Страница:
– Эээ, не скажите, – вмешался координатор «Стрелы». – Я кое-что знаю о вашей религии. Может, он себя вобразил Туанским Гостем? Правда, тот был дистант, но соль в другом – кажется, Гость на Острове Грез стрелял только в охранников, безоружных не трогал? Вот и этот – точно так же. Вызвал на себя вооруженных нарочно, чтобы потягаться. Так что у Фосфора – не острый психоз о любимой куколке. Он выдержан, стреляет одиночными и старательно подготовился. Помните, что он сказал вам? «Я уже не принадлежу этому миру». Эстетика красивой смерти – вот что это такое.
– Я с вами не согласен. Человек может быть нечист, но церковь всегда чиста!.. – Артур возмутился, однако на слове «человек» ему вспомнился Энрик: «Киборг. Его позвали свои, и он ушел за ними». Четверо раненых – да, тяжело, но убитых нет. А с механизмами Фосфор расправляется решительно. И какой бы он ни был атлет, но танцевать одному против стольких профессионалов – и уцелеть!.. Пророк не ошибается. Сказать ли этим людям, что… Нет, не поверят. Пророчество – не акт экспертизы, его в дело не вошьешь.
– Мистер А'Райхал, у нас неожиданные проблемы, – сообщил микрофон в ухе заместителя мэра. – Легкий гражданский флаер с аварийными огнями курсом на «столб» 21. Снижает высоту и замедляет ход. Не отвечает на сигналы.
– Так посадите его!
– Он вошел в зону оцепления внезапно, свернул из скоростного коридора. Для наших пилотов риск при перехвате будет слишком велик.
– Таких случайностей не бывает, – тряхнул головой координатор «Смерча».
В это мгновение во всех наушниках громко раздалось:
– ФОСФОР, ЭТО Я – ХИЛЛАРИ ХАРМОН! Я ТОТ, КТО ТЕБЕ НУЖЕН! Я ОДИН, ИДУ НА ПОСАДКУ.
– О боги… – А'Райхал вскинул голову; прямоугольный силуэт флаера плавно направляется к верху «столба». – Принц Мрака явился, дешевка из мультика!! Удостоились!.. Связь! Дайте с ним связь направленным лучом!! Хармон!! Вы меня слышите?!! Назад! Прочь от «столба»!! Я вам приказываю!!.
– Ультен, а ему-то что здесь надо?.. – лейтенант из «Стрелы» изучал небо скорей с любопытством, чем с тревогой. – Он что, рвется в мученики?
– Распланировали акцию!.. – координатор «Смерча» рыча закрыл шлем и звонко затопал к своим. – Срыв! Все кошкиной матери под хвост!.. Лезь теперь, спасай этого героя!..
– Ну хоть не подкрепление, и то спасибо, – отбыл следом за ним и второй координатор.
– Ветеран, ты должен сидеть и ждать. Даже если мне станет плохо – ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАВАТЬСЯ В МАШИНЕ. ЭТО ПРИКАЗ. Нельзя допустить, чтобы он тебя заметил раньше времени. Но если он попадет в меня – тогда вали его.
– Я постараюсь выполнить приказ, босс. Будьте осторожны.
Глазами Ветерану должна была стать навигационная видеосистема флаера; на подлете к «столбу» киборг уже вывел провода из-под панели, проложил их под ковриками, а сам засел за спинкой переднего сиденья, при всех своих внушительных пропорциях сжавшись так, что второпях и не заметишь. Сверху на него Хиллари бросил свой пиджак.
– ФОСФОР, ЭТО Я – ХИЛЛАРИ ХАРМОН! Я ТОТ, КТО ТЕБЕ НУЖЕН! Я ОДИН, ИДУ НА ПОСАДКУ.
– Домкрат, – запросил Хиллари, – как сесть на неприспособленную крышу, чтоб не провалиться? Даю картинку.
Специалист по катастрофам замер в здании проекта, изучая переданное по радио изображение.
– Ищите ребро жесткости, босс. Правее. Еще чуть правее. Снижайтесь прямо на этот линейный выступ.
Флаер опускался, словно снежинка в безветренный день. Касание. Хиллари затаил дыхание. Ни зловещего скрипа, ни треска. Есть посадка.
– Я ВЫХОЖУ, ФОСФОР! Я ОДИН! НЕ СТРЕЛЯЙ, ПОГОВОРИМ!
Ногой толкнув дверь, Хиллари вышел с поднятыми руками. Рукава сорочки он закатал выше локтя – и якобы красный аппликатор на его руке был виден превосходно. На него повеяло могучим дыханием высоты и простора; кожа сразу покрылась мурашками. Два разбитых дистанта. Сзади подкрался страх, зябко прикоснулся к шее, холодной петлей обвил горло.
– Фосфор! Они не будут стрелять, пока я здесь. Выходи, нам есть о чем побеседовать.
Тишина. Ветер гонит вдоль бортика выцветшую конфетную обертку – откуда она здесь?.. Какие пустяки порой бросаются в глаза и овладевают мыслями!..
«Уловка? Подстава?.. – размышлял Фосфор, неслышно выглядывая из укрытия. – Флаер пустой. Это – человек, не кибер. Красный аппликатор – у него больное сердце. Похож на того, кого показывал Доран».
– О чем нам говорить? – Он так тихо появился, будто вырос из крыши. Флаер и Хиллари обеспечивали секторную защиту от снайперов; Фосфор прикрылся флаером, отсекая Хиллари. Неуязвимым Фосфор не был – ему тоже досталось, судя по блестящим пятнам серой жидкости, проступившей сквозь одежду. Но это была хорошо защищенная модель – наверное, бодигард на базе Robocop'a; он и сейчас вполне боеспособен.
– Твоя Лильен жива. Ее рассудок цел. Я не трону ее мозг – и твой тоже, если ты сложишь оружие и полетишь со мной. Мы двое – ты и я.
– Вранье. – Фосфор подумал было, что теперь в его распоряжении есть флаер, но ненависть оказалась сильней расчетливости; подняв винтовку, он выстрелил.
На миг все, кто мог видеть это, оцепенели; Хиллари пошатнулся…
…и выпрямился, открывая непроизвольно зажмурившиеся глаза. Ощущение ветерка и короткого свиста у левого уха было таким невинным! Если бы это не была пуля.
– Боишься, – оскалился Фосфор. – Не бойся, сволочь, я стреляю метко. Как хирург. Тебя потом починят – тебе ведь много платят, верно? Вот, скажем, колено… – Ствол немного опустился. – Это не больней, чем когда убивают твоих близких. Я позволю тебе доползти до флаера.
