Беверли Джо. Черный маркиз

   — Вероятно, он все-таки боится, что его кровь также поражена болезнью, которая может перейти по наследству к его детям, ваше величество.
   — Он говорил с вами об этом?
   Под пристальным взглядом королевы Диана старалась казаться невозмутимой.
   — Мы очень мало знаем друг друга. Нам довелось провести вместе лишь несколько дней.
   — О! — Королева отвлеклась и улыбнулась своему сыну. — Подойди и покажи мне свой чудесный венок, радость моя.
   Диана с чувством облегчения подала малышу руку, чтобы он смог доковылять до матери и показать цветы.
   Шарлотта похвалила его, взяла на руки, а затем сказала:
   — Многие женщины могли бы позавидовать вам. Вероятно, они посчитали бы, что вы упустили блестящую возможность во время путешествия.
   — Пофлиртовать с маркизом, ваше величество? — с деланным простодушием спросила Диана, как будто такое намерение никогда не приходило ей в голову.
   Королева поджала губы и переключила свое внимание на лепечущего малыша. Диана облегченно вздохнула и попыталась потихоньку ретироваться, однако снова попала в поле зрения ее величества.
   — Так, значит, графиня, мысль о браке с маркизом является для вас неожиданной?
   — Абсолютно, ваше величество, — ответила Диана, уверенная, что вполне убедительно изобразила потрясение. Что теперь предпримет королева?
   — Подумайте над этим и, возможно, перестанете пугаться. Мой муж считает ваш брак с маркизом превосходной идеей.
   — Но сумасшествие, мэм!
   — Несомненно, его мать была душевнобольной. И все же маркиз вполне подходящий жених. Вы не можете утверждать, что он неприятен женщинам или имеет какие-нибудь изъяны по мужской части.
   — Да, но…
   Королева прервала ее жестом и сделала знак удалиться. Ни слова не говоря, Диана поспешно отступила. Удалившись в другую часть сада, она ощутила необычайное волнение, а также острое желание перелезть через железную ограду и сбежать.
   Подойдя к прелестной розе, Диана коснулась ее лепестков. От этого прикосновения они сразу опали, и Диана потрясенно посмотрела на образовавшийся розовый ковер под ногами и на то, что осталось от прежней красоты цветка.

Глава 22

   Родгар съел наспех приготовленный ужин и удостоил наконец вниманием чертежи Ингрема, подготовленные для строительства новых конюшен, когда объявили о визите сэра Джорджа Афтона. Тот поспешно вошел с необычайно бледным лицом.
   — Милорд, слава Богу, вы здесь!
   — Что случилось, сэр Джордж?
   — Джорджи! Мой сын! Его схватили и обвиняют в конокрадстве!
   Родгар усадил сквайра в кресло и налил ему бренди.
   — А теперь, сэр Джордж, спокойно расскажите мне обо всем.
   Несмотря на сбивчивый рассказ, Родгар понял, что история была довольно простой. В базарный день в Дингеме юный Джордж, невзирая на запрет отца, играл в карты в гостинице. Он проиграл торговцу лошадьми и согласился в счет своего долга доставить в соседнюю деревню купленную кем-то лошадь.
   Затем торговец обвинил юношу в воровстве, и местный судья, сэр Хэдли Коммонс, не слишком большой друг Афтонов, назначил слушание дела через час. Пока сэр Джордж потирал виски и пил бренди, Родгар попытался оценить сложившуюся ситуацию. Несомненно, юноша был невиновен, следовательно, торговец лошадьми все это подстроил. Но с какой целью? Вряд ли у сэра Джорджа были столь коварные враги…
   Вот у маркиза Родгара они действительно были.
   Недавно в Лондоне он представлял Афтонов королю. Здесь есть определенная связь…
   Снова Дейон, и, вполне возможно, еще одна его попытка расправиться с маркизом, используя при этом ни в чем не повинного человека.
