Беверли Джо. Черный маркиз

   — Я, конечно, всю ночь не сомкнула глаз, а рано утром пришла мадам Свеленборг и сообщила, что вас похитили, но маркиз спас вас. Тогда я собрала вещи и приехала сюда. — Она внимательно посмотрела на Диану:
   — Это… это мужская рубашка, миледи?
   Диана покраснела.
   — Мое платье порвалось. Но теперь, ты говоришь, моя одежда здесь?
   Клара наконец пришла в себя.
   — Да, миледи. Какое платье прикажете приготовить?
   «Власяницу и посыпать голову пеплом», — мысленно ответила Диана, а вслух сказала:
   — О, мне все равно. — Она повернулась к зеркалу и неохотно посмотрела на себя. Смятая рубашка с длинными закатанными рукавами оголила плечо, волосы растрепаны, а под глазами залегли темные круги. Ни дать ни взять распутная девка.
   — Выбери что-нибудь поскромнее, — велела Диана. Она стянула рубашку и на мгновение прижала ее к себе, вдыхая смешанный запах сандалового масла и любви. Затем бросила ее на кровать.
   Клара принесла светло-голубое платье.
   — Состоится ли теперь маскарад, миледи? — спросила служанка.
   Маскарад! Сегодня вечером.
   Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда она примеряла костюм богини Дианы. Стоит ли принимать участие в предстоящем бале? Она не знала.
   Диана встала перед зеркалом, чтобы надеть платье с широкой голубой юбкой и полосатым корсажем.
   — Прекрасный выбор, Клара. Наряд довольно привлекательный, но скромный.
   — Благодарю, миледи. — Служанка застегнула спереди крючки и с тревогой спросила:
   — Вас обесчестили, миледи?
   Клара задала неподобающий вопрос, но Диана ответила:
   — Нет. Однако пора держать ответ за все, что произошло. Ты не знаешь, где маркиз?
   — Кажется, он отправился к королю, миледи. Здесь леди Уолгрейв, миледи, она собиралась позавтракать с вами, если вы не возражаете.
   Элф здесь. Диана ощутила некоторую неловкость.
   — Приведи в порядок мои волосы, а затем подай завтрак и скажи леди Уолгрейв, что я рада видеть ее.

