— Ты Тэрсел? — спросил охранник, оказавшийся довольно-таки молодым колдуном.
— Гейнир должен был предупредить вас, — заметил я, вцепившись в гриву занервничавшего Шэда, сказав ему мысленно несколько успокаивающих слов.
— Он предупредил, — охранник перевел взгляд на девушку. — Но он полагал, что ты будешь один.
— Нашел себе компаньона для бесед. Не беспокойся, она не умеет перемещаться по мирам, и здесь я ее тоже не оставлю. Мы можем взглянуть на крепость?
— Если вам это интересно, — охранник вновь перевел взгляд на меня. — Гейнир сказал, что ты связующий маг. Это правда?
— И что гипномаг — тоже сказал?
Он кивнул.
— Воспользуетесь порталом? — спросил он.
— Нет, прогуляемся. Довольно странное местечко этот Рубеж, — заметил я, и мы все направились к крепости.
— Это точно, — согласился охранник, а я вдруг понял, что он с трудом сдерживает любопытство.
— Как твое имя?
— Сейн.
— Давно тут?
— С самого дня посвящения. Уже четыре года… Еще через год вернусь в Приграничье, а здесь меня сменит другой охранник.
— Что там на границе? — я указал туда, где равнина врезалась в тьму ночи.
— Там пропасть. Пропасть в никуда. Это очень маленький мир. Но это очень удобно с точки зрения охраны. Мы без труда отследим любого, кто откроет здесь портал.
— Если только кто-то не решит махнуть через несколько миров, минуя этот.
— Это уже не наша забота. Все равно мимо Приграничья никто не пройдет.
— Почему? — полюбопытствовал я.
— Отсюда до Приграничья двадцать миров. Никто из Срединных миров не может открывать сразу по столько порталов.
— Не больше пяти, если я не ошибаюсь. Но они могут совершить сразу несколько переходов.
— В Приграничье поймут, даже если кто-то попытается проскочить мимо них. Гейнир может открывать сразу двадцать.
В его голосе проскользнула гордость за своего военачальника. Сейн посмотрел на меня.
— Тебя это не удивляет?
— Нет.
— Почему? Неужели можешь открывать столько же?
Я невольно улыбнулся.
— Допустим, но видимо, каким-то образом, я все равно не проскочу мимо Приграничья. И, похоже, не узнаю, почему, поскольку хочу заглянуть к Гейниру на обратном пути и побеседовать с ним.
— О связующей магии?!
— С чего ты взял? — удивился я, а маг покраснел.
— Прости, но с тех пор как в Приграничье стало известно о тебе, стало ходить множество слухов.
— И каких же?
— Что некоторые охранники готовы признать тебя своим повелителем независимо от того, что ты гипномаг… — пояснил он довольно-таки робко.
— А чем их не устраивает Гейнир, — прямо поинтересовался я.
— Всем устраивает, но многие из нас… некоторые из нас, — спешно поправился он. — Считают, что зря мы тут все охраняем, что война осталась далеко в прошлом…
— Не зря охраняете, — оборвал я его. — В этом я согласен с Гейниром.
Сейн поник.
— Охранники готовы признать тебя своим повелителем? — изумилась Нэиль, а я в удивлении уставился на нее.
— Я надеюсь, этот разговор… — заметил омрачившийся Сейн.
— Останется между нами, — подтвердил я и, склонившись в Нэиль, зашептал ей: — Откуда тебе известно наше наречие?
— До этого мы говорили на языке империи.
— Хочешь сказать, что в Срединных мирах используется то же наречие, что и у нас?
— Да.
— Очень интересно. Я бы не догадался.
Тем временем мы подошли к крепости. Сейн провел нас через ворота, затем указал путь на дозорную башню. Здесь он нас оставил, сказав, что вернется позже. Задумчиво опершись на камни зубцов, таких же серых, как вся равнина, я смотрел туда, где была пропасть. Ощущения были странные, словно мы находились на вершине плато, торчавшей из темной мглы. Я посмотрел на солнце, но оно не сдвинулось ни на дюйм.
— Сдается, тут не бывает ночи, — я перешел на наречие империи. — Расскажи мне о магии времени, Нэиль.
Она встала рядом со мной и тоже посмотрела на темную безграничную пропасть. Отсюда, с высоты, равнина казалась еще более крошечной, и совершенно ничтожной, по сравнению с той тьмой, расползавшейся за ней.
— Магию времени можно сравнить со светом от свечи, — произнесла она. — Чем ближе к источнику, тем она сильнее. Почти как у этого солнца — его света хватает только на этот клочок земли.
— Вот как? И на какое расстояние можно безопасно приблизиться к магу времени?
— Если маг один, то не ближе чем триста футов. Но если их будет несколько, мощь магии взрастет. Но даже попав под слабое воздействие нет никаких шансов высвободиться…
— Почему?
— Это все равно, что паутина, просто ближе к центру она гуще. Как только она коснется тебя, время пойдет по другому. Ты будешь медленно пытаться высвободиться и уйти, но маг времени будет приближаться к тебе гораздо быстрее. И чем ближе он будет подходить, тем больше время будет замедляться для пленника.
— Действительно, сравнение с паутиной, тут больше уместно, — меня передернуло.
— Магию времени применяют по-разному, — продолжила Нэиль. — Можно замедлить все вокруг, или же что-то отдельно.
— Например?
— Если понадобиться прейти через реку, не имеющую мостов, я замедлю течение времени для воды, она станет твердой как земля и я смогу прейти на другой берег. Ускорив время для садов и полей, мы можем получать несколько урожаев в год.
— Если только земля не обеднеет, — заметил я.
— Это тоже легко исправить. Для вредных жуков время наоборот можно замедлить, и они никогда не попортят урожай, а новые никогда не родятся.
— В таком случае, хорошо, что мы не жуки, — мрачно пошутил я.
— Странно слышать такое от тебя. Твоя магия куда более разрушительна.
— Никогда не замечал.
— Или скорее не придавала значения?
Я повернулся к ней.
— Мне показалось, или ты сейчас защищаешь Срединные миры?
— Защищаю? Разве есть от чего?
Я рассмеялся.
— Давай на чистоту. Срединным мирам, если ты вдруг за них беспокоишься, ничего не грозит. Во-первых, ни мне, ни моему народу не нужна очередная бессмысленная война. Во-вторых, памятуя о рассказанном тобою, я полагаю, что если уж давным-давно закатных магов сломили и загнали в Закатную обитель, то магов нынешних, которых ничтожно мало, да и в магии они гораздо хуже, теперь просто сотрут в порошок.
— Ты не прав. Я не беспокоюсь о Срединных мирах. Наоборот, я была бы рада, если бы… если бы вторглись в них. Вся моя семья, весь мой род смог бы обрести свободу.
Губы ее дрогнули, но она сдержала слезы.