   Но на этот раз, с азартом подумал Родгар, он уличит приспешника Дейона и попробует склонить на свою сторону. Полезно иметь своего человека в стане врага.
   Родгар поднялся.
   — Я поеду с вами, сэр Джордж, и помогу разобраться с этим делом.
   Сэр Джордж встал, судорожно сцепив пальцы; на глазах его блестели слезы.
   — Благодарю вас, милорд. Слава Богу, что вы оказались сегодня здесь!
   — По счастливой случайности, — заметил Родгар, выходя с ним из дома.
   Лошадь маркиза и два вооруженных всадника уже были готовы отправиться назад в Лондон. Родгар на какое-то мгновение заколебался. Предстоящее дело лишало его такой возможности, если, конечно, он не решится ехать потом в темноте через Хоунслоу, что было бы крайне неразумно.
   Возвращаться в Лондон сегодня в любом случае глупо, а если дела обстоят так, как он подозревает, то ему следует находиться именно здесь.

* * *

   Они въехали в Дингем, пробираясь сквозь встречный поток людей, повозок и животных. Базарный день подходил к концу, и люди разъезжались по домам.
   Однако маленький городок все еще бурлил, так как в гостиницах и тавернах оставалось много народу. Базарный день обычно всегда заканчивался таким образом, к тому же сюда прибывали судьи, которые устраивали в гостинице «Якорь» разборку происшествий.
   Оставив своих лошадей с сопровождающими грумами, маркиз Родгар и сэр Джордж вошли в гостиницу, минуя женщину, которую только что выпороли за воровство под одобрительные возгласы толпы. Рядом, ожидая своей очереди, стоял под охраной человек с мрачным выражением лица. Как видно, сэр Хэдли решительно наводил порядок твердой рукой.
   Люди расступались, давая дорогу маркизу Родгару. Сэр Хэдли резко поднял голову и нахмурился. Затем, не обращая внимания на вошедших, обратился с вопросом к пожилому мужчине. Трое мировых судей посовещались, после чего Коммонс ударил по столу своим судейским молотком.
   — Виновен в недомере. Штраф в три шиллинга или двадцать ударов плетью.
   Старик с ворчанием вынул из кошелька несколько монет, уплатил штраф и быстро ушел.
   Следующим был юный Джордж Афтон.
   — Вот видите, сэр Джордж, — сказал Хэдли, — я задержал рассмотрение дела вашего сына, как вы просили, до вашего возвращения.
   Хотя это было сказано весьма недоброжелательно, сэр Джордж благодарно кивнул.
   — Спасибо за одолжение, судья.
   Судья обратился к Родгару:
   — Милорд, вас тоже интересует это дело?
   — Меня всегда интересует правосудие, сэр Хэдли. Продолжайте разбирательство.
   Родгар по своему статусу имел право вмешиваться в судебные дела. Он молча наблюдал за происходящим. Обвинитель, торговец лошадьми, вероятно, был всего-навсего негодяем, но Дейон обладал изощренным умом, и наверняка кто-то еще затаился поблизости, выжидая удобного момента для нападения, возможно, местный житель.
   «Ради прекрасной Дианы, — подумал Родгар, мрачно усмехнувшись. — Как-то она освоилась со своим новым положением, как провела свой первый вечер при дворе…»
   Тем временем юный Джордж уже предстал перед судьей. Молодой человек выглядел помятым и испуганным, хотя старался не терять достоинства. Волосы его растрепались, так как лента, которой он стягивал их, потерялась. Очевидно, он побывал в драке; об этом красноречиво свидетельствовали разбитый нос и рассеченная губа. При виде отца он смущенно потупился, но вздохнул с некоторым облегчением.
   Обвинение было оглашено, и обвинитель, торговец лошадьми Стрингл, давал показания.
   Родгар быстро оценил его. Он не из местных, но не вызывал особых подозрений. Добропорядочный, солидный англичанин. Впрочем, Дейон едва ли стал бы использовать француза.
