не сделали, и ваших лиц не вспомним.
   Брукс кивком указал своим помощникам на дверь и, когда они вышли, направился за ними.
   – Спасибо, – сказала женщина. – Спасибо, что оставили нас в живых.
   Брукс обернулся, спокойно посмотрел ей в глаза, поднял бластер и нажал на курок.
   – Этот ваш Брукс работает как мельница, – сказал Комсток Брайен. – Четыре экспроприации в этом цикле, и при этом никаких потерь. А в последний раз он принес почти четверть миллиона.
   – Да, его в оборот уже давно надо было брать, – согласилась Джо Пойнтон. – За все годы моей деятельности у меня впервые нет проблем с деньгами для наших агентов, да и для других нужд. Но вот о чем я думаю: не становится ли ему тесновато в Леггете? Брат Брукс, сдается мне, человек слишком одаренный для простого разбойника.
   – Не вытащить ли нам его из столицы? – предположил Брайен.
   – В проектной группе не хватает людей. Ведь мы потеряли Тъарга и Мирам, – поддержала Джо.
   – Знаю.
   Пойнтон внимательно посмотрела на Брайена.
   – Тебе он не по душе.
   – Да, – согласился Брайен, – симпатии я к нему не чувствую.
   – Почему?
   – По мне, он слишком ярко горит.
   – Можем ли мы позволить себе такую роскошь, как личные пристрастия? – спросила Пойнтон.
   Брайен закусил губу.
   – Нет, – неохотно согласился он. – Не можем. И, наверное, нам нужен большой пожар. Тогда, может быть, уже нашему поколению удастся исполнить священный долг.
   – Может быть, Брукс – именно тот, кто нам нужен? – подтолкнула Пойнтон.
   – Забирай его из Леггета, – заключил Брайен. – Посмотрим, как он поплывет в открытом море.

Глава 13

   – Присаживайтесь, мистер Янсма.
   – Спасибо, мистер Дилл.
   Улыбка на лице Гарвина немного омертвела, когда он оказался в кресле командира «Боевой машины пилотируемой».
   – Сообщите мне, когда будете готовы, мистер Дилл.
   – Конечно, мистер Янсма.
   «Водитель, вызывает электронный перехват, – затрещал интерком. – Что с этими двумя? Подверглись психотропному облучению?»
   «Говорит ЭП, – ответила Канг. – Психотропное воздействие очевидно».
   – Тишина в машине! – распорядился Гарвин, и разговоры прекратились. – Водитель, двадцать пять процентов мощности двигателей!
   – Есть двадцать пять процентов, командир.
   – Поехали, мистер Горецки.
   «Грирсон» мягко приподнялся над платформой и выплыл из ангара, напоминая застенчивого динозавра в балетных тапочках. Подсознание послало Гарвину панический сигнал: «Это по-настоящему. Симуляторы кончились». Но он отбросил эту мысль и ткнул подбородком кнопку связи.
   – Диспетчер, говорит два-альфа-три, прошу разрешения на вылет.
   – Говорит диспетчер, – отозвалось в наушниках. – Сообщаю ситуацию в воздухе. Два «жукова» на восточной окраине полигона. Три «кука» отрабатывают точечные удары на лугу… Вылет разрешаю, направление – на усмотрение командира машины.
   – Говорит два-альфа-три. Следую на запад, в направлении полигона «Тигры», на высоте тысяча метров. Предупреждаю: командир машины – стажер.
   – Вас понял, два-альфа-три. Будем смотреть за вами. Вылет разрешаю.
   – Набрать высоту, – приказал Гарвин. – Мощность – пятьдесят процентов.
   – Взлетаем, командир, – ответил Горецки, и земля на экране стремительно ушла вниз.
   Янсма нажал на кнопку, и на другом экране появилась карта.
   – Курс диктовать? – спросил он.
   – Ответ отрицательный, – отозвался Горецки. – Туда я долечу с завязанными глазами.
   – Отрицательный ответ на нарушение процедуры, – вмешался Дилл. – Янсма учится. Веди машину, как он скажет.
   – О'кей, командир… то есть стрелок.