— Прости, но ты знаешь, почему я не могу помочь тебе.
— Ты помог бы мне? — удивилась она. — Если ты действительно честен, скажи, почему ты избавил меня от Сийраиля? Люди, которые подчинялись мне, много раз пытались тебя убить.
— И все они заплатили за это.
— Почему не я?
— Ни одному человеку я не позволю причинить зло магу, даже если этот маг окажется моим врагом.
— Почему?
— Нас слишком мало. Не знаю, как с этим обстоит в Срединных мирах, но… по закону, который был в темной обители жизнь человека не стоила и ногтя мага. Теперь, когда Игниферос взял правление в свои руки все наверняка изменилось.
— Но если маг был повинен в человеческой смерти?
— Такой закон действовал только в одном городе — Мидле, но даже там если маг признавался виновным, наказание он нес только от своих соплеменников. Но поверь мне, даже темные маги не делали что-либо без причины. Был только один, кто мог позволить себе делать что угодно, но он мертв.
Я достал альбом и зарисовал серую, проваливающуюся во тьму равнину, крепость и странное небо над нашими головами. Потом услышал, как к нам поднимается Сейн. Я добавил визуальной магии в картинку.
— Это связующая магия? — тихо произнес маг, увидев рисунок.
— Нет. Связующие рисунки создавать опасно, особенно рисунок этого места. Ты, думаю, сам понимаешь почему.
Сейн кивнул, но на его лице я увидел некоторое разочарование.
— Могу показать тебе один, — заметил я.
— Мне очень хотелось бы! — с неожиданной горячностью воскликнул маг.
Я удивленно глянул на него и, вытащив из сумки картинку с Брингольдом, протянул ему. Нэиль, тоже заинтересованная, склонилась над картинкой.
— Этот мир называется Бинаин, — пояснил я. — Когда-то, после гибели Закатной обители он стал нам новой родиной.
— Это темная обитель? — с интересом спросил Сейн.
— Нет, это Брингольд, замок, некогда принадлежавший нам и в котором я родился.
— Его отвоевали светлые маги?
— Скорее наоборот. Раньше он принадлежал людям и находился под протекцией светлых магов.
— Кому же он принадлежит теперь?
— Я отдал его обратно людям.
Сейн удивленно воззрился на меня.
— Что тебя удивляет? — полюбопытствовал я.
— Ты хочешь сказать… ты повелитель темной обители?!
— Был им, пока не всплыла правда о моем происхождении и я не отправился в четырехлетнее изгнание. Гейнир что же, не сказал вам?
— Он умолчал о деталях, мы все думали, что ты… прости, я обращался с тобой как с обычным магом!
Он склонил голову.
— Не стоит, Сейн.
— Мне стоило раньше догадаться, чей ты сын — историю о том, как Ментепер похитил у нас оборотня знают все, — произнес он. — Но этот факт ничего не меняет…
Он повторно поклонился мне.
— Гейниру все это не понравится, — заметил я. — Я не хочу ссориться с ним, а у нас и так отношения хуже некуда.
— Такие настроения среди нас уж давно, — возразил Сейн. — И не твое появление тому виной. Но… могу я просить тебя? Оставь мне пожалуйста свою картину.
Я с удивлением воззрился на него, но у мага горели глаза, а руки, держащие рисунок, чуть дрожали от волнения.
— Ты ведь сможешь нарисовать новую, — едва слышно заметил он. — Я понимаю, что она дорога тебе, и буду беречь ее.
— Раз ты так просишь…
— Спасибо!
Я невольно улыбнулся.
— Что ж, мы пожалуй, пойдем, — произнес я. — У вас тут и вправду никогда не наступает ночь?
— Да, солнце всегда стоит высоко в небе и не заходит, — подтвердил он и спохватился. — Сейчас же время обеда, я как раз хотел пригласить к нам на трапезу.
— Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Пойдем, Нэиль. Шэд… Да кстати, я загляну к тебе еще — расскажешь мне историю про его похищение.
Сейн кивнул. Я открыл портал, и мы вновь переместились в гостиницу, которую утром оставили. Здесь время уже было за полдень.
— Почему ты не остался там?
— Ты слышала.
— А если они признают тебя? — спросила она.
— Не хочу и думать об этом. Всю свою жизнь я бегу от этой власти.
— Почему? — но я не ответил и тогда она повторила. — Но если они признают, что ты будешь делать?
Я вгляделся в нее.
— Ты что-то видела? — встревожился я.
— Нет, но мне просто интересно.
— Я не знаю ответа. А ты, провидица, займись лучше магией времени. Мне не хочется откладывать визит к Гейниру.
Нэиль засмеялась.
— Я успею, не беспокойся.
Но тем не менее достала свою книгу и углубилась в изучение.
Незаметно пролетали дни. Каждый день мы меняли мир, чтобы наставник не нашел Нэиль. Иногда останавливались в городках, иногда под открытым небом. Девушка усердно погрузилась в свою науку.
Наконец через неделю она заявила, что может показать мне кое-что. Она подбросила в воздух вылезшее из подушки гусиное перо, и то застыло в воздухе.
— И что? — спросил я.
— Я остановила для него время.
— Могу сделать то же самое без магии времени, — я подбросил ее книгу, и та застыла в воздухе. — Это называется левитация.
— Мое перо не сдвинется с места никакой силой.
— Попробуй сдвинуть книгу, — пригласил я жестом.
Нэиль схватила ее, но книга даже не дрогнула, когда изо всех сил потянула на себя. В итоге Нэиль повисла на ней, болтая ногами в воздухе. А потом она со смехом шлепнулась на пол, поглядев наверх на все висевший над ней том. Я прыснул следом, и тут же книга свалилась ей на голову.
— Ох, извини! — я подскочил, подхватывая книгу и помогая девушке подняться.
— Ничего, совсем не больно, — она со смехом терла лоб. — Но вот мое перо так и осталось на месте.
— Книжка бы тоже осталась, если бы я закрепил ее, — парировал я. — Тебе придется проявить изобретательность, чтобы удивить меня.
— Это я уже поняла, — она чуть недовольно надула губы, а потом не сдержавшись вновь залилась смехом.
Смех ее был легок и беззаботен. И я, не отдавая себе отчета, мягко обнял и притянул ее к себе. Но ладонь Нэиль легла на мои губы.
— Не делай того, о чем потом можешь пожалеть, — произнесла она.
— Я не… — я заглянул в ее глаза и странный холодок пробежал по моей спине.
— И я действительно хотела бы, чтобы ты был мне как брат, — прошептала она, доверительно прижавшись ко мне и устроив голову на моем плече.