И тут Хиллари со слабым криком рухнул навзничь, как будто разом оборвались нити, державшие его стоя. Он упал по-настоящему, не пытаясь ни сгруппироваться, ни смягчить, падение руками, и с размаху ударился головой. Бледность, сбивающийся пульс, панически искаженное лицо – все было подлинным, и рука, сминающая на груди сорочку, стискивала пальцы без притворства.
Стон и внезапный ужас в глазах врага помимо воли спрямили искривления в мозгу Фосфора, задействовали полуоглохший от ЦФ-6 Первый Закон. Бодигард ОБЯЗАН оказывать доврачебную помощь! При сердечном приступе – ввести противошоковые и сосудистые препараты.
Поколебавшись несколько секунд, Фосфор подбежал к стонущему Хиллари, опустился на одно колено, вгляделся. Сердечник. Пульс слабый, неровный, частит. Температура кожного покрова снижена.
– Там… аптечка… в машине… – хрипел Хиллари. – Где приборная панель… скорее!! Боже… как мне больно!..
Кардиальный шок; возможна рефлекторная смерть. Сорвавшись с места, Фосфор, пригибаясь и виляя, подскочил к флаеру, заглянул в открытую дверцу…
Ветеран, выбросившись из-за сиденья, левой рукой сломал винтовку, а правой схватил Фосфора за шею и рванул на себя.
– Босс, я взял его!!
Старинный Warrior и модернизированный Robocop сцепились в стремительной драке в неудобном салоне; Ветеран был тяжел и могуч, Фосфор – проворен и силен. Крякнула сломанная спинка, вспыхнуло паутиной трещин стекло в дверце, передняя панель хрустнула там, где лежала аптечка. Ветеран не разжимал захват за шею и тащил Фосфора через сиденья, тот бешено молотил Warrior'a руками и ногами, стараясь вырваться. Наконец, Ветерану удалось прижать Фосфора к полу, навалиться всеми полутора центнерами массы и обездвижить бьющие руки…
Хиллари вставал постепенно – сперва на четвереньки, потом на колени. Глубоко вдохнув, поднялся на ноги.
– Босс, «Блок» введен. Вы в порядке? Можете пилотировать?
– Да… да! Конечно! – Стараясь не замечать, во что превратился уютный хорошенький флаер, Хиллари занял место водителя и слегка онемевшими руками начал предстартовую подготовку, про себя умоляя, чтобы приборы управления не оказались поврежденными. Кое-какие индикаторы были разбиты…
О счастье – двигатель послушно загудел. Радио тем временем надрывалось и орало:
– Хармон! Хармон! Говорит А'Райхал! Вы живы?!!
– Вполне. Ни о чем не беспокойтесь. Я захватил Фосфора и улетаю с ним в Баканар.
– Какого дьявола?!! – радио чуть не трескалось от крика. – Он не в вашей компетенции! Он наш! Оставайтесь на крыше!
– Он – мой. Это киборг, мистер А'Райхал, киборг типа Robocop. – Из двери надстройки уже появились бойцы «Смерча», но Хиллари отклонил штурвал на себя, и флаер, оторвавшись, пошел в небо. – Это баншер, а баншерами в Городе занимаюсь я. Всего доброго!
– Я прикажу посадить вас!.. Взлет всем машинам, – скороговоркой велел А'Райхал, – возьмите его в «коробочку» и вынудите к посадке!
– Ах так? Тогда я буду вынужден принять адекватные контрмеры. Сид, дай воздушную охрану Айрэн-Фотрис. Спасибо. Говорит Хиллари Р. Хармон, шеф-консультант проекта «Антикибер». Следую в Баканар с грузом чрезвычайной важности. Меня преследуют полицейские флаеры. Прошу вооруженное сопровождение. Даю координаты.
Пилоты А'Райхала начали уже брать Хиллари в клещи, когда рядом с воздушным кортежем возникли черные клинья двух «матадоров». Это слишком серьезно, чтобы не обратить внимания; атмосферно-орбитальные перехватчики, экипированные и лучевым, и бластерным оружием.
– Я – борт 20-14, Нельсон Кроу. Синие, убирайтесь, или мы вас выдавим.
– У нас приказ заместителя мэра! Просим не мешать!
– Борт 82-63, гравитационная атака на вытеснение.
– 20-14, понял, выполняю.
Синие продержались недолго и рассеялись со сдавленными матюгами по небу, а изящная машина Хармона, набрав скорость, продолжила полет с эскортом грозных «матадоров».
Отцу Детей Сумерек хотелось умереть – скоропостижно, прямо тут. Фосфор выложил все, что имел на душе, – и это откровение звучало приговором. А смутные кадры и голос «Я – ХИЛЛАРИ ХАРМОН!» накрыли Звездочета крышкой гроба. Все. Конец. Он слепо огляделся – где я? Что я здесь делаю?.. бежать, бежать… куда? Куда-нибудь в колонии. К альтийцам, на Планету Монстров. Но он не чувствовал себя способным даже выйти из магазина.
Надо им объяснить, что это не его вина. Он никого не программировал на насилие!! Да, да, так и сказать. Его поймут, если он будет откровенен.
Скорее, пока не случилось что-нибудь ужасное.
В телефонном справочнике был номер контактного отдела Баканара. Он сразу сказал, кто он и чего хочет. Несколько переключений – и слышен резкий, нетерпеливый голос:
– Слушаю вас.
– Хиллари Хармон?
– Да; и если это шутка, вы об этом пожалеете. Сегодня неподходящий день для шуток.
– Нет, я действительно… отец Банш, – голос Звездочета то падал, то звенел на подъеме. – Я непричастен к акции Фосфора! Это мой… он мой подопечный, но я не имею ничего общего с…
– Успокойтесь, Звездочет, – голос Хиллари смягчился. – Я знаю, что вы здесь ни при чем. Если вы готовы сотрудничать, вам окажут полную поддержку. Вам это зачтется как явка с повинной.
Протолкаться сквозь сбивчивый говор «отца» было непросто, но через пять минут Чак уже знал новый адрес Детей Сумерек, которых он разыскивал третьи сутки, и даже условный стук в их дверь.
– Я не буду вешать трубку, – облегченно тараторил Звездочет; немалых трудов стоило убедить «отца», что за ним вот-вот приедут и тогда все страхи прекратятся.
Но случайная удача («Еще одна „семья“ – и в изоляторе не хватит места», – убито подумал Хиллари) вскоре уравновесилась неизбежными неприятностями. Мозг Фосфора постепенно избавлялся от действия «Блока» – и куда скорей, чем это было с Маской. И наручники не были рассчитаны на силу Robocop'a.
– Он оживает, – доложил Ветеран сквозь шум усиливающейся возни; Хиллари старался не оглядываться и не смотреть в зеркальце, выжимая из флаера все, на что тот был способен; в сиденье сзади неровно и мощно ударяли колени Фосфора.
– Борт 20-14, как слышите?