   – Гарвин, не вздумай на мне ездить, – предупредил Дилл.
   – Прошу прощения. – Гарвин погрузился в карту. – Высота прежняя, скорость увеличить до девяноста, курс 232 градуса.
   – Высота тысяча, скорость поднимаю до девяноста, – ответил Горецки. – Летим над водой.
   «Грирсон» несся на зюйд-зюйд-вест, к длинной косе, огибающей залив. Там находился полигон «Тигры».
   – Поставь на автопилот, – распорядился Дилл. – Гарвин, вот чего я от тебя хочу, когда прилетим к тиграм. Опустишь этот металлолом на высоту двести… В следующий раз поведешь машину сам, но пока я тебе обрисую… Когда пройдешь прибрежную полосу, перепрыгивай через холмы и на полной скорости входи на территорию полигона. Все ясно?
   – Думаю, да.
   – Никаких «думаю», черт возьми! – рыкнул Дилл. – Ясно или нет?
   – Да, капитан.
   – О'кей. – Дилл переключился на другой канал: – Диспетчер «Тигров», диспетчер «Тигров», говорит «грирсон» два-альфа-три, входим в вашу зону.
   – Два-альфа-три, – прозвучал ответ, – видим вас на экране. Что на сегодня?
   – Подготовьте программу, э-э, белый-семь-три.
   – Вас понял, белый-семь-три.
   – Проводим атаку на малой высоте укрепленной базы противника, – пояснил Дилл, переключившись на внутреннюю связь. – Объект защищен силами ударного полка противника при поддержке… э-э, пяти, если не ошибаюсь, «Жуковых». У противника мощные средства противовоздушной обороны. Электронный перехват, полная боеготовность!
   Было слышно, как Канг включила кондиционер в своем тесном отсеке.
   – ЭП к бою готов, капитан! – доложила она.
   – Стрелок к бою готов, – сказал Дилл, занимавший место Гарвина. – Командуй, босс!
   К Гарвину опять подступила паника, но тут же была отброшена внезапной волной уверенности в своих силах.
   – Водитель! Скорость триста пятьдесят! Оставаться на связи!
   На них быстро надвигался берег «противника».
   Ньянгу Иоситаро решил, что с него хватит. Хватит терпеть боль в лопающихся мышцах, хватит задыхаться, пытаясь набрать воздух в обессилевшие легкие, хватит слушать крики вечно недовольной Лир. Хватит с него всей этой разведки, и в особенности – этой почти отвесной скалы, по которой он уже давно ползет вверх, но добрался только до середины.
   – С меня хватит, – пробормотал он.
   – Не разговаривать! – крикнула снизу Лир.
   – Я сказал, с меня хватит! – повторил Ньянгу громче.
   – Еще одно слово, и тот, кто треплется, отправится чистить жироуловитель! – крикнула Лир.
   «Я не могу вылезти из этого навоза живьем», – подумал Иоситаро, чуть не плача от жалости к себе.
   Он протиснул два пальца в какую-то паучью нору и, надеясь, что схватился крепко, попробовал оглядеться.
   – Эй! – шепнула ему Энджи Рада. – Посмотри-ка на меня. – Она сидела на уступе скалы, показавшемся Ньянгу площадкой для строевой подготовки. Чуть ли не десять сантиметров в ширину!
   – Ну не прелесть ли я? – Одну руку она заложила за голову, а другой приподняла грудь.
   – Е… ть я тебя хотел, – ответил Ньянгу.
   – Мог бы, если бы попросил повежливее, – парировала она. – Но сейчас не время для интрижек. Как ты думаешь, на чем я сижу?
   – Я вижу.
   – Ничего ты не видишь, – кокетливо сказала она. – Тут, прямо за мной, этот уступ расширяется. Превращается в гребаный проспект и выводит вокруг скалы прямо к вершине. Залезай ко мне. У меня лучший во Вселенной стиль скалолазания без страховки.
   – А мне-то с этого что?
   – Слушай, Лир – Колбасные Губки приказала нам подняться наверх, так? – сказала Рада. – Она ведь не сказала нам, как именно мы должнм подняться. А РР поощряет личную инициативу, правильно?
