Страница:
Уол замолчал и посмотрел на троих своих подопечных. Макланан слушал его внимательно, но по глазам молодого офицера Уол понял, что думает он сейчас не о выживании или драке, а о том, как спасти своего товарища. Бриггс — и сержант не сомневался в этом — понял все, что он сказал, его подготовка дошла уже до той кондиции, когда человек просто механически пользуется искусством убивать. А Ормак, безусловно умный и старательный, просто не годится для такого дела. Наверное, генерал мог объяснить с точки зрения физики, как действует винтовка М-16, но непосредственно к убийству явно питал отвращение. В ходе операции Ормака придется прикрывать и подсказывать ему, что делать. И, хотя спецназ морской пехоты не привык с кем-то няньчиться, никуда от этого не денешься.
В это время к ним подошел один из сержантов Уола, он принес распечатку компьютера с сообщением. Уол прочитал, глубоко вздохнул и протянул сообщение Ормаку.
— Получен приказ, — объявил Ормак. Голос его прозвучал напряженно и хрипло, похоже, у него постоянно пересыхало в горле. — Операция начинается завтра ночью.
— А это означает, джентльмены, что верховное командование дало нам разрешение действовать, — тут же добавил Уол. — Но это отнюдь не разрешение, и я подчеркиваю это, делать что-либо, к чему мы не готовы. Я подготовил вас, насколько смог за отведенное мне время. Многие часы вы посвятили изучению теории и практическим тренировкам, но окончательное решение об участии в операции остается за вами.
— Значит, мы участвуем в ней, — решительно заявил Макланан, убирая свой нож.
Ормак поднялся и посмотрел на сообщение так, словно у него имелись глаза и оно тоже смотрело на генерала. Он ничего не ответил, просто смотрел на лист бумаги, но Уол понимал, что на самом деле Ормак сейчас смотрит внутрь себя, оценивая свои возможности. Перед ним встал вопрос, на который ему не хотелось отвечать. Когда генерал поднял взгляд и посмотрел на остальных, он просто молча кивнул, но было ясно, что он счел себя готовым. И, по мнению Уола, совершенно правильно сделал.
— А вы считаете — мы готовы? — спросил у сержанта Бриггс.
— Считаю ли я вас готовыми для участия в такой операции в составе группы спецназа морской пехоты? Ни в коем случае. Для этого требуются месяцы подготовки и годы практики. Считаю ли я, что вы сможете действовать наравне с моими парнями? Нет. Вы в плохой форме и не имеете опыта. Но считаю ли я, что моя группа сможет провести вас на вражескую территорию? Да. Считаю ли я, что если нам удастся нейтрализовать противника, то вы сможете действовать на вражеской территории и выполнить свою задачу? Да. Считаю ли я, что мои морские пехотинцы смогут вывести вас назад после выполнения задания? Да. — Помолчав, Уол добавил: — Думаю, наши с вами мнения здесь совпадают. За последние несколько дней вы кое-чему научились. Но я не готов рисковать своей жизнью и жизнью своих людей, спасая вас только потому, что вы решили проявить геройство и выручить из плена своего товарища. А теперь позвольте мне объяснить вам, как все будет происходить. Руководить операцией буду я, — заявил Уол. — Отныне ваши звания не имеют никакого значения. Мое слово — закон, нарушение карается смертью. — Никто из присутствующих даже не вскинул бровь при последних словах, все понимали, что так оно и должно быть. — Вы будете делать то, что я скажу и когда скажу. Скажу «стой», и вы будете стоять так тихо, словно мертвы и похоронены. Скажу «бегом», и вы будете бежать, пока не рухнете. Если я скажу «нет», то это значит «нет». Ничего не трогать, пока я не разрешу... это же будет касаться и вашего товарища. Действовать только по моей команде. Всем ясно?
Трое офицеров ВВС молча кивнули.
— Отлично. Вы уже часть этой операции, есть приказ командования, так что будете участвовать в ней. А теперь — спать.
Ормак передал сообщение Макланану и поднял свою винтовку.
— Думаю, я еще потренируюсь, сержант.
— Я же сказал вам, что делать, Ормак! — рявкнул Уол. — Возвращайтесь в казарму и ложитесь спать. Я для вас командир, а вы для меня больше не генерал. Слушайте меня внимательно, все слушайте! Думаю, хотя бы две вещи вы четко уяснили для себя за короткий период общения со мной: надо внимательно слушать и беспрекословно выполнять приказы. Гарантирую, какие бы высокопоставленные особы не вступились за вас, если я сообщу своему командованию, что вы не выполняете мои приказы, операция будет немедленно отменена. Мало кто в мире стал бы рисковать несколькими десятками отличных солдат в мирное время ради спасения одного человека. И моя часть не из таких... Это последний раз, когда я повторяю свой приказ, — в следующий раз получите по уху. Ормак! Если вы до сих пор не научились обращаться с винтовкой, то и не научитесь. Но все же надеюсь, вы продемонстрируете все, чему научились, когда дело дойдет до настоящей драки, ну, а если нет, то вы и, возможно, некоторые из нас будут убиты. Начальство еще вспомнит мои слова. И надеюсь, кто-нибудь из моих товарищей морских пехотинцев высечет их на моем памятнике. Но это уже будет не ваша забота. И не моя... Проверьте и уложите оружие и отправляйтесь спать. Утром я подниму вас, и перед общим сбором мы успеем последний раз потренироваться и пострелять холостыми. Знаю, что заснуть вам сейчас будет трудно, и все же постарайтесь. Это тоже приказ.
Вильнюс, Литва, 12 апреля,
14.00 по местному времени.
В течение последних двух недель, особенно после случая в столовой, у Люгера прибавилось сил. Он стал накручивать на велосипедном тренажере больше на несколько десятков метров. А сегодня он накрутил на целый километр больше, чем месяц назад. Он окреп, стал более собранным и внимательным. Выглядел Люгер худым, но мускулы его были тренированными и крепкими, как у бегуна на марафонские дистанции. Но он не слишком ладил с остальным персоналом института, становился все более раздражительным и замкнутым.
