Бенджамин Курт. Небесные врата

   Льешо бросил взгляд на небо, напоминая, что враги могут следить за ними откуда угодно.
   – Давайте пойдем под крышу…
   Каду повела их в единственную имевшуюся на галере каюту.
   Вместо стульев там стояли низкие диваны, на полу валялись подушки, но стол на коротких ножках, как и обычно, был завален картами и схемами.
   – Мы здесь. – Каду указала на знакомый кусочек земли на карте.
   Льешо кивнул на точку чуть подальше.
   – А вот сюда император приведет объединенную армию. Когда мы встретимся, начнется осада Кунгола. Это только одна сторона проблемы…
   – Всего одна? – наигранно удивился Бикси. Каду скривилась.
   – Я так понимаю, ты имеешь в виду стену, а не Марко или демона, которых придется победить после того, как мы выгоним захватчиков улгар и захватим мага?..
   Льешо сморщился.
   – Еще одна проблема, – поправился он. – Улгары построили стену вокруг города.
   Тай нахмурился.
   – Не похоже на обитателей лугов, – заметил он. – Мы нелюбим оград и не остаемся на одном месте достаточно долго, чтобы возводить стену, даже если бы могли жить за ней.
   – Однако они поняли, что стена нужна. Хабиба говорит, солдаты мастера Марко заставляли работать фибов.
   – Я это видела в котле отца, – подтвердила Каду. – Но мы не сумели заглянуть за стену, в город. Хабиба думает, что Марко окружил его магическим экраном.
   – Вряд ли маг уже в Кунголе. Он стремится туда, но, судя по звукам, мы находились в гарнском лагере, а не городе с глиняными стенами. К тому же встреча проходила в палатке. Если бы он вошел в город, то расположился бы во Дворце Солнца. Так что у нас пока есть время. Марко опережает, да и ворота, запертые для нас, откроются по первому его требованию.
   Мастер Ден молча слушал, потом с блеском в глазах произнес:
   – Полагаю, у тебя есть план?..
   Льешо встретил вызов учителя ровным взглядом.
   – Под командованием Каду Альма-Зара поведет армию Великого Ападиши к месту встречи. Сколько это займет времени?
   – Неделю. Может быть, дней десять, – ответила Альма-Зара.
   Каду кивнула.
   – Согласна. Но это если люди привыкли к походам на такие расстояния.
   – Начался сезон сражений, – пожала плечами Альма-Зара. – Мы собирались идти на север, чтобы биться с варварами, а для солдата все равно, в каком направлении двигаться.
   – Значит, у меня есть десять дней, чтобы проникнуть в город и отыскать Гхриза, – подвел итог Льешо.
   Что?!.
   Вопрос отразился в расширившихся глазах воинов отряда.
   Каду крепко сжала губы. Справившись с собой, она обратилась к Льешо более дипломатично, нежели подсказывал первый порыв:
   – Сдается мне, ты собираешься подъехать к воротам в окружении личной охраны, чтобы поискать брешь в обороне улгар.
   – Мы вряд ли успеем добраться раньше армии, – сказал принц. – Если я перелечу туда в мире сновидений, у меня будет около недели, чтобы найти брата и оценить ситуацию до начала осады. Повстанцы могут знать тайные ходы. Если мы заключим с ними соглашение, то сумеем открыть ворота изнутри и вместе спасем тысячи жизней, которые неминуемо потеряем в попытке преодолеть оборону Улгар.
   – Тебе нельзя идти одному, – заметила Каду. – Я бы…
   Маленький Братец почувствовал неудовольствие хозяйки и вылез из мешка на ее спине. Потом осторожно взобрался на плечо Каду и начал успокаивать ее, гладя по голове.
   – Я плохо разбираюсь в видениях, – призналась девушка. – Я могу последовать за тобой в мир снов и прикрывать тебя, пока ты будешь искать последнего из братьев, однако могу потеряться сама – и вместо помощи навлечь неприятности на твою голову.