   Ньянгу согласно засопел. У него откуда-то нашлись силы дотянуться ногой до выступа далеко справа, подтянуться один раз, другой. И он рухнул на уступ рядом с Энджи.
   – Следуйте за мной, как говорят офицеры, – сказала она.
   Иоситаро, прижавшись спиной к скале, приставными шажками пошел за ней, стараясь не смотреть на острые камни в ста метрах внизу. Через какое-то время карниз действительно превратился в тропинку, зигзагами уходящую вверх.
   – Ты должен радоваться, что кажешься мне сексуальным, – заявила Энджи.
   Дыша во всю грудь, Ньянгу кивнул.
   – Не то что Фаул, старый тоскливый пень, 'раум вонючий, – продолжала она. – Он бы у меня сгнил на этой скале. – Энджи коварно посмотрела на Ньянгу. – А может быть, я сделала бы так, чтобы Лир услышала, как он говорит «с меня хватит».
   – Мне без разницы, – ответил Ньянгу. – Легкий путь, тяжелый путь – все равно я в этом дерьме больше не купаюсь.
   – Да перестань ты! – прикрикнула Энджи. – Осталась всего пара столетий. А потом нас распределят по боевым отрядам. Разве ты не хочешь стать настоящим солдатом, а не пушечным мясом?
   – Ура! – Ньянгу согнулся пополам, чтобы отдышаться. – Нет, завязываю. Буду тихо и счастливо стричь лужайки и подметать мусор, пока не кончится срок службы.
   – А что потом?
   – Найду какую-нибудь работу.
   – Может, у моего отца? – предложила она.
   – А чем он занимается? Может, к моему великому счастью, инструктирует альпинистов?
   – Нё-а, – сказала Рада. – У него шесть универмагов. Так что будь со мной вежливым.
   – Если он такой богатый, что ты забыла в армии?
   – Думала, тут будет интересно. – В ее голосе появились упрямые нотки. Она отвернулась. – А потом, мы с отцом… не ладили.
   – Ну ты и дура!
   – Заткнись! – прошипела Рада. – Нам еще нужно подняться на вершину и изобразить усталость, чтобы Моника – Обезьяньи Сиськи ничего не заподозрила.
   – Можете не стараться, – послышался голос. – Оставайтесь как есть.
   Рекруты застыли в оцепенении, потом медленно обернулись. Прямо перед ними на тропе стояла дек Моника Лир.
   – Как вы… – вырвалось у Энджи.
   – Почему я здесь оказалась? Потому что я много тренируюсь, веду здоровый образ жизни и потому, что я – ваш гребаный бог! – проорала Лир. – А теперь спускайтесь и начинайте все снова.
   Когда они добрались до вершины, от усталости у Ньянгу начались судороги. Их дожидались трое рекрутов, благодарных за отдых от садистских штучек Лир.
   – Ты была абсолютно права, рекрут Рада, – сказала Лир. Она поднялась на скалу вместе с ними, но даже не запыхалась. – Я действительно не сказала, каким именно образом вы должны добраться до вершины. А РР действительно поощряет личную инициативу. И я чертовски горжусь вами обоими.
   – Мамочки! – одними губами выдавил Иоситаро.
   – Я так вами горжусь, что хочу, чтобы вы послужили примером для остальных. Я хочу, чтобы вы спустились по этой скале обратно. А мы с группой неспешно прогуляемся по дороге и устроим внизу большой привал. Спускайтесь. По скале прямо вниз. Все ясно?
   – Да, дек, – вместе ответили они.
   – Нестройно, – заметила Лир. – Давайте-ка ляжем и отожмемся несколько раз. Ну, скажем, раз двадцать пять.
   Когда они покончили с этим, она сказала:
   – А теперь посмотрим на вашу блестящую технику спуска. Не поскальзываться, не умирать, не вопить. Рада, ты первая.
   Энджи с ненавистью посмотрела на Лир и осторожно соскользнула за край площадки. Лир заглянула вниз.
   – Постарайся не падать, – посоветовала она. – Теперь ты, Иоситаро.
