— Но почему так долго? Почему?! — выдохнула она, а меня обожгло от ее дыхания.
— Я сделал глупость, — прошептал я, тронув шелковые пряди волос. — Я ступил туда, куда ступать было запрещено. И был наказан за свою беспечность. Я потерялся, Эви.
Я наскоро рассказал ей о том подвохе, который ожидал меня в Срединных мирах. Ее руки обвили мою шею, и она вновь заглянула мне в глаза.
— Но ты смог вернуться…
— Я и сам почти потерял веру и отчаялся, — прошептал я, целуя ее губы. — Но поверить в то, что я больше не увижу ни тебя, ни малыша, мне оказалось еще сложнее.
Авориэн всхлипнула.
— Я и нашего сына предала! — с болью воскликнула она. — Он… так похож на тебя, что смотреть на него и не думать о тебе и твоей участи было невозможно. Я оказалась слабой, Тэрсел, слабой и…
— Не надо. Все наладится. Обещаю тебе.
Авориэн обратила на меня свой взор и губы ее, наконец, тронула улыбка. Слабая, но улыбка. Я вновь мягко провел пальцами по ее нежному плечу, потом они скользнули по складкам платья, тронули застежку на груди и тут застыли.
— Твое платье! — изумился я.
Только сейчас я осознал, что на Авориэн было шелковое светло-серое платье, украшенное легким и изящным серебряным шитьем. На ней были цвета моего рода. Я был так ошарашен этим открытием, что едва не выпустил ее. Но ладонь Авориэн накрыла мою руку, прижав к себе, и я ощущал участившиеся удары.
— Единственная, кто не сомневалась в твоем возвращении, была Мерлинда, — с еще больше оживающей улыбкой произнесла она. — Едва произошло объединение, как она поставила Лайтфела перед фактом — раз у нас есть сын… мы стали мужем и женой, и, как твоя мать, она признает меня и берет в свой род, как и Бэйзел.
— О, — только и выдохнул я. — Так нас поженили в мое отсутствие?
— Почти. По закону темной обители требовалось еще твое слово.
Она пытливо посмотрела на меня, а рассмеялся так, как не смеялся уже давно.
— Как ты можешь сомневаться? — я притянул ее к себе и вгляделся в нее. — А по новому закону?
— Нам осталось только получить благословление Игнифероса…
Я коснулся губами ее нежной кожи, чуть позолоченной лучами вечернего солнца, заглядывавшего в кабинет. И Авориэн вслед за мной рассмеялась так же счастливо, словно те ужасные годы, проведенные в разлуке, разжали свои безжалостные когти и отпустили нас.
Глава 5. Разделенный амулет
— Я сделал глупость, — прошептал я, тронув шелковые пряди волос. — Я ступил туда, куда ступать было запрещено. И был наказан за свою беспечность. Я потерялся, Эви.
Я наскоро рассказал ей о том подвохе, который ожидал меня в Срединных мирах. Ее руки обвили мою шею, и она вновь заглянула мне в глаза.
— Но ты смог вернуться…
— Я и сам почти потерял веру и отчаялся, — прошептал я, целуя ее губы. — Но поверить в то, что я больше не увижу ни тебя, ни малыша, мне оказалось еще сложнее.
Авориэн всхлипнула.
— Я и нашего сына предала! — с болью воскликнула она. — Он… так похож на тебя, что смотреть на него и не думать о тебе и твоей участи было невозможно. Я оказалась слабой, Тэрсел, слабой и…
— Не надо. Все наладится. Обещаю тебе.
Авориэн обратила на меня свой взор и губы ее, наконец, тронула улыбка. Слабая, но улыбка. Я вновь мягко провел пальцами по ее нежному плечу, потом они скользнули по складкам платья, тронули застежку на груди и тут застыли.
— Твое платье! — изумился я.
Только сейчас я осознал, что на Авориэн было шелковое светло-серое платье, украшенное легким и изящным серебряным шитьем. На ней были цвета моего рода. Я был так ошарашен этим открытием, что едва не выпустил ее. Но ладонь Авориэн накрыла мою руку, прижав к себе, и я ощущал участившиеся удары.
— Единственная, кто не сомневалась в твоем возвращении, была Мерлинда, — с еще больше оживающей улыбкой произнесла она. — Едва произошло объединение, как она поставила Лайтфела перед фактом — раз у нас есть сын… мы стали мужем и женой, и, как твоя мать, она признает меня и берет в свой род, как и Бэйзел.
— О, — только и выдохнул я. — Так нас поженили в мое отсутствие?
— Почти. По закону темной обители требовалось еще твое слово.
Она пытливо посмотрела на меня, а рассмеялся так, как не смеялся уже давно.
— Как ты можешь сомневаться? — я притянул ее к себе и вгляделся в нее. — А по новому закону?
— Нам осталось только получить благословление Игнифероса…
Я коснулся губами ее нежной кожи, чуть позолоченной лучами вечернего солнца, заглядывавшего в кабинет. И Авориэн вслед за мной рассмеялась так же счастливо, словно те ужасные годы, проведенные в разлуке, разжали свои безжалостные когти и отпустили нас.
Глава 5. Разделенный амулет
Я проснулся от того, что что-то легкое упало мне на щеку. Вздрогнув, я провел ладонью по лицу, и пальцы подхватили яблоневый лепесток. Еще несколько ветер бросил в распахнутое окно, и они белыми пятнами легли на оставленной на столе Бэйзелом карте. Легкий бриз продолжал колыхать неплотно задернутые шторы, то показывая, то скрывая полоску чистого утреннего неба. Я потянулся. Авориэн ушла, когда рассвет еще только занимался. Спина у меня чуть затекла, да и ноги тоже — диванчик был немного маловат для спанья. Правда, еще несколько часов назад мы умудрились лежать на нем вдвоем — тогда нам было слишком хорошо, чтобы замечать такие мелочи. Я улыбнулся. На коже, где меня касалась Авориэн, остался аромат ее духов. Шэд, разбуженный мною, разминал лапы. Я оделся и вышел из кабинета. Недалеко от входа меня поджидали Бэйзел и Ретч.
— Не хотели тебя будить, — улыбнулся Бэйзел. — Пойдем, позавтракаем. А потом тебя хочет видеть Игниферос.
— В такую рань?
— Собирается Совет, — добавил он уже серьезнее.
— Я догадывался, что это должно произойти. Ретч, нам надо захватить Нэиль.
Ретч миг с недоумение смотрел на меня, а потом смутился.
— Совсем о ней забыл. Сейчас приведу.
— Нэиль? Это кто? — удивился Бэйзел.
— Расскажу на Совете, — ответил я.