Я, растерявшийся, продолжал обнимать ее, зная, что желаю ее, но слова девушки меня испугали. Вместе с этим, я осознал, что едва не влюбился, отдавшись нежданному порыву. Слишком уж долго я был один, а Нэиль казалась мне такой светлой, хрупкой и беззащитной. Глядя на ее улыбчивое личико я тоже невольно улыбался. Она двигалась с той легкостью и беззаботностью, и жизнелюбием, каким обладают только пташки радующиеся наступлению дня. И только иногда она становилась задумчива и отстранена, словно на нее давило бремя ее провидческого дара.
— Я не хочу быть игрушкой, — произнесла она, внезапно отпрянув и посмотрев мне в глаза. — Даже величайшего мага Закатной обители.
— Но, ведь ты говорила, что не скажешь мне ничего о моем будущем!
— Ты сам знаешь, что уже давно нет тебе равных, Тэрсел, — произнесла она.
— Но не Закатной обители…
Она задумчиво посмотрела на меня.
— Ты знаешь, что вернешься туда. И я знаю. Только вот когда и каким…
— Нэиль, пожалуйста! — у меня вдруг закружилась голова, когда я заглянул в ее расширившиеся, потемневшие глаза.
— Я, я… — она отвернулась. — Мой дар пугает меня саму. Иногда я вижу такое, что кровь стынет в жилах, и никто не знает, сбудется оно или нет…
— Ты действительно не можешь определить?
— Я вижу несколько исходов… Очень редко, когда один. Это значит, что ничего исправить уже нельзя. Но у тебя такого нет…
— Значит, не все так плохо.
Она успокоилась и вновь взялась за свою книгу. А я достал альбом и на память стал восстанавливать рисунок Брингольда. Однако сделать его связующим я смог бы только в мире Бинаина или раскрыв портал. Но сейчас мы были слишком далеко от него.
Два дня подряд Нэиль сидела, уткнувшись в свою книгу, но потом хорошее настроение вернулось к ней. Однако у меня наоборот настроение сделалось хуже некуда. После ужина, я устроился на ночлег и смежил веки.
— Тэрсел, с тобой все в порядке? — в ее голосе явно слышалось беспокойство. — Ты почти не разговариваешь последние дни…
— Прости, просто… я, наверное, все время думаю как выбраться из этой передряги.
Я даже не раскрыл век, отвечая ей. Она миг постояла, а потом устроилась рядом. Минут пять потом она молча смотрела на меня. Я не видел, но прекрасно чувствовал ее взгляд.
— Передряги?
— Твой наставник преследует тебя. Сейчас ты спасаешься бегством, но… я не могу вечно бегать…
— Знаю, я обуза для тебя…
Я раскрыл глаза и посмотрел на нее.
— Должен быть какой-то выход… Если бы твой дар… Мне ничего не приходит в голову.
— Нет, мой дар плохой советчик…
Я вздохнул и вновь закрыл глаза. Она немного помолчала, а потом едва коснулась губами моей щеки.
— Хороших тебе снов.
Я же еще несколько минут лежал, размышляя, о том, что меня ждет в будущем. Потом я уснул, но эти мысли не оставили меня и во сне. И мне приснилось совсем уж что-то запутанное, несуразное и тревожное. Я увидел Закатную обитель, восстановленную, какую я видел ее в книге у Гейнира. Вокруг нее раскинулись живые земли. А потом неожиданно с моря пришел огромный смерч и поглотил ее и потом исчез. А на месте обители осталась торчать одинокая башня, и вокруг уже расстилалась пустыня, а океан испарялся, превращался в туман, взмывал закручивающимися спиралями к потемневшему небу и превращался там в черные грозовые тучи. И из этих туч на пустыню обрушился целый дождь молний. Они били в песок, обращая его в стекло, а следующие молнии разносили стекло в мелкие осколки. А потом все эти осколки понеслись на меня, ослепляя своим сверканием и болезненно раня. Я проснулся, как мне показалось именно от охватившей все тело режущей боли. Надо мной склонилась встревоженная Нэиль. Рука ее скользнула по моему лицу утирая пот смоченным в воде платком. На горизонте солнце вышло только наполовину.
— Ты вскрикнул во сне, — заметила Нэиль. — Что тебе снилось?
— Осколки стекла… — произнес я хрипло и прикрыл веки.
Боль с пробуждением не ушла — она осталась. Но болела у меня только голова. Хотя болела она так, что утренний мир темнел в глазах.
— Тебе плохо?
— Нет, голова только болит, — я поднялся и отвернулся от солнца — от лучей у меня резало глаза. — Мне кажется или в этом мире слишком яркое солнце?
— Оно куда более тусклое, чем в предыдущем, — Нэиль не на шутку встревожилась.
— Значит, это мне кажется из-за головной боли, — я глянул на Шэда, который разбуженный нашими голосами потягивался.
Потом он встретился со мной взглядом и мигом вскочил на лапы, а шерсть на нем встала дыбом.
— Шэд, ты чего? — я протянул руку, прошелся пальцами по его морде и жесткой гриве.
Его язык скользнул по моей ладони, но я ощутил его страх и напряжение.
— Тэрсел, с тобой точно все в порядке? — вновь спросила Нэиль.
— Бывало хуже, — отрезал я и поморщился.
Я подкинул сушняка в кострище, развел огонь и вскипятил воду. Потом мы заварили травяной чай. После это боль отпустила меня, но до конца не ушла. Я посмотрел на тени под глазами Нэиль.
— Плохо спала? — спросил я. — Или тоже снилось что-то неприятное?
— Не знаю… мне кажется это был не сон, а видение… Хотя… слишком короткое и неясное, — она нахмурилась.
— Тебя видения посещают и во сне?
— Да.
— И что там было?
— Какая-то огромная крепость, которую смел смерч…
Я едва не выронил свою кружку.
— А что еще?
— Этот смерч пришел с океана, прошел через остров и вновь ушел в море. На суше осталась от него серьезная рана — выдранные с конем деревья, травы, даже пояс скал был разрушен.
— В этой башне был кто-нибудь?
— Нет, я не видела никого и она была словно давно заброшена…
Я достал тетрадь и показал Нэиль.
— Эта?
— Да… Это что же — Закатная обитель?
— Да.
— Но… Нет, я не должна рассказывать тебе, Тэрсел!
— Я видел то же самое, что и ты. А может быть наоборот…
— Но как такое может быть? Неужели из-за гипномагии?
— Только она объясняет одинаковые сны…
— Но что же нам делать? Ты можешь случайно увидеть мои видения, а это не принесет ничего хорошего…
— Это пройдет, Нэиль. Просто я немного устал.