   Ньянгу полез в пропасть.
   – А, чуть не забыла, – «вспомнила» дек. – Ты, кажется, хотел что-то мне сказать?
   Ньянгу приготовился было заявить о своей отставке, но ему вдруг стало очень смешно. Он словно прорвался сквозь какой-то внутренний барьер. Отныне пусть это будет и нелегко, но он справится с чем угодно. Черт возьми, он превосходно себя чувствует! Если бы Лир приказала, он прошел бы по этой скале на корточках. Иоситаро расхохотался.
   Лир пристально посмотрела на него:
   – Это все?
   Ньянгу кивнул.
   – Тогда живо спускай свою задницу по скале. До дома далеко, а я хочу попасть туда до отбоя.
   Два «грирсона» и два «жукова» одновременно коснулись земли, образовав углы ровного квадрата. Еще через мгновение в центре построения приземлился курьерский корабль. На его носу был нарисован флаг Конфедерации – темно-синий с белым и с кольцом звезд. А под стеклом кабины пилота, с каждой стороны, помельче, – флаг Камбры, зелено-бело-коричневый.
   Боевые машины опустили сходни, и перед каждой выстроилась команда. Все были в парадной форме.
   Люк курьерского корабля открылся, мягко спустился трап, и по нему уверенной поступью сошел генерал-губернатор Уилт Хэмер в сопровождении коуда Уильямса и почетного эскорта разнообразных советников.
   – Ты что, когда чистил машину, не мог оставить на видном месте какое-нибудь пятно, чтоб тебе пусто было? – уголками губ прошептал Гарвин в сторону Горецки. – Кому нужен такой блеск?
   – Тихо, стрелок, – сказал Дилл. – Не волнуйся, все будет в порядке.
   – Легко тебе говорить, – ответил Янсма. – Это ведь не тебя его святейшество грозился повесить за яйца, если увидит еще раз в жизни.
   – Да успокойся ты, – сказала Канг. – Не будет он устраивать нам смотр. Сильный ветер и холодно.
   На высокогорном плато острова Дхарма действительно было зябко. На фоне причудливых деревьев можно было разглядеть, как холодный ветер гонит сырую пелену тумана. Хэмер и вся его свита шли довольно быстро, изо всех сил пытаясь не выказывать поспешности перед горсткой мусфиев, которые в ожидании гостей выстроились боевым порядком перед своей штаб-квартирой. Это строение состояло из множества высоких многоугольных блоков, основным материалом для которых, похоже, служило прозрачное стекло, отделанное панелями из оникса.
   С человеческой точки зрения строй мусфиев выглядел довольно странно. Дюжина низших чинов образовала подобие латинской буквы «V» с тупым углом внизу, а двое инопланетян стояли в ее центре. Одним из этих двоих, как казалось Гарвину, был Эск, командир мусфиев в системе Камбра.
   Забыв про генерал-губернатора, Янсма во все глаза рассматривал мусфиев. До этого он видел инопланетян только по холо. Живьем они производили устрашающее впечатление. Высокие, почти трехметровые существа с длинными изогнутыми шеями, покрытые шерстью. Единственной их одеждой был широкий пояс с ремешками, крест-накрест уходящими к кольцу на шее. Костюм дополняла сумка спереди, напоминавшая шотландский спорран огромных размеров. По бокам к их ремням крепились чехлы с каким-то оружием. Как Гарвин ни вытягивал шею, ему удалось разглядеть только, что слева висел предмет, напоминавший пистолет с неправдоподобно длинным дулом, а справа – крайне несимпатичного вида коробка с каким-то ремешком.
   Грубая шерсть инопланетян была неровной окраски – от светлого до красновато-коричневого. На хвосте и лапах она переходила в черный цвет, а на груди у каждого была манишка, переливающаяся всеми оттенками оранжевого, от желтоватого до кирпичного.
   Огромные нижние конечности заставляли вспомнить о кенгуру, но были лучше приспособлены для прямохождения. Передние лапы были короче, с двумя большими пальцами и втягивающимися когтями. В рукопашном бою эти когти могли бы прекрасно заменить ножи. Короткие хвосты помогали мусфиям удерживать равновесие.
