Страница:
Услыхав мой голос, он глянул вверх и откликнулся, но я не мог больше уделять ему внимания, так как был слишком занят поисками точки опоры. Найти ее оказалось не так трудно, как я думал, но, поскольку все кругом было мокрым, мне приходилось продвигаться крайне медленно, чтобы не поскользнуться. Несколько минут спустя я был уже возле Слима и помог ему взобраться на выступ скалы.
- Ну и ну, дружище, - сказал он, покачивая головой. - Я был круглым дураком, когда пытался съехать с этой горы. Никогда в жизни я так не пугался, как теперь, увидев обрыв.
С большим трудом мы снова вскарабкались на вершину и начали спускаться по направлению к базе. Мы промокли до костей. Слим потерял рюкзак и собранные растения, а его одежда и лицо выглядели так, будто он вывалялся в грязи. Теперь, когда все страхи остались позади, он уже шутил по поводу происшедшего, словно это было самое пустяковое приключение, какое ему когда-либо пришлось пережить.
А между тем еще до прибытия на Алеутские острова мы - Боб и я сошлись на том, что несчастные случаи во время экспедиций, как правило, являются следствием нелепого просчета. Мы хотели обойтись без них. Прежде чем предпринять шаг, чреватый опасностями, нужно взвесить, какова доля риска, и действовать лишь в том случае, если ожидаемые результаты обещали его оправдать.
Нельзя сказать, что Алеутские острова уж очень опасное место, по крайней мере в том смысле, что нам угрожали дикие звери, ядовитые змеи или враждебность местных жителей. К нашему счастью, на этих островах подобные неприятности были исключены. Зато тут приходилось сталкиваться с опасностями иного рода, приводившими к несчастным случаям и нежелательным рискованным приключениям. Крайне изменчивая погода с частыми, порой яростными штормами, а также коварные приливо-отливные течения и не отмеченные на карте рифы представляли собой постоянную угрозу для всех, кто выходил в море. Мы знали, что в некоторых местах нам следовало остерегаться карстовых воронок и фумарол - отверстий, через которые выделяются вулканические газы. Часто они совершенно зарастают пышной растительностью. Никогда нельзя доверять и крутым алеутским скалам, обычно рыхлым и скользким из-за покрывающего их лишайника.
Однако главным источником опасностей, преследовавших нас в то лето, были непредвиденные ветры. Это им мы обязаны пережитыми страхами и вечными задержками. Именно поэтому различные авторы именовали Алеутские острова Островами дымящегося моря, Родиной штормов, Колыбелью ветров.
ГЛАВА VII
Будьте всегда готовы к непредвиденному - так напутствовал меня профессор Бартлет перед отъездом из Анн-Арбора, и это был добрый совет. В течение двух недель мы занимались сборами гербария на Адахе и, несмотря на штормы и другие обстоятельства, задерживавшие нас здесь, обследовали большую часть острова с его северной и западной сторон. Хотя нам не удалось найти погребальных пещер, мы не испытывали разочарования, так как в перспективе у нас было обследование южной, самой многообещающей стороны острова.
Меня тревожило лишь то, что так быстро проносились дни и недели. Уже вторая половина июля заставала нас на Адахе, а мы еще до наступления осени должны были побывать на других островах, разбросанных на пространстве, равном расстоянию от Чикаго до Денвера.
В мои планы не входило посещение алеутских селений до наступления осени, так как мне было известно, что бульшая часть трудоспособных алеутов летом отсутствует. Одни промышляют тюленей для правительства на островах Прибылова, другие служат вольнонаемными на военных судах. Военные оказались людьми крайне неосведомленными. Лишь немногие офицеры когда-либо бывали в алеутских деревнях, а большинство из них даже не представляло себе, что таковые вообще существуют.
Однажды я совершенно случайно познакомился с Михи Лоханиным, алеутом с острова Атту. Этот человек служил на военном буксире за пределами Адаха. Но наша встреча произошла на аэродроме Адаха, когда он сидел в подавленном настроении, надеясь упросить, чтобы его подвезли на Атху, - там жила семья Михи, с которой он не виделся уже много месяцев.
Михи Лоханин прилично объяснялся по-английски, если учесть, что никогда этому языку не обучался, казался смышленым и услужливым. Узнав, что мы с Бобом ученые и желаем ознакомиться с историей и жизнью алеутов, взгляд его оживился, и он вскочил на ноги.
- Вот здорово, что я вас встретил, ребята. Мне говорили о двух парнях, которые хотят изучать алеутский народ, только я не знал, как вас найти. А не поедете ли вы со мной на Атху?
Я объяснил, что в наши планы не входило посещение Атхи до сентября. Он сощурил глаза и лукаво взглянул на нас. Это был полноватый человек с огромным животом, едва прикрытым грязной рабочей блузой, настолько ветхой, что через нее был виден пупок; когда он смеялся, все лицо его озарялось светом.
- Если вы поедете на Атху сейчас, я помогу вам - проведу по деревне и познакомлю с моими односельчанами. Я много знаю о прежней жизни алеутов. Кажется, сейчас на Атхе алеутов изучают еще какие-то специалисты из Штатов, тоже из какого-то колледжа...
- Не Гарвардского ли случайно? - спросили мы. - Нам говорили, что они в селе Никольском, на Умнаке.
- Во-во, Гарвудский.
Михи подал мне мысль, что нас лучше примут в деревне, если с нами будет какой-нибудь переводчик и гид. Мы не знали, как отнестись к пребыванию Гарвардской экспедиции на Атхе. Несмотря на все происшедшее между нами раньше в Штатах, не было причин, мешавших двум экспедициям работать сообща. Я решил воспользоваться предложением Михи.
Капитан Дал обещал отправить нас на Атху самолетом в ближайшие дни. Михи разрешили лететь с нами.
Тем временем я объяснил Михи, что у нас нет денег, что наша экспедиция очень бедна. Не допуская и мысли об этом, он великодушно отмахнулся.
- Может быть, вы подарите мне хорошую теплую парку [13], или же какую-нибудь одежду для моих родных, - сказал он, оглядывая наши вещи в лаборатории. - А если вы найдете, что я хорошо вам помогаю, тогда дадите мне еще что-нибудь. А не хотите ничего давать, - он пожал плечами и улыбнулся, - тоже не возражаю. Сойдет и так.