   – Знаю.
   Льешо кивнул, не решаясь признаться, что слишком устал, чтобы отправляться прямо сейчас, но всем сердцем желая не идти в одиночку.
   – Если что, Хабиба найдет меня. Как раньше.
   Маг вернул Льешо домой из его первого путешествия в райские сады. Тогда еще помогли толкователи снов из Акенбада. Они погибли, но вряд ли стоило сейчас говорить об этом.
   Удивил всех Хмиши. В защиту плана выступил именно он.
   – Задача состоит не только в том, чтобы проникнуть в Кунгол раньше армии, провести солдат в город или даже связаться с принцем Гхризом. Принц, возглавляющий сопротивление, не станет слушать того, кто не вызывает доверия. Он не поверит в добрые намерения мага или гарна. Льинг и я хотя бы выглядим как фибы, но мы говорим с акцентом и ведем себя как крестьяне, несем на себе отпечаток севера, где провели большую часть жизни. Ни один фиб не поверит, что за нами стоит давно потерявшийся король. В лучшем случае принц Гхриз сочтет нас за скованных магией заложников, в худшем – за переметнувшихся шпионов…
   – Конечно, он прав.
   Мастер Ден улыбнулся Хмиши, но показал слишком много зубов, и тот скорее занервничал, чем обрадовался. Однако истину не могла отвергнуть даже Каду.
   – Когда пойдешь? – спросила она у Льешо.
   – Сейчас, – ответил принц.
   Путешествовать в сновидениях становилось с каждым разом все проще. Хоть Льешо и вымотался, ему стоило лишь сосредоточиться на месте, где он желал оказаться, и шагнуть… еще раз…

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Обычно, когда Льешо путешествовал в пространстве сновидений, люди видели лишь его двойника. Он говорил и ходил, ел и пил, даже страдал от их рук, но только во сне. Однако перед уходом из Страны Лугов юноша научился у шамана Болгая, как пересечь реку Онгу не только душой, но и телом.
   Реальность заволновалась, принимая вес принца. Льешо упал на колени, глотая разреженный ледяной воздух и пытаясь собраться с чувствами.
   Он был один – не напугал своим внезапным появлением стражника улгар или повара. Когда из груди перестал вырываться хрип, юноша сел на корточки и посмотрел, куда его забросил сон.
   Резкий ветер вонзился в него как нож: Льешо помнил этот ветер, узнавал пейзаж, раскинувшийся перед ним, словно бы во сне.
   Кунгол. Все еще такой красивый в золотом свете вечернего солнца, что на глаза наворачивались слезы. Вокруг города возвышались горы. Шесть из них были выше остальных, с ледниками на вершинах, сияющих, словно звездные короны. Совершенно так, как в пророчестве… Воспоминание, которое почти истерлось за годы, проведенные в изгнании…
   Льешо засомневался, вышел ли он из сновидения. Похоже, что да: ветер продирал насквозь, острые камни ранили колени. Принц неловко поднялся на ноги. Воспоминания нахлынули на юношу.
   Его никогда не пускали сюда в детстве, но Льешо узнал место: королевский павильон на самом верху Дворца Солнца, напротив Храма Луны, где он видел во сне женскую тень, выполнявшую в лунном свете молитвенные фигуры во славу Великой Богини. Далеко внизу находилась огромная площадь. Льешо вспомнил праздник прихода весны из далекого прошлого, когда он был совсем маленьким. Его родители, одетые в королевский вариант крестьянских одежд, вели тысячи танцоров под простую приятную мелодию. Сколько тех танцоров погибло, подобно его родителям, от рук гарнов?..
   Другой праздник он встречал с меньшим удовольствием, хотя и отдал бы жизнь за то, чтобы забрать обратно детскую неприязнь. Жрицы Великой Богини в ярких разноцветных одеждах на той же самой площади радовались рождению его сестры. Льешо тогда минуло только пять лет, и он ревновал новорожденную к родителям… Гарны убили Пинг, выбросили ее тело на кучу мусора. И все-таки принц помнил звучный многоголосый хор, возвещавший, что его мать разрешилась дочерью пред ликом Богини.
