И лотосы тихо
Открыли бутоны свои.
Красавица с лодки
Цветы собирает легко,
А люди досадуют -
Озеро невелико:
Уплыла красавица,
И не видать за холмом,
Как входит она,
Равнодушная, в княжеский дом.
82
С т р. 82. "Цзые" летняя.
Зеркальное озеро - искусственное озеро,
созданное в
130 г. н. э. на территории современной провинции
Цзянсу.
"ЦЗЫЕ" ОСЕННЯЯ
Уже над городом Чанъань
Сияет круглая луна.
Но всюду слышен стук вальков,
И женщины не знают сна.
Осенний ветер во дворах
Всю ночь свистеть не устает.
И помыслы мои летят
К заставе Яшмовых ворот.
Когда же, варваров смирив,
Утихнет долголетний бой?
Когда домой придут войска
И муж мой встретится со мной?
83
С т р. 83."Цзые" осенняя.
"...всюду слышен стук вальков..."
- один из самых рас-
пространенных образов в китайской
поэзии. В старом Китае
женщины стирали белье, расстилая
его на плоских при-
брежных голышах и колотя
по нему деревянными вальками,
стук которых разносился на далекое расстояние.
"ЦЗЫЕ" ЗИМНЯЯ
На рассвете гонец
Отправляется в дальний поход.
Подбиваю я ватой одежду
Всю ночь напролет.
А замерзшие пальцы
Дрожат, продевая иглу.
Ножниц не удержать -
И все время они на полу.
Но одежду для мужа
В далекий отправлю я путь -
Может быть, до Линьтао
Ее довезут как-нибудь?
84
С т р. 84. "Цзые" зимняя.
Линьтао - пограничное селение на территории совре-
менной провинции Ганьсу.
ОСЕННИЕ ЧУВСТВА
Сколько дней мы в разлуке,
Мой друг дорогой, -
Дикий рис уже вырос
У наших ворот.
И цикада
Смирилась с осенней порой,
Но от холода плачет
Всю ночь напролет.
Огоньки светляков
Потушила роса,
В белом инее
Ветви ползучие лоз.
Вот и я
Рукавом закрываю глаза,
Плачу, друг дорогой,
И не выплачу слез.
85
Из цикла
"О ТЕХ, КТО ДАЛЕКО"
II
На луском шелку,
Знаменитом своей белизной,
Письмо написала я воину
Тушью цветной, -
Пусть к дальнему морю,
В холодный и горестный край,
Его отнесет
Покровитель любви - попугай.
Письмо небольшое -
Немного в нем знаков и строк,
Но полон значения
Самый ничтожный значок.
И воин получит письмо
И сломает печать,
И слезы польются -
Он их не сумеет сдержать.
А выльютс,я слезы,
Что так непрерывно текли,
Он вспомнит: меж нами
Не сотни, а тысячи ли.
86
За каждую строчку,
За милый сердечный привет
Готов заплатить он
По тысяче звонких монет.
III
Когда красавица здесь жила -
Цветами был полон зал.
Теперь красавицы больше нет -
Это Ли Бо сказал.
На ложе, расшитые шелком цветным.
Одежды ее лежат.
Три года лежат без хозяйки они,
Но жив ее аромат.
Неповторимый жив аромат,
И будет он жить всегда.
Хотя хозяйки уж больше нет.
Напрасно идут года.
И теперь я думаю только о ней.
А желтые листья летят,
И капли жестокой белой росы
Покрыли осенний сад.
НОЧНОЙ КРИК ВОРОНА
Опять прокаркал
Черный ворон тут -
В ветвях он хочет
Отыскать приют.
Вдова склонилась
Над станком своим -
Там синий шелк
Струится, словно дым.
Она вздыхает
И глядит во тьму:
Опять одной
Ей ночевать в дому.
88
ТОСКА У ЯШМОВЫХ СТУПЕНЕЙ
Ступени из яшмы
Давно от росы холодны.
Как влажен чулок мой!
Как осени ночи длинны!
Вернувшись домой,
Опускаю я полог хрустальный
И вижу - сквозь полог -
Сияние бледной луны.
89
ГОРЕЧЬ
Цветку подобна новая жена,
Хотя бы и достойная любви.
Я - старая - на яшму похожу
И не скрываю помыслы свои.
Цветок непостоянен. Непрочна
Его любви блистающая нить.
Но яшмовое сердце никогда
Не сможет разлюбить иль изменить.
И я была когда-то молодой,
Но, постаревшая, живу одна.