Я снял со стены теплую походную куртку и тут же отдал ему, пообещав в награду за хлопоты выделить еще и другие вещи, и немедленно официально назначил его нашим помощником и переводчиком. Такая должность, по-видимому, пришлась ему по душе, даже несмотря на то, что жалованья за нее и не полагалось. Он выпятил грудь дугой, и его смуглый животик обозначился еще сильнее.
Наш новый помощник бульшую часть времени стал проводить с нами в лаборатории, рассказывая всякие истории об Атхе. Он вспоминал про войну, когда его деревня была оккупирована японцами; о годах плена в Японии и о более поздних мытарствах, когда аттуанцев заставили жить с атханцами, вместо того чтобы вернуть их на Атту. Михи объяснил нам, что алеуты с Атхи и алеуты с Атту принадлежат к разным племенам и каждое говорит на своем диалекте. Его народ, аттуанцы, желали возвратиться на свой остров Атту, на западной оконечности Алеутского архипелага, но правительство отказало им в этом. Их родные деревни оказались разрушенными и там было бы трудно наладить административный надзор. Остров Атту расположен совершенно особняком, тогда как Атха находится ближе к Штатам. Поэтому жители обоих островов были поселены вместе на Атхе, и им было предложено ужиться.
Михи помог мне и Бобу спланировать нашу поездку. Чтобы добраться до Атхи, нам следовало пролететь обратно на восток сто пятьдесят миль, повторив часть пути, которую мы уже проделали из Анкориджа на Адах. Атха был большим островом, гористым и суровым. Его плохо знали даже военные, служившие там во время войны на вспомогательной базе. По словам Михи, атхинский аэродром расположен вдоль косы у подножия вулкана. Он представляет собой узкую взлетную дорожку, зажатую между высокими холмами. Летчики не любят приземляться на Атхе.
Судя по нашим морским картам, большая часть Атхи не была исследована береговая линия местами обозначалась лишь пунктиром.
Михи сообщил, что деревня расположена в полутора милях от аэродрома. На мой вопрос, хорошо ли встретят нас его односельчане, он медленно покачал головой.
- Жители Атту помогут вам, потому что я велю им, что касается жителей Атхи, то они иногда поступают плохо.
Так как нам было неизвестно, сколько мы пробудем на Атхе или когда прилетит следующий самолет, мы были вынуждены захватить с собой провианта по крайней мере на несколько недель. Весь этот запас мы разложили на полу посреди комнаты на глазах у Михи, чтобы он представлял себе наши возможности. Мы прихватили дюжину коробок с армейскими пайками и другими продуктами, а также прессы для гербариев, бутылки для коллекций и пять галлонов консервирующей жидкости, химикалии для обработки фотографий, три фотоаппарата, в том числе старую кинокамеру Сине-Кодак, сорок катушек пленки, осветитель для ночных съемок и работы в пещерах, если только нам посчастливится их найти, солидный запас одежды на случай непогоды и товары на продажу, включая охотничьи ножи, большие стальные крючья для палтуса, пули тридцатого калибра, украшения для одежды, шоколад и консервированные фруктовые соки.
Спальные мешки, палатка, кухонное снаряжение, магнитофон и другие громоздкие предметы дополняли наше движимое имущество. Все это, вместе взятое, составило целый ворох клади. Мы прихватили также несколько блокнотов с записями алеутских слов и выражений - на случай, если Михи не окажется под рукой.
ГЛАВА VIII
Восемнадцатого июля с самого утра сияло солнце. Мы с Бобом только что сели позавтракать за стол в нашей лаборатории, как вдруг зазвонил телефон. Говорил начальник аэродрома Мюрри. Он сказал, что собирается в разведывательный полет на остров Танага и над вулканом Большой Ситхин, а возможно, удастся посадить самолет на Атхе; Мюрри спрашивал, можем ли мы быть на аэродроме через двадцать минут.
Можем ли мы! Мы разыскали Михи, погрузили камеры и втиснули багаж в джип. Не прошло и четверти часа, как все трое мчались к летному полю и прибыли туда уже в тот момент, когда прогревались моторы. Мюрри оглядывал небо. На нем ни облачка - исключительный случай для Адаха. "Вам удастся поснимать, - заметил он. - Мы полетим так низко, что вы сможете заглянуть прямо в кратеры".
Мне и Бобу были предоставлены почетные места в середине самолета, где мы могли без помех обозревать весь горизонт через прозрачный смотровой люк из плексигласа. Нам казалось, будто мы летели в огромном пузыре, через который можно было видеть землю прямо под собой. Едва самолет поднялся в воздух, к нам подошел Михи; ему тоже хотелось поглядеть вокруг. Глаза его расширились, а рот раскрылся в восторженной улыбке. К нам тянулись острые, как ножи, вершины горных кряжей, так что мы могли рассмотреть каждую складку. Мы сделали несколько кругов над горой Мофета на высоте десяти тысяч футов. Под нами и впереди, насколько простирался взор, тянулись Алеутские острова. Какое прекрасное зрелище! Мы обозревали пространство в радиусе не менее ста миль. Из-за горизонта один за другим появлялись отдаленные острова. Прямо по курсу лежал заснеженный вулкан Канага, напоминавший своим видом Фудзияму, какой ее представляют на картинах. Под нами виднелся одинокий, таинственный остров Бобровый, еще дальше - гористый Танага, и совсем вдали - Горелый. Тонкий слой белого тумана, похожий на помятую простыню, поднимался веером из открытого моря у северных берегов Канаги и Бобрового; самые же острова отчетливо выделялись в бирюзовом море и казались камешками, какие выкладывают вдоль садовых дорожек, - только эти были крупнее, в зеленую и черную крапинку, и аккуратно располагались с равными интервалами в северной части Тихого океана по направлению к Сибири.
Мы летели высоко над запорошенной снегом вершиной Канаги. С севера он выглядел красивым конусом правильной формы, вздымающимся прямо из Берингова моря, а с юга простирался обширным плоскогорьем. В тот день легкая струйка дыма курилась из жерла кратера. Далеко внизу лежало широко раскинувшееся плато с сотнями небольших водоемов, и каждый так ярко сверкал на солнце, что весь остров походил на бледно-зеленый кристалл, украшенный с одного конца голубоватым бриллиантом конической формы.
Затем мы стали рассматривать с высоты скалистый остров Бобровый, маленький и неприступный горбатый вулкан, выступающий из воды между островами Канага и Танага. Он потух несколько столетий назад и с тех пор сильно пострадал от выветривания.