* * *

   Родгар вошел в кабинет короля, где Георг работал за письменным столом, читая и подписывая документы. Коротко кивнув, король продолжал работать, пока не завершил дело. Это не было проявлением пренебрежения. Георг серьезно относился к своим обязанностям и досконально изучал все бумаги. Наконец он отпустил секретаря и встал.
   — Скандальная история, милорд.
   — Совершенно верно, сир.
   — Как себя чувствует леди Аррадейл?
   — Она потрясена, сир, но постепенно приходит в себя.
   — Ваш письменный доклад не очень содержателен, милорд. Я хочу знать подробности, включая и то, почему леди Аррадейл не была немедленно возвращена в Куинс-Хаус.
   Родгар предвидел недовольство короля.
   — Последнее нетрудно объяснить, сир. Графиня была крайне подавлена и измучена, поэтому я решил не беспокоить королеву. Прошлым вечером в мой дом прибыли лорд и леди Брайт, так что леди Аррадейл находилась под присмотром дамы.
   — Она не пострадала?
   — Мы прибыли вовремя.
   — Слава Богу. Скверная история. Просто скверная. Должно быть, лорд Рэндольф сошел с ума!
   — Что касается лорда Рэндольфа, то его кто-то склонил к такому поступку. — Родгар достал письмо. — Он получил вот это.
   Король сдвинул брови, рассматривая печать, затем открыл письмо и побагровел.
   — Боже, кто осмелился сделать это? Здесь моя подпись и моя печать. Королевская печать!
   — Да, сир. — Родгар взял письмо из рук короля. — И записка, которая побудила леди Аррадейл выйти ночью из дома, тоже была умело подделана. Сомертон не знал, от кого пришло письмо, но ему помогал в похищении француз. Графиня узнала в нем месье де Кориака. Того самого де Кориака, которого мы встретили в Ферри-Бридж. Король пристально посмотрел на Родгара:
   — Как? Если этот маньяк охотится за вами, почему он помогал Сомертону похитить графиню?
   Родгар пожал плечами:
   — Известно, что графиня находится под моим покровительством, и, следовательно, я должен вступиться за нее. Есть подозрение, что таким образом готовилась ловушка для меня. Кроме того, — предположил он, — француз ищет также способы посеять разногласия между нашими странами.
   — Но мы заключили мир, милорд.
   — Однако среди ваших подданных есть недовольные этим миром. Вероятно, и среди французов найдутся такие.
   — Но какой смысл во всей этой истории? — спросил король. — Неужели я объявлю войну из-за похищения женщины?
   Пришло время поговорить откровенно.
   — Я вижу смысл в том, сир, чтобы устранить меня. Совершенно очевидно, что, по мнению французского правительства, вы недостаточно сильны, чтобы устоять против Франции. А может быть, они ошибочно полагают, что мои советы оказывают решающее влияние на вашу политику. По всей вероятности, их кто-то вводит в заблуждение… может быть, даже шевалье Дейон?
   Георг III взволнованно ходил по комнате. Родгар не осмеливался спросить, о чем думает монарх.
   Король вдруг повернулся и посмотрел на письмо в руке Родгара:
   — Что мне делать с этим? На нем моя подпись и моя печать, а содержание имеет невероятно гнусный характер!
   — Мы можем, конечно, найти изготовителя этой фальшивки и наказать его, но при этом не узнаем истинного негодяя. Надеюсь, мы не станем предавать широкой огласке злоключения леди Аррадейл.
   — Разумеется, разумеется. Но я хочу видеть этого де Кориака повешенным. И Сомертона тоже!
   — Это также может вызвать нежелательные толки, сир. Король внимательно посмотрел на Родгара:
   — Выходит, я должен оставить оскорбление безнаказанным? Я не желаю больше видеть Сомертона при дворе. Даже если он и был обманут французом, он вел себя как подлец.
   — Полагаю, герцог Карлайл будет рад видеть сына в своих владениях, в Виргинии. Я могу позаботиться об этом, если ваше величество поговорит с герцогом.
   — Прекрасный выход из положения, — пробормотал король. — А как быть с истинными злодеями?
   — Сочту за честь, если вы предоставите их мне. Я найду способ наказать негодяев.
   Немного подумав, король согласился:
   — Сообщите мне, когда сделаете это. — Затем добавил:
   — А как же леди Аррадейл? Она потеряла поклонника.
   — Да, сир. Возможно, будет разумнее всего отложить ее замужество на некоторое время. Она может еще больше расстроиться.
   Король подозрительно прищурился, однако сказал:
   — Хорошо-хорошо. Передайте ей, что она может вернуться на север, если пожелает, но я надеюсь, что она примет участие в сегодняшнем маскараде. Будет непростительно пропустить такое событие, особенно живя в вашем доме.
   — Я тоже так думаю, сир. И в связи с предстоящим балом мне необходимо вернуться домой.
   Король кивнул, а когда Родгар подошел к двери, сказал:
   — Надеюсь, вы прибыли сюда с охраной, милорд.
   Родгар печально улыбнулся:
   — В закрытой карете и в сопровождении вооруженных всадников, сир.
   — Хорошо-хорошо. Мы не хотим потерять вас.