   Среднего роста, широколицый, одет прилично. Он внятно излагал свою историю и, по всей видимости, был весьма огорчен.
   Если он на самом деле негодяй, то великолепно справлялся со своей ролью потерпевшего.
   Еще три человека в один голос подтверждали, что в гостинице действительно играли в карты и что Афтону-младшему не везло. Это были местные жители, не слишком охотно дававшие показания; хотя двое из них казались явными бездельниками и смутьянами.
   Джордж и его отец побледнели, так как за кражу лошадей грозила виселица. Родгар не сомневался, что в конце концов удастся спасти молодого человека, используя свое положение, но ему хотелось большего — подцепить людей Дейона на крючок.
   После опроса свидетелей слово предоставили Джорджу.
   — Я не совершал кражи, уважаемые господа, — сказал он. — Да, я проиграл деньги, что было большой глупостью с моей стороны, но я не крал лошадь. Этот Стрингл попросил меня доставить ее в Кобкотт в счет части моего долга.
   Сэр Хэдли обратился к присутствующим:
   — Кто-нибудь из вас слышал это?
   Ответа не последовало.
   — Мы были с ним вдвоем в конюшне, сэр, — сказал Джорджи.
   — В конюшне? Однако, по словам мистера Григсона, вы просили отсрочить уплату долга, а мистер Стрингл отказался, поскольку ему было необходимо немедленно ехать в другой город. Затем вы удалились, пообещав скоро вернуться с деньгами. Мистера Стрингла не было в конюшне.
   — Он был там, — возразил Джорджи.
   Свидетели подтвердили, что Стрингл неотлучно находился за игорным столом.
   Родгар, внимательно наблюдавший за Стринглом и свидетелями, решил, что пора вмешаться.
   — С вашего позволения, сэр Хэдли.
   — Окажите честь, милорд! — сказал судья с самодовольным видом, вполне уверенный в исходе дела.
   Родгар посмотрел на Стрингла и уловил некоторое беспокойство в его глазах — вероятно, тот почуял опасность. Маркиз едва заметно улыбнулся. Похоже, его подозрения подтверждаются. Теперь надо действовать.
   Маркиз обратился к Джорджи:
   — Мистер Афтон, когда вы пошли в конюшню, ваша лошадь уже была оседлана?
   Джорджи сдвинул брови.
   — Я не давал такого распоряжения, милорд.
   — Значит, вы сами седлали ее?
   — Да, милорд. В тот момент там никого не было.
   — И тем не менее это не заняло у вас много времени?
   — Нет, милорд, хотя кто-то снял с лошади попону и бросил в общую кучу, так что мне пришлось искать ее.
   — Вы были готовы, когда в конюшне появился мистер Стрингл?
   — Я уже собирался сесть в седло, милорд.
   Родгар кивнул и обратился к свидетелям:
   — Джентльмены, будьте любезны повторить рассказ о случившемся. Значит, вы все играли в карты?
   Один из парней поспешно ответил:
   — Играли Нат и я, милорд. — Он указал на стоящего рядом мужчину. — Остальные только наблюдали.
   — И сколько вы проиграли?
   — Несколько шиллингов, милорд. Игра была довольно спокойной, иначе я не стал бы продолжать. Я знаю свои возможности.
   Родгар задал тот же вопрос другому свидетелю и получил такой же ответ.
   — А молодой мистер Афтон тоже играл осмотрительно или поддавался азарту?
   — Немного, милорд, — сказал первый мужчина. — Но ему просто не везло.
   Родгар перевел взгляд на Стрингла:
   — Надо сказать, фатально не везло.
   По комнате прокатился гул, свидетельствующий о подозрении, что игра была не вполне честной. Глазки Стрингла забегали. Ему, чужаку, несдобровать, если его сочтут мошенником. Это был первый удар.
