Страница:
— Это верно, — сказал Споф, — но оно требовалось только на дорогу сюда. Ибо люди ведут себя так же, как и кони: когда они приближаются к дому, они ускоряют ход и не нуждаются в понукании.
Они заплатили погонщикам быков, причем больше, чем было обещано. Ибо Орм мог проявить скупость по отношению к торговцам, которые были для него хуже разбойников, но не к людям, которые помогли ему. Орм чувствовал, что они уже близко от болгарского золота. Погонщики быков были ему очень благодарны, и прежде чем вернуться назад, они вместе со Спофом и Токе пошли в соседнюю деревню и договорились с ее жителями о том, что путешественники наймут у них быков на обратном пути. Орм приказал своим людям сделать тайник, где они спрятали полозья и прочее, что могло еще пригодиться при возвращении домой. При переправах по суху они истратили три смены полозьев. Телегу Орм прихватил с собой, ибо она могла еще понадобиться у порогов.
Они спустились вниз по реке, мимо рыбацких хижин и бобровых плотин, радуясь тому, как чудесно проходит их путешествие. Река лежала темная и блестящая, а по берегам стоял густой лиственный лес, и люди Орма заметили, что рыба здесь гораздо вкуснее, чем в Западной Двине. Гребцов теперь требовалось немного, так что другие отдыхали, рассказывая друг другу истории, и гадали, не будет ли сражений во время их путешествия.
Река расширялась все больше, и наконец они достигли Днепра. Орм и Токе были согласны в том, что с этой рекой не сравнится ни одна, даже самая большая, река в Андалусии. Но Улоф Летняя Птичка возразил им, сказав, что самая большая река — это Дунай. Однако Споф считал, что самая большая река в мире — Волга, и он многое мог порассказать о своем плавании по этой реке.
Навстречу им попались четыре корабля, которые тяжело, медленно поднимались вверх по реке. Это были купцы из Бирки, которые возвращались домой из Крыма. Они выглядели очень уставшими и сказали, что наторговали они много, но обратный путь для них был очень трудным. У порогов им пришлось сражаться, и они потеряли многих из своих людей. С востока на них двинулись печенеги: они со всеми вступают в бой и не дают пройти по реке. Они сказали еще, что никто не сможет путешествовать на юг дальше Киева, прежде чем печенеги не уберутся с реки и не вернутся в восточные степи.
Орм задумался над их словами и долго хранил молчание, после того как они разошлись на реке с купцами из Бирки.
Глава 7
Глава 8
Они заплатили погонщикам быков, причем больше, чем было обещано. Ибо Орм мог проявить скупость по отношению к торговцам, которые были для него хуже разбойников, но не к людям, которые помогли ему. Орм чувствовал, что они уже близко от болгарского золота. Погонщики быков были ему очень благодарны, и прежде чем вернуться назад, они вместе со Спофом и Токе пошли в соседнюю деревню и договорились с ее жителями о том, что путешественники наймут у них быков на обратном пути. Орм приказал своим людям сделать тайник, где они спрятали полозья и прочее, что могло еще пригодиться при возвращении домой. При переправах по суху они истратили три смены полозьев. Телегу Орм прихватил с собой, ибо она могла еще понадобиться у порогов.
Они спустились вниз по реке, мимо рыбацких хижин и бобровых плотин, радуясь тому, как чудесно проходит их путешествие. Река лежала темная и блестящая, а по берегам стоял густой лиственный лес, и люди Орма заметили, что рыба здесь гораздо вкуснее, чем в Западной Двине. Гребцов теперь требовалось немного, так что другие отдыхали, рассказывая друг другу истории, и гадали, не будет ли сражений во время их путешествия.
Река расширялась все больше, и наконец они достигли Днепра. Орм и Токе были согласны в том, что с этой рекой не сравнится ни одна, даже самая большая, река в Андалусии. Но Улоф Летняя Птичка возразил им, сказав, что самая большая река — это Дунай. Однако Споф считал, что самая большая река в мире — Волга, и он многое мог порассказать о своем плавании по этой реке.
Навстречу им попались четыре корабля, которые тяжело, медленно поднимались вверх по реке. Это были купцы из Бирки, которые возвращались домой из Крыма. Они выглядели очень уставшими и сказали, что наторговали они много, но обратный путь для них был очень трудным. У порогов им пришлось сражаться, и они потеряли многих из своих людей. С востока на них двинулись печенеги: они со всеми вступают в бой и не дают пройти по реке. Они сказали еще, что никто не сможет путешествовать на юг дальше Киева, прежде чем печенеги не уберутся с реки и не вернутся в восточные степи.
Орм задумался над их словами и долго хранил молчание, после того как они разошлись на реке с купцами из Бирки.
Глава 7
О том, что случилось у днепровских порогов
Однажды вечером они остановились на ночлег возле деревни, где были и овцы, и мед. После ужина Орм начал совещаться с Улофом и Токе о том, как им быть дальше, — теперь, когда они почти у цели. Они уединились, чтобы поговорить без помех. Вечер был тихий, над водой носились стрекозы, и волны тихо плескались о борт корабля.
Орм был весьма озабочен.
— Нам придется изменить наши планы, — сказал он, — если мы хотим, чтобы все окончилось благополучно. О кладе знаем только мы с вами, а также оба мальчика, и они держат язык за зубами. Больше никто. Команда знает только лишь, что мы держим путь в Киев, чтобы забрать там мое наследство. Даже Спофу я ничего не сказал. Однако теперь нам придется раскрыть, что мы идем к порогам, и что именно там спрятано это наследство. Если мы расскажем людям правду, то весь Киев будет знать об этом, как только мы доберемся туда. Ибо люди, выпившие в порту, будут держать язык за зубами только до третьей кружки, даже если мы пригрозим им смертью. А если о нашем деле прознает сам великий князь и его люди, — с нами приключится беда. Ибо тогда слишком многие захотят, чтобы мы поделились с ними серебром и золотом, а то и вообще решат убить нас и забрать все себе. К тому же мы не знаем, что нас ждет, если у порогов мы столкнемся с печенегами.
Улоф и Токе согласились с ним в том, что здесь есть о чем подумать. Токе хотел знать, как далеко от Киева до Днепровских порогов, и можно ли будет купить еду по дороге туда.
— От Киева до порогов добрых девять дней пути, — сказал Улоф, — но лучше спросить об этом Спофа. Когда я плавал туда раньше, мы выменивали еду у пастухов, к тому же нам навстречу попалась богатая деревня северян. Но может статься, теперь все изменилось, раз здесь так неспокойно.