В один прекрасный день именно во время занятий на тренажере физическое состояние Люгера привлекло внимание Габовича, и тот решил устроить Люгеру допрос с пристрастием.
Причина такого изменения физического состояния Люгера была определена однозначно во время очередного анализа мочи: Люгеру ввели антидот, который противостоял действию всего спектра психотропных препаратов, вызывая рвоту. Габович догадывался, что укол Люгеру тайком сделал литовский агент. Через неделю действие антидота прекратилось, но за эту неделю у Люгера наблюдалось несколько случаев необычного повышения аппетита, а затем — рвоты. Теперь, напротив, наблюдалось отсутствие аппетита, он отказывался есть. Ясно, что теперь Люгер стал относиться с подозрением к любой пище. В результате он значительно сбавил в весе и находился уже просто на грани госпитализации...
Габович вошел в небольшой гимнастический зал как раз в тот момент, когда Люгер закончил упражнение на тренажере. Сопровождавший Габовича Терехов остановился возле двери и внимательно посмотрел на Люгера.
— Я вижу, вы чувствуете себя лучше, товарищ Озеров, — обратился Габович к Люгеру. Не дождавшись ответа, он спросил: — Что-то случилось?
— Нет, — ответил Люгер по-русски. — Ничего.
— Вам следует быть более откровенным со мной, Иван Сергеевич, — продолжил Габович, осторожно добавив немного властности в тон. — Вы фактически не оказали никакой помощи службе безопасности в деле поимки этого рабочего, который наверняка является лазутчиком. Ваша безопасность, как и успех ваших проектов, зависят от точной и своевременной информации...
— Я же сказал вам, что ничего не знаю, — внезапно выпалил Люгер по-английски. Несколько секунд он смотрел на Габовича, словно размышляя, следует ли продолжать свою тираду, затем повернулся и вытер лицо полотенцем. — Мне нужно принять душ.
— Что этот человек сказал вам?
— Ничего.
— Лжете.
Люгер вдруг резко повернулся и швырнул полотенце в сторону Габовича, хотя и не явно в него. Терехов выхватил пистолет из наплечной кобуры. Габович знал, что, как только охранники увидят на своих мониторах этот жест Терехова, они моментально прибегут сюда. Ладно, не имеет значения. Все равно эта игра подходила к концу.
— А вы вообще лгали мне все время, черт побери! — закричал Люгер. — Вы говорили мне, что я гражданин России, что я родился в России, но я все время торчал здесь. Не имея никаких прав при этом! Я неделями не видел солнца! Я хочу...
Трое охранников ворвались в гимнастический зал, пистолеты у них находились в кобурах, но дубинки они держали наготове. Один из охранников подскочил к Люгеру, а двое других остановились перед Габовичем, прикрывая его. Габович слегка раздвинул охранников, чтобы иметь возможность наблюдать, как скручивают Люгера.
— Я знал, что эта комната прослушивается и просматривается, — заявил Люгер, и на лице его появилась самодовольная усмешка, которая сменилась гримасой боли, когда охранник заломил ему руки за спиной. — Просто решил еще раз проверить.
— Очень интересно, — заметил Габович. — Но, к счастью, вам не следует об этом больше волноваться. Этот зал вы видите в последний раз.
— Думаете, я испугался? Думаете, меня волнует, что вы сделаете со мной? Да я предатель из предателей! И заслуживаю смерти.
— Что ж, ваше желание будет удовлетворено, но только после того, как мы выудим из вас все те ценные знания, которые Соединенные Штаты вложили в вашу голову. Они явно не забыли о вас, если рискнули заслать агента в институт. Думаю, они неплохо заплатят за вас. А если нет, то вы просто ответите нам на все вопросы, касающиеся Центра исследований аэрокосмических вооружений и Единого оперативного плана.
— Ни черта я вам не скажу, — огрызнулся Люгер. — Вы и так уже меня начисто искалечили и теперь не сможете ничего сделать, чтобы заставить меня говорить. И точка.
На лице Габовича промелькнула улыбка.
— Вот как? Ох, я совсем забыл, лейтенант. Вы же помните нашу уникальную аппаратуру, с помощью которой вам развязывали язык, не так ли? Вы находились в состоянии комы, когда мы вывозили ваше израненное тело из Сибири, а перед подключением вас к системе изоляции обычно накачивали транквилизаторами. Что ж, сегодня у нас имеется для вас настоящий сюрприз. Сначала мы покажем вам аппаратуру — разработанную, кстати сказать, мною лично, — а потом подключим вас к ней. И поскольку мы больше не нуждаемся в услугах досточтимого доктора технических наук Озерова, то можем долго держать вас подключенным к этой аппаратуре. У нас будет возможность извлечь все знания из вашего мозга, заодно и посмотрим на практике, как долго человеческое существо может переносить состояние полной умственной изоляции. Это будет очень интересный эксперимент... Уведите его!
12 апреля, 13.12 по среднеевропейскому времени.
Генерал Вилбор Кертис и его сотрудники из Пентагона проводили совещание с президентом и его кабинетом по вопросу операции усиления охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».
Подобные совещания были необходимы: важно было, чтобы каждый член правительства четко понимал, какие силы где находятся и почему. Поскольку войска обычно перемещались быстро и действовали самостоятельно, в соответствии с обстановкой, такие совещания должны были быть частыми и всеобъемлющими, что представлялось довольно трудным, когда президент стремился отодвинуть военные вопросы на второй план.
Прежде чем любой американский военный мог пересечь границу, независимо по какой причине, он или она должны были получить разрешение верховного главнокомандования — президента и министра обороны, этих гражданских надзирателей за действиями американской военной машины. В случае со странами Балтии начальный приказ о посылке военных в Литву поступил несколькими месяцами раньше и представлял собой распоряжение президента США усилить наблюдение за странами Балтии на период вывода войск СНГ и других иностранных государств из бывших советских республик. Это распоряжение касалось агентов ЦРУ и прочих разведчиков: подобная практика существовала всегда.
