Башкуев Александр. Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)

   Вообразите себе, Государь протянул тому руку для поцелуя, тот наклонился, стал целовать, почуял женские запахи (а в миг соития женщины пахнут, конечно же - не духами!), замер и... Расплылся в улыбках и благодарностях.
   Пассии наши аж застонали с восторга, а казарма подавилась сдавленным хохотом, да жеребячьими комментариями. Честь Пушкина с того дня в высшем Свете была попросту уничтожена!
   Старшая дочь Пушкиных - чернява и малоросла. Но уже старший сын - с детства носит ботфорты и уже сегодня перерос всех своих сверстников. Если же заглянуть в свинцовые глаза этого необычайно сильного белокурого мальчика, берет оторопь - настолько они холодны, пусты и безжизненны. Про второго мальчика нельзя сказать что-то наверняка (он пошел в матушку), но вот младшенькая - высока, прекрасно сложена и белокура.
   Разница в детях дошла до того, что старший мальчик, попав по протекции Государя сызмальства в Гвардию, и, выяснив, что ему нужен будет "личный горшок", сделал этим самым "горшком"... Общество было в шоке, но маленький Александр Александрович Пушкин, не моргнув глазом, объяснил так:
   - "У меня нет раба. Прежний муж моей матери (то есть - Пушкин, Пушкина ж теперь - графиня Ланская) не оставил нам никого. А у моего брата это в Крови. Предок его был "ночным горшком" Петра Алексеевича, так что ему сие не зазорно. Он сам захотел...
   Я получаю пенсию от правительства, он же нищ - ибо его отец не оставил ему ни шиша. Я теперь содержу его на свой счет и не найду в сием ничего нового, или - предосудительного. Так все делают..."
   Ежели у вас не зашевелились еще волосы на голове, - другой факт. Младшая дочь в семье Пушкиных тоже получает "пенсию от правительства". (В реальности обе "пенсии" - денежное содержание, выплачиваемого царем графине Ланской (прежде - Пушкиной) за "детей, признанных Государем". А за тех, кого он "не признал" - "пенсию" и не платят!) Старшая - голодна и нища. Поэтому младшая сочла правильным "нанять" старшую себе в услужение.
   Однажды, когда "старшая" "не так заплела локон", "младшая" разозлилась и ударила собственную сестру зеркалом по голове. "Старшей" девочке пришлось накладывать швы...
   Знаете, чем все кончилось? "Младшая" объявила, что "за обиду" она теперь будет платить собственной сестре "на десять рублей более ежемесячно" и та... "с радостью согласилась". Общество опять впало в шок. Господи, - да кто ж воспитал этих деток, когда в одной семье все настолько продается и покупается?!
   Это не все... Все мы - грешны и у всех нас - много любовниц. Большинство мужей моих пассий знают о природе сих отношений и это не повод, чтоб их убивать. Отношения меж мужчиной и женщиной никогда не были поводом для убийств, за исключением состояний аффекта. Но тут уж...
   В случае ж с Пушкиным в "постельную борьбу" вмешалась политика. Я уже доложил вам о моем отношении к России и Власти.
   Повторюсь, - "Не так Важно, кто у нас будет Царь. Важней того - чтобы Смена Царствований не приводила к массовым экзекуциям с конфискациями. Ибо сие не пускает к нам Капитал, а без частной помощи Империю не поднять!"
   Из этого следует, что я - Монархист. Но Монархист не "Абсолютист" навроде Адлерберга с Клейнмихелем, иль пуще того - Нессельрода, но "Конституционный" - по английскому образцу.
   Прежний Царь хорошо это понял. Он осознал, что если бы я хотел Власти - я сам бы рвался в Цари. Но сие - Путь к Погибели. Я могу быть Великим Царем, сие не решает главного - нехватки денег в Империи.
   О чем можно что-либо говорить, когда наша казна составляет пять миллионов рублей серебром? А мои личные капиталы - около сорока! При том, что в гульдене пять рублей, а Англия была должна частным лицам более полу-миллиарда гульденов и смогла сей долг потихонечку выплатить?!