Когда Ретч вернулся с девушкой. Бэйзел вопросительно посмотрел на меня.
— Это не то, о чем ты думаешь.
— Авориэн входит в Совет, — заметил он. — Предупреждаю на всякий случай.
— Я знаю, она мне рассказала.
Нэиль устремила любознательный взгляд на Бэйзела, а потом внимательный на меня. Улыбнулась и чмокнула в щеку.
— Доброе утро, — сказала она на наречии, которое никто, кроме меня, не мог понять. — Я думала, что ты совсем позабыл обо мне.
— Почти, — я мягко улыбнулся в ответ. — После завтрака мы идем на Совет.
Она чуть встревожилась.
— Ты знаешь, тебе нечего опасаться.
— Они могут захотеть, чтобы я ушла…
Мы спустились вниз, прошли несколько коридоров и оказались в одном из трапезных залов. Слуги принесли нам еду. Я с аппетитом поел. Но не потому, что вчера остался и без обеда и без ужина, а скорее пища показалась вдруг донельзя родной. Я посмотрел на светлые стены, которые нас окружали. И хотя я не видел обитель восстановленной и не жил здесь никогда, все равно меня не покидало ощущение, что я вернулся домой. Наверное, потому, что вокруг меня были родные, и каждый из них вложил часть себя в восстановление древней крепости. Бэйзел, словно почувствовав мое настроение, положил на плечо руку и сжал.
— Тебе стоит показать обитель, — заметил он.
— Хотелось бы, чтобы это сделал Эрслайт.
Бэйзел с улыбкой кивнул.
— Малыш у тебя смышленый, — произнес он. — Но больше всех из нас с ним возился Ретч.
Ретч склонился ко мне и шепнул.
— Больше даже не потому, что я обещал тебе. Он толковый. Хотя вот с магией ветра у него ладится не так, как хотелось бы мне.
— Можно взглянуть?
— Конечно — твое присутствие его обрадует. Сегодня мы должны с ним заниматься во второй половине дня.
После завтрака мы сразу направились в зал Совета. Располагался он в центральном здании обители на самом верхнем этаже. Зал, в который мы зашли оказался необычным. Круглый, просторный. Однако стен как таковых здесь не было — его окружал парапет. сложенный из тех же каменных блоков, как и вся обитель. Только тут была сделана более тонкая, легкая кладка. Выше парапета вздымался стеклянный купол, открывающий из зала совета вид на крыши обители и на прилегающие земли. Купол свободно пропускал солнечный свет, а несколько открытых створок — свежий ветерок. Посередине зала расположился длинный стол с овальной мраморной белой с серебристыми прожилками столешницей, вокруг него стояли кресла, изготовленные из ореха, а спинки и подлокотники их украшала резьба. Все уже собрались. Игниферос, стоявший у одной из распахнутых створок и наблюдавший за морем, обернулся, подошел к столу и занял место во главе, остальные расселись вокруг. Бэйзел, сжав на миг мне плечо, занял место рядом с Мерлиндой по левую руку от Игнифероса, по правую руку которого сидел Лайтфел. Из бывшего темного совета здесь были также Лич — лекарь, Тиквит — маг изучения миров, Глиб — маг земли, Фотивир и Вард — маги архитектурной материализации, Окьюл — маг визуализации. Старый светлый совет я знал, но сейчас от него, к моему удивлению, мало что осталось. Кроме Авориэн, Гаста и Файрила никого знакомых не оказалось. Сидели все вперемешку и пустовало еще три кресла. Судя по соотношению, не хватало кого-то, кто прежде был в темном совете. Игниферос сделал мне знак присесть в пустующее на противоположном от него конце стола кресло. Нэиль же осталась стоять радом со мной.
— Повтори, пожалуйста, для Совета вчерашнюю историю, — произнес Игниферос. — О свом двадцатипятилетии и почему ты не смог вернуться. И кто эта девушка?
Я согласно кивнул и встретился с глазами Авориэн, в которых застыли вопрос, ревность и испуг. Я едва заметно улыбнулся ей и отрицательно покачал головой. В ответ на ее лице расцвела легкая улыбка. Потом поведал Совету историю о дне своего двадцатипятилетия, и о том, что попал в Срединные миры и почему не смог выбраться оттуда быстро.
— Если бы не Нэиль, я бы никогда не отыскал дорогу назад, — произнес я.
— А она принадлежит в роду магов? — кто-то оборвал меня. — По закону обители здесь запрещено быть людям!
Я смерил прервавшего меня помрачневшим взглядом, но сдержался.
— Она колдунья. Но не из нашего рода. Нэиль из Срединных миров. Случайность занесла ее в ту империю, и она едва не погибла от рук императора…
— Постой. Ты ведь говорил, что люди колдуньи, то есть Нэиль, пытались убить тебя?! — воскликнула Мерлинда.
Моя мать как всегда отличалась проницательностью.
— Я действовал согласно древнему обычаю темной обители, — заметил я. — Человеку нельзя позволить причинить вред магу, даже если этот маг является твоим врагом.
— Никогда не слышал об этом законе, — удивился Гаст.
— Это так, — подтвердил Игниферос, опередив Бэйзела. — Но неужели она не смогла защититься от императора?
— Тогда она еще не лишком хорошо владела магией, — я поглядел на Нэиль, но она вполне спокойно переносила вспыхнувший вокруг нее интерес. — А потом мы столкнулись с одним из срединных магов, и он нас обоих затащил в Срединные миры. Я успел его оглушить, но дорога назад уже была закрыта.
— Но в мирах же остается след от прохода! — с недоумением произнес Лайтфел.
— Не в этом случае, — я полез в карман, извлек оттуда каменное кольцо на шнурке и выложил на стол на всеобщее обозрение. — Это магический артефакт, которым пользуются в Срединных мирах. Он позволяет открывать до пяти мировых дверей, а еще он не оставляет следов, поэтому невозможно обнаружить открытие портала…
— И даже для тебя оказалось трудным найти путь? — спросил Лайтфел.
— Я десять лет пытался найти дорогу домой.
Миг царило молчание.
— Неужели Срединные миры так огромны? — спросил пораженно кто-то из светлой части совета. — Сколько же из них ты прошел?
— Если считать, что в день я мог совершать от одного до 50 переходов, то в итоге получается гораздо больше сотни тысяч. В то, что в одном и том же мире я не побывал дважды, я уверен.
— Даже трудно себе представить такое, — произнесла задумчиво Мерлинда. — До Рубежа, ты говорил, всего две сотни миров.
Лайтфел прокашлялся.
— Значит ли это, что ты назвал истинную причину своего отсутствия, Тэрсел? То, чего мы все так опасались на последнем совете с твоим участием 13 лет назад — не случилось.