— Было бы неразумно прийти в Киев, не сказав своим людям о цели нашей поездки, — сказал Токе. — Ибо в этом городе их может привлечь очень многое, и они откажутся плыть дальше.
— Худшее в том, что великий князь захочет оставить многих из наших людей при себе, если не всех, — сказал Улоф. — Я был на службе у великого князя Владимира и знаю, что такое Киев. Князь всегда щедро платит своим воинам, а если сейчас у него в землях неспокойно, то он заплатит еще больше. У него в дружине всегда были скандинавы. Он считает их своими лучшими воинами, — и это действительно так, — и высоко ценит их, после того как свеи помогли ему в юности сделаться князем. Да и сам его род ведет свое происхождение от свеев. Он сумеет уговорить скандинавов остаться у него в Киеве, даже если они не сразу соблазнятся его золотом.
Орм кивнул и задумался, глядя в воду.
— Да, не нужно нам останавливаться в Киеве у великого князя Владимира, — сказал наконец он. — Хотя слава его столь велика, а мудрость столь прославлена, что стыдно было бы проплыть мимо его города и не погостить у него. Наверное, он может сравниться только с самим королем Харальдом. Говорят, что его почитают как святого, хотя путь его к святости был долог. Но нам прежде всего надо подумать о том, что для нас важнее всего. Нам надо найти клад. И когда мы найдем его, нам нужно будет в целости и сохранности довезти его до дома. Я думаю, что и вы думаете то же самое, а значит, самое разумное для нас — это отправиться прямо к порогам.
— Пусть будет так, — сказал Токе. — Но неплохо было бы послушать, что скажет Споф. Все-таки он знает дорогу лучше всех нас и, возможно, подскажет, что делать с этими печенегами.
Все согласились с Ормом и позвали к себе Спофа. Орм поведал ему о кладе.
— Об этом я не сказал тебе с самого начала, — заявил Орм. — Ибо я недостаточно хорошо еще знал тебя. Но теперь я вижу, что ты человек достойный.
— В таком случае, путешествие будет гораздо длиннее, чем я думал, — ответил Споф, — и много опаснее. Ты посчитал, что я запросил слишком большое жалование, но если бы я знал, что мы держим путь к порогам, то запросил бы еще больше.
— Я тебя не обижу, — сказал Орм. — За переход к порогам ты получишь столько, сколько пожелаешь. И вот при этих свидетелях, Токе сыне Грогулле и Улофе сыне Стюре, я обещаю тебе, что ты получишь еще долю из клада, если нам повезет найти его.
— Тогда я согласен, — заявил Споф. — Мы, гуты, довольны, когда знаем, что нас не обидят.
Споф, как и остальные, посоветовал идти прямо к порогам.
— С провиантом все будет в порядке, — сказал он. — Вниз по реке еда стоит дешевле. Я выменял там пять жирных свиней за один топор, да еще получил мешок гречихи в придачу. Деревни там богатые, — и вокруг Киева, и дальше, — еды нам хватит до самых порогов и обратно. И лучше, если ты будешь покупать потребное тебе за серебро, как делал до сих пор. Было бы неразумно захватывать добычу силой. Ибо тогда дело для нас обернется плохо, когда мы будем возвращаться той же дорогой обратно.
Орм ответил, что серебро у него пока есть, хотя уже и не так много, как раньше.
— Сложнее всего с печенегами, — продолжал Споф. — Может получиться так, что мы будем вынуждены откупиться от них. А может они и вовсе не захотят отпускать нас. Хорошо, если бы ты сказал мне, на каком берегу лежит твой клад, и как далеко от порогов.
— Лежит он на восточной стороне, — сказал Орм, — между вторым и третьим порогом, если считать с юга. Но о самом месте я скажу вам только тогда, когда прибудем туда.
— Значит, нам предстоит преодолеть еще добрый кусок пути, — сказал Споф. — Будет лучше, если мы приплывем туда ночью. И хорошо еще, чтобы с нами был кто-нибудь, кто понимает язык печенегов.
— У меня есть что посоветовать, — сказал Токе. — Возьмем с собой к порогам писца Фасте. А в Киев он успеет на обратном пути. Если мы вступим в переговоры с печенегами, то среди них всегда найдется человек, который понимает язык писца, даже если он сам не поймет печенегов.
На том и порешили. А на следующее утро, перед тем как отправиться в путь, Орм поговорил с людьми. Он сказал им, что они поплывут не в Киев, а дальше, к тому месту, где его брат спрятал клад.
— Возможно, там придется сразиться с печенегами, — сказал он, — и если вы покажете себя храбрыми воинами, то сверх жалования получите свою долю сокровищ.
Люди обрадовались. И только сыновья Соне перешептывались между собой, что двое из них точно будут убиты, и им прежде бы надо подкрепиться славным пивом, чтобы драться в полную силу.
Плывя вниз по реке, они приставали к берегу в деревнях полян, которые отличались своей зажиточностью. Орм закупил у них продукты, так что теперь им хватало запасов и на обратный путь. Однажды, поздним вечером, когда над рекой стоял туман, они миновали Киев.
Писец Фасте заволновался, увидев, что к берегу они не пристали.
— У меня срочное поручение к великому князю, вы же знаете об этом, — стонал он.
— Мы решили, что ты будешь сопровождать нас к порогам, — сказал Орм. — Ты умеешь разговаривать с людьми в тех краях, а потому будешь нам полезен. Когда мы будем возвращаться назад, мы высадим тебя здесь на берег.
Писец ужасно перепугался. Но когда Орм поклялся ему Святой Троицей и святым Кириллом, что он не продаст его печенегам и не будет заставлять грести, — тот снова успокоился и сказал, что великий князь подождет.
Деревни по берегам реки попадались все реже и реже, пока наконец совсем не исчезли. По обе стороны тянулись теперь бескрайние степи печенегов. С корабля были иногда видны стада овец и табуны коней, которые охранялись пастухами верхом на конях, в высоких меховых шапках и с длинными копьями в руках. Споф решил, что это добрый знак: пастухи со своими стадами попадаются им. только на левом берегу, и никогда — на правом. Это от того, сказал он, что вода в реке поднялась. А значит, печенеги не могут переправиться вместе со своими стадами на правый берег реки; иначе, переходя через брод, они лишатся многих животных. И теперь корабль Орма приставал на ночь только к правому берегу, и в лагере всегда сменялись часовые.