   На Руси не желают о том говорить, но гигантская наша Империя - нища в сравнении с Англией, или - Францией! О чем идет речь, ежели Российская Империя имеет бюджет равный шведскому?! ШВЕД-СКО-МУ! Повторю еще раз по буквам - Ш-В-Е-Д-С-К-О-М-У.
   И это при том, что мы умудряемся обгонять чуть ли не всех по развитью Науки и прочему... Отсюда вывод - русским подданным во всем недоплачивают! Люди наши живут в нищете в сравнении с большинством стран Европы.
   Русский офицер регулярно не получает ни малейшего жалованья и живет с доходов от собственного же поместья! Убейте "Крепостное Право" и вы разрушите армию. Отнимите доход у русского офицерства и никто не захочет служить на Благо Империи!
   Следовательно, - сперва мы должны всемерно ограничить Власть Императора. Привлечь иностранные, или - частные инвестиции. Добиться роста имперской экономики. Провести, наконец, реформу в нашей же армии. И лишь затем (при условии сносной жизни русского офицерства!) отменить позорное Рабство. А уже отменив тотальное Рабство можно думать - насчет нормального развития экономики.
   Прежний Царь это все прекраснейше понимал. Ему нужна была Власть неважно какая. Поэтому он и поддержал мою партию.
   На престол же взошел "неважно кто". Человек - Никто. Нищий, безмозглый, неумелый бастард не имеющий никакой опоры ни в Правительстве, ни в Церкви, ни - в Армии. Идеальная фигура для "переходного периода" от Абсолютной Монархии к Конституции.
   Первое время он и вел себя как "Никто". Этакая вешалка для мундира и царской Короны. Но затем нашлись люди...
   Нессельрод был... Я по сей день - не могу понять, зачем он все это затеял. Он стал бегать вокруг Царя, нашептывать ему на ухо, и сей манекен, этакий "голем Франкенштейна" стал потихоньку проявлять "монаршую Волю". Так как он не знал, и не понимал ничего - Воля сия в сущности была "Волею Нессельрода". И жиду - вроде бы все удалось.
   За вычетом одного. Он сам не знал, какой ящик Пандоры он открывает. Ибо через какое-то время Несселя оттеснили от трона Адлерберг и Клейнмихель. Ребята "без тени ума и сомнения на породистой морде". Первое, что они сделали, - заявили Его Величеству, что "Нессельрод - жид и надобно его держать, как - жида, - советчиком, но ни в коем случае - не товарищем!" И - понеслось...
   Внезапно для всех выяснилось, что единственною преградой для идиота на троне остаюсь я и мои егеря, да жандармы. Вдруг все увидели, что человек, не бывший дня в армии, получает (извините меня за подробность!) сексуальное удовольствие при виде повешений...
   О Франкенштейне и Шелли речь позже, но многие зашептались, что - сие неспроста. Бездушный, безмозглый, безденежный голем взбунтовался против собственного же Создателя.
   Именно в сие время и возникла История с Пушкиным. Дело не в том, что Пушкин "стерпел". Пришел день, когда он сказал девице:
   - "Моя жена спит с Царем. За это Царь дозволяет мне спать с тем, с кем мне хочется. Пойдешь ли ты против Воли Его?!"
   Девица не решилась. Через год "дон-жуанский" список негодника вышел за рамки всякого воображения. И мы осознали, - хотим мы того, или - нет, - все это на обыденном уровне - на руку Николаю с Адлербергами, да Клейнмихелями.
   Мы стали пытаться выслать Пушкина из столиц. Государь (по наущению хитрого Несселя) принялся его возвращать. С его точки зрения сие оказался "хитрый политический шаг".
   Но... Пушкин был внуком "палача" и "ночного горшка". Близость с ним значила всякую потерю Чести для женщины. А отказать они не могли (верней не пытались, - поклонение Барину у русских в Крови!).