А за несколько недель до демонстрации возле Денерокина, когда стало очевидно, что в Литве происходит что-то, связанное с войсками СНГ и Беларуси, президент отдал распоряжение уже непосредственно военным — усилить наблюдение за Литвой. Это вылилось в увеличение числа спутников и самолетов-разведчиков над территориями стран Балтии и соседних республик, причем особый упор делался на наблюдение за войсками, особенно за местами расположения ядерного оружия.
Когда было принято решение по операции «Краснохвостый Ястреб», президент подписал очередное распоряжение — о проведении непосредственно военной акции на территориях Литвы, России и Беларуси силами скрытно действующих мелких групп, собирающих информацию путем прямого визуального наблюдения. Несколько групп войск специального назначения должны были тайно проникнуть в Литву, действовать во взаимодействии с командованием ВВС США в Европейской зоне, со спецназом морской пехоты, с командованием войск специального назначения, собирать информацию и оказывать необходимую поддержку. Командам «тюленей» следовало высадиться с кораблей в Балтийском море и занять объекты на побережье Литвы, Латвии и Калининградской области.
Кодовое наименование диверсионных групп было «АМОС» (автоматическая метеорологическая станция), они уже несколько дней находились на исходных позициях в готовности выполнить свою задачу и оказать помощь при проведении операции по усилению охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».
На сегодняшнем дневном совещании речь как раз шла об этих командах.
— В общей сложности двадцать четыре группы «АМОС» находятся на исходных позициях в готовности к действию, — доложил Кертис, вертя в правой руке незажженную сигару. — Большинство из них начнут действовать примерно за шесть часов до начала операции по усилению охраны посольства. Шесть команд «тюленей» захватят советские РЛС и стартовые площадки ракет класса «земля-воздух» в Латвии, Литве и русском городе Калининграде. Одновременно с этим десять групп армейского спецназа уничтожат или выведут из строя несколько ключевых военных объектов СНГ на территории Литвы, особое внимание будет уделено базам ВВС и базам армейской авиации. Две группы «АМОС» — морских пехотинцев и рейнджеров — будут действовать в окрестностях Вильнюса, они подготовят площадки для посадки и дозаправки вертолетов морской пехоты. И, наконец, шесть групп спецназа действуют непосредственно в самом Вильнюсе, две резервные на случай оказания помощи нашим войскам, две наблюдают за посольством Соединенных Штатов и еще две — за институтом «Физикоус». Все группы поддерживают связь с посольством. Это не постоянная связь — тут все зависит от обстоятельств, в которых находятся отдельные спецназовцы, но при необходимости все они смогут выйти на связь довольно быстро.
— О каких обстоятельствах вы говорите, генерал? — поинтересовался президент.
— Некоторые группы «АМОС» скрываются возле своих целей, сэр, — пояснил Кертис. — Двое парней спрятались на чердаке склада, две группы засели в погребах. Нам повезло: некоторые из них проникли в страну под видом туристов. Они и на самом деле отправились туда в туристическую поездку, но уже в ходе отпуска получили неожиданное задание. Они живут в студенческих общежитиях и в гостиницах. Другим не так повезло. Некоторые из наиболее подготовленных спецназовцев прячутся в замаскированных ямах, вырытых в земле. Они называют это «банка с пауками». Очень точное название. Двое парней живут в дыре диаметром восемь футов. Чтобы избежать обнаружения, они время от времени роют новую яму.
— Невероятно, — промолвил президент. — Я бы хотел познакомиться с этими парнями после того, как все будет закончено. На какие лишения они идут!
— Как вы уже подчеркивали, генерал, специальные операции имеют очень большое значение в наши дни, — вступил в разговор вице-президент Кевин Мартиндейл. — Победа в Персидском заливе была бы невозможной без скрытно действующих групп спецназа, направленных в Ирак и Кувейт задолго до начала войны в воздухе.
— Совершенно верно, сэр, — согласился Кертис, заметив, что и президент одобрительно кивнул. Президент не знал, что эта фраза вице-президента была заранее отрепетирована им совместно с Кертисом. Они вступили в сговор, пытаясь осуществить свою новую задумку. И очень важно было, чтобы президент согласился с вице-президентом, потому что они собирались убедить президента в том, что, по их мнению, ему могло не понравиться.
— Все подразделения живы и здоровы, — подвел итог Кертис, — и ждут приказа действовать. Как только они получат его, двинутся к своим объектам. В первую очередь приказ потребуется «тюленям». С десантного корабля «Оса» их заберут вертолеты, а когда они окажутся вне зоны действия береговых РЛС, то высадятся на берег в резиновых лодках. Сам маршрут составляет менее тридцати миль, но, чтобы достичь своих целей, им понадобится почти четыре часа.
— Но это одни из самых главных целей, — заметил вице-президент. — Береговые РЛС могут обнаруживать подлетающие самолеты на расстоянии почти ста миль.
— И все же мне не нравится идея взрывать РЛС и ракеты, — встревожился президент. — Насколько я понимаю, РЛС обеспечивают управление авиацией, а ракеты — уничтожение высокоскоростных целей, летящих на большой высоте и на значительном удалении. Это оборонительное оружие. Почему нас должны тревожить РЛС и ракеты?
— Они могут сорвать всю операцию, господин президент, — пояснил Мартиндейл. — Эти РЛС могут засечь наши вертолеты, поднимающиеся с палубы «Осы», и проследить весь их маршрут до Вильнюса. А ракеты эти вообще уж ни в какие ворота не лезут. Литве они не принадлежат, контролируются не литовцами. С таким же успехом русские могли бы устроить свою ракетную базу в Норфолке, штат Вирджиния. Они в любом случае должны быть демонтированы... А мы просто слегка поможем.
Президент издал короткий, скорее нервный, смешок и снова кивнул. Кертис отметил про себя, что реплика вице-президента подействовала на него. Отлично...
Президент раскрыл папку в красной обложке, в которой лежало подготовленное распоряжение. Бумажный документ являлся формальностью, пережитком времен войны за независимость и покорения Дикого Запада, когда приказы президента Соединенных Штатов действительно выходили из Овального кабинета, переносились на бумагу и доставлялись курьерами на поле боя. План и приказы, касающиеся данной операции, содержались в нескольких документах, включая пакет документов, связанных с планированием и порядком проведения операции, представленный военными. Президент подписал документ, но его еще должны были заверить юрист Белого дома и министр обороны Том Престон, которому президент и передал документ.