Когда им оставалось плыть до порогов лишь три дня, они стали еще более осторожными и гребли только ночью. Днем же они прятали свой корабль в высоких камышах, которые росли в небольших бухточках на правом берегу. И в самый последний день они тоже спрятались, а когда наступила ночь, направились к левому берегу, где начиналась переправа.
Токе и еще двадцать из его людей остались на корабле. Они должны были бросить якорь и оставаться всю ночь на реке, пока их не позовут с берега. Токе очень не хотелось сидеть на корабле, но ему пришлось смириться, когда он вытащил этот жребий. Орм хотел оставить вместе с ним и Свартхёвди, но тот упорно сопротивлялся.
Орм с Улофом Летней Птичкой и с остальной командой шли теперь вдоль колеи, а Споф показывал им дорогу. Все люди были вооружены мечами и луками со стрелами. Споф ходил уже этой дорогой много раз и сказал им, что надо добраться до шестого порога, поскольку двигаются они с севера. А это займет часа три, так что они вернутся прямо перед рассветом, если вовремя успеют вытащить из реки свой клад. С собой они взяли телегу, на которой переправляли добро в прошлую переправу, чтобы погрузить на нее клад. Прихватили они и писца, хотя тому не нравилась эта затея. В полной темноте они двинулись в путь. Однако скоро должна была появиться луна, и Орм был рад этому, несмотря на все свое беспокойство: в противном случае он опасался, что не сумеет различить знаки, которые укажут ему, где именно спрятан клад.
Когда появилась луна, они сразу насторожились: ибо первое, что они увидели в лунном свете, — это всадник в высокой шапке и длинном плаще, который бесшумно появился на холме, несколько поодаль от них. Они остановились, замерев на месте. В ложбинке, где они находились, было довольно темно. Но всадник, похоже, вглядывался именно в их сторону, словно заслышав шаги или скрип телеги.
Один из сыновей Соне коснулся Орма своим луком.
— До него далеко, — прошептал он, — да и света маловато. Но мы можем пустить в него стрелу, если хочешь.
Мгновение Орм колебался, но потом шепнул в ответ, что не стоит первыми лезть на рожон.
Всадник на холме свистнул, и свист его напоминал крик чибиса, и тогда появился еще один всадник, который держался рядом с первым. Первый вытянул руку и что-то сказал второму. Затем оба умолкли, а еще через некоторое время резко повернули коней и исчезли за холмом.
— Должно быть, это печенеги, — сказал Орм. — И теперь нам придется плохо, ибо они наверняка заметили нас.
— Мы уже у пятого порога, — сказал Улоф. — Глупо поворачивать назад, когда мы почти у цели.
— Тяжело нам будет, если придется сражаться с всадниками, да к тому же если они превзойдут нас силой, — сказал Орм.
— Может, успеем обернуться до рассвета, — сказал Споф, — ведь в лунном свете им видно так же плохо, как и нам.
— Что ж, будем двигаться дальше, — сказал Орм.
Они спешно продолжили свой путь, и когда подошли к шестому порогу, Орм начал озираться вокруг.
— А теперь тот, у кого острый глаз, пусть поможет мне, — сказал он. — У реки должен быть утес, а на нем — три розовых куста, хотя цветы теперь уже отцвели.
— Я вижу утес с кустами, — сказал Свартхёвди, — но не могу разглядеть, действительно ли там розовые кусты.
Они спустились к реке и обнаружили еще три утеса, но те были совершенно голыми. Затем Орм нашел ту щель, где обрывался утес и где сильным потоком била вода, — в точности как рассказывал Аре.
— Теперь нам надо отыскать тот холм, который у печенегов зовется могильным курганом и где есть человеческие черепа, — сказал он своим людям.
Они быстро нашли и это место: Споф первым показал на высокий холм на берегу.
— Здесь похоронен их хёвдинг, — пояснил он. — Я слышал об этом раньше. И в его честь они вывешивают на шестах человеческие черепа, добытые ими в сражениях у порогов.
— Тогда нам следует поторопиться, — сказал Орм, — чтобы и наши черепа не оказались там же.
Он шел вдоль расселины в утесе, пока не достиг того места, которое было прямо посередине, между утесом с кустами и могильным курганом.
— Это здесь, — сказал он, — и сейчас мы узнаем, не напрасной ли была наша поездка.
Все заволновались и начали мерить копьями глубину расселины.
— Да, здесь потребуются рослые парни, — сказал Орм. — Я нащупал копьем камни, прямо возле утеса, и должно быть, это именно то место.
Два брата из команды Орма, Длинный Стаф и Скуле, уроженцы Халланда, были самыми рослыми. Они охотно полезли в воду, чтобы достать клад. Вода доходила им до шеи, и Орм сказал, что им надо будет нагнуться под водой и разобрать эти камни, которые наложены поверх клада. Братья начали доставать большие камни: труд этот был не из легких. Переведя дух и немного передохнув, они вновь принимались за дело. Вскоре Скуле сказал, что нащупал под водой что-то другое, а не камень, но никак не может освободить это.
— Будь осторожен, — предупредил его Орм, — и убери сначала все камни.
— Я тоже нащупал что-то другое, — сказал вслед за этим Длинный Стаф, и поднял из воды свою находку. Это был мешок. Тяжелый мешок. И едва Скуле поднял его наполовину из воды, как он треснул прямо посередине, ибо кожа совсем размокла. Все остальные на берегу испустили вопль страха и досады, при виде того, как серебряные монеты широким потоком хлынули из мешка и с плеском начали исчезать под водой. Длинный Стаф попытался прикрыть этот водопад руками и лицом, а другие бросились ему на помощь, чтобы спасти оставшееся, но все равно из порванного мешка вытекло почти все серебро.
— Ну что ж, неплохо для начала, — горько сказал Орм. — Разве так надо обращаться с серебром? Сколько же останется мне после того, как ты вытащишь остальные мешки так же, как и первый? Но по крайней мере, мы теперь знаем, что мы на верном пути, — добавил он уже спокойнее, — и что никто не опередил нас. Так что поосторожнее, парень. Там еще четыре мешка.
Все так ругались на Длинного Стафа, что он в конце концов разозлился и собрался уже вылезать из воды. Что же он мог поделать, если кожа расползлась от воды, говорил он. Если бы ему самому пришлось прятать так много серебра, то уж он бы догадался положить его в более надежные мешки. Пусть-ка другие попробуют сделать лучше.
Однако и Орм, и Улоф сказали, что его вины здесь нет, и он постепенно успокоился, продолжая поиски под водой.
