Страница:
– Ты только ему не говори, – сказал первый.
– Он и сам всё знает! Видел, как он самолет приложил! Красота!..
– Где же этот гад?
– Найдем… Никуда не денется…
– Чую, где-то он рядом, – последний голос Мишка узнал. Голос принадлежал Колчанову.
Мишка не стал дожидаться, пока его найдут, и пополз по-пластунски к церкви. И это ему помогло. Монстры упустили его из виду. Они-то ждали, что он откуда-нибудь выскочит и побежит. А он, тем временем, полз, прижимаясь к земле.
До церкви оставалось всего ничего. Каких-нибудь сто метров. Но для ползающего человека, у которого не в порядке нога, это приличное расстояние. Каждый, кто побывал в армии или на сборах, или просто над ним издевались где-нибудь в пионерском лагере, знает, что такое ползать. На первый взгляд, ползать – это легко. Но, на самом деле, ползать тяжело. Ползать – это тяжкий труд, подобный скоростному копанию земли. В этом процессе участвуют практически все группы мышц, интенсивно вырабатывается молочная кислота, которая, как известно, вызывает в организме ощущение усталости. Поэтому люди редко ползают. Они предпочитают менее утомительные способы передвижения. А ползают только в самых крайних случаях. Такой случай и был у Мишки. По-другому он двигаться не мог.
Давай, Мишка! Двигай локтями! Шевели коленками, если хочешь уберечь свою задницу от этих самых… хер знает кто они такие…
Мишка занес вперед согнутую в локте руку, опустил ее на землю, и ее пронзила такая острая боль, будто в нее воткнули десять тысяч иголок сразу! Мишка не успел сконцентрировать свою волю и дико заорал:
– Бля-а-а-а!
Он наполз на свернувшегося клубком ежа. Ежей в деревне было полно. Они охотились на крыс и мышей, которых было еще больше, чем ежей.
– Вот он! – крикнул Колчанов. Он показал на Мишку рукой и осветил его отблесками адского пламени из глаз. – Хватайте его!
Демоны заулюлюкали и кинулись в погоню.
Мишка понял, что ползком ему не уйти. Он собрался, напрягся, встал на четвереньки и побежал. Побежал, это, конечно, громко сказано. Мишка быстро перебирал двумя руками и одной ногой, а вторая нога волочилась за ним, как хвост крокодила. И на левую руку опираться было ужасно больно. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Ты должен, Мишка! Господи, помоги мне! Спаси меня, Господи!
Монстры догоняли.
Мишкина рука ушла в пустоту, он скатился в канаву и упал прямо на больную ногу. От боли Мишка чуть не лишился сознания, чуть не сошел с ума. Господи! Теперь мне точно не уйти! Он начал карабкаться вверх, но руки скользили по мокрой от ночной росы траве, а нога болела так, как будто он засунул ее в печку. Все же ему удалось каким-то образом выползти из канавы. Но монстры были уже совсем рядом, в трех-пяти метрах. Он уже чувствовал их зловонное серное дыхание. Никогда раньше Мишка серу не нюхал, но теперь, при таких страшных обстоятельствах, узнал, как она пахнет. Пахло ужасно.
– Хватай его! – закричал Колчанов. – Был тракторист, а стал табурет трехногий! Хватай его, братцы, за яйца!
– Хватай!
– А-а-а-р-р!
Он вытащил бутылку, поставил на стол, а цветы вручил после. И стал излагать немке свои чувства, мысли и планы на дальнейшую совместную жизнь. Немка только слушала, улыбалась и ничего не говорила. Было совершенно непонятно, как она к этому относится. Мишка распинался, наверное, минут двадцать, и к концу речи у него совершенно упал и больше не стоял. Нужно было срочно поправлять положение. Мишка сказал: Я тут говорю, а вы всё молчите. Скажите хоть что-нибудь. Немка сказала со своим волшебным акцентом: Я очень рада, что вы пришли ко мне, потому что с началом перестройки люди почувствовали себя свободнее и больше уже не боятся разговаривать с иностранцами. И в нашей стране, после того, как сломали Стену, произошли хорошие перемены к лучшему. Теперь немецкий народ снова живет в одном месте, как раньше. Они больше не враждуют брат с братом. Это ветер перемен из России подул на восточную Европу… Мишка уже не понимал, что ему говорят, но стоял у него как следует. Потом немка сказала, что должна подумать над его предложением, съездить в Германию и посоветоваться с родственниками. Мишка согласился. Так и должна поступать порядочная девушка. Они немного выпили, и Мишка вернулся домой со своей эрекцией. Потом немка уехала, обещая вскоре сообщить из Германии решение. Мишка так и не дождался. В деревне его стали дразнить Герингом, и пришлось нескольким острякам свернуть нос, чтобы прекратить обзывание… Мишка с ужасом подумал, что вся его жизнь прошла зря. Ни одна его мечта не осуществилась. Ни одно желание не исполнилось. Ничего интересного в жизни не было. Ни-че-го! Одно только пьянство, грязь, мерзость, драки и жалкие серые дни… Как же так?! Как же так получилось, что жизнь прошла так, что в ней не было ничего такого?!. Чем же он гордился всю жизнь? Что он защищал, когда мудохал обидчиков? Зачем он, например, сегодня отоварил своего лучшего друга Петьку? Что он ему сделал?
Обозвал его жидом – ну и что? Жиды разве не люди? Теперь, когда находишься на пороге страшной смерти, может быть, даже хуже, – понимаешь, какая это ерунда, по сравнению с тем, что сейчас будет! Теперь понятно, что лучше бы уж он родился и умер жидом, чем такое!..
Холодная рука из преисподней опустилась на Мишкину спину, и дыхание могилы коснулось затылка.
