Белобров Владимир Сергеевич. Красный бубен

   Твердохлебов сжал в руке монтировку и вышел из кабины. Он обошел грузовик, но никаких «мерседесов» сзади не увидел. Однако кузов продолжал ходить ходуном. Вася подошел, отодвинул брезент и увидел, что в кузове прыгает вверх-вниз азербайджанец в черных джинсах и белой рубахе.
   – Ты чего? – удивился Твердохлебов.
   – Я шучу, – ответил айзер, продолжая прыгать, и засмеялся. – А ты думал, чурбаны тваи папиросы варуют?
   – А чего у меня машина не работает? Может, ты мне сахару в бензин насыпал?
   – Нэт… Я тэбэ туда малэнко пассал… – он прыгал и прыгал. – Может, у меня моча очень сладкий… много сахар в ней…
   Вася не понимал, шутит чурбан или нет. Складывалось такое впечатление, что он обдолбанный. Чурбаны курят шмаль, это всем известно, потому что им их мулла не разрешает бухать. Если он действительно нассал ему в бензобак, за это его стоит отоварить монтировкой. Но, по уму, мотор от этого не работать не может. Вася, как профессионал, чувствовал, что причина в другом. Значит, чурбан шутит. И вообще, не понятно, чего ему от Васи нужно. Чего он, черножопый, добивается?! Залез, сука, в кузов и прыгает, как баран!
   Твердохлебов потряс монтировкой.
   – Кончай прыгать в моей машине! Рессоры мне портишь… Айзер перестал прыгать. Он сел на коробку, надорвал край, вытащил оттуда пачку «Беломора».
   – Э! Э! Ты чего?! – закричал Твердохлебов.
   Но айзер как будто не слышал. Он открыл пачку, вытряс папиросу.
   – Э! Ты чё?! Не понял?! – Вася полез в кузов.
   Айзер выдул табак в Васину сторону, стянул с мундштука папиросную бумагу и сказал:
   – Хочу тэбэ, Вася-джан, чем-то угастыть… – он достал из кармана пакет с травой и стал забивать косяк.
   Откуда он меня знает? – пронеслось в голове у Васи. – Откуда?!.
   – Э! Э! Кончай тут, – Твердохлебов подтолкнул чурку к выходу. – Привыкли хозяйничать! Я эту дрянь не употребляю! И не фига чужие папиросы потрошить! Прыгай отсюда, пока я тебе монтировкой не переделал!
   – Пагады. Зачем талкаешь меня? Я тэбэ, Вася дарагой, дэло хочу предложить.
   Откуда он меня знает, этот чурбан вонючий?! Уж не он ли мои документы взял?! Точно, он! Кому ж еще! Сейчас из меня бабки тянуть будет!.. Будет, гад, выкуп предлагать! – Вася насупился. – Если у него мои документы, так сразу его не пошлешь! Ладно, документы заберу и отмудохаю потом…
   – Ну? – Твердохлебов заткнул монтировку за ремень, а руки сложил на груди. – Слушаю твое дело…
   – На, дерни, – чурбан протянул косяк.
   Вася хотел отказаться, но решил, что в такой ситуации отказываться неправильно. Он взял папиросу и затянулся.
   – Маладэц какой, – айзер прищурился и усмехнулся. – Давай пакуры еще, патом дэло пагаварым…
   У Васи закружилась голова, и ему вдруг стало спокойно и хорошо. А мысли завертелись с бешеной скоростью, и были они какие-то… про всё сразу. Он посмотрел на айзера и подумал, что тот больше не раздражает его. Сидит себе чурбан на коробке, никого не трогает, не лучше и не хуже остальных, такой же мудак, как и все в этой жизни…
   Вася улыбнулся и затянулся еще раз…
   Как я раньше не понимал таких простых вещей?..
   – Тебя как зовут? – спросил он.
   – Мурат.
   Вася протянул руку и хлопнул Мурата по ладони:
   – А я Вася. – Вася вспомнил кино «Белое солнце пустыни» и пошутил: – Давно здесь торчишь, Сайд? – и засмеялся. Шутка ему понравилась. Он сел на другую коробку, продолжая смеяться.
   – Я не Сайд, – ответил Мурат. – Сайд таджик, а я айзер-байджан… Как Муслим Магомаев, – он набрал воздуха и запел голосом, похожим на Муслима: – Ты мая мэлоды-и-ия-а, я тывой пирэданный эврэй-и-и!
   От смеха Вася чуть не упал с коробки. Он согнулся пополам, и у него по щекам покатились слезы.
   – Хватыт, брат, весэлиться. Тэперь дэло…