По переговорному аппарату я спросил командира корабля, не может ли он снизиться, чтобы мы сумели рассмотреть кратеры Танаги. Нам было оказано такое одолжение, и мы чуть не залетели прямо с самолетом в один из них. Я и Боб щелкали фотоаппаратами так часто, как только могли. Боб оперировал одной из наших камер - Аргусом, а я воевал со старым Сине-Кодаком профессора Бартлета, стараясь не выпустить его из своих рук всякий раз, когда нажимал на спуск. Мы летели настолько низко, что заглядывали в самые кратеры, так что нам удавалось разглядеть все подробности их дна, покрытого пемзой. Но мы испытали некоторое разочарование, потому что надеялись увидеть языки пламени и расплавленную добела бурлящую лаву, а никаких признаков активности вулкана не обнаружили. Огонь, газы и лава со взрывной силой, достаточной, чтобы произвести извержение, и более чем достаточной для удовлетворения нашего любопытства, таились где-то в его недрах.
Когда мы летели над открытым морем, вдали неясно обозначился остров Горелый, возникая подобно коническому срезу шоколадного мороженого, плавающего в зеленоватой содовой воде. Подлетев ближе, мы увидели, что склоны острова покрыты вечными снегами, перемежающимися здесь и там с черным пеплом и потоками лавы. Белоснежная мантия заканчивалась зеленой отделкой. Растительность начиналась у самой горы и доходила до середины крутых склонов, где брали верх лед и пепел.
Мы летели приблизительно на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря, а до остроконечной вершины Горелого под нами оставалось каких-нибудь триста футов. Она имела правильную коническую форму и, по словам геологов, состояла из базальта и базальтовых пирокластических отложений [14]. Под правым крылом самолета показалось несколько озер, разместившихся в трещинах ледника, который висел на юго-восточном склоне. Они ярко выделялись своим темно-голубым, почти кобальтовым цветом на фоне белого снега. Один из членов экипажа приподнял тяжелую плексигласовую крышку люка, чтобы мне было удобнее фотографировать. Мощные потоки холодного воздуха со свистом налетали на нас, ударяя в лицо, когда мы высовывались, чтобы полюбоваться захватывающей дух красотой горы, над которой так низко кружил наш самолет.
Мне еще никогда не приходилось бывать в воздухе так близко от вулкана. Когда мы заглянули в его раскаленную пасть, нам показалось, что он как бы выдохнул свое "ах". Тяжелые клубы пара поднимались, скрывая самое дно кратера, зато были видны его стенки - вертикальные, окрашенные в оранжево-рыжий цвет. Был миг, когда мне почудилось, что я вижу вокруг верхней кромки кратера зеленоватую тень, какую могла создавать растительность. Подобная возможность интересовала меня: ведь не исключено, что в Великий ледниковый период растения нашли себе убежище в теплом кратере. Каким бы маловероятным ни казалось такое предположение, оно все же заслуживает проверки на месте, если только ботанику когда-либо удастся взобраться на эту вершину.
Пролетая над кратером в третий раз, я высунулся из открытого люка, чтобы фотографировать по мере того, как мы спускались. Теперь мы летели уже на высоте каких-нибудь ста футов над кратером, и я мог различить особенности магмы и даже ощущал запах серы. Это было равносильно заглядыванию в топку печи для сжигания отбросов.
Внезапно самолет сделал резкий вираж влево, и нас обдало горячим воздухом, а в это страшное мгновение я перегнулся через орудийную опору. Когда я взметнул руками, хватаясь за край крышки и совершая неимоверное усилие, чтобы удержать равновесие, сильной воздушной струей у меня едва не вырвало камеру. Какую-то долю секунды, показавшуюся мне вечностью, я удерживался на месте, прижавшись одними бедрами к краям люка. В этот краткий миг я совершенно отчетливо разглядел кратер, над которым мы пролетали, и с ужасом подумал, как мало мне оставалось, чтобы в него свалиться. Тут кто-то схватил меня за штаны и оттащил на место.
Несколько секунд никто из присутствующих не был в состоянии проронить слово. Все сидели будто прикованные к месту и пялили на меня глаза. Я пережил такой испуг, какой человек испытывает лишь раз в жизни. У меня выступил холодный пот, подкосились ноги, и я в изнеможении опустился на сиденье стрелка. Теперь все наперебой закричали, перекрывая рев моторов. Насколько мне повезло, объяснять не приходилось.
Боб выглядел таким же перепуганным, как и я. Все, что он оказался в состоянии проронить, было: "Тед, дружище, еще немножко..."
Тут кто-то из экипажа спокойно закрыл люк и закрепил крышку.
К этому времени, сделав четвертый круг над Горелым, мы устремились обратно на Адах. Командир экипажа Мюрри сообщил нам по внутреннему телефону, что мы полетим на вулкан Большой Ситхин мимо Адаха, а если успеем, то продолжим полет на Атху.
Не переставая дрожать всем телом, я взял бинокль и стал отыскивать глазами признаки поселений, некогда располагавшихся на берегах островов Танага и Канага. Боб и Михи последовали моему примеру. Там, где лежал земляной грунт, а также вдоль берега - в заливах и укрытиях даже с воздуха было нетрудно распознать местоположение покинутых деревень. Там остались темноватые зеленые площадки, зачастую в виде неправильной шахматной доски, на которых растительность была обильнее, нежели за их пределами. Мы опознали несколько селений с северной стороны Канаги.
Наш интерес к земле, над которой мы пролетали, заинтриговал экипаж самолета, дежурные стрелки отсека внимательно прислушивались к нашим разговорам и одним глазом вели наблюдение, а другим старались заглянуть к нам через плечо. При шуме моторов было невозможно разговаривать не повышая голоса, и поэтому каждому приходилось выкрикивать свои вопросы и ответы.
Между тем изрезанные берега остались позади, зато впереди показались другие. Мы летели очень низко. Мои морские карты, разложенные теперь на коленях у Боба, помогали нам кое-как ориентироваться, однако многое было помечено на них лишь пунктиром, а большинство пунктов на суше не имело наименования. Я справлялся на их счет у Михи. Он сообщал мне длиннейшее алеутское название и сам же переводил: "Что означает Скалистое место". При этом лицо его выражало полнейшую невинность, хотя это было уже десятое по счету "скалистое место", которое он назвал нам.