Если бы человечество осознавало в полной мере, что оно родилось не вчера, а имеет за плечами сто миллионов лет развития – надо думать, оно бы уважало и себя, и все другие существа тоже.
А так?
Как?
Человек живет подобно комару. Утром родился, днем полетал, насосался крови и вечером помер, не оставив на Земле никакого следа кроме пятна комариной смерти на стенке. Из-за скоропалительных выводов ученых, человечество ввергнуто в меланхолию, депрессию и неверие в собственные силы. Человечество оправдывает свое безответственное поведение тем, что оно еще слишком молодо, не накопило мозгов и, вообще говоря, произошло от обезьян (отдельное «спасибо» мистеру Дарвину!). Нам вполне ясно, почему человечество так себя некрасиво ведет. Нам вполне ясно, почему люди уничтожают друг друга и человекоподобных по ничтожным и смешным поводам. Все только и делают, что ищут такой повод! И его, естественно, находят! Сначала-то люди, вроде бы наоборот, ищут и находят критерии подобия и на основании их объединяются в группы. А после того, как группа оформилась, они с таким же энтузиазмом начинают искать и находить критерии непохожести их группе. И сразу начинают, как говорится, мочить козлов.
Мы, конечно же, понимаем, что изменить тут ничего нельзя, а поэтому можем лишь предложить как-то сделать так, чтобы в этом вопросе было побольше организованности. Раз уж человечество стремится разделяться, мы бы предложили человечеству разделиться по следующим двум признакам:
Пусть одна группа считает, что они произошли от обезьян.
А вторая пусть считает, что они произошли от инопланетян.
И всё! И никаких больше группировок не надо. Вполне достаточно этих двух. Если на Земле останутся только две группировки, порядка станет гораздо больше. А кто не хочет, чтобы было больше порядка? Только дебилы!
Но вернемся к истории. Никто не станет спорить с очевидной вещью, что добро и зло появились гораздо раньше человека. И как только они появились, они тоже стали воевать, как две группировки, которые мы предлагаем оставить. Неизвестно, кому эта война выгодна. Неизвестно, кто ее ведет и чем она закончится. Неизвестно, на какой периферии этой войны находится человечество и какова его роль в этой войне. Потому что человечество еще слишком молодо и не может как следует осознать не только ЭТОГО, но и самое себя.
Лишь избранные люди иногда неосознанно выступают могучим орудием в руках одной из СИЛ. Наносят, грубо говоря, мощный удар противоборствующей силе. Однако и от таких людей ничего, как правило, не остается, кроме комариного пятна на стене…
Мешалкин шмыгнул носом. Он сидел на полу, уткнувшись головой в колени. Ирина держала его за плечо и старалась успокоить. Шутка ли – человек лишился семьи! Жена и двое детей в одночасье превратились в вампиров! Мешалкин никак не мог поверить в это. Если бы его жена и дети утонули в пруду, попали под машину, сгорели в избе – ему было бы легче в том смысле, что такая смерть укладывается в современные представления человека о ней.
– Я не могу понять, – Юра закачался из стороны в сторону.
– Я ничего не могу понять!.. Я ничего не понимаю!.. Как же это?!. Это что же происходит?!. Я сошел с ума!..
Ирина погладила Мешалкина по голове:
– Успокойся… Ты не сошел с ума. Если это так, мы все сошли с ума. Я, ты и дедушка…
– Нет! – Юра оторвал голову от колен, посмотрел вокруг безумными, красными от слез глазами и уронил ее обратно. – Нет! Это я один сошел с ума, а вы мне все кажетесь!
– Мы тебе кажемся? – спросила Ирина. – Хорошо. Значит, мы тебе кажемся… Значит, тебе кажется, что мы едва унесли ноги и прячемся в церкви! Значит, тебе кажется, что твоя семья превратилась в вурдалаков! И ничего страшного не происходит.
– При подготовке в ЦРУ Ирина проходила курс – как снимать стрессы у людей в экстремальной ситуации.
Мешалкин перестал всхлипывать и опять оторвал голову от колен.
– Ничего страшного не происходит? А чего мы тогда здесь сидим?
– Мы здесь сидим, – сказал с амвона дед Семен, – потому что только святые стены могут нас защитить от нечистой силы, которая пришла в Красный Бубен, чтобы утвердить тут Власть Тьмы, воздвигнуть трон сатаны и посадить на него Люцифера! И жена твоя с детьми отныне стали слугами дьявола! Поэтому нечего их жалеть!
– Как же нечего?! Верочка… Игорек… Таня… Как же нечего?!
– Нечего! – отрезал Абатуров. – Это раньше они были жена и дети, а теперь они вельзевул и люцифер! Черти они теперь!
Мешалкин зарыдал.
– Что вы делаете, дедушка?! – воскликнула Ирина. – У человека горе. Я его успокоить пытаюсь, а вы так жестоко говорите!
– А нечего лукавить! Лукавство – дело нечистого! А мы в святой церкви и должны перед лицом Господа нашего, – Семен посмотрел на иконостас и перекрестился, – говорить одну только правду! И если врать мы начнем теперь, когда всё так повернулось, то не одолеть нам диявола и его свиту никогда! А станем мы сами свитою диявола поганого!
Ирина промолчала. Возражать этому упрямому старику было бесполезно. Возможно, он прав. Разведчика может подстерегать всё что угодно. Она усвоила, что когда нет возможности применить навыки, полученные при обучении, следует действовать по обстоятельствам. Действовать так действовать!
– Хорошо, – сказала Ирина. – Но всё же постарайтесь помягче… Просто не нужно говорить лишнего…
– А что я сказал? Это же правда, что его бывшая жена и дети теперь слуги дьявола.