— Начнем и будем надеяться, что быстро закончим с этой чертовой операцией, пока все не станут слишком нервничать и раздражаться. Что еще?
— Меня беспокоит еще кое-что, генерал Кертис, — подчеркнуто заявил вице-президент. — Что, если мы столкнемся с ожесточенным сопротивлением со стороны войск СНГ или Беларуси? Какими еще силами мы располагаем в этом регионе? Думаю, нам следует дать понять тамошним воякам, что мы настроены серьезно.
Кертис казался захваченным врасплох и несколько смущенным, что моментально привлекло внимание президента. Генерал вертел в руке сигару, президент озабоченно прищурился и спросил:
— Вилбор? Что вы скажете?
— Понимаете, сэр, наши войска в этом районе в данный момент весьма рассредоточены. Ближайшая боевая часть, 26-й экспедиционный отряд морской пехоты — в Балтийском море...
— Вот как?! — встревоженно воскликнул президент. — Тысяча морских пехотинцев и несколько истребителей «Харриер»?
— Разумеется, самолеты и войска, находящиеся в Германии, могли бы поддержать... Если дать им время, — пробормотал Кертис.
— Сколько времени? — решительно потребовал ответа вице-президент, следуя обговоренному сценарию.
Кертис пожал плечами, что еще больше насторожило и разозлило президента.
— Пожалуй, через сорок восемь часов они смогут нанести первый ответный удар.
— Сорок восемь часов? Двое суток? Это неприемлемо! — возразил вице-президент. — Да если русские захотят, они смогут в течение шести часов захватить весь Вильнюс, включая американское посольство! И мы получим очередной кризис, связанный с захватом заложников!
— Мы постараемся по возможности снизить вероятность подобного кризиса.
— И тем не менее мы можем потерять еще одно посольство, на этот раз из-за нерасторопности наших войск, — продолжал наседать вице-президент. — Это совершенно неприемлемо. — Он обратился к президенту: — Господин президент, я считаю, нам требуются дополнительные силы в этом регионе... Не слишком большое количество, ничего такого приметного и громоздкого. Но они нужны там прямо сейчас. Мы возлагаем слишком большую задачу на горстку морских пехотинцев в борьбе с мощной Красной Армией. Нашим людям требуется поддержка!
— Но у нас нет времени, — раздраженно бросил президент. — Вы же слышали генерала — два дня. Мы не можем.
Настал решающий момент разговора.
Сделав паузу, в течение которой вице-президент выглядел злым и обескураженным, а президент — озабоченным, Кертис приступил к главному:
— Что ж... Есть одна возможность, господин президент. Боевые самолеты ВВС из Невады и Южной Дакоты должны вылететь на базу Туле в Гренландии — это предусмотрено в рамках учений сил быстрого развертывания. Об учениях было объявлено месяц назад, значит, их отправка туда не будет рассматриваться как эскалация вооруженных сил, тем более что в учениях должны принимать участие всего шесть боевых самолетов плюс авиация обеспечения — заправщики, самолеты радиолокационного слежения, транспортные самолеты и тому подобное. Мы можем перенацелить эту группу и направить ее в международное воздушное пространство над Балтийским морем. Это достаточно близко, чтобы оказать помощь, но и вместе с тем — далеко. Они будут выглядеть топором, занесенным над головами русских.
— Что это за боевые самолеты, Вилбор? — спросил президент. Ему чертовски хотелось сейчас находиться на теннисном корте, а не на этом проклятом совещании.
— Бомбардировщики В-52, сэр, — ответил Кертис. — Модифицированные В-52, оснащенные оборонительным вооружением и противотанковыми крылатыми ракетами.
Да, именно так, модифицированные.
Президент догадался о том, о чем должен был догадаться, — это часть генерала Брэда Эллиота. Ее действительно могли включить в состав боевой авиации ВВС, и, хотя сводная группа боевой авиации сил быстрого развертывания размещалась на базе ВВС Эллсворт вблизи Рапид-Сити в Южной Дакоте, от всей этой операции попахивало Брэдом Эллиотом. Не меняя выражения лица, президент задумчиво кивнул и сказал:
— Хорошо, я подумаю об этом.
Совещание закончилось, но президент попросил Кертиса, Престона, помощника по национальной безопасности Рассела и вице-президента остаться.
— Ладно, так в какую, черт побери, игру мы здесь играем — решили запудрить мне мозги? Вы продемонстрировали прекрасное актерское мастерство, Кевин, пока Вилбор не завел разговор об этих модифицированных В-52. Вы ведь имеете в виду этот гибрид Эллиота — «Звезда смерти», или как его там, да? — Президент повернулся к министру обороны Престону. — Том, вы одобрили эту операцию?
— Я не одобрял, — ответил Престон. — Но мы с генералом обсудили ее. И сама идея не вызвала у меня восторга. Думаю, мы не нуждаемся в боевой авиации или в группе Эллиота. Самолеты Эллиота должны оставаться в Неваде.
— Они там и находятся, — вмешался Кертис. — Укомплектованы и готовы к вылету.
— К вылету куда? Для чего? — взорвался президент.
— Сэр, я посчитал нужным составить план действий для различных вариантов обстановки — на тот случай, если ситуация начнет выходить из-под контроля. А на такую возможность указывают обобщенные данные разведки. У нас нет в этом районе тяжелых ударных частей, которые могли бы прибыть на место менее чем за двое суток. Если русские или белорусы сделают из наших операций — по усилению охраны посольства и вызволению «Краснохвостого Ястреба» — настоящий военный конфликт, то они смогут беспрепятственно действовать на территории большей части Европы. Наши войска расположены слишком далеко, и существует реальная угроза, что государства, дружественные Соединенным Штатам, с демократически избранными правительствами, могут попасть в руки предателей или авантюристов. А самолеты Брэда Эллиота смогут помешать этому.