   Вася уже успел забыть про дело, про документы и вообще – чего он тут делает. Но смеяться перестал.
   – Хочешь заработать?
   – Ясный перец! Кто ж не хочет!
   – У меня дурь есть, у тэбэ табак. Мне в Рязань нада дурь вазыть, а ты туда и так едишь. Давай дагаваримся. Будишь маю дурь вазить вместе са сваим табаком. У тэбэ в табакэ никто нэ замэтит, а я тэбэ платить буду круто. Дагаварылысь?
   – Сколько? – Васе предложение понравилось. Ему ничего не стоит спрятать траву в табаке, и навряд ли ее там найдут. А, как он слышал, перевозчикам наркотиков платят приличные деньги. Это, естественно, не те гроши, которые он зарабатывает на ворованном табаке. Через месяц, – подумал Вася, – уже куплю себе БМВ. – Сколько? – повторил он вопрос.
   – Нармалные дэнги. Через мэсяц уже купишь сэбэ БМВ, понял, да?
   Вася не удивился, что Мурат ответил ему его же мыслями. Потому что они были естественными.
   – Конкретнее, – Вася затянулся еще раз, и у него перед глазами всё поплыло.
   – Пять тысяч баксов за паездку в адын канэц, – Мурат поднял палец.
   – Согласен, – Вася представил, как едет в Рязань, как подъезжает к посту ГАИ, и его проверяют. И ничего страшного! Денег до хрена, всегда можно откупиться. Опять же документы в порядке… Документы! Документы надо не забыть у айзера забрать, пока помню. Л то как-то всё из головы вылетает… Но сначала деньги пусть дает. Аванс. – Давай деньги.
   Мурат вытащил из кармана пачку долларов.
   – На. Это аванс тэбэ. Здэсь штука баксов. Астальное в Рязани, кагда тавар сдашь…
   Вася взял деньги и хотел пересчитать, но поленился и сунул в карман.
   – И документы давай.
   – Какие дакумэнты?
   – Какие надо.
   – Накладные на анашу, что ли? – пошутил Мурат.
   – Кончай шутить, давай документы, и я поехал. А то и так уже задержался тут.
   – Слушай, брат, я нэ панимаю, – Мурат развел руками, – какие такие дакумэнты? Что ты хочишь? Я тэбэ дэло выгадный дал, дэнги дал, тавар дал! Что ты хочишь, брат, я нэ пани-маю, билат?! Мамой киланус, нэ панимаю! Какой-та ты жадный, брат, работа тэбэ мала, дэнег миного мала! Каких-та дакумэнты давай! Каких тэбэ дакумэнты?! Что ты прэзидэнт Аэирбайд-жана тэбэ дакумэнты, да?!
   Вася подумал, что чурбан явно гонит. Документы у него, и он от Васи чего-то добивается, но чего именно Вася понять никак не мог. Неожиданно до Васи дошло, что этот черножопый торгаш хочет за Васины документы тысячу долларов, которые сам же Васе и отдал. Ага, – понял Вася, – понятно, чего он таким добрым был! Теперь возьмет с меня штуку за документы, а я, значит, должен буду за просто хрен везти его стремную дурь в Рязань! И еще наверняка он меня подставить хочет, чтобы русского посадили, а им, чурбанам опять ничего! Чтобы и дальше себе продолжали одурманивать русский народ!
   Вася взял азербайджанца за грудки, приподнял, подтянул к себе и сказал ему в нос:
   – Давай документы, придурок, а не то я тебе нос в жопу засуну!
   Алиев задрыгал ногами и попытался отпихнуть Васю от себя руками. Вася, продолжая держать его за грудки, врезал локтями по рукам, чтобы не лез.
   – Документы! – страшно закричал он, брызгая слюной.
   – Нэ убывай, брат! На, дэнги вазми! – Мурат сунул руку в карман и вытащил пачку долларов. – На дэнги, новый дакумэнты купишь!
   Вася взял пачку, сунул за пазуху и снова тряхнул вора.
   – Документы!
   – На дэнги еще, толька нэ убивай! – азербайджанец вытащил еще пачку долларов.
   Вася быстро прикинул, что в ней примерно штуки три, плюс штуки две, которые у него уже есть, и того – примерно пять штук! Хватит на много документов. Но все равно можно попробовать потрясти чурбана еще немного.
   – Ты меня не понял, гнида! Я на твои деньги плевал! Мне мои документы нужны! В них написано кто я есть! Там написано, что я не какой-то этот… Чурбанов, а, блин, коренной русский с постоянной пропиской. Документы гони!