Наблюдаемые нами с ковра-самолета острова были детищами разбушевавшейся стихии. Они возникли на поверхности океана приблизительно сто миллионов лет назад, в эру, которую геологи назвали палеозойской. До этого на всем пространстве, где ныне раскинулся Алеутский архипелаг, не было ровно ничего, кроме воды, а под нею - тонкая и непрочная земная кора, ниже которой клокотала раскаленная магма. Когда кора трескалась, что нередко случалось в те времена, огромные потоки бурлящей лавы вырывались на свободу и достигали поверхности приведенного в волнение океана. По мере того как эта лава охлаждалась, извергались новые потоки, которые, остывая, наращивали скалистые горы, возвышавшиеся над водой.
Вновь образовавшиеся горы имели широкое сквозное отверстие с ребристой поверхностью, напоминающее дымоход; оно опускалось ниже морского дна, вплоть до всепожирающего огня топки, пылавшей в недрах Земли. Случалось, что разогретые газы, пепел и каменные бомбы с огромной скоростью выбрасывались из таких дымовых труб, и тогда начинались грозные извержения.
С момента возникновения Алеутских островов вулканы извергались бесчисленное количество раз. Многие из них действуют и поныне. За миллионы лет, которые прошли с той поры, когда из-под воды вырос первый остров, Алеутский архипелаг возник, был уничтожен эрозией и возник вторично. Еще и в наше время в результате вулканической деятельности из-под воды поднимаются новые острова.
То, что сейчас представляется в виде разорванной цепи островов, в действительности является огромной скалистой грядой, лишь самые крупные вершины которой выступают над поверхностью океана. Эта гряда расширяется к востоку, образуя полуостров Аляску, и доходит почти до того места, где ныне стоит город Анкоридж.
Теперь я и Боб наблюдали, как под нами проплывал конус Канаги. Прослушав объяснения, которые я давал, стараясь перекричать шум моторов, члены экипажа стали смотреть на острова другими глазами. Они были поражены, узнав, что и до сих пор под водой образуются острова. Кто может сказать, что образуется там, под холодным зеленым Беринговым морем, в то время как оно нескончаемо катит свои волны?
В различные периоды истории на Адахе тоже бывали извержения. Его большие вулканы изрыгали массу пепла и потоки лавы, покрывавшие обширные пространства. Но со временем эти вулканы потухли и выветрились; ветер, море и лед подвергли их эрозии и изменению. Взамен них на некоторых Алеутских островах возникли новые вулканы. Сейчас на Адахе сохранились лишь остатки вулканов, например гора Мофета - неподвижный и немой свидетель бурных событий, очевидцем которых ей пришлось бывать в свое время.
Теперь мы летели над горой Мофета. Вскоре Адах остался позади, и командир Мюрри объявил, что у нас по курсу лежит вулкан Большой Ситхин. Мы жадно вглядывались в него по мере приближения. Вот он, царь вулканов. Когда-то русские назвали его Белая, великая "Белая гора". Крутые склоны вулкана поднимались из самого моря, достигая высоты 5740 футов [15]. Огромные снежные навалы вблизи вершины были черным-черны от пепла ее царственных отрыжек. Кратер вулкана находился на склоне, почти в двух тысячах футов ниже вершины, и был опоясан большим ледником. Нам были видны глубокие расщелины во льду, образовавшиеся под действием огромного внутреннего давления и расходящиеся от кратера под углом. С высоты нашего полета они были похожи на хвосты больших черных змей, головы которых уткнулись в кратер. Над вулканом стояла туча пара. Казалось, что самое большое, главное отверстие было забито обломками черных скал, выжатых снизу.
Мы облетели остров и заметили на его южном берегу небольшой морской аванпост. По словам командира Мюрри, флот проявляет особый интерес к вулкану Большой Ситхин и тщательно наблюдает за его поведением. Дело в том, что он находится всего в двадцати пяти милях к востоку от Адаха и при неблагоприятном ветре извержение могло бы нанести ущерб расположившейся на нем военно-морской базе.
У нас с Бобом были другие причины смотреть на Большой Ситхин с особым интересом. На острове имелись ледники и горячие ключи. Кроме того, Михи сказал нам, что здесь, у моря, рядом с внушающим благоговейный страх вулканом, когда-то жило четыреста алеутов. Покинутые ими деревни никем не изучались.
* * *
Едва мы успели оставить позади себя один остров, как под крылом появился другой, поражая нас своим видом. Это был вулкан Касаточий, одинокий потухший вулкан в форме конуса, возвышающегося на тысячу футов над уровнем моря. Стенки его большого кратера уходили круто вниз, а сам он был до краев заполнен водой - алеутское озеро-кратер диаметром почти в тысячу футов, зажатое кольцом громадных, почти вертикальных скал; вода в нем была темного зеленовато-голубого цвета.
- Наверное, глубокое, - заметил Боб, с любопытством разглядывая крутые берега озера.
- Очень глубокое, - с трепетом произнес Михи. - Люди говорят, что оно бездонное.
Командир Мюрри спросил, соленая или пресная вода в кратере. Никто не знал наверняка. Было бы слишком рискованно спустить человека с таких крутых скал на веревке.
- Мне кажется, я знаю, как это можно было бы выяснить, - сказал Боб. Будь у нас достаточно азотистого серебра, мы бы посмотрели, вступит ли оно в реакцию с солью, образуя осадок. Для этого можно было бы высыпать несколько бочонков в озеро, и если появится осадок, значит вода там соленая.
Дело ограничилось этим разговором, и мы так и не получили ответа на свой вопрос. Быть может, в один прекрасный день кому-нибудь удастся достичь кратера Касаточьего и открыть нам истину. При этом он узнает и многое другое, остающееся для нас загадкой. Возможно, что в этом кратере сохранились растительные и животные организмы, оказавшиеся изолированными от внешнего мира много тысячелетий назад.
В поле зрения появилась Атха, и наше внимание переключилось на этот остров. Мы с жадностью разглядывали его горы и глубоко изрезанную линию берега, желая предугадать, какие сюрпризы ждут нас здесь.
ГЛАВА IX
С воздуха остров Атха выглядел еще суровее и гористее Адаха. Его северная оконечность сплошь занята несколькими вулканами, один из которых дымился. Боб и я искали глазами признаки селения, но безуспешно, хотя Михи уверял, что мы пролетаем как раз над его деревней. В следующий миг самолет уже подпрыгивал на неровной стартовой дорожке, запорошенной песком дюн.
- Хотелось бы мне знать, приятно ли будет гарвардцам увидеть нас, сказал мне Боб, выглядывая из окна, чтобы убедиться, не встречает ли кто-нибудь наш самолет.