— Ты же видишь меня перед собой, Лайтфел, — и я посмотрел на Игнифероса. — Полагаю, вопрос о моем возвращении исчерпан?
Он кивнул, и я поднялся.
— Погоди, Тэрсел, — остановил меня Игниферос, и я вновь опустился в кресло. — У нас есть еще один чрезвычайно важный вопрос.
— Какой?
Игниферос окинул взглядом Совет, поднялся, не спеша подошел ко мне, а у меня отчего-то по спине пробежал холодок. Передо мной Игниферос остановился, снял с шеи Дерево власти, разделил пополам и протянул мне серебренную его часть. Я уставился на него в изумлении. Эту половинку носил когда-то Ментепер.
— Что это значит? — спросил я.
— Ты вправе носить знак власти, — ответил Игниферос.
— Разомкнутый амулет — знак раскола, — произнес я, осторожно взял половинку знака власти, разглядывая его. — Ты только недавно объединил народ… А теперь решил разделить правление? Много лет назад, ты услышал мое мнение по поводу власти. Оно не изменилось.
Я протянул ему амулет назад.
— Я знаю. И тем не менее… Помнишь, когда ты появился в моем мире, я сказал, что мне нужен тот, кто помогал мне.
— Лайтфел с Бэйзелом, думаю, справляются с этим неплохо. Да и если тебе нужна моя помощь, я окажу ее и без этого.
— Может быть, но не совсем. У нас проблемы с темной стороной…
— Какие проблемы? — с недоумением спросил я.
— Кое-кто был против объединения, — произнес Игниферос. — Они продолжали пользоваться запрещенной магией и испытывали ее на людях. Знакомо, не так ли?
— Более чем.
— А еще они очень ждали твоего возвращения, в надежде, что в нашем народе вновь произойдет раскол. Они не поверили, что ты был согласен на объединение и на то, чтобы я правил ими. Через какое-то время, они попытались навязать твоему сыну свои идеи, чтобы использовать его силу, на тот случай, если ты все же не объявишься. Его едва уберег Гаст.
— Боюсь, я их тоже разочарую, — заметил я. — Не ошибусь, назвав Нордека?
— И еще Балахир. Натаскивает молодежь. И Бэйзел не в силах с этим совладать. Это, — он кивнул на знак в моих руках, — твоя свобода, надев его, ты не обязан мне подчиняться.
Заметив легкую насмешку в моих глазах, он вымучено улыбнулся.
— Я знаю, что ты и так можешь мне не подчиняться, — прошептал он, склонившись ко мне. — Но теперь это будет выглядеть официально.
— Зачем?
— Это освободит тебя от соблюдения законов обители, одним из которых является запрет на убийство сородича.
Я уставился на него, не веря своим ушам. Но спустя миг до меня дошло.
— Вот как? Совладать с народом одним пряником у тебя не выходит, ты решил добавить сюда еще и кнут? И что? Мне действительно будет это позволено или только для вида?
— Действительно.
— Значит ли это, что ты действительно стал доверять мне?
— Доверяю и рассчитываю на твою помощь и поддержку. Слишком много усилий приложено для объединения, для восстановления всего этого, — он показал рукой за купол на раскинувшуюся перед нами обитель, — чтобы позволить вновь разрушить.
Я опустил взгляд в пол.
— Не знаю, — произнес я с сомнением. — Эрслайт с опаской смотрел на мою черную одежду. Этот знак… Я не хочу вновь потерять сына!
— Ты ведь не изменился за эти годы, Тэрсел, — заметил Игниферос. — И уверен, ты до сих пор считаешь себя темным магом.
— Ну, уж не светлым точно! — я фыркнул. — Ну а присутствующие здесь, к кому себя теперь относят? А остальные в обители? Не смеши меня, Игниферос.
В совете начались тревожные переглядывания.
— Это сложный вопрос, но мы стараемся вновь стать единым народом, — Игниферос вернулся на свое место.
— Ты только что сделал это! — я показал ему разомкнутый амулет. — Вот из-за твоего 'официально объединение еще больше застопорится.
— Нет, если ты приложишь к этому определенные усилия.
— Любопытная теория, — заметил я. — И что я должен буду делать?
— Тебе виднее.
Я в недоумении нахмурился.
— Бэйзел воспитал тебя по древнему закону, хотя подобного многие века до него никто не делал — общее обучение, жестокое наказание, — Игниферос смотрел на меня. — Он хотел получить сильного, безжалостного и властного наследника. И он добился своего. Кроме того, ты сын моего брата, мальчик. Хочется тебе этого или нет. Что бы ты не говорил, как бы не отговаривался, я нахожу между вами внутреннее сходство…
— Не надо напоминать мне об этом! — резко оборвал я его.
—…но в отличие от него, ты научился сдерживать себя… — закончил Ингиферос. — Я знаю, что делаю, когда доверяю эту часть амулета тебе.
Я нервно крутил в руках кусочек власти. Мне вдруг показалось, что я нисколько и не отсутствовал. Я так надеялся, что время сгладит кое-какие события, что кое-что подзабудется. Потому что сам я все помнил слишком хорошо. Я отбросил от себя амулет. Он скользнул с тихим звяканьем по мраморной крышке стола и замер на самом краю около руки старика.
— Я не возьму его, Игниферос, — произнес я.
— Даже если так решит Совет? — спросил он. — Точнее, решение уже принято — все было обсуждено еще вчера. Совету только остается объявить о своем решении тебе…
— Хочешь сказать, все согласились с твоей затеей? — поразился я.
— Да.
Я оглядел присутствующих и понял, что они сомневались, но в то же время верили, что решение Игнифероса правильно. Я на миг обернулся к Нэиль. С первого взгляда могло показаться, что она безучастна к происходящему, но в глазах ее и на губах затаилась ласковая и чуть грустная улыбка. Что видела она? И сбывалось ли оно сейчас? И что будет, если я пойду против решения совета? Я вновь посмотрел на Игнифероса.
— Ты знаешь не всех в Совете, Тэрсел, я представлю тебе остальных…
Он назвал имена колдунов.
— Я знаю, что тебе не нравиться предложение Игнифероса, — заговорил Бэйзел. — Но… Когда-то ты показал себя неплохим и, надо заметить, справедливым правителем… Ты не можешь этого отрицать…
— Сейчас мне предлагается нечто иное. Я не понимаю вашего стремления.
— Я уже объяснил тебе, — произнес Игниферос. — И все согласились со мной.
— Кроме двух отсутствующих, — заметил я. — Кого не хватает в Совете? Не тех ли, от кого вы хотите защитить остальных?