Президент предостерегающе посмотрел на Кертиса и полного амбиций вице-президента, заметив при этом с раздражением в голосе:
— Мне не нравится, когда мной манипулируют мои же чертовы советники. Если хотите что-то сказать мне, то скажите. Но я не потерплю каких-либо интриг и ловушек, и уж тем более тайных сговоров. Всем руковожу я. А если вам это не нравится, то выставляйте свои кандидатуры в президенты и набирайте пятьдесят процентов голосов. Вот тогда и узнаете, легко ли это.
В это время к ним подошел один из сержантов Уола, он принес распечатку компьютера с сообщением. Уол прочитал, глубоко вздохнул и протянул сообщение Ормаку.
— Получен приказ, — объявил Ормак. Голос его прозвучал напряженно и хрипло, похоже, у него постоянно пересыхало в горле. — Операция начинается завтра ночью.
— А это означает, джентльмены, что верховное командование дало нам разрешение действовать, — тут же добавил Уол. — Но это отнюдь не разрешение, и я подчеркиваю это, делать что-либо, к чему мы не готовы. Я подготовил вас, насколько смог за отведенное мне время. Многие часы вы посвятили изучению теории и практическим тренировкам, но окончательное решение об участии в операции остается за вами.
— Значит, мы участвуем в ней, — решительно заявил Макланан, убирая свой нож.
Ормак поднялся и посмотрел на сообщение так, словно у него имелись глаза и оно тоже смотрело на генерала. Он ничего не ответил, просто смотрел на лист бумаги, но Уол понимал, что на самом деле Ормак сейчас смотрит внутрь себя, оценивая свои возможности. Перед ним встал вопрос, на который ему не хотелось отвечать. Когда генерал поднял взгляд и посмотрел на остальных, он просто молча кивнул, но было ясно, что он счел себя готовым. И, по мнению Уола, совершенно правильно сделал.
— А вы считаете — мы готовы? — спросил у сержанта Бриггс.
— Считаю ли я вас готовыми для участия в такой операции в составе группы спецназа морской пехоты? Ни в коем случае. Для этого требуются месяцы подготовки и годы практики. Считаю ли я, что вы сможете действовать наравне с моими парнями? Нет. Вы в плохой форме и не имеете опыта. Но считаю ли я, что моя группа сможет провести вас на вражескую территорию? Да. Считаю ли я, что если нам удастся нейтрализовать противника, то вы сможете действовать на вражеской территории и выполнить свою задачу? Да. Считаю ли я, что мои морские пехотинцы смогут вывести вас назад после выполнения задания? Да. — Помолчав, Уол добавил: — Думаю, наши с вами мнения здесь совпадают. За последние несколько дней вы кое-чему научились. Но я не готов рисковать своей жизнью и жизнью своих людей, спасая вас только потому, что вы решили проявить геройство и выручить из плена своего товарища. А теперь позвольте мне объяснить вам, как все будет происходить. Руководить операцией буду я, — заявил Уол. — Отныне ваши звания не имеют никакого значения. Мое слово — закон, нарушение карается смертью. — Никто из присутствующих даже не вскинул бровь при последних словах, все понимали, что так оно и должно быть. — Вы будете делать то, что я скажу и когда скажу. Скажу «стой», и вы будете стоять так тихо, словно мертвы и похоронены. Скажу «бегом», и вы будете бежать, пока не рухнете. Если я скажу «нет», то это значит «нет». Ничего не трогать, пока я не разрешу... это же будет касаться и вашего товарища. Действовать только по моей команде. Всем ясно?
Трое офицеров ВВС молча кивнули.
— Отлично. Вы уже часть этой операции, есть приказ командования, так что будете участвовать в ней. А теперь — спать.
Ормак передал сообщение Макланану и поднял свою винтовку.
— Думаю, я еще потренируюсь, сержант.
— Я же сказал вам, что делать, Ормак! — рявкнул Уол. — Возвращайтесь в казарму и ложитесь спать. Я для вас командир, а вы для меня больше не генерал. Слушайте меня внимательно, все слушайте! Думаю, хотя бы две вещи вы четко уяснили для себя за короткий период общения со мной: надо внимательно слушать и беспрекословно выполнять приказы. Гарантирую, какие бы высокопоставленные особы не вступились за вас, если я сообщу своему командованию, что вы не выполняете мои приказы, операция будет немедленно отменена. Мало кто в мире стал бы рисковать несколькими десятками отличных солдат в мирное время ради спасения одного человека. И моя часть не из таких... Это последний раз, когда я повторяю свой приказ, — в следующий раз получите по уху. Ормак! Если вы до сих пор не научились обращаться с винтовкой, то и не научитесь. Но все же надеюсь, вы продемонстрируете все, чему научились, когда дело дойдет до настоящей драки, ну, а если нет, то вы и, возможно, некоторые из нас будут убиты. Начальство еще вспомнит мои слова. И надеюсь, кто-нибудь из моих товарищей морских пехотинцев высечет их на моем памятнике. Но это уже будет не ваша забота. И не моя... Проверьте и уложите оружие и отправляйтесь спать. Утром я подниму вас, и перед общим сбором мы успеем последний раз потренироваться и пострелять холостыми. Знаю, что заснуть вам сейчас будет трудно, и все же постарайтесь. Это тоже приказ.
* * *
Секретный корпус НИИ «Физикоус»,Вильнюс, Литва, 12 апреля,
14.00 по местному времени.
В течение последних двух недель, особенно после случая в столовой, у Люгера прибавилось сил. Он стал накручивать на велосипедном тренажере больше на несколько десятков метров. А сегодня он накрутил на целый километр больше, чем месяц назад. Он окреп, стал более собранным и внимательным. Выглядел Люгер худым, но мускулы его были тренированными и крепкими, как у бегуна на марафонские дистанции. Но он не слишком ладил с остальным персоналом института, становился все более раздражительным и замкнутым.
В один прекрасный день именно во время занятий на тренажере физическое состояние Люгера привлекло внимание Габовича, и тот решил устроить Люгеру допрос с пристрастием.