   – Брат! Нэт больше дэнги! И дакумэнты нэт! Отпусти, брат! Прошу, отпусти! Патом дэнги еще дам тэбэ! Отпусти, брат! Нэ убивай! У мэнэ дэти три в Азирбаджан!
   Вася понял, что больше слупить с азербона не получится.
   – Ну, смотри! – строго сказал он. – Если наебал меня, я тебя из-под земли выну и яйца оторву!
   – Да, да, – Мурат неожиданно улыбнулся. – Канэчна вы-нэшь, брат! Еще как вынэшь! Завтра приезжай на эта мэсто, дэнги тэбе принэсу.
   – Попробуй не принеси! Я с тамбовской братвой приеду и всё тут разнесу! – Вася подошел к краю кузова и разжал руки.
   Мурат шмякнулся на землю, вскочил и быстро побежал прочь.
   – Скажи спасибо, что жив! – крикнул ему вслед Твердохле-бов.
   – Спа-а-си-и-ба-а-бра-ат…
   – Если тебя завтра не будет, тебе секир-башка!..
   Вася не надеялся, что завтра чурка прибежит с деньгами, но и не расстраивался. Он и так слупил колоссальную сумму и был теперь вполне доволен жизнью. Однако приехать сюда назавтра он тем не менее собирался. Хрен его знает, может быть, получится срубить еще! Не зря же Вася припугнул его тамбовской братвой, в которой у него действительно были знакомые.
   Вася присел на коробку, достал доллары и пересчитал. Оказалось не пять, а целых шесть тысяч пятьсот двадцать девять долларов США! У Васи закружилась голова. Сорок пять сотенных бумажек, сорок пятидесятидолларовых, две бумажки по десять долларов и девять – по доллару!
   Можно купить тачку, можно купить дом под Тамбовом, можно съездить в Турцию, купить там кожаного товара, здесь продать, завести, короче, бизнес! А эти, на фиг, сигареты брошу к свиньям! Что я в таком возрасте езжу, как мальчик на побегушках?! Типа по карманам чирики сшибаю! Пора заняться серьезным делом!
   Вася, на всякий случай, решил засунуть доллары за пазуху, а то мало ли… менты всякие, рэкет… Так надежнее. Распихав деньги, он достал из надорванной коробки пачку «Беломора» и закурил. Покурив, швырнул окурок на дорогу, спрыгнул, потянулся и пошел в кабину. Настроение было хорошее.
   Вася сел за руль и решил ехать. Но не в Рязань, а обратно в Моршанск. В Моршанске он скажет, что у него украли документы, сдаст товар и уволится с фабрики. Хватит, погорбатился Вася!
   Он вырулил на дорогу и уже хотел ехать дальше, как вдруг ему в голову пришла неприятная пугающая мысль. А что, если этот чурбан подсунул ему фальшивые баксы?! Что-то уж очень легко он с ними расставался!
   Вася залез за пазуху и вытащил стодолларовую купюру. Достал из бардачка маленький китайский фонарик-ручку и посветил на доллары. На вид и на ощупь деньги были вполне нормальные. Тогда Твердохлебов решил проверить водяные знаки. Он подставил фонарик под доллар сзади и всмотрелся. По коже пробежали мурашки! Вместо портрета американского президента на него глядел улыбающийся череп в цилиндре. Вася не поверил глазам!
   Вдруг череп на купюре ожил и клацнул зубами.
   – Мама! – вскрикнул Вася.
   Купюра выпала из руки, спланировала на пол кабины, вспыхнула синим пламенем и подожгла резиновый коврик. Противно запахло горелой резиной.
   Твердохлебов почувствовал, как деньги сами собой заползают к нему под одежду, расползаются по всему телу, прилипают к коже, как горчичники, и быстро нагреваются. На лбу выступил пот. Он начал стучать себя по всем местам, но толку от этого не было. Одежда дымилась.
   Вася выскочил из кабины, сбросил пиджак, содрал с себя рубашку и майку. Из-под майки вырвалось синее пламя. Вася упал на землю и стал кататься по ней, пытаясь сбить огонь, но толку от этого не было.
   Кожа шипела и трещала, как сало на сковородке. Боль была такая, что можно было сойти– с ума.
   Вася и сошел. Он вскочил на ноги и побежал по дороге. Огромный полыхающий факел в темной тамбовской ночи.