– Отлично, мистер Хармон.
– Срочно иду на посадку. Сделайте мне часть шоссе без машин. Сид!! Ротоплан на вылет, взять пару дистантов, пару Warrior'oв и Туссена с оборудованием для входа в куклу. Гасту – приготовить стенд к дистанционной работе. Обеспечить надежный канал связи. Выполняйте! Включаю поисковый маяк, идите на него.
– Босс, возьмите мой пистолет. Скорее.
«Импакт» упал к ногам Хиллари; наручники Фосфора лопнули, и Ветерану пришлось напрячься, чтобы тот не лягнул и не достал хозяина рукой. От ударов на лице Ветерана разорвалась псевдокожа, но глубоко посаженные глаза не пострадали.
Впереди «матадор» маневрировал над шоссе, взревывая сиреной и кидая вниз «лампы»; машины тормозили, прижимаясь к обочинам.
«Только бы сесть. – Новый удар бросил Хиллари на штурвал; флаер опасно качнуло, но он сумел выровнять его. – И продержаться!..»
– Ветеран, вцепись и не отпускай!
– Да… босс…
Флаер коснулся полосы бетона на скорости; посадочные опоры пронзительно заскрежетали, что-то противно залязгало под днищем. Толкнув дверцу, Хиллари кубарем выкатился на трассу, но тотчас вскочил, держа «импакт» на изготовку, и стал пятиться. «Если он вырвется – стреляю, – проносилось в голове. – Еще бы попасть – и совсем хорошо». Как внештатный виртуальный офицер, Хиллари стрелял лишь в тире, раз в полгода.
Борющиеся вывалились немного погодя. Фосфор бешено вырывался, но Ветеран удерживал его корпус к корпусу, не давая ни встать, ни освободиться. Хиллари понял, что пистолет в руках дрожит. Потом – что он не снял оружие с предохранителя. Наконец – что из «импакта» до сих пор он не стрелял, а Чак рассказывал, что хорошо держать «импакт» могут одни атлеты и киборги…
Ротоплан явился, будто ангел с вестью о спасении души. Двое в сером спрыгнули с высоты метров шесть, за ними аккуратно приземлились ракообразные и, размахивая клешнями, побежали на выручку Ветерана.
– Перестань целиться! – попросил Туссен, бочком обходя Хиллари. – Да опусти ты пистолет! Мы здесь!
– А? Да, конечно, – Хиллари уронил руки. – Эй! – окликнул он ухвативших Фосфора. – Держите крепче. Туссен, вскрывай его. Идем на мозг, пока он все в себе не постирал. Гаст готов?
– Да, и Чайка с ним. Со мной – Рекорд и Квадрат. Хил…
Хиллари потряс головой, стремясь избавиться от гула барражирующих над дорогой «матадоров».
– Хил, не сразу. Ты слышал экспресс-новости Дорана? Анталь доложил, что… Слушай, где ты так рассадил голову?
– Потом, – Хиллари ощупал висок; кожа саднила и скользко намокала кровью, кость болела, как гвоздь в нее вбили. – Это случайно, не отвлекайся! Пошли!
– Хил, минутку, ты должен знать. Доран вышел на Машталера с вопросом – может ли такое быть, чтобы…
– Может. Вот оно.
– …а Машталер заявил, что это – не киборг BIC; либо беглый композит из «Сефарда» – помнишь, у Дагласа были потери? – либо это человек с протезом тела.
– Ну и что?!!
– Если мы по-нашему вскроем протезированного, его мозг умрет. Нас обвинят в убийстве. Там же питание мозга кровью зависит от кибер-поддержки.
– Вскрывай, – голос Хиллари стал напряженно-низким, властным. – ЭТО ПРИКАЗ.
Пять пар рук и клешней повалили Фосфора на дорогу, сорвали одежду. Туссен содрогнулся.
– Хил, он же… дышит! Это протез, я не могу.
Подавив желание влепить Туссену затрещину, Хиллари упал на колени и изо всех сил постарался вспомнить устройство протезов тел. Чем же они принципиально отличаются?! Фосфор дернулся. Так. Порт у протезированных есть – он стандартен. В грудной клетке – живой мозг. Вспомогательный кибер-мозг – в нижней части туловища, рядом с батареей. «Легкие» – вытянутые по вертикали, они меньше настоящих по объему, в кольчатых кожухах. «Сердце» где-то на талии. Резервуары с кровезаменителем – в животе, а рециркулятор… в голове! У протезов нет радара!
Фосфор замер. Стирает память?.. Но дыхательные движения сохранились. Что сделать? Открыть череп? Если это протез, питание мозга сразу нарушится.
– Зажмите ему рот и нос, – скомандовал Хиллари. – Плотней!
Бег, физическая работа – при нагрузке он будет имитировать учащение дыхания. Но вряд ли он готов изобразить дыхание того, кого душат.
Рекорд прижал ладонь в перчатке к лицу Фосфора.
Секунды потекли медленной кровью с виска.
– Он продолжает дышать, – пробормотал Туссен, распахивая чемодан-укладку. – Это… вероятно, имитация.
– Рекорд, Квадрат – записывайте все глазами, под протокол. Нам будет что предъявить Машталеру.
Дистант подхватил виброрезак и поднес его к телу Фосфора.
Между тем слова, сказанные Хармоном А'Райхалу, и выступление Машталера в «NOW» приносили плоды, с каждой минутой все более и более весомые. Джомар Даглас, кипя возмущением, звонил в BIC и яростно обвинял Машталера в дискредитации проекта «Сефард». На Машталера наседал директор компании по научным разработкам, добиваясь ясного ответа – не есть ли это один из киборгов тайно выпущенной серии 2А, у которых Первый Закон был сокращен до непричинения вреда одному хозяину? Машталер звонил Торту, чтоб поругаться заодно и с ним, но Горт велел никого к себе не допускать – он упивался чтением бумаг к грядущей подкомиссии. Когда Машталер прозвонился-таки к Горту, генерал тоже решил ввязаться в трэковую перебранку и вовлечь в нее Хармона, но Хиллари было совершенно недосягаем – он ушел в мозг Фосфора посреди шоссе, под нимбом кружащихся «матадоров».
В такие дни ел Энрик мало и с неохотой, больше пил минеральную воду и соки. Личный парикмахер поработал на славу: черные блестящие волосы Энрика были завиты в ровные плотные зигзаги, лежащие один к одному, но тем не менее расчлененные, не теряющие подвижности и из любого положения возвращающиеся к исходному. Энрик проверил это несколько раз, резко повернув голову. Пряди-змейки гибко ударили по лицу. После того как священнодействовали с его волосами и умелые пальцы нежно перебирали и гладили кожу, а Энрик, полузакрыв глаза, застывал в неподвижности, послушно откликаясь на еле уловимые приказы-касания, дурное настроение у него уменьшилось, и именно этим временем воспользовался Пепс, чтобы доложить очередную новость:
– Хиллари Хармон из «Антикибера» схватил Фосфора и утверждает, что тот – киборг, а профессор Машталер из BIC говорит, что он – человек-протез…
Энрик все больше напоминал существо из клипа, рожденное неизвестно на какой планете; с ледяным и бесстрастным лицом он напомнил:
– Я же просил не говорить об этом.