Пока мы спускались через нижний люк, за нами с любопытством наблюдала группа военных. Они входили в небольшой отряд, который был расквартирован на Атхе и нес здесь службу береговой охраны. Все они были непричесаны, а некоторые отпустили бороды. Когда командир Мюрри подошел ближе, желая поговорить с ними, они вяло приветствовали морских летчиков.
- Ну и ну, дружище, - сказал он, покачивая головой. - Я был круглым дураком, когда пытался съехать с этой горы. Никогда в жизни я так не пугался, как теперь, увидев обрыв.
С большим трудом мы снова вскарабкались на вершину и начали спускаться по направлению к базе. Мы промокли до костей. Слим потерял рюкзак и собранные растения, а его одежда и лицо выглядели так, будто он вывалялся в грязи. Теперь, когда все страхи остались позади, он уже шутил по поводу происшедшего, словно это было самое пустяковое приключение, какое ему когда-либо пришлось пережить.
А между тем еще до прибытия на Алеутские острова мы - Боб и я сошлись на том, что несчастные случаи во время экспедиций, как правило, являются следствием нелепого просчета. Мы хотели обойтись без них. Прежде чем предпринять шаг, чреватый опасностями, нужно взвесить, какова доля риска, и действовать лишь в том случае, если ожидаемые результаты обещали его оправдать.
Нельзя сказать, что Алеутские острова уж очень опасное место, по крайней мере в том смысле, что нам угрожали дикие звери, ядовитые змеи или враждебность местных жителей. К нашему счастью, на этих островах подобные неприятности были исключены. Зато тут приходилось сталкиваться с опасностями иного рода, приводившими к несчастным случаям и нежелательным рискованным приключениям. Крайне изменчивая погода с частыми, порой яростными штормами, а также коварные приливо-отливные течения и не отмеченные на карте рифы представляли собой постоянную угрозу для всех, кто выходил в море. Мы знали, что в некоторых местах нам следовало остерегаться карстовых воронок и фумарол - отверстий, через которые выделяются вулканические газы. Часто они совершенно зарастают пышной растительностью. Никогда нельзя доверять и крутым алеутским скалам, обычно рыхлым и скользким из-за покрывающего их лишайника.
Однако главным источником опасностей, преследовавших нас в то лето, были непредвиденные ветры. Это им мы обязаны пережитыми страхами и вечными задержками. Именно поэтому различные авторы именовали Алеутские острова Островами дымящегося моря, Родиной штормов, Колыбелью ветров.
ГЛАВА VII
Будьте всегда готовы к непредвиденному - так напутствовал меня профессор Бартлет перед отъездом из Анн-Арбора, и это был добрый совет. В течение двух недель мы занимались сборами гербария на Адахе и, несмотря на штормы и другие обстоятельства, задерживавшие нас здесь, обследовали большую часть острова с его северной и западной сторон. Хотя нам не удалось найти погребальных пещер, мы не испытывали разочарования, так как в перспективе у нас было обследование южной, самой многообещающей стороны острова.
Меня тревожило лишь то, что так быстро проносились дни и недели. Уже вторая половина июля заставала нас на Адахе, а мы еще до наступления осени должны были побывать на других островах, разбросанных на пространстве, равном расстоянию от Чикаго до Денвера.
В мои планы не входило посещение алеутских селений до наступления осени, так как мне было известно, что бульшая часть трудоспособных алеутов летом отсутствует. Одни промышляют тюленей для правительства на островах Прибылова, другие служат вольнонаемными на военных судах. Военные оказались людьми крайне неосведомленными. Лишь немногие офицеры когда-либо бывали в алеутских деревнях, а большинство из них даже не представляло себе, что таковые вообще существуют.
Однажды я совершенно случайно познакомился с Михи Лоханиным, алеутом с острова Атту. Этот человек служил на военном буксире за пределами Адаха. Но наша встреча произошла на аэродроме Адаха, когда он сидел в подавленном настроении, надеясь упросить, чтобы его подвезли на Атху, - там жила семья Михи, с которой он не виделся уже много месяцев.
Михи Лоханин прилично объяснялся по-английски, если учесть, что никогда этому языку не обучался, казался смышленым и услужливым. Узнав, что мы с Бобом ученые и желаем ознакомиться с историей и жизнью алеутов, взгляд его оживился, и он вскочил на ноги.
- Вот здорово, что я вас встретил, ребята. Мне говорили о двух парнях, которые хотят изучать алеутский народ, только я не знал, как вас найти. А не поедете ли вы со мной на Атху?
Я объяснил, что в наши планы не входило посещение Атхи до сентября. Он сощурил глаза и лукаво взглянул на нас. Это был полноватый человек с огромным животом, едва прикрытым грязной рабочей блузой, настолько ветхой, что через нее был виден пупок; когда он смеялся, все лицо его озарялось светом.
- Если вы поедете на Атху сейчас, я помогу вам - проведу по деревне и познакомлю с моими односельчанами. Я много знаю о прежней жизни алеутов. Кажется, сейчас на Атхе алеутов изучают еще какие-то специалисты из Штатов, тоже из какого-то колледжа...
- Не Гарвардского ли случайно? - спросили мы. - Нам говорили, что они в селе Никольском, на Умнаке.
- Во-во, Гарвудский.
Михи подал мне мысль, что нас лучше примут в деревне, если с нами будет какой-нибудь переводчик и гид. Мы не знали, как отнестись к пребыванию Гарвардской экспедиции на Атхе. Несмотря на все происшедшее между нами раньше в Штатах, не было причин, мешавших двум экспедициям работать сообща. Я решил воспользоваться предложением Михи.
Капитан Дал обещал отправить нас на Атху самолетом в ближайшие дни. Михи разрешили лететь с нами.
Тем временем я объяснил Михи, что у нас нет денег, что наша экспедиция очень бедна. Не допуская и мысли об этом, он великодушно отмахнулся.
- Может быть, вы подарите мне хорошую теплую парку [13], или же какую-нибудь одежду для моих родных, - сказал он, оглядывая наши вещи в лаборатории. - А если вы найдете, что я хорошо вам помогаю, тогда дадите мне еще что-нибудь. А не хотите ничего давать, - он пожал плечами и улыбнулся, - тоже не возражаю. Сойдет и так.
Я снял со стены теплую походную куртку и тут же отдал ему, пообещав в награду за хлопоты выделить еще и другие вещи, и немедленно официально назначил его нашим помощником и переводчиком. Такая должность, по-видимому, пришлась ему по душе, даже несмотря на то, что жалованья за нее и не полагалось. Он выпятил грудь дугой, и его смуглый животик обозначился еще сильнее.