А ты увидишь: время пролетит
-
И станет старой новая жена.
Не забывай же о царице Чэнь,
Той, что была любимою женой,
-
Ее покои в Золотом дворце
Покрыты паутиною седой.
90
С т р. 90. Горечь.
Царица Чэнь - жена ханьского
императора Уди (140 -
87 гг. до н. э.), о которой он забыл, увлекшись
новой краса-
вицей.
ПЕЧАЛЬ
За яшмовою шторою
Одна
Красавица
Томится у окна.
Я вижу влажный блеск
В очах печальных -
Кто ведает,
0 ком грустит она?
91
ЧАНГАНЬСКИЕ МОТИВЫ
I
Еще не носила прически я -
Играла я у ворот,
И рвала цветы у себя в саду,
Смотрела, как сад цветет.
На палочке мой муженек верхом
Скакал, не жалея сил, -
Он в гости ко мне приезжал тогда
И сливы мне приносил.
Мы были детьми в деревне Чангань,
Не знающими труда,
И, вместе играя по целым дням,
Не ссорились никогда.
II
Он стал моим мужем, - а было мне
Четырнадцать лет тогда, -
И я отворачивала лицо,
Пылавшее от стыда.
Я отворачивала лицо,
Пряча его во тьму,
92
Тысячу раз он звал меня,
Но я не пришла к нему.
Я расправила брови в пятнадцать лет,
Забыла про детский страх, -
Впервые подумав: хочу делить
С тобой и пепел и прах.
Да буду я вечно хранить завет
Обнимающего устой,
И да не допустит меня судьба
На башне стоять одной!
Шестнадцать лет мне теперь -
и ты
Уехал на долгий срок.
Далеко, туда, где в ущелье Цюйтан
Кипит между скал поток.
Тебе не подняться вверх по Янцзы
Даже к пятой луне.
И только тоскливый вой обезьян
Слышишь ты в тишине.
III
У нашего дома твоих следов
Давно уже не видать,
Они зеленым мхом поросли -
Появятся ли опять?
93
Густо разросся зеленый мох
И след закрывает твой.
Осенний ветер весь день в саду
Опавшей шуршит листвой.
Восьмая луна - тускнеет все,
Даже бабочек цвет.
Вот они парочками летят,
И я им гляжу вослед.
Осенние бабочки! Так и я
Горою перед зимой
0 том, что стареет мое лицо
И блекнет румянец мой.
IV
Но, рано ли, поздно ли, наконец
Вернешься ты из Саньба.
Пошли мне известье, что едешь ты,
Что смилостивилась судьба.
Пошли - и я выйду тебя встречать,
Благословив небеса,
Хоть тысячу ли я пройду пешком,
До самого Чанфэнса.
С т р. 92. Чанганьские мотнвы.
Чангань - деревушка
на территории современной про-
винции Цзянсу.
Завет обнимающего устой. -
В древности некий чело-
век по имени Бэй Шэн
назначил своей возлюбленной сви-
дание у моста. Время шло,
а женщина все не приходила.
Внезапно вода в реке стала
стремительно подниматься, но
Бэй Шэн так и не покинул это место
и, верный данному сло-
ву, погиб, ухватившись за одиы из
устоев моста. Отсюда и
произошло выражение
"обнимающий устой", означающее
верность до самой смерти.
ВОСПЕВАЮ ГРАНАТОВОЕ
ДЕРЕВО,
РАСТУЩЕЕ ПОД ВОСТОЧНЫМ ОКНОМ
МОЕЙ СОСЕДКИ
У соседки моей
Под восточным окном
Разгорелись гранаты
В луче золотом.
Пусть коралл отразится
В зеленой воде -
Но ему не сравниться е гранатом
Нигде.
Столь душистых ветвей
Не отыщешь вовек -
К ним прелестные птицы
Летят на ночлег.
Как хотел бы я стать
Хоть одной из ветвей,
Чтоб касаться одежды
Соседки моей.
Пусть я знаю,
Что нет мне надежды теперь, -.
Но я все же гляжу
На закрытую дверь.
95
Из цикла
"ПО ТУ СТОРОНУ ГРАНИЦЫ"
Приграничные варвары
С гор в наступленье пошли -
И выводят солдат
Из печальных солдатских домов.
Командиры раздали
"Тигровые знаки" свои, -
Значит, вновь воевать нам
Средь желтых и мерзлых песков.
Словно лук, изогнулась
Плывущая в небе луна,
Белый иней блестит
На поверхности наших мечей.