Глава 31

   Брайт Маллорен искал своего брата. Он постучался в дверь бывшего будуара матери. Однако там он обнаружил только Элф и графиню.
   — Вы беспокоитесь о нем, лорд Брайт? — спросила графиня с некоторой тревогой.
   Ему хотелось спросить напрямую, что произошло здесь минувшей ночью.
   — Да, — ответил он.
   — Почему, Брайт? — спросила Элф. — Что-нибудь неладно с королем?
   — Я не знаю, поскольку Бей прячется от меня.
   — Прячется? — повторила Элф. — Бей?
   Графиня привстала, затем снова села. Надо быть сдержанной.
   — Может быть, он занимается последними приготовлениями к маскараду? — предположила она.
   — Никто не видел его, хотя надо еще кое-что закончить.
   — О, — сказала Элф, вставая, — я должна пойти и посмотреть, не надо ли помочь. Это очень интересно, Диана. Не хочешь ли пойти со мной?
   Графиня задумалась, затем сказала:
   — Нет, я останусь здесь. — Она обратилась к Брайту:
   — Думаю, ваш брат занимается одной из механических игрушек, милорд.
   Брайт посмотрел на нее:
   — Ну конечно. Он считает, что они успокаивают. Вопрос только в том, леди Аррадейл, почему ему необходимо успокоиться?
   — Он вынужден драться и со злыми духами, и с ангелами. Несомненно, ангелов победить труднее.
   Брайт кивнул и вышел из комнаты вместе с Элф. Как только за ними закрылась дверь, Элф прошептала:
   — Ты думаешь, он решится наконец?
   — С нашей и Божьей помощью. Жаль, что здесь нет Брэнда, но раз так, я готов выступить в роли секунданта в поединке с ангелами.
   Брайт оставил жену и быстро пошел по коридору, а затем спустился по лестнице к маленькой комнате в задней части дома. За дверью он услышал птичье пение и дробь барабана. Брайт вошел без стука в тот момент, когда пение и стук барабана прекратились.
   Родгар, все еще в придворном костюме, сидел за рабочим столом. Перед ним не было никаких инструментов, и он только смотрел на игрушку. Это была фигура мальчика в голубом костюмчике с барабаном на ремешке и палочками в руках. Родгар быстро взглянул на Брайта:
   — Что-нибудь случилось?
   — Ты почему-то прячешься ото всех.
   — Что в этом плохого?
   — Это беспокоит нас, не привыкших к такому твоему поведению. — Брайт сел на стул рядом с заводной куклой, чувствуя, что на самом деле готовится к сражению. Он не стал ходить вокруг да около:
   — После минувшей ночи я вижу тысячу причин, по которым ты должен жениться на леди Аррадейл. Назови мне хоть одну, мешающую тебе сделать это. И забудь ты о дурной наследственности в своей крови.
   Бей посмотрел на него:
   — Если бы это было возможно.
   — Ты думаешь, тебе такую мысль внушает ангел, а на самом деле это сатана со своей надменной гордыней. Она любит тебя. Ты когда-нибудь задумывался над тем, каково ей?
   — Постоянно думаю об этом.
   — Неужели же ты не можешь ответить на ее чувства? — Родгар ничего не сказал, но это тоже был своего рода ответ. — Ты не имеешь права просто так бросить ее.
   — У меня с ней полное взаимопонимание на этот счет, — сказал Бей.
   — Понимание не может исцелить разбитое сердце. — Боже, помоги, Брайт никак не мог найти нужные слова, чтобы убедить брата. — Я хочу, чтобы ты женился и имел детей. Хочу, чтобы ты жил полнокровной жизнью, потому что люблю тебя, Бей. — Никогда прежде Брайт не говорил этого. Он подсел к Бею. — Мы все знаем, что ты сделал для нас, — сказал он, — и чего это стоило тебе порой. И теперь мы желаем тебе счастья. Мы хотим, чтобы ты был вознагражден за все свои труды.
   Брайт почувствовал, что краснеет под изумленным взглядом брата. Что за сентиментальная болтовня!
   Бей встал и отвернулся.
   — Мне надо подумать, Брайт.
   — Ты и так слишком долго думаешь!
   Ответа не последовало: Бей полностью ушел в себя. Бросив на него озабоченный взгляд, Брайт вышел из комнаты.
   За дверью снова послышались птичье пение и бой барабана.