Глава восемнадцатая


КТО-ТО ИЗ ТУМАНА

   Бог всегда всё устроит.

– 1 —

   Вероника зевнула.
   – Хочешь, – предложил Леня, – пересядь на заднее сиденье, там поспишь немного.
   – Ага… Что-то я устала…
   – Туман откуда-то взялся, – Леня прищурился. – Вроде по погоде не должен быть, – он затормозил, и Полушкина пересела назад.
   Темнело. А из-за тумана всё приобрело расплывчатые очертания. Леня включил желтые противотуманные фары. Но они особенно не помогали. Все равно видно было плохо, и с каждой минутой становилось еще хуже.
   Однако нужно поторапливаться, – подумал Леня, – а то из-за этого чертовою тумана влетишь куда-нибудь.
   С другой стороны, гнать было опасно по той же причине. И так и так выходило не очень. Скрепкин подумал и выбрал второе – ехать побыстрее.
   Замелькали по обеим сторонам дороги тревожные тени. Они не нравились Скрепкину, вызывали у него антипатию. Леня любил делать энергичные поступки. Ему нравилось, когда в его жизни происходило что-то такое, что заставляло его действовать стремительно. Это наполняло его энергией и делало жизнь осмысленной. И поэтому в последние сутки настроение у Лени было великолепное. Он чувствовал необыкновенный подъем, необыкновенный прилив сил и бодрости. Ему хотелось переворачивать тяжелые вещи, бежать куда-нибудь на дикой скорости, разбираться с врагами, помогать друзьям, трахаться и тому подобное. Энергия переполняла его. Но теперь великолепное настроение уступило место тревоге, настроение резко испортилось, и причину этого Леня понять не мог.
   Скрепкин нахмурился. Он не понимал, что портит ему настроение. Вроде, он делает всё, как надо, помогает своей первой любви, нормальный делает поступок. Он бросил все свои дела, кинулся к Веронике на выручку, они с ней душевно трахнулись, и теперь он едет хрен знает в какую деревню, чтобы выручить ее из беды. Вроде всё правильно, но откуда взялась эта гусеница тревоги, ворочающаяся в его груди? Неплохо бы было позвонить теперь отцу Харитону, посоветоваться с ним, облегчить душу.
   Леня посмотрел на часы. Нет, отцу Харитону звонить было поздновато. Отец Харитон уже спит в больнице.
   Неожиданно в голове у Лени возник образ отца Харитона, лежащего на кровати под голой медсестрой. Отец Харитон посапывал, у него дрожала борода.
   Фу ты! Какая чепуха, прости Господи, в голову лезет! Прости мя, святый Боже, святый крепкий…
   Леня перекрестился.
   Сзади раздался храп.
   Леня вздрогнул.
   В его голове моментально пронесся образ отца Харитона, храпящего на заднем сиденье.
   Скрепкин обернулся и посмотрел на заснувшую Веронику.
   А когда повернулся обратно, увидел, как из тумана что-то вынырнуло.
   Он не успел повернуть руль, а только врезал по тормозам.
   И машина наехала на неизвестно кого.