   Сам Льешо стоял на площади вместе с братьями, когда мимо проходил первый караван сезона. Тогда он хотел взобраться на верблюда, уехать вместе с караваном и увидеть диковинные страны, откуда привозили таинственные товары. Покинув Жемчужный остров, Льешо исполнил свое старое желание, но отдал бы все, чтобы никогда не покидать дома.
   Слезы замерзали на его щеках. Отвернувшись от площади, юноша посмотрел на город, который когда-то купался в лучах света у Небесных Врат. Здесь возвышались храмы тысячи богов, развевались флаги миллионов религий… Купцы, жрецы, ремесленники и караванщики наполняли улицы, залитые золотым светом, который отражала исключительная кладка Кунгола. Сейчас неухоженные глиняные здания потихоньку обваливались там, где их не совсем смела война. Флаги исчезли, жрецы погибли, купцы бежали. Ремесленникам было некуда деваться, и они скрывали свои умения, если не самое свое существование. В городе не хватало улгар, чтобы поддерживать источник жизни, они лишь затаптывали оставшиеся ростки.
   В отдалении зловещая тень, стена, построенная улгарами – то есть фибскими ремесленниками, – нависала над всем в округе, как сердитый бог: словно змеиный король душил город…
   Есугей, один из вождей клана Кубала, как-то сказал, что «гарнами» их назвал народ Ташек. Слово означало «ветер, колышущий траву», и точно подходило к образу жизни кочевников – они вечно передвигали палатки по лугам вслед за своими лошадьми. Как же они согласились жить за стеной?
   И как Льешо проведет свои армии сквозь нее? Принц знал, что это невозможно. Невозможно без множества смертей среди его сторонников, которые разобьются об оборону улгар и магию мастера Марко. Но если Льешо свяжется с Гхризом и повстанцами, они найдут дорогу.
   Мысль казалась разумной до того, как Льешо увидел чудовищную стену. Теперь же он не знал. Не знал, как найти Гхриза. Не знал, как незаметно выбраться из Дворца Солнца. Улгары избегают священных мест Кунгола, но вряд ли они забросили дворец совершенно. Льешо обязательно убьют, если поймают. Но здесь его искать не будут…
   Принц поискал глазами спуск. Он стоял на голой каменной платформе, выполненной в форме солнца. Девять высоких колонн окружали внутренний обод. Между ними не было ничего, что могло бы предохранить Льешо от шага в пропасть. Вверху, на колоннах, покоилась каменная крыша, испещренная магическими знаками. Выхода нет. Одна из плит пола, возможно, скрывает потайной ход с секретной лестницей, но на поверхности не было заметно никаких трещин или углублений.
   Мелкие камешки скрипели под ногами юноши. Путь вниз должен быть – Льешо заметил уголком глаза вспышку света и резко повернулся. Не блеск на оголенном мече или наконечнике копья, как он боялся – нет, всего лишь две малые луны Хан и Чен. Великая Луна Лан скорое последует за ними. Кое-что во вселенной остается неизменным, как сама Богиня.
   Если юноша верил в госпожу, ожидавшую его среди садов и пчел, если он верил в ее путь, значит, он должен верить, что находится в нужном месте. Доверившись Пути Богини, он попадет туда, куда должен.
   Льешо медленно встал в позу первой молитвенной фигуры. «Солнце садится». В кольце рук он держал весь мир – и тепло, тающее в темно-красном пламени у горизонта. День уступает место ночи, напоминала фигура, как лето – зиме, а ясность – смятению.
   Когда кольцо разорвалось, отпуская все, что он принимал слишком близко к сердцу, Льешо попрощался со страхом и жаждой, гордостью и дружбой, местью и гневом. День закончился, солнце исчезало. Зачем держаться за старое, если это никак не остановит светило и не заставит его взойти быстрее. Так учила фигура. И вот, на самой вершине мира, Льешо постиг ее значение.