Причина такого изменения физического состояния Люгера была определена однозначно во время очередного анализа мочи: Люгеру ввели антидот, который противостоял действию всего спектра психотропных препаратов, вызывая рвоту. Габович догадывался, что укол Люгеру тайком сделал литовский агент. Через неделю действие антидота прекратилось, но за эту неделю у Люгера наблюдалось несколько случаев необычного повышения аппетита, а затем — рвоты. Теперь, напротив, наблюдалось отсутствие аппетита, он отказывался есть. Ясно, что теперь Люгер стал относиться с подозрением к любой пище. В результате он значительно сбавил в весе и находился уже просто на грани госпитализации...
Габович вошел в небольшой гимнастический зал как раз в тот момент, когда Люгер закончил упражнение на тренажере. Сопровождавший Габовича Терехов остановился возле двери и внимательно посмотрел на Люгера.
— Я вижу, вы чувствуете себя лучше, товарищ Озеров, — обратился Габович к Люгеру. Не дождавшись ответа, он спросил: — Что-то случилось?
— Нет, — ответил Люгер по-русски. — Ничего.
— Вам следует быть более откровенным со мной, Иван Сергеевич, — продолжил Габович, осторожно добавив немного властности в тон. — Вы фактически не оказали никакой помощи службе безопасности в деле поимки этого рабочего, который наверняка является лазутчиком. Ваша безопасность, как и успех ваших проектов, зависят от точной и своевременной информации...
— Я же сказал вам, что ничего не знаю, — внезапно выпалил Люгер по-английски. Несколько секунд он смотрел на Габовича, словно размышляя, следует ли продолжать свою тираду, затем повернулся и вытер лицо полотенцем. — Мне нужно принять душ.
— Что этот человек сказал вам?
— Ничего.
— Лжете.
Люгер вдруг резко повернулся и швырнул полотенце в сторону Габовича, хотя и не явно в него. Терехов выхватил пистолет из наплечной кобуры. Габович знал, что, как только охранники увидят на своих мониторах этот жест Терехова, они моментально прибегут сюда. Ладно, не имеет значения. Все равно эта игра подходила к концу.
— А вы вообще лгали мне все время, черт побери! — закричал Люгер. — Вы говорили мне, что я гражданин России, что я родился в России, но я все время торчал здесь. Не имея никаких прав при этом! Я неделями не видел солнца! Я хочу...
Трое охранников ворвались в гимнастический зал, пистолеты у них находились в кобурах, но дубинки они держали наготове. Один из охранников подскочил к Люгеру, а двое других остановились перед Габовичем, прикрывая его. Габович слегка раздвинул охранников, чтобы иметь возможность наблюдать, как скручивают Люгера.
— Я знал, что эта комната прослушивается и просматривается, — заявил Люгер, и на лице его появилась самодовольная усмешка, которая сменилась гримасой боли, когда охранник заломил ему руки за спиной. — Просто решил еще раз проверить.
— Очень интересно, — заметил Габович. — Но, к счастью, вам не следует об этом больше волноваться. Этот зал вы видите в последний раз.
— Думаете, я испугался? Думаете, меня волнует, что вы сделаете со мной? Да я предатель из предателей! И заслуживаю смерти.
— Что ж, ваше желание будет удовлетворено, но только после того, как мы выудим из вас все те ценные знания, которые Соединенные Штаты вложили в вашу голову. Они явно не забыли о вас, если рискнули заслать агента в институт. Думаю, они неплохо заплатят за вас. А если нет, то вы просто ответите нам на все вопросы, касающиеся Центра исследований аэрокосмических вооружений и Единого оперативного плана.
— Ни черта я вам не скажу, — огрызнулся Люгер. — Вы и так уже меня начисто искалечили и теперь не сможете ничего сделать, чтобы заставить меня говорить. И точка.
На лице Габовича промелькнула улыбка.
— Вот как? Ох, я совсем забыл, лейтенант. Вы же помните нашу уникальную аппаратуру, с помощью которой вам развязывали язык, не так ли? Вы находились в состоянии комы, когда мы вывозили ваше израненное тело из Сибири, а перед подключением вас к системе изоляции обычно накачивали транквилизаторами. Что ж, сегодня у нас имеется для вас настоящий сюрприз. Сначала мы покажем вам аппаратуру — разработанную, кстати сказать, мною лично, — а потом подключим вас к ней. И поскольку мы больше не нуждаемся в услугах досточтимого доктора технических наук Озерова, то можем долго держать вас подключенным к этой аппаратуре. У нас будет возможность извлечь все знания из вашего мозга, заодно и посмотрим на практике, как долго человеческое существо может переносить состояние полной умственной изоляции. Это будет очень интересный эксперимент... Уведите его!
* * *
Белый дом, Вашингтон,12 апреля, 13.12 по среднеевропейскому времени.
Генерал Вилбор Кертис и его сотрудники из Пентагона проводили совещание с президентом и его кабинетом по вопросу операции усиления охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».
Подобные совещания были необходимы: важно было, чтобы каждый член правительства четко понимал, какие силы где находятся и почему. Поскольку войска обычно перемещались быстро и действовали самостоятельно, в соответствии с обстановкой, такие совещания должны были быть частыми и всеобъемлющими, что представлялось довольно трудным, когда президент стремился отодвинуть военные вопросы на второй план.
Прежде чем любой американский военный мог пересечь границу, независимо по какой причине, он или она должны были получить разрешение верховного главнокомандования — президента и министра обороны, этих гражданских надзирателей за действиями американской военной машины. В случае со странами Балтии начальный приказ о посылке военных в Литву поступил несколькими месяцами раньше и представлял собой распоряжение президента США усилить наблюдение за странами Балтии на период вывода войск СНГ и других иностранных государств из бывших советских республик. Это распоряжение касалось агентов ЦРУ и прочих разведчиков: подобная практика существовала всегда.
А за несколько недель до демонстрации возле Денерокина, когда стало очевидно, что в Литве происходит что-то, связанное с войсками СНГ и Беларуси, президент отдал распоряжение уже непосредственно военным — усилить наблюдение за Литвой. Это вылилось в увеличение числа спутников и самолетов-разведчиков над территориями стран Балтии и соседних республик, причем особый упор делался на наблюдение за войсками, особенно за местами расположения ядерного оружия.