Однако следующие три дня обернулись повторяющимся кошмаром. Мне привиделся мир Рубежа. Я, Нэиль и Шэд стояли на самом краю равнины, а за нами расстилалась непроглядная тьма. Мы старались не оборачиваться и не смотреть в бездну. Где-то там внизу обнаружились звезды, что придавало пропасти невероятнейшую глубину. Где-то под нами далеко в черноте медленно плыла комета, таща за собой невесомый белый шлейф. К нам же приближалось двое, хотя и на приличном расстоянии друг от друга. Первым шел наставник Нэиль. А от крепости к нам спешил Гейрин. И я, понимая, что загнан в ловушку раскрыл портал. 'Вам некуда деваться, кроме как в срединные миры! — засмеялся Воргах. — Один всего лишь шаг — что тебе стоит? 'Не подпускай его близко! — в голос Нэиль закралось отчаяние. — Если он подойдет ближе, я не смогу сдерживать его магию! 'Тэрсел! — крикнул Гейрин. — Я предупреждал тебя! Воргах приближался. Ледяной ветер дул мне в лицо, и я чувствовал, как застывал он, как замирало в воздухе облачко пара от моего дыхания. Откуда-то из безоблачного неба на нас стали падать снежинки. За спиной же из портала несло еще большим холодом. 'Я должен вернуться домой, Варгох! — крикнул я, я притянул к себе Нэиль, и моя рука с кинжалом оказалась у ее горла. — И мне ничто не помешает! Я чувствовал, как дрожала Нэиль, как из ее рта вырвалось всхлипыванье. 'Я — темный маг, Варгох. Ты думаешь что-то остановит меня? — я хрипло рассмеялся. Варгох остановился. 'Тебе не уйти далеко… 'Ты не понял? Я помню — вас связало время. Значит, умрет один, умрет и другой! Я не буду больше бежать! Мой клинок полосонул шею девушки и Нэиль как тряпичная кукла упала на снег. Варгох с искаженным от боли лицом упал следом.
Я с криком проснулся. Нэиль сидела сжавшись в комок по другую сторону костра и не сводила меня напряженного взгляда.
— Как часто тебе сниться этот сон? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Это всего лишь сон…
— Может и нет…
— Хочешь сказать, что я опять увидел видение?
— Да, но это всего лишь вариант будущего, и я надеюсь, что он не сбудется.
Я мрачно молчал.
— Я вижу его третий день подряд, — произнесла она негромко. — Ты, наверное, тоже. Тэрсел, ты должен кое-что сделать для меня. Ты должен защитить меня от гипномагии… Если это, конечно, возможно…
Я вздернул на нее удивленный взгляд.
— Зачем?
— Чтобы обезопасить прежде всего самого себя, — пояснила она. — Ты можешь ненароком подсмотреть мои видения, а их, как я уже сказала, не стоит тебе видеть. Сейчас во сне это произошло снова…
Я поднялся, нашел фляжку, сделал несколько глотков воды и умыл лицо.
— Хорошо, я сделаю это.
— Это будет какой-то магический артефакт?
— Нет. Я защищу тебя напрямую, — я склонился к девушке и осторожно провел пальцами по ее бледной щеке. — Это всего лишь сон, Нэиль.
Потом я взялся за приготовление завтрака. Нэиль некоторое время недоуменно молчала.
— Хочешь сказать, что ты уже это сделал?! — воскликнула она.
— Это недолго, — я протянул ей хлеба и сыра.
— Спасибо!
Мы молча поели. Я достал ножик и принялся рассеянно вырезать из подобранной сухой ветки фигурку виденного мной во сне колдуна. Нэиль вновь уткнулась в книжку.
— Сколько тебе осталось? — полюбопытствовал я. — И как продвигается твое обучение? Хотелось бы что-нибудь увидеть помимо того перышка.
— Из обещанного мной месяца осталось два дня, — ответила она. — После этого я покажу тебе. Пожалуй, я все-таки смогу удивить тебя.
— Хотелось бы, — я на миг оторвался от своего занятия, взглянул на ее сосредоточенное лицо и фыркнул, и тут же поплатился за свой скептицизм, порезав указательный палец на левой руке.
Однако слова ругательства замерли на моих губах. Из раны на землю капала черная кровь, а я почувствовал подкатывающуюся к горлу дурноту.
— Тэрсел, что случилось? — Нэиль бросила книгу и, опустившись подле меня, осторожно прикоснулась к раненой руке.
И тут же издала сдавленный стон. Я посмотрел на нее и увидел, как по ставшему мертвенно-бледным лицу катятся слезы.
— Прости, Тэрсел, — прошептала она. — Я не знала… Я…
— Скажи мне!
— Я не могу! — с ее губ сорвалось отчаянное рыдание.
— Ты видела это?! — воскликнул я. — Что это значит? Пожалуйста!
Нэиль закрыла лицо руками.
— Его проклятие настигло тебя, — прошептала она едва слышно. — Что будет дальше, тебе известно…
— Это невозможно…
— Сколько времени прошло со дня твоего совершеннолетия?
— Чуть больше месяца…
— А если… я скажу тебе, что оно наступило сегодня, ты поверишь мне?
— Что?! Но с чего ты взяла…
— Ты мог бы сам догадаться, но… твоя мать скрыла ото всех истинный день твоего рождения…
— Но почему она мне не сказала?! — воскликнул я в отчаянии.
— Чтобы дать тебе шанс, чтобы ты поверил в себя, — прошептала Нэиль. — Это была хорошая попытка…
Я вскочил на ноги и попытался раскрыть портал. И не смог. И меня охватил такой панический ужас, что меня всего затрясло, а по спине ручьем покатился холодный пот. Силы вдруг оставили меня, и я опустился на землю.
— Мы ловушке, Нэя, — прошептал я. — А это жилой мир… Скажи честно, ты видела этот исход. Или ты попросила защитить тебя от гипномагии случайно?
— Я видела этот исход, — прошептала она. — Но я надеялась, что ты избежишь его. И попросила защитить от гипномагии именно для того, чтобы ты не видел моих видений.
Я кивнул. Шэд, давно пробудившийся, насторожено наблюдал за нами, но даже не шелохнулся и не потянулся за травой. Над нами между тем разгоралось утро. А на меня нахлынула слабость. Я улегся на землю, смотря как над нами плывут редкие легкие облачка. Однако от небесной глубины у меня закружилась голова, и я закрыл глаза.
— Тэрсел! — робко позвал меня голос Нэиль.
— Ты лучше дочитывай свою книжку — может хоть от нее тебе будет какая-то польза.
— Как ты себя чувствуешь? — она придвинулась ко мне.
— Пока вполне сносно, — я приоткрыл глаза, и небо предо мной закружилось бело-голубым волчком, и вновь подкатилась дурнота, а я решил, что пока глаза мне лучше не открывать.
Нэиль смолкла, а я несколько раз проваливался в пустой без сновидений сон. Привели меня в себя несколько пощечин. Я распахнул глаза, и тут же пожалел об этом. Небо продолжало кружиться, на этот раз черным с золотым, к этому же примешивался рыжий отсвет костра, а потом все закрыло лицо Нэиль.