   Кунгол – не место для бабочек или гнущихся деревьев, но принц перешел к фигуре «Сдвоенные ветви», изгибаясь, словно интриги заговорщиков. Как шишковатые пальцы старого целителя – или как чахлые деревца, растущие в пустыне, где под песком иногда текла вода. Сила не всегда скрывалась в прямых, красивых и молодых, но и в упрямом отказе подчиняться времени года и суровой погоде. Льешо отыскал красоту в выживании и перешел к следующему уроку.
   Столько фигур он выучил для почтения ветра: на воде, на траве. Ни одна из них не достучалась бы до упорного разума Кунгола. Льешо подумал и отпустил мысль, прислушался к сердцу, которое нашептывало ему свою фигуру. «Ветер на камне». Горы, возвышавшиеся вокруг, платформа под ногами. Камень. Не такой уступчивый, как другие стихии. Льешо превратил фигуру во встречу двух равноценных сил. Мягкая настойчивая и непреодолимая несгибаемая сила переплелись вместе, пришли через века к благородному миру. Льешо почувствовал прикосновение Богини в ветре и понял, что он – камень.
   Когда фигура подошла к своему завершению, Льешо без остановки начал творить фигуру Богини Луны во славу Богини Великой Луны Лан. Во время кульминации молитвенной фигуры Великая Луна Лан выглянула между двумя горами, у самого горизонта за его спиной, осветив Храм Луны в дальнем конце государственной площади. Льешо в благоговейном трепете закончил фигуру лицом к удивительному зрелищу. Храм сиял как расплавленное серебро. Свет Великой Луны, изливающий ледяной жар, пронзил его сердце серебряной стрелой.
   – О Богиня, – прошептал Льешо: молитва, желание.
   – Ее здесь нет.
   – Думаю, ты ошибаешься, – ответил Льешо мужчине, который вышел из тени одной колонны с мечом наголо. Улгар был старше Льешо лет на десять, хотя и не носил на рубашке человеческих скальпов. Мгновением раньше это место пустовало, но улгар выглядел слишком потрясенным при виде Льешо, чтобы попасть сюда через пространство сновидений. Они какое-то время изучали друг друга, стражник первым отвел взгляд, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
   Льешо спросил:
   – Откуда ты пришел?
   Стражник кивнул на отверстие в полу, который выглядел куском цельного камня, когда Льешо рассматривал его прежде.
   – Открывается только снаружи, – объяснил член клана Улгар. – И добраться туда можно только через мой пост. Как тебе удалось миновать меня?
   – Я пришел через пространство сна, – ответил Льешо. Он вынул копье из чехла на спине и заставил его блеснуть неземным светом. – Спроси своего шамана.
   Глаза стражника едва не вывалились из орбит, однако он не попятился.
   – Я нечасто встречал чудеса в своей жизни и никогда с ними не сражался. Мне бы не хотелось менять ситуацию. Если ты позволишь проводить тебя к моему хозяину…
   – Магу? – уточнил Льешо.
   Стражник побледнел – другого ответа и не требовалось. Льешо вынул меч из ножен. Теперь оружие было у него в обеих руках: одной защищаться, другой – атаковать.
   Льешо и раньше бился в стесненных пространствах, но тогда его окружали со всех сторон сражающиеся люди. Он знал, как очистить себе место широкими взмахами меча, откидывая всякого, кто попадет под лезвие. Теперь обстановка сложилась прямо противоположная. У него было сколько угодно свободного места, если только противник оставался в центре королевского павильона. Если же они сместятся к краю, можно оступиться и секундой позже умереть от удара о землю.
