Меж землею и небом -
мельканье
знамен боевых,
Даже горы и реки
безмолвно скорбят за меня:
Если б только я знал,
что когда-нибудь свидимся
мы,
То сумел бы дождаться
счастливого этого дня.
134
С т р. 134. В мыслях обращаюсь к семье.
Жеребенок - прозвище одного из сыновей
Ду Фу.
ДЕРЕВНЯ ЦЯНЦУНЬ
Первое стихотворение
Закат
В своем сиянье золотом
Поток лучей
Бросает на равнину.
Когда я гостем
Возвращаюсь в дом,
Меня встречает
Гомон воробьиный.
И домочадцы
Так изумлены,
Что я для них
Как бы окутан дымом:
Из бурь
Гражданской смуты и войны
Случайно я
Вернулся невредимым.
Соседи за стеной,
Сойдясь в кружок,
Не устают
Судачить и толпиться.
135
Густеет мрак.
Но я свечу зажег,
Чтобы всю ночь
Родные видеть лица.
Второе стихотворение
Когда - старик -
Домой вернулся я,
То не забыл
Вчерашнюю тревогу.
Сынишка
Не отходит от меня,
Боится:
Снова я уйду в дорогу.
Я помню -
Год всего тому назад,
Бродя в жару,
Мы с ним искали тени.
А ныне -
Ветры зимние свистят,
0 чем ни думаешь -
Душа в смятенье.
Но если урожай
Хороший снят -
136
Под прессом
Влага побежит живая,
И, значит, в доме
Хватит урожая,
Чтобы вином
Украсить мой закат.
Третье стихотворение
Куры
Подняли бесстыдный гам,
Петухам
Повоевать охота.
Только
Разогнав их по местам.
Я услышал
Стук в мои ворота.
Пять почтенных стариков
Пришли,
Пожелали
Странника проведать.
Чайники с собою
Принесли -
Просят
Их изделие отведать.
137
Извиняются
За вкус вина -
Некому теперь
Работать в поле.
Все еще
Не кончилась война -
И подарок
Скромен поневоле.
"Разрешите мне
Из слабых сил
Спеть в ответ
На то, что вы сказали".
Спел я песню,
Спел и загрустил.
Поглядел -
И все полны печали.
ПРОВОЖУ ВЕСЕННЮЮ НОЧЬ
В ЛЕВОМ КРЫЛЕ ДВОРЦА
Цветы перед входом
скрывает вечерняя тень,
И с криками птицы
летят под зеленый навес.
Спускаются звезды,
и хлопают cтворкн дверей,
И светит луна,
озаряя все девять небес.
Заснуть не могу.
Слышу, сторож ключами
звенит,
И ветер доносит
подвесок нефритовых звук.
Мне поутру рано
с докладом
идти во дворец.
"Еще не светает?" -
тревожу вопросами слуг.
139
С т р. 139. Провожу весеннюю ночь в левом крыле
дворца.
Девять небес. - По
поверьям средневековых китай-
цев, небесный свод разделялся на девять слоев
или девять
сфер, заселенных различными
фантастическими суще-
ствами.
"...И ветер доносит подвесок
нефритовых звук". - Ду
Фу боится опоздать на аудиенцию императора,
и от этого
ему кажется, что утро уже наступило и он
слышит позвяки-
вание нефритовых подвесок на поясе у придворных,
собрав-
шихся у дверей тронного зала.
РАННЕЙ ОСЕНЬЮ СТРАДАЮ
ОТ ЖАРЫ,
А ВОРОХ ДЕЛ НЕПРЕРЫВНО
РАСТЕТ
Седьмой, осенний
месяц,
День шестой.
Страдаю я -
Жара и пыль везде.
Сижу
Перед расставленной
едой,
Но не могу
Притронуться к еде.
Наступит ночь
-
И ночи я не
рад,
Коль скорпионы
Приползут ко мне.
Потом, попозже,
Мухи налетят,
И станет
Нестерпимее вдвойне.
Затиснутый
В чиновничий халат,
Хочу кричать
Неведомо куда:
"О, почему
Служебные дела
140
Скопились ныне
Так, как никогда?"