— Да, здесь нет Нордека и Балахира, — ответил Игниферос. — Однако по новым законам обители решение считается принятым, если согласны две трети Совета. Поверь, Тэрсел, положение куда более серьезнее, чем ты полагаешь. Довольно много колдунов сплотилось вокруг Нордека, а Балахиру вняли около сотни учеников. Ты прав — большинство еще не чувствуют себя единым народом, но это только вопрос времени. Но вот новому поколению проще чувствовать себя едиными. Балахир же и это ставит под угрозу.
Я глянул на Бэйзела и Ретча, и они смущенные потупили взгляды. Они могли бы пойти на крайние меры, но не захотели.
Игниферос взял амулет.
— Ты действительно достоин носить его, — произнес он. — Пожалуйста, Тэрсел, прими его.
Он передал амулет Авориэн, она подошла ко мне, и у меня все ухнуло вниз.
— Эви, пожалуйста, — прошептал я.
— Так будет лучше для всех, — едва слышно произнесла она.
— Ты действительно так считаешь?
Она кивнула и одела амулет мне на шею. Совет поднялся, все склонили головы и вновь заняли свои места.
— Чуть позже ты будешь представлен всей обители, — произнес Игниферос и глянул на меня. — На сегодня, пожалуй, хватит. Или тебе есть еще что нам рассказать?
— Есть, пожалуй. Но это может подождать.
— Хорошо. Тогда до всеобщего совета — через три часа.
Колдуны разошлись. Остались только Авориэн, Ретч, Гаст и Нэиль. Я подошел к распахнутому окну. Меня окатило волной соленого ветра, а посмотрел на море, где отчаливший корабль уходил на юг.
— Что ты собираешься сейчас делать? — спросила Авориэн.
— Мне нужно поговорить об этом с Эрслайтом, — ответил я, и она опустила взгляд. — Все наладиться…
— Но он… меня презирает, — в ее глазах отразилась боль.
— Все наладиться, поверь, — повторил я и заметил: — Мы не успели толком поговорить, но…
Она чуть улыбнулась, потом потянулась ко мне и зашептала на ухо.
— Кто эта девушка, Тэрсел? Она… она все эти десять лет была рядом с тобой?
Я увидел, что она чуть дрожит от волнения.
— Глупая, — прошептал я в ответ. — Нэиль мне как сестра…
Авориэн недоверчиво на меня посмотрела.
— Я слишком хорошо тебя знаю…
— Эви, — я понял, что против воли кровь прилила к щекам. — Поговорим об этом позже, но даю тебе слово…
Ее пальцы тронули мои губы, не дав договорить, а потом она поцеловала меня. Раздалось недовольное покашливании Гаста. Авориэн отпрянула от меня. но лишь затем, чтобы посмотреть на Нэиль. Встретив ее теплую улыбку, она смутилась, глянула на меня и, шепнув 'да, поговорим позже , поспешно ускользнула из зала.
Я же посмотрел на Ретча.
— Мне нужно найти Эрслайта, — я спрятал пока амулет власти под рубашку. — Решение Игнифероса будет для мальчишки ударом.
— Мы должны заниматься с ним через полчаса вон той рощицей, — сказал Ретч и показал мне из окна.
— К вам можно присоединиться? — поинтересовался Гаст.
— Конечно, нет! — возразил Ретч. — В твоем присутствии мальчишка сбивается и начинает мыслить как огненный маг.
— Что ж он на моих занятиях не сбивается, когда ты присутствуешь? — отпарировал Гаст.
— Огненная магия проще — чего там сбиваться? — не остался в долгу Ретч, с улыбкой хлопнув Гаста по плечу, и шепнул ему. — Ты вот лучше за девушкой пригляди, а то все разбежались.
— Это еще зачем? — не понял Гаст. — Она здесь в безопасности.
— Чтобы ее твоя сестрица не придушила случаем, — пояснил Ретч. — Так что это очень ответственное задание.
— Да, а с чего ты стал раздавать задания? — Гаст сощурился совсем точно так же как Ретч.
— Хватит, я, между прочим, все слышу, — оборвал я их. — Гаст, считай это моей просьбой.
— Ты действительно считаешь…
— Нэиль здесь ничего не знает. Будь другом — составь ей компанию и покажи обитель.
— Ты сам тоже не видел обитель! — возразил Гаст. — Может быть…
— Позже, Гаст, — оборвал я его.
— Куда вы идете? — спросила встревожившись Нэиль.
— Мне надо найти Эрслайта и поговорить с ним. Гаст пока побудет с тобой.
Она кивнула. А мы с Ретчем спустились вниз, вышли из обители и, минув сад, направилисьчерез луг к рощице.
— А ты все-таки подружился с ним, — заметил я с улыбкой.
— Да, да, — откликнулся Ретч. — Я помню, как предлагал свернуть ему шею. Когда он начинает читать мораль, мне по-прежнему иногда хочется это сделать… Как ты собираешься поступить с Нордеком и Балахиром?
— Пока никак — надо с обоими побеседовать. Кстати, я так и не понял, а в чем выражается это противостояние?
— Они мало что делают для обители, можно сказать практически ничего. Хотя Нордек все же приложил руку к переводу книг по истории и законам обители. Некоторые из магов вместе с ним частенько пропадают в Бинаине в темной обители.
— И чем они там занимаются?
Ретч пожал плечами. Я поглядел на него с неверием.
— Ты не знаешь?
— Может, кое-что, но эти сведения недостоверные.
— А мне сдается, что ты просто прикрываешь Нордека. Раньше ты его не особо жаловал.
— Думаю, ты знаешь, кому я обязан пересмотру некоторых своих взглядов.
— Тогда нечего скрывать от меня эти самые недостоверные сведения, — заметил я. — Я же не Игниферос.
— В том то все и дело. Старик и мухи не обидит. Тогда с тобой он обошелся, наверное, нарушив все свои принципы… В обители действительно нужна более твердая рука. Но самое главное не перестараться.
Я фыркнул.
— Не могу поверить, что вы с Бэйзелом не смогли ничего сделать с этими двумя. Балахиру можно было свернуть шею без малейших раздумий. Нордек бы, думаю, понял, что стоит делать, а что нет. А у меня теперь есть ограничитель, благодаря стараниям Гаста…
— Эрслайт сообразительный, он все поймет.
— Посмотрим.
— К тому же он свыкся с мыслью… — Ретч смолк.
— Какой?
— От него не стали скрывали правду.
— Хоть за это спасибо, — буркнул я.
— Так что вполне можешь оставаться самим собой, дорогой мой племянник! — Ретч широко улыбнулся.