Пепс, сам не понимая, когда он перешел на экономичный и полужаргонный разговор централов, продолжил:
– Я бы рта не раскрыл, но после 13.00 собрался на экстренное совещание муниципальный совет Синего Города. И сам по себе заседает совет социальных комиссий парламента. У всех в повестке дня один вопрос: запретить ли тебе выступать на стадионе в связи с общественной опасностью и угрозой новых терактов.
– Сейчас сколько времени? – неожиданно спросил Энрик. Он часто задавал странные, не относящиеся к делу вопросы.
– 14.40.
– А во сколько все должно начаться?
– В 20.00.
– Надо лететь в «Форвард» немедленно. Буду гримироваться и одеваться там.
– Гостиница обложена репортерами и папарацци. Я попросил Крысолова организовать охрану поплотней, – тут Пепс ошалело развел руками, – а вместо полиции явился целый батальон какого-то спецназа!..
Энрик соизволил улыбнуться.
– Привыкай. Это самый большой город во Вселенной, тут все в преувеличенном масштабе и в искаженном виде. Прорываться будем с боем.
После того как с криком и с шокерами были расчищены центральный коридор и запасный выход и большой флаер-аэробус наконец-то поднялся в воздух в сопровождении черно-синих патрульных машин, а за ними хвостом увязались разномастные летные средства папарацци, Пепс, оторвавшись от созерцания всей этой камарильи, посмотрел на Энрика. Тот был в на редкость хорошем настроении, что, зная его характер, можно счесть за диво. Ему словно придала тонуса схватка в коридоре, когда они с Пепсом бежали между двумя рядами чудовищ под вопли: «Быстрее! На задней лестнице с верхнего этажа прорываются!»
– Обожаю ТуаТоу, – вдруг сказал Энрик, – знаешь, за что? – И сам же ответил: – За то, что она – монархия и все вопросы можно решить в одночасье волей одного человека, а дальше остается только безукоризненно повиноваться. Но Сэнтрал-Сити я люблю еще больше за его демократию. Пока они договорятся и придут к единому мнению – можно поесть, выспаться, начать и кончить звездную войну. Полная свобода.
– А может быть, – тяжело вздохнул Пепс, – надо было, как обычно, по графику и контракту, чем таким нахрапом, да с внештатными ситуациями?..
– Никакого плана, – Энрик сделал отталкивающее движение, – я что, свой мир не знаю?! Только блицкриг и натиск. Да предупреди мы их о турне за год, ты знаешь, к чему бы мы прилетели? Они бы собрались с силами и подготовили нам достойную встречу. На каждом столбе висели бы запрещения мне не только говорить, но и двигаться тоже. Тебе пришлось бы возить меня в инвалидной коляске, а каждый едва начавший говорить младенец знал бы, что я – туанский шпион, а в Городе шли бы затяжные позиционные бои сэйсидов с варлокерами с участием стратегической авиации. Главное – не давать им опомниться. Когда в Городе четыре независимые власти и девять видов полиции и полный бардак – это и есть свобода.
– Мне уже не по себе. Что-то дальше будет?.. – мрачно ответствовал Пепс.
– Это тебе не в стерильных коридорах на КонТуа жить. У нас национальный вид спорта – коммуникативные игры в экстремальных условиях. Как жить в обстановке полного хаоса. Победитель получает все.
– Офицер, у нас сегодня неприемный день, но если ты по важному делу…
– Дело государственной важности, – в тон ему ответил мулат, огибая Кристалла.
Кристалл крепко взял серого за плечо.
– Куда? К нам нельзя.
– Убери лапсы, гниль, – мулат внезапно перешел на жаргон и прибавил мерзкое ругательство. Но Кристалл не уступал:
– Неприкосновенность жилища…
– …На вас не распространяется, – продолжил мулат и, с силой развернувшись, вырвал руку и прошел по коридору.
– КЕРАМИК, КУПОРОС, – позвал вожак радаром.
– Правильно, – серый уже утвердился в самой большой комнате, – всех зови. Сейчас Президент выступит с обращением к нации.
Охра и Анилин бросили возиться с мебелью и уставились на чужака. Сюда же подошли и прочие с каменными лицами и решительным видом. Комната заполнилась киборгами, но офицер в сером не обращал внимания на численное превосходство противника. Двое плечистых парней приблизились вплотную.
– А теперь… – начал Кристалл.
– Заткнись, – сказал серый, – говорить теперь буду я, Чарлз Гедеон, шеф оперативного отдела проекта «Антикибер».
Наступила полная тишина. Чак дотронулся до левого уха, где стоял миниатюрный микрофон:
– Я слышу все ваши переговоры. Не пытайтесь менять волну – у меня хорошая внешняя поддержка. Всем стоять, не двигаться. Вы полностью окружены и блокированы, сопротивление бесполезно. Я требую сдаться без боя. Гарантирую всем сохранение личности и невредимость.
– Ложь, – Охра пометалась взглядом по своим, – это ложь. Я вам не верю!..
– Придется поверить, – Чак показал жетон, – посмотрите-ка в окно.
Говорил он четко, громко, отчеканивая слова. Двое, Цинк и Анилин, ближе всех стоящие к окну, осторожно выглянули – метрах в десяти по обе стороны у стены дома парило по темному силуэту; «тихая муха» куда тяжелее и медленней штатной, но летает беззвучно, как мыльный пузырь. Анилин отшатнулся, передав картинку всем, а Цинк с криком: «Аааа, пропади все пропадом!!.» – прыжком вскочил на подоконник и, тяжестью тела разбив стекло, бросился вниз. Слабо донесся тупой удар.
– Я с вами не согласен. Человек может быть нечист, но церковь всегда чиста!.. – Артур возмутился, однако на слове «человек» ему вспомнился Энрик: «Киборг. Его позвали свои, и он ушел за ними». Четверо раненых – да, тяжело, но убитых нет. А с механизмами Фосфор расправляется решительно. И какой бы он ни был атлет, но танцевать одному против стольких профессионалов – и уцелеть!.. Пророк не ошибается. Сказать ли этим людям, что… Нет, не поверят. Пророчество – не акт экспертизы, его в дело не вошьешь.
– Мистер А'Райхал, у нас неожиданные проблемы, – сообщил микрофон в ухе заместителя мэра. – Легкий гражданский флаер с аварийными огнями курсом на «столб» 21. Снижает высоту и замедляет ход. Не отвечает на сигналы.