Наш новый помощник бульшую часть времени стал проводить с нами в лаборатории, рассказывая всякие истории об Атхе. Он вспоминал про войну, когда его деревня была оккупирована японцами; о годах плена в Японии и о более поздних мытарствах, когда аттуанцев заставили жить с атханцами, вместо того чтобы вернуть их на Атту. Михи объяснил нам, что алеуты с Атхи и алеуты с Атту принадлежат к разным племенам и каждое говорит на своем диалекте. Его народ, аттуанцы, желали возвратиться на свой остров Атту, на западной оконечности Алеутского архипелага, но правительство отказало им в этом. Их родные деревни оказались разрушенными и там было бы трудно наладить административный надзор. Остров Атту расположен совершенно особняком, тогда как Атха находится ближе к Штатам. Поэтому жители обоих островов были поселены вместе на Атхе, и им было предложено ужиться.
Михи помог мне и Бобу спланировать нашу поездку. Чтобы добраться до Атхи, нам следовало пролететь обратно на восток сто пятьдесят миль, повторив часть пути, которую мы уже проделали из Анкориджа на Адах. Атха был большим островом, гористым и суровым. Его плохо знали даже военные, служившие там во время войны на вспомогательной базе. По словам Михи, атхинский аэродром расположен вдоль косы у подножия вулкана. Он представляет собой узкую взлетную дорожку, зажатую между высокими холмами. Летчики не любят приземляться на Атхе.
Судя по нашим морским картам, большая часть Атхи не была исследована береговая линия местами обозначалась лишь пунктиром.
Михи сообщил, что деревня расположена в полутора милях от аэродрома. На мой вопрос, хорошо ли встретят нас его односельчане, он медленно покачал головой.
- Жители Атту помогут вам, потому что я велю им, что касается жителей Атхи, то они иногда поступают плохо.
Так как нам было неизвестно, сколько мы пробудем на Атхе или когда прилетит следующий самолет, мы были вынуждены захватить с собой провианта по крайней мере на несколько недель. Весь этот запас мы разложили на полу посреди комнаты на глазах у Михи, чтобы он представлял себе наши возможности. Мы прихватили дюжину коробок с армейскими пайками и другими продуктами, а также прессы для гербариев, бутылки для коллекций и пять галлонов консервирующей жидкости, химикалии для обработки фотографий, три фотоаппарата, в том числе старую кинокамеру Сине-Кодак, сорок катушек пленки, осветитель для ночных съемок и работы в пещерах, если только нам посчастливится их найти, солидный запас одежды на случай непогоды и товары на продажу, включая охотничьи ножи, большие стальные крючья для палтуса, пули тридцатого калибра, украшения для одежды, шоколад и консервированные фруктовые соки.
Спальные мешки, палатка, кухонное снаряжение, магнитофон и другие громоздкие предметы дополняли наше движимое имущество. Все это, вместе взятое, составило целый ворох клади. Мы прихватили также несколько блокнотов с записями алеутских слов и выражений - на случай, если Михи не окажется под рукой.
ГЛАВА VIII
Восемнадцатого июля с самого утра сияло солнце. Мы с Бобом только что сели позавтракать за стол в нашей лаборатории, как вдруг зазвонил телефон. Говорил начальник аэродрома Мюрри. Он сказал, что собирается в разведывательный полет на остров Танага и над вулканом Большой Ситхин, а возможно, удастся посадить самолет на Атхе; Мюрри спрашивал, можем ли мы быть на аэродроме через двадцать минут.
Можем ли мы! Мы разыскали Михи, погрузили камеры и втиснули багаж в джип. Не прошло и четверти часа, как все трое мчались к летному полю и прибыли туда уже в тот момент, когда прогревались моторы. Мюрри оглядывал небо. На нем ни облачка - исключительный случай для Адаха. "Вам удастся поснимать, - заметил он. - Мы полетим так низко, что вы сможете заглянуть прямо в кратеры".
Мне и Бобу были предоставлены почетные места в середине самолета, где мы могли без помех обозревать весь горизонт через прозрачный смотровой люк из плексигласа. Нам казалось, будто мы летели в огромном пузыре, через который можно было видеть землю прямо под собой. Едва самолет поднялся в воздух, к нам подошел Михи; ему тоже хотелось поглядеть вокруг. Глаза его расширились, а рот раскрылся в восторженной улыбке. К нам тянулись острые, как ножи, вершины горных кряжей, так что мы могли рассмотреть каждую складку. Мы сделали несколько кругов над горой Мофета на высоте десяти тысяч футов. Под нами и впереди, насколько простирался взор, тянулись Алеутские острова. Какое прекрасное зрелище! Мы обозревали пространство в радиусе не менее ста миль. Из-за горизонта один за другим появлялись отдаленные острова. Прямо по курсу лежал заснеженный вулкан Канага, напоминавший своим видом Фудзияму, какой ее представляют на картинах. Под нами виднелся одинокий, таинственный остров Бобровый, еще дальше - гористый Танага, и совсем вдали - Горелый. Тонкий слой белого тумана, похожий на помятую простыню, поднимался веером из открытого моря у северных берегов Канаги и Бобрового; самые же острова отчетливо выделялись в бирюзовом море и казались камешками, какие выкладывают вдоль садовых дорожек, - только эти были крупнее, в зеленую и черную крапинку, и аккуратно располагались с равными интервалами в северной части Тихого океана по направлению к Сибири.
Мы летели высоко над запорошенной снегом вершиной Канаги. С севера он выглядел красивым конусом правильной формы, вздымающимся прямо из Берингова моря, а с юга простирался обширным плоскогорьем. В тот день легкая струйка дыма курилась из жерла кратера. Далеко внизу лежало широко раскинувшееся плато с сотнями небольших водоемов, и каждый так ярко сверкал на солнце, что весь остров походил на бледно-зеленый кристалл, украшенный с одного конца голубоватым бриллиантом конической формы.
Затем мы стали рассматривать с высоты скалистый остров Бобровый, маленький и неприступный горбатый вулкан, выступающий из воды между островами Канага и Танага. Он потух несколько столетий назад и с тех пор сильно пострадал от выветривания.