   Если бы Льешо стремился обмануть соперника, то с легкостью прижал бы его к краю. Но ему не хотелось убивать гарна только за то, что он выполнял приказ. Очевидно, гарн тоже не собирался убивать его, хоть и по другим причинам. Мастер Марко пожелает увидеть всякого, кого обнаружат в королевском павильоне без объяснений, как он туда попал. Льешо решил, что стражник, упустивший добычу, тотчас последует за своей несчастной жертвой за край.
   Стражник поднял меч, и Льешо атаковал. Сталь зазвенела о сталь. Фибский король попятился. Осторожно кружа, он оценивал как каменную платформу, так и противника. Сюда, дальше нельзя. Льешо считал шаги. Атаковал, затем отступил под прикрытием меча и копья.
   Если бы они дрались по законам арены, сражение не вызвало бы затруднений, за исключением пропасти сзади, конечно. Льешо научился в первые же дни у господина Чин-ши, как подавить противника, не причиняя ему особого вреда. Но стражник не знал правил.
   Атака, защита, отступление.
   Они настороженно кружили друг вокруг друга. Стражник был сильнее и старше по возрасту, но выправка и нервные взгляды по сторонам говорили о небольшом опыте близкого боя. Конечно, гарн участвовал в военных играх, но в своих землях бился преимущественно верхом. Охраняя покинутое здание в подчиненном городе, не отточишь умения сражаться. Скорее всего стражник прибыл из лугов совсем недавно, он неловко двигался и не чувствовал меч в замкнутом пространстве. В сохранении обеих жизней на гарна рассчитывать не приходилось.
   Льешо перемещался быстрее и владел искусством боя один на один. Он подскочил к стражнику, ткнул его коротким копьем, из легкой царапины на ребрах выступила кровь. Льешо отступил назад, слишком близко к краю, вернулся к середине платформы. Стражник атаковал. Выпад. Льешо почувствовал, как заструилась жидкость по руке, в которой он держал меч. Мускулы работали, и Льешо не стал отвлекаться на рану.
   Как бывает в сражении, кровь стучала у него в ушах, заглушая остальные звуки. Льешо обнаружил тишину в сердце собственной техники, где покойный учитель мастер Якс до сих пор выкрикивал шаги в поместье правителя в провинции Дальнего Берега.
   Порез, защита, отступление…
   Льешо двигался в такт биению сердца, измерял по пульсу шаги до края. Ему не надо было думать, подсознательная тревога каждый раз предупреждала его об опасном приближении к катастрофе.
   Льешо раскручивал сражение по спирали, на высоком каменном диске, ткал гобелен из ударов, через которые не могло пробиться даже его собственное копье. Он теснил гарнского стражника все дальше и дальше, пока тот не закачался на самом краю, широко распахнув глаза от ужаса и задыхаясь. Льешо не хотел убивать его, а потому шагнул назад, позволил гарну уйти от смертельного падения.
   Победа досталась ему после простой уловки. Льешо атаковал, стражник отбивался. Льешо подвел меч под оружие противника и описал круг так быстро, что оцепеневший гарн не успел последовать за ним. Мгновение – и оружие вырвалось из руки стражника. Тот в смятении наблюдал, как меч летит за край королевского павильона, падает, падает – и наконец ударяется о мостовую на площади.
   – Сдавайся. – Льешо прижал наконечник копья к груди стражника. Гарн упал на колени, меч последовал за ним, но он еще не собирался сдаваться.
   – Есть только один путь… вниз с башни.
   Хриплый голос резал ухо, стражник тяжело дышал. Кровь текла у него из носа, он сплюнул себе под ноги кровавой слюной. Льешо гадал, не ранил ли он гарна серьезней, чем намеревался. Он почти ждал, что сейчас в уголках рта стражника появится розовая пена. Гарн вытер нос тыльной стороной ладони и не удивился, заметив красную полосу на своей руке.
   Значит, не рана. Холодный разреженный воздух Кунгола жестко наказывал всякого, кто не привык к большим высотам. Льешо ждал, пока стражник перестанет задыхаться.