К пограничной заставе
Не скоро вернусь я, жена, -
Не вздыхай понапрасну
И слез понапрасну не лей.
96
С т р. 96. И 3 ц и к л а "По
ту сторону границы".
"Тигровые знаки"
- бронзовые пластинки или бамбу-
ковые дощечки с изображением
тигра. Разрезанные на две
части, они служили как бы паролем и отзывом.
ДУ ФУ
I
СТИХИ РАННИХ ЛЕТ
ВЗИРАЯ НА СВЯЩЕННУЮ ВЕРШИНУ
Великая горная цепь -
К острим острие!
От Ци и до Лу
Зеленеет Тайшань на просторе.
Как будто природа
Собрала искусство свое,
Чтоб север и юг
Разделить здесь на сумрак н зори.
Родившись на склонах,
Плывут облака без труда,
Завидую птицам
И в трепете дивном немею.
Но я на вершину взойду
И увижу тогда,
Как горы другие
Малы по сравнению с нею.
99
С т р. 99. Взирая на священную вершину.
Ци и Лу - древние княжества, некогда расположенные
на территории современной провинции Шаньдун.
Тайшань - одна из пяти священыых гор Китая, знаме-
нитая своей красотой.
КАРТИНА, ИЗОБРАЖАЮЩАЯ СОКОЛА
С белого шелка
Вздымаютея ветер н холод -
Так этот сокол
Искусной рукой нарисован.
Смотрит, насупившись,
Словно дикарь невеселый,
Плечи приподнял -
За птицей рванутъся готов он.
Кажется, крикнешь,
Чтоб он полетел за добычей,
И отзовется
Тотчаc же душа боевая.
Скоро ль он бросится
В битву на полчище птичье,
Кровью и перьями
Ровную степь покрывая?
100
ФЕРГАНСКИЙ СКАКУН
ГОСПОДИНА
ФАНА
Вот прославленный конь
из ферганской страны!
Как костяк его прочен
и накрепко
сбит!
Словно стебли бамбука
два уха стоят,
Ураган поднимают
две пары копыт!
Ты любое пространство
на нем покоришь,
Можешь с ним не бояться
несчастий и бед.
Если есть у тебя
быстроногий скакун,
Для тебя с этих пор
расстояния нет!
101
С т р. 101. Ферганекнй екакун господина
Фана.
Во времена Ду Фу
китайские аристократы и чиновники
высоких рангов любили породистых
скакунов, которых куп-
цы приводили из Средней
Азии. Один из таких скакунов и
воспевается в стихотворении поэта.
ПОДНИМАЮСЬ НА ГОРОДСКУЮ БАШНЮ
В ЯНЬЧЖОУ
Восточный район
распахнулся
навстречу заре,
И Южная башня
взметнулась
вдали предо мной.
Плывущие тучи
повисли
меж гор и морей,
Степные просторы
окутаны
синею мглой.
На каменных плитах -
минувших
времен письмена,
Под диким бурьяном -
развалины
древних дворцов.
Здесь издавна веет
великого
прошлого дух, -
Всхожу по ступеням,
не слыша
своих же шагов...
102
С т р. 102.
Поднимыось на городскую башню в Яньчжоу.
Яньчжоу - город на юге Китая.
"На каменных
плитах - минувших времен
письме-
на..." - В старом Китае
принято было устанавливать ка-
менные стелы с надписями,
посвященными тому или иному
историческому событию.
Из цикла
"НАПИСАЛ ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
НА СТЕНЕ ДОМА
ОТШЕЛЬНИКА ЧЖАНА"
В весенних горах я скитаюсь один
и ваше жилище ищу,
В лесу дровосеков стучат топоры,
а горы все
так же молчат.
Среди затаивших прохладу долин
иду по намерзшему льду,
Вечернее солнце во мраке лесов
садится у
Каменных Врат.
Вы слышите ночью, как недра земли
хранят золотую руду,
И видите утром: вдали от людей
гуляют оленьи стада.
Нам радостно вместе бродить по горам:
забыли дорогу домой;
Как будто в отвязанной лодке меня
уносит речная вода...
103
С т р. 103. И з ц и к л а "Написал
два стихотворения на
стене дома отшельника Чжана".
Отшельник Чжан - один из друзей Ду
Фу.
"Вы слышите ночью,
как недра земли хранят золотую
руду..." - Ду Фу имеет
в виду, что отшельник Чжан может
угадывать, где скрываются в земле ценные руды.
"Как будто в отвязанной лодке
меня..." - Образ отвязын-
ной лодки, символизирующий
внутреннюю свободу челове-
ка, часто встречается в поэзии Ду Фу и его современников.