   Гарвин отметил, что строевая подготовка мусфиев, очевидно, не требовала такой дисциплины, как у людей. Своими головами на длинных шеях они вертели в разные стороны, пялясь на что душа пожелает.
   «Грирсон» Дилла, вместе с тремя другими машинами, был отобран в почетный караул генерал-губернатора при его ежемесячном визите на базу мусфиев в высокогорных районах острова Дхарма.
   Хэмер поклонился мусфию, стоявшему впереди, и что-то прошипел и просвистел на их языке.
   – Я приветс-с-ствую вас-с-с тош-ше, генерал-губернатор, – ответило существо. – Это хорош-шо с-с-столк-нуться с-с-с вами с-с-снова. – Существо обернулось: – Мне бы хотелос-с-сь рас-с-сделить с-с-с вами с-с-снакомс-с-ство с-с-с моим главным с-с-солдатом. Его с-с-совут Вленс-с-синг.
   Мусфий позади Эска размашисто мотнул головой:
   – Это очень интерес-с-сно видеть ваш-ше лицо.
   – Будем с-с-саходить в с-с-сдание? – спросил Эск. – Я понимаю, что вы должны быть холодные.
   – Ес-с-сли у вас-с-с нет вос-с-сражений, – сказал Вленсинг, – я, наверное, мог бы пос-с-смотреть ваш-ших с-с-солдат, ибо я очень редко натыкалс-с-ся на людей и плохой в дипломатии.
   – Конечно, пожалуйста! – согласился коуд Уильямс. – Я буду счастлив сопровождать вас.
   – В этом нет необходимос-с-сти, – ответил Вленсинг. – Я уверен, что у вас-с-с ес-с-сть дела с-с-с Эс-с-ском, а я довольный, когда имею с-с-свои с-с-собственные наблюдения.
   Уильямс нахмурился, потом неохотно кивнул.
   – Хорошо. Уверен, что осмотр произведет на вас впечатление.
   – Уверен в этом, – сказал Вленсинг и подошел к «грирсону» Дилла.
   – Честь ему отдавать? – в панике прошептал Дилл.
   – Лучше отдать, – подсказал Горецки. – Мы с ними пока не воюем.
   Бен вздернул ладонь к виску и застыл в этой позе. От удивления шея Вленсинга вытянулась еще сантиметров на тридцать и заходила взад-вперед, как у змеи.
   – Это с-с-снак ус-с-снавания? – спросил он.
   – Нет, сэр, – ответил Дилл. – Это знак почтения к вышестоящему.
   – Яс-с-сно. – Вленсинг поднял руку, приспустил голову и неподвижно застыл. – Я подрас-с-сумеваю, что на это нуш-шно отвечать так ш-ше, вот так.
   Оба, и человек, и мусфий, опустили руки.
   – У вас-с-с в этой команде крупные ос-с-соби, – сказал Вленсинг.
   Дилл не знал, что на это ответить, поэтому просто подтвердил:
   – Да, сэр. Чистая случайность, сэр.
   – Кто из вас-с-с с-с-стрелок?
   – Я, – сказал Гарвин. Вленсинг подошел к нему:
   – Ты хорош-ш?
   – Я только учусь, – ответил Гарвин.
   – Но тебя и твою команду выбрали, чтобы с-с-сопро-вош-шдать ваш-шего выс-с-сочайш-шего? Это не с-с-со-вс-с-сем обычно, – сказал Вленсинг. – Хочу с-с-спрос-с-сить тебя, с-с-стрелок. Когда ты учиш-шс-с-ся, ты учиш-шс-с-ся на маш-шинах?
   – Да, сэр, – сказал Гарвин, вдруг почувствовав себя непринужденно. – У нас они называются «симуляторы».
   – С-с-симуляторы, – повторил Вленсинг, привыкая к незнакомому слову. – Кто твои противники при этих с-с-симуляторах?
   – Другие аэротанки, – ответил Янсма. – Космические корабли. Наземные бронемашины. Солдаты.