   – Там много… наших… на пути к свободе. Ты умрешь, если убьешь меня.
   – А если ты отведешь меня к своему хозяину, я умру наверняка.
   Льешо видел по глазам гарна, что не ошибся. Однако это была не единственная правда, которую они разделили на обдуваемой ветром платформе. Льешо не мог убить стражника лишь за подчинение приказу. Может, если бы гарн носил на рубашке знаки улгарской жестокости, пряди волос, содранных со скальпов живых жертв, Льешо не стал бы раздумывать. Но чем больше он размышлял, тем больше понимал, что его решение не имеет ничего общего с человеком, который стоял перед ним на коленях.
   Сражения не приносили ему вознаграждения, только возвращались кровавой болью снова и снова, век за веком, на протяжении многих времен. Путь Богини не должен вести через поля мертвецов. Наконец Льешо понял.
   Он не излечился полностью – не видел, как избежать убийства твари, осадившей Небесные Врата. Что до остальных, пусть теперь другие носят мечи. Настало время шагнуть прочь из этой жизни. Льешо бросил меч на плиту.
   – Иди.
   Льешо посмотрел на горы, где ждала его Богиня. Он поступал справедливо, отпуская человека, который лишь выполнял свой долг. Стражник мог убить его на месте, но Льешо не думал, что он сделает это. Зачем Пути приводить его к пониманию, если дальше смерть? Если Льешо верил, а он верил, значит, должен быть другой выход. Справедливый выход.
   Низкий стон ужаса сорвался с губ стражника. Льешо медленно повернулся, не торопясь увидеть, какой новый кошмар подбирался к нему сзади. Но увидел не кошмар, а чудо.
   Великая Луна Лан взобралась выше, будто по ступеням гор Фибии, увенчанных звездными коронами. Ее яркий свет пронзил ушко иглы – башни Храма Луны. Между земным Дворцом Солнца и храмом, символом Великой Богини на небесах, внезапно появился мост из расплавленного серебра. Забыв о гарне, Льешо сделал шаг, еще один. Вначале казалось, что он утратил контроль над ногами. Затем Льешо изо всех сил помчался к неземному свету.
   Ступни чувствовали воздух, ничто, но он не падал. Он бежал не из страха перед улгарскими стражниками, которые ждали его во Дворце Солнца, но из радости. В глубине души Льешо понимал: все, чего он только мог желать в конце пути, ожидало его на другой стороне. Надо только одолеть таинственный серебряный мост.
   Свет держал его, держал, пока ноги снова не ощутили камень, опять высоко над городом, в дальнем конце площади. Он оказался в Храме Луны. Льешо ступил в павильон напротив дворца.
   Платформу на вершине храма окружал изящный резной парапет – чтобы случайно не упасть вниз. Два кирпича в фигурном камне стояли в ряд, пропуская свет восходящей Великой Луны на высокий павильон, образуя ушко иглы, сквозь которое Льешо смотрел на дворец. Льешо вспомнил, как бывал здесь при дневном свете, вспомнил балюстраду у открытой витой лестницы, которая вела вниз в сердце башни. Каменные скамьи стояли под пропорциональными углами, с них было удобно любоваться на дворец и горы. При лунном свете они казались неземными. Тени выглядели более реальными, чем камень.
   Льешо отошел от края, потом обернулся на звук, эхом раздавшийся в темноте на другой стороне площади: топот башмаков, леденящий душу крик. Улгарский стражник ступил вслед за Льешо на мост из света. Он успел сделать единственный шаг, когда понял, что легкий мираж не собирается поддерживать его тело.
   Великая Луна Лан поднялась выше. Ее свет покинул ушко иглы и пополз по горам. Мост рассеялся. Стражник оказался слишком далеко от платформы, чтобы спастись, и с криком полетел вниз навстречу смерти.
   – О, Богиня…
   Льешо закрыл глаза, будто так мог стереть воспоминание о падающем в ужасе человеке. Как он и ожидал, это не сработало.