Мешалкин вздрогнул и громко зарыдал в коленки:
– Неужели и дети! – послышался его, приглушенный ногами, голос. – А-а-а!
– Тихо, тихо, – Ирина погладила Юру, посмотрела на Абатурова и покачала головой, как бы говоря: Что же вы, дедушка, творите с человеком.
Абатуров почесал бок.
– Если бы сейчас была нормальная обстановка, – сказал он раздумчиво, – то тогда, конечно, приврать можно. Ничего страшного в этом нет. А на войне врать нельзя. Каждое твое лживое слово идет на пользу противника. То есть, значит, сатаны. Ты же, девка, не хочешь помогать дияволу?
– – Нет, конечно.
– И не надо, – дед Семен посмотрел на руки. – Я вот вам говорил, как мы с Мишкой и Андрюхой Троцкого расстреливали… Так вот… После войны дед по секрету рассказывал, что Троцкий поначалу был неплохой мужик, а потом потихоньку стал врать… для пользы общего дела… и докатился… Ты вот молодая, так слышала, небось – Троцкий, Троцкий. А кто он да чего – толком не знаешь. И никто не знает, потому что тайная жизнь у него была, – Абатуров подался вперед. – Настоящая фамилия у него Борщтейн!.. Из понятно кого… А Ленин умный был, говорил ему: Куда ты, Давыдыч, с такой фамилией лезешь в революцию? Мало, что ты мордой не того! Ну это – полбеды. А фамилию поменяй обязательно, чтоб звучала нормально. Он и поменял на Троцкого. И первое время вел себя геройски. Но брехать уже тогда начал. И брехал всем так, что Ленин сам его еле выносил, терпел только из уважения к прошлым заслугам. А когда Ленин умер, Троцкий совсем забрехал-ся. Сталин терпел-терпел, а потом вызывает его после демонстрации и говорит: Давыдыч, ну ты же старый человек, а такое несешь на людях! Постеснялся бы светлой памяти Ильича. А Троцкий говорит: Ильич бы меня понял. Он один меня понимал. Всего только и было двое пламенных революционеров – Ленин да я. А вы все остальные – говно! И ты, Сталин, тоже говно! А Сталин в то время плевался из трубки отравленными наконечниками. Хотел он в Троцкого плюнуть, да пожалел из уважения к ленинской памяти, потому что это всё было в Мавзолее, у гроба Ленина. Знаешь что, Борщтейн, – Сталин сказал ему сурово. – Собирай свои манатки и катись из СССР, пока я тебя не прихлопнул! И еще, за такие твои слова, во всех странах, где ты прятаться станешь, нигде тебе покоя не будет! Потому что я всех коммунистов на тебя натравлю! Весь КОМИНТЕРН!.. Троцкий от сталинского гнева сбежал в Америку, а оттуда уже в Мексику. Приехал в Мексику, а его там, кроме коммунистов, никто не знает. А коммунисты по заданию Сталина почитают за честь ему кишки выпустить. Метался Троцкий, метался, а что делать?! Денег нету. А кроме как брехать, ничего делать-то он и не умеет. А в мексиканские революционеры его не принимают. Гонят отовсюду, как собаку. А жрать охота так, что живот сводит. Пошел он в пустыню и кактусов нажрался, чтобы чем-то брюхо набить. Такой голодный был, что глотал не жуя, вместе с колючками. Колючки-то ему с изнутри в кишки и навтыкались. Лег он на землю чужую и чует, смерть его пришла. Солнце морду жарит. Мухи срут. Стервятники по небу кружат, ждут падаль. Глаза закрыл Троцкий, лежит мучается: Неохота помирать. Мало пожил. Многого еще не сделал. Кабы теперь кто помог, так отдал бы тому всё. Вдруг чувствует – тень на глаза нашла. Смотрит, а над ним сам диавол стоит. Усмехнулся диавол и говорит Троцкому: Могу помочь. Сделку предлагаю. Ты мне, само собой, душу, а я тебе – что хочешь. Троцкий заупрямился. Я, говорит, не в том смысле, что всё отдам. Я, в смысле, последнюю рубашку отдам. А больше у меня ничего нету… На хрен мне нужна твоя рубашка, – диавол отвечает. – Я думал, ты серьезный человек, а ты и вправду, только брехать научился! Правильно тебя из СССР выгнали!.. Так что подыхай здесь, как собака, с кактусом в кишке! Страшно стало Троцкому умирать. Но душу терять еще страшнее. А диавол хитрый говорит ему: Чего ты, Троцкий, ломаешься, как баба?! Ты и так, сам того не зная, всю жизнь мне служишь своим враньем неумеренным. Душа твоя так и так моя после смерти будет. А помрешь ты часа через два в диких мучениях. Я бы подождал, а только мне твоя душа при жизни полезней. Думай сам – или помрешь через два часа в мучениях, и душа все равно мне достанется, или жить будешь, как король!.. Подумал Троцкий и согласился. Продал, значит, душу свою за богатство, славу и бессмертие. Купил дом громадный, слуг там завел, сторожей наставил от мексиканских революционеров. И стал книжки писать, а в книжках опять брехать обо всем – занялся любимым делом. Жил-жил, горя не знал. Но потом одному мексиканскому революционеру все-таки удалось к нему сзади подкрасться, когда Троцкий книгу писал про свою роль в мировой революции. Подкрался он к нему и дал ледорубом по голове.