Когда было принято решение по операции «Краснохвостый Ястреб», президент подписал очередное распоряжение — о проведении непосредственно военной акции на территориях Литвы, России и Беларуси силами скрытно действующих мелких групп, собирающих информацию путем прямого визуального наблюдения. Несколько групп войск специального назначения должны были тайно проникнуть в Литву, действовать во взаимодействии с командованием ВВС США в Европейской зоне, со спецназом морской пехоты, с командованием войск специального назначения, собирать информацию и оказывать необходимую поддержку. Командам «тюленей» следовало высадиться с кораблей в Балтийском море и занять объекты на побережье Литвы, Латвии и Калининградской области.
Кодовое наименование диверсионных групп было «АМОС» (автоматическая метеорологическая станция), они уже несколько дней находились на исходных позициях в готовности выполнить свою задачу и оказать помощь при проведении операции по усилению охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».
На сегодняшнем дневном совещании речь как раз шла об этих командах.
— В общей сложности двадцать четыре группы «АМОС» находятся на исходных позициях в готовности к действию, — доложил Кертис, вертя в правой руке незажженную сигару. — Большинство из них начнут действовать примерно за шесть часов до начала операции по усилению охраны посольства. Шесть команд «тюленей» захватят советские РЛС и стартовые площадки ракет класса «земля-воздух» в Латвии, Литве и русском городе Калининграде. Одновременно с этим десять групп армейского спецназа уничтожат или выведут из строя несколько ключевых военных объектов СНГ на территории Литвы, особое внимание будет уделено базам ВВС и базам армейской авиации. Две группы «АМОС» — морских пехотинцев и рейнджеров — будут действовать в окрестностях Вильнюса, они подготовят площадки для посадки и дозаправки вертолетов морской пехоты. И, наконец, шесть групп спецназа действуют непосредственно в самом Вильнюсе, две резервные на случай оказания помощи нашим войскам, две наблюдают за посольством Соединенных Штатов и еще две — за институтом «Физикоус». Все группы поддерживают связь с посольством. Это не постоянная связь — тут все зависит от обстоятельств, в которых находятся отдельные спецназовцы, но при необходимости все они смогут выйти на связь довольно быстро.
— О каких обстоятельствах вы говорите, генерал? — поинтересовался президент.
— Некоторые группы «АМОС» скрываются возле своих целей, сэр, — пояснил Кертис. — Двое парней спрятались на чердаке склада, две группы засели в погребах. Нам повезло: некоторые из них проникли в страну под видом туристов. Они и на самом деле отправились туда в туристическую поездку, но уже в ходе отпуска получили неожиданное задание. Они живут в студенческих общежитиях и в гостиницах. Другим не так повезло. Некоторые из наиболее подготовленных спецназовцев прячутся в замаскированных ямах, вырытых в земле. Они называют это «банка с пауками». Очень точное название. Двое парней живут в дыре диаметром восемь футов. Чтобы избежать обнаружения, они время от времени роют новую яму.
— Невероятно, — промолвил президент. — Я бы хотел познакомиться с этими парнями после того, как все будет закончено. На какие лишения они идут!
— Как вы уже подчеркивали, генерал, специальные операции имеют очень большое значение в наши дни, — вступил в разговор вице-президент Кевин Мартиндейл. — Победа в Персидском заливе была бы невозможной без скрытно действующих групп спецназа, направленных в Ирак и Кувейт задолго до начала войны в воздухе.
— Совершенно верно, сэр, — согласился Кертис, заметив, что и президент одобрительно кивнул. Президент не знал, что эта фраза вице-президента была заранее отрепетирована им совместно с Кертисом. Они вступили в сговор, пытаясь осуществить свою новую задумку. И очень важно было, чтобы президент согласился с вице-президентом, потому что они собирались убедить президента в том, что, по их мнению, ему могло не понравиться.
— Все подразделения живы и здоровы, — подвел итог Кертис, — и ждут приказа действовать. Как только они получат его, двинутся к своим объектам. В первую очередь приказ потребуется «тюленям». С десантного корабля «Оса» их заберут вертолеты, а когда они окажутся вне зоны действия береговых РЛС, то высадятся на берег в резиновых лодках. Сам маршрут составляет менее тридцати миль, но, чтобы достичь своих целей, им понадобится почти четыре часа.
— Но это одни из самых главных целей, — заметил вице-президент. — Береговые РЛС могут обнаруживать подлетающие самолеты на расстоянии почти ста миль.
— И все же мне не нравится идея взрывать РЛС и ракеты, — встревожился президент. — Насколько я понимаю, РЛС обеспечивают управление авиацией, а ракеты — уничтожение высокоскоростных целей, летящих на большой высоте и на значительном удалении. Это оборонительное оружие. Почему нас должны тревожить РЛС и ракеты?
— Они могут сорвать всю операцию, господин президент, — пояснил Мартиндейл. — Эти РЛС могут засечь наши вертолеты, поднимающиеся с палубы «Осы», и проследить весь их маршрут до Вильнюса. А ракеты эти вообще уж ни в какие ворота не лезут. Литве они не принадлежат, контролируются не литовцами. С таким же успехом русские могли бы устроить свою ракетную базу в Норфолке, штат Вирджиния. Они в любом случае должны быть демонтированы... А мы просто слегка поможем.
Президент издал короткий, скорее нервный, смешок и снова кивнул. Кертис отметил про себя, что реплика вице-президента подействовала на него. Отлично...
Президент раскрыл папку в красной обложке, в которой лежало подготовленное распоряжение. Бумажный документ являлся формальностью, пережитком времен войны за независимость и покорения Дикого Запада, когда приказы президента Соединенных Штатов действительно выходили из Овального кабинета, переносились на бумагу и доставлялись курьерами на поле боя. План и приказы, касающиеся данной операции, содержались в нескольких документах, включая пакет документов, связанных с планированием и порядком проведения операции, представленный военными. Президент подписал документ, но его еще должны были заверить юрист Белого дома и министр обороны Том Престон, которому президент и передал документ.
— Начнем и будем надеяться, что быстро закончим с этой чертовой операцией, пока все не станут слишком нервничать и раздражаться. Что еще?