— Вот еще что-то, — сказал Скуле, вытягивая свою находку из воды. — Это будет потяжелее камня.
Над водой показался маленький медный ларец, совершенно позеленевший и очень тяжелый. Он был перевязан крест-накрест красивой красной перевязью и запечатан свинцом.
— Ах, да, ларцы, — сказал Орм. — А я и думать про них забыл. Их должно быть четыре. А лежит в них скобяной товар для женщин. Серебро же — в мешках.
Остальным мешкам повезло больше, и ни один из них не разорвался. С каждой новой находкой всеобщая радость росла, и никто уже не вспоминал о каких-то там печенегах. Два последних ларца пришлось поискать подольше, ибо они затерялись среди водорослей на дне. Но наконец выловили и их, и весь клад был погружен на телегу.
Ночь уже подходила к концу, и когда они отправились назад к кораблю, то их вновь охватил страх перед печенегами.
— Когда рассветет, они настигнут нас, — сказал Споф.
— Удача сопутствует Орму чаще, чем другим, — сказал на это Улоф Летняя Птичка. — Да и меня иногда балует. Так что может статься, что мы вообще избежим встречи с этими печенегами. Ведь те всадники видели нас уже давно, и после этого больше никто ни разу не появился. Это может означать, что печенеги поджидают нас у последнего порога, — там, где кончается колея. Ибо они не знают, что мы дошли лишь до половины и потом повернули обратно. Так что когда они осознают свою ошибку, будет уже поздно, а мы успеем на свой корабль до них.
Но предсказания Улофа не сбылись. И едва забрезжил рассвет, и до корабля оставалось рукой подать, за спиной у них раздался громкий цокот копыт, и печенеги налетели на них, словно сам неистовый Один.
Орм тут же приказал людям остановиться и окружить телегу, держа луки наготове. Люди его были настроены сражаться, охраняя свое серебро от всех печенегов в мире.
— Никто не тронет эту телегу до тех пор, пока из нас не будет в живых хотя бы четыре-пять человек, — спокойно говорили они.
Печенеги отличались своим боевым умением, и сразить их было не так-то легко. Они не наскакивали в лоб, а на полном ходу проносились мимо людей Орма, на расстоянии выстрела из лука, и выпускали свои стрелы, уклоняясь в сторону от врага. Затем они снова собирались в тучу, выжидали мгновение и проносились мимо таким же образом, но с другой стороны. Большинство людей Орма были искусными охотниками и хорошо владели луком; и каждый раз они ликовали при виде поверженного всадника. Но и стрелы печенегов попадали в цель, и через некоторое время Орм и Улоф поняли, что дольше так продолжаться не может.
Между нападениями Орм подозвал к себе Свартхёвди и Ульфа Весельчака. Оба получили царапины, но дух их оставался несломленным. Они похвастались, что сразили по печенегу. В том месте, где остановились люди Орма, к реке спускались отвесные скалы. Это было очень кстати, ибо печенегам не удалось бы напасть с этой стороны. Орм велел мальчикам спрятаться за скалами, а оттуда поспешить к кораблю и поскорее позвать на помощь Токе с остальной командой.
— Удачный исход зависит теперь только от вас, — сказал он им. — Иначе у нас скоро кончатся стрелы.
Мальчики были горды, получив такое важное поручение, и тут же кинулись к берегу. А вскоре снова вернулись печенеги, и при нападении Улоф Летняя Птичка был ранен в грудь. Стрела пробила ему кольчугу и глубоко засела в теле.
— Тяжелый удар, — сказал Улоф Орму. — Больше я ни на что не способен.
Он пошатнулся, но устоял на ногах и повернулся к телеге, а потом лег на нее, положив голову на мешок с серебром. Там же лежали и остальные раненые.
Когда печенеги напали снова, у Орма и его людей остались последние стрелы. В то же самое время среди воинов послышались довольные возгласы.
— Готово, — кричали они. — Он убит! Финн, сын Соне. Стрела попала ему в шею, и он уже мертв. И только что пал его брат, Кольбьерн. Это четвертый. Больше никто не будет убит.
Так оно и вышло. Со стороны корабля послышался боевой клич. Это люди Токе бросились на помощь оборонявшимся. Было заметно, что печенегам это пришлось не по вкусу. Ибо когда люди Орма торопливо собирали уцелевшие стрелы, которые могли быть еще использованы в бою, они услышали, как стук копыт замирал вдали, а потом и исчез вовсе.
Орм приказал не трогать раненых печенегов.
— Пусть лежат там, где лежали, — сказал он. — Их люди придут и заберут их с собой.
Своих же раненых они усадили на телегу. Семеро были убиты, и люди Орма забрали с собой их тела, чтобы потом похоронить как подобает. И затем они поспешили к кораблю, опасаясь, что печенеги вернутся обратно.
Писец Фасте куда-то исчез, но когда они потянули телегу за собой, то обратили внимание на то, что он все это время спал под ней. Его разбудили, ткнув древком копья в бок, и долго смеялись над ним. Он сказал, что ничего не слышал и не намерен участвовать в бою, потому что он сборщик налогов, а не воин. А кроме того, он устал с дороги. Люди признали, что это свидетельствует в пользу, раз он проспал бой с печенегами.
А вскоре они встретили людей Токе, и радости не было предела. Токе быстро расправился с противником. Едва его люди бросились на них и осыпали их стрелами, — печенеги повернули обратно. А может, у них тоже кончились стрелы, добавил он.
Когда же они подходили к кораблю, Орм начал озираться вокруг.
— А где же мальчики? — спросил он у Токе.
— Мальчики? — сказал Токе. — Они были с тобой.
— Но я послал их к кораблю, чтобы позвать тебя на помощь, — сказал Орм изменившимся голосом.
— Куда же они делись? — встревожился Токе. — Я просто услышал стук копыт и боевой клич, а потом увидел, как печенеги поскакали сюда и развернулись обратно. Тогда-то я и высадился на берег, чтобы помочь тебе. Но мальчиков я не видел.
Однако один из людей Токе сказал, что когда корабль подходил к берегу, он заметил трех печенегов, которые бегали между скалами на берегу и кого-то ловили. Он решил, что те, вероятно, поймали пленных или собирали своих павших в бою. Затем печенеги вернулись к своим коням, и больше люди Токе уже не думали о них, ввязавшись в бой с другими.
Орм молча слушал его рассказ. Он снял с себя шлем и бросил его оземь. А потом сел на камень, повернувшись лицом к реке. Так и сидел он, не двигаясь, и никто не смел подойти к нему.