   Родгар снова обратился к свидетелям:
   — Стало быть, когда мистер Афтон вышел из-за стола, мистер Стрингл оставался на месте? Все дружно подтвердили это.
   — И долго?
   Это привело свидетелей в некоторое замешательство, и они переглянулись.
   — Он оставался там довольно долго, — сказал один из присутствующих.
   — Еще и после того, как моя дочь пришла за мной, — добавил другой. — Он ждал мистера Афтона.
   — Стрингл не сходил с места, милорд, — подтвердил третий.
   — А что он пил? — спросил Родгар.
   — Эль, милорд.
   — Вы можете сказать, сколько пинт?
   Они снова переглянулись, затем один из наблюдавших за игрой ответил:
   — По меньшей мере пинты три, милорд. И я понимаю, куда вы клоните. Разрази меня гром, если он не выходил время от времени по надобности.
   — Он делал это после ухода мистера Афтона?
   Немного подумав, свидетели утвердительно кивнули.
   — И никто не мог видеть его?
   — О да, милорд, — сказал один из карточных игроков. — В таверне миссис Уилкинз нет отхожего места.
   Родгар повернулся к Стринглу, сдерживая удовлетворенную улыбку.
   — Вы возражаете против этого, сэр?
   — Нет, милорд, — сказал торговец с завидной выдержкой. — Я выходил наружу облегчиться пару раз, но в конюшне не был.
   — Но при этом вас никто не мог видеть.
   — Я порядочный человек, милорд, — сказал Стрингл, глядя маркизу в глаза.
   Родгар с сомнением приподнял бровь и обратился к судьям:
   — Господа, я отдаю на ваш суд вероятность разговора мистера Стрингла с мистером Афтоном в конюшне.
   — Однако Джорджи Афтона застали с чужой лошадью, милорд, — возразил сэр Хэдли.
   — Думаю, именно этого и добивался мистер Стрингл. К тому же оказалось, что он так и не продал ее.
   Сэр Хэдли раздосадованно откинулся на спинку скамьи.
   — Если Джорджи Афтон не виновен, значит, Стрингл клятвопреступник, и я приговорю его к повешению за это!
   — Я не говорил ничего, кроме правды, — заявил Стрингл, но Родгар заметил в глазах торговца одновременно и злость, и страх.
   — Может быть, — предположил маркиз, — все это просто недоразумение, мистер Стрингл. Вероятно, мистер Аф-тон не правильно понял вас относительно доставки лошади?
   — Не могу припомнить, милорд, — сказал Стрингл, а затем добавил:
   — Вполне возможно. Эти три пинты эля были не единственными.
   Сэр Хэдли пристально посмотрел на него:
   — Тогда я вынесу решение выпороть вас за непотребное пьянство!
   Родгар решил воспользоваться всей своей властью.
   — По-моему, разумнее отпустить его, сэр Хэдли, как вы считаете?
   После некоторого колебания сэр Хэдли ударил молотком по столу.
   — Невиновен! Следующий!
   Родгар принял рукопожатие сэра Джорджа-старшего, а затем оставил его с сыном. Увидев, что бывший обвинитель поспешно пробирается сквозь враждебно настроенную толпу, маркиз решил перехватить его:
   — Мистер Стрингл!
   Торговец лошадьми повернулся к нему:
   — Вы спасли от наказания вашего юного друга. Чего вам теперь надо от меня?
   Родгар взял его за руку.
   — Я просто хочу проводить вас для вашей же безопасности.
   Мрачная толпа нехотя расступилась.
   Стрингл, ощетинившись, направился к выходу.
   — Что теперь, милорд? — угрюмо спросил он, когда они вышли из гостиницы.
   Родгар отпустил его руку.
   — Я только что спас вас от виселицы.
   Торговец молчал.
   — Мне известно, на кого вы работаете, и, по-моему, это весьма непатриотично с вашей стороны. У меня есть все основания считать, что этот заговор главным образом направлен против меня.