Луг кончился, и мы ступили под сень деревьев. Это были молодые еще деревца вязов, густо разросшихся и пока не сильно высоких, но уже образовавших плотный полог. Между стволами шла утоптанная тропинка. И вдруг впереди послышались голоса. Я разобрал далеко не добрые интонации. Мы переглянулись с Ретчем и осторожно, чтобы не обнаружить себя, двинулись дальше.
— Как это ты не передумал? — спрашивал кто-то с издевкой. — Твой отец вернулся, а ты, дурачок, все еще держишься за юбку огненного мага.
— Он — мой учитель, — я узнал голос Эрслайта.
— Учитель! — презрительно фыркнул кто-то еще. — Я бы все бросил и бежал бы к такому отцу. А этот дурак боится его!
— Что ты знаешь! — выкрикнул Эрслайт. — Все, что говорил вам Балахир — ложь!
Они загоготали. Мы с Ретчем между тем подошли к краю рощи. И вот через заросли трав и кустарника на маленькой полянке, я увидел десять подростков в черных рубашках. Замечательно… А мой сын, в светлых одеждах, был окружен ими.
— Балахир не может лгать, — со злобой и угрозой произнес самый взрослый из них. — Запомни это! Он знает, что твой отец никогда не смирится с объединением и сделает все, чтобы наш темный род обрел свободу.
— Это не так…
Старший замахнулся кулаком.
— В чем дело, ребятки? — спросил я, шагнув к ним.
Они оторопели.
— Любопытные у вас разговоры, — продолжил я. — Что еще говорил Балахир? Чтобы вы избили моего сына? Он был уверен, что мне это понравиться? Или вы сами пришли к такому выводу?
— Милорд, — старший зачинщик набрался храбрости и посмотрел на меня. — Мы же для вас старались… хотели заставить его одуматься. Это позор, заниматься вашему сыну огненной магией…
— Не тебе это решать…
— Но Балахир…
— Что еще говорил ваш наставник? — я медленно подходил к ним, и они попятились от меня.
Когда Эрслайт остался за моей спиной, я притянул к себе главного, и лезвие меча легло ему на шею. Они испуганно охнули.
— Наверное, он забыл рассказать, что я едва не убил его когда-то. Что этот меч лежал точно также на его шее. Рассказывал он вам это? Нет? А теперь убирайтесь. Если я еще увижу вас близко со своим сыном, я убью вас.
Я оттолкнул подростка от себя, и спрятанный амулет открыто лег поверх рубашки. В другой раз они, верно, обрадовались бы, увидев его, но не сейчас.
— Пошли вон! — крикнул я на темном наречии, и это подействовало как нельзя лучше, чтобы вывести их из ступора.
Спустя миг поляна опустела. А к нам подошел Ретч.
— Я бы сам справился, — Эрслайт насупился. — Да и не послушают они тебя. Что им пустые угрозы…
— Не пустые.
Я обернулся к нему, а он, не веря глазам, уставился на амулет, а потом сделался бледным.
— Мне эта штука тоже не понравилась, — заметил я, смягчаясь. — Но Игниферос настоял, чтобы я носил ее, чтобы уладить дела с твоими 'приятелями .
— Не хотели тебя будить, — улыбнулся Бэйзел. — Пойдем, позавтракаем. А потом тебя хочет видеть Игниферос.
— В такую рань?
— Собирается Совет, — добавил он уже серьезнее.
— Я догадывался, что это должно произойти. Ретч, нам надо захватить Нэиль.
Ретч миг с недоумение смотрел на меня, а потом смутился.
— Совсем о ней забыл. Сейчас приведу.
— Нэиль? Это кто? — удивился Бэйзел.
— Расскажу на Совете, — ответил я.
Когда Ретч вернулся с девушкой. Бэйзел вопросительно посмотрел на меня.
— Это не то, о чем ты думаешь.
— Авориэн входит в Совет, — заметил он. — Предупреждаю на всякий случай.
— Я знаю, она мне рассказала.
Нэиль устремила любознательный взгляд на Бэйзела, а потом внимательный на меня. Улыбнулась и чмокнула в щеку.
— Доброе утро, — сказала она на наречии, которое никто, кроме меня, не мог понять. — Я думала, что ты совсем позабыл обо мне.
— Почти, — я мягко улыбнулся в ответ. — После завтрака мы идем на Совет.
Она чуть встревожилась.
— Ты знаешь, тебе нечего опасаться.
— Они могут захотеть, чтобы я ушла…
Мы спустились вниз, прошли несколько коридоров и оказались в одном из трапезных залов. Слуги принесли нам еду. Я с аппетитом поел. Но не потому, что вчера остался и без обеда и без ужина, а скорее пища показалась вдруг донельзя родной. Я посмотрел на светлые стены, которые нас окружали. И хотя я не видел обитель восстановленной и не жил здесь никогда, все равно меня не покидало ощущение, что я вернулся домой. Наверное, потому, что вокруг меня были родные, и каждый из них вложил часть себя в восстановление древней крепости. Бэйзел, словно почувствовав мое настроение, положил на плечо руку и сжал.
— Тебе стоит показать обитель, — заметил он.
— Хотелось бы, чтобы это сделал Эрслайт.
Бэйзел с улыбкой кивнул.
— Малыш у тебя смышленый, — произнес он. — Но больше всех из нас с ним возился Ретч.
Ретч склонился ко мне и шепнул.
— Больше даже не потому, что я обещал тебе. Он толковый. Хотя вот с магией ветра у него ладится не так, как хотелось бы мне.
— Можно взглянуть?
— Конечно — твое присутствие его обрадует. Сегодня мы должны с ним заниматься во второй половине дня.
После завтрака мы сразу направились в зал Совета. Располагался он в центральном здании обители на самом верхнем этаже. Зал, в который мы зашли оказался необычным. Круглый, просторный. Однако стен как таковых здесь не было — его окружал парапет. сложенный из тех же каменных блоков, как и вся обитель. Только тут была сделана более тонкая, легкая кладка. Выше парапета вздымался стеклянный купол, открывающий из зала совета вид на крыши обители и на прилегающие земли. Купол свободно пропускал солнечный свет, а несколько открытых створок — свежий ветерок. Посередине зала расположился длинный стол с овальной мраморной белой с серебристыми прожилками столешницей, вокруг него стояли кресла, изготовленные из ореха, а спинки и подлокотники их украшала резьба. Все уже собрались. Игниферос, стоявший у одной из распахнутых створок и наблюдавший за морем, обернулся, подошел к столу и занял место во главе, остальные расселись вокруг. Бэйзел, сжав на миг мне плечо, занял место рядом с Мерлиндой по левую руку от Игнифероса, по правую руку которого сидел Лайтфел. Из бывшего темного совета здесь были также Лич — лекарь, Тиквит — маг изучения миров, Глиб — маг земли, Фотивир и Вард — маги архитектурной материализации, Окьюл — маг визуализации. Старый светлый совет я знал, но сейчас от него, к моему удивлению, мало что осталось. Кроме Авориэн, Гаста и Файрила никого знакомых не оказалось. Сидели все вперемешку и пустовало еще три кресла. Судя по соотношению, не хватало кого-то, кто прежде был в темном совете. Игниферос сделал мне знак присесть в пустующее на противоположном от него конце стола кресло. Нэиль же осталась стоять радом со мной.