И зря. Вот если бы он ему срубил башку, тогда бы Троцкий умер, потому что без башки бессмертные не живут. А он ему всадил прямо посередке, так что лезвие в башку по самую рукоятку ушло и там застряло. Не помер Троцкий, а просто сильно перепугался и стал жить дальше с топором в голове. Только ручку деревянную вытащил, чтоб она ему не мешала шляпу надевать и ложиться на спину. И стало у него в голове навроде бы Железный занавес между сторонами мозгов. Каждая сторона теперь отдельно думает. Одна, например, думает идти направо, а другая – налево, и из-за этого ноги дергаются и разъезжаются в стороны. А Троцкий…
Абатуров не закончил. Страшный грохот потряс церковь. Земля содрогнулась. Иконы на стенах задрожали, и одна маленькая, но старая иконка сорвалась со стены и упала в угол.
Теперь о способах мести. Самый простой и распространенный способ – пойти и убить врага. Желательно еще, чтобы смерть была мучительной, чтобы обидчик в полной мере мог осознать перед смертью, за что он умирает и кто его убивает. А не так просто – бабах! и нету! И никто не понял, что это месть была, а не несчастный случай. Неплохо это было поставлено в свое время у горцев (в том числе корсиканцев, албанцев, латиноамериканцев). Непонятно почему, может быть, воздух и острый перец так влияли на людей, но факт, что если там кто-то кому-то насолил, то всё! – всем родственникам будет чем заняться несколько последующих поколений, пока кто-то из них еще жив. Такая месть называется кровной. Но убивать необязательно – можно засадить в тюрьму, оставить без работы, увести или изнасиловать жену, разорить, нассать в ботинок.
Месть – один из главных рычагов мироустройства. Месть – обязательное условие человеческой деятельности и существования. Мстить так же обязательно, как не портить воздух в общественном месте. Не мстить – западло. Тот, кто не мстит, автоматически попадает в разряд отверженных. Если же человек, как положено, мстит, он: раз – получает удовольствие от активной деятельности, два – получает удовольствие, когда достигает цели, три – если в процессе мщения он погибает, то погибает, как герой, отдавший жизнь за святое дело. А если его сажают за убийство, то тоже он герой, как и в предыдущем случае…
– Он и сам всё знает! Видел, как он самолет приложил! Красота!..
– Где же этот гад?
– Найдем… Никуда не денется…
– Чую, где-то он рядом, – последний голос Мишка узнал. Голос принадлежал Колчанову.
Мишка не стал дожидаться, пока его найдут, и пополз по-пластунски к церкви. И это ему помогло. Монстры упустили его из виду. Они-то ждали, что он откуда-нибудь выскочит и побежит. А он, тем временем, полз, прижимаясь к земле.
До церкви оставалось всего ничего. Каких-нибудь сто метров. Но для ползающего человека, у которого не в порядке нога, это приличное расстояние. Каждый, кто побывал в армии или на сборах, или просто над ним издевались где-нибудь в пионерском лагере, знает, что такое ползать. На первый взгляд, ползать – это легко. Но, на самом деле, ползать тяжело. Ползать – это тяжкий труд, подобный скоростному копанию земли. В этом процессе участвуют практически все группы мышц, интенсивно вырабатывается молочная кислота, которая, как известно, вызывает в организме ощущение усталости. Поэтому люди редко ползают. Они предпочитают менее утомительные способы передвижения. А ползают только в самых крайних случаях. Такой случай и был у Мишки. По-другому он двигаться не мог.
Давай, Мишка! Двигай локтями! Шевели коленками, если хочешь уберечь свою задницу от этих самых… хер знает кто они такие…
Мишка занес вперед согнутую в локте руку, опустил ее на землю, и ее пронзила такая острая боль, будто в нее воткнули десять тысяч иголок сразу! Мишка не успел сконцентрировать свою волю и дико заорал:
– Бля-а-а-а!
Он наполз на свернувшегося клубком ежа. Ежей в деревне было полно. Они охотились на крыс и мышей, которых было еще больше, чем ежей.
– Вот он! – крикнул Колчанов. Он показал на Мишку рукой и осветил его отблесками адского пламени из глаз. – Хватайте его!
Демоны заулюлюкали и кинулись в погоню.
Мишка понял, что ползком ему не уйти. Он собрался, напрягся, встал на четвереньки и побежал. Побежал, это, конечно, громко сказано. Мишка быстро перебирал двумя руками и одной ногой, а вторая нога волочилась за ним, как хвост крокодила. И на левую руку опираться было ужасно больно. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Ты должен, Мишка! Господи, помоги мне! Спаси меня, Господи!
Монстры догоняли.
Мишкина рука ушла в пустоту, он скатился в канаву и упал прямо на больную ногу. От боли Мишка чуть не лишился сознания, чуть не сошел с ума. Господи! Теперь мне точно не уйти! Он начал карабкаться вверх, но руки скользили по мокрой от ночной росы траве, а нога болела так, как будто он засунул ее в печку. Все же ему удалось каким-то образом выползти из канавы. Но монстры были уже совсем рядом, в трех-пяти метрах. Он уже чувствовал их зловонное серное дыхание. Никогда раньше Мишка серу не нюхал, но теперь, при таких страшных обстоятельствах, узнал, как она пахнет. Пахло ужасно.
– Хватай его! – закричал Колчанов. – Был тракторист, а стал табурет трехногий! Хватай его, братцы, за яйца!
– Хватай!
– А-а-а-р-р!