— Гейнир должен был предупредить вас, — заметил я, вцепившись в гриву занервничавшего Шэда, сказав ему мысленно несколько успокаивающих слов.
— Он предупредил, — охранник перевел взгляд на девушку. — Но он полагал, что ты будешь один.
— Нашел себе компаньона для бесед. Не беспокойся, она не умеет перемещаться по мирам, и здесь я ее тоже не оставлю. Мы можем взглянуть на крепость?
— Если вам это интересно, — охранник вновь перевел взгляд на меня. — Гейнир сказал, что ты связующий маг. Это правда?
— И что гипномаг — тоже сказал?
Он кивнул.
— Воспользуетесь порталом? — спросил он.
— Нет, прогуляемся. Довольно странное местечко этот Рубеж, — заметил я, и мы все направились к крепости.
— Это точно, — согласился охранник, а я вдруг понял, что он с трудом сдерживает любопытство.
— Как твое имя?
— Сейн.
— Давно тут?
— С самого дня посвящения. Уже четыре года… Еще через год вернусь в Приграничье, а здесь меня сменит другой охранник.
— Что там на границе? — я указал туда, где равнина врезалась в тьму ночи.
— Там пропасть. Пропасть в никуда. Это очень маленький мир. Но это очень удобно с точки зрения охраны. Мы без труда отследим любого, кто откроет здесь портал.
— Если только кто-то не решит махнуть через несколько миров, минуя этот.
— Это уже не наша забота. Все равно мимо Приграничья никто не пройдет.
— Почему? — полюбопытствовал я.
— Отсюда до Приграничья двадцать миров. Никто из Срединных миров не может открывать сразу по столько порталов.
— Не больше пяти, если я не ошибаюсь. Но они могут совершить сразу несколько переходов.
— В Приграничье поймут, даже если кто-то попытается проскочить мимо них. Гейнир может открывать сразу двадцать.
В его голосе проскользнула гордость за своего военачальника. Сейн посмотрел на меня.
— Тебя это не удивляет?
— Нет.
— Почему? Неужели можешь открывать столько же?
Я невольно улыбнулся.
— Допустим, но видимо, каким-то образом, я все равно не проскочу мимо Приграничья. И, похоже, не узнаю, почему, поскольку хочу заглянуть к Гейниру на обратном пути и побеседовать с ним.
— О связующей магии?!
— С чего ты взял? — удивился я, а маг покраснел.
— Прости, но с тех пор как в Приграничье стало известно о тебе, стало ходить множество слухов.
— И каких же?
— Что некоторые охранники готовы признать тебя своим повелителем независимо от того, что ты гипномаг… — пояснил он довольно-таки робко.
— А чем их не устраивает Гейнир, — прямо поинтересовался я.
— Всем устраивает, но многие из нас… некоторые из нас, — спешно поправился он. — Считают, что зря мы тут все охраняем, что война осталась далеко в прошлом…
— Не зря охраняете, — оборвал я его. — В этом я согласен с Гейниром.
Сейн поник.
— Охранники готовы признать тебя своим повелителем? — изумилась Нэиль, а я в удивлении уставился на нее.
— Я надеюсь, этот разговор… — заметил омрачившийся Сейн.
— Останется между нами, — подтвердил я и, склонившись в Нэиль, зашептал ей: — Откуда тебе известно наше наречие?
— До этого мы говорили на языке империи.
— Хочешь сказать, что в Срединных мирах используется то же наречие, что и у нас?
— Да.
— Очень интересно. Я бы не догадался.
Тем временем мы подошли к крепости. Сейн провел нас через ворота, затем указал путь на дозорную башню. Здесь он нас оставил, сказав, что вернется позже. Задумчиво опершись на камни зубцов, таких же серых, как вся равнина, я смотрел туда, где была пропасть. Ощущения были странные, словно мы находились на вершине плато, торчавшей из темной мглы. Я посмотрел на солнце, но оно не сдвинулось ни на дюйм.
— Сдается, тут не бывает ночи, — я перешел на наречие империи. — Расскажи мне о магии времени, Нэиль.
Она встала рядом со мной и тоже посмотрела на темную безграничную пропасть. Отсюда, с высоты, равнина казалась еще более крошечной, и совершенно ничтожной, по сравнению с той тьмой, расползавшейся за ней.
— Магию времени можно сравнить со светом от свечи, — произнесла она. — Чем ближе к источнику, тем она сильнее. Почти как у этого солнца — его света хватает только на этот клочок земли.
— Вот как? И на какое расстояние можно безопасно приблизиться к магу времени?
— Если маг один, то не ближе чем триста футов. Но если их будет несколько, мощь магии взрастет. Но даже попав под слабое воздействие нет никаких шансов высвободиться…
— Почему?
— Это все равно, что паутина, просто ближе к центру она гуще. Как только она коснется тебя, время пойдет по другому. Ты будешь медленно пытаться высвободиться и уйти, но маг времени будет приближаться к тебе гораздо быстрее. И чем ближе он будет подходить, тем больше время будет замедляться для пленника.
— Действительно, сравнение с паутиной, тут больше уместно, — меня передернуло.
— Магию времени применяют по-разному, — продолжила Нэиль. — Можно замедлить все вокруг, или же что-то отдельно.
— Например?
— Если понадобиться прейти через реку, не имеющую мостов, я замедлю течение времени для воды, она станет твердой как земля и я смогу прейти на другой берег. Ускорив время для садов и полей, мы можем получать несколько урожаев в год.
— Если только земля не обеднеет, — заметил я.
— Это тоже легко исправить. Для вредных жуков время наоборот можно замедлить, и они никогда не попортят урожай, а новые никогда не родятся.
— В таком случае, хорошо, что мы не жуки, — мрачно пошутил я.
— Странно слышать такое от тебя. Твоя магия куда более разрушительна.
— Никогда не замечал.
— Или скорее не придавала значения?
Я повернулся к ней.
— Мне показалось, или ты сейчас защищаешь Срединные миры?
— Защищаю? Разве есть от чего?
Я рассмеялся.
— Давай на чистоту. Срединным мирам, если ты вдруг за них беспокоишься, ничего не грозит. Во-первых, ни мне, ни моему народу не нужна очередная бессмысленная война. Во-вторых, памятуя о рассказанном тобою, я полагаю, что если уж давным-давно закатных магов сломили и загнали в Закатную обитель, то магов нынешних, которых ничтожно мало, да и в магии они гораздо хуже, теперь просто сотрут в порошок.
— Ты не прав. Я не беспокоюсь о Срединных мирах. Наоборот, я была бы рада, если бы… если бы вторглись в них. Вся моя семья, весь мой род смог бы обрести свободу.
Губы ее дрогнули, но она сдержала слезы.