* * *

   Диана так и не видела Бея до самого вечера, но не только она. Элф тоже не могла найти его и сетовала на то, что ей одной пришлось заниматься последними приготовлениями к маскараду.
   Она пришла в комнату Дианы уже в маскарадном костюме, изображавшем осу.
   — Прибыла труппа из Королевского театра, которая будет участвовать в представлении под руководством мистера Баха Кажется, они хорошо знают, что от них требуется, и я оставила их репетировать. — Элф посмотрела на костюм, лежащий на кровати. — Богиня Диана? Чудесно!
   — Где же он? — спросила Диана, стоя в одной сорочке. Если Бея не будет на маскараде, она тоже не станет участвовать.
   — Ничего подобного раньше не было, — сказала Элф, пожимая плечами. — Однако такое поведение брата несколько обнадеживает. Если бы он присутствовал здесь с обычным непроницаемым видом, я бы не испытывала оптимизма.
   Диана не выдержала и рассказала Элф о своих отношениях с Беем, испытав после этого большое облегчение, хотя Элф не могла сказать ей ничего утешительного. Диана сцепила пальцы.
   — Но ведь он не станет… не станет убивать себя?..
   — Нет! — воскликнула Элф, побледнев. — Он не сделает ничего подобного, так как это противоречит его убеждениям.
   — Так же как и брак со мной. Я получила записку от Бея. Король больше не настаивает на моем замужестве и разрешает вернуться на север.
   — О нет! — Элф взяла Диану за руку и усадила на диван, затем налила вина. — Хочешь портвейна? — спросила она, но та отказалась.
   — Это мое любимое вино, — сказала Диана со слезами на глазах. — Бей распорядился подать его специально для меня.
   Элф сделала глоток.
   — Это особый сорт. Можешь гордиться.
   Диана вспомнила, с каким благоговением отзывался дворецкий об этом вине.
   — Едва ли он прислал бы мне нечто заурядное.
   — Ну разумеется, — весело заметила Элф, — и поверь, он далеко не всех угощает этим вином.
   — Решил сделать мне приятное на прощание. По-видимому, заказал вино сегодня утром. Впрочем, это не имеет значения.
   — И все же, мне кажется, вы очень подходите друг другу. Знаешь, где он был? В мастерской. Брайт разговаривал с ним. Я не знаю, что там случилось, но, похоже, наметился какой-то сдвиг.
   — В лучшую или худшую сторону? И нет нужды убеждать меня, что мы подходим друг другу. — Диана засмеялась. — Я не знаю, какими словами выразить мои чувства! Мы две половинки единого целого, и для меня в нем вся жизнь.
   — Он обязательно должен быть на маскараде, так как чувство долга никогда не покидает его. Там мы обо всем и узнаем, — сказала Элф.
   — Я скорее убью себя, чем причиню ему вред.
   — То же можно сказать и о нем. Давай лучше будем молиться о жизни.
   Диана вздохнула и сделала большой глоток превосходного портвейна. Затем поставила бокал и встала.
   — Помоги мне надеть костюм. Пришло время для богини Дианы отправляться на охоту.
   Перед балом-маскарадом не было официального обеда, так как каждый хотел сохранить в секрете свой костюм. Однако Диану пригласили на семейный обед с Брайтом, Порцией, Элф и ее мужем, и вскоре она уже со всеми была на ты. Несомненно, все они воспринимали ее как невесту Бея.
   Маркиз по-прежнему находился в своих комнатах. После Брайта его никто не видел, а когда Элф постучалась к нему, Фетлер ответил вежливым отказом.
   Диане искренне нравились все Маллорены, а они уже почти считали ее членом семьи.
   Форт, сидящий справа от Дианы, пожал ей руку.
   — Я готов вызвать его на дуэль за боль, которую он причиняет тебе. Правда, он убьет меня. Впрочем, нет, — он усмехнулся, — это не так. Скорее он позволит мне убить его, чтобы избавить Элф от переживаний за брата. Это, конечно, глупо, ибо тогда она уйдет в монастырь и будет оплакивать его всю оставшуюся жизнь.
   Элф, сидящая по другую сторону от мужа, грустно улыбнулась:
   — Бей найдет самый лучший выход из положения, Форт.
   И действительно, лишь один маркиз мог найти выход из этого лабиринта.