   Стрингл вздрогнул, но продолжал молчать. Да, держался он достойно. Родгар не стал бы вербовать его, если бы тот выдал своего хозяина.
   — Вы могли бы быть полезны мне, мистер Стрингл. В Лондоне есть женщина, живущая при дворе королевы. Это графиня Аррадейл. Я крайне заинтересован в том, чтобы никто не смел причинить ей вред или даже беспокойство.
   — Что могу я сделать для леди, находящейся при дворе, милорд? — искренне удивился Стрингл.
   — Пока ничего. Но если вы отправитесь в Лондон и будете находиться в распоряжении джентльмена, который нанял вас, у вас появятся определенные возможности.
   — Я сельский торговец лошадьми, милорд. Что мне делать в Лондоне?
   — Оказывать мне кое-какие услуги.
   Торговец слегка побледнел.
   — А если я сбегу?
   — Так или иначе я найду вас.
   Стрингл недовольно посмотрел на маркиза.
   — Стало быть, я должен слоняться у дома некоего человека в Лондоне, чтобы сообщить вам, если замечу нечто подозрительное. Так? А когда я освобожусь? Я торгую лошадьми, милорд, сами знаете.
   — Пока для вас разумнее выполнять мои поручения. Как только леди Аррадейл вернется на север в свое графство, вы сможете покинуть Лондон. А если вы услышите что-нибудь о ней, сообщите мне об этом в Маллорен-Хаус. Меня очень интересуют также действия француза по имени де Кориак. Я хорошо заплачу вам и не причиню никакого вреда, если вы будете верно служить мне. — Родгар не упомянул о том, что будет в противном случае, но это было ясно и без его слов.
   Немного подумав, Стрингл утвердительно кивнул:
   — Я сделаю, как скажете, милорд.
   — Думаю, у вас получится, — сказал Родгар и проводил его взглядом.

Глава 23

   Родгар вернулся в Лондон на следующий день, чтобы у него было достаточно времени подготовиться для посещения королевского двора. После официального приема король, как обычно, пригласил его в кабинет, желая узнать новости и еще раз обсудить судьбу Дюнкерка. Маркиз с трудом сдерживался, чтобы не прервать короля.
   В четыре часа маркиз покинул дворец. Так как король обычно отправлялся на обед к королеве в Куинс-Хаус, визит туда не вызывал вопросов. Вернувшись домой, Родгар твердо решил изыскать возможность сегодня вечером убедиться, что с леди Аррадейл все в порядке.
   Сняв придворное одеяние, он направился в свой кабинет, чтобы заняться ожидавшими его делами. Мысли Родгара начали было снова блуждать, но он взял себя в руки и сосредоточился на документах, требующих его внимания.
   Через час в дверь постучал Каррадерз.
   — Прошу прощения, милорд, но пришли сообщения, которые могут оказаться важными для вас.
   Сообщения действительно оказались важными, особенно копия письма Дейона, где он жаловался на де Кориака, который, по его мнению, вел себя крайне неразумно и непредсказуемо. Дейон в своем письме в Париж настоятельно просил, чтобы этого человека отозвали во Францию, пока он не натворил бед.
   Теперь Родгар не сомневался: де Кориак — человек Дейона и, кроме того, известен властям в Париже, скорее всего де Броли. Было также ясно, что нападение на дороге не было спланировано Дейоном.
   Все это делало де Кориака особенно опасным. Родгар снова облачился в придворный наряд. Сегодня он устраивал прием в своем доме. Он выбрал темный, но роскошно расшитый камзол. В пудреном парике и при всех регалиях Родгар вошел в приемную и сделал знак слугам открыть двери дома.
   Поскольку в прошлую пятницу его не было в городе, с визитом к нему явилось довольно много народу, хотя многие джентльмены пришли лишь засвидетельствовать ему свое почтение. Были и те, кто хотел обсудить с ним серьезные дела. Как всегда, они рассчитывали, что через маркиза их просьбы дойдут до короля, хотя Родгар редко пользовался такой привилегией, о чем он не раз говорил просителям. Письменные прошения маркиз передавал Каррадерзу.