Смотрю на юг,
Где сосни над рекой
Вскарабкались,
На горных круч простор.
Вот если б мне
Ступить босой ногой
На толстый лед
Могучих этих гор!
ПОСВЯЩАЮ ВЭЙ БА,
ЖИВУЩЕМУ НА ПОКОЕ
В жизни нашей
Редки были встречи,
Мы как Шан и Шэнь
В кругу созвездий.
Но сегодняшний
Прекрасен вечер -
При свече сидим
С тобою вместе.
Молодость ушла
Бродить по свету,
Головы у нас
Седыми стали.
Спросишь о друзьях -
Иных уж нету,
И душа
Сгорает от печали.
Нужно было
Два десятилетья,
Чтоб я вновь вошел
В твои покои.
У тебя, гляжу,
Жена и дети,
142
И детей -
Не двое и не трое.
С уважением
Меня встречая,
О дороге
Спрашивают длинной.
Но, вопросы эти
Прерывая,
За вином
Ты посылаешь сына.
И велишь
Пырей нарезать свежий,
Рис варить,
С пшеном его мешая,
И за то,
Чтоб быть в разлуке реже,
Пьем,
За чаркой чарку осушая.
Десять чарок выпил -
Не хмелею,
Но я тронут
Дружбой неизменной...
Завтра ж нас разделят,
К сожаленью,
Горных кряжей
Каменные стены.
143
С т р. 142. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое.
Шан и Шэнь - китайские
наименования созвездий Ори-
она и Люцифера, которые почти никогда
не появляются на
небе одновременно. Поэтому Ду Фу и сравнивает с
ними себя
и своего друга Вэй Ба.
ЧИНОВНИК В ШИХАО
В деревне Шихао
Я в сумерки остановился,
Чиновник орал там,
Крестьян забиравший в солдаты.
Хозяин - старик -
Перелез за ограду и скрылся,
Седая хозяйка
На улицу вышла из хаты.
0 чем раскричался
Чиновник в деревне унылой,
Ругая старуху,
Что горькими плачет слезами?
Чиновнику долго -
Я слышал - она говорила:
"Три сына моих
У Ечэна сражались с врагами.
Один написал нам
В письме из далекого края,
Что двое погибли
В жестоких боях на границе.
Он жив еще, третий,
Но это недолго, я знаю,
144
С тремя сыновьями
Мне надо навеки проститься.
Нет больше мужчин здесь,
Все в доме пошло по-иному,
Мой внук еще мал -
Материнскою кормится грудью.
А матери юной
Нельзя даже выйти из дому -
Все платье в лохмотьях -
И стыдно, чтоб видели люди.
Слаба моя старость,
Но я потружуся с охотой,
Прошу, господин,
Не считайтесь, пожалуйста, с нею:
И если меня вы
Возьмете в Хэян на работу,
То утренний завтрак
Я там приготовить успею".
Глубокою ночью
Затихли стенания эти,
Потом я сквозь сон
Заглушенное слышал рыданье.
Когда же в дорогу
Отправился я на рассвете -
Один лишь старик
Пожелал мне добра на прощанье.
145
С т р. 144. Чиновник в Шихао.
Ечэн - город в провинции
Хэнань. В 759 году армия
мятежников разбила у Ечэна правительственные войска.
ПРОЩАНИЕ СТАРИКА
Все еще мира
Нет на белом свете,
Я стар и слаб,
Но нет и мне покою.
Погибли внуки,
И погибли дети,
Зачем же я
Помилован судьбою?
Иду из дома,
Бросив посох грубый,
Пусть спутников
Ничто не беспокоит -
Мне повезло,
Что сохранились зубы,
И только
Кости старческие ноют.
Начальника,
Как это подобает,
Приветствую,
Чтоб было все в порядке.
Жена-старуха
На ветру рыдает,
146
Ей холодно,
А платье без подкладки.
Не навсегда ли
Наше расставанье?
Но за нее
Душа моя в тревоге.
И, уходя,
Я слышу причитанья
0 том, чтоб я
Берег себя в дороге.
Крепки в Чанъани
Крепостные стены,
Защищены
Речные переправы.
Теперь не то,
Что было под Ечэном,
Где погибали воины
Без славы.