– 7 —
Мишка перебирал руками-ногой изо всей силы, но здоровые монстры двигались быстрее. Он упал лицом в траву и горько заплакал. Он сдался. Он понял, что это ВСЕ! Он лежал на траве лицом вниз и колотил по земле рукой. А другой рукой тер ногу, которая его предательски подвела. Если б к нему сейчас подошли хирурги с повязками на лицах и сказали: Мы можем тебя перенести в церковь, но за это придется тебе отрезать ногу, – Мишка бы, не раздумывая, согласился. Но откуда в такую ночь взяться хирургам в Красном Бубне?! Все хирурги теперь сидят по своим больницам, пьют спирт и дерут медсестер. Мишка с ужасом ожидал мгновения, когда холодные липкие пальцы демонов сомкнутся на его плечах, а в его шею вонзятся острые клыки. Время замедлило ход. Чего только не успел подумать Мишка в эти короткие мгновения перед смертью. Он вспомнил, что мечтал в детстве стать летчиком, но не стал им. Потом он вспомнил, как хотел уехать из деревни в Тамбов или в Ленинград. Но не уехал, потому что сначала было некогда, а потом ему дали условный срок за избиение тестя, и Мишка был вынужден планы переезда отложить. А после не нашлось времени к ним вернуться. Потом вспомнилось, как он мечтал купить мотоцикл с коляской и отправиться на нем в кругосветное путешествие. Мишка стал копить деньги. А в деревне ведь как – если деньги копишь, то все про это знают, и ходят к тебе одалживаться. А не дать – западло. Прозовут жидом! А это хуже всего. Легче денег лишиться, чем такую славу заиметь! Ну вот. Одному дал, другому дал, третьему… А потом, значит, надо ходить за каждым и канючить – когда вернешь. Люди потерпят-потерпят, а потом опять назовут тебя жидом. В деревне копить деньги нет никакой возможности. В конце концов Мишка плюнул и спустил все сбережения, что к этому времени остались. И даже почувствовал себя как-то свободнее. Но проехаться вокруг света на мотоцикле все равно было охота. Не получилось. И уже понятно, что не получится никогда… Вспомнил, как уже после развода с женой, влюбился в немку. Немецкая журналистка приехала в разгар перестройки к ним в деревню делать репортаж о том, как стало теперь жить без колхозов. Немка была – что надо! Очень похожая на одну наклейку с Петьки Углова гитары. У нее были длиннные светлые волосы, как у русалки, голубые глаза, полные губы, маленький курносый носик, крашеные ногти, во-от такие вот титьки, а задница и ноги такие, каких у русских баб и не бывает! Дед Семен рассказывал, что слаще немецких баб, которых он драл в Германии, не может быть. И теперь Коновалов понял абатуров-скую правду… И еще немка здорово говорила по-русски с немецким акцентом. Мишке почему-то особенно нравился именно этот акцент. Когда немка начинала говорить, у Мишки вставал. Он даже поделился этим открытием с Петькой, чтобы узнать, как у того реакция. Но потом пожалел об этом, потому что Петька задразнил его глупой частушкой: Как фашистка запоет – у тракториста хуй встает! Короче, Мишка влюбился. Он решил жениться на немке. А что? Парень он видный, не дурак, и руки у него не из жопы растут. И хэ у него встает прямо с голоса. Он мог бы даже уехать с ней в Германию, если она не согласится остаться здесь. Мишке было все равно – ГДР или ФРГ какая… Мишка научился бы там немецкому языку, играл бы на губной гармошке и работал бы трактористом. Трактористы везде нужны… Мишка купил бутылку «Анапы», нарвал ромашек и пошел в клуб, где немка временно проживала. Немка сидела на сцене за столом, накрытым зеленым сукном, и печатала на машинке. Сзади на стене висел плакат «ЛЕНИН ЖИВ». Мишка сделал «кхе-кхе» – прочистку горла. Гутен морген, как говорится, Забина! Куры, млеко, яйки! – он приподнял кепку. Немка перестала строчить на машинке, улыбнулась и поздоровалась. У Мишки встал. Ага! Добрый знак.Он вытащил бутылку, поставил на стол, а цветы вручил после. И стал излагать немке свои чувства, мысли и планы на дальнейшую совместную жизнь. Немка только слушала, улыбалась и ничего не говорила. Было совершенно непонятно, как она к этому относится. Мишка распинался, наверное, минут двадцать, и к концу речи у него совершенно упал и больше не стоял. Нужно было срочно поправлять положение. Мишка сказал: Я тут говорю, а вы всё молчите. Скажите хоть что-нибудь. Немка сказала со своим волшебным акцентом: Я очень рада, что вы пришли ко мне, потому что с началом перестройки люди почувствовали себя свободнее и больше уже не боятся разговаривать с иностранцами. И в нашей стране, после того, как сломали Стену, произошли хорошие перемены к лучшему. Теперь немецкий народ снова живет в одном месте, как раньше. Они больше не враждуют брат с братом. Это ветер перемен из России подул на восточную Европу… Мишка уже не понимал, что ему говорят, но стоял у него как следует. Потом немка сказала, что должна подумать над его предложением, съездить в Германию и посоветоваться с родственниками. Мишка согласился. Так и должна поступать порядочная девушка. Они немного выпили, и Мишка вернулся домой со своей эрекцией. Потом немка уехала, обещая вскоре сообщить из Германии решение. Мишка так и не дождался. В деревне его стали дразнить Герингом, и пришлось нескольким острякам свернуть нос, чтобы прекратить обзывание… Мишка с ужасом подумал, что вся его жизнь прошла зря. Ни одна его мечта не осуществилась. Ни одно желание не исполнилось. Ничего интересного в жизни не было. Ни-че-го! Одно только пьянство, грязь, мерзость, драки и жалкие серые дни… Как же так?! Как же так получилось, что жизнь прошла так, что в ней не было ничего такого?!. Чем же он гордился всю жизнь? Что он защищал, когда мудохал обидчиков? Зачем он, например, сегодня отоварил своего лучшего друга Петьку? Что он ему сделал?