   Когда прием закончился, несколько человек были приглашены на обед, после которого все должны были отправиться в Куинс-Хаус.
   Там он наконец увидит леди Аррадейл.
   Родгар вспомнил, что именно в этом камзоле он присутствовал на балу в Аррадейле год назад. А Диана была в великолепном платье из красного шелка. Такое сочетание их нарядов напоминало столкновение двух клинков.
   За столом велись разговоры о политике и благотворительности, но маркиз ни на минуту не забывал о предстоящем визите в Куинс-Хаус.

* * *

   Фред Стрингл оставил свою лошадь в конюшне французского посольства и, подойдя к задней двери, постучался. Он назвал свое имя и попросил разрешения поговорить с месье Дейоном.
   — Почему он должен разговаривать с вами? — спросила усталая служанка. — К тому же он с минуты на минуту уезжает во дворец.
   Стрингл не отступал.
   — Вы только сообщите ему обо мне, душечка.
   Через несколько минут его провели в помещение на нижнем этаже. Это была приемная в правой части дома, на мужской половине.
   В комнату твердой походкой вошел маленький хмурый француз в блестящем атласном камзоле с кружевами, на груди красовались ордена.
   — Что вы здесь делаете? Что случилось?
   — Неприятности, сэр.
   — Какие неприятности? Вам не удалось поймать в ловушку молодого Афтона?
   — О, я обвинил его в воровстве, и ему грозила виселица.
   Дейон пристально смотрел на Стрингла.
   — Ну? Так какие же возникли неприятности?
   — Все шло хорошо, пока не вмешался этот маркиз.
   Француз встрепенулся.
   — Родгар? Но ведь он находился в Лондоне.
   — Вчера он был в Дингеме и спас молодого Афтона от виселицы.
   Дейон прищурился.
   — И вы приехали сюда? Как вы посмели?
   — Можете не беспокоиться, сэр, за мной никто не следил, — сказал Стрингл, затем с усмешкой добавил:
   — Никто не знает, что я здесь, за исключением тех, кому это уже известно. В Дингеме судебное дело обернулось не лучшим образом. Я был обвинен в клятвопреступлении и потому решил, что будет разумнее исчезнуть на время, но куда еще мне податься, как не в Лондон?
   — Ладно, — сквозь зубы процедил Дейон, — вы можете пригодиться мне и здесь. Стало трудно использовать моих людей в сельской местности. — Он пристально посмотрел на Стрингла. — Маркиз очень проницательный человек. Должно быть, он понял, что вы действовали по чьей-то указке.
   — Да, он пытался узнать, кто подослал меня, но я выкрутился.
   Француз усмехнулся.
   — Думаю, он догадывается. Что ж, пусть знает, что мы продолжаем бороться.
   Стрингл не считал себя преданным кому-либо человеком, но замечание маркиза по поводу патриотизма уязвило его. Он готов был за деньги подставить наивного парня, но мысль о том, что при этом он оказывает услугу врагам короля, покоробила его.
   — О какой борьбе идет речь, сэр? — отважился спросить он.
   — За личное могущество, разумеется, — сказал француз, сделав изящный жест. — А сейчас подыщите себе здесь комнату, отдохните и пока никуда не выходите. Когда понадобитесь, я дам знать.
   Стрингл ушел, твердо решив работать на маркиза, чтобы расстроить планы врага.

* * *

   Шевалье Дейон был разочарован. Он подготовил не одну западню маркизу Родгару, но при этом сомневался в исполнении своих коварных замыслов. Особенно расстраивало то, что план с использованием Стрингла сорвался. Угроза виселицы для молодого Афтона могла бы отвлечь Родгара по меньшей мере еще на несколько дней, учитывая его сентиментальное путешествие на север. Подумать только, он покинул столицу, где сосредоточена вся власть, ради какой-то свадьбы! Дейон как никогда был близок к своей цели — убедить короля не давать приказ о разрушении Дюнкерка.