   Вообразите же ситуацию, - мерзкий черномазенький коротышка вяжется к любой Честной женщине, а та даже не может его отогнать, ибо жена черномазенького спит с Царем, а стало быть...
   В Европе из того факта, что с его женой спит Король, ничего бы не вытекло. В России - наоборот. И вышло так, что уничтожение Пушкина стало делом первоочередным и, увы, - политическим.
   В нашей касте и без того довольно признаков разложения, чтоб... Еще этакое.
   Я часто беседовал о том с моим сыном. Он неверно понял меня.
   Однажды, "чтоб привесть Пушкина в чувство", сей повеса написал на него мерзкий пасквиль. Карикатуру с подписью - "Рогоносец Его Величества". Пушкин, правда, не слишком хорошо зная французский язык, перевел ее "Король Рогоносцев".
   Как бы там ни было - возник скандал. Все кругом стали показывать на старшего сына Пушкиных чуть ли не пальцами и рифмоплету пришлось завести разговор про дуэль.
   Сын мой - боевой офицер. По роду службы и опыту он обязан - просто обязан убивать штатских противников. Но сие нанесло б чудовищный удар его Чести! Ведь для армейского офицера убить шпака, - все равно что - отнять денежку у юродивого...
   В нашем обществе - офицер настолько выше любого из штатских, что простейшая дуэль с ними - огромное испытание.
   В сиих обстоятельствах сын мой, решившись на дуэль с Уклонистом от Армии, рисковал своей Честью. Надо было сделать все так, чтоб победа не оставила ни малейших сомнений - ни в моральном, ни нравственном превосходстве его.
   Многие говорили мне: "Не дозволяйте вы этого! Дуэль с потомком Палача, да Ночного Горшка не прибавит ничего вашему отпрыску, а отнять может многое. Сошлите черномазого за тридевять земель. Отмените все. Сие в вашей Власти!"
   Я понимал это. Я понимал также и то, что ежели Пушкин каким-либо образом выживет, - сие может стоить сыну моему карьеры и Чести. Еще я знал, что Пушкин - Гений и его нельзя убивать! И, наконец, я догадывался, что все мои противники политические сейчас потирают ладошки, да хихикают в кулачок!
   Еще бы, - на дуэли должны сойтись мой сын и мой протеже, - коему я предоставил Печатный Станок всей Империи. И ежели я отменю дуэль, скажут: "Испугался за сына!", да "Пощадил Сутенера и Труса!" И то, и другое в казарме - грех непростительный.
   Случилась дуэль. Мой сын приехал ко мне и радостно крикнул:
   - "Я сделал все так же, как ты - в твоей молодости! Я отстрелил этому негру все его срамное хозяйство! Больше не будет он пакостить с белыми женщинами!"
   Небо обрушилось на меня. Да, - сей способ досадить штатскому с восторгом будет воспринят во всем высшем обществе. Особенно - идея о том, что "негр больше не тронет ни одной белой женщины"! Сын мой после этого станет - чудовищно популярен в известных кругах...
   Беда только в том... Я - еврей. Разговоры о том, что надобно "кастрировать черных" в далекой Америке давно переплелись в голове моей с призывами "оскопить всех жидов" в гораздо более близких нам Австрии с Пруссией...
   Я привык бороться с такими людьми. Я не привык подавать им руки. И вот теперь один из них - и в поступках и помыслах, - мой единственный сын...
   Я сидел за столом в кабинете моем на Фонтанке, а он стоял предо мной и ждал от меня отеческой похвалы. Я поднял колокольчик и позвонил. Кто-то из секретарей, зная в чем дело, сразу подал мне бумагу о состоянии Пушкина. Там было сказало: "Травматическая кастрация пулей. Частичная эмаскуляция. Неукротимое кровотечение из паховой вены. Скорее всего, - рана смертельная".
   В кабинет вошли мои адъютанты и кто-то из секретарей. Я, не слыша голоса своего, прохрипел:
   - "Повтори-ка еще раз - все что ты мне доложил... Я тебя плохо слышал... Сынок..."