По переговорному аппарату я спросил командира корабля, не может ли он снизиться, чтобы мы сумели рассмотреть кратеры Танаги. Нам было оказано такое одолжение, и мы чуть не залетели прямо с самолетом в один из них. Я и Боб щелкали фотоаппаратами так часто, как только могли. Боб оперировал одной из наших камер - Аргусом, а я воевал со старым Сине-Кодаком профессора Бартлета, стараясь не выпустить его из своих рук всякий раз, когда нажимал на спуск. Мы летели настолько низко, что заглядывали в самые кратеры, так что нам удавалось разглядеть все подробности их дна, покрытого пемзой. Но мы испытали некоторое разочарование, потому что надеялись увидеть языки пламени и расплавленную добела бурлящую лаву, а никаких признаков активности вулкана не обнаружили. Огонь, газы и лава со взрывной силой, достаточной, чтобы произвести извержение, и более чем достаточной для удовлетворения нашего любопытства, таились где-то в его недрах.
Когда мы летели над открытым морем, вдали неясно обозначился остров Горелый, возникая подобно коническому срезу шоколадного мороженого, плавающего в зеленоватой содовой воде. Подлетев ближе, мы увидели, что склоны острова покрыты вечными снегами, перемежающимися здесь и там с черным пеплом и потоками лавы. Белоснежная мантия заканчивалась зеленой отделкой. Растительность начиналась у самой горы и доходила до середины крутых склонов, где брали верх лед и пепел.
Мы летели приблизительно на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря, а до остроконечной вершины Горелого под нами оставалось каких-нибудь триста футов. Она имела правильную коническую форму и, по словам геологов, состояла из базальта и базальтовых пирокластических отложений [14]. Под правым крылом самолета показалось несколько озер, разместившихся в трещинах ледника, который висел на юго-восточном склоне. Они ярко выделялись своим темно-голубым, почти кобальтовым цветом на фоне белого снега. Один из членов экипажа приподнял тяжелую плексигласовую крышку люка, чтобы мне было удобнее фотографировать. Мощные потоки холодного воздуха со свистом налетали на нас, ударяя в лицо, когда мы высовывались, чтобы полюбоваться захватывающей дух красотой горы, над которой так низко кружил наш самолет.
Мне еще никогда не приходилось бывать в воздухе так близко от вулкана. Когда мы заглянули в его раскаленную пасть, нам показалось, что он как бы выдохнул свое "ах". Тяжелые клубы пара поднимались, скрывая самое дно кратера, зато были видны его стенки - вертикальные, окрашенные в оранжево-рыжий цвет. Был миг, когда мне почудилось, что я вижу вокруг верхней кромки кратера зеленоватую тень, какую могла создавать растительность. Подобная возможность интересовала меня: ведь не исключено, что в Великий ледниковый период растения нашли себе убежище в теплом кратере. Каким бы маловероятным ни казалось такое предположение, оно все же заслуживает проверки на месте, если только ботанику когда-либо удастся взобраться на эту вершину.
Пролетая над кратером в третий раз, я высунулся из открытого люка, чтобы фотографировать по мере того, как мы спускались. Теперь мы летели уже на высоте каких-нибудь ста футов над кратером, и я мог различить особенности магмы и даже ощущал запах серы. Это было равносильно заглядыванию в топку печи для сжигания отбросов.
Внезапно самолет сделал резкий вираж влево, и нас обдало горячим воздухом, а в это страшное мгновение я перегнулся через орудийную опору. Когда я взметнул руками, хватаясь за край крышки и совершая неимоверное усилие, чтобы удержать равновесие, сильной воздушной струей у меня едва не вырвало камеру. Какую-то долю секунды, показавшуюся мне вечностью, я удерживался на месте, прижавшись одними бедрами к краям люка. В этот краткий миг я совершенно отчетливо разглядел кратер, над которым мы пролетали, и с ужасом подумал, как мало мне оставалось, чтобы в него свалиться. Тут кто-то схватил меня за штаны и оттащил на место.
Несколько секунд никто из присутствующих не был в состоянии проронить слово. Все сидели будто прикованные к месту и пялили на меня глаза. Я пережил такой испуг, какой человек испытывает лишь раз в жизни. У меня выступил холодный пот, подкосились ноги, и я в изнеможении опустился на сиденье стрелка. Теперь все наперебой закричали, перекрывая рев моторов. Насколько мне повезло, объяснять не приходилось.
Боб выглядел таким же перепуганным, как и я. Все, что он оказался в состоянии проронить, было: "Тед, дружище, еще немножко..."
Тут кто-то из экипажа спокойно закрыл люк и закрепил крышку.
К этому времени, сделав четвертый круг над Горелым, мы устремились обратно на Адах. Командир экипажа Мюрри сообщил нам по внутреннему телефону, что мы полетим на вулкан Большой Ситхин мимо Адаха, а если успеем, то продолжим полет на Атху.
Не переставая дрожать всем телом, я взял бинокль и стал отыскивать глазами признаки поселений, некогда располагавшихся на берегах островов Танага и Канага. Боб и Михи последовали моему примеру. Там, где лежал земляной грунт, а также вдоль берега - в заливах и укрытиях даже с воздуха было нетрудно распознать местоположение покинутых деревень. Там остались темноватые зеленые площадки, зачастую в виде неправильной шахматной доски, на которых растительность была обильнее, нежели за их пределами. Мы опознали несколько селений с северной стороны Канаги.
Наш интерес к земле, над которой мы пролетали, заинтриговал экипаж самолета, дежурные стрелки отсека внимательно прислушивались к нашим разговорам и одним глазом вели наблюдение, а другим старались заглянуть к нам через плечо. При шуме моторов было невозможно разговаривать не повышая голоса, и поэтому каждому приходилось выкрикивать свои вопросы и ответы.
Между тем изрезанные берега остались позади, зато впереди показались другие. Мы летели очень низко. Мои морские карты, разложенные теперь на коленях у Боба, помогали нам кое-как ориентироваться, однако многое было помечено на них лишь пунктиром, а большинство пунктов на суше не имело наименования. Я справлялся на их счет у Михи. Он сообщал мне длиннейшее алеутское название и сам же переводил: "Что означает Скалистое место". При этом лицо его выражало полнейшую невинность, хотя это было уже десятое по счету "скалистое место", которое он назвал нам.
Наблюдаемые нами с ковра-самолета острова были детищами разбушевавшейся стихии. Они возникли на поверхности океана приблизительно сто миллионов лет назад, в эру, которую геологи назвали палеозойской. До этого на всем пространстве, где ныне раскинулся Алеутский архипелаг, не было ровно ничего, кроме воды, а под нею - тонкая и непрочная земная кора, ниже которой клокотала раскаленная магма. Когда кора трескалась, что нередко случалось в те времена, огромные потоки бурлящей лавы вырывались на свободу и достигали поверхности приведенного в волнение океана. По мере того как эта лава охлаждалась, извергались новые потоки, которые, остывая, наращивали скалистые горы, возвышавшиеся над водой.