Сравни с переводом
В. М. Алексеева "Пишу над жили-
щем-скитом господина Чжана":
В весенних горах мне спутника нет, один я
тебя ищу.
Там дерево рубят: стук-стук да стук-стук, а горы
еще
безлюдней.
Ложе потока все еще в стуже, иду по снегу и льду.
От каменных входов наклонное солнце доходит до
леса
и взгорья.
Здесь жадничать нечего: ночью познаешь дух золота
и
серебра;
далеко от зла: здесь утром смотри лишь, как бродят
олени
и лани.
Подъем вдохновенья, - и в мрачной дали там сомненья:
служить или нет;
сижу пред тобою, и кажется мне, что я плаваю в
лодке
пустой.
ВМЕСТЕ С ЧИНОВНИКАМИ
ЛЮ И ЧЖЭНЕМ
ПИРУЕМ У КАМЕННЫХ ВРАТ
Осенние воды
прозрачны
до самого дна,
И так же спокойны
сердца
моих добрых друзей.
Едва лишь им выпадет радость
от дел отдохнуть,
И тотчас на вольную волю
торопят коней.
Вот двое друзей - благородных,
как
древний нефрит.
Расставлены вина и яства -
им счет золотой.
Спускается вечер,
а флейты
так нежно звучат,
Что вторит им даже
волшебный
дракон под водой.
104
С т р. 104. Вместе
с Ли Бо навещаем отшельника Фаня.
Отшельник Фань - один из друзей поэта.
Инь Кэн - известный поэт VI в., мастер пейзажной
ли-
рики, утонченный стилист.
Цюй Юань - величайший
пом Древнего Китая, автор
"Скорби изгнанника", "Девяти
напевов" и других произве-
дений.
"Кто знает вкус
похлебки овощной!" - Овощная
похлебка считалась традиционной
пищей отшельников, уда-
лившихся от мира и забывших "чины и званья".
ВМЕСТЕ С ЛИ БО НАВЕЩАЕМ
ОТШЕЛЬНИКА ФАНЯ
Я восхищаюсь
строками Ли Бо,
Как будто сам Инь Кэн
передо
мной.
Я тоже путник
здесь, в горах
Дунмэн, -
Люблю его, как брата,
всей душой.
Одну и ту же
делим с ним
постель.
И на прогулках
руки сплетены.
Когда мы ищем
тихое жилье
Отшельника
у городской
стены.
Сюда заходим
с радостью
в душе,
С почтеньем служка
у дверей
стоит.
105
Стучат вальками
прачки на заре,
Сгущается туман
у древних плит.
Читаем Цюй Юаня
нараспев, -
Кто знает вкус
похлебки овощной!
К чему чины и званья
вспоминать,
Когда душе открыт
простор морской!..
ПРЕПОДНОШУ ЛИ БО
Снова осень пришла. Нас по жизни несет,
словно ветром степную
траву.
Не сумели целебный добыть эликсир, -
да простит нас мудрейший святой!
Разудалые песни поем на пирах, -
так впустую и кончатся дни.
Мы горды и свободны, но чем знаменит
одинокий и
гордый герой?
107
С т р. 107. Преподношу Ли Бо.
Мудрейший святой - философ
Гэ Хун (283 - 343), автор
известного трактата "Мудрец,
хранящий простоту". Ду Фу
как бы стыдится перед Гэ Хуном, что не смог
быть таким же
стойким и последовательным в
овладении искусством "про-
дления жизни".
В ЗИМНИЙ ДЕНЬ
ДУМАЮ 0 ЛИ БО
Все замерло в доме.
Один среди множества книг
Всю ночь до рассвета
я думаю только о вас.
Всю ночь повторяю
бессмертные строфы Ли Бо
Иль в книгах ищу
о возвышенной дружбе рассказ.
В худой одежонке
согреться никак не могу,
Целебное снадобье
друг мой никак не найдет.
Как жаль, что нельзя
мне сейчас же уехать к Ли Бо
И с ним поселиться
у старых Оленьих Ворот.
108
С т р. 108. В зимний день думаю о Ли Бо.
Оленьи Ворота - традиционное место обитания отшель-
ников.
ВЕСЕННИМ
ДНЕМ
ВСПОМИНАЮ ЛИ
БО
О Ли Бо!
Совершенство твоих стихов
И свободную
Мысль твою
Я по стилю
С Юй Синем сравнить готов,
С Бао Чжао
Тебя сравню.