   Сияя, как начищенный самовар, сын мой слово в слово повторил свой доклад и... стал потихоньку сникать под изумленными и немного брезгливыми взглядами моих близких.
   Я - еврей. И все мои адъютанты с секретарями тоже несут в жилах хоть каплю Избранной Крови. Им не пришлось объяснять - что не так. Они сами видели - какую гадину я в отеческой слепоте выкормил на своей же груди...
   Мир стал качаться и ползти неизвестно куда, когда я тихо сказал:
   - "Завтра же тебе выпишут паспорт и все бумаги для выезда. Тебе и твоему названному отцу. О деньгах - не думай. Сколько надо - столько и дам. А сейчас - выйди, пожалуйста, мне надобно посоветоваться - со всеми нашими..."
   Когда дверь за моим сыном закрылась, что-то страшное сдавило мне грудь... Я, срывая крючки моей формы, попытался облегчить себе вздох, и услыхал мой же голос - будто со стороны:
   - "Сбылось Проклятие! У любого из нас - Единственный сын и ему суждено разбить наше сердце! Наследником же фон Шеллинга будет внук его дочери, но ему никогда не суждено его видеть! Так сказано в Книге Судеб... Господи, за что ты наказал меня таким сыном?!"
   Мир обратился в стремительно вращающийся калейдоскоп, а потом взорвался яркими искрами. Я рухнул на руки моих адъютантов и даже не знаю, - какой из всего этого вышел шум...
   Когда я вернулся в сознание, у меня сильно болела грудь. Мой личный врач Саша Боткин разрезал ее скальпелем и рукой массировал мое сердце иначе она не желало работать. Я спросил:
   - "Где он?" - и все поняли и жена моя просто ответила:
   - "Скорее всего, он уже, наверно, - во Франции".
   Я молча кивнул и больше ни разу ни у кого не спрашивал о том, кого знаю - моим единственным отпрыском...
   Но о нем, мне, конечно, рассказывали, - то сестра, живущая ныне во Франции, то Элен, воспитывавшая его первые годы и по сей день зовущая Карла - "беспутным мальчишкой"...
   Я все время шлю ему деньги и часто беспокоюсь о нем (ибо это - мой единственный сын!), но... Я - еврей и в тот страшный день я видел его глаза, я слышал даже не то, - что он сказал, - но как он это сказал! А вот этого я ему простить не могу.
   А за саму дуэль с Пушкиным - я его не виню. Он все сделал правильно. Гении не смеют быть Рогоносцами. Особенно - по своей собственной Воле!
   Здесь, наверное, вы спросите, - как же так? Почему вы зовете юного Геккерна своим единственным сыном?
   А Наследник? "Дыма нет без Огня" - откуда же столько слухов о Вас с Государыней?!
   Началось все в дни сватовства Nicola. Разумеется, и речи не было в том, что моя тетушка вдруг откажет ему в руке своей дочери. Пруссия понесла слишком много потерь в Великой Войне для того.
   С иной стороны, известные всему миру несчастья Романовых могли дать повод для тетушки объявить любимую дочь "неспособной к исполнению брачных обязанностей".
   А так как все понимали, что с политической точки зрения Пруссия принуждена к браку сему, такой оборот уничтожил бы репутацию Его Высочества совершенно, и нам пришлось бы искать ему партию в каком-нибудь Люксембурге, если не в Африке.
   Посему, пожелание моей тетушки о предварительной тайной встрече возможных жениха и невесты было с пониманием встречено при дворе. Местом сватовства был избран не официальный Берлин, но тихий, провинциальный Кенигсберг. Сие - родовое гнездо Гогенцоллернов и именно Кенигсберг стал первой столицей, посещенной Петром во время первого в новейшей истории "Путешествия русских в Европу". Там было положено начало и первому альянсу в истории отношений стран, тогда как Берлину, увы, к великому сожалению, чаще доводилось видеть нечто обратное...