— Прости, но ты знаешь, почему я не могу помочь тебе.
— Ты помог бы мне? — удивилась она. — Если ты действительно честен, скажи, почему ты избавил меня от Сийраиля? Люди, которые подчинялись мне, много раз пытались тебя убить.
— И все они заплатили за это.
— Почему не я?
— Ни одному человеку я не позволю причинить зло магу, даже если этот маг окажется моим врагом.
— Почему?
— Нас слишком мало. Не знаю, как с этим обстоит в Срединных мирах, но… по закону, который был в темной обители жизнь человека не стоила и ногтя мага. Теперь, когда Игниферос взял правление в свои руки все наверняка изменилось.
— Но если маг был повинен в человеческой смерти?
— Такой закон действовал только в одном городе — Мидле, но даже там если маг признавался виновным, наказание он нес только от своих соплеменников. Но поверь мне, даже темные маги не делали что-либо без причины. Был только один, кто мог позволить себе делать что угодно, но он мертв.
Я достал альбом и зарисовал серую, проваливающуюся во тьму равнину, крепость и странное небо над нашими головами. Потом услышал, как к нам поднимается Сейн. Я добавил визуальной магии в картинку.
— Это связующая магия? — тихо произнес маг, увидев рисунок.
— Нет. Связующие рисунки создавать опасно, особенно рисунок этого места. Ты, думаю, сам понимаешь почему.
Сейн кивнул, но на его лице я увидел некоторое разочарование.
— Могу показать тебе один, — заметил я.
— Мне очень хотелось бы! — с неожиданной горячностью воскликнул маг.
Я удивленно глянул на него и, вытащив из сумки картинку с Брингольдом, протянул ему. Нэиль, тоже заинтересованная, склонилась над картинкой.
— Этот мир называется Бинаин, — пояснил я. — Когда-то, после гибели Закатной обители он стал нам новой родиной.
— Это темная обитель? — с интересом спросил Сейн.
— Нет, это Брингольд, замок, некогда принадлежавший нам и в котором я родился.
— Его отвоевали светлые маги?
— Скорее наоборот. Раньше он принадлежал людям и находился под протекцией светлых магов.
— Кому же он принадлежит теперь?
— Я отдал его обратно людям.
Сейн удивленно воззрился на меня.
— Что тебя удивляет? — полюбопытствовал я.
— Ты хочешь сказать… ты повелитель темной обители?!
— Был им, пока не всплыла правда о моем происхождении и я не отправился в четырехлетнее изгнание. Гейнир что же, не сказал вам?
— Он умолчал о деталях, мы все думали, что ты… прости, я обращался с тобой как с обычным магом!
Он склонил голову.
— Не стоит, Сейн.
— Мне стоило раньше догадаться, чей ты сын — историю о том, как Ментепер похитил у нас оборотня знают все, — произнес он. — Но этот факт ничего не меняет…
Он повторно поклонился мне.
— Гейниру все это не понравится, — заметил я. — Я не хочу ссориться с ним, а у нас и так отношения хуже некуда.
— Такие настроения среди нас уж давно, — возразил Сейн. — И не твое появление тому виной. Но… могу я просить тебя? Оставь мне пожалуйста свою картину.
Я с удивлением воззрился на него, но у мага горели глаза, а руки, держащие рисунок, чуть дрожали от волнения.
— Ты ведь сможешь нарисовать новую, — едва слышно заметил он. — Я понимаю, что она дорога тебе, и буду беречь ее.
— Раз ты так просишь…
— Спасибо!
Я невольно улыбнулся.
— Что ж, мы пожалуй, пойдем, — произнес я. — У вас тут и вправду никогда не наступает ночь?
— Да, солнце всегда стоит высоко в небе и не заходит, — подтвердил он и спохватился. — Сейчас же время обеда, я как раз хотел пригласить к нам на трапезу.
— Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Пойдем, Нэиль. Шэд… Да кстати, я загляну к тебе еще — расскажешь мне историю про его похищение.
Сейн кивнул. Я открыл портал, и мы вновь переместились в гостиницу, которую утром оставили. Здесь время уже было за полдень.
— Почему ты не остался там?
— Ты слышала.
— А если они признают тебя? — спросила она.
— Не хочу и думать об этом. Всю свою жизнь я бегу от этой власти.
— Почему? — но я не ответил и тогда она повторила. — Но если они признают, что ты будешь делать?
Я вгляделся в нее.
— Ты что-то видела? — встревожился я.
— Нет, но мне просто интересно.
— Я не знаю ответа. А ты, провидица, займись лучше магией времени. Мне не хочется откладывать визит к Гейниру.
Нэиль засмеялась.
— Я успею, не беспокойся.
Но тем не менее достала свою книгу и углубилась в изучение.
Незаметно пролетали дни. Каждый день мы меняли мир, чтобы наставник не нашел Нэиль. Иногда останавливались в городках, иногда под открытым небом. Девушка усердно погрузилась в свою науку.
Наконец через неделю она заявила, что может показать мне кое-что. Она подбросила в воздух вылезшее из подушки гусиное перо, и то застыло в воздухе.
— И что? — спросил я.
— Я остановила для него время.
— Могу сделать то же самое без магии времени, — я подбросил ее книгу, и та застыла в воздухе. — Это называется левитация.
— Мое перо не сдвинется с места никакой силой.
— Попробуй сдвинуть книгу, — пригласил я жестом.
Нэиль схватила ее, но книга даже не дрогнула, когда изо всех сил потянула на себя. В итоге Нэиль повисла на ней, болтая ногами в воздухе. А потом она со смехом шлепнулась на пол, поглядев наверх на все висевший над ней том. Я прыснул следом, и тут же книга свалилась ей на голову.
— Ох, извини! — я подскочил, подхватывая книгу и помогая девушке подняться.
— Ничего, совсем не больно, — она со смехом терла лоб. — Но вот мое перо так и осталось на месте.
— Книжка бы тоже осталась, если бы я закрепил ее, — парировал я. — Тебе придется проявить изобретательность, чтобы удивить меня.
— Это я уже поняла, — она чуть недовольно надула губы, а потом не сдержавшись вновь залилась смехом.
Смех ее был легок и беззаботен. И я, не отдавая себе отчета, мягко обнял и притянул ее к себе. Но ладонь Нэиль легла на мои губы.
— Не делай того, о чем потом можешь пожалеть, — произнесла она.
— Я не… — я заглянул в ее глаза и странный холодок пробежал по моей спине.
— И я действительно хотела бы, чтобы ты был мне как брат, — прошептала она, доверительно прижавшись ко мне и устроив голову на моем плече.