Глава 32

   Маллорен-Хаус принимал гостей, пришедших на бал-маскарад. Внешний антураж, безусловно, был задуман с большим вкусом и великолепно выполнен слугами. Когда Маллорены в своих костюмах появились в холле, кругом царил таинственный полумрак, хотя с верхней площадки главной лестницы светила искусственная луна. В холле одинокий музыкант играл на флейте, приветствуя взволнованно перешептывающихся гостей чудесной мелодией.
   Элф взяла Диану за руку и повела ее к лестнице мимо гостей в масках.
   — Ты должна проникнуться духом таинственности, — прошептала она.
   — Зачем? — спросила Диана, но Элф не ответила.
   Когда они поднялись по лестнице, перед ними возник Арлекин.
   — Диана-охотница? Я хочу, чтобы вы поймали меня, моя милая.
   Ни один мужчина не интересовал ее.
   — Немного позже, если вы снова найдете меня, сэр.
   Был ли Бей в толпе гостей или ждал всех в бальной зале как хозяин? Она полагалась на Элф, которая не сомневалась, что маркиз где-то здесь.
   Узнает ли она его? Диана чувствовала, что должна узнать. Но если маска будет закрывать все лицо, он может остаться незамеченным. Она начала внимательно присматриваться ко всем присутствующим.
   У большинства были скрыты только глаза, что исключало возможность ошибиться. Некоторые нарядились в венецианские костюмы, надев широкий плащ, шляпу и маску, отчего трудно было распознать ту или иную персону.
   Диана обращала особое внимание на губы, руки и голоса.
   Нет, среди окружающих Бея не было.
   С нарастающим волнением она вышла из бальной залы через греческую арку в коридор, который был превращен в лабиринт с извилистыми узкими проходами.
   Внутри лабиринта царил таинственный полумрак. Диану охватил безотчетный страх. До нее доносились испуганные восклицания дам.
   Все это было частью игры.
   Элф прошептала позади:
   — Сейчас ты увидишь кое-что интересное!
   Они вышли из лабиринта и окунулись в ночь.
   Но не в темную, а в звездную ночь, где тихо звучали духовые инструменты.
   Вся комната была завешена плотной черной материей, на фоне которой блестели звезды. Среди них выделялись планеты, и даже Сатурн с его кольцами. А в центре светила огромная луна, выглядевшая очень натурально.
   — Как она сделана? — прошептала Диана, обращаясь к Элф. Пол под ногами был также покрыт черной тканью.
   — Это белое сферическое стекло с нанесенными краской тенями, как на настоящей луне, а внутри находится масляная лампа. Мы использовали эту искусственную луну во время летнего бала несколько лет назад, а лабиринт — еще раньше. Здесь почти все собрано из старых запасов.
   Диана оглядела одну из небольших искусственных пещер, устроенных вдоль стен, где искусно подсвечивались серебристые деревья и стояли удобные скамейки.
   — Мы используем это на каждом маскараде, — сказала Элф. — Только меняем окраску.
   Диана посмотрела на нее:
   — Ты хочешь развеять мои впечатления?
   Элф слегка смутилась.
   — Я хочу, чтобы ты не считала его сверхчеловеком.
   — Я и не считаю. Где же он? Ты не знаешь, какой костюм он выбрал?
   — Нет, — сказала Элф. — Честное слово.
   — Пойду поищу его.
   Диана обошла комнату, вглядываясь при тусклом свете в лица и прислушиваясь к голосам. При этом ее не покидало чувство настоящей охотницы. Она обнаружила греческий храм, установленный на помосте и пока не освещенный, и удивилась, не представляя, какую роль он играл здесь. Она продолжала искать и искать…
   Остановившись, чтобы еще раз взглянуть на удивительную луну, Диана вдруг заметила, что она похожа на призрачное лицо, с улыбкой взирающее с высоты на людские причуды.
   — Зачем же любоваться искусственной луной, когда на небе светит настоящая полная луна?
   По спине ее забегали мурашки, и она медленно обернулась. Он был во всем черном, за исключением маски, которая являлась как бы зеркальным отражением ее собственной с той лишь разницей, что его белая кожа выделялась в виде полумесяца на темном фоне.