   Если это лось или кабан, то ладно!.. Не дай Бог это человек!
   Леня выскочил из машины.
   На обочине дороги лицом вниз лежала девушка.
   Ну, все! Доигрался! Предчувствие меня не обмануло! Я опять кого-то бессмысленно убил!.. Карма!..
   Он нагнулся и осторожно дотронулся до девушкиного плеча.
   Девушка вздрогнула.
   Слава Богу! Она жива!
   Скрепкин бережно перевернул ее на спину.
   – Эй… Э-эй… Девушка… Вы как?.. С вами всё в порядке?.. – он прикусил язык. Вырываются же автоматически такие дурацкие выражения!
   Девушка открыла глаза, увидела над собой Леню, вздрогнула и попыталась прикрыть лицо рукой.
   – А-а, – вырвался у нее изо рта слабый крик. – Фак ю! Леня не поверил своим ушам. Он говорит штампованными фразами, и ему отвечают такими же!
   – Не бойтесь, я ваш друг, – от волнения Скрепкин продолжал говорить по-идиотски. – Я ваш друг, – повторил он и приложил к груди ладонь, – доверьтесь мне, и всё будет в порядке.
   Девушка приподняла голову, огляделась.
   – А где живой щит? – спросила она.
   Леня понял ее слова, но не понял смысла вопроса. Он только почувствовал по тону, что живой щит – это для нее что-то ужасное. Он решил, что незнакомка бредит. Скрепкин почесал за ухом и сказал подчеркнуто спокойно:
   – Живой щит ушел.
   – Точно?
   – Абсолютно, – Леня кивнул.
   – И он никогда не вернется?
   – Нет. Я ему сказал, чтобы он больше не совал сюда свой нос.
   – Это хорошо, – девушка вроде бы улыбнулась, или Лене это показалось.
   – Конечно хорошо! – сказал он. – На хрен он нам тут нужен?!
   Девушка еле заметно кивнула:
   – Что со мной было?.. Где я?..
   – Вы выскочили из тумана прямо перед моей машиной… У вас кости целые?..
   Девушка села и вытянула руки вперед, как будто собиралась заняться аэробикой.
   – Кажется, да.
   – Попытайтесь встать, – Леня протянул ей руку. Девушка оперлась и попыталась подняться.
   – Ой! Нога!
   – Что такое?!
   – Я, кажется, ногу сломала!
   – Беда-то какая!.. Ну, ничего, я вас в больницу отвезу, – не дав девушке опомниться, Леня подхватил ее на руки и побежал к машине.
   Тумана прибавилось, и хотя они находились буквально в каких-нибудь пяти-шести метрах от автомобиля, если бы у него не горели фары, они бы легко могли его потерять.
   Леня подбежал к задней двери и постучал по ней ногой.
   – Вероника, открой дверь!
   Дверь резко распахнулась и сильно ударила потерпевшую по голове.
   – М-м, – голова девушки безжизненно повисла в воздухе. Из дверцы показалась сонная Вероника.
   – Бляха-муха! – вырвалось у Леонида. – Посмотри, что ты наделала! – он занес девушку в салон и положил на заднее сиденье. – Я случайно наехал на нее машиной, а ты стукнула дверцей по голове!
   – Боже мой! – Полушкина схватилась руками за щеки и заплакала.

 