— Повтори, пожалуйста, для Совета вчерашнюю историю, — произнес Игниферос. — О свом двадцатипятилетии и почему ты не смог вернуться. И кто эта девушка?
Я согласно кивнул и встретился с глазами Авориэн, в которых застыли вопрос, ревность и испуг. Я едва заметно улыбнулся ей и отрицательно покачал головой. В ответ на ее лице расцвела легкая улыбка. Потом поведал Совету историю о дне своего двадцатипятилетия, и о том, что попал в Срединные миры и почему не смог выбраться оттуда быстро.
— Если бы не Нэиль, я бы никогда не отыскал дорогу назад, — произнес я.
— А она принадлежит в роду магов? — кто-то оборвал меня. — По закону обители здесь запрещено быть людям!
Я смерил прервавшего меня помрачневшим взглядом, но сдержался.
— Она колдунья. Но не из нашего рода. Нэиль из Срединных миров. Случайность занесла ее в ту империю, и она едва не погибла от рук императора…
— Постой. Ты ведь говорил, что люди колдуньи, то есть Нэиль, пытались убить тебя?! — воскликнула Мерлинда.
Моя мать как всегда отличалась проницательностью.
— Я действовал согласно древнему обычаю темной обители, — заметил я. — Человеку нельзя позволить причинить вред магу, даже если этот маг является твоим врагом.
— Никогда не слышал об этом законе, — удивился Гаст.
— Это так, — подтвердил Игниферос, опередив Бэйзела. — Но неужели она не смогла защититься от императора?
— Тогда она еще не лишком хорошо владела магией, — я поглядел на Нэиль, но она вполне спокойно переносила вспыхнувший вокруг нее интерес. — А потом мы столкнулись с одним из срединных магов, и он нас обоих затащил в Срединные миры. Я успел его оглушить, но дорога назад уже была закрыта.
— Но в мирах же остается след от прохода! — с недоумением произнес Лайтфел.
— Не в этом случае, — я полез в карман, извлек оттуда каменное кольцо на шнурке и выложил на стол на всеобщее обозрение. — Это магический артефакт, которым пользуются в Срединных мирах. Он позволяет открывать до пяти мировых дверей, а еще он не оставляет следов, поэтому невозможно обнаружить открытие портала…
— И даже для тебя оказалось трудным найти путь? — спросил Лайтфел.
— Я десять лет пытался найти дорогу домой.
Миг царило молчание.
— Неужели Срединные миры так огромны? — спросил пораженно кто-то из светлой части совета. — Сколько же из них ты прошел?
— Если считать, что в день я мог совершать от одного до 50 переходов, то в итоге получается гораздо больше сотни тысяч. В то, что в одном и том же мире я не побывал дважды, я уверен.
— Даже трудно себе представить такое, — произнесла задумчиво Мерлинда. — До Рубежа, ты говорил, всего две сотни миров.
Лайтфел прокашлялся.
— Значит ли это, что ты назвал истинную причину своего отсутствия, Тэрсел? То, чего мы все так опасались на последнем совете с твоим участием 13 лет назад — не случилось.
— Ты же видишь меня перед собой, Лайтфел, — и я посмотрел на Игнифероса. — Полагаю, вопрос о моем возвращении исчерпан?
Он кивнул, и я поднялся.
— Погоди, Тэрсел, — остановил меня Игниферос, и я вновь опустился в кресло. — У нас есть еще один чрезвычайно важный вопрос.
— Какой?
Игниферос окинул взглядом Совет, поднялся, не спеша подошел ко мне, а у меня отчего-то по спине пробежал холодок. Передо мной Игниферос остановился, снял с шеи Дерево власти, разделил пополам и протянул мне серебренную его часть. Я уставился на него в изумлении. Эту половинку носил когда-то Ментепер.
— Что это значит? — спросил я.
— Ты вправе носить знак власти, — ответил Игниферос.
— Разомкнутый амулет — знак раскола, — произнес я, осторожно взял половинку знака власти, разглядывая его. — Ты только недавно объединил народ… А теперь решил разделить правление? Много лет назад, ты услышал мое мнение по поводу власти. Оно не изменилось.
Я протянул ему амулет назад.
— Я знаю. И тем не менее… Помнишь, когда ты появился в моем мире, я сказал, что мне нужен тот, кто помогал мне.
— Лайтфел с Бэйзелом, думаю, справляются с этим неплохо. Да и если тебе нужна моя помощь, я окажу ее и без этого.
— Может быть, но не совсем. У нас проблемы с темной стороной…
— Какие проблемы? — с недоумением спросил я.
— Кое-кто был против объединения, — произнес Игниферос. — Они продолжали пользоваться запрещенной магией и испытывали ее на людях. Знакомо, не так ли?
— Более чем.
— А еще они очень ждали твоего возвращения, в надежде, что в нашем народе вновь произойдет раскол. Они не поверили, что ты был согласен на объединение и на то, чтобы я правил ими. Через какое-то время, они попытались навязать твоему сыну свои идеи, чтобы использовать его силу, на тот случай, если ты все же не объявишься. Его едва уберег Гаст.
— Боюсь, я их тоже разочарую, — заметил я. — Не ошибусь, назвав Нордека?
— И еще Балахир. Натаскивает молодежь. И Бэйзел не в силах с этим совладать. Это, — он кивнул на знак в моих руках, — твоя свобода, надев его, ты не обязан мне подчиняться.
Заметив легкую насмешку в моих глазах, он вымучено улыбнулся.
— Я знаю, что ты и так можешь мне не подчиняться, — прошептал он, склонившись ко мне. — Но теперь это будет выглядеть официально.
— Зачем?
— Это освободит тебя от соблюдения законов обители, одним из которых является запрет на убийство сородича.
Я уставился на него, не веря своим ушам. Но спустя миг до меня дошло.
— Вот как? Совладать с народом одним пряником у тебя не выходит, ты решил добавить сюда еще и кнут? И что? Мне действительно будет это позволено или только для вида?
— Действительно.
— Значит ли это, что ты действительно стал доверять мне?