   — Откуда ты узнал о моей маске? — спросила Диана.
   — Разве я не всезнающий и не всемогущий?
   — Значит, именно это отражает твой костюм?
   — Не совсем так. Я повелитель ночи. Буквально и фигурально. Я владею даже звездами. — Он поднял руки, и Диана с удивлением увидела на его пальцах перстни с большими сверкающими драгоценными камнями. Она с сожалением подумала о своих руках без украшений и не успела ничего сказать в ответ, как он предложил:
   — Пойдем исполним роли богов и начнем праздник.
   Бей был явно в приподнятом настроении. Он отодвинул потайную панель и легко устремился вверх по лестнице туда, где сидели музыканты.
   Они прекратили играть феерическую музыку и начали менуэт. Бей увлек за собой Диану по галерее, затем раздвинул темные шторы, так что она увидела прямо перед собой искусственную луну, а также устройства, создающие эффект звезд. Тем не менее ощущение волшебства не пропадало. Пока маркиз с ней, волшебство не исчезнет.
   С высоты, как и положено богам, Диана увидела также танцующих внизу людей.
   — Тебе нравится? — спросил он.
   Она повернулась к нему:
   — Очень.
   Она осмелилась обнять его за талию и наблюдала за веселящимися внизу гостями, чувствуя рядом его тепло, а также его руку на своем плече. Никогда еще ей не было так хорошо и спокойно.
   Когда окончился первый танец, она вдруг встревожилась и спросила:
   — А де Кориак может оказаться здесь?
   — Нет. Все гости при входе обязаны были снимать маски, и Стрингл — человек, который участвовал в похищении, — проверял каждого из них.
   — И люди не возражали?
   — Им объяснили, что все это делается для безопасности короля. Кстати, он здесь в римских доспехах и золотом шлеме. По такому случаю все входы охраняются, так что опасаться нечего.
   — Я бы осталась здесь с тобой навсегда.
   Бей привлек ее к себе.
   — Порой боги бывают милостивы. Прошу прощения за то, что я избегал тебя сегодня. Мы могли бы провести этот день…
   — Не надо. Не надо угождать мне.
   — Я всегда к твоим услугам. А разве ты относишься ко мне иначе?
   У нее перехватило дыхание. Куда ведет этот разговор?
   — Нет, хотя иногда мне надо побыть одной. Я предоставила бы тебе такую же свободу.
   Бей поцеловал ей руку. Она посмотрела ему в глаза, и сердце ее бешено заколотилось.
   Несомненно, это означало…
   Раздался звук трубы.
   Диана вздрогнула и с удивлением увидела, как ярко осветился греческий храм. Рядом на искусственной зеленой лужайке, распростершись, спали дети и один юноша. У всех за спиной были крылышки. Купидон и амуры?
   — Что происходит? — спросила она.
   Бей засмеялся.
   — Это мой сюрприз для тебя, — сказал он. — Однако пойдем скорее вниз. Кажется, я слишком задержался здесь с тобой, любовь моя.
   — Любовь? — повторила Диана, но он взял ее за руку и поспешно повел вниз по лестнице. — Погоди, — сказала она, остановившись. — Что ты собирался сказать мне?
   Бей притянул ее к себе и быстро поцеловал.
   — Потом. Идем скорее. Тебе очень понравится.
   Диана радостно засмеялась и поспешила за ним в переполненную бальную залу. Там все сгрудились около храма, так что подойти ближе оказалось невозможно.
   — Видишь, — сказал он с усмешкой, — мы опоздали. Я надеялся, у тебя будет более удобное место. — Он увлек ее назад, в одну из искусственных пещер, где поставил на скамейку, а затем сам встал рядом, так что теперь им все было видно.
   Его оживленность и приподнятое настроение, а также выражение глаз — все это вселяло в нее надежду, и ей очень хотелось попросить его завершить начатый наверху разговор.
   Впрочем, можно и подождать. Вполне вероятно, начавшееся представление тоже являлось своеобразной частью его признания, так как Купидон был богом любви.
   Откуда-то донесся чистый голос певца-кастрата:
 