– Так посадите его!
– Он вошел в зону оцепления внезапно, свернул из скоростного коридора. Для наших пилотов риск при перехвате будет слишком велик.
– Таких случайностей не бывает, – тряхнул головой координатор «Смерча».
В это мгновение во всех наушниках громко раздалось:
– ФОСФОР, ЭТО Я – ХИЛЛАРИ ХАРМОН! Я ТОТ, КТО ТЕБЕ НУЖЕН! Я ОДИН, ИДУ НА ПОСАДКУ.
– О боги… – А'Райхал вскинул голову; прямоугольный силуэт флаера плавно направляется к верху «столба». – Принц Мрака явился, дешевка из мультика!! Удостоились!.. Связь! Дайте с ним связь направленным лучом!! Хармон!! Вы меня слышите?!! Назад! Прочь от «столба»!! Я вам приказываю!!.
– Ультен, а ему-то что здесь надо?.. – лейтенант из «Стрелы» изучал небо скорей с любопытством, чем с тревогой. – Он что, рвется в мученики?
– Распланировали акцию!.. – координатор «Смерча» рыча закрыл шлем и звонко затопал к своим. – Срыв! Все кошкиной матери под хвост!.. Лезь теперь, спасай этого героя!..
– Ну хоть не подкрепление, и то спасибо, – отбыл следом за ним и второй координатор.
* * *
Они гнали флаер на предельной скорости. Полдороги машину вел Ветеран, пока Хиллари переклеивал себе желтый аппликатор на ладонную сторону предплечья и тщательно замазывал марку красным фломастером. Потом поменялись местами на ходу – это строжайше запрещено, но побеждает лишь тот, кто плюет на запреты.– Ветеран, ты должен сидеть и ждать. Даже если мне станет плохо – ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАВАТЬСЯ В МАШИНЕ. ЭТО ПРИКАЗ. Нельзя допустить, чтобы он тебя заметил раньше времени. Но если он попадет в меня – тогда вали его.
– Я постараюсь выполнить приказ, босс. Будьте осторожны.
Глазами Ветерану должна была стать навигационная видеосистема флаера; на подлете к «столбу» киборг уже вывел провода из-под панели, проложил их под ковриками, а сам засел за спинкой переднего сиденья, при всех своих внушительных пропорциях сжавшись так, что второпях и не заметишь. Сверху на него Хиллари бросил свой пиджак.
– ФОСФОР, ЭТО Я – ХИЛЛАРИ ХАРМОН! Я ТОТ, КТО ТЕБЕ НУЖЕН! Я ОДИН, ИДУ НА ПОСАДКУ.
– Домкрат, – запросил Хиллари, – как сесть на неприспособленную крышу, чтоб не провалиться? Даю картинку.
Специалист по катастрофам замер в здании проекта, изучая переданное по радио изображение.
– Ищите ребро жесткости, босс. Правее. Еще чуть правее. Снижайтесь прямо на этот линейный выступ.
Флаер опускался, словно снежинка в безветренный день. Касание. Хиллари затаил дыхание. Ни зловещего скрипа, ни треска. Есть посадка.
– Я ВЫХОЖУ, ФОСФОР! Я ОДИН! НЕ СТРЕЛЯЙ, ПОГОВОРИМ!
Ногой толкнув дверь, Хиллари вышел с поднятыми руками. Рукава сорочки он закатал выше локтя – и якобы красный аппликатор на его руке был виден превосходно. На него повеяло могучим дыханием высоты и простора; кожа сразу покрылась мурашками. Два разбитых дистанта. Сзади подкрался страх, зябко прикоснулся к шее, холодной петлей обвил горло.
– Фосфор! Они не будут стрелять, пока я здесь. Выходи, нам есть о чем побеседовать.
Тишина. Ветер гонит вдоль бортика выцветшую конфетную обертку – откуда она здесь?.. Какие пустяки порой бросаются в глаза и овладевают мыслями!..
«Уловка? Подстава?.. – размышлял Фосфор, неслышно выглядывая из укрытия. – Флаер пустой. Это – человек, не кибер. Красный аппликатор – у него больное сердце. Похож на того, кого показывал Доран».
– О чем нам говорить? – Он так тихо появился, будто вырос из крыши. Флаер и Хиллари обеспечивали секторную защиту от снайперов; Фосфор прикрылся флаером, отсекая Хиллари. Неуязвимым Фосфор не был – ему тоже досталось, судя по блестящим пятнам серой жидкости, проступившей сквозь одежду. Но это была хорошо защищенная модель – наверное, бодигард на базе Robocop'a; он и сейчас вполне боеспособен.
– Твоя Лильен жива. Ее рассудок цел. Я не трону ее мозг – и твой тоже, если ты сложишь оружие и полетишь со мной. Мы двое – ты и я.
– Вранье. – Фосфор подумал было, что теперь в его распоряжении есть флаер, но ненависть оказалась сильней расчетливости; подняв винтовку, он выстрелил.
На миг все, кто мог видеть это, оцепенели; Хиллари пошатнулся…
…и выпрямился, открывая непроизвольно зажмурившиеся глаза. Ощущение ветерка и короткого свиста у левого уха было таким невинным! Если бы это не была пуля.
– Боишься, – оскалился Фосфор. – Не бойся, сволочь, я стреляю метко. Как хирург. Тебя потом починят – тебе ведь много платят, верно? Вот, скажем, колено… – Ствол немного опустился. – Это не больней, чем когда убивают твоих близких. Я позволю тебе доползти до флаера.
И тут Хиллари со слабым криком рухнул навзничь, как будто разом оборвались нити, державшие его стоя. Он упал по-настоящему, не пытаясь ни сгруппироваться, ни смягчить, падение руками, и с размаху ударился головой. Бледность, сбивающийся пульс, панически искаженное лицо – все было подлинным, и рука, сминающая на груди сорочку, стискивала пальцы без притворства.
Стон и внезапный ужас в глазах врага помимо воли спрямили искривления в мозгу Фосфора, задействовали полуоглохший от ЦФ-6 Первый Закон. Бодигард ОБЯЗАН оказывать доврачебную помощь! При сердечном приступе – ввести противошоковые и сосудистые препараты.
Поколебавшись несколько секунд, Фосфор подбежал к стонущему Хиллари, опустился на одно колено, вгляделся. Сердечник. Пульс слабый, неровный, частит. Температура кожного покрова снижена.
– Там… аптечка… в машине… – хрипел Хиллари. – Где приборная панель… скорее!! Боже… как мне больно!..
Кардиальный шок; возможна рефлекторная смерть. Сорвавшись с места, Фосфор, пригибаясь и виляя, подскочил к флаеру, заглянул в открытую дверцу…
Ветеран, выбросившись из-за сиденья, левой рукой сломал винтовку, а правой схватил Фосфора за шею и рванул на себя.