– 2 —

   – Едем в больницу, – решительно произнес Леонид.
   – Куда же мы поедем, Ленечка, если мы тут ничего не знаем и ничего не видно из-за тумана?!. Меня теперь точно посадят! Точно! И тебя я втравила… – она опять зарыдала.
   – Не реви! И так тошно. Раз так получилось, значит, так получилось – и всё! Значит, мы Бога прогневили, и теперь надо исправляться! Едем в больницу!
   Но не проехали они и ста метров, как из тумана прямо на них выскочил какой-то предмет. Леонид резко нажал на тормоза, но остановиться опять не успел. Что-то, по звуку железное, ударилось об машину и отлетело в темноту. Взорвалась правая фара. Машину занесло. Она развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась у самой обочины. Вероника сильно ударилась лбом о ветровое стекло. С заднего сиденья свалилась на пол, еще раз стукнулась головой и застонала Ирина Пирогова. Правду сказать, она этого не заметила, потому что уже находилась в анабиозе. Леонид не пострадал вовсе, он успел сгруппироваться и не ударился ни головой о стекло, ни грудью о руль.
   Он выскочил из машины и побежал к тому месту, куда отлетела непонятная херовина.
   Он подбежал. На земле валялся дорожный указатель.
   – Черт! – выругался Скрепкин. – Какой мудозвон поставил щит посреди дороги! – он нагнулся и прочитал вслух: – Красный Бубен!.. Эй, Вероника, бегом сюда! Приехали! Прости, Господи, за мои слова! Прости, Господи, за мои глупые дурные слова!
   Из тумана, пошатываясь, вышла Полушкина с приложенным ко лбу носовым платком.
   – Смотри! – Леня торопливо притянул ее за рукав. – Чудо! Бог передвинул щит на середину дороги, чтобы мы не проехали!
   Полушкина нагнулась и прочитала.
   – Да… А не мог ли Бог придумать что-нибудь помягче? – она вытерла платком лоб.
   – Заткнись! Бог не выбирает легких путей!.. Мы сворачиваем в деревню и, я думаю, найдем там какой-нибудь медпункт.
   Они вернулись к машине.
   – Фару разбили. Ну и черт с ней! Тачек я никогда не жалел. По коням!
   Со стороны деревни будто ударили в колокол. Одинокое Бу-ум-м прорезало тишину.
   – Чего это на ночь звонят? – Леня перекрестился.

Глава девятнадцатая


СМЕХ ДЬЯВОЛА

– 1 —

   – …Вот так-то вот, – закончил Семен Абатуров. – И сегодня мы успели переколоть… – он посмотрел на кол с зарубками, – двенадцать человек вампиров и четыре дома сожгли к свиньям.
   – Тринадцать, – уточнил Мешалкин.
   – Ага, – дед кивнул и вытащил из кармана ножик, чтобы сделать еще одну зарубку.
   – Но есть мнение, – вставил Коновалов, – что волдыри эти за ночь накусают больше, чем мы за день их накололи.
   – Да, – Мешалкин вздохнул, – и это, к сожалению, очевидный факт.
   Хомяков, тихо сидевший до этого на полу, встал на ноги и прошелся взад-вперед по церкви.
   – Не знаю уж, что тут у вас на самом деле творится, – сказал он, – а только я хочу узнать – где моя дочь и мои внуки?! И чего ты, – он повернулся к Мешалкину, – тут отсиживаешься, когда у тебя семья неизвестно где?!
   – Известно где! – огрызнулся Юра. – Вам же объяснили!.. – слова давались ему с трудом.
   – Что объяснили?! Мне по хрену, что вы тут плетете! Вы все с ума посходили! Вы верните мою дочь и внуков и сходите с ума дальше! Это ваше личное дело! А мы в Москву поедем! Игорьку скоро в школу – готовиться надо!
   – Не веришь, мил человек?! – дед Семен перешагнул через лежавшего без сознания Углова. – Пошли на колокольню!
   – Чего я там не видал на вашей колокольне?!
   – Чего?!. – переспросил Абатуров. – А может, дочку свою с внуками увидишь, если повезет.
   – Ну, пошли! – Хомяков придвинулся к Абатурову почти вплотную. – Но смотри, дед! – он погрозил пальцем.

 