Бывают в жизни
Встречи и разлуки,
Но самому для них
Как выбрать время?
Я вспоминаю юность
На досуге
147
И тягостно
Вздыхаю перед всеми.
По всей стране -
В тревоге гарнизоны,
В огнях сигнальных -
Горные вершины.
А трупы свалены
В траве зеленой,
И кровь солдат
Окрасила долины.
Теперь не сыщешь
Радости в Китае, -
Так неужели ж
Уклонюсь от долга?
Убогую лачугу
Покидая,
В тоске и горе
Ухожу надолго.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОСЕНИ
Луна - как и солнце:
Она остановки не знает.
Вчерашняя ночь
Разделила нам осень и лето.
Цикада в траве
Непрерывно звенеть продолжает,
А ласточка к югу
Уже улетела с рассвета.
Всю жизнь я стремился
Уйти в одиночество, в горы,
И вот уже стар -
А свое не исполнил желанье.
Давно бы я бросил
Служебные дрязги и ссоры,
Лишь бедность мешает мне
Жить в добровольном изгнанье.
149
ЛУННОЙ НОЧЬЮ ВСПОМИНАЮ
СВОИХ
БРАТЬЕВ
Умолк
Вечерних барабанов бой -
Уже я слышу
Голос дикой птицы,
Уже роса,
Как в стороне родной,
Под светлою луною
Серебрится.
Как до семьи
Дорога далека!
И жизнь, и смерть
Проходят между нами.
Бесцельно письма посылать,
Пока -
Оружие не брошено
Врагами.
150
Из цикла
"ПОСЫЛАЮ ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
ДУ ЦЗО ПОСЛЕ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ
В ГОРЫ"
Темнеет в горах.
Собираются
тучи вокруг.
Боюсь, что мой брат
не отыщет
дорогу домой.
Сейчас он идет
берегами замерзшей
реки,
И птицы над ним
в темноте
замирают лесной.
Спешит он скорей возвратитьея
в свой маленький дом:
Давно его ждет
под деревьями
сада жена.
Она-то уж знает,
что это их
дядюшка Ду,
Лентяй и бездельник,
его задержал
допоздна.
151
НОЧУЮ В ДОМЕ
ПОЧТЕННОГО
ЦЗАНЯ
Как же вы оказались
в заброшенных этих краях,
Где осенние ветры
тоску нагоняют и страх?
Под дождем увядают
кусты хризантем во дворе,
Опадают под инеем
лотосы в старых прудах.
Только вы остаетесь
по-прежнему духом крепки,
Понимая, что все в этом мире -
лишь пепел и прах.
Вот мы встретились снова,
беседуем ночь напролет,
И сияет для нас
золотая луна на холмах.
152
С т р. 152. Ночую в доме почтенного Цзани.
Почтенный Цзань - настоятель
одного из буддийских
монастырей Чанъани, который некогда помог
Ду Фу бежать
из города, захваченного мятежниками Ань Лушаня.
"...Понимая, что все в
этом мире - лишь пепел и
прах". - Ду Фу не был верующим буддистом,
и эту строку
следует расценивать как своеобразный комплимент
настав-
нику Цзаню, от лица которого поэт и пишет о том,
что все
в этом мире изменчиво и иллюзорно.
ТРИДЦАТЬ СВЯЗОК
ЛУКА,
ПРИСЛАННЫЕ ОСЕННИМ
ДНЕМ
ОТ ОТШЕЛЬНИКА ЖУАНЬ
ФАНА
За дощатым забором,
где добрый отшельник живет,
Овощами на грядках
всю осень
богат огород.
Свежим луком зеленым
(не высохла
даже роса)
Он наполнил большую корзину -
подарок мне шлет.
Я сравню этот лук
с разнотравьем зеленых
полей,
А головки хрустящие -
яшмы отборной белей.
Стариковские годы
мне холодом сводят живот,
Но наваришь горячего супа, -
и жить веселей.
153
ПОКИДАЯ
ЦИНЬЧЖОУ
Дряхлею с годами,
ленивый и глупый старик,
О завтрашних нуждах
задуматься мне недосуг,
Захочется есть -
расспрошу о богатых краях;
Замерзнув, подумаю:
вот бы уехать на юг!