– Босс, я взял его!!
Старинный Warrior и модернизированный Robocop сцепились в стремительной драке в неудобном салоне; Ветеран был тяжел и могуч, Фосфор – проворен и силен. Крякнула сломанная спинка, вспыхнуло паутиной трещин стекло в дверце, передняя панель хрустнула там, где лежала аптечка. Ветеран не разжимал захват за шею и тащил Фосфора через сиденья, тот бешено молотил Warrior'a руками и ногами, стараясь вырваться. Наконец, Ветерану удалось прижать Фосфора к полу, навалиться всеми полутора центнерами массы и обездвижить бьющие руки…
Хиллари вставал постепенно – сперва на четвереньки, потом на колени. Глубоко вдохнув, поднялся на ноги.
– Босс, «Блок» введен. Вы в порядке? Можете пилотировать?
– Да… да! Конечно! – Стараясь не замечать, во что превратился уютный хорошенький флаер, Хиллари занял место водителя и слегка онемевшими руками начал предстартовую подготовку, про себя умоляя, чтобы приборы управления не оказались поврежденными. Кое-какие индикаторы были разбиты…
О счастье – двигатель послушно загудел. Радио тем временем надрывалось и орало:
– Хармон! Хармон! Говорит А'Райхал! Вы живы?!!
– Вполне. Ни о чем не беспокойтесь. Я захватил Фосфора и улетаю с ним в Баканар.
– Какого дьявола?!! – радио чуть не трескалось от крика. – Он не в вашей компетенции! Он наш! Оставайтесь на крыше!
– Он – мой. Это киборг, мистер А'Райхал, киборг типа Robocop. – Из двери надстройки уже появились бойцы «Смерча», но Хиллари отклонил штурвал на себя, и флаер, оторвавшись, пошел в небо. – Это баншер, а баншерами в Городе занимаюсь я. Всего доброго!
– Я прикажу посадить вас!.. Взлет всем машинам, – скороговоркой велел А'Райхал, – возьмите его в «коробочку» и вынудите к посадке!
– Ах так? Тогда я буду вынужден принять адекватные контрмеры. Сид, дай воздушную охрану Айрэн-Фотрис. Спасибо. Говорит Хиллари Р. Хармон, шеф-консультант проекта «Антикибер». Следую в Баканар с грузом чрезвычайной важности. Меня преследуют полицейские флаеры. Прошу вооруженное сопровождение. Даю координаты.
Пилоты А'Райхала начали уже брать Хиллари в клещи, когда рядом с воздушным кортежем возникли черные клинья двух «матадоров». Это слишком серьезно, чтобы не обратить внимания; атмосферно-орбитальные перехватчики, экипированные и лучевым, и бластерным оружием.
– Я – борт 20-14, Нельсон Кроу. Синие, убирайтесь, или мы вас выдавим.
– У нас приказ заместителя мэра! Просим не мешать!
– Борт 82-63, гравитационная атака на вытеснение.
– 20-14, понял, выполняю.
Синие продержались недолго и рассеялись со сдавленными матюгами по небу, а изящная машина Хармона, набрав скорость, продолжила полет с эскортом грозных «матадоров».
* * *
Звездочет смотрел новости о Фосфоре в магазине, обняв пакет с продуктами. Компанию ему составлял пяток оживленных зевак – прочие, поглазев и послушав, шли дальше.Отцу Детей Сумерек хотелось умереть – скоропостижно, прямо тут. Фосфор выложил все, что имел на душе, – и это откровение звучало приговором. А смутные кадры и голос «Я – ХИЛЛАРИ ХАРМОН!» накрыли Звездочета крышкой гроба. Все. Конец. Он слепо огляделся – где я? Что я здесь делаю?.. бежать, бежать… куда? Куда-нибудь в колонии. К альтийцам, на Планету Монстров. Но он не чувствовал себя способным даже выйти из магазина.
Надо им объяснить, что это не его вина. Он никого не программировал на насилие!! Да, да, так и сказать. Его поймут, если он будет откровенен.
Скорее, пока не случилось что-нибудь ужасное.
В телефонном справочнике был номер контактного отдела Баканара. Он сразу сказал, кто он и чего хочет. Несколько переключений – и слышен резкий, нетерпеливый голос:
– Слушаю вас.
– Хиллари Хармон?
– Да; и если это шутка, вы об этом пожалеете. Сегодня неподходящий день для шуток.
– Нет, я действительно… отец Банш, – голос Звездочета то падал, то звенел на подъеме. – Я непричастен к акции Фосфора! Это мой… он мой подопечный, но я не имею ничего общего с…
– Успокойтесь, Звездочет, – голос Хиллари смягчился. – Я знаю, что вы здесь ни при чем. Если вы готовы сотрудничать, вам окажут полную поддержку. Вам это зачтется как явка с повинной.
Протолкаться сквозь сбивчивый говор «отца» было непросто, но через пять минут Чак уже знал новый адрес Детей Сумерек, которых он разыскивал третьи сутки, и даже условный стук в их дверь.
– Я не буду вешать трубку, – облегченно тараторил Звездочет; немалых трудов стоило убедить «отца», что за ним вот-вот приедут и тогда все страхи прекратятся.
Но случайная удача («Еще одна „семья“ – и в изоляторе не хватит места», – убито подумал Хиллари) вскоре уравновесилась неизбежными неприятностями. Мозг Фосфора постепенно избавлялся от действия «Блока» – и куда скорей, чем это было с Маской. И наручники не были рассчитаны на силу Robocop'a.
– Он оживает, – доложил Ветеран сквозь шум усиливающейся возни; Хиллари старался не оглядываться и не смотреть в зеркальце, выжимая из флаера все, на что тот был способен; в сиденье сзади неровно и мощно ударяли колени Фосфора.
– Борт 20-14, как слышите?
– Отлично, мистер Хармон.
– Срочно иду на посадку. Сделайте мне часть шоссе без машин. Сид!! Ротоплан на вылет, взять пару дистантов, пару Warrior'oв и Туссена с оборудованием для входа в куклу. Гасту – приготовить стенд к дистанционной работе. Обеспечить надежный канал связи. Выполняйте! Включаю поисковый маяк, идите на него.
– Босс, возьмите мой пистолет. Скорее.
«Импакт» упал к ногам Хиллари; наручники Фосфора лопнули, и Ветерану пришлось напрячься, чтобы тот не лягнул и не достал хозяина рукой. От ударов на лице Ветерана разорвалась псевдокожа, но глубоко посаженные глаза не пострадали.
Впереди «матадор» маневрировал над шоссе, взревывая сиреной и кидая вниз «лампы»; машины тормозили, прижимаясь к обочинам.