Обозвал его жидом – ну и что? Жиды разве не люди? Теперь, когда находишься на пороге страшной смерти, может быть, даже хуже, – понимаешь, какая это ерунда, по сравнению с тем, что сейчас будет! Теперь понятно, что лучше бы уж он родился и умер жидом, чем такое!..
Холодная рука из преисподней опустилась на Мишкину спину, и дыхание могилы коснулось затылка.
Глава тринадцатая / ЛЮДИ И КОМАРЫ, ТРОЦКИЙ И ДР.
Железный занавес между сторонами мозгов…
– 1 —
Сто миллионов лет назад на Земле ничего не было. Так, во всяком случае, считают ученые. Они также считают, что человек появился на Земле миллион лет назад. Это одна из самых крупных ошибок, которая, как будто крючком, потащила за собой все остальные ошибки и привела современный мир к нынешнему плачевному состоянию. Если бы господа ученые посмотрели на проблему происхождения человека с разных сторон, им бы, возможно, не пришло в головы утверждать такие вредные постулаты. Впрочем, это обычное состояние ученых – заметить одну сторону предмета и обрадоваться.Если бы человечество осознавало в полной мере, что оно родилось не вчера, а имеет за плечами сто миллионов лет развития – надо думать, оно бы уважало и себя, и все другие существа тоже.
А так?
Как?
Человек живет подобно комару. Утром родился, днем полетал, насосался крови и вечером помер, не оставив на Земле никакого следа кроме пятна комариной смерти на стенке. Из-за скоропалительных выводов ученых, человечество ввергнуто в меланхолию, депрессию и неверие в собственные силы. Человечество оправдывает свое безответственное поведение тем, что оно еще слишком молодо, не накопило мозгов и, вообще говоря, произошло от обезьян (отдельное «спасибо» мистеру Дарвину!). Нам вполне ясно, почему человечество так себя некрасиво ведет. Нам вполне ясно, почему люди уничтожают друг друга и человекоподобных по ничтожным и смешным поводам. Все только и делают, что ищут такой повод! И его, естественно, находят! Сначала-то люди, вроде бы наоборот, ищут и находят критерии подобия и на основании их объединяются в группы. А после того, как группа оформилась, они с таким же энтузиазмом начинают искать и находить критерии непохожести их группе. И сразу начинают, как говорится, мочить козлов.
Мы, конечно же, понимаем, что изменить тут ничего нельзя, а поэтому можем лишь предложить как-то сделать так, чтобы в этом вопросе было побольше организованности. Раз уж человечество стремится разделяться, мы бы предложили человечеству разделиться по следующим двум признакам:
Пусть одна группа считает, что они произошли от обезьян.
А вторая пусть считает, что они произошли от инопланетян.
И всё! И никаких больше группировок не надо. Вполне достаточно этих двух. Если на Земле останутся только две группировки, порядка станет гораздо больше. А кто не хочет, чтобы было больше порядка? Только дебилы!
Но вернемся к истории. Никто не станет спорить с очевидной вещью, что добро и зло появились гораздо раньше человека. И как только они появились, они тоже стали воевать, как две группировки, которые мы предлагаем оставить. Неизвестно, кому эта война выгодна. Неизвестно, кто ее ведет и чем она закончится. Неизвестно, на какой периферии этой войны находится человечество и какова его роль в этой войне. Потому что человечество еще слишком молодо и не может как следует осознать не только ЭТОГО, но и самое себя.
Лишь избранные люди иногда неосознанно выступают могучим орудием в руках одной из СИЛ. Наносят, грубо говоря, мощный удар противоборствующей силе. Однако и от таких людей ничего, как правило, не остается, кроме комариного пятна на стене…
– 2 —
– …Вот они меня и достали здесь, друзья мои боевые Анд-рюха и Мишка, – закончил рассказывать дед Семен после того как выслушал историю Мешалкина и Ирины. – Мир подходит к концу, – добавил он, вздохнув. – Все признаки налицо. Деньги кончились. Продукты дорогие. У власти – слабаки. По телевизору показывают гомосеков и трансвистелов… Природу засрали. Одна химия поверх природы, – он поднял палец, как патриарх. – За эти гнусные грехи человечество получит! Со дня на день получит! Должно получить! Истинно говорил мне мой дедушка перед войной! А я, дурак молодой, ему не верил. Думал, он просто так брюзжит из-за некультурности. А вот прав был дед!..Мешалкин шмыгнул носом. Он сидел на полу, уткнувшись головой в колени. Ирина держала его за плечо и старалась успокоить. Шутка ли – человек лишился семьи! Жена и двое детей в одночасье превратились в вампиров! Мешалкин никак не мог поверить в это. Если бы его жена и дети утонули в пруду, попали под машину, сгорели в избе – ему было бы легче в том смысле, что такая смерть укладывается в современные представления человека о ней.
– Я не могу понять, – Юра закачался из стороны в сторону.
– Я ничего не могу понять!.. Я ничего не понимаю!.. Как же это?!. Это что же происходит?!. Я сошел с ума!..
Ирина погладила Мешалкина по голове:
– Успокойся… Ты не сошел с ума. Если это так, мы все сошли с ума. Я, ты и дедушка…
– Нет! – Юра оторвал голову от колен, посмотрел вокруг безумными, красными от слез глазами и уронил ее обратно. – Нет! Это я один сошел с ума, а вы мне все кажетесь!
– Мы тебе кажемся? – спросила Ирина. – Хорошо. Значит, мы тебе кажемся… Значит, тебе кажется, что мы едва унесли ноги и прячемся в церкви! Значит, тебе кажется, что твоя семья превратилась в вурдалаков! И ничего страшного не происходит.