   Солнце садилось в море,
   Когда дева Диана-охотница
   Со своей непорочной свитой…
 
   На сцену вышла женщина в костюме Дианы в сопровождении четырех служанок в греческих одеяниях, и на всех были античные маски, полностью скрывавшие лица.
 
   …Под сенью рощи заметили
   Бога любви и амуров,
   Крепко спавших на мягкой траве.
 
   Актриса, исполнявшая роль богини Дианы, запела звучным контральто:
 
   Пусть тираны жестокие спят
   И дадут отдохнуть человечеству,
   Но как только проснутся они,
   Во всем мире не будет покоя.
 
   Ее служанки решили сломать луки и стрелы амуров и приступили к делу. Затем, взявшись за руки, начали танцевать.
 
   Мы одержали победу —
   Нам нечего больше бояться,
   Так будем петь и плясать —
   Теперь Купидон безоружен!
 
   В зале раздались аплодисменты, и актеры продолжили пение, подхваченное присутствующими.
   Бей расхохотался, и под ногами у них закачалась скамейка. Диана со смехом ухватилась за ветку искусственного дерева, обретя твердую опору.
   — Разве кто-нибудь может устоять против любви? — сказал он, глядя на нее сверкающими глазами, — любовь все равно победит, как и должно быть.
   Они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, когда в хор вклинился мужской голос. На сцене Купидон, разбуженный пением, вскочил на ноги. На нем тоже была маска, скрывавшая все лицо.
   — О, жестокая богиня! — запел он сильным, но не таким поставленным голосом, как у актрисы, игравшей роль богини Дианы. — Но я не буду стенать. Я отомщу тебе! — Он взял позолоченный лук.
   — Странно, — сказала Диана, — кажется, ему больше подходит роль Марса, чем Купидона, но тогда любовь превратилась бы в сражение.
   Она насмешливо взглянула на Бея, но он в этот момент внимательно смотрел на сцену.
   — Осталась одна несломанная стрела. — Купидон поднял ее с земли и вставил в лук. — И чье же сердце… — Маска повернулась к зрителям, внимательно разглядывая их. — Поразить ею? Дамы и господа, — неожиданно продолжил он обычным голосом, — кто хочет испытать любовь или полюбить с еще большей силой?
   Диана вздрогнула, а Бей внезапно соскочил со скамьи и исчез в толпе. Каждый хотел протолкнуться вперед, стараясь быть поближе к богу любви.
   Бей отчаянно пробивался к высокому человеку в золотом шлеме римского воина, который стоял прямо перед помостом. Это был король.
   Ему грозила опасность?
   Казалось, каждый в зале хотел, чтобы Купидон остановил на нем свой выбор. А стрела любви все продолжала искать цель.
   Диана вдруг обратила внимание на акцент Купидона. Он, несомненно, был иностранцем. Вполне возможно, итальянцем, как большинство оперных певцов. А что, если француз? И голос его явно не был поставлен.