   – С-с-солдаты мус-с-сфиев?
   – Нет, сэр, – сказал Гарвин. – Солдаты людей. В зависимости от сценария они носят разную форму.
   – Мне с-с-сказали другое, – прошипел Вленсинг. Гарвин открыл было рот, чтобы возразить, но тут же прикусил язык. Мусфий пристально смотрел на него.
   – Не с-с-сатрудняйс-с-ся. Тебе, наверное, очень при-кас-с-сали лгать. – Он повернулся к Канг: – Твоя с-с-спе-циальнос-с-сть?
   – Электронный перехват, сэр.
   – Ты хорош-ш? – спросил Вленсинг.
   – Я лучше всех, – уверенно сказала Канг.
   Мусфий фыркнул. Гарвину показалось, что этот звук выражает то ли одобрение, то ли удивление.
   – Так говорят нас-с-стояш-шие воины, – прошипел Вленсинг. – Каждый ис-с-с нас-с-с лучш-ше вс-с-сех, рас-с-све нет?
   – Но я действительно лучше всех, – твердо заявила Канг.
   – Жаль, что нет с-с-спос-с-собов проверить твое хвас-с-стовс-с-ство, – сказал Вленсинг. – Двум наш-шим рас-с-сам нуш-шно играть в войну. Это будет хорош-ш для нас-с-с, хорош-ш для вас-с-с! – Он повернулся к ним спиной, готовясь уходить. Но вдруг, повернув длинную шею на сто восемьдесят градусов, добавил: – И долш-шны прийти другие времена. Когда мы будем уш-ше не играть.
   Вленсинг снова попытался отдать честь и направился к одному из «Жуковых».
   Гарвин, искоса взглянув на Дилла, обнаружил, что толстяк смотрит на него.
   – Надеюсь, что он еще плохо знает конфедеративный язык, – сказал Янсма, – и хотел сказать что-то другое.
   – Он сказал, что хотел. Предлагаю пари.
   – Боюсь проспорить, – ответил Янсма.
   – Можно тебя спросить кое о чем? – поинтересовался Ньянгу. – Если я тебя не очень достаю, конечно.
   – Попробуй, – дружелюбно ответил Хэнк Фаул. Они сидели на тумбочке рядом с койкой Фаула, приводили в порядок полевую форму.
   – Ты ведь 'раум, да?
   – Бывший 'раум, – невесело сказал Фаул. – По крайней мере, так бы сказал мой сох. Еще бы он назвал меня перебежчиком, предателем, еретиком… В общем, всеми прозвищами отличного солдата.
   – Сох?
   – Старейшина, – сказал Фаул. – Священник. Человек, который общается с Единым и разъясняет нам наше предназначение.
   – Единый – это как Бог? – спросил Ньянгу. – А предназначение? Что под этим понимают?
   – Предназначение – это смысл нашей жизни… Всех и каждого из нас… здесь, на D-Камбре.
   – И в чем ваш смысл?
   – Вся система Камбры должна принадлежать нам, – словно по прописям проговорил Фаул. – И вся Вселенная тоже.
   – Скромненько и со вкусом, – заметил Иоситаро. – А что делать с остальными?
   – Вы либо присоединяетесь к нам, либо… – Фаул провел большим пальцем поперек горла.
   – Я в восторге, – сказал Ньянгу. – А на каком основании вы… пардон, 'раум, которые продолжают во все это верить… претендуете на Вселенную?
   – Сохи говорят, что мы – первоначальные люди, созданы первыми и Камбру тоже заселили первыми. Мы появились здесь за сотни лет до рантье и их дружков. И пусть археологи сколько угодно говорят, что, скорее всего, мы приехали третьим классом лет через сто после первого не-'раум. Наши предания рассказывают, что когда здесь появились предки нынешних рантье, у них было с собой оружие, и нам пришлось делать то, что они хотели. Работать в шахтах. И мы до сих пор там и работаем.
   – Ладно, допустим, вы – первые. А на чем и откуда вы прилетели?