   Государь и мы, личная охрана его, были, в целях конспирации, наряжены в форму моих егерей. Это объясняло наше появление в Кенигсберге. В пору повсеместного братания "ливонцев" с прочими немцами, егеря исполняли конвойные функции для перевоза грузов через границу. Граница при этом пересекалась по сто раз на дню, - на нашей стороне все товары были дешевле, а у них почти начисто отсутствовали женихи, так что прусская сторона даже приветствовала появление Ливских Жеребцов в Местных Конюшнях. (Люди мои не славяне и любители расовой чистоты могли сладко спать - под довольное ржанье прусских кобыл!)
   И вот, - третий день мы пьем пиво в кенигсбергских пивных. Наследник уединился с одной из моих немецких кузин в номерах нашей гостиницы. Тут к нам вбегает этакий ангелок и дает мне записку о том, что "берлинские белошвейки прибыли в город и готовы станцевать тур мазурки с русскими офицерами".
   Я бросился к Государю. Меня выругали из-за двери, потом кузина Вилли открыла мне дверь, и у меня возникло ощущение, что я прервал их на самом занимательном месте. Я передал Вилли, что Его Высочество надобно срочно одеть, умыть и привести в божий вид. Или меня назавтра разжалуют в рядовые, а ее - пошлют мыть портомойни. Я же побегу к невесте и постараюсь протянуть время.
   По дороге в указанный дом я все никак не мог выдумать, как мне выкрутиться из сего положения. Рассказать истину было немыслимо, а нести бред сивой кобылы - смешно. Я подозревал, что наша встреча с красавицей Вилли была не столь уж случайна. Мою тетушку необычайно заботили наклонности кузена, - в Европе все друг другу уши слюнявили грязными слухами - об импотенции одного старшего брата Наследника, да - содомском счастье второго.
   Тетушка неоднократно давала понять, что ежели Его Высочество обратится к "ее кровиночке" с "гнусными, противоестественными предложениями", она не только устроит скандал, но и разорвет всякие отношения меж нашими странами, чего бы ей это ни стоило. Ибо она - "прежде всего Мать, а Право Матери Свято!"
   Я, разумеется, убеждал ее, что с Николаем, в отличие от его "братиков", в сием отношении - все в порядке. Тетушка в ответных письмах благодарила меня, но я нисколько не осуждаю ее, коль она не доверилась другу и кузену заинтересованной стороны. Так что... появление Вилли сразу навело меня на мысли о том, что тетушка решила получить верные сведения из первых рук.
   Тем более что Вилли - моя родственница, а с тетушкой ее родство косвенное. Боюсь, тетушка не моргнула б и глазом, ежли б выяснилось, что русский принц и впрямь охоч до "гнусных, противоестественных предложений". Теткино попечение о судьбе юных девиц распространялось лишь на ее кровных родственниц.
   Но и задерживаться я не смел, - принцесса - моя троюродная сестра! Добавьте к сему известную подлость придворных нравов: разумеется, принцессе представили портрет ее будущего жениха, но нет в мире вещи лживее и продажнее кисти придворного художника, да перышка борзописца. Я знаю, о чем говорю, ибо сам покупал сиих проститутов оптом и в розницу и, смею сказать - за грошовые деньги!
   Эти мерзавцы способны написать кого угодно вылитым Аполлоном, а на поверку выходит, что вместо антического героя вас выдают за кривоногого, горбатого карлу с гнойным лицом и зловонием изо рта. И ежели карла может "делать Наследников", вам вольно закатывать любые истерики, вешаться, бросаться из окна - бесполезно: из петли вас вынут, от камней под окном отскребут, подмоют, надушат и в постель поместят. И даже подержат, ежели у урода силенок не хватит. Это называется - "Большая Политика".