«Только бы сесть. – Новый удар бросил Хиллари на штурвал; флаер опасно качнуло, но он сумел выровнять его. – И продержаться!..»
– Ветеран, вцепись и не отпускай!
– Да… босс…
Флаер коснулся полосы бетона на скорости; посадочные опоры пронзительно заскрежетали, что-то противно залязгало под днищем. Толкнув дверцу, Хиллари кубарем выкатился на трассу, но тотчас вскочил, держа «импакт» на изготовку, и стал пятиться. «Если он вырвется – стреляю, – проносилось в голове. – Еще бы попасть – и совсем хорошо». Как внештатный виртуальный офицер, Хиллари стрелял лишь в тире, раз в полгода.
Борющиеся вывалились немного погодя. Фосфор бешено вырывался, но Ветеран удерживал его корпус к корпусу, не давая ни встать, ни освободиться. Хиллари понял, что пистолет в руках дрожит. Потом – что он не снял оружие с предохранителя. Наконец – что из «импакта» до сих пор он не стрелял, а Чак рассказывал, что хорошо держать «импакт» могут одни атлеты и киборги…
Ротоплан явился, будто ангел с вестью о спасении души. Двое в сером спрыгнули с высоты метров шесть, за ними аккуратно приземлились ракообразные и, размахивая клешнями, побежали на выручку Ветерана.
– Перестань целиться! – попросил Туссен, бочком обходя Хиллари. – Да опусти ты пистолет! Мы здесь!
– А? Да, конечно, – Хиллари уронил руки. – Эй! – окликнул он ухвативших Фосфора. – Держите крепче. Туссен, вскрывай его. Идем на мозг, пока он все в себе не постирал. Гаст готов?
– Да, и Чайка с ним. Со мной – Рекорд и Квадрат. Хил…
Хиллари потряс головой, стремясь избавиться от гула барражирующих над дорогой «матадоров».
– Хил, не сразу. Ты слышал экспресс-новости Дорана? Анталь доложил, что… Слушай, где ты так рассадил голову?
– Потом, – Хиллари ощупал висок; кожа саднила и скользко намокала кровью, кость болела, как гвоздь в нее вбили. – Это случайно, не отвлекайся! Пошли!
– Хил, минутку, ты должен знать. Доран вышел на Машталера с вопросом – может ли такое быть, чтобы…
– Может. Вот оно.
– …а Машталер заявил, что это – не киборг BIC; либо беглый композит из «Сефарда» – помнишь, у Дагласа были потери? – либо это человек с протезом тела.
– Ну и что?!!
– Если мы по-нашему вскроем протезированного, его мозг умрет. Нас обвинят в убийстве. Там же питание мозга кровью зависит от кибер-поддержки.
– Вскрывай, – голос Хиллари стал напряженно-низким, властным. – ЭТО ПРИКАЗ.
Пять пар рук и клешней повалили Фосфора на дорогу, сорвали одежду. Туссен содрогнулся.
– Хил, он же… дышит! Это протез, я не могу.
Подавив желание влепить Туссену затрещину, Хиллари упал на колени и изо всех сил постарался вспомнить устройство протезов тел. Чем же они принципиально отличаются?! Фосфор дернулся. Так. Порт у протезированных есть – он стандартен. В грудной клетке – живой мозг. Вспомогательный кибер-мозг – в нижней части туловища, рядом с батареей. «Легкие» – вытянутые по вертикали, они меньше настоящих по объему, в кольчатых кожухах. «Сердце» где-то на талии. Резервуары с кровезаменителем – в животе, а рециркулятор… в голове! У протезов нет радара!
Фосфор замер. Стирает память?.. Но дыхательные движения сохранились. Что сделать? Открыть череп? Если это протез, питание мозга сразу нарушится.
– Зажмите ему рот и нос, – скомандовал Хиллари. – Плотней!
Бег, физическая работа – при нагрузке он будет имитировать учащение дыхания. Но вряд ли он готов изобразить дыхание того, кого душат.
Рекорд прижал ладонь в перчатке к лицу Фосфора.
Секунды потекли медленной кровью с виска.
– Он продолжает дышать, – пробормотал Туссен, распахивая чемодан-укладку. – Это… вероятно, имитация.
– Рекорд, Квадрат – записывайте все глазами, под протокол. Нам будет что предъявить Машталеру.
Дистант подхватил виброрезак и поднес его к телу Фосфора.
Между тем слова, сказанные Хармоном А'Райхалу, и выступление Машталера в «NOW» приносили плоды, с каждой минутой все более и более весомые. Джомар Даглас, кипя возмущением, звонил в BIC и яростно обвинял Машталера в дискредитации проекта «Сефард». На Машталера наседал директор компании по научным разработкам, добиваясь ясного ответа – не есть ли это один из киборгов тайно выпущенной серии 2А, у которых Первый Закон был сокращен до непричинения вреда одному хозяину? Машталер звонил Торту, чтоб поругаться заодно и с ним, но Горт велел никого к себе не допускать – он упивался чтением бумаг к грядущей подкомиссии. Когда Машталер прозвонился-таки к Горту, генерал тоже решил ввязаться в трэковую перебранку и вовлечь в нее Хармона, но Хиллари было совершенно недосягаем – он ушел в мозг Фосфора посреди шоссе, под нимбом кружащихся «матадоров».
* * *
Второй раз Пепс решился потревожить Энрика много позднее, после того как Энрик поел и его волосы уложил парикмахер. В дни больших выступлений Энрик волновался, аппетит у него пропадал, а характер портился, он начинал беспричинно раздражаться и ругаться по мелочам. Каждая безделица, любой пустяк выводили его из себя. То ему, как беременной туанке, срочно надо было понюхать розу, то подержать во рту кубик льда, то пояс был не того шелка, то бесил цвет повязки для волос. Непонравившиеся вещи Энрик рвал и бил, не считаясь с их стоимостью, так что Пепс привык держать под рукой несколько дубликатов из реквизита на замену. Пепс даже удивлялся, как легко Энрик воспринимает все неприятные события на этот раз.В такие дни ел Энрик мало и с неохотой, больше пил минеральную воду и соки. Личный парикмахер поработал на славу: черные блестящие волосы Энрика были завиты в ровные плотные зигзаги, лежащие один к одному, но тем не менее расчлененные, не теряющие подвижности и из любого положения возвращающиеся к исходному. Энрик проверил это несколько раз, резко повернув голову. Пряди-змейки гибко ударили по лицу. После того как священнодействовали с его волосами и умелые пальцы нежно перебирали и гладили кожу, а Энрик, полузакрыв глаза, застывал в неподвижности, послушно откликаясь на еле уловимые приказы-касания, дурное настроение у него уменьшилось, и именно этим временем воспользовался Пепс, чтобы доложить очередную новость:
– Хиллари Хармон из «Антикибера» схватил Фосфора и утверждает, что тот – киборг, а профессор Машталер из BIC говорит, что он – человек-протез…
Энрик все больше напоминал существо из клипа, рожденное неизвестно на какой планете; с ледяным и бесстрастным лицом он напомнил:
– Я же просил не говорить об этом.