Люди перешептывались, глядя на Орма, и даже Токе стоял молча, не зная, что сказать. Споф и писец Фасте переносили раненых на корабль.
Наконец Орм поднялся с камня. Он подошел к Токе и отстегнул со своего пояса меч Синий Язык. Все ужаснулись, увидев, что он делает.
— Я пойду к печенегам, — сказал Орм. — Ты будешь ждать меня на корабле три дня. Если назад вернется Свартхёвди, отдай ему мой меч. Если из нас не вернется никто, ты отвезешь меч домой и отдашь его Харальду.
Токе взял меч.
— Плохо ты придумал, — сказал он.
— Клад поделите по справедливости, — продолжал Орм. — Так, как собирался поделить его я. Мало счастья принес этот клад роду Тосте.
Орм был весьма озабочен.
— Нам придется изменить наши планы, — сказал он, — если мы хотим, чтобы все окончилось благополучно. О кладе знаем только мы с вами, а также оба мальчика, и они держат язык за зубами. Больше никто. Команда знает только лишь, что мы держим путь в Киев, чтобы забрать там мое наследство. Даже Спофу я ничего не сказал. Однако теперь нам придется раскрыть, что мы идем к порогам, и что именно там спрятано это наследство. Если мы расскажем людям правду, то весь Киев будет знать об этом, как только мы доберемся туда. Ибо люди, выпившие в порту, будут держать язык за зубами только до третьей кружки, даже если мы пригрозим им смертью. А если о нашем деле прознает сам великий князь и его люди, — с нами приключится беда. Ибо тогда слишком многие захотят, чтобы мы поделились с ними серебром и золотом, а то и вообще решат убить нас и забрать все себе. К тому же мы не знаем, что нас ждет, если у порогов мы столкнемся с печенегами.
Улоф и Токе согласились с ним в том, что здесь есть о чем подумать. Токе хотел знать, как далеко от Киева до Днепровских порогов, и можно ли будет купить еду по дороге туда.
— От Киева до порогов добрых девять дней пути, — сказал Улоф, — но лучше спросить об этом Спофа. Когда я плавал туда раньше, мы выменивали еду у пастухов, к тому же нам навстречу попалась богатая деревня северян. Но может статься, теперь все изменилось, раз здесь так неспокойно.
— Было бы неразумно прийти в Киев, не сказав своим людям о цели нашей поездки, — сказал Токе. — Ибо в этом городе их может привлечь очень многое, и они откажутся плыть дальше.
— Худшее в том, что великий князь захочет оставить многих из наших людей при себе, если не всех, — сказал Улоф. — Я был на службе у великого князя Владимира и знаю, что такое Киев. Князь всегда щедро платит своим воинам, а если сейчас у него в землях неспокойно, то он заплатит еще больше. У него в дружине всегда были скандинавы. Он считает их своими лучшими воинами, — и это действительно так, — и высоко ценит их, после того как свеи помогли ему в юности сделаться князем. Да и сам его род ведет свое происхождение от свеев. Он сумеет уговорить скандинавов остаться у него в Киеве, даже если они не сразу соблазнятся его золотом.
Орм кивнул и задумался, глядя в воду.
— Да, не нужно нам останавливаться в Киеве у великого князя Владимира, — сказал наконец он. — Хотя слава его столь велика, а мудрость столь прославлена, что стыдно было бы проплыть мимо его города и не погостить у него. Наверное, он может сравниться только с самим королем Харальдом. Говорят, что его почитают как святого, хотя путь его к святости был долог. Но нам прежде всего надо подумать о том, что для нас важнее всего. Нам надо найти клад. И когда мы найдем его, нам нужно будет в целости и сохранности довезти его до дома. Я думаю, что и вы думаете то же самое, а значит, самое разумное для нас — это отправиться прямо к порогам.
— Пусть будет так, — сказал Токе. — Но неплохо было бы послушать, что скажет Споф. Все-таки он знает дорогу лучше всех нас и, возможно, подскажет, что делать с этими печенегами.
Все согласились с Ормом и позвали к себе Спофа. Орм поведал ему о кладе.
— Об этом я не сказал тебе с самого начала, — заявил Орм. — Ибо я недостаточно хорошо еще знал тебя. Но теперь я вижу, что ты человек достойный.
— В таком случае, путешествие будет гораздо длиннее, чем я думал, — ответил Споф, — и много опаснее. Ты посчитал, что я запросил слишком большое жалование, но если бы я знал, что мы держим путь к порогам, то запросил бы еще больше.
— Я тебя не обижу, — сказал Орм. — За переход к порогам ты получишь столько, сколько пожелаешь. И вот при этих свидетелях, Токе сыне Грогулле и Улофе сыне Стюре, я обещаю тебе, что ты получишь еще долю из клада, если нам повезет найти его.
— Тогда я согласен, — заявил Споф. — Мы, гуты, довольны, когда знаем, что нас не обидят.
Споф, как и остальные, посоветовал идти прямо к порогам.
— С провиантом все будет в порядке, — сказал он. — Вниз по реке еда стоит дешевле. Я выменял там пять жирных свиней за один топор, да еще получил мешок гречихи в придачу. Деревни там богатые, — и вокруг Киева, и дальше, — еды нам хватит до самых порогов и обратно. И лучше, если ты будешь покупать потребное тебе за серебро, как делал до сих пор. Было бы неразумно захватывать добычу силой. Ибо тогда дело для нас обернется плохо, когда мы будем возвращаться той же дорогой обратно.
Орм ответил, что серебро у него пока есть, хотя уже и не так много, как раньше.
— Сложнее всего с печенегами, — продолжал Споф. — Может получиться так, что мы будем вынуждены откупиться от них. А может они и вовсе не захотят отпускать нас. Хорошо, если бы ты сказал мне, на каком берегу лежит твой клад, и как далеко от порогов.
— Лежит он на восточной стороне, — сказал Орм, — между вторым и третьим порогом, если считать с юга. Но о самом месте я скажу вам только тогда, когда прибудем туда.
— Значит, нам предстоит преодолеть еще добрый кусок пути, — сказал Споф. — Будет лучше, если мы приплывем туда ночью. И хорошо еще, чтобы с нами был кто-нибудь, кто понимает язык печенегов.
— У меня есть что посоветовать, — сказал Токе. — Возьмем с собой к порогам писца Фасте. А в Киев он успеет на обратном пути. Если мы вступим в переговоры с печенегами, то среди них всегда найдется человек, который понимает язык писца, даже если он сам не поймет печенегов.