Я, растерявшийся, продолжал обнимать ее, зная, что желаю ее, но слова девушки меня испугали. Вместе с этим, я осознал, что едва не влюбился, отдавшись нежданному порыву. Слишком уж долго я был один, а Нэиль казалась мне такой светлой, хрупкой и беззащитной. Глядя на ее улыбчивое личико я тоже невольно улыбался. Она двигалась с той легкостью и беззаботностью, и жизнелюбием, каким обладают только пташки радующиеся наступлению дня. И только иногда она становилась задумчива и отстранена, словно на нее давило бремя ее провидческого дара.
— Я не хочу быть игрушкой, — произнесла она, внезапно отпрянув и посмотрев мне в глаза. — Даже величайшего мага Закатной обители.
— Но, ведь ты говорила, что не скажешь мне ничего о моем будущем!
— Ты сам знаешь, что уже давно нет тебе равных, Тэрсел, — произнесла она.
— Но не Закатной обители…
Она задумчиво посмотрела на меня.
— Ты знаешь, что вернешься туда. И я знаю. Только вот когда и каким…
— Нэиль, пожалуйста! — у меня вдруг закружилась голова, когда я заглянул в ее расширившиеся, потемневшие глаза.
— Я, я… — она отвернулась. — Мой дар пугает меня саму. Иногда я вижу такое, что кровь стынет в жилах, и никто не знает, сбудется оно или нет…
— Ты действительно не можешь определить?
— Я вижу несколько исходов… Очень редко, когда один. Это значит, что ничего исправить уже нельзя. Но у тебя такого нет…
— Значит, не все так плохо.
Она успокоилась и вновь взялась за свою книгу. А я достал альбом и на память стал восстанавливать рисунок Брингольда. Однако сделать его связующим я смог бы только в мире Бинаина или раскрыв портал. Но сейчас мы были слишком далеко от него.
Два дня подряд Нэиль сидела, уткнувшись в свою книгу, но потом хорошее настроение вернулось к ней. Однако у меня наоборот настроение сделалось хуже некуда. После ужина, я устроился на ночлег и смежил веки.
— Тэрсел, с тобой все в порядке? — в ее голосе явно слышалось беспокойство. — Ты почти не разговариваешь последние дни…
— Прости, просто… я, наверное, все время думаю как выбраться из этой передряги.
Я даже не раскрыл век, отвечая ей. Она миг постояла, а потом устроилась рядом. Минут пять потом она молча смотрела на меня. Я не видел, но прекрасно чувствовал ее взгляд.
— Передряги?
— Твой наставник преследует тебя. Сейчас ты спасаешься бегством, но… я не могу вечно бегать…
— Знаю, я обуза для тебя…
Я раскрыл глаза и посмотрел на нее.
— Должен быть какой-то выход… Если бы твой дар… Мне ничего не приходит в голову.
— Нет, мой дар плохой советчик…
Я вздохнул и вновь закрыл глаза. Она немного помолчала, а потом едва коснулась губами моей щеки.
— Хороших тебе снов.
Я же еще несколько минут лежал, размышляя, о том, что меня ждет в будущем. Потом я уснул, но эти мысли не оставили меня и во сне. И мне приснилось совсем уж что-то запутанное, несуразное и тревожное. Я увидел Закатную обитель, восстановленную, какую я видел ее в книге у Гейнира. Вокруг нее раскинулись живые земли. А потом неожиданно с моря пришел огромный смерч и поглотил ее и потом исчез. А на месте обители осталась торчать одинокая башня, и вокруг уже расстилалась пустыня, а океан испарялся, превращался в туман, взмывал закручивающимися спиралями к потемневшему небу и превращался там в черные грозовые тучи. И из этих туч на пустыню обрушился целый дождь молний. Они били в песок, обращая его в стекло, а следующие молнии разносили стекло в мелкие осколки. А потом все эти осколки понеслись на меня, ослепляя своим сверканием и болезненно раня. Я проснулся, как мне показалось именно от охватившей все тело режущей боли. Надо мной склонилась встревоженная Нэиль. Рука ее скользнула по моему лицу утирая пот смоченным в воде платком. На горизонте солнце вышло только наполовину.
— Ты вскрикнул во сне, — заметила Нэиль. — Что тебе снилось?
— Осколки стекла… — произнес я хрипло и прикрыл веки.
Боль с пробуждением не ушла — она осталась. Но болела у меня только голова. Хотя болела она так, что утренний мир темнел в глазах.
— Тебе плохо?
— Нет, голова только болит, — я поднялся и отвернулся от солнца — от лучей у меня резало глаза. — Мне кажется или в этом мире слишком яркое солнце?
— Оно куда более тусклое, чем в предыдущем, — Нэиль не на шутку встревожилась.
— Значит, это мне кажется из-за головной боли, — я глянул на Шэда, который разбуженный нашими голосами потягивался.
Потом он встретился со мной взглядом и мигом вскочил на лапы, а шерсть на нем встала дыбом.
— Шэд, ты чего? — я протянул руку, прошелся пальцами по его морде и жесткой гриве.
Его язык скользнул по моей ладони, но я ощутил его страх и напряжение.
— Тэрсел, с тобой точно все в порядке? — вновь спросила Нэиль.
— Бывало хуже, — отрезал я и поморщился.
Я подкинул сушняка в кострище, развел огонь и вскипятил воду. Потом мы заварили травяной чай. После это боль отпустила меня, но до конца не ушла. Я посмотрел на тени под глазами Нэиль.
— Плохо спала? — спросил я. — Или тоже снилось что-то неприятное?
— Не знаю… мне кажется это был не сон, а видение… Хотя… слишком короткое и неясное, — она нахмурилась.
— Тебя видения посещают и во сне?
— Да.
— И что там было?
— Какая-то огромная крепость, которую смел смерч…
Я едва не выронил свою кружку.
— А что еще?
— Этот смерч пришел с океана, прошел через остров и вновь ушел в море. На суше осталась от него серьезная рана — выдранные с конем деревья, травы, даже пояс скал был разрушен.
— В этой башне был кто-нибудь?
— Нет, я не видела никого и она была словно давно заброшена…
Я достал тетрадь и показал Нэиль.
— Эта?
— Да… Это что же — Закатная обитель?
— Да.
— Но… Нет, я не должна рассказывать тебе, Тэрсел!
— Я видел то же самое, что и ты. А может быть наоборот…
— Но как такое может быть? Неужели из-за гипномагии?
— Только она объясняет одинаковые сны…
— Но что же нам делать? Ты можешь случайно увидеть мои видения, а это не принесет ничего хорошего…
— Это пройдет, Нэиль. Просто я немного устал.