   Вот на минуту представьте себе, что вы сидите в чужом городе с горсткой фрейлин и ждете, когда раскроется дверь и появится суженый. И неважно кто он: красавец, или урод; умница, или полный болван, - вам придется принять и любить его. Если не как любимого, так хоть - как отца ваших детей. Любою ценой, или назавтра русские казаки разобьют свои бивуаки посреди дворца ваших родителей.
   Я не сгущаю. Именно в таком тоне и разговаривала с кузиной милая тетушка. (А кузина рыдала и плакала, - несмотря ни на что - она мечтала замуж за другого. Женатого.)
   Так что моим первым долгом было прибыть к принцессе и рассеять все ее опасения. Мой друг и впрямь был высок, без малейших изъянов, не имел "гнусных" наклонностей и был истинным "Жеребцом".
   А что еще нужно для семейного Счастья?!
   В раздумьях сиих я и вошел в указанный дом. Там меня провели в светлую, большую гостиную, где сидели шесть ангелоподобных созданий в самых простых, бюргерских платьях. Милые фроляйн и впрямь вышивали и тихонько пересмеивались меж собой.
   Я, к моему большому стыду, не узнал никого (хоть за два года до этого и видался с принцессой - она была тогда нелепым голенастым подростком с напуганным, дрожащим лицом, - бросилась от меня стрелой, стоило мне отдать ей документы о следствиях на ее палачей) и небрежно бросил, оглядываясь:
   - "Привет, крошки, могу ли я видеть Ее Высочество?"
   Одна из девиц медленно сложила милую вышивку и встала со своего табурета. Я думал, что она хочет проводить меня к повелительнице и поклонился, а она - легчайшее, бестелесное создание вдруг обвила мою шею руками и поцеловала меня прямо в губы.
   В первый миг я решил, что попал в какую-то каверзу, и сказал:
   - "Ты мне нравишься, крошка", - затем поднял голову, чтоб спросить, где же все-таки...
   Я увидал раскрытые рты и побелелые лица всех прочих девушек, и от осознания правды у меня побежал холодный ручеек по спине. Что бы вы сделали в такой ситуации? Продолжили целоваться с вашей будущей Государыней, или стали бы отдирать ее от себя?!
   А она удивленно посмотрела на меня, взмахнула ресницами и, в прямом смысле подтягиваясь на мне вверх, обиженно прошептала:
   - "Я тебе... что... не нравлюсь?"
   Я был в состоянии такого умопомрачения, что промямлил:
   - "Я восхищен, я... боготворю Вас".
   Тогда она запрокинула голову назад и подставила мне свои губы. Я увидал ее тонкие черты лица, розовую почти просвечивающую на свет кожу, ее серо-голубые глаза, так похожие на воды моей милой Балтики, вьющиеся светлые локоны... Каюсь, я поднял ее на руки и поцеловал. От нее пахло свежим жасмином...
   Я не знаю, как это все называется. В семье нашей сие списывают на "Проклятие Шеллингов". Говорят, что основатель нашей Династии - Рейнике-Лис в действительности был сыном женщины и Вечного Лиса, существование коего подтверждается в мифах Азии.
   Рейнике якобы - Оборотень и передал всем потомкам своим качества удивительные... В том числе - неподвластное прочим Лисье Чутье и вытекающее из него Чувство Крови. Считают, - мы подсознательно чуем в окружающих Кровь древнего Оборотня и... Не нами придумано, что волк живет только с волчицею, а медведь с медведицею. "Лиса" же всегда тянет с его подруге - "лисе".
   Поэтому-то все фон Шеллинги и выходят замуж, да женятся исключительно внутри нашей семьи, да - становятся друг другу любовниками. А так как мальчиков в нашей семье почти нет - женщины дома фон Шеллинг живут с немногими мужчинами нашего дома на манер гарема или - лисьей стаи. Один "лис", много "лисанек". Других объяснений у меня этому нет.