– При подготовке в ЦРУ Ирина проходила курс – как снимать стрессы у людей в экстремальной ситуации.
Мешалкин перестал всхлипывать и опять оторвал голову от колен.
– Ничего страшного не происходит? А чего мы тогда здесь сидим?
– Мы здесь сидим, – сказал с амвона дед Семен, – потому что только святые стены могут нас защитить от нечистой силы, которая пришла в Красный Бубен, чтобы утвердить тут Власть Тьмы, воздвигнуть трон сатаны и посадить на него Люцифера! И жена твоя с детьми отныне стали слугами дьявола! Поэтому нечего их жалеть!
– Как же нечего?! Верочка… Игорек… Таня… Как же нечего?!
– Нечего! – отрезал Абатуров. – Это раньше они были жена и дети, а теперь они вельзевул и люцифер! Черти они теперь!
Мешалкин зарыдал.
– Что вы делаете, дедушка?! – воскликнула Ирина. – У человека горе. Я его успокоить пытаюсь, а вы так жестоко говорите!
– А нечего лукавить! Лукавство – дело нечистого! А мы в святой церкви и должны перед лицом Господа нашего, – Семен посмотрел на иконостас и перекрестился, – говорить одну только правду! И если врать мы начнем теперь, когда всё так повернулось, то не одолеть нам диявола и его свиту никогда! А станем мы сами свитою диявола поганого!
Ирина промолчала. Возражать этому упрямому старику было бесполезно. Возможно, он прав. Разведчика может подстерегать всё что угодно. Она усвоила, что когда нет возможности применить навыки, полученные при обучении, следует действовать по обстоятельствам. Действовать так действовать!
– Хорошо, – сказала Ирина. – Но всё же постарайтесь помягче… Просто не нужно говорить лишнего…
– А что я сказал? Это же правда, что его бывшая жена и дети теперь слуги дьявола.
Мешалкин вздрогнул и громко зарыдал в коленки:
– Неужели и дети! – послышался его, приглушенный ногами, голос. – А-а-а!
– Тихо, тихо, – Ирина погладила Юру, посмотрела на Абатурова и покачала головой, как бы говоря: Что же вы, дедушка, творите с человеком.
Абатуров почесал бок.
– Если бы сейчас была нормальная обстановка, – сказал он раздумчиво, – то тогда, конечно, приврать можно. Ничего страшного в этом нет. А на войне врать нельзя. Каждое твое лживое слово идет на пользу противника. То есть, значит, сатаны. Ты же, девка, не хочешь помогать дияволу?
– – Нет, конечно.
– И не надо, – дед Семен посмотрел на руки. – Я вот вам говорил, как мы с Мишкой и Андрюхой Троцкого расстреливали… Так вот… После войны дед по секрету рассказывал, что Троцкий поначалу был неплохой мужик, а потом потихоньку стал врать… для пользы общего дела… и докатился… Ты вот молодая, так слышала, небось – Троцкий, Троцкий. А кто он да чего – толком не знаешь. И никто не знает, потому что тайная жизнь у него была, – Абатуров подался вперед. – Настоящая фамилия у него Борщтейн!.. Из понятно кого… А Ленин умный был, говорил ему: Куда ты, Давыдыч, с такой фамилией лезешь в революцию? Мало, что ты мордой не того! Ну это – полбеды. А фамилию поменяй обязательно, чтоб звучала нормально. Он и поменял на Троцкого. И первое время вел себя геройски. Но брехать уже тогда начал. И брехал всем так, что Ленин сам его еле выносил, терпел только из уважения к прошлым заслугам. А когда Ленин умер, Троцкий совсем забрехал-ся. Сталин терпел-терпел, а потом вызывает его после демонстрации и говорит: Давыдыч, ну ты же старый человек, а такое несешь на людях! Постеснялся бы светлой памяти Ильича. А Троцкий говорит: Ильич бы меня понял. Он один меня понимал. Всего только и было двое пламенных революционеров – Ленин да я. А вы все остальные – говно! И ты, Сталин, тоже говно! А Сталин в то время плевался из трубки отравленными наконечниками. Хотел он в Троцкого плюнуть, да пожалел из уважения к ленинской памяти, потому что это всё было в Мавзолее, у гроба Ленина. Знаешь что, Борщтейн, – Сталин сказал ему сурово. – Собирай свои манатки и катись из СССР, пока я тебя не прихлопнул! И еще, за такие твои слова, во всех странах, где ты прятаться станешь, нигде тебе покоя не будет! Потому что я всех коммунистов на тебя натравлю! Весь КОМИНТЕРН!.. Троцкий от сталинского гнева сбежал в Америку, а оттуда уже в Мексику. Приехал в Мексику, а его там, кроме коммунистов, никто не знает. А коммунисты по заданию Сталина почитают за честь ему кишки выпустить. Метался Троцкий, метался, а что делать?! Денег нету. А кроме как брехать, ничего делать-то он и не умеет. А в мексиканские революционеры его не принимают. Гонят отовсюду, как собаку. А жрать охота так, что живот сводит. Пошел он в пустыню и кактусов нажрался, чтобы чем-то брюхо набить. Такой голодный был, что глотал не жуя, вместе с колючками. Колючки-то ему с изнутри в кишки и навтыкались. Лег он на землю чужую и чует, смерть его пришла. Солнце морду жарит. Мухи срут. Стервятники по небу кружат, ждут падаль. Глаза закрыл Троцкий, лежит мучается: Неохота помирать. Мало пожил. Многого еще не сделал. Кабы теперь кто помог, так отдал бы тому всё. Вдруг чувствует – тень на глаза нашла. Смотрит, а над ним сам диавол стоит. Усмехнулся диавол и говорит Троцкому: Могу помочь. Сделку предлагаю. Ты мне, само собой, душу, а я тебе – что хочешь. Троцкий заупрямился. Я, говорит, не в том смысле, что всё отдам. Я, в смысле, последнюю рубашку отдам. А больше у меня ничего нету… На хрен мне нужна твоя рубашка, – диавол отвечает. – Я думал, ты серьезный человек, а ты и вправду, только брехать научился! Правильно тебя из СССР выгнали!.. Так что подыхай здесь, как собака, с кактусом в кишке! Страшно стало Троцкому умирать. Но душу терять еще страшнее. А диавол хитрый говорит ему: Чего ты, Троцкий, ломаешься, как баба?! Ты и так, сам того не зная, всю жизнь мне служишь своим враньем неумеренным. Душа твоя так и так моя после смерти будет. А помрешь ты часа через два в диких мучениях. Я бы подождал, а только мне твоя душа при жизни полезней. Думай сам – или помрешь через два часа в мучениях, и душа все равно мне достанется, или жить будешь, как король!.. Подумал Троцкий и согласился. Продал, значит, душу свою за богатство, славу и бессмертие. Купил дом громадный, слуг там завел, сторожей наставил от мексиканских революционеров. И стал книжки писать, а в книжках опять брехать обо всем – занялся любимым делом. Жил-жил, горя не знал. Но потом одному мексиканскому революционеру все-таки удалось к нему сзади подкрасться, когда Троцкий книгу писал про свою роль в мировой революции. Подкрался он к нему и дал ледорубом по голове.