   План с де Кориаком мог бы прекрасно сработать, если бы этот болван не действовал так бездарно Достаточно было нанести маркизу серьезную рану на дуэли, чтобы обезвредить его на несколько недель.
   «Тогда было бы совсем нетрудно выполнить свою миссию», — подумал Дейон, собираясь выходить из дома. После этого он, несомненно, стал бы полномочным посланником и получил бы соответствующий титул. Его жизнь потекла бы безмятежно и сделалась бы гладкой, как зеркальная поверхность версальских прудов…
   Внезапно перед ним возникла мужская фигура.
   Дейон отскочил назад, схватившись за шпагу.
   — Де Кориак?
   Человек с окровавленной повязкой на голове поклонился, но без особой почтительности.
   — Месье Дейон.
   Дейон схватил его за руку и потащил в ближайшую комнату — свой кабинет.
   — Что вы делаете здесь? Вся Англия ищет вас!
   — Куда же еще мне идти в таком случае?
   — Вы могли бы вернуться на корабле во Францию.
   — Думаете, порты не находятся под наблюдением?
   Тон де Кориака был вызывающим, даже враждебным.
   После поражения Карри он вызвал из Парижа более умелого фехтовальщика, который должен был сделать то, чего не смог Карри, — нанести маркизу серьезную, но не смертельную рану. Казалось, де Кориак мог бы легко справиться с этим.
   — Почему же вы потерпели неудачу в Ферри-Бридже? — спросил он.
   — Из-за вмешательства этой наглой сучки — графини Аррадейл.
   Дейон поморщился от такой грубости.
   — А что вы устроили на дороге? Что вы замышляли?
   — Убийство.
   — Но я не приказывал убивать его.
   — Зато это сделал наш король.
   Дейон задумался.
   — Неужели король отдал такой приказ? Неужели он, Дейон, лишился доверия и поддержки монарха?
   — Как вы посмели вовлечь в свою авантюру других французских агентов?
   Де Кориак побагровел от злости.
   — Я получил на это право из Парижа, из самого Версаля.
   — Разве вы имеете более высокий чин, чем я? — вкрадчиво сказал Дейон. — Или полагаете, что сможете победить меня на дуэли? — Он положил руку на украшенную лентами рукоятку шпаги.
   Де Кориак тоже схватился за шпагу. Он считал себя непобедимым, но и сам Дейон имел не менее грозную репутацию среди фехтовальщиков.
   После некоторого колебания де Кориак опустил руку.
   — Конечно же, нет, месье. Прошу прощения, если обидел вас.
   Дейон далеко не сразу кивнул и убрал руку со шпаги.
   — И какой же приказ вы получили из Парижа?
   — Устранить маркиза.
   — Вывести из игры, но не лишить жизни.
   — Это не уточнялось.
   — В таком случае я говорю вам об этом. Это должно быть сделано тонко. Понятно? — Де Кориак кивнул скрепя сердце. — Хорошо. Мне некогда прохлаждаться — меня ждут при дворе. И упаси вас Бог бросить тень на наше посольство, вольно или невольно! У меня есть план с использованием англичан. Значит, говорите, вам помещала леди Аррадейл?
   — О да. — Де Кориак скривил губы. — Я должен посчитаться с ней. — Он приложил руку к своей окровавленной голове. — Она спутала все карты и ответит за это.
   — Она нанесла вам рану? Эта ничем не примечательная женщина с глупой ухмылкой? Чем же? Своим веером?
   — Она выстрелила из пистолета, лежа на земле в пыли, и надо отдать должное — стреляет графиня весьма метко. Вероятно, убийство Роджера и Ги тоже ее рук дело.