Вновь образовавшиеся горы имели широкое сквозное отверстие с ребристой поверхностью, напоминающее дымоход; оно опускалось ниже морского дна, вплоть до всепожирающего огня топки, пылавшей в недрах Земли. Случалось, что разогретые газы, пепел и каменные бомбы с огромной скоростью выбрасывались из таких дымовых труб, и тогда начинались грозные извержения.
С момента возникновения Алеутских островов вулканы извергались бесчисленное количество раз. Многие из них действуют и поныне. За миллионы лет, которые прошли с той поры, когда из-под воды вырос первый остров, Алеутский архипелаг возник, был уничтожен эрозией и возник вторично. Еще и в наше время в результате вулканической деятельности из-под воды поднимаются новые острова.
То, что сейчас представляется в виде разорванной цепи островов, в действительности является огромной скалистой грядой, лишь самые крупные вершины которой выступают над поверхностью океана. Эта гряда расширяется к востоку, образуя полуостров Аляску, и доходит почти до того места, где ныне стоит город Анкоридж.
Теперь я и Боб наблюдали, как под нами проплывал конус Канаги. Прослушав объяснения, которые я давал, стараясь перекричать шум моторов, члены экипажа стали смотреть на острова другими глазами. Они были поражены, узнав, что и до сих пор под водой образуются острова. Кто может сказать, что образуется там, под холодным зеленым Беринговым морем, в то время как оно нескончаемо катит свои волны?
В различные периоды истории на Адахе тоже бывали извержения. Его большие вулканы изрыгали массу пепла и потоки лавы, покрывавшие обширные пространства. Но со временем эти вулканы потухли и выветрились; ветер, море и лед подвергли их эрозии и изменению. Взамен них на некоторых Алеутских островах возникли новые вулканы. Сейчас на Адахе сохранились лишь остатки вулканов, например гора Мофета - неподвижный и немой свидетель бурных событий, очевидцем которых ей пришлось бывать в свое время.
Теперь мы летели над горой Мофета. Вскоре Адах остался позади, и командир Мюрри объявил, что у нас по курсу лежит вулкан Большой Ситхин. Мы жадно вглядывались в него по мере приближения. Вот он, царь вулканов. Когда-то русские назвали его Белая, великая "Белая гора". Крутые склоны вулкана поднимались из самого моря, достигая высоты 5740 футов [15]. Огромные снежные навалы вблизи вершины были черным-черны от пепла ее царственных отрыжек. Кратер вулкана находился на склоне, почти в двух тысячах футов ниже вершины, и был опоясан большим ледником. Нам были видны глубокие расщелины во льду, образовавшиеся под действием огромного внутреннего давления и расходящиеся от кратера под углом. С высоты нашего полета они были похожи на хвосты больших черных змей, головы которых уткнулись в кратер. Над вулканом стояла туча пара. Казалось, что самое большое, главное отверстие было забито обломками черных скал, выжатых снизу.
Мы облетели остров и заметили на его южном берегу небольшой морской аванпост. По словам командира Мюрри, флот проявляет особый интерес к вулкану Большой Ситхин и тщательно наблюдает за его поведением. Дело в том, что он находится всего в двадцати пяти милях к востоку от Адаха и при неблагоприятном ветре извержение могло бы нанести ущерб расположившейся на нем военно-морской базе.
У нас с Бобом были другие причины смотреть на Большой Ситхин с особым интересом. На острове имелись ледники и горячие ключи. Кроме того, Михи сказал нам, что здесь, у моря, рядом с внушающим благоговейный страх вулканом, когда-то жило четыреста алеутов. Покинутые ими деревни никем не изучались.
* * *
Едва мы успели оставить позади себя один остров, как под крылом появился другой, поражая нас своим видом. Это был вулкан Касаточий, одинокий потухший вулкан в форме конуса, возвышающегося на тысячу футов над уровнем моря. Стенки его большого кратера уходили круто вниз, а сам он был до краев заполнен водой - алеутское озеро-кратер диаметром почти в тысячу футов, зажатое кольцом громадных, почти вертикальных скал; вода в нем была темного зеленовато-голубого цвета.
- Наверное, глубокое, - заметил Боб, с любопытством разглядывая крутые берега озера.
- Очень глубокое, - с трепетом произнес Михи. - Люди говорят, что оно бездонное.
Командир Мюрри спросил, соленая или пресная вода в кратере. Никто не знал наверняка. Было бы слишком рискованно спустить человека с таких крутых скал на веревке.
- Мне кажется, я знаю, как это можно было бы выяснить, - сказал Боб. Будь у нас достаточно азотистого серебра, мы бы посмотрели, вступит ли оно в реакцию с солью, образуя осадок. Для этого можно было бы высыпать несколько бочонков в озеро, и если появится осадок, значит вода там соленая.
Дело ограничилось этим разговором, и мы так и не получили ответа на свой вопрос. Быть может, в один прекрасный день кому-нибудь удастся достичь кратера Касаточьего и открыть нам истину. При этом он узнает и многое другое, остающееся для нас загадкой. Возможно, что в этом кратере сохранились растительные и животные организмы, оказавшиеся изолированными от внешнего мира много тысячелетий назад.
В поле зрения появилась Атха, и наше внимание переключилось на этот остров. Мы с жадностью разглядывали его горы и глубоко изрезанную линию берега, желая предугадать, какие сюрпризы ждут нас здесь.
ГЛАВА IX
С воздуха остров Атха выглядел еще суровее и гористее Адаха. Его северная оконечность сплошь занята несколькими вулканами, один из которых дымился. Боб и я искали глазами признаки селения, но безуспешно, хотя Михи уверял, что мы пролетаем как раз над его деревней. В следующий миг самолет уже подпрыгивал на неровной стартовой дорожке, запорошенной песком дюн.
- Хотелось бы мне знать, приятно ли будет гарвардцам увидеть нас, сказал мне Боб, выглядывая из окна, чтобы убедиться, не встречает ли кто-нибудь наш самолет.
Пока мы спускались через нижний люк, за нами с любопытством наблюдала группа военных. Они входили в небольшой отряд, который был расквартирован на Атхе и нес здесь службу береговой охраны. Все они были непричесаны, а некоторые отпустили бороды. Когда командир Мюрри подошел ближе, желая поговорить с ними, они вяло приветствовали морских летчиков.