И зря. Вот если бы он ему срубил башку, тогда бы Троцкий умер, потому что без башки бессмертные не живут. А он ему всадил прямо посередке, так что лезвие в башку по самую рукоятку ушло и там застряло. Не помер Троцкий, а просто сильно перепугался и стал жить дальше с топором в голове. Только ручку деревянную вытащил, чтоб она ему не мешала шляпу надевать и ложиться на спину. И стало у него в голове навроде бы Железный занавес между сторонами мозгов. Каждая сторона теперь отдельно думает. Одна, например, думает идти направо, а другая – налево, и из-за этого ноги дергаются и разъезжаются в стороны. А Троцкий…
Абатуров не закончил. Страшный грохот потряс церковь. Земля содрогнулась. Иконы на стенах задрожали, и одна маленькая, но старая иконка сорвалась со стены и упала в угол.
Глава четырнадцатая
МЕСТЬ
Иногда Господь, бывает Кинет сверху кирпичи Чтоб внизу не забывали Обезьянку Чи-чи-чи
Рашен Бразерс
– 1 —
Месть. За что люди мстят друг другу? Например, за то, что один другому нассал в ботинок. Или – один у другого убил брата. Кто-то кого-то обозвал: жидом, ниггером, кацапом, хохлом, лягушатником, макаронником, чурбаном, чуркистаном, узкоглазым, желтожопым, красножопым, черножопым. Еще мстят за то, что распяли Христа. Мстят за то, что едят свинину. Мстят за то, что не едят свинину, зато пьют кровь христианских младенцев. Мстят за то, что дерут ишаков. Мстят за то, что не дерут ишаков. Мстят за деревянных идолов. Мстят за то, что крестятся двумя пальцами. Мстят за то, что крестятся тремя. Мстят за то, что показывают средний палец. Мстят тем, кто жрет палочками, как дикари. Мстят тем, кто имеет много жен. Мстят тем, кто предлагает своих жен гостям. Мстят тем, кто своих жен не предлагает, но зато пользуется женами гостей. Мстят за идиотские спортивные игры. (Русские, например, смотрят с плохо скрытым раздражением на американский футбол, им хочется надавать американцам по шее, чтобы они поняли, что футбол – это игра, в которую играют ногами, в крайнем случае, головой! А американцы тоже так же думают, только наоборот). Часто мстят за политику. Политика – один из самых популярных поводов мщения. Мстят за то, что одним кажется, что их любимую партию преследует партия уродов, негодяев и дураков. Женщины мстят по более мелким поводам. Например, одна другой плюнула в кастрюлю. Ну и так далее. Можно бесконечно долго перечислять причины мести. Как говорили древние, имя им Легион. Мы не в курсе, сколько это точно, но звучит убедительно. Гораздо убедительнее, чем имя им Триллион.Теперь о способах мести. Самый простой и распространенный способ – пойти и убить врага. Желательно еще, чтобы смерть была мучительной, чтобы обидчик в полной мере мог осознать перед смертью, за что он умирает и кто его убивает. А не так просто – бабах! и нету! И никто не понял, что это месть была, а не несчастный случай. Неплохо это было поставлено в свое время у горцев (в том числе корсиканцев, албанцев, латиноамериканцев). Непонятно почему, может быть, воздух и острый перец так влияли на людей, но факт, что если там кто-то кому-то насолил, то всё! – всем родственникам будет чем заняться несколько последующих поколений, пока кто-то из них еще жив. Такая месть называется кровной. Но убивать необязательно – можно засадить в тюрьму, оставить без работы, увести или изнасиловать жену, разорить, нассать в ботинок.
Месть – один из главных рычагов мироустройства. Месть – обязательное условие человеческой деятельности и существования. Мстить так же обязательно, как не портить воздух в общественном месте. Не мстить – западло. Тот, кто не мстит, автоматически попадает в разряд отверженных. Если же человек, как положено, мстит, он: раз – получает удовольствие от активной деятельности, два – получает удовольствие, когда достигает цели, три – если в процессе мщения он погибает, то погибает, как герой, отдавший жизнь за святое дело. А если его сажают за убийство, то тоже он герой, как и в предыдущем случае…