   – Почему ты просто не ушел? – прошептал он мертвому человеку на камнях мостовой. Конечно, Льешо знал ответ. Долг. Знал, почему стражник должен был умереть. Если бы он рассказал о Льешо капитану, и слух достиг ушей мага, каждого захватчика, каждого улгара в городе бросили бы на поиски. Льешо никогда не нашел бы брата.
   Мертвец вынудил его заново обдумать новое представление о себе, о причинах его возвращения к жизни, полной сражений и боли, снова и снова. Но Льешо не представлял, какой еще урок он должен вынести. Он знал только, что смерть человека, которого он никогда прежде не встречал, задела его сердце сильнее, чем любая другая потеря.
   Когда умерли мастер Якс и Хмиши, казалось, что судьба обокрала его. Льешо нуждался в них. В случае с Хмиши даже бог милосердия распознал эту нужду и вернул мертвого к жизни – для Льешо, не для Хмиши или Льинг. Если вспомнить, он нимало не беспокоился, что почувствуют сами мастер Якс и Хмиши, в собственной линии жизни, а не продолжении его.
   Мастер Якс отругал его за попытки вернуть учителя и нашел свою дорогу к смерти, несмотря на усилия Льешо. Хмиши выбора не досталось. Даже сейчас Льешо не мог сказать, что жалеет о содеянном. Но смерть улгарского стражника вызвала жалость к гарну, а не к самому себе. Льешо горевал, что нечаянно послужил причиной его падения.
   Мастер Ден наградил бы Льешо подзатыльником за такие мысли. У улгара был свой путь, нить его смертной жизни заканчивалась на вершине Дворца Солнца. Отнюдь не весь мир крутится вокруг него, напомнил себе Льешо. Вот еще! Иногда дело даже не в Справедливости. При этих словах Льешо показалось, что духи смеются над ним.
   Пока Льешо искал себе место во вселенной, подбежали товарищи стражника, изумленно перекликаясь при виде мертвеца на земле. Льешо отступил от края. Ему было плохо, но не настолько, чтобы последовать за противником или сдаться солдатам Марко.
   Великая Луна Лан вскарабкалась выше, ушла из храма в тени, которые укрыли Льешо от врагов. Он свернулся в темноте, скорчился у лестницы, ведущей к сердцу храма. В тишине ему слышались сухие и древние голоса, зовущие вниз по витому проходу. Льешо пытался не обращать на них внимания, сосредоточившись на улгарских стражниках, которые высыпали через узкую дверь на крышу королевского павильона по другую сторону площади.
   Они быстро разбрелись по кругу, освещенному красноватым сиянием ламп, пытаясь понять по следам, что же случилось. Кто-то заметил оставленный меч, и стражники обследовали каждый угол. Ничего не обнаружив, они потянулись обратно в башню через потайной ход.
   Скоро все огни на вершине Дворца Солнца собрались в маленький квадрат, когда гарны спустились на лестницу. Затем свет вовсе исчез – последний стражник задвинул плиту на место. Внизу поставят двух стражников вместо одного, подумал Льешо. Капитан явно решил, что столкнувший улгара человек в суматохе сбежал. Но, как и покойник, новый стражник может высунуться наверх, чтобы проверить охраняемую территорию. Конечно, в основном он будет осматривать башню, однако может и скользнуть взглядом по площади. Льешо решил подождать еще немного.
   Низкая каменная стена на вершине Храма Луны защищала от ветра и падения, но не от холода. Льешо свернулся в ветреной ночи и уставился на горы. Где-то там прятались Небесные Врата; он следовал по пути Великой Луны и гадал, знает ли Лан дорогу. Пока принц смотрел на горы, увенчанные звездами, что-то вспыхнуло так ярко, что Льешо зажмурился. «Ответ?» – подумал он с любопытством. Шепот на башне стих, потом зазвучал вновь – песня без слов, будто сама башня превратилась в тростниковую флейту.