Страница:
— Дэйв? Это я, дружище, Патрик! Очнись!
У Люгера дрогнули веки, он открыл глаза и заморгал, пытаясь разглядеть в темноте склонившееся над ним окровавленное усталое лицо.
— Что? — спросил он по-русски. — Кто это?
— Дэйв, это я, Патрик. Все в порядке. Это я. Твой напарник... Патрик.
Глаза Люгера раскрылись еще шире, и Патрик удивился, почувствовав, как ладонь Люгера ощупывает его лицо и покрытые засохшей кровью волосы.
— Па... Патрик? Это ты?
— Да, Дэйв. — Радость настолько переполняла сердце Макланана, что он с трудом сдержал слезы. — Да, это я...
— Как трогательно, — раздался сзади слабый голос Вадима Терехова, в руке которого непонятно каким образом оказался пистолет. Залитая кровью, обмотанная парашютным шнуром ручка десантного ножа так и торчала из его живота. — Значит... вы старые друзья, да? — прошептал он по-английски. — Тогда можете присоединиться ко мне в аду. — Трясущейся рукой Терехов поднял пистолет и прицелился Макланану в затылок. — Прощайте...
— Нет, это ты прощай, сволочь. — Генерал Джон Ормак направил на Терехова автомат и нажал на спусковой крючок. Очередь из тридцати двух пуль, длившаяся около трех секунд, изрешетила тело Терехова, и вот теперь он был окончательно мертв. Ведь на нем не было толстого кевларового бронежилета, как на Ормаке...
— Туда ему и дорога, — произнес Ормак. — Ну кто теперь скажет, что я не могу попасть в широкую стену гаража? — Он отбросил автомат и опустился на колени возле Дэвида. — Люгер, это ты? Ты в порядке, лейтенант?
Автоматная очередь, похоже, окончательно привела Люгера в чувство, глаза его округлились в изумлении, когда он повернул голову и увидел Ормака.
— Полковник... полковник Ормак, это вы? Вы тоже здесь! Это просто сон какой-то из давнего прошлого.
— Да, это точно я, — с гордостью заявил Ормак. — И можешь называть меня генерал, сынок.
— Слушаюсь, — ответил Люгер, слабо улыбнувшись. — Слушаюсь, генерал. Мне надо было бы догадаться. Патрик?
— Я здесь, Дэйв.
Ормак протянул Макланану свою аптечку, и тот занялся выходным отверстием от пули на спине Люгера.
— Мы сейчас отправимся домой?
Но Макланан не успел ответить. Он услышал шаги в темноте, быстро схватил с пола пистолет, повернулся и прицелился в темноту.
— Отлично действуете, полковник, — похвалил сержант Уол, выходя на свет. Тут же появились еще трое морских пехотинцев. Уол поднял кверху очки ночного видения и сказал, изобразив подобие улыбки: — В первую секунду я подумал, что мои очки вышли из строя... потому что в эту секунду вы были похожи на настоящего морского пехотинца. — Он кивнул в сторону Люгера: — Кто это? Краснохвостый Ястреб? — Тут Уол заметил изуродованное тело Терехова. — Надеюсь, это не он...
— Что? — спросил Люгер по-русски.
— О, отлично. Вы захватили русского...
— Нет, это он, — оборвал Уола Макланан. — Сержант Уол, разрешите представить вам старшего лейтенанта Дэвида Люгера, ВВС США. Дэйв, это сержант Уол. Пусть кто-нибудь поможет мне перевязать ему рану.
— Рурк, займись, — приказал сержант, обращаясь к морскому пехотинцу с зеленой медицинской сумкой. Присев, Уол потрепал Люгера по ноге и ободряюще улыбнулся. — Рад познакомиться с вами, лейтенант. Я рад, что Макланан и Ормак нашли вас, и еще рад тому, что вы живы. — Затем сержант посмотрел на Ормака, который сидел возле стены, массируя то место на груди, куда его ударила пуля Терехова, и добавил: — Черт возьми, генерал, а Люгер даже костлявее вас! Что это с вами, летунами, такое? Питаете отвращение к физическим упражнениям?
Внезапно возле Люгера появился Хэл Бриггс, он схватил Дэвида за плечи и начал трясти, пока не увидел, что глаза Люгера округлились от боли.
— Дэйв Люгер! Черт побери, Люгер, ты жив... Я хотел сказать... очень рад видеть тебя!
— Хэл... Хэл Бриггс? Боже мой, я не могу поверить в это. И ты тоже здесь? — Люгер взглянул на Макланана и спросил: — А Венди и Анжелину я тоже сейчас увижу?
— Нет, придется подождать, дружище, — ответил Макланан, видя, что Люгер радуется, как ребенок на Рождество. — Нам еще предстоит долгий путь домой.
— Вот тут вы правы, подполковник, — согласился Уол.
Люгер посмотрел на Макланана.
— Подполковник? Ты уже подполковник?
— Старайтесь поменьше говорить и оставьте свои вопросы на потом, лейтенант, — посоветовал Уол. — Мы еще не выбрались из этой проклятой дыры.
Лицо, Люгера напряглось и помрачнело, он откинул голову назад, словно смирился с мыслью о смерти.
— Не позволяй ему давить на тебя, Дэйв, — с улыбкой заметил Бриггс. — Он — морской пехотинец, поэтому ко всему относится свысока.
— Вам тоже не мешало бы помолчать, Бриггс. — Уол подождал, пока санитар закончит свою работу, и спросил: — Он сможет двигаться? — Санитар кивнул и принялся осматривать голову Люгера. — Тогда, парни, давайте убираться отсюда к чертовой матери.
Сначала Макланан и Ормак отвели двух морских пехотинцев туда, где находились инструктор и пилот «Молота», затем все вместе поднялись из подвала на первый этаж здания.
Сержант Тримбл разговаривал с радистом, когда увидел выходивших из подвала морских пехотинцев. Когда они подошли ближе, он приказал:
— Докладывай, Уол.
— Мы со вторым отделением и капитаном Бриггсом осмотрели первый этаж подвала, как ты и приказывал. Во время осмотра обнаружили заблокированную дверь и инфракрасную ленту с личным номером Макланана. Тогда мы спустились на второй этаж подвала, где обнаружили Макланана, генерала Ормака и этого человека, которого они опознали как Краснохвостого Ястреба.
— Ладно, не пори чепуху, — воскликнул Тримбл. Он подошел к тому месту, где рядом с другими ранеными лежал Люгер. — Кто вы такой? — спросил он.
— Меня зовут Иван Сергеевич... — начал было Люгер по-русски, но спохватился. — Я — Дэвид Люгер. — Он повернул голову, неуверенно улыбнулся Макланану и добавил: — ВВС США.
— Почему он говорит по-русски?.. Макланан, вы уверены, что это тот самый человек? — рявкнул Тримбл.
— Абсолютно уверен, — ответил Макланан. — Он подвергался психологической обработке, его убеждали, что он русский ученый.
Похоже, слова Макланана совершенно не убедили Тримбла.
— Ладно. Допросим его позже. Обыщите его на предмет наличия оружия или микропередатчиков.
— Обыскать его? — удивился Макланан. — Да на нем ничего нет, кроме рваных брюк.
— А мне плевать, будь он хоть совершенно голый. Я буду считать его неустановленным иностранцем, пока разведчики не убедят меня в обратном. Обыщите его, наденьте наручники и выставьте охрану. И я больше не потерплю от вас никаких возражений, Макланан. — Тримбл отвернулся и посмотрел на лейтенанта Маркса. — Каково состояние лейтенанта?
— Похоже, серьезная травма головы, сержант, — ответил санитар. — Требуется немедленная эвакуация. С сержантом Макколлом все будет в порядке. У майора Кука сломана левая нога и тоже травма головы. — Он кивнул в сторону тела второго пилота, лицо которого было накрыто чьей-то курткой. — Капитан Брандт мертв.
Макланан бросил взгляд в коридор и увидел еще четыре трупа с закрытыми лицами и троих раненых. Из сорока восьми пехотинцев, участвовавших в этой операции, включая экипажи «Молотов», восемь были убиты и еще восемь серьезно ранены. Еще у десятка пехотинцев были перевязаны головы, руки, ноги, плечи.
— Нас здорово потрепали, и все это ради одного летуна, который говорит по-русски, — сердито бросил Тримбл, помотав головой. Посмотрев на Макланана и Ормака, он добавил: — Ладно, по крайней мере, вы хоть уцелели и не бросили раненых. — Похоже, это была единственная благодарность, которую они заслужили. — Значит, так, детки, у нас имеется тридцать два морских пехотинца, чтобы защищать это здание, пока за нами не прилетят. Четыре группы и зенитчики со «Стингерами» будут находиться на крыше, две — на лестнице. Дверь в подвал закрыть и установить «растяжки». Четверо займутся проверкой каждого этажа, остальным находиться на первом этаже. Выставить охрану в каждом конце коридора и перед главным входом в здание.
— Вы трое, — обратился Тримбл к Бриггсу, Ормаку и Макланану, — обыщите на верхних этажах каждый стол и каждый шкаф. У каждого из вас будет мешок для сбора документов. Как только заполните его, докладывайте мне. За мешки отвечаете головой, они важнее, чем вы сами. И если в вертолете не хватит места, вы останетесь, а мешки улетят. Если уж мы пожертвовали жизнями морских пехотинцев, чтобы доставить вас сюда, то потрудитесь хоть чуть-чуть оправдать эти жертвы.
Бриггс уже собрался врезать Тримблу по морде за такие слова — разговаривать подобным тоном с офицерами, пусть даже и из другого рода войск, было просто недопустимо, — но все же сумел взять себя в руки.
С трудом сдерживаясь, Ормак спросил:
— Сколько у нас есть времени до возвращения «Молота»?
— Второй «Молот» приземлился на территории посольства, чтобы заправиться и кое-что подремонтировать, — ответил Тримбл. — По графику он должен быть над крышей через пятнадцать минут. Поскольку мы лишились одного «Молота», ему придется совершить два рейса. Первым отправим раненых, убитых и штурмовую группу, а вторым — группу прикрытия. Значит, у вас всего около тридцати минут.
— Тридцать минут!
— Черт побери, а вы как думали, сэр? Может, надеетесь, что МСБ и СНГ позволят нам копаться в их секретах недельку или две? Да нам повезет, если у вас будет десять минут. Мои морские пехотинцы не привыкли торчать на месте, когда дело сделано, особенно когда противник знает о нас. Обычно мы наносим удар и сматываемся, а теперь вот вынуждены ждать вас троих. Действуйте, сэр. Вы будете собирать важные документы, касающиеся советского бомбардировщика-"невидимки", пока я не прикажу вам закончить и подняться на крышу для эвакуации. Вам все ясно, сэр?
— А как же ангары? — поинтересовался Макланан. — Сам бомбардировщик может представлять...
— Если хотите отправиться туда прямо сейчас, сэр, то пожалуйста, — оборвал его Тримбл, маскируя свою грубость непременным добавлением слова «сэр». — Возможно, там вашу задницу разнесут на куски, но идите, если уж не можете без приключений.
— Но сам самолет нас очень интересует, — поддержал Макланана Ормак. — Если удастся сфотографировать советский бомбардировщик-"невидимку", это будут лучшие разведывательные данные...
— А кроме того, — вмешался Макланан, — хранящиеся здесь документы могут оказаться устаревшими или бесполезными для нас. Нужная нам документация находится в кабинетах ангаров...
— Черт побери, сэр, меня не интересует, что вы считаете наиболее важным объектом, — рявкнул Тримбл. — Мне наплевать на ваше мнение. Неужели вы, офицеры, не можете уяснить это для себя? Мне приказали найти Краснохвостого Ястреба и дать вам время покопаться в бумагах, касающихся этого экспериментального самолета. И ни слова не было сказано о фотографиях или осмотре самолета. И кроме того, мне не сказали, сколько отвести вам времени на просмотр бумаг, в этом вопросе право принимать решение оставили капитану Снайдеру и мне. А теперь — вперед. Когда я прикажу вам подняться на крышу для эвакуации, ваши мешки должны быть полными, как мешок Санта-Клауса.
Калининград, Россия,
13 апреля, 04.50 по калининградскому времени.
Генерал Антон Осипович Вощанка, сидевший внутри своего штабного «Зила», держался за кожаную ручку над стеклом, а машина, резко поворачивая, мчалась по улицам Калининграда. Было около половины пятого утра, но улицы выглядели более людными, чем обычно. Прохожие останавливались и показывали на огромную темно-синюю машину, словно узнавали ехавшего в ней. «Неужели горожане знают?» — подумал Вощанка. Новости, а особенно плохие, распространяются очень быстро. Огромную бронированную машину, весившую на несколько тонн больше обычного автомобиля, слегка заносило на скользких улицах. Вощанка затянул потуже ремень безопасности и постарался сосредоточиться на докладе своего начальника штаба.
— ...Они провели серию быстрых налетов, но литовцы знали, на что нападать. Вывели из строя силовые трансформаторы, радары, центры связи... И не просто антенны и линии передач, и реле и центры управления. Взорвали несколько стратегически важных железнодорожных и шоссейных мостов. Наши люди почти не пострадали, но разрушения обширные. Базы полностью остались без телефонной и радиосвязи, и все это в течение часа с момента первого нападения.
— Общий сигнал тревоги передан? — поинтересовался Вощанка.
— Да, товарищ генерал, но мы имеем подтверждение о получении сигнала тревоги только от тридцати из крупнейших баз и объектов. От других подтверждения нет. Из тех, кто подтвердил получение сигнала тревоги, все, кроме троих, докладывают, что их атакуют или уже атаковали, нанеся ущерб.
— Пальсикас заплатит за это, — с угрозой в голосе произнес Вощанка. — Господи, я заставлю его заплатить! Он понимает, с кем имеет дело? Я хочу, чтобы его нашли и арестовали...
— Сейчас он, по всей видимости, находится в научно-исследовательском институте «Физикоус».
У Вощанки аж рот раскрылся от удивления.
— Они напали на «Физикоус»!
— Не просто напали, товарищ генерал. Они его захватили. Единственный объект, который литовцы атаковали, заняли, но — не ушли. В самом институте и на аэродроме примерно четыреста — пятьсот литовских солдат, да еще тысяча или две патрулируют город.
— Ты говорил, что над городом и «Физикоусом» замечены самолеты американской морской пехоты. Значит, морские пехотинцы вместе с литовцами нападают на наши объекты?
— Еще не ясно, какая связь между литовцами и американцами, — ответил начальник штаба. — Но все-таки похоже, что они действуют заодно.
— Было какое-нибудь заявление от американцев? Что-нибудь передавали по телевидению из Минска?
— Ничего, товарищ генерал.
— Невероятно, — пробормотал Вощанка. — Американцы без объявления войны атакуют базы и военные объекты СНГ и Беларуси... и делают это на территории маленькой Литвы! — Несмотря на внешнюю браваду, Вощанка здорово встревожился. Если тут замешаны американцы, то ему вполне грозит потеря своего командного поста, не говоря уж о жизни. Он и так едва не потерял свой пост несколько недель назад — после того как Пальсикас пожаловался на него президенту Литвы. Но генералу удалось убедить Совет министров СНГ оставить его на месте. А после беспорядков у Денерокина Совет министров убедился в правильности своего решения. Они никогда не узнают о его роли в провоцировании этой кровавой бойни. А вот американцы, те дотошные и злопамятные... — В качестве базы для проведения своей операции они используют посольство?
— Да, товарищ генерал. Замечено по крайней мере два штурмовых вертолета, опознанных как вертолеты морской пехоты АН-1 «Морская змея», оба полностью вооружены. И один транспортный вертолет «Жеребец-Супер», но он, похоже, поврежден и ремонтируется. В посольстве высадилось как минимум сто морских пехотинцев, и теперь их там в общей сложности сто пятьдесят. Три других «Жеребца-Супер» эвакуировали персонал посольства.
Офицер охраны, сидевший впереди и выполнявший функции радиста, передал начальнику штаба сообщение.
— На территории посольства замечен еще один самолет, опознан как самолет-вертолет морской пехоты MV-22 по прозвищу «Морской молот». Похоже, он тоже поврежден. Наблюдатели докладывают, что из него вынесли четверых убитых и раненых.
— Он прилетел из «Физикоуса»? — спросил Вощанка.
— Да, товарищ генерал. Это подтверждает идентификацию сбитого в «Физикоусе» самолета-вертолета. В современную эскадрилью морской пехоты обычно входят от шести до восьми таких самолетов, а также вертолеты «Морская змея» и «Жеребец-Супер».
— Известно точное количество морских пехотинцев, находящихся в «Физикоусе»?
— Нет, товарищ генерал. Там находились сотрудники МСБ, передававшие по радио разведывательную информацию о противнике, но литовцы выбили их из «Физикоуса». Обычно на борту такого самолета находится до двадцати морских пехотинцев плюс шесть человек экипажа.
— Значит, можно предположить, что на территории «Физикоуса» около сорока морских пехотинцев... — прикинул Вощанка. — Но это же очень мало!
— Никакой дополнительной информации от сотрудников МСБ больше не поступало. «Физикоус» обороняют несколько сотен омоновцев. И получается, что эти сорок морских пехотинцев разгромили противника, превосходящего его по численности в десять раз...
— С помощью литовцев, — напомнил Вощанка, качая головой. — Чудовищное поражение! Должно быть, самое крупное поражение советских войск со времен Афганистана.
Выслушав очередное сообщение радиста, начальник штаба обратился к Вощанке:
— По первой линии звонит генерал МСБ Габович.
— Габович? А как он узнал номер этого телефона? — Бессмысленно было задавать такой вопрос, ведь Габович как-никак служил в КГБ. Возможно, он даже знал номер телефона, установленного у постели президента США. Вощанка нажал кнопку первой линии и снял трубку телефона.
— Генерал Вощанка слушает.
— Чем вы занимаетесь, Вощанка? — спросил Габович. — Черт побери, что происходит? Вы — командующий, в конце концов, или нет?
— О чем вы говорите, Габович?
— Генерал Пальсикас и его бандиты напали на «Физикоус». Над городом летают вертолеты. Я потерял связь со своим заместителем и командиром омоновцев в «Физикоусе»... Думаю, Пальсикас их всех расстрелял.
— "Физикоус" атаковали американские морские пехотинцы, — сообщил Вощанка.
— Что? Морские пехотинцы? В Литве?.. — Габович подумал, не пьян ли Вощанка.
Быстро, без деталей, Вощанка рассказал Габовичу о серии нападений на военные объекты по всей Литве, о прибытии дополнительных ста морских пехотинцев в американское посольство и о захвате «Физикоуса».
— Это означает крушение вашего плана относительно Литвы, не так ли? — спросил Вощанка, закончив излагать события.
Ответа не последовало.
Вощанка уже собирался положить трубку и закончить разговор с этим возомнившим о себе русским, как наконец в трубке снова раздался голос Габовича:
— Нет, генерал, это прекрасная возможность для его осуществления. Немедленно выдвигайте войска из Калининградской области и Беларуси и начинайте военные действия. Лучшего момента не будет.
— А теперь послушайте меня, Габович... — начал было Вощанка, но замолчал, понимая, что Габович прав. После всех этих налетов Вощанка как командующий войсками СНГ в Литве мог... да нет, просто обязан был принять соответствующие меры для защиты солдат и собственности СНГ. В Литве явно действовали террористы. Правда, говорили, что это литовские солдаты, но ведь правительство Литвы не предупреждало о подобных акциях. Возможно, они не подчинялись правительству... Пальсикас мог просто сойти с ума и действовать самостоятельно. Может быть, именно Пальсикас пытается совершить военный переворот или завладеть грозным оружием, имеющимся в «Физикоусе», для своих личных целей? Да, возможно, так оно и есть. Или, во всяком случае, Вощанка сможет именно так представить всю картину Совету министров СНГ.
В любом случае момент для выступления сейчас очень подходящий. Поскольку система военной связи в Литве нарушена, сведения о продвижении его войск будут поступать с задержкой, возможно, на несколько часов, и это даже в дневное время. А за эти часы его войска смогут захватить всю страну. Вощанка почувствовал, как запылало его лицо в предвкушении победы.
Но готов ли он к этому шагу? Где же были Габович и МСБ, когда все это началось? Может быть... лучше подождать?
— А что если американцы решили оказать помощь литовцам? — спросил Вощанка. — Они могут противопоставить нам серьезную силу. Мне нужно время, чтобы привести в готовность мои войска.
— Ваши войска уже должны быть готовы, генерал, — прошипел Габович. — Готов поспорить, что это так... А вот вы колеблетесь. Я наблюдал, как ваши войска маневрировали в последние дни, занимая наиболее выгодные позиции. У вашей авиации наверняка имеются сведения об ориентирах, целях, пунктах сосредоточения, в последнее время ваши самолеты действовали активно, пересекая границу и совершая полеты над территорией Литвы. Ваш час настал, генерал Вощанка, и вы это понимаете. Прочь все колебания! Такой возможности может снова не представиться много лет. — Габович замолчал, давая Вощанке несколько секунд на размышление, потом добавил: — Можете также атаковать американские вертолеты на территории посольства.
— Атаковать американское посольство? — аж задохнулся Вощанка.
— Но вы же сами говорите, что на территории посольства три — а может, и больше — штурмовых вертолета. Они должны быть уничтожены, генерал, прежде чем обнаружится продвижение наших войск. И еще вам следует продемонстрировать американцам, что мы решительно расправимся с любыми иностранными войсками, которые попытаются нарушить наши планы.
Вощанке следовало бы догадаться, что Габович просто манипулирует им, говоря «наши» и «мы», ведь было совершенно ясно, что в боевых действиях примут участие только войска Вощанки. Но охваченный возбуждением Вощанка не обратил внимания на эту игру словами. Ведь действительно предоставлялась прекрасная возможность. Гораздо лучшая, чем он мог даже себе представить. И если все получится, у него появится реальный шанс создать новую, сильную империю. В которой он ни перед кем не будет отчитываться. И которой будет управлять железной рукой. Не сказав больше Габовичу ни слова, Вощанка положил трубку, задумался на минуту, а затем обратился к своему начальнику штаба:
— Соедини меня с полковником Цвирко из 51-й воздушной армии. Я хочу поговорить с ним немедленно. К моему приезду в штаб должен быть готов приказ о начале боевых действий для 5-й и 7-й армий. — И Вощанка обратился к шоферу: — Включи сирену, чтобы освободили дорогу, а то я возьму пистолет и сам начну освобождать ее.
13 апреля, 04.08 по вильнюсскому времени.
— Вот оно! — крикнул Ормак. — Я кое-что нашел! — Он рылся в сейфе, полном документов, который Бриггс и один из морских пехотинцев взорвали небольшим зарядом взрывчатки С-4. Макланан и Бриггс подбежали к нему. — Посмотрите... похоже, это доклад ученых правительственным организациям. Тут есть слайды, видеокассеты, текст, расчет стоимости проекта.
— Я тоже кое-что нашел, — сообщил Бриггс. — По-моему, это перечень секретных документов с указанием шкафов, в которых они хранятся. Попрошу сержанта Хаскелла перевести. — Специальные группы морских пехотинцев, подобные той, что действовала сейчас в «Физикоусе», обычно имели в своем составе по крайней мере одного человека, хорошо знающего местный язык. Таким человеком был Эндрю Хаскелл, один из морских пехотинцев, охранявших лестницу.
Макланан и Ормак набивали документами и видеокассетами свои зеленые брезентовые мешки. Не прерывая работы, Макланан заметил:
— Боже мой, Джон, вы можете поверить в то, что мы делаем? Находимся в совершенно секретной советской лаборатории и обыскиваем ее! И мы нашли Дэйва. Нет, я просто не могу в это поверить.
— Я тоже, — буркнул Ормак. — Но очень хочу убраться отсюда. Если мы не сможем обследовать ангары, то какой смысл торчать здесь? Мы нашли Дэвида, с ним все в порядке. Так давайте смываться отсюда.
— Да... но разве вам не хочется взглянуть на этот бомбардировщик?
— Взгляни сюда, — предложил Ормак, проигнорировав вопрос Макланана. — Это слайд из отчета... Послушай, да ведь на нем заснят испытательный полет бомбардировщика! Здесь даже дата имеется... Эй! Да он проводился всего неделю назад! Похоже, что эта штука уже готова к полетам!
— Давайте попросим разрешения у капитана Снайдера осмотреть ангары, — предложил Макланан. — Мне ужасно не хочется действовать через голову сержанта Тримбла, но нам не удастся убедить его. Эти морские пехотинцы — храбрые сукины дети, но, если осмотр ангаров не предусмотрен планом операции, они не позволят этого делать.
— Послушай, Патрик, я не собираюсь вмешиваться в их план, потому что они отвечают за нашу безопасность, — сказал Ормак, и Макланан согласно кивнул. — Но ничто не мешает мне обратиться к Снайдеру, а операцией, в конце концов, руководит Снайдер, а не Тримбл.
Сложив все собранные документы в один мешок, Ормак и Макланан вышли к главной лестнице, и охрана проводила их на крышу. Начал накрапывать мелкий дождь, и от этого только усилились нервное напряжение и чувство страха.
Ормак бросил набитый зеленый брезентовый мешок возле двери шахты лифта, выступавший над ней козырек защищал мешок от дождя.
Капитан Эдвард Снайдер, укрытый плащ-накидкой, сидел возле портативной, размером с портфель, радиостанции, водрузив на голову наушники. Начальник штаба листал маленький блокнот. Время от времени Снайдер подносил к глазам бинокль ночного видения и осматривал ближайшие здания и ангары. Когда к нему подошли Ормак и Макланан, он опустил бинокль.
— Вы уже управились, джентльмены? — спросил Снайдер. В предрассветных сумерках Ормак мог видеть усталость и озабоченность на его лице. Генерал не знал, была ли это первая настоящая операция Снайдера или ему уже приходилось участвовать в десятках подобных операций, но поникшие плечи и искривленные губы капитана явно свидетельствовали о том, что ему сейчас очень трудно.
У Люгера дрогнули веки, он открыл глаза и заморгал, пытаясь разглядеть в темноте склонившееся над ним окровавленное усталое лицо.
— Что? — спросил он по-русски. — Кто это?
— Дэйв, это я, Патрик. Все в порядке. Это я. Твой напарник... Патрик.
Глаза Люгера раскрылись еще шире, и Патрик удивился, почувствовав, как ладонь Люгера ощупывает его лицо и покрытые засохшей кровью волосы.
— Па... Патрик? Это ты?
— Да, Дэйв. — Радость настолько переполняла сердце Макланана, что он с трудом сдержал слезы. — Да, это я...
— Как трогательно, — раздался сзади слабый голос Вадима Терехова, в руке которого непонятно каким образом оказался пистолет. Залитая кровью, обмотанная парашютным шнуром ручка десантного ножа так и торчала из его живота. — Значит... вы старые друзья, да? — прошептал он по-английски. — Тогда можете присоединиться ко мне в аду. — Трясущейся рукой Терехов поднял пистолет и прицелился Макланану в затылок. — Прощайте...
— Нет, это ты прощай, сволочь. — Генерал Джон Ормак направил на Терехова автомат и нажал на спусковой крючок. Очередь из тридцати двух пуль, длившаяся около трех секунд, изрешетила тело Терехова, и вот теперь он был окончательно мертв. Ведь на нем не было толстого кевларового бронежилета, как на Ормаке...
— Туда ему и дорога, — произнес Ормак. — Ну кто теперь скажет, что я не могу попасть в широкую стену гаража? — Он отбросил автомат и опустился на колени возле Дэвида. — Люгер, это ты? Ты в порядке, лейтенант?
Автоматная очередь, похоже, окончательно привела Люгера в чувство, глаза его округлились в изумлении, когда он повернул голову и увидел Ормака.
— Полковник... полковник Ормак, это вы? Вы тоже здесь! Это просто сон какой-то из давнего прошлого.
— Да, это точно я, — с гордостью заявил Ормак. — И можешь называть меня генерал, сынок.
— Слушаюсь, — ответил Люгер, слабо улыбнувшись. — Слушаюсь, генерал. Мне надо было бы догадаться. Патрик?
— Я здесь, Дэйв.
Ормак протянул Макланану свою аптечку, и тот занялся выходным отверстием от пули на спине Люгера.
— Мы сейчас отправимся домой?
Но Макланан не успел ответить. Он услышал шаги в темноте, быстро схватил с пола пистолет, повернулся и прицелился в темноту.
— Отлично действуете, полковник, — похвалил сержант Уол, выходя на свет. Тут же появились еще трое морских пехотинцев. Уол поднял кверху очки ночного видения и сказал, изобразив подобие улыбки: — В первую секунду я подумал, что мои очки вышли из строя... потому что в эту секунду вы были похожи на настоящего морского пехотинца. — Он кивнул в сторону Люгера: — Кто это? Краснохвостый Ястреб? — Тут Уол заметил изуродованное тело Терехова. — Надеюсь, это не он...
— Что? — спросил Люгер по-русски.
— О, отлично. Вы захватили русского...
— Нет, это он, — оборвал Уола Макланан. — Сержант Уол, разрешите представить вам старшего лейтенанта Дэвида Люгера, ВВС США. Дэйв, это сержант Уол. Пусть кто-нибудь поможет мне перевязать ему рану.
— Рурк, займись, — приказал сержант, обращаясь к морскому пехотинцу с зеленой медицинской сумкой. Присев, Уол потрепал Люгера по ноге и ободряюще улыбнулся. — Рад познакомиться с вами, лейтенант. Я рад, что Макланан и Ормак нашли вас, и еще рад тому, что вы живы. — Затем сержант посмотрел на Ормака, который сидел возле стены, массируя то место на груди, куда его ударила пуля Терехова, и добавил: — Черт возьми, генерал, а Люгер даже костлявее вас! Что это с вами, летунами, такое? Питаете отвращение к физическим упражнениям?
Внезапно возле Люгера появился Хэл Бриггс, он схватил Дэвида за плечи и начал трясти, пока не увидел, что глаза Люгера округлились от боли.
— Дэйв Люгер! Черт побери, Люгер, ты жив... Я хотел сказать... очень рад видеть тебя!
— Хэл... Хэл Бриггс? Боже мой, я не могу поверить в это. И ты тоже здесь? — Люгер взглянул на Макланана и спросил: — А Венди и Анжелину я тоже сейчас увижу?
— Нет, придется подождать, дружище, — ответил Макланан, видя, что Люгер радуется, как ребенок на Рождество. — Нам еще предстоит долгий путь домой.
— Вот тут вы правы, подполковник, — согласился Уол.
Люгер посмотрел на Макланана.
— Подполковник? Ты уже подполковник?
— Старайтесь поменьше говорить и оставьте свои вопросы на потом, лейтенант, — посоветовал Уол. — Мы еще не выбрались из этой проклятой дыры.
Лицо, Люгера напряглось и помрачнело, он откинул голову назад, словно смирился с мыслью о смерти.
— Не позволяй ему давить на тебя, Дэйв, — с улыбкой заметил Бриггс. — Он — морской пехотинец, поэтому ко всему относится свысока.
— Вам тоже не мешало бы помолчать, Бриггс. — Уол подождал, пока санитар закончит свою работу, и спросил: — Он сможет двигаться? — Санитар кивнул и принялся осматривать голову Люгера. — Тогда, парни, давайте убираться отсюда к чертовой матери.
Сначала Макланан и Ормак отвели двух морских пехотинцев туда, где находились инструктор и пилот «Молота», затем все вместе поднялись из подвала на первый этаж здания.
Сержант Тримбл разговаривал с радистом, когда увидел выходивших из подвала морских пехотинцев. Когда они подошли ближе, он приказал:
— Докладывай, Уол.
— Мы со вторым отделением и капитаном Бриггсом осмотрели первый этаж подвала, как ты и приказывал. Во время осмотра обнаружили заблокированную дверь и инфракрасную ленту с личным номером Макланана. Тогда мы спустились на второй этаж подвала, где обнаружили Макланана, генерала Ормака и этого человека, которого они опознали как Краснохвостого Ястреба.
— Ладно, не пори чепуху, — воскликнул Тримбл. Он подошел к тому месту, где рядом с другими ранеными лежал Люгер. — Кто вы такой? — спросил он.
— Меня зовут Иван Сергеевич... — начал было Люгер по-русски, но спохватился. — Я — Дэвид Люгер. — Он повернул голову, неуверенно улыбнулся Макланану и добавил: — ВВС США.
— Почему он говорит по-русски?.. Макланан, вы уверены, что это тот самый человек? — рявкнул Тримбл.
— Абсолютно уверен, — ответил Макланан. — Он подвергался психологической обработке, его убеждали, что он русский ученый.
Похоже, слова Макланана совершенно не убедили Тримбла.
— Ладно. Допросим его позже. Обыщите его на предмет наличия оружия или микропередатчиков.
— Обыскать его? — удивился Макланан. — Да на нем ничего нет, кроме рваных брюк.
— А мне плевать, будь он хоть совершенно голый. Я буду считать его неустановленным иностранцем, пока разведчики не убедят меня в обратном. Обыщите его, наденьте наручники и выставьте охрану. И я больше не потерплю от вас никаких возражений, Макланан. — Тримбл отвернулся и посмотрел на лейтенанта Маркса. — Каково состояние лейтенанта?
— Похоже, серьезная травма головы, сержант, — ответил санитар. — Требуется немедленная эвакуация. С сержантом Макколлом все будет в порядке. У майора Кука сломана левая нога и тоже травма головы. — Он кивнул в сторону тела второго пилота, лицо которого было накрыто чьей-то курткой. — Капитан Брандт мертв.
Макланан бросил взгляд в коридор и увидел еще четыре трупа с закрытыми лицами и троих раненых. Из сорока восьми пехотинцев, участвовавших в этой операции, включая экипажи «Молотов», восемь были убиты и еще восемь серьезно ранены. Еще у десятка пехотинцев были перевязаны головы, руки, ноги, плечи.
— Нас здорово потрепали, и все это ради одного летуна, который говорит по-русски, — сердито бросил Тримбл, помотав головой. Посмотрев на Макланана и Ормака, он добавил: — Ладно, по крайней мере, вы хоть уцелели и не бросили раненых. — Похоже, это была единственная благодарность, которую они заслужили. — Значит, так, детки, у нас имеется тридцать два морских пехотинца, чтобы защищать это здание, пока за нами не прилетят. Четыре группы и зенитчики со «Стингерами» будут находиться на крыше, две — на лестнице. Дверь в подвал закрыть и установить «растяжки». Четверо займутся проверкой каждого этажа, остальным находиться на первом этаже. Выставить охрану в каждом конце коридора и перед главным входом в здание.
— Вы трое, — обратился Тримбл к Бриггсу, Ормаку и Макланану, — обыщите на верхних этажах каждый стол и каждый шкаф. У каждого из вас будет мешок для сбора документов. Как только заполните его, докладывайте мне. За мешки отвечаете головой, они важнее, чем вы сами. И если в вертолете не хватит места, вы останетесь, а мешки улетят. Если уж мы пожертвовали жизнями морских пехотинцев, чтобы доставить вас сюда, то потрудитесь хоть чуть-чуть оправдать эти жертвы.
Бриггс уже собрался врезать Тримблу по морде за такие слова — разговаривать подобным тоном с офицерами, пусть даже и из другого рода войск, было просто недопустимо, — но все же сумел взять себя в руки.
С трудом сдерживаясь, Ормак спросил:
— Сколько у нас есть времени до возвращения «Молота»?
— Второй «Молот» приземлился на территории посольства, чтобы заправиться и кое-что подремонтировать, — ответил Тримбл. — По графику он должен быть над крышей через пятнадцать минут. Поскольку мы лишились одного «Молота», ему придется совершить два рейса. Первым отправим раненых, убитых и штурмовую группу, а вторым — группу прикрытия. Значит, у вас всего около тридцати минут.
— Тридцать минут!
— Черт побери, а вы как думали, сэр? Может, надеетесь, что МСБ и СНГ позволят нам копаться в их секретах недельку или две? Да нам повезет, если у вас будет десять минут. Мои морские пехотинцы не привыкли торчать на месте, когда дело сделано, особенно когда противник знает о нас. Обычно мы наносим удар и сматываемся, а теперь вот вынуждены ждать вас троих. Действуйте, сэр. Вы будете собирать важные документы, касающиеся советского бомбардировщика-"невидимки", пока я не прикажу вам закончить и подняться на крышу для эвакуации. Вам все ясно, сэр?
— А как же ангары? — поинтересовался Макланан. — Сам бомбардировщик может представлять...
— Если хотите отправиться туда прямо сейчас, сэр, то пожалуйста, — оборвал его Тримбл, маскируя свою грубость непременным добавлением слова «сэр». — Возможно, там вашу задницу разнесут на куски, но идите, если уж не можете без приключений.
— Но сам самолет нас очень интересует, — поддержал Макланана Ормак. — Если удастся сфотографировать советский бомбардировщик-"невидимку", это будут лучшие разведывательные данные...
— А кроме того, — вмешался Макланан, — хранящиеся здесь документы могут оказаться устаревшими или бесполезными для нас. Нужная нам документация находится в кабинетах ангаров...
— Черт побери, сэр, меня не интересует, что вы считаете наиболее важным объектом, — рявкнул Тримбл. — Мне наплевать на ваше мнение. Неужели вы, офицеры, не можете уяснить это для себя? Мне приказали найти Краснохвостого Ястреба и дать вам время покопаться в бумагах, касающихся этого экспериментального самолета. И ни слова не было сказано о фотографиях или осмотре самолета. И кроме того, мне не сказали, сколько отвести вам времени на просмотр бумаг, в этом вопросе право принимать решение оставили капитану Снайдеру и мне. А теперь — вперед. Когда я прикажу вам подняться на крышу для эвакуации, ваши мешки должны быть полными, как мешок Санта-Клауса.
* * *
Штаб-квартира Западной группировки войск СНГ,Калининград, Россия,
13 апреля, 04.50 по калининградскому времени.
Генерал Антон Осипович Вощанка, сидевший внутри своего штабного «Зила», держался за кожаную ручку над стеклом, а машина, резко поворачивая, мчалась по улицам Калининграда. Было около половины пятого утра, но улицы выглядели более людными, чем обычно. Прохожие останавливались и показывали на огромную темно-синюю машину, словно узнавали ехавшего в ней. «Неужели горожане знают?» — подумал Вощанка. Новости, а особенно плохие, распространяются очень быстро. Огромную бронированную машину, весившую на несколько тонн больше обычного автомобиля, слегка заносило на скользких улицах. Вощанка затянул потуже ремень безопасности и постарался сосредоточиться на докладе своего начальника штаба.
— ...Они провели серию быстрых налетов, но литовцы знали, на что нападать. Вывели из строя силовые трансформаторы, радары, центры связи... И не просто антенны и линии передач, и реле и центры управления. Взорвали несколько стратегически важных железнодорожных и шоссейных мостов. Наши люди почти не пострадали, но разрушения обширные. Базы полностью остались без телефонной и радиосвязи, и все это в течение часа с момента первого нападения.
— Общий сигнал тревоги передан? — поинтересовался Вощанка.
— Да, товарищ генерал, но мы имеем подтверждение о получении сигнала тревоги только от тридцати из крупнейших баз и объектов. От других подтверждения нет. Из тех, кто подтвердил получение сигнала тревоги, все, кроме троих, докладывают, что их атакуют или уже атаковали, нанеся ущерб.
— Пальсикас заплатит за это, — с угрозой в голосе произнес Вощанка. — Господи, я заставлю его заплатить! Он понимает, с кем имеет дело? Я хочу, чтобы его нашли и арестовали...
— Сейчас он, по всей видимости, находится в научно-исследовательском институте «Физикоус».
У Вощанки аж рот раскрылся от удивления.
— Они напали на «Физикоус»!
— Не просто напали, товарищ генерал. Они его захватили. Единственный объект, который литовцы атаковали, заняли, но — не ушли. В самом институте и на аэродроме примерно четыреста — пятьсот литовских солдат, да еще тысяча или две патрулируют город.
— Ты говорил, что над городом и «Физикоусом» замечены самолеты американской морской пехоты. Значит, морские пехотинцы вместе с литовцами нападают на наши объекты?
— Еще не ясно, какая связь между литовцами и американцами, — ответил начальник штаба. — Но все-таки похоже, что они действуют заодно.
— Было какое-нибудь заявление от американцев? Что-нибудь передавали по телевидению из Минска?
— Ничего, товарищ генерал.
— Невероятно, — пробормотал Вощанка. — Американцы без объявления войны атакуют базы и военные объекты СНГ и Беларуси... и делают это на территории маленькой Литвы! — Несмотря на внешнюю браваду, Вощанка здорово встревожился. Если тут замешаны американцы, то ему вполне грозит потеря своего командного поста, не говоря уж о жизни. Он и так едва не потерял свой пост несколько недель назад — после того как Пальсикас пожаловался на него президенту Литвы. Но генералу удалось убедить