Сейчас в Ханьюане,
хотя наступает зима,
Похожа на осень
прохлада ноябрьских дней.
Деревья и трави
не начали даже желтеть,
А горы и реки
манят красотою своей.
В Каштановом городе
тоже неплохо живут:
Поля и луга
обступают высокий хребет,
Крестьяне готовят на ужин
дешевый батат,
154
И дикого меда
нетрудно найти на обед.
Ростками бамбука
мы сможем украсить наш
стол,
Для рыбного промысла
лодку сумеем нанять.
Хотя говорят,
что дорога туда далека,
Привыкнув к скитаньям,
я в путь
собираюсь опять.
В Циньчжоу живем мы
у самых дорог столбовых:
По правде сказать,
опасаюсь я жизни такой,
Ведь я по натуре
не склонен к мирской суете
И даже в горах
остаюсь со своею тоской.
В долинах Циньчжоу
не встретишь причудливых
скал,
Поля гарнизонные
скудный дают урожай.
Ну, чем же под старость
сумею утешиться здесь!
155
И вот покидаю
я этот безрадостный
край...
Окрасил закат
одинокую крепость
в горах,
Встревожились птицы
на башнях
стены городской.
В ночной темноте
мы в далекий отправились
путь,
Чтоб утром коней напоить
родниковой водой.
Рассыпались в небе
осколки мерцающих звезд,
Во мгле предрассветной
густые туманы легли.
О, как велико ты,
пространство земли
и небес!
Дорога моя
исчезает в
бескрайней дали.
С т р. 154. Покидая Циньчжоу.
Стихотворение написано в ноябре 759
года, когда Ду Фу
с семьей, прожив полтора месяца в
пограничном городке
Циньчжоу, снова отправлялись странствовать.
ВИЖУ ВО
СНЕ ЛИ БО
Если б смерть разлучила нас -
Я бы смирился, поверь,
Но разлука живых
Для меня нестерпима теперь,
А Цзяннань - это место
Коварных и гиблых болот,
И оттуда изгнанник
Давно уже писем не шлет.
Закадычный мой друг,
Ты мне трижды являлся во сне,
Значит, ты еще жив,
Значит, думаешь ты обо мне.
Ну, а что, если это
Покойного друга душа
Прилетела сюда,
В темноту моего шалаша? ..
Прилетела она
Из болотистых южных равнин,
Улетит - и опять
Я останусь во мраке один.
Ты в сетях птицелова,
Где выхода, в сущности, нет,
157
Где могучие крылья
Не в силах расправить поэт.
Месяц тихим сияньем
Мое заливает крыльцо,
А мне кажется - это
Ли Бо осветилось лицо.
Там, где волны бушуют,
Непрочные лодки губя,
Верю я, что драконы
Не смогут осилить тебя.
С т р. 157. Вижу во сне Ли Бо.
Цзяннань - местность к югу от реки Янцзы.
Дракон - в китайской мифологии
покровитель водной
стихии.
Из цыкла
"В 759 ГОДУ ПОСЕЛИВШИСЬ В УЕЗДЕ
ТУНГУ, СОЧИНИЛ СЕМЬ
ПЕСЕН"
II
Длинная лопата!
Длинная лопата с ручкой деревянной,
Стала ты отныне
для меня единственной надеждой.
Желтого батата
не найти под горным толстым
снегом,
Не спасут от ветра
старые заплаты, тощие одежды.
Вот бреду устало
со своей лопатой и пустой котомкой,
Плачут мои дети
в утлой комнатенке за глухой
стеною.
До чего тоскливо!
Я вторую песню допою лихую,
-
Пусть в домах напротив
слушают cоседи и грустят со
мною.
III
У меня есть братья,
у меня есть братья в стороне
далекой.
159
Кто из них троих
прежних сил своих сохранил
немного?
Суждено всю жизнь
расставаться нам - не
дождатьcя встречи,
И степная пыль
поднялась вокруг - не
видна дорога.
На восток летят
гуси чередой, журавли
- за ними,
Как бы я хотел
унеcтиcь им вслед и до
вас добраться!