— Доверяю и рассчитываю на твою помощь и поддержку. Слишком много усилий приложено для объединения, для восстановления всего этого, — он показал рукой за купол на раскинувшуюся перед нами обитель, — чтобы позволить вновь разрушить.
Я опустил взгляд в пол.
— Не знаю, — произнес я с сомнением. — Эрслайт с опаской смотрел на мою черную одежду. Этот знак… Я не хочу вновь потерять сына!
— Ты ведь не изменился за эти годы, Тэрсел, — заметил Игниферос. — И уверен, ты до сих пор считаешь себя темным магом.
— Ну, уж не светлым точно! — я фыркнул. — Ну а присутствующие здесь, к кому себя теперь относят? А остальные в обители? Не смеши меня, Игниферос.
В совете начались тревожные переглядывания.
— Это сложный вопрос, но мы стараемся вновь стать единым народом, — Игниферос вернулся на свое место.
— Ты только что сделал это! — я показал ему разомкнутый амулет. — Вот из-за твоего 'официально объединение еще больше застопорится.
— Нет, если ты приложишь к этому определенные усилия.
— Любопытная теория, — заметил я. — И что я должен буду делать?
— Тебе виднее.
Я в недоумении нахмурился.
— Бэйзел воспитал тебя по древнему закону, хотя подобного многие века до него никто не делал — общее обучение, жестокое наказание, — Игниферос смотрел на меня. — Он хотел получить сильного, безжалостного и властного наследника. И он добился своего. Кроме того, ты сын моего брата, мальчик. Хочется тебе этого или нет. Что бы ты не говорил, как бы не отговаривался, я нахожу между вами внутреннее сходство…
— Не надо напоминать мне об этом! — резко оборвал я его.
—…но в отличие от него, ты научился сдерживать себя… — закончил Ингиферос. — Я знаю, что делаю, когда доверяю эту часть амулета тебе.
Я нервно крутил в руках кусочек власти. Мне вдруг показалось, что я нисколько и не отсутствовал. Я так надеялся, что время сгладит кое-какие события, что кое-что подзабудется. Потому что сам я все помнил слишком хорошо. Я отбросил от себя амулет. Он скользнул с тихим звяканьем по мраморной крышке стола и замер на самом краю около руки старика.
— Я не возьму его, Игниферос, — произнес я.
— Даже если так решит Совет? — спросил он. — Точнее, решение уже принято — все было обсуждено еще вчера. Совету только остается объявить о своем решении тебе…
— Хочешь сказать, все согласились с твоей затеей? — поразился я.
— Да.
Я оглядел присутствующих и понял, что они сомневались, но в то же время верили, что решение Игнифероса правильно. Я на миг обернулся к Нэиль. С первого взгляда могло показаться, что она безучастна к происходящему, но в глазах ее и на губах затаилась ласковая и чуть грустная улыбка. Что видела она? И сбывалось ли оно сейчас? И что будет, если я пойду против решения совета? Я вновь посмотрел на Игнифероса.
— Ты знаешь не всех в Совете, Тэрсел, я представлю тебе остальных…
Он назвал имена колдунов.
— Я знаю, что тебе не нравиться предложение Игнифероса, — заговорил Бэйзел. — Но… Когда-то ты показал себя неплохим и, надо заметить, справедливым правителем… Ты не можешь этого отрицать…
— Сейчас мне предлагается нечто иное. Я не понимаю вашего стремления.
— Я уже объяснил тебе, — произнес Игниферос. — И все согласились со мной.
— Кроме двух отсутствующих, — заметил я. — Кого не хватает в Совете? Не тех ли, от кого вы хотите защитить остальных?
— Да, здесь нет Нордека и Балахира, — ответил Игниферос. — Однако по новым законам обители решение считается принятым, если согласны две трети Совета. Поверь, Тэрсел, положение куда более серьезнее, чем ты полагаешь. Довольно много колдунов сплотилось вокруг Нордека, а Балахиру вняли около сотни учеников. Ты прав — большинство еще не чувствуют себя единым народом, но это только вопрос времени. Но вот новому поколению проще чувствовать себя едиными. Балахир же и это ставит под угрозу.
Я глянул на Бэйзела и Ретча, и они смущенные потупили взгляды. Они могли бы пойти на крайние меры, но не захотели.
Игниферос взял амулет.
— Ты действительно достоин носить его, — произнес он. — Пожалуйста, Тэрсел, прими его.
Он передал амулет Авориэн, она подошла ко мне, и у меня все ухнуло вниз.
— Эви, пожалуйста, — прошептал я.
— Так будет лучше для всех, — едва слышно произнесла она.
— Ты действительно так считаешь?
Она кивнула и одела амулет мне на шею. Совет поднялся, все склонили головы и вновь заняли свои места.
— Чуть позже ты будешь представлен всей обители, — произнес Игниферос и глянул на меня. — На сегодня, пожалуй, хватит. Или тебе есть еще что нам рассказать?
— Есть, пожалуй. Но это может подождать.
— Хорошо. Тогда до всеобщего совета — через три часа.
Колдуны разошлись. Остались только Авориэн, Ретч, Гаст и Нэиль. Я подошел к распахнутому окну. Меня окатило волной соленого ветра, а посмотрел на море, где отчаливший корабль уходил на юг.
— Что ты собираешься сейчас делать? — спросила Авориэн.
— Мне нужно поговорить об этом с Эрслайтом, — ответил я, и она опустила взгляд. — Все наладиться…
— Но он… меня презирает, — в ее глазах отразилась боль.
— Все наладиться, поверь, — повторил я и заметил: — Мы не успели толком поговорить, но…
Она чуть улыбнулась, потом потянулась ко мне и зашептала на ухо.
— Кто эта девушка, Тэрсел? Она… она все эти десять лет была рядом с тобой?
Я увидел, что она чуть дрожит от волнения.
— Глупая, — прошептал я в ответ. — Нэиль мне как сестра…
Авориэн недоверчиво на меня посмотрела.
— Я слишком хорошо тебя знаю…
— Эви, — я понял, что против воли кровь прилила к щекам. — Поговорим об этом позже, но даю тебе слово…
Ее пальцы тронули мои губы, не дав договорить, а потом она поцеловала меня. Раздалось недовольное покашливании Гаста. Авориэн отпрянула от меня. но лишь затем, чтобы посмотреть на Нэиль. Встретив ее теплую улыбку, она смутилась, глянула на меня и, шепнув 'да, поговорим позже , поспешно ускользнула из зала.
Я же посмотрел на Ретча.
— Мне нужно найти Эрслайта, — я спрятал пока амулет власти под рубашку. — Решение Игнифероса будет для мальчишки ударом.