— Меня беспокоит еще кое-что, генерал Кертис, — подчеркнуто заявил вице-президент. — Что, если мы столкнемся с ожесточенным сопротивлением со стороны войск СНГ или Беларуси? Какими еще силами мы располагаем в этом регионе? Думаю, нам следует дать понять тамошним воякам, что мы настроены серьезно.
Кертис казался захваченным врасплох и несколько смущенным, что моментально привлекло внимание президента. Генерал вертел в руке сигару, президент озабоченно прищурился и спросил:
— Вилбор? Что вы скажете?
— Понимаете, сэр, наши войска в этом районе в данный момент весьма рассредоточены. Ближайшая боевая часть, 26-й экспедиционный отряд морской пехоты — в Балтийском море...
— Вот как?! — встревоженно воскликнул президент. — Тысяча морских пехотинцев и несколько истребителей «Харриер»?
— Разумеется, самолеты и войска, находящиеся в Германии, могли бы поддержать... Если дать им время, — пробормотал Кертис.
— Сколько времени? — решительно потребовал ответа вице-президент, следуя обговоренному сценарию.
Кертис пожал плечами, что еще больше насторожило и разозлило президента.
— Пожалуй, через сорок восемь часов они смогут нанести первый ответный удар.
— Сорок восемь часов? Двое суток? Это неприемлемо! — возразил вице-президент. — Да если русские захотят, они смогут в течение шести часов захватить весь Вильнюс, включая американское посольство! И мы получим очередной кризис, связанный с захватом заложников!
— Мы постараемся по возможности снизить вероятность подобного кризиса.
— И тем не менее мы можем потерять еще одно посольство, на этот раз из-за нерасторопности наших войск, — продолжал наседать вице-президент. — Это совершенно неприемлемо. — Он обратился к президенту: — Господин президент, я считаю, нам требуются дополнительные силы в этом регионе... Не слишком большое количество, ничего такого приметного и громоздкого. Но они нужны там прямо сейчас. Мы возлагаем слишком большую задачу на горстку морских пехотинцев в борьбе с мощной Красной Армией. Нашим людям требуется поддержка!
— Но у нас нет времени, — раздраженно бросил президент. — Вы же слышали генерала — два дня. Мы не можем.
Настал решающий момент разговора.
Сделав паузу, в течение которой вице-президент выглядел злым и обескураженным, а президент — озабоченным, Кертис приступил к главному:
— Что ж... Есть одна возможность, господин президент. Боевые самолеты ВВС из Невады и Южной Дакоты должны вылететь на базу Туле в Гренландии — это предусмотрено в рамках учений сил быстрого развертывания. Об учениях было объявлено месяц назад, значит, их отправка туда не будет рассматриваться как эскалация вооруженных сил, тем более что в учениях должны принимать участие всего шесть боевых самолетов плюс авиация обеспечения — заправщики, самолеты радиолокационного слежения, транспортные самолеты и тому подобное. Мы можем перенацелить эту группу и направить ее в международное воздушное пространство над Балтийским морем. Это достаточно близко, чтобы оказать помощь, но и вместе с тем — далеко. Они будут выглядеть топором, занесенным над головами русских.
— Что это за боевые самолеты, Вилбор? — спросил президент. Ему чертовски хотелось сейчас находиться на теннисном корте, а не на этом проклятом совещании.
— Бомбардировщики В-52, сэр, — ответил Кертис. — Модифицированные В-52, оснащенные оборонительным вооружением и противотанковыми крылатыми ракетами.
Да, именно так, модифицированные.
Президент догадался о том, о чем должен был догадаться, — это часть генерала Брэда Эллиота. Ее действительно могли включить в состав боевой авиации ВВС, и, хотя сводная группа боевой авиации сил быстрого развертывания размещалась на базе ВВС Эллсворт вблизи Рапид-Сити в Южной Дакоте, от всей этой операции попахивало Брэдом Эллиотом. Не меняя выражения лица, президент задумчиво кивнул и сказал:
— Хорошо, я подумаю об этом.
Совещание закончилось, но президент попросил Кертиса, Престона, помощника по национальной безопасности Рассела и вице-президента остаться.
— Ладно, так в какую, черт побери, игру мы здесь играем — решили запудрить мне мозги? Вы продемонстрировали прекрасное актерское мастерство, Кевин, пока Вилбор не завел разговор об этих модифицированных В-52. Вы ведь имеете в виду этот гибрид Эллиота — «Звезда смерти», или как его там, да? — Президент повернулся к министру обороны Престону. — Том, вы одобрили эту операцию?
— Я не одобрял, — ответил Престон. — Но мы с генералом обсудили ее. И сама идея не вызвала у меня восторга. Думаю, мы не нуждаемся в боевой авиации или в группе Эллиота. Самолеты Эллиота должны оставаться в Неваде.
— Они там и находятся, — вмешался Кертис. — Укомплектованы и готовы к вылету.
— К вылету куда? Для чего? — взорвался президент.
— Сэр, я посчитал нужным составить план действий для различных вариантов обстановки — на тот случай, если ситуация начнет выходить из-под контроля. А на такую возможность указывают обобщенные данные разведки. У нас нет в этом районе тяжелых ударных частей, которые могли бы прибыть на место менее чем за двое суток. Если русские или белорусы сделают из наших операций — по усилению охраны посольства и вызволению «Краснохвостого Ястреба» — настоящий военный конфликт, то они смогут беспрепятственно действовать на территории большей части Европы. Наши войска расположены слишком далеко, и существует реальная угроза, что государства, дружественные Соединенным Штатам, с демократически избранными правительствами, могут попасть в руки предателей или авантюристов. А самолеты Брэда Эллиота смогут помешать этому.
Президент предостерегающе посмотрел на Кертиса и полного амбиций вице-президента, заметив при этом с раздражением в голосе:
— Мне не нравится, когда мной манипулируют мои же чертовы советники. Если хотите что-то сказать мне, то скажите. Но я не потерплю каких-либо интриг и ловушек, и уж тем более тайных сговоров. Всем руковожу я. А если вам это не нравится, то выставляйте свои кандидатуры в президенты и набирайте пятьдесят процентов голосов. Вот тогда и узнаете, легко ли это.