На том и порешили. А на следующее утро, перед тем как отправиться в путь, Орм поговорил с людьми. Он сказал им, что они поплывут не в Киев, а дальше, к тому месту, где его брат спрятал клад.
— Возможно, там придется сразиться с печенегами, — сказал он, — и если вы покажете себя храбрыми воинами, то сверх жалования получите свою долю сокровищ.
Люди обрадовались. И только сыновья Соне перешептывались между собой, что двое из них точно будут убиты, и им прежде бы надо подкрепиться славным пивом, чтобы драться в полную силу.
Плывя вниз по реке, они приставали к берегу в деревнях полян, которые отличались своей зажиточностью. Орм закупил у них продукты, так что теперь им хватало запасов и на обратный путь. Однажды, поздним вечером, когда над рекой стоял туман, они миновали Киев.
Писец Фасте заволновался, увидев, что к берегу они не пристали.
— У меня срочное поручение к великому князю, вы же знаете об этом, — стонал он.
— Мы решили, что ты будешь сопровождать нас к порогам, — сказал Орм. — Ты умеешь разговаривать с людьми в тех краях, а потому будешь нам полезен. Когда мы будем возвращаться назад, мы высадим тебя здесь на берег.
Писец ужасно перепугался. Но когда Орм поклялся ему Святой Троицей и святым Кириллом, что он не продаст его печенегам и не будет заставлять грести, — тот снова успокоился и сказал, что великий князь подождет.
Деревни по берегам реки попадались все реже и реже, пока наконец совсем не исчезли. По обе стороны тянулись теперь бескрайние степи печенегов. С корабля были иногда видны стада овец и табуны коней, которые охранялись пастухами верхом на конях, в высоких меховых шапках и с длинными копьями в руках. Споф решил, что это добрый знак: пастухи со своими стадами попадаются им. только на левом берегу, и никогда — на правом. Это от того, сказал он, что вода в реке поднялась. А значит, печенеги не могут переправиться вместе со своими стадами на правый берег реки; иначе, переходя через брод, они лишатся многих животных. И теперь корабль Орма приставал на ночь только к правому берегу, и в лагере всегда сменялись часовые.
Когда им оставалось плыть до порогов лишь три дня, они стали еще более осторожными и гребли только ночью. Днем же они прятали свой корабль в высоких камышах, которые росли в небольших бухточках на правом берегу. И в самый последний день они тоже спрятались, а когда наступила ночь, направились к левому берегу, где начиналась переправа.
Токе и еще двадцать из его людей остались на корабле. Они должны были бросить якорь и оставаться всю ночь на реке, пока их не позовут с берега. Токе очень не хотелось сидеть на корабле, но ему пришлось смириться, когда он вытащил этот жребий. Орм хотел оставить вместе с ним и Свартхёвди, но тот упорно сопротивлялся.
Орм с Улофом Летней Птичкой и с остальной командой шли теперь вдоль колеи, а Споф показывал им дорогу. Все люди были вооружены мечами и луками со стрелами. Споф ходил уже этой дорогой много раз и сказал им, что надо добраться до шестого порога, поскольку двигаются они с севера. А это займет часа три, так что они вернутся прямо перед рассветом, если вовремя успеют вытащить из реки свой клад. С собой они взяли телегу, на которой переправляли добро в прошлую переправу, чтобы погрузить на нее клад. Прихватили они и писца, хотя тому не нравилась эта затея. В полной темноте они двинулись в путь. Однако скоро должна была появиться луна, и Орм был рад этому, несмотря на все свое беспокойство: в противном случае он опасался, что не сумеет различить знаки, которые укажут ему, где именно спрятан клад.
Когда появилась луна, они сразу насторожились: ибо первое, что они увидели в лунном свете, — это всадник в высокой шапке и длинном плаще, который бесшумно появился на холме, несколько поодаль от них. Они остановились, замерев на месте. В ложбинке, где они находились, было довольно темно. Но всадник, похоже, вглядывался именно в их сторону, словно заслышав шаги или скрип телеги.
Один из сыновей Соне коснулся Орма своим луком.
— До него далеко, — прошептал он, — да и света маловато. Но мы можем пустить в него стрелу, если хочешь.
Мгновение Орм колебался, но потом шепнул в ответ, что не стоит первыми лезть на рожон.
Всадник на холме свистнул, и свист его напоминал крик чибиса, и тогда появился еще один всадник, который держался рядом с первым. Первый вытянул руку и что-то сказал второму. Затем оба умолкли, а еще через некоторое время резко повернули коней и исчезли за холмом.
— Должно быть, это печенеги, — сказал Орм. — И теперь нам придется плохо, ибо они наверняка заметили нас.
— Мы уже у пятого порога, — сказал Улоф. — Глупо поворачивать назад, когда мы почти у цели.
— Тяжело нам будет, если придется сражаться с всадниками, да к тому же если они превзойдут нас силой, — сказал Орм.
— Может, успеем обернуться до рассвета, — сказал Споф, — ведь в лунном свете им видно так же плохо, как и нам.
— Что ж, будем двигаться дальше, — сказал Орм.
Они спешно продолжили свой путь, и когда подошли к шестому порогу, Орм начал озираться вокруг.
— А теперь тот, у кого острый глаз, пусть поможет мне, — сказал он. — У реки должен быть утес, а на нем — три розовых куста, хотя цветы теперь уже отцвели.
— Я вижу утес с кустами, — сказал Свартхёвди, — но не могу разглядеть, действительно ли там розовые кусты.
Они спустились к реке и обнаружили еще три утеса, но те были совершенно голыми. Затем Орм нашел ту щель, где обрывался утес и где сильным потоком била вода, — в точности как рассказывал Аре.
— Теперь нам надо отыскать тот холм, который у печенегов зовется могильным курганом и где есть человеческие черепа, — сказал он своим людям.
Они быстро нашли и это место: Споф первым показал на высокий холм на берегу.
— Здесь похоронен их хёвдинг, — пояснил он. — Я слышал об этом раньше. И в его честь они вывешивают на шестах человеческие черепа, добытые ими в сражениях у порогов.
— Тогда нам следует поторопиться, — сказал Орм, — чтобы и наши черепа не оказались там же.
Он шел вдоль расселины в утесе, пока не достиг того места, которое было прямо посередине, между утесом с кустами и могильным курганом.
— Это здесь, — сказал он, — и сейчас мы узнаем, не напрасной ли была наша поездка.