— Мы должны заниматься с ним через полчаса вон той рощицей, — сказал Ретч и показал мне из окна.
— К вам можно присоединиться? — поинтересовался Гаст.
— Конечно, нет! — возразил Ретч. — В твоем присутствии мальчишка сбивается и начинает мыслить как огненный маг.
— Что ж он на моих занятиях не сбивается, когда ты присутствуешь? — отпарировал Гаст.
— Огненная магия проще — чего там сбиваться? — не остался в долгу Ретч, с улыбкой хлопнув Гаста по плечу, и шепнул ему. — Ты вот лучше за девушкой пригляди, а то все разбежались.
— Это еще зачем? — не понял Гаст. — Она здесь в безопасности.
— Чтобы ее твоя сестрица не придушила случаем, — пояснил Ретч. — Так что это очень ответственное задание.
— Да, а с чего ты стал раздавать задания? — Гаст сощурился совсем точно так же как Ретч.
— Хватит, я, между прочим, все слышу, — оборвал я их. — Гаст, считай это моей просьбой.
— Ты действительно считаешь…
— Нэиль здесь ничего не знает. Будь другом — составь ей компанию и покажи обитель.
— Ты сам тоже не видел обитель! — возразил Гаст. — Может быть…
— Позже, Гаст, — оборвал я его.
— Куда вы идете? — спросила встревожившись Нэиль.
— Мне надо найти Эрслайта и поговорить с ним. Гаст пока побудет с тобой.
Она кивнула. А мы с Ретчем спустились вниз, вышли из обители и, минув сад, направилисьчерез луг к рощице.
— А ты все-таки подружился с ним, — заметил я с улыбкой.
— Да, да, — откликнулся Ретч. — Я помню, как предлагал свернуть ему шею. Когда он начинает читать мораль, мне по-прежнему иногда хочется это сделать… Как ты собираешься поступить с Нордеком и Балахиром?
— Пока никак — надо с обоими побеседовать. Кстати, я так и не понял, а в чем выражается это противостояние?
— Они мало что делают для обители, можно сказать практически ничего. Хотя Нордек все же приложил руку к переводу книг по истории и законам обители. Некоторые из магов вместе с ним частенько пропадают в Бинаине в темной обители.
— И чем они там занимаются?
Ретч пожал плечами. Я поглядел на него с неверием.
— Ты не знаешь?
— Может, кое-что, но эти сведения недостоверные.
— А мне сдается, что ты просто прикрываешь Нордека. Раньше ты его не особо жаловал.
— Думаю, ты знаешь, кому я обязан пересмотру некоторых своих взглядов.
— Тогда нечего скрывать от меня эти самые недостоверные сведения, — заметил я. — Я же не Игниферос.
— В том то все и дело. Старик и мухи не обидит. Тогда с тобой он обошелся, наверное, нарушив все свои принципы… В обители действительно нужна более твердая рука. Но самое главное не перестараться.
Я фыркнул.
— Не могу поверить, что вы с Бэйзелом не смогли ничего сделать с этими двумя. Балахиру можно было свернуть шею без малейших раздумий. Нордек бы, думаю, понял, что стоит делать, а что нет. А у меня теперь есть ограничитель, благодаря стараниям Гаста…
— Эрслайт сообразительный, он все поймет.
— Посмотрим.
— К тому же он свыкся с мыслью… — Ретч смолк.
— Какой?
— От него не стали скрывали правду.
— Хоть за это спасибо, — буркнул я.
— Так что вполне можешь оставаться самим собой, дорогой мой племянник! — Ретч широко улыбнулся.
Луг кончился, и мы ступили под сень деревьев. Это были молодые еще деревца вязов, густо разросшихся и пока не сильно высоких, но уже образовавших плотный полог. Между стволами шла утоптанная тропинка. И вдруг впереди послышались голоса. Я разобрал далеко не добрые интонации. Мы переглянулись с Ретчем и осторожно, чтобы не обнаружить себя, двинулись дальше.
— Как это ты не передумал? — спрашивал кто-то с издевкой. — Твой отец вернулся, а ты, дурачок, все еще держишься за юбку огненного мага.
— Он — мой учитель, — я узнал голос Эрслайта.
— Учитель! — презрительно фыркнул кто-то еще. — Я бы все бросил и бежал бы к такому отцу. А этот дурак боится его!
— Что ты знаешь! — выкрикнул Эрслайт. — Все, что говорил вам Балахир — ложь!
Они загоготали. Мы с Ретчем между тем подошли к краю рощи. И вот через заросли трав и кустарника на маленькой полянке, я увидел десять подростков в черных рубашках. Замечательно… А мой сын, в светлых одеждах, был окружен ими.
— Балахир не может лгать, — со злобой и угрозой произнес самый взрослый из них. — Запомни это! Он знает, что твой отец никогда не смирится с объединением и сделает все, чтобы наш темный род обрел свободу.
— Это не так…
Старший замахнулся кулаком.
— В чем дело, ребятки? — спросил я, шагнув к ним.
Они оторопели.
— Любопытные у вас разговоры, — продолжил я. — Что еще говорил Балахир? Чтобы вы избили моего сына? Он был уверен, что мне это понравиться? Или вы сами пришли к такому выводу?
— Милорд, — старший зачинщик набрался храбрости и посмотрел на меня. — Мы же для вас старались… хотели заставить его одуматься. Это позор, заниматься вашему сыну огненной магией…
— Не тебе это решать…
— Но Балахир…
— Что еще говорил ваш наставник? — я медленно подходил к ним, и они попятились от меня.
Когда Эрслайт остался за моей спиной, я притянул к себе главного, и лезвие меча легло ему на шею. Они испуганно охнули.
— Наверное, он забыл рассказать, что я едва не убил его когда-то. Что этот меч лежал точно также на его шее. Рассказывал он вам это? Нет? А теперь убирайтесь. Если я еще увижу вас близко со своим сыном, я убью вас.
Я оттолкнул подростка от себя, и спрятанный амулет открыто лег поверх рубашки. В другой раз они, верно, обрадовались бы, увидев его, но не сейчас.
— Пошли вон! — крикнул я на темном наречии, и это подействовало как нельзя лучше, чтобы вывести их из ступора.
Спустя миг поляна опустела. А к нам подошел Ретч.
— Я бы сам справился, — Эрслайт насупился. — Да и не послушают они тебя. Что им пустые угрозы…
— Не пустые.
Я обернулся к нему, а он, не веря глазам, уставился на амулет, а потом сделался бледным.
— Мне эта штука тоже не понравилась, — заметил я, смягчаясь. — Но Игниферос настоял, чтобы я носил ее, чтобы уладить дела с твоими 'приятелями .