   Я знал, что не смею ни прикасаться, ни трогать мою будущую Государыню - ибо сказано, - "до первого прикосновения Древнее Проклятие не имеет сил"... Но... Через много лет Государыня Александра Федоровна (урожденная принцесса Шарлотта) скажет мне:
   - "Ты все забыл... А я помню, как ты поднял тогда - на берегу Немана плачущего ребенка. Ты, конечно же, - не любитель маленьких девочек, но Древнее Проклятие с того дня обрушилось на меня. Я, кроме тебя, и думать ни о ком не могла!"
   Она скажет мне сие через пару лет, - после рождения ее первенцев, а пока... Я обнимал, целовал кузину и мир рушился вокруг нас. Я сделал все, чтоб мой кузен женился на кузине Шарлотте. Я знал, что в сей миг рушатся все политические построения и... Нас тянет в такой политический водоворот, что - черт знает, чем он закончится!
   Я знал сие и... продолжал сей самоубийственный поцелуй. Есть вещи, кои поважней Карьеры, Политики, да Империй. К примеру, - странное и таинственное Проклятие, кое принесло мне так много Счастья... С моей кузиной - женой. С родною Сестрой. И так далее...
   Когда мы выпустили друг друга, Шарлотта плакала. Она стала бить меня кулачком в грудь, будто выталкивая из себя:
   - "Как ты мог?! Почему ты не дождался меня? Мы были друг другу обещаны! Почему ты нарушил все Обещания?!
   Я выросла! Я каждый день мерила свой рост у двери, я была на специальной диете, чтоб быстрей вырасти - почему ты не дождался меня?! Как ты мог?!"
   Я не знал, что ответить. Я не знал, - кто предо мной: просто "дозревшая" девочка, иль - потомственная девица фон Шеллинг. Потом я решился и заговорил с ней, как с взрослой:
   - "Прости... Я думал, что тебе объяснили. Я переписывался на сей счет с твоей матушкой и она, по долгому размышлению, освободила меня от сей Клятвы.
   Я - Наследник Латвийского Герцогства. Оно, конечно, в России не признано, но в него верят все мои подданные. Лютеранские подданные. Я Глава партии, выступающей за отделение и провозглашение Независимости от Империи всех моих лютеранских земель - Латвии, Эстонии и Финляндии.
   Теперь вообрази-ка себе, что я взял в жены тебя - старшую дочь и, возможно, Наследницу - Пруссии.
   Со дня нашей свадьбы все начнут подстрекать русских, чтоб они вторглись в Прибалтику. Если учесть, что весь мой народ спит и видит отделение от Империи, война начнется сразу и быстро. И без прусской помощи нас растопчут!"
   Принцесса вцепилась в меня. По ее глазам я понял, что девушка выросла не только телесно, но и - умом. Она крикнула:
   - "Почему без помощи Пруссии?! Моя матушка выставит для меня... Для нас..."
   - "Ни солдата. Ни пфеннига. Видишь ли... Я - еврей.
   Можно долго ругать вашего Фридриха, но своими указами против нас он только лишь радовал простой люд! Это простые немцы требовали у короля "выжить жидов", самому же ему сие было - без надобности. Поверь мне, - у него возникли огромные проблемы с финансами, но он не пошел против подданных...
   Глас Народа - Глас Божий. И сей Глас единожды вынудил самого Железного Фрица действовать во вред себе и всей Пруссии. Мать твоя тоже не пойдет поперек...
   Мы долго обсуждали сие с твоей матушкой и решили, что для всех нас (а в особенности - твоей Пруссии и моей "лютеранской земли") будет лучше, ежели мы с тобой - никогда не поженимся..."
   Мне было жаль бедную девочку. У нее был такой взгляд, - будто земля ушла у нее из-под ног. Она читала романы (в основном - исторические) и в них все понятно и просто. Вот - герой, а вот это - злодеи и в конце все получат то, что заслуживают.
   То, что вот она - Наследница Прусского трона не может выйти замуж за равного Принца из-за причин политических, за всю жизнь ни разу не приходило ей в голову. Девушка побледнела, медленно выпустила меня, а потом, с каким-то отчаянием, не смотря мне в глаза, тихонько промямлила: