Страница:
— Главное не снижаться после залпа... Можно чуть подняться, — пояснил Люгер. — Патрик, тебе придется открывать двери вручную, чтобы не задействовать всю гидравлическую систему. Выключатель внизу, справа от переключателя типа оружия.
— Понял. Сто двадцать секунд до пуска. — Макланан быстро проверил, какое у них осталось оружие: в дальних внешних отсеках две ракеты АА-8 класса «воздух-воздух» с полуактивными радиолокационными головками самонаведения; в центральном бомбовом отсеке две крылатые ракеты с кассетными бомбами. Поначалу они не собирались никого атаковать, просто хотели улететь на «Тумане» из Литвы в Швецию или Норвегию. У бомбардировщика имелось множество неисправностей, и, как во время проведения операции «Старый пес», отсутствовали оборудование обеспечения безопасности полета, карты (не считая компьютерной навигационной системы) и реальный план действий. Экипажем руководило только желание выжить.
Но как только «Туман» поднялся в воздух, они услышали по радио сообщения частей Сил Самообороны по всей стране с просьбами о помощи.
Повсеместно подвергались нападениям литовские города и деревни, главным образом это осуществляли белорусские войска, расквартированные на территории Литвы в качестве сил обороны СНГ, но все больше и больше белорусской бронетехники подтягивалось из Калининградской области. Топлива у «Тумана» было на несколько часов полета, радар и инфракрасный сканер постоянно засекали различные цели, поэтому экипаж решил приступить к работе.
Уже менее чем через тридцать минут полета Макланан атаковал двумя кассетными бомбами колонну танков в окрестностях Вильнюса, а еще сразу после взлета они ракетой АА-7 с инфракрасной головкой самонаведения сбили штурмовой вертолет Ми-24. Еще одна атака, и их долг литовцам за помощь в «Физикоусе» будет выплачен сполна, а затем они займутся собственным спасением.
— Сто секунд до пуска, — объявил Макланан. — Отверните вправо на десять градусов. — Он произвел в уме некоторые грубые расчеты — расстояние до цели, высота и скорость, — а затем определил вторую цель, которая находилась примерно в трех тысячах футов от первой. Патрик намеревался сбросить вторую кассетную бомбу на расстоянии предельного радиуса поражения от цели, чтобы вывести из строя как можно больше танков. — Я захватил и вторую цель, начался отсчет времени второго пуска. — На индикаторе времени пуска высветилась цифра: 120 секунд. — Первую кассетную бомбу я сброшу вручную, потом переключу на автоматический пуск. После сброса бомб нам надо будет резко уйти вправо с максимальным креном, курс триста сорок, и снизиться до четырехсот футов... то есть я имею в виду до ста двадцати метров.
— Наша минимальная высота по маршруту полета четыреста метров, — напомнил Люгер, — чтобы во время полета к побережью не врезаться в возвышенности и башни.
Макланан показал на приемник оповещения о радиолокационном облучении, когда на его экране появилась отметка в виде кружка. Американские приемники такого типа были устроены так, что при облучении самолета в наушниках раздавался сигнал, и в зависимости от его тона можно было определить характеристики РЛС — зенитная артиллерия, ракета класса «земля-воздух», истребитель или поисковая РЛС. Но поскольку «Туман» являлся советским самолетом, такого сигнала не поступало, поэтому экипажу надо было внимательно следить за экраном.
— В этой колонне бронетехники имеется радар, возможно, для слежения за воздушными целями. Если мы полетим над колонной, то нам конец. Но, похоже, они пока не ведут нас в автоматическом режиме.
— Не забудьте, что, когда откроются двери бомбовых отсеков, эффективная поверхность рассеяния от нашего самолета увеличится, — напомнил Люгер. — Двери бомбовых отсеков выполнены из композитных материалов, но бомбодержатели и внутренняя структура отсеков — стальные. Так что эффективная поверхность рассеяния увеличится на шестьсот...
Внезапно на экране приемника оповещения о радиолокационном облучении появился второй кружок, причем на этот раз источник облучения находился позади «Тумана».
— Еще один радар сзади, — сообщил Макланан. — Он движется, меняя позицию... похоже, что это истребитель. — Патрик щелкнул всеми четырьмя выключателями, расположенными под экраном приемника оповещения о радиолокационном облучении. — Передатчики помех включены.
— Помните, что у нас имеются только прерыватели сопровождения, — предупредил Люгер. Для борьбы с электронными излучениями бомбардировщик-"невидимка" был оснащен относительно простыми «прерывателями сопровождения», предназначенными для временного глушения сигналов только ракет, но не РЛС обнаружения и сопровождения. — Этот истребитель сможет, не теряя нас, подойти на дистанцию открытия огня.
— Шестьдесят секунд до пуска. Двери начнут открываться, когда останется сорок секунд. — Маленький кружок на экране приемника оповещения о радиолокационном облучении исчез. — Он перешел в предпусковой режим — наверное, наблюдает нас визуально или захватил нас в инфракрасный прицел. Дэйв, на этой штуке имеется аппаратура оповещения об инфракрасном облучении?
— Поставь переключатель режима в положение «КФ» — только не спрашивай меня, что означает «КФ», — и три раза нажми квадратную кнопку слева внизу. Это сканер кругового обзора, но наблюдение с его помощью можно вести только постепенно по секторам. — Картинка на экране изменилась, в центре появились отметка в виде буквы "Т" и яркая точка с азимутом шестьдесят градусов. — Теперь это похоже на ракету AAR-47, — заметил Люгер. — Представь, что ты смотришь в хвост, значит, если точка находится в правой стороне экрана, то угроза слева...
Внезапно прямо над экраном замигали две большие красные лампочки.
— Ракета! — закричал Макланан. — Где дипольные отражатели и ракеты-ловушки?
— Не отвлекайся! Сосредоточься на бомбометании. Мы не пользуемся ракетами-ловушками. Нажми вон ту кнопку справа.
Из пусковой установки, расположенной в хвосте бомбардировщика, вылетела небольшая ракета. Направляемая небольшой импульсной допплеровской РЛС, ракета несколько раз вильнула, а потом взяла курс точно на приближающуюся вражескую ракету и, когда находилась от нее уже метрах в ста, взорвалась. В результате взрыва ее десятикилограммовой боеголовки, начиненной мощным взрывчатым веществом, в воздухе образовалось большое облако алюминиевого порошка, которое ослепило головку самонаведения вражеской ракеты, и еще по курсу ракеты разлетелось огромное количество мелких шариков.
Ничего этого экипаж не видел, они смотрели на экран приемника оповещения об инфракрасном облучении, где яркая точка резко отвернула в сторону и исчезла с экрана.
— Не знаю, что вы там сделали, но это сработало, — заметил Ормак. — Я точно на курсе цели. Открывайте двери бомболюков!
— Открываю двери! — подтвердил Макланан. Он нажал кнопку электронного отпирания дверей. — Двери центрального бомболюка открыты... пять секунд... три, две, одна... пуск. — Он нажал кнопку, выпуская первую крылатую ракету «Физикоус» Х-27.
В отличие от своей умной американской сестры ракета Х-27 могла лететь только по прямой, и ее надо было заранее программировать на цели, но, будучи выпущенной, она представляла собой грозное оружие. Как и английская кассетная бомба JP-223, Х-27 разбрасывала в полете различные типы бомб — противотанковые и противопехотные, а также противотранспортные мины замедленного действия.
Мощный взрыв ракеты Х-27 накрыл площадь в сорок тысяч квадратных футов, прожигая броню танков и уничтожая легкие бронемашины. А мины замедленного действия, разбросанные на несколько десятков метров по сторонам от курса ракеты, обеспечили плотную закупорку дороги — на них начали подрываться машины, пытавшиеся объехать уничтоженную или выведенную из строя бронетехнику.
Через тридцать секунд после пуска первой ракеты всего в полумиле от колонны была выпущена вторая. Макланан закрыл двери бомболюков, а Ормак повернул бомбардировщик американской конструкции и советского производства на северо-запад, в направлении Балтийского моря. После пуска ракет стало возможно отключить систему управления полетом и ее компьютеры, не пользуясь автопилотом. Ормак перешел на ручное управление бомбардировщиком.
Через несколько минут на экране приемника оповещения о радиолокационном облучении снова появилась отметка.
— Этот бандит снова у нас на хвосте, — крикнул Макланан. — Интересно, почему радар этого истребителя обнаруживает нас?
— Носовое шасси опущено, а это здорово ухудшает нашу «невидимость», — пояснил Люгер. — Захватив радаром наше носовое шасси, он может вести нас хоть целый день.
— Так давай выпустим по нему одну из этих хвостовых ракет, — предложил Макланан. — Мы не можем долго терпеть его на хвосте, в конце концов он подойдет ближе и обстреляет нас. Снизим скорость, заманим его за собой, а потом выпустим ракету.
— Стоит попытаться, — согласился Ормак. — Дэйв, будь готов помочь мне с приборами, если я запутаюсь.
— Понял. — Люгер повернулся к Макланану и улыбнулся: — Эй, Патрик, как на соревнованиях по бомбометанию, да?
— Да, — согласился Макланан, — только сейчас цели у нас настоящие.
Ормак затянул потуже привязной ремень, пытаясь устроиться поудобнее в тесном жестком кресле.
— Готов, Патрик?
Макланан положил палец на кнопку пуска ракет.
— Готов.
— Сбрасываю газ... — Ормак уменьшил газ и слегка поднял нос самолета. Скорость моментально упала. Перед тем как снова дать полный газ, генерал крикнул: — Пуск!
Макланан нажал кнопку пуска ракет, и в этот момент самолет сильно тряхнуло, хвост задрало, словно его подбросила огромная приливная волна, лампы в кабине мигнули и погасли.
— Господи! — воскликнул Ормак. — Свет! Дэйв, проверь скорость самолета!
Нажав кнопку на верхней приборной доске, Люгер включил ярко-красную аварийную лампу, питавшуюся от аккумуляторов.
— Вышли из строя третий и четвертый двигатели, — объяснил он. — Первый и второй работают нормально. Наверное, после пуска ракета взорвалась от детонации. Пикируйте! Самолет продолжает лететь, но требуется скорость. Ракета, должно быть, взорвалась у самого хвоста и вывела из строя двигатели. Отключите тягу третьего и четвертого двигателей.
Ормак передвинул рукоятки газа обоих двигателей в положение «холостой ход», убрал ограничитель и перевел рукоятки дальше, в положение «выключено».
— Отлично. Патрик, следи за температурой исходящих газов. — Люгер указал на приборную доску. — Если через десять секунд температура не упадет ниже желтого сектора, нам придется включить огнетушители. Я займусь балансировкой элерона, генерал, а вы следите за скоростью. Поворачивайте плавно, на двух двигателях эта птичка летит, как свинья, но все же летит. Будьте осторожны.
— Очень мудрый совет, — буркнул Ормак.
— Теперь у этого истребителя имеется прекрасная яркая цель. — Макланан снова проверил температуру исходящих газов. — Вот непруха... температура не снижается. Надо включить огнетушители на третьем и четвертом двигателях. — Люгер загородил рукой тумблеры включения огнетушителей первого и второго двигателей, чтобы Ормак по ошибке не включил их, и сделал знак Макланану включить огнетушители третьего и четвертого двигателей. И в этот момент погасли все приборы — навигационные, оповещения о радиолокационном и инфракрасном облучении, управления огнем. — Как их снова включить? Где выключатель генератора?
— На двух двигателях приборы работать не будут, — объяснил Люгер. — Все питание от генератора будет поступать на органы управления полетом, радиостанцию и аварийное оборудование. И управления оружием мы лишены. Минимальная высота по маршруту четыреста метров, генерал, так что лучше нам придерживаться ее.
— Но истребитель, наверное, висит у нас на хвосте, — предположил Макланан. — Если мы начнем набирать высоту, то станем для него прекрасной мишенью.
— Я ничего не вижу, Патрик, — подал голос Ормак. Они вышли из облаков, но земля была совершенно темной, горизонт затянуло туманом, крупные капли дождя стучали в лобовое стекло — в общем, видимость была нулевая. — У меня нет выбора, мы врежемся в землю, если не наберем высоту. — Потянув на себя штурвал, Ормак набрал высоту четыреста метров, и это была минимальная высота, при которой они могли безопасно лететь, не видя землю внизу.
Люгер занялся пристегиванием лямок парашюта.
— Это единственная штука, с которой я не знаком в этом самолете, — заметил он. — Прыжок с парашютом из бомбардировщика-"невидимки". Напоминает мне курс подготовки на тренажере, которым руководил майор Уайт, да, Патрик?
— Боже мой, Дэйв, мне очень жаль, что мы втянули тебя во все это, — произнес Макланан, которого беспокоило физическое состояние Люгера. — Надо было отправить тебя в посольство вместе с морскими пехотинцами. Сейчас ты уже был бы в безопасности.
— Не говори глупости, Патрик, — возразил Люгер. — Я сам захотел полететь вместе с вами. Я обязан был сделать это. Только так я мог отомстить этим гаденышам Габовичу и Терехову, которые держали меня под замком в «Физикоусе», пока строился этот кусок дерьма. Может быть, если бы я построил бомбардировщик-"невидимку" получше этого, сейчас мы все были бы в безопасности.
— Ты сможешь выпрыгнуть с парашютом из бомбового отсека?
— Из кабины нет доступа в бомбовый отсек. Думаю, они не хотели... черт побери, посмотри туда!
Все трое уставились в правое боковое окно.
Совсем рядом и чуть впереди от правого крыла «Тумана» летел истребитель МиГ-29. На левом борту истребителя горел опознавательный сигнальный фонарь, означавший «осуществляю перехват», и его яркий свет заполнил кабину «Тумана».
— Вот это да! — воскликнул Люгер. — Такую картину мы уже наблюдали. Разве не МиГ-29 преследовал нас, когда мы разбомбили тот лазер в Сибири? МиГ, который прострелил мне ногу?
— Да, тогда за нами тоже гнался МиГ-29, — согласился Макланан. Пока они наблюдали за истребителем, он выпустил очередь из 30-миллиметровой пушки левого борта. Опознавательный фонарь начал мигать, подавая сигнал — один раз, затем пауза, два раза — пауза, снова один раз — пауза, и пять раз подряд.
— Один-два-один-пять. Он предлагает нам связаться с ним по радио на канале дежурного приема.
— Может быть, мы сможет отболтаться от него, — предположил Ормак, — улететь от него нам все равно не удастся. — Он переключил рацию на международную аварийную частоту 121,5 и взял микрофон. — Истребитель МиГ-29, внимание, я — «Туман». У нас есть разрешение на пролет в воздушном пространстве суверенной Литвы. Сообщите свои намерения. Прием.
Пилот МиГа ответил по-русски, даже не пытаясь говорить по-английски.
— Он служит в белорусской армии, — перевел Люгер. — Говорит, что имеет приказ сбить нас, если мы не подчинимся его приказам. Он приказывает нам лететь курсом сто пятьдесят на высоте три тысячи метров и выпустить шасси. Если не подчинимся, он собьет нас.
Махнув один раз крыльями, МиГ-29 скрылся из виду.
— Думаю, у нас нет выбора, — произнес Ормак. — Мы его не видим, да и вообще еле летим. Как считаете, парни?
— И все же надо попытаться ускользнуть от него, — высказал свое мнение Люгер. — Попробуем держаться как можно ниже, а если он все-таки подобьет нас, то вы двое катапультируетесь. Они не получат этот бомбардировщик, а вы по крайней мере спасетесь.
— Но ты не спасешься, — возразил Макланан. — Забудь об этом, Дэйв. Давайте посадим самолет и...
И вдруг раздался страшный взрыв и сверкнула ослепительная вспышка света. Макланан и Люгер, напряженно вглядывавшиеся в правое окно кабины, увидели огненный шар, который плыл по небу.
— Это МиГ! — закричал Макланан. — Он взорвался! Что случилось?
— Мне кажется, я знаю, в чем дело, — сообщил Ормак. — Посмотрите туда.
Они увидели через левое окно кабины огромный объект, который летел в нескольких сотнях футов над «Туманом». Темный, массивной формы, он летел так близко, что покалеченный советский бомбардировщик затрясло от работы его двигателей.
— Боже мой... я не верю своим глазам! — закричал Люгер. Объектом этим был американский бомбардировщик ЕВ-52 «Мегакрепость». Он подкрался к ничего не подозревавшему МиГу, зашел ему в хвост и поразил ракетой с тепловой головкой самонаведения. Через несколько минут справа от «Тумана» появился и второй ЕВ-52. Это была одна из самых невероятных картин, которые им приходилось видеть. Три огромных фантастических бомбардировщика летели рядом на высоте менее двух тысяч футов над землей. — Целых два! Значит, вы построили несколько «Старых псов»?
— Совершенно верно, — радостно воскликнул Ормак. — Никогда не думал, что увижу такую потрясающую картину.
Невидимые никем, «Мегакрепости» набрали высоту и продолжили действовать в качестве воздушного патруля, чем и занимались с того момента, как вошли в воздушное пространство Литвы. Сохраняя режим радиомолчания, чтобы не засек противник, они с удовольствием выполняли теперь роль неожиданного эскорта «Тумана». Спустя несколько минут вся группа благополучно пересекла прибрежную линию Балтийского моря и взяла курс на Норвегию.
14 апреля, 03.04 по местному времени.
Белорусский старший сержант подбежал к командиру своей части капитану ракетных войск Крамко, козырнул и передал ему донесение. Крамко молча прочел донесение, затем перечитал его. Сержант мог поклясться, что лицо командира побелело, и это было заметно, несмотря на маскировочный грим.
— Что, товарищ капитан?
— Получен сигнал тревоги. В течение десяти минут все ракеты должны быть готовы к пуску. Приказано также перенацелить их.
Крамко передал бумагу сержанту. У того глаза вылезли на лоб от неподдельного ужаса, когда он прочитал, какие намечены новые цели.
— Товарищ капитан, это, наверное, ошибка. Первые две цели прежние, литовские города Вильнюс и Ионава... Но другие цели... Это, скорее всего, ошибка. Мачулище? Но ведь это же авиабаза СНГ в Минске! Мы должны...
— Я свяжусь с командованием для подтверждения, — решил Крамко. — Но это наверняка имеет отношение к полученным сообщениям по радио о воздушных налетах и действиях спецназовцев на территории Беларуси. Возможно, эти базы захвачены русскими или войсками СНГ. Ведь до нас доходили слухи, что даже украинские бомбардировщики вторглись в воздушное пространство Беларуси. Если все это правда, то мы можем оказаться последней линией обороны столицы.
— Но ведь мы должны нанести ракетный удар именно по столице!
— Все, хватит, старший сержант, — призвал к порядку подчиненного Крамко. — Я получу подтверждение, если это окажется возможным... Всю ночь радиосеть была забита... А вы пока вводите новые координаты и поднимайте людей по тревоге, пусть готовят ракеты к пуску.
Сержант козырнул и поспешил к штабной машине, в которой размещался центр управления пуском.
В распоряжении роты, которой командовал Крамко, имелось двенадцать ракет СС-21 «Скарабей», три из которых были оснащены ядерными боеголовками. Для обеспечения максимальной надежности расчеты всех ракет были соединены между собой и с центром управления пуском бронированным телефонным кабелем в дополнение к обычной радиосвязи. Микроволновая система ретрансляции данных позволяла центру управления пуском обмениваться со штабными командными пунктами сведениями относительно позиций ракет, целей и метеоусловий, и именно этой связью решил сначала попробовать воспользоваться Крамко, прежде чем рисковать, запрашивая по радио подтверждение приказа о перенацеливании ракет.
— Как обстоят дела с каналом ретрансляции данных? — поинтересовался капитан у техника по пуску ракет.
— Свободен, работает нормально, товарищ капитан. — Крамко лично проверил данные нацеливания ракет — все совпадало. Данные о перенацеливании, которые он получил по радио, были точно такими, которые поступили в системы управления ракет по микроволновой связи. А это означало, что уже имелось два независимых друг от друга подтверждения. — Все подразделения подняты по тревоге.
— Отлично. Предупредите меня по пейджерной связи, когда будет получен приказ на разворот гироскопов. Я пойду проверить специальные подразделения.
Приказ на разворот гироскопов по сути дела являлся приказом на пуск, но системам ракет СС-21 требовалось различное время для разворотов гироскопов при подготовке к полету: минимум три минуты, максимум пять — в зависимости от подготовки и расторопности личного состава, а также условий окружающей среды. Ракеты с ядерными боеголовками имели самые надежные гироскопы. Эти ракеты Крамко расположил в нескольких сотнях метров от центра управления пуском, главным образом из соображений безопасности, и сейчас надо было их еще раз осмотреть.
Крамко не оставалось ничего другого, кроме как ждать... Ждать и гадать, какую еще чертовщину задумал генерал Вощанка, нацеливая ракеты с ядерными боеголовками на Минск — столицу своего же государства.
14 апреля, 03.05 по местному времени.
Эта картина напоминала сцены из художественных фильмов о Второй мировой войне. На полу командного пункта по приказу генерала Вощанки была разостлана огромная карта Беларуси и Балтийского региона. Радисты, ползая по ней, передвигали кубики, обозначавшие войска, и прикрепляли булавками национальные флаги, что показывало их принадлежность. Сам Вощанка со своим штабом сидел наверху на застекленном балконе, они наблюдали оттуда за ходом боевых действий, словно боги, следящие за человеческой трагедией с Олимпа. За картой находились четыре проекционных экрана, на которых можно было демонстрировать фильмы, фотографии, карты и другие документы.
В настоящий момент на командном пункте царила атмосфера невероятного потрясения и удивления. Один малиновый кубик, обозначавший армейскую бригаду численностью сорок тысяч человек, которая выдвинулась из Сморгони, сначала был заменен шестью кубиками, обозначавшими батальоны этой бригады, когда пришло сообщение о нападении литовцев. Затем один кубик был удален с карты, а над двумя другими появились флажки с пометками «БП» — большие потери.
А вскоре появилось еще несколько флажков с пометками «БП».
И вдруг внезапно, непостижимым образом, все кубики, обозначавшие батальоны, исчезли с карты, а их заменили два кубика с флажками «БП», обозначавшими роты. Флажок «БП» имелся и на кубике, обозначавшем авиационный полк, базировавшийся в Сморгони, и он уже был удален с карты после налета на аэродром американских спецназовцев и взрыва склада ГСМ. То же самое произошло южнее Вильнюса. Три батальона, направленные для захвата литовской столицы, были внезапно атакованы неизвестным самолетом.
— Один самолет был опознан пилотами наших истребителей как русский экспериментальный бомбардировщик, — доложил командующий ВВС. — Он атаковал 33-й батальон кассетными бомбами. Пилоты этого бомбардировщика говорили на английском, но называли себя русскими.
Русский бомбардировщик принимал участие в боевых действиях — уму непостижимо, да и совершенно неожиданно на этом раннем этапе. И хотя Вощанка и его штаб не были точно уверены в принадлежности самолетов, атаковавших армейскую бригаду и другие колонны белорусской бронетехники, можно было предположить, что это бомбардировщики России или СНГ. Ведь радары не засекли попыток каких-либо самолетов проникнуть в воздушное пространство Литвы с запада, а значит, они прилетели из России или Украины — только у этих двух республик имелись тяжелые бомбардировщики.
— Куренец подтвердил получение приказа о перенацеливании ракет? — спросил Вощанка.
Командующий ракетными войсками обвел взглядом своих коллег по штабу. Все молчали, они явно не собирались поддержать его. Тогда командующий решил попытаться бороться в одиночку.
— Они подтвердили получение приказа о перенацеливании ракет, товарищ генерал. Командный канал свободен, функционирует нормально.
— Отлично. Тогда я хочу...
— Но я должен высказать свои возражения, товарищ генерал. Ракета нацелена на Мачулище, а это менее чем в пяти километрах от Минска. Даже точный удар вызовет огромные разрушения в городе и унесет тысячи жизней. А если ракета промахнется или не долетит до цели... товарищ генерал, разрушения будут просто ужасными!
— Генерал, это главная база СНГ... нет, это главная русская военная база на территории Беларуси. Там находятся двадцать тысяч солдат, двадцать истребителей и сотня штурмовых вертолетов.
— Ни один из которых еще не был использован, товарищ генерал. Войска базы даже не приведены в состояние боевой готовности.
— Все может измениться очень быстро, — возразил Вощанка. — Москва отказывается подтвердить или опровергнуть факт присутствия тяжелых бомбардировщиков в воздушном пространстве Беларуси и Литвы. Они говорят, что проводится расследование. Но это неприемлемо. Абсолютно неприемлемо!
— Я прошу вас подождать подтверждения, прежде чем наносить удар по военной базе СНГ, товарищ генерал. Но если вы хотите атаковать сейчас, то используйте обычные ракеты. Самолеты там находятся на земле и вполне уязвимы. Одна мощная боеголовка может нанести базе значительный урон.
— Понял. Сто двадцать секунд до пуска. — Макланан быстро проверил, какое у них осталось оружие: в дальних внешних отсеках две ракеты АА-8 класса «воздух-воздух» с полуактивными радиолокационными головками самонаведения; в центральном бомбовом отсеке две крылатые ракеты с кассетными бомбами. Поначалу они не собирались никого атаковать, просто хотели улететь на «Тумане» из Литвы в Швецию или Норвегию. У бомбардировщика имелось множество неисправностей, и, как во время проведения операции «Старый пес», отсутствовали оборудование обеспечения безопасности полета, карты (не считая компьютерной навигационной системы) и реальный план действий. Экипажем руководило только желание выжить.
Но как только «Туман» поднялся в воздух, они услышали по радио сообщения частей Сил Самообороны по всей стране с просьбами о помощи.
Повсеместно подвергались нападениям литовские города и деревни, главным образом это осуществляли белорусские войска, расквартированные на территории Литвы в качестве сил обороны СНГ, но все больше и больше белорусской бронетехники подтягивалось из Калининградской области. Топлива у «Тумана» было на несколько часов полета, радар и инфракрасный сканер постоянно засекали различные цели, поэтому экипаж решил приступить к работе.
Уже менее чем через тридцать минут полета Макланан атаковал двумя кассетными бомбами колонну танков в окрестностях Вильнюса, а еще сразу после взлета они ракетой АА-7 с инфракрасной головкой самонаведения сбили штурмовой вертолет Ми-24. Еще одна атака, и их долг литовцам за помощь в «Физикоусе» будет выплачен сполна, а затем они займутся собственным спасением.
— Сто секунд до пуска, — объявил Макланан. — Отверните вправо на десять градусов. — Он произвел в уме некоторые грубые расчеты — расстояние до цели, высота и скорость, — а затем определил вторую цель, которая находилась примерно в трех тысячах футов от первой. Патрик намеревался сбросить вторую кассетную бомбу на расстоянии предельного радиуса поражения от цели, чтобы вывести из строя как можно больше танков. — Я захватил и вторую цель, начался отсчет времени второго пуска. — На индикаторе времени пуска высветилась цифра: 120 секунд. — Первую кассетную бомбу я сброшу вручную, потом переключу на автоматический пуск. После сброса бомб нам надо будет резко уйти вправо с максимальным креном, курс триста сорок, и снизиться до четырехсот футов... то есть я имею в виду до ста двадцати метров.
— Наша минимальная высота по маршруту полета четыреста метров, — напомнил Люгер, — чтобы во время полета к побережью не врезаться в возвышенности и башни.
Макланан показал на приемник оповещения о радиолокационном облучении, когда на его экране появилась отметка в виде кружка. Американские приемники такого типа были устроены так, что при облучении самолета в наушниках раздавался сигнал, и в зависимости от его тона можно было определить характеристики РЛС — зенитная артиллерия, ракета класса «земля-воздух», истребитель или поисковая РЛС. Но поскольку «Туман» являлся советским самолетом, такого сигнала не поступало, поэтому экипажу надо было внимательно следить за экраном.
— В этой колонне бронетехники имеется радар, возможно, для слежения за воздушными целями. Если мы полетим над колонной, то нам конец. Но, похоже, они пока не ведут нас в автоматическом режиме.
— Не забудьте, что, когда откроются двери бомбовых отсеков, эффективная поверхность рассеяния от нашего самолета увеличится, — напомнил Люгер. — Двери бомбовых отсеков выполнены из композитных материалов, но бомбодержатели и внутренняя структура отсеков — стальные. Так что эффективная поверхность рассеяния увеличится на шестьсот...
Внезапно на экране приемника оповещения о радиолокационном облучении появился второй кружок, причем на этот раз источник облучения находился позади «Тумана».
— Еще один радар сзади, — сообщил Макланан. — Он движется, меняя позицию... похоже, что это истребитель. — Патрик щелкнул всеми четырьмя выключателями, расположенными под экраном приемника оповещения о радиолокационном облучении. — Передатчики помех включены.
— Помните, что у нас имеются только прерыватели сопровождения, — предупредил Люгер. Для борьбы с электронными излучениями бомбардировщик-"невидимка" был оснащен относительно простыми «прерывателями сопровождения», предназначенными для временного глушения сигналов только ракет, но не РЛС обнаружения и сопровождения. — Этот истребитель сможет, не теряя нас, подойти на дистанцию открытия огня.
— Шестьдесят секунд до пуска. Двери начнут открываться, когда останется сорок секунд. — Маленький кружок на экране приемника оповещения о радиолокационном облучении исчез. — Он перешел в предпусковой режим — наверное, наблюдает нас визуально или захватил нас в инфракрасный прицел. Дэйв, на этой штуке имеется аппаратура оповещения об инфракрасном облучении?
— Поставь переключатель режима в положение «КФ» — только не спрашивай меня, что означает «КФ», — и три раза нажми квадратную кнопку слева внизу. Это сканер кругового обзора, но наблюдение с его помощью можно вести только постепенно по секторам. — Картинка на экране изменилась, в центре появились отметка в виде буквы "Т" и яркая точка с азимутом шестьдесят градусов. — Теперь это похоже на ракету AAR-47, — заметил Люгер. — Представь, что ты смотришь в хвост, значит, если точка находится в правой стороне экрана, то угроза слева...
Внезапно прямо над экраном замигали две большие красные лампочки.
— Ракета! — закричал Макланан. — Где дипольные отражатели и ракеты-ловушки?
— Не отвлекайся! Сосредоточься на бомбометании. Мы не пользуемся ракетами-ловушками. Нажми вон ту кнопку справа.
Из пусковой установки, расположенной в хвосте бомбардировщика, вылетела небольшая ракета. Направляемая небольшой импульсной допплеровской РЛС, ракета несколько раз вильнула, а потом взяла курс точно на приближающуюся вражескую ракету и, когда находилась от нее уже метрах в ста, взорвалась. В результате взрыва ее десятикилограммовой боеголовки, начиненной мощным взрывчатым веществом, в воздухе образовалось большое облако алюминиевого порошка, которое ослепило головку самонаведения вражеской ракеты, и еще по курсу ракеты разлетелось огромное количество мелких шариков.
Ничего этого экипаж не видел, они смотрели на экран приемника оповещения об инфракрасном облучении, где яркая точка резко отвернула в сторону и исчезла с экрана.
— Не знаю, что вы там сделали, но это сработало, — заметил Ормак. — Я точно на курсе цели. Открывайте двери бомболюков!
— Открываю двери! — подтвердил Макланан. Он нажал кнопку электронного отпирания дверей. — Двери центрального бомболюка открыты... пять секунд... три, две, одна... пуск. — Он нажал кнопку, выпуская первую крылатую ракету «Физикоус» Х-27.
В отличие от своей умной американской сестры ракета Х-27 могла лететь только по прямой, и ее надо было заранее программировать на цели, но, будучи выпущенной, она представляла собой грозное оружие. Как и английская кассетная бомба JP-223, Х-27 разбрасывала в полете различные типы бомб — противотанковые и противопехотные, а также противотранспортные мины замедленного действия.
Мощный взрыв ракеты Х-27 накрыл площадь в сорок тысяч квадратных футов, прожигая броню танков и уничтожая легкие бронемашины. А мины замедленного действия, разбросанные на несколько десятков метров по сторонам от курса ракеты, обеспечили плотную закупорку дороги — на них начали подрываться машины, пытавшиеся объехать уничтоженную или выведенную из строя бронетехнику.
Через тридцать секунд после пуска первой ракеты всего в полумиле от колонны была выпущена вторая. Макланан закрыл двери бомболюков, а Ормак повернул бомбардировщик американской конструкции и советского производства на северо-запад, в направлении Балтийского моря. После пуска ракет стало возможно отключить систему управления полетом и ее компьютеры, не пользуясь автопилотом. Ормак перешел на ручное управление бомбардировщиком.
Через несколько минут на экране приемника оповещения о радиолокационном облучении снова появилась отметка.
— Этот бандит снова у нас на хвосте, — крикнул Макланан. — Интересно, почему радар этого истребителя обнаруживает нас?
— Носовое шасси опущено, а это здорово ухудшает нашу «невидимость», — пояснил Люгер. — Захватив радаром наше носовое шасси, он может вести нас хоть целый день.
— Так давай выпустим по нему одну из этих хвостовых ракет, — предложил Макланан. — Мы не можем долго терпеть его на хвосте, в конце концов он подойдет ближе и обстреляет нас. Снизим скорость, заманим его за собой, а потом выпустим ракету.
— Стоит попытаться, — согласился Ормак. — Дэйв, будь готов помочь мне с приборами, если я запутаюсь.
— Понял. — Люгер повернулся к Макланану и улыбнулся: — Эй, Патрик, как на соревнованиях по бомбометанию, да?
— Да, — согласился Макланан, — только сейчас цели у нас настоящие.
Ормак затянул потуже привязной ремень, пытаясь устроиться поудобнее в тесном жестком кресле.
— Готов, Патрик?
Макланан положил палец на кнопку пуска ракет.
— Готов.
— Сбрасываю газ... — Ормак уменьшил газ и слегка поднял нос самолета. Скорость моментально упала. Перед тем как снова дать полный газ, генерал крикнул: — Пуск!
Макланан нажал кнопку пуска ракет, и в этот момент самолет сильно тряхнуло, хвост задрало, словно его подбросила огромная приливная волна, лампы в кабине мигнули и погасли.
— Господи! — воскликнул Ормак. — Свет! Дэйв, проверь скорость самолета!
Нажав кнопку на верхней приборной доске, Люгер включил ярко-красную аварийную лампу, питавшуюся от аккумуляторов.
— Вышли из строя третий и четвертый двигатели, — объяснил он. — Первый и второй работают нормально. Наверное, после пуска ракета взорвалась от детонации. Пикируйте! Самолет продолжает лететь, но требуется скорость. Ракета, должно быть, взорвалась у самого хвоста и вывела из строя двигатели. Отключите тягу третьего и четвертого двигателей.
Ормак передвинул рукоятки газа обоих двигателей в положение «холостой ход», убрал ограничитель и перевел рукоятки дальше, в положение «выключено».
— Отлично. Патрик, следи за температурой исходящих газов. — Люгер указал на приборную доску. — Если через десять секунд температура не упадет ниже желтого сектора, нам придется включить огнетушители. Я займусь балансировкой элерона, генерал, а вы следите за скоростью. Поворачивайте плавно, на двух двигателях эта птичка летит, как свинья, но все же летит. Будьте осторожны.
— Очень мудрый совет, — буркнул Ормак.
— Теперь у этого истребителя имеется прекрасная яркая цель. — Макланан снова проверил температуру исходящих газов. — Вот непруха... температура не снижается. Надо включить огнетушители на третьем и четвертом двигателях. — Люгер загородил рукой тумблеры включения огнетушителей первого и второго двигателей, чтобы Ормак по ошибке не включил их, и сделал знак Макланану включить огнетушители третьего и четвертого двигателей. И в этот момент погасли все приборы — навигационные, оповещения о радиолокационном и инфракрасном облучении, управления огнем. — Как их снова включить? Где выключатель генератора?
— На двух двигателях приборы работать не будут, — объяснил Люгер. — Все питание от генератора будет поступать на органы управления полетом, радиостанцию и аварийное оборудование. И управления оружием мы лишены. Минимальная высота по маршруту четыреста метров, генерал, так что лучше нам придерживаться ее.
— Но истребитель, наверное, висит у нас на хвосте, — предположил Макланан. — Если мы начнем набирать высоту, то станем для него прекрасной мишенью.
— Я ничего не вижу, Патрик, — подал голос Ормак. Они вышли из облаков, но земля была совершенно темной, горизонт затянуло туманом, крупные капли дождя стучали в лобовое стекло — в общем, видимость была нулевая. — У меня нет выбора, мы врежемся в землю, если не наберем высоту. — Потянув на себя штурвал, Ормак набрал высоту четыреста метров, и это была минимальная высота, при которой они могли безопасно лететь, не видя землю внизу.
Люгер занялся пристегиванием лямок парашюта.
— Это единственная штука, с которой я не знаком в этом самолете, — заметил он. — Прыжок с парашютом из бомбардировщика-"невидимки". Напоминает мне курс подготовки на тренажере, которым руководил майор Уайт, да, Патрик?
— Боже мой, Дэйв, мне очень жаль, что мы втянули тебя во все это, — произнес Макланан, которого беспокоило физическое состояние Люгера. — Надо было отправить тебя в посольство вместе с морскими пехотинцами. Сейчас ты уже был бы в безопасности.
— Не говори глупости, Патрик, — возразил Люгер. — Я сам захотел полететь вместе с вами. Я обязан был сделать это. Только так я мог отомстить этим гаденышам Габовичу и Терехову, которые держали меня под замком в «Физикоусе», пока строился этот кусок дерьма. Может быть, если бы я построил бомбардировщик-"невидимку" получше этого, сейчас мы все были бы в безопасности.
— Ты сможешь выпрыгнуть с парашютом из бомбового отсека?
— Из кабины нет доступа в бомбовый отсек. Думаю, они не хотели... черт побери, посмотри туда!
Все трое уставились в правое боковое окно.
Совсем рядом и чуть впереди от правого крыла «Тумана» летел истребитель МиГ-29. На левом борту истребителя горел опознавательный сигнальный фонарь, означавший «осуществляю перехват», и его яркий свет заполнил кабину «Тумана».
— Вот это да! — воскликнул Люгер. — Такую картину мы уже наблюдали. Разве не МиГ-29 преследовал нас, когда мы разбомбили тот лазер в Сибири? МиГ, который прострелил мне ногу?
— Да, тогда за нами тоже гнался МиГ-29, — согласился Макланан. Пока они наблюдали за истребителем, он выпустил очередь из 30-миллиметровой пушки левого борта. Опознавательный фонарь начал мигать, подавая сигнал — один раз, затем пауза, два раза — пауза, снова один раз — пауза, и пять раз подряд.
— Один-два-один-пять. Он предлагает нам связаться с ним по радио на канале дежурного приема.
— Может быть, мы сможет отболтаться от него, — предположил Ормак, — улететь от него нам все равно не удастся. — Он переключил рацию на международную аварийную частоту 121,5 и взял микрофон. — Истребитель МиГ-29, внимание, я — «Туман». У нас есть разрешение на пролет в воздушном пространстве суверенной Литвы. Сообщите свои намерения. Прием.
Пилот МиГа ответил по-русски, даже не пытаясь говорить по-английски.
— Он служит в белорусской армии, — перевел Люгер. — Говорит, что имеет приказ сбить нас, если мы не подчинимся его приказам. Он приказывает нам лететь курсом сто пятьдесят на высоте три тысячи метров и выпустить шасси. Если не подчинимся, он собьет нас.
Махнув один раз крыльями, МиГ-29 скрылся из виду.
— Думаю, у нас нет выбора, — произнес Ормак. — Мы его не видим, да и вообще еле летим. Как считаете, парни?
— И все же надо попытаться ускользнуть от него, — высказал свое мнение Люгер. — Попробуем держаться как можно ниже, а если он все-таки подобьет нас, то вы двое катапультируетесь. Они не получат этот бомбардировщик, а вы по крайней мере спасетесь.
— Но ты не спасешься, — возразил Макланан. — Забудь об этом, Дэйв. Давайте посадим самолет и...
И вдруг раздался страшный взрыв и сверкнула ослепительная вспышка света. Макланан и Люгер, напряженно вглядывавшиеся в правое окно кабины, увидели огненный шар, который плыл по небу.
— Это МиГ! — закричал Макланан. — Он взорвался! Что случилось?
— Мне кажется, я знаю, в чем дело, — сообщил Ормак. — Посмотрите туда.
Они увидели через левое окно кабины огромный объект, который летел в нескольких сотнях футов над «Туманом». Темный, массивной формы, он летел так близко, что покалеченный советский бомбардировщик затрясло от работы его двигателей.
— Боже мой... я не верю своим глазам! — закричал Люгер. Объектом этим был американский бомбардировщик ЕВ-52 «Мегакрепость». Он подкрался к ничего не подозревавшему МиГу, зашел ему в хвост и поразил ракетой с тепловой головкой самонаведения. Через несколько минут справа от «Тумана» появился и второй ЕВ-52. Это была одна из самых невероятных картин, которые им приходилось видеть. Три огромных фантастических бомбардировщика летели рядом на высоте менее двух тысяч футов над землей. — Целых два! Значит, вы построили несколько «Старых псов»?
— Совершенно верно, — радостно воскликнул Ормак. — Никогда не думал, что увижу такую потрясающую картину.
Невидимые никем, «Мегакрепости» набрали высоту и продолжили действовать в качестве воздушного патруля, чем и занимались с того момента, как вошли в воздушное пространство Литвы. Сохраняя режим радиомолчания, чтобы не засек противник, они с удовольствием выполняли теперь роль неожиданного эскорта «Тумана». Спустя несколько минут вся группа благополучно пересекла прибрежную линию Балтийского моря и взяла курс на Норвегию.
* * *
Запасной аэродром Куренец, Беларусь,14 апреля, 03.04 по местному времени.
Белорусский старший сержант подбежал к командиру своей части капитану ракетных войск Крамко, козырнул и передал ему донесение. Крамко молча прочел донесение, затем перечитал его. Сержант мог поклясться, что лицо командира побелело, и это было заметно, несмотря на маскировочный грим.
— Что, товарищ капитан?
— Получен сигнал тревоги. В течение десяти минут все ракеты должны быть готовы к пуску. Приказано также перенацелить их.
Крамко передал бумагу сержанту. У того глаза вылезли на лоб от неподдельного ужаса, когда он прочитал, какие намечены новые цели.
— Товарищ капитан, это, наверное, ошибка. Первые две цели прежние, литовские города Вильнюс и Ионава... Но другие цели... Это, скорее всего, ошибка. Мачулище? Но ведь это же авиабаза СНГ в Минске! Мы должны...
— Я свяжусь с командованием для подтверждения, — решил Крамко. — Но это наверняка имеет отношение к полученным сообщениям по радио о воздушных налетах и действиях спецназовцев на территории Беларуси. Возможно, эти базы захвачены русскими или войсками СНГ. Ведь до нас доходили слухи, что даже украинские бомбардировщики вторглись в воздушное пространство Беларуси. Если все это правда, то мы можем оказаться последней линией обороны столицы.
— Но ведь мы должны нанести ракетный удар именно по столице!
— Все, хватит, старший сержант, — призвал к порядку подчиненного Крамко. — Я получу подтверждение, если это окажется возможным... Всю ночь радиосеть была забита... А вы пока вводите новые координаты и поднимайте людей по тревоге, пусть готовят ракеты к пуску.
Сержант козырнул и поспешил к штабной машине, в которой размещался центр управления пуском.
В распоряжении роты, которой командовал Крамко, имелось двенадцать ракет СС-21 «Скарабей», три из которых были оснащены ядерными боеголовками. Для обеспечения максимальной надежности расчеты всех ракет были соединены между собой и с центром управления пуском бронированным телефонным кабелем в дополнение к обычной радиосвязи. Микроволновая система ретрансляции данных позволяла центру управления пуском обмениваться со штабными командными пунктами сведениями относительно позиций ракет, целей и метеоусловий, и именно этой связью решил сначала попробовать воспользоваться Крамко, прежде чем рисковать, запрашивая по радио подтверждение приказа о перенацеливании ракет.
— Как обстоят дела с каналом ретрансляции данных? — поинтересовался капитан у техника по пуску ракет.
— Свободен, работает нормально, товарищ капитан. — Крамко лично проверил данные нацеливания ракет — все совпадало. Данные о перенацеливании, которые он получил по радио, были точно такими, которые поступили в системы управления ракет по микроволновой связи. А это означало, что уже имелось два независимых друг от друга подтверждения. — Все подразделения подняты по тревоге.
— Отлично. Предупредите меня по пейджерной связи, когда будет получен приказ на разворот гироскопов. Я пойду проверить специальные подразделения.
Приказ на разворот гироскопов по сути дела являлся приказом на пуск, но системам ракет СС-21 требовалось различное время для разворотов гироскопов при подготовке к полету: минимум три минуты, максимум пять — в зависимости от подготовки и расторопности личного состава, а также условий окружающей среды. Ракеты с ядерными боеголовками имели самые надежные гироскопы. Эти ракеты Крамко расположил в нескольких сотнях метров от центра управления пуском, главным образом из соображений безопасности, и сейчас надо было их еще раз осмотреть.
Крамко не оставалось ничего другого, кроме как ждать... Ждать и гадать, какую еще чертовщину задумал генерал Вощанка, нацеливая ракеты с ядерными боеголовками на Минск — столицу своего же государства.
* * *
База армейской авиации Сморгонь, Беларусь,14 апреля, 03.05 по местному времени.
Эта картина напоминала сцены из художественных фильмов о Второй мировой войне. На полу командного пункта по приказу генерала Вощанки была разостлана огромная карта Беларуси и Балтийского региона. Радисты, ползая по ней, передвигали кубики, обозначавшие войска, и прикрепляли булавками национальные флаги, что показывало их принадлежность. Сам Вощанка со своим штабом сидел наверху на застекленном балконе, они наблюдали оттуда за ходом боевых действий, словно боги, следящие за человеческой трагедией с Олимпа. За картой находились четыре проекционных экрана, на которых можно было демонстрировать фильмы, фотографии, карты и другие документы.
В настоящий момент на командном пункте царила атмосфера невероятного потрясения и удивления. Один малиновый кубик, обозначавший армейскую бригаду численностью сорок тысяч человек, которая выдвинулась из Сморгони, сначала был заменен шестью кубиками, обозначавшими батальоны этой бригады, когда пришло сообщение о нападении литовцев. Затем один кубик был удален с карты, а над двумя другими появились флажки с пометками «БП» — большие потери.
А вскоре появилось еще несколько флажков с пометками «БП».
И вдруг внезапно, непостижимым образом, все кубики, обозначавшие батальоны, исчезли с карты, а их заменили два кубика с флажками «БП», обозначавшими роты. Флажок «БП» имелся и на кубике, обозначавшем авиационный полк, базировавшийся в Сморгони, и он уже был удален с карты после налета на аэродром американских спецназовцев и взрыва склада ГСМ. То же самое произошло южнее Вильнюса. Три батальона, направленные для захвата литовской столицы, были внезапно атакованы неизвестным самолетом.
— Один самолет был опознан пилотами наших истребителей как русский экспериментальный бомбардировщик, — доложил командующий ВВС. — Он атаковал 33-й батальон кассетными бомбами. Пилоты этого бомбардировщика говорили на английском, но называли себя русскими.
Русский бомбардировщик принимал участие в боевых действиях — уму непостижимо, да и совершенно неожиданно на этом раннем этапе. И хотя Вощанка и его штаб не были точно уверены в принадлежности самолетов, атаковавших армейскую бригаду и другие колонны белорусской бронетехники, можно было предположить, что это бомбардировщики России или СНГ. Ведь радары не засекли попыток каких-либо самолетов проникнуть в воздушное пространство Литвы с запада, а значит, они прилетели из России или Украины — только у этих двух республик имелись тяжелые бомбардировщики.
— Куренец подтвердил получение приказа о перенацеливании ракет? — спросил Вощанка.
Командующий ракетными войсками обвел взглядом своих коллег по штабу. Все молчали, они явно не собирались поддержать его. Тогда командующий решил попытаться бороться в одиночку.
— Они подтвердили получение приказа о перенацеливании ракет, товарищ генерал. Командный канал свободен, функционирует нормально.
— Отлично. Тогда я хочу...
— Но я должен высказать свои возражения, товарищ генерал. Ракета нацелена на Мачулище, а это менее чем в пяти километрах от Минска. Даже точный удар вызовет огромные разрушения в городе и унесет тысячи жизней. А если ракета промахнется или не долетит до цели... товарищ генерал, разрушения будут просто ужасными!
— Генерал, это главная база СНГ... нет, это главная русская военная база на территории Беларуси. Там находятся двадцать тысяч солдат, двадцать истребителей и сотня штурмовых вертолетов.
— Ни один из которых еще не был использован, товарищ генерал. Войска базы даже не приведены в состояние боевой готовности.
— Все может измениться очень быстро, — возразил Вощанка. — Москва отказывается подтвердить или опровергнуть факт присутствия тяжелых бомбардировщиков в воздушном пространстве Беларуси и Литвы. Они говорят, что проводится расследование. Но это неприемлемо. Абсолютно неприемлемо!
— Я прошу вас подождать подтверждения, прежде чем наносить удар по военной базе СНГ, товарищ генерал. Но если вы хотите атаковать сейчас, то используйте обычные ракеты. Самолеты там находятся на земле и вполне уязвимы. Одна мощная боеголовка может нанести базе значительный урон.