Все заволновались и начали мерить копьями глубину расселины.
— Да, здесь потребуются рослые парни, — сказал Орм. — Я нащупал копьем камни, прямо возле утеса, и должно быть, это именно то место.
Два брата из команды Орма, Длинный Стаф и Скуле, уроженцы Халланда, были самыми рослыми. Они охотно полезли в воду, чтобы достать клад. Вода доходила им до шеи, и Орм сказал, что им надо будет нагнуться под водой и разобрать эти камни, которые наложены поверх клада. Братья начали доставать большие камни: труд этот был не из легких. Переведя дух и немного передохнув, они вновь принимались за дело. Вскоре Скуле сказал, что нащупал под водой что-то другое, а не камень, но никак не может освободить это.
— Будь осторожен, — предупредил его Орм, — и убери сначала все камни.
— Я тоже нащупал что-то другое, — сказал вслед за этим Длинный Стаф, и поднял из воды свою находку. Это был мешок. Тяжелый мешок. И едва Скуле поднял его наполовину из воды, как он треснул прямо посередине, ибо кожа совсем размокла. Все остальные на берегу испустили вопль страха и досады, при виде того, как серебряные монеты широким потоком хлынули из мешка и с плеском начали исчезать под водой. Длинный Стаф попытался прикрыть этот водопад руками и лицом, а другие бросились ему на помощь, чтобы спасти оставшееся, но все равно из порванного мешка вытекло почти все серебро.
— Ну что ж, неплохо для начала, — горько сказал Орм. — Разве так надо обращаться с серебром? Сколько же останется мне после того, как ты вытащишь остальные мешки так же, как и первый? Но по крайней мере, мы теперь знаем, что мы на верном пути, — добавил он уже спокойнее, — и что никто не опередил нас. Так что поосторожнее, парень. Там еще четыре мешка.
Все так ругались на Длинного Стафа, что он в конце концов разозлился и собрался уже вылезать из воды. Что же он мог поделать, если кожа расползлась от воды, говорил он. Если бы ему самому пришлось прятать так много серебра, то уж он бы догадался положить его в более надежные мешки. Пусть-ка другие попробуют сделать лучше.
Однако и Орм, и Улоф сказали, что его вины здесь нет, и он постепенно успокоился, продолжая поиски под водой.
— Вот еще что-то, — сказал Скуле, вытягивая свою находку из воды. — Это будет потяжелее камня.
Над водой показался маленький медный ларец, совершенно позеленевший и очень тяжелый. Он был перевязан крест-накрест красивой красной перевязью и запечатан свинцом.
— Ах, да, ларцы, — сказал Орм. — А я и думать про них забыл. Их должно быть четыре. А лежит в них скобяной товар для женщин. Серебро же — в мешках.
Остальным мешкам повезло больше, и ни один из них не разорвался. С каждой новой находкой всеобщая радость росла, и никто уже не вспоминал о каких-то там печенегах. Два последних ларца пришлось поискать подольше, ибо они затерялись среди водорослей на дне. Но наконец выловили и их, и весь клад был погружен на телегу.
Ночь уже подходила к концу, и когда они отправились назад к кораблю, то их вновь охватил страх перед печенегами.
— Когда рассветет, они настигнут нас, — сказал Споф.
— Удача сопутствует Орму чаще, чем другим, — сказал на это Улоф Летняя Птичка. — Да и меня иногда балует. Так что может статься, что мы вообще избежим встречи с этими печенегами. Ведь те всадники видели нас уже давно, и после этого больше никто ни разу не появился. Это может означать, что печенеги поджидают нас у последнего порога, — там, где кончается колея. Ибо они не знают, что мы дошли лишь до половины и потом повернули обратно. Так что когда они осознают свою ошибку, будет уже поздно, а мы успеем на свой корабль до них.
Но предсказания Улофа не сбылись. И едва забрезжил рассвет, и до корабля оставалось рукой подать, за спиной у них раздался громкий цокот копыт, и печенеги налетели на них, словно сам неистовый Один.
Орм тут же приказал людям остановиться и окружить телегу, держа луки наготове. Люди его были настроены сражаться, охраняя свое серебро от всех печенегов в мире.
— Никто не тронет эту телегу до тех пор, пока из нас не будет в живых хотя бы четыре-пять человек, — спокойно говорили они.
Печенеги отличались своим боевым умением, и сразить их было не так-то легко. Они не наскакивали в лоб, а на полном ходу проносились мимо людей Орма, на расстоянии выстрела из лука, и выпускали свои стрелы, уклоняясь в сторону от врага. Затем они снова собирались в тучу, выжидали мгновение и проносились мимо таким же образом, но с другой стороны. Большинство людей Орма были искусными охотниками и хорошо владели луком; и каждый раз они ликовали при виде поверженного всадника. Но и стрелы печенегов попадали в цель, и через некоторое время Орм и Улоф поняли, что дольше так продолжаться не может.
Между нападениями Орм подозвал к себе Свартхёвди и Ульфа Весельчака. Оба получили царапины, но дух их оставался несломленным. Они похвастались, что сразили по печенегу. В том месте, где остановились люди Орма, к реке спускались отвесные скалы. Это было очень кстати, ибо печенегам не удалось бы напасть с этой стороны. Орм велел мальчикам спрятаться за скалами, а оттуда поспешить к кораблю и поскорее позвать на помощь Токе с остальной командой.
— Удачный исход зависит теперь только от вас, — сказал он им. — Иначе у нас скоро кончатся стрелы.
Мальчики были горды, получив такое важное поручение, и тут же кинулись к берегу. А вскоре снова вернулись печенеги, и при нападении Улоф Летняя Птичка был ранен в грудь. Стрела пробила ему кольчугу и глубоко засела в теле.
— Тяжелый удар, — сказал Улоф Орму. — Больше я ни на что не способен.
Он пошатнулся, но устоял на ногах и повернулся к телеге, а потом лег на нее, положив голову на мешок с серебром. Там же лежали и остальные раненые.
Когда печенеги напали снова, у Орма и его людей остались последние стрелы. В то же самое время среди воинов послышались довольные возгласы.
— Готово, — кричали они. — Он убит! Финн, сын Соне. Стрела попала ему в шею, и он уже мертв. И только что пал его брат, Кольбьерн. Это четвертый. Больше никто не будет убит.
Так оно и вышло. Со стороны корабля послышался боевой клич. Это люди Токе бросились на помощь оборонявшимся. Было заметно, что печенегам это пришлось не по вкусу. Ибо когда люди Орма торопливо собирали уцелевшие стрелы, которые могли быть еще использованы в бою, они услышали, как стук копыт замирал вдали, а потом и исчез вовсе.
Орм приказал не трогать раненых печенегов.
— Пусть лежат там, где лежали, — сказал он. — Их люди придут и заберут их с собой.
Своих же раненых они усадили на телегу. Семеро были убиты, и люди Орма забрали с собой их тела, чтобы потом похоронить как подобает. И затем они поспешили к кораблю, опасаясь, что печенеги вернутся обратно.
Писец Фасте куда-то исчез, но когда они потянули телегу за собой, то обратили внимание на то, что он все это время спал под ней. Его разбудили, ткнув древком копья в бок, и долго смеялись над ним. Он сказал, что ничего не слышал и не намерен участвовать в бою, потому что он сборщик налогов, а не воин. А кроме того, он устал с дороги. Люди признали, что это свидетельствует в пользу, раз он проспал бой с печенегами.
А вскоре они встретили людей Токе, и радости не было предела. Токе быстро расправился с противником. Едва его люди бросились на них и осыпали их стрелами, — печенеги повернули обратно. А может, у них тоже кончились стрелы, добавил он.
Когда же они подходили к кораблю, Орм начал озираться вокруг.
— А где же мальчики? — спросил он у Токе.
— Мальчики? — сказал Токе. — Они были с тобой.
— Но я послал их к кораблю, чтобы позвать тебя на помощь, — сказал Орм изменившимся голосом.
— Куда же они делись? — встревожился Токе. — Я просто услышал стук копыт и боевой клич, а потом увидел, как печенеги поскакали сюда и развернулись обратно. Тогда-то я и высадился на берег, чтобы помочь тебе. Но мальчиков я не видел.
Однако один из людей Токе сказал, что когда корабль подходил к берегу, он заметил трех печенегов, которые бегали между скалами на берегу и кого-то ловили. Он решил, что те, вероятно, поймали пленных или собирали своих павших в бою. Затем печенеги вернулись к своим коням, и больше люди Токе уже не думали о них, ввязавшись в бой с другими.
Орм молча слушал его рассказ. Он снял с себя шлем и бросил его оземь. А потом сел на камень, повернувшись лицом к реке. Так и сидел он, не двигаясь, и никто не смел подойти к нему.
Люди перешептывались, глядя на Орма, и даже Токе стоял молча, не зная, что сказать. Споф и писец Фасте переносили раненых на корабль.
Наконец Орм поднялся с камня. Он подошел к Токе и отстегнул со своего пояса меч Синий Язык. Все ужаснулись, увидев, что он делает.
— Я пойду к печенегам, — сказал Орм. — Ты будешь ждать меня на корабле три дня. Если назад вернется Свартхёвди, отдай ему мой меч. Если из нас не вернется никто, ты отвезешь меч домой и отдашь его Харальду.
Токе взял меч.
— Плохо ты придумал, — сказал он.
— Клад поделите по справедливости, — продолжал Орм. — Так, как собирался поделить его я. Мало счастья принес этот клад роду Тосте.
Глава 8
О том, как Орм освободил Свартхёвди и встретил старого друга
Орм взял с собой писца Фасте, и оба они вернулись на поле боя, к раненым печенегам. Там они отыскали раненого юношу, которому попала в бок стрела, а вторая — пробила колено. Он держался достойно: сидел и ел какое-то вяленое мясо, а в другой руке держал длинную деревянную бутылку. Конь его пасся невдалеке от хозяина.
Этот юноша смог объясниться с писцом и обрадовался, когда узнал, что они вернулись не для того, чтобы отрубить ему голову. Орм велел писцу сказать, что они хотят помочь юноше сесть на коня и проводить его в лагерь печенегов. Когда писец повторил просьбу Орма несколько раз, печенег наконец согласно кивнул им и показал при этом на свое колено. Стрела прошла прямо насквозь, и он никак не мог вытащить ее. Орм разрезал его кожаные штаны, поковырял немного стрелу, а затем осторожно нажал на нее, пока из коленки не вышел железный наконечник. Потом он обрубил его, а древко стрелы вытащил. Пока Орм возился с его коленкой, печенег щелкал пальцами и спокойно насвистывал. Когда же все было готово, он поднес свою бутылку ко рту и осушил ее. Со второй стрелой он справился сам.
Орм достал из-за пояса горсть серебра и протянул ему. Лицо юноши просияло, и он охотно принял деньги от Орма.
Поблизости стояли кони павших печенегов. Сперва они отпрянули в сторону, когда Орм и писец приблизились к ним. Но печенег подозвал их каким-то особым свистом, и кони послушались его.
Они помогли раненому взобраться на коня. Раненую ногу печенег вытянул поверх седла и скакал очень ловко даже в таком положении. Писец начал упираться, но Орм коротко ответил ему, что он поедет с ними.
— Если будешь противиться, я сверну тебе шею, — сказал он. — Это я буду их пленником, а не ты.
Этот юноша смог объясниться с писцом и обрадовался, когда узнал, что они вернулись не для того, чтобы отрубить ему голову. Орм велел писцу сказать, что они хотят помочь юноше сесть на коня и проводить его в лагерь печенегов. Когда писец повторил просьбу Орма несколько раз, печенег наконец согласно кивнул им и показал при этом на свое колено. Стрела прошла прямо насквозь, и он никак не мог вытащить ее. Орм разрезал его кожаные штаны, поковырял немного стрелу, а затем осторожно нажал на нее, пока из коленки не вышел железный наконечник. Потом он обрубил его, а древко стрелы вытащил. Пока Орм возился с его коленкой, печенег щелкал пальцами и спокойно насвистывал. Когда же все было готово, он поднес свою бутылку ко рту и осушил ее. Со второй стрелой он справился сам.
Орм достал из-за пояса горсть серебра и протянул ему. Лицо юноши просияло, и он охотно принял деньги от Орма.
Поблизости стояли кони павших печенегов. Сперва они отпрянули в сторону, когда Орм и писец приблизились к ним. Но печенег подозвал их каким-то особым свистом, и кони послушались его.
Они помогли раненому взобраться на коня. Раненую ногу печенег вытянул поверх седла и скакал очень ловко даже в таком положении. Писец начал упираться, но Орм коротко ответил ему, что он поедет с ними.
— Если будешь противиться, я сверну тебе шею, — сказал он. — Это я буду их пленником, а не ты.