Пепс, сам не понимая, когда он перешел на экономичный и полужаргонный разговор централов, продолжил:
– Я бы рта не раскрыл, но после 13.00 собрался на экстренное совещание муниципальный совет Синего Города. И сам по себе заседает совет социальных комиссий парламента. У всех в повестке дня один вопрос: запретить ли тебе выступать на стадионе в связи с общественной опасностью и угрозой новых терактов.
– Сейчас сколько времени? – неожиданно спросил Энрик. Он часто задавал странные, не относящиеся к делу вопросы.
– 14.40.
– А во сколько все должно начаться?
– В 20.00.
– Надо лететь в «Форвард» немедленно. Буду гримироваться и одеваться там.
– Гостиница обложена репортерами и папарацци. Я попросил Крысолова организовать охрану поплотней, – тут Пепс ошалело развел руками, – а вместо полиции явился целый батальон какого-то спецназа!..
Энрик соизволил улыбнуться.
– Привыкай. Это самый большой город во Вселенной, тут все в преувеличенном масштабе и в искаженном виде. Прорываться будем с боем.
После того как с криком и с шокерами были расчищены центральный коридор и запасный выход и большой флаер-аэробус наконец-то поднялся в воздух в сопровождении черно-синих патрульных машин, а за ними хвостом увязались разномастные летные средства папарацци, Пепс, оторвавшись от созерцания всей этой камарильи, посмотрел на Энрика. Тот был в на редкость хорошем настроении, что, зная его характер, можно счесть за диво. Ему словно придала тонуса схватка в коридоре, когда они с Пепсом бежали между двумя рядами чудовищ под вопли: «Быстрее! На задней лестнице с верхнего этажа прорываются!»
– Обожаю ТуаТоу, – вдруг сказал Энрик, – знаешь, за что? – И сам же ответил: – За то, что она – монархия и все вопросы можно решить в одночасье волей одного человека, а дальше остается только безукоризненно повиноваться. Но Сэнтрал-Сити я люблю еще больше за его демократию. Пока они договорятся и придут к единому мнению – можно поесть, выспаться, начать и кончить звездную войну. Полная свобода.
– А может быть, – тяжело вздохнул Пепс, – надо было, как обычно, по графику и контракту, чем таким нахрапом, да с внештатными ситуациями?..
– Никакого плана, – Энрик сделал отталкивающее движение, – я что, свой мир не знаю?! Только блицкриг и натиск. Да предупреди мы их о турне за год, ты знаешь, к чему бы мы прилетели? Они бы собрались с силами и подготовили нам достойную встречу. На каждом столбе висели бы запрещения мне не только говорить, но и двигаться тоже. Тебе пришлось бы возить меня в инвалидной коляске, а каждый едва начавший говорить младенец знал бы, что я – туанский шпион, а в Городе шли бы затяжные позиционные бои сэйсидов с варлокерами с участием стратегической авиации. Главное – не давать им опомниться. Когда в Городе четыре независимые власти и девять видов полиции и полный бардак – это и есть свобода.
– Мне уже не по себе. Что-то дальше будет?.. – мрачно ответствовал Пепс.
– Это тебе не в стерильных коридорах на КонТуа жить. У нас национальный вид спорта – коммуникативные игры в экстремальных условиях. Как жить в обстановке полного хаоса. Победитель получает все.
* * *
Беглая семья Детей Сумерек понемногу располагалась на новом месте. Пустая неухоженная квартира наполнилась голосами и обычной при вселении суетой. В каждой комнате толкалось по двое, постоянно заглядывая друг к другу: «А ты не брал?.. Мне нужно… А кто помнит, куда дели?..» Раскладывали вещи, делились мнениями, строили планы. Анилин уже успел сцепиться с Керамиком, и их разогнал по разным комнатам Кристалл. Когда в дверь постучали условным сигналом, опять же Кристалл подошел и рывком открыл ее; а что сомневаться – отец вернулся. Но на пороге вместо долговязого Звездочета стоял подтянутый мулат в песочно-серой форме и пилотке. «По наводке от старых друзей, что ли?» – подумал Кристалл быстро, а вслух сказал, заслоняя проход:– Офицер, у нас сегодня неприемный день, но если ты по важному делу…
– Дело государственной важности, – в тон ему ответил мулат, огибая Кристалла.
Кристалл крепко взял серого за плечо.
– Куда? К нам нельзя.
– Убери лапсы, гниль, – мулат внезапно перешел на жаргон и прибавил мерзкое ругательство. Но Кристалл не уступал:
– Неприкосновенность жилища…
– …На вас не распространяется, – продолжил мулат и, с силой развернувшись, вырвал руку и прошел по коридору.
– КЕРАМИК, КУПОРОС, – позвал вожак радаром.
– Правильно, – серый уже утвердился в самой большой комнате, – всех зови. Сейчас Президент выступит с обращением к нации.
Охра и Анилин бросили возиться с мебелью и уставились на чужака. Сюда же подошли и прочие с каменными лицами и решительным видом. Комната заполнилась киборгами, но офицер в сером не обращал внимания на численное превосходство противника. Двое плечистых парней приблизились вплотную.
– А теперь… – начал Кристалл.
– Заткнись, – сказал серый, – говорить теперь буду я, Чарлз Гедеон, шеф оперативного отдела проекта «Антикибер».
Наступила полная тишина. Чак дотронулся до левого уха, где стоял миниатюрный микрофон:
– Я слышу все ваши переговоры. Не пытайтесь менять волну – у меня хорошая внешняя поддержка. Всем стоять, не двигаться. Вы полностью окружены и блокированы, сопротивление бесполезно. Я требую сдаться без боя. Гарантирую всем сохранение личности и невредимость.
– Ложь, – Охра пометалась взглядом по своим, – это ложь. Я вам не верю!..
– Придется поверить, – Чак показал жетон, – посмотрите-ка в окно.
Говорил он четко, громко, отчеканивая слова. Двое, Цинк и Анилин, ближе всех стоящие к окну, осторожно выглянули – метрах в десяти по обе стороны у стены дома парило по темному силуэту; «тихая муха» куда тяжелее и медленней штатной, но летает беззвучно, как мыльный пузырь. Анилин отшатнулся, передав картинку всем, а Цинк с криком: «Аааа, пропади все пропадом!!.» – прыжком вскочил на подоконник и, тяжестью тела разбив стекло, бросился вниз. Слабо донесся тупой удар.