– 2 —

   Они поднялись на колокольню. Первым вышел дед Семен, за ним Мешалкин с серпом, который он прихватил, сам не зная зачем, потом Хомяков. Последним поднялся Мишка Коновалов и, как в прошлый раз, стукнулся головой об колокол. Колокол загудел.
   – Мудозвон! – сказал ему Абатуров.
   – Чё ты, дедон, – Мишка потрогал голову. – Легко тебе! Просидел весь вечер в святом месте, а мы того… Петьку спасали, еврейку закололи… Ноги ни фига не держат!.. Четвертый раз уже головой ударяюсь…
   Сверкнула молния, и страшный раскат грома оборвал разговор. Откуда было взяться грому и молнии на чистом небе? Но теперь, когда всё в Красном Бубне перевернулось с ног на голову, никто уже ничему не удивлялся. Разве что Хомяков, который еще не привык.
   – Откуда это? – Хомяков поежился. – Вроде звезды сияют…
   – От велбрюда, – ответил дед Семен.
   – Велбрюд пернул, – добавил Коновалов.
   – Вон, гляди, Фома неверующий, – Абатуров показал рукой на луну.
   На фоне луны Хомяков разглядел какую-то черную точку. Точка стремительно вырастала в размерах и через мгновение приобрела форму перепончатокрылой твари. Хомяков открыл рот и замер.
   – Летит начальник вампиров, – объяснил дед Семен. – Сейчас подлетит и будет нас искушать! Будет пытаться договориться. Дьявол!.. Старший их дьявол!
   Хомяков смотрел во все глаза. Такого ему видеть еще не приходилось. К церкви подлетел горбоносый мужчина, с бородкой клинышком, в черном комбинезоне, черных лакированных сапогах и пенсне.
   Огромные перепончатые крылья превратились в черный плащ, который позволял черному человеку плавно висеть в воздухе на одном месте. Его глаза светились красным огнем.
   – Эй, Троцкий! – смело крикнул дед Семен. – Пиздуй отсюдова!
   – Сначала отдай мне мое, – прокричал в ответ черный человек. И от его голоса по спине Хомякова потек холодный пот.
   – А это видел?! – дед показал две дули.
   Черный человек облетел церковь вокруг и остановился на том же месте.
   – Из-за твоего упрямства, старик, страдают невинные! Смотри, – он взмахнул плащом.
   И все увидели, как из темноты к церкви начали выходить тени, бывшие односельчане Коновалова и Абатурова. Сегодня среди них попадались лица из соседних деревень.
   Абатуров разглядел колчановского закадычного собутыльника из соседней деревни. Он улыбался, но его улыбка никого не могла порадовать.
   – Видишь, что ты наделал! – заревел Троцкий. – Их с каждой минутой будет становиться всё больше и больше! И так до тех пор, пока ты не отдашь мне мое!
   – Перестань мучить людей! – закричал Абатуров. – Все равно наше дело правое! Победа будет за нами!
   Черный человек засмеялся и перевернулся в воздухе.
   – За кем – «за нами»? – спросил он.
   – За нами и за Богом! Черный человек рассмеялся вновь.
   – Ты думаешь, старый пень, что ты нужен Богу?! Богу нет никакого дела до вас!
   – Ты врешь! И сейчас все в этом убедятся! – дед Семен погрозил человеку кулаком и побежал вниз за чудотворным распятием.
   Он, как молодой, сбежал по крутым ступенькам и перепрыгнул через Петьку Углова.
   Надо же, – на бегу подумал Абатуров, – ведро святой воды на него вылил, а ему не помогает!
   Он схватил распятие и побежал обратно на колокольню.
   Растолкав Коновалова и Хомякова, дед Семен протиснулся к перилам, выставил перед собой крест и направил его на Троцкого.
   – Изыди, сатана! Троцкий рассмеялся.
   – Говорил же я тебе, глупый старик, что вашему Богу нет до вас дела! Может быть, и Бога-то никакого нет! Ха-ха-ха!.. Возвращай мне мое, и обещаю тебе, что я уйду!
   Абатуров направил крест на толпившихся внизу вампиров. Крест не действовал. Дед Семен растерялся.
   – Ну что, теперь отдашь?! – закричал черный.
   – Нет!
   – Ладно, у меня есть время, я могу подождать! – И Мешалкину показалось, что он врет. – А вот у тебя времени всё меньше и меньше!
   Мишка поднял свой кол, как копье, прицелился и швырнул в черного человека. Человек поднял руку, и кол на полпути завис в воздухе, повисел секунду, упал и воткнулся в землю. Вампиры внизу расступились.
   Черный человек повернулся спиной, его плащ вновь превратился в крылья. И он полетел прочь, растворяясь в темноте.
   – Де-ду-шка! Де-ду-шка! – послышались внизу детские голоса.
   Хомяков опустил голову и увидел прямо под собой свою дочь и своих внуков.
   – Папа! – закричала Татьяна. – Как хорошо, что ты приехал за нами! Мы уже не надеялись, что выберемся отсюда! Здесь такой ужас! Мешалкин сошел с ума…