Однако следующие три дня обернулись повторяющимся кошмаром. Мне привиделся мир Рубежа. Я, Нэиль и Шэд стояли на самом краю равнины, а за нами расстилалась непроглядная тьма. Мы старались не оборачиваться и не смотреть в бездну. Где-то там внизу обнаружились звезды, что придавало пропасти невероятнейшую глубину. Где-то под нами далеко в черноте медленно плыла комета, таща за собой невесомый белый шлейф. К нам же приближалось двое, хотя и на приличном расстоянии друг от друга. Первым шел наставник Нэиль. А от крепости к нам спешил Гейрин. И я, понимая, что загнан в ловушку раскрыл портал. 'Вам некуда деваться, кроме как в срединные миры! — засмеялся Воргах. — Один всего лишь шаг — что тебе стоит? 'Не подпускай его близко! — в голос Нэиль закралось отчаяние. — Если он подойдет ближе, я не смогу сдерживать его магию! 'Тэрсел! — крикнул Гейрин. — Я предупреждал тебя! Воргах приближался. Ледяной ветер дул мне в лицо, и я чувствовал, как застывал он, как замирало в воздухе облачко пара от моего дыхания. Откуда-то из безоблачного неба на нас стали падать снежинки. За спиной же из портала несло еще большим холодом. 'Я должен вернуться домой, Варгох! — крикнул я, я притянул к себе Нэиль, и моя рука с кинжалом оказалась у ее горла. — И мне ничто не помешает! Я чувствовал, как дрожала Нэиль, как из ее рта вырвалось всхлипыванье. 'Я — темный маг, Варгох. Ты думаешь что-то остановит меня? — я хрипло рассмеялся. Варгох остановился. 'Тебе не уйти далеко… 'Ты не понял? Я помню — вас связало время. Значит, умрет один, умрет и другой! Я не буду больше бежать! Мой клинок полосонул шею девушки и Нэиль как тряпичная кукла упала на снег. Варгох с искаженным от боли лицом упал следом.
Я с криком проснулся. Нэиль сидела сжавшись в комок по другую сторону костра и не сводила меня напряженного взгляда.
— Как часто тебе сниться этот сон? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Это всего лишь сон…
— Может и нет…
— Хочешь сказать, что я опять увидел видение?
— Да, но это всего лишь вариант будущего, и я надеюсь, что он не сбудется.
Я мрачно молчал.
— Я вижу его третий день подряд, — произнесла она негромко. — Ты, наверное, тоже. Тэрсел, ты должен кое-что сделать для меня. Ты должен защитить меня от гипномагии… Если это, конечно, возможно…
Я вздернул на нее удивленный взгляд.
— Зачем?
— Чтобы обезопасить прежде всего самого себя, — пояснила она. — Ты можешь ненароком подсмотреть мои видения, а их, как я уже сказала, не стоит тебе видеть. Сейчас во сне это произошло снова…
Я поднялся, нашел фляжку, сделал несколько глотков воды и умыл лицо.
— Хорошо, я сделаю это.
— Это будет какой-то магический артефакт?
— Нет. Я защищу тебя напрямую, — я склонился к девушке и осторожно провел пальцами по ее бледной щеке. — Это всего лишь сон, Нэиль.
Потом я взялся за приготовление завтрака. Нэиль некоторое время недоуменно молчала.
— Хочешь сказать, что ты уже это сделал?! — воскликнула она.
— Это недолго, — я протянул ей хлеба и сыра.
— Спасибо!
Мы молча поели. Я достал ножик и принялся рассеянно вырезать из подобранной сухой ветки фигурку виденного мной во сне колдуна. Нэиль вновь уткнулась в книжку.
— Сколько тебе осталось? — полюбопытствовал я. — И как продвигается твое обучение? Хотелось бы что-нибудь увидеть помимо того перышка.
— Из обещанного мной месяца осталось два дня, — ответила она. — После этого я покажу тебе. Пожалуй, я все-таки смогу удивить тебя.
— Хотелось бы, — я на миг оторвался от своего занятия, взглянул на ее сосредоточенное лицо и фыркнул, и тут же поплатился за свой скептицизм, порезав указательный палец на левой руке.
Однако слова ругательства замерли на моих губах. Из раны на землю капала черная кровь, а я почувствовал подкатывающуюся к горлу дурноту.
— Тэрсел, что случилось? — Нэиль бросила книгу и, опустившись подле меня, осторожно прикоснулась к раненой руке.
И тут же издала сдавленный стон. Я посмотрел на нее и увидел, как по ставшему мертвенно-бледным лицу катятся слезы.
— Прости, Тэрсел, — прошептала она. — Я не знала… Я…
— Скажи мне!
— Я не могу! — с ее губ сорвалось отчаянное рыдание.
— Ты видела это?! — воскликнул я. — Что это значит? Пожалуйста!
Нэиль закрыла лицо руками.
— Его проклятие настигло тебя, — прошептала она едва слышно. — Что будет дальше, тебе известно…
— Это невозможно…
— Сколько времени прошло со дня твоего совершеннолетия?
— Чуть больше месяца…
— А если… я скажу тебе, что оно наступило сегодня, ты поверишь мне?
— Что?! Но с чего ты взяла…
— Ты мог бы сам догадаться, но… твоя мать скрыла ото всех истинный день твоего рождения…
— Но почему она мне не сказала?! — воскликнул я в отчаянии.
— Чтобы дать тебе шанс, чтобы ты поверил в себя, — прошептала Нэиль. — Это была хорошая попытка…
Я вскочил на ноги и попытался раскрыть портал. И не смог. И меня охватил такой панический ужас, что меня всего затрясло, а по спине ручьем покатился холодный пот. Силы вдруг оставили меня, и я опустился на землю.
— Мы ловушке, Нэя, — прошептал я. — А это жилой мир… Скажи честно, ты видела этот исход. Или ты попросила защитить тебя от гипномагии случайно?
— Я видела этот исход, — прошептала она. — Но я надеялась, что ты избежишь его. И попросила защитить от гипномагии именно для того, чтобы ты не видел моих видений.
Я кивнул. Шэд, давно пробудившийся, насторожено наблюдал за нами, но даже не шелохнулся и не потянулся за травой. Над нами между тем разгоралось утро. А на меня нахлынула слабость. Я улегся на землю, смотря как над нами плывут редкие легкие облачка. Однако от небесной глубины у меня закружилась голова, и я закрыл глаза.
— Тэрсел! — робко позвал меня голос Нэиль.
— Ты лучше дочитывай свою книжку — может хоть от нее тебе будет какая-то польза.
— Как ты себя чувствуешь? — она придвинулась ко мне.
— Пока вполне сносно, — я приоткрыл глаза, и небо предо мной закружилось бело-голубым волчком, и вновь подкатилась дурнота, а я решил, что пока глаза мне лучше не открывать.
Нэиль смолкла, а я несколько раз проваливался в пустой без сновидений сон. Привели меня в себя несколько пощечин. Я распахнул глаза, и тут же пожалел об этом. Небо продолжало кружиться, на этот раз черным с золотым, к этому же примешивался рыжий отсвет костра, а потом все закрыло лицо Нэиль.