   – Это один из тех вопросов, на которые мы не можем внятно ответить. Наша священная книга, «Перекрестье», напускает по этому поводу мистического тумана. Конечно, наша родная планета хоть и неизвестно как называлась, но была просто райским местечком. Некоторые старейшины говорят, что мы прилетели сюда еще до открытия гиперпространства.
   – Они хотят сказать, в одной из этих допотопных посудин?
   – В «Перекрестье» написано, что мы добрались сюда под парусом, на ветрах, посланных Единым.
   – На солнечном ветре? – не отставал Ньянгу.
   – Не знаю, – сказал Фаул. – Сохи не слишком одобряют, когда кто-то из нас самостоятельно читает «Перекрестье». Гораздо лучше слушать, как они читают вслух и объясняют, что значит такая-то фраза. Большая часть книги состоит из лекций, которые кто-то когда-то прочитал отаре, то есть верующим. Нигде не сказано, как звали этого парня. А может, проповеди сочинила женщина. Никто не знает. Я раздобыл себе книгу «Перекрестий», прочитал и стал задавать соху такие вопросы, на которые он не смог нормально ответить. Тут-то на меня и полилось все дерьмо. С детства отец приучил меня думать над известными фактами и составлять обо всем собственное мнение. Хорошо это или плохо, но так уж я воспитан. Из-за этого все мои неприятности.
   – О'кей, – задумчиво сказал Ньянгу. – Понятно, как вас программируют. А то, что 'раум должны жить отдельно… Ведь, насколько я понял, они не смешиваются с другими… Это вам тоже сохи втолковывают?
   – Нет, – с горечью ответил Фаул. – Если ты 'раум, то об этом знают все. Знают по твоему имени, по твоему адресу, по названию школы, в которой ты учился.
   – И перестать быть 'раум нельзя?
   – Практически нет. Может быть, только вступив в Корпус.
   – Что ты и сделал, – констатировал Ньянгу.
   – Что я пытаюсь сделать, – ответил Фаул. – Здесь, по крайней мере, большинство – с других систем, и им все это – до лампочки.
   – А если бы ты остался 'раум, тебе пришлось бы стать шахтером?
   – Нет. На самом деле, очень многие из нас кайла и в глаза никогда не видели, – ответил Фаул. – Есть коммерсанты, торговцы… Многие рыбачат или держат маленькие фермы где-нибудь в глуши.
   – Я чего-то не понимаю, – сказал Ньянгу. – Если перед тобой столько возможностей, то зачем идти в армию?
   – Дерьмо собачье все эти возможности! – отрезал Фаул. – Торговать можно, но только с таким же 'раум. Копай землю на здоровье, но не увеличивай хозяйство. Открывай магазин, но только не составляй конкуренцию «Эншнз» и другим магазинам рантье.
   – Да-а, – протянул Ньянгу, – не бей лежачего, получается.
   Фаул кивнул, снова занялся обмундированием.
   – И на страже этого порядка стоит Корпус?
   Фаул опять кивнул.
   – Еще один вопрос. Местных толстосумов все называют «рантье». Что это значит? Название корабля, на котором они прилетели, или что-то в этом роде?
   – Мне пришлось выяснять это самому, – ответил Фаул. – Давным-давно на Земле так называли тех, кто богател, заставляя всех плясать вокруг своего кошелька.
   – Понятно, – сказал Ньянгу. – Вот тебе дерьмовая истина, дерьмовая справедливость и дерьмовые идеалы Конфедерации. На этой планете то же самое, что и везде. Действует золотое правило: у кого золото, тот и правит.
   Горецки объяснял Янсме, как управлять «куком».
   – … Это просто, как вареные яйца, – закончил он объяснения. – А теперь давай слетаем на нем куда-нибудь для тренировки.
   – Хорошо, – сказал Янсма. – Куда, например?
   – Подальше от гарнизона. Может, облетим вокруг острова? – предложил Горецки.
   – Просто отлично! – согласился Гарвин и залез на сиденье водителя.
   Двигатель уже работал. Пока Станислас карабкался в машину, Гарвин пристегнулся. Глядя на монтажную площадку для пулемета, Горецки сказал:
   – Было бы у нас оружие, слетали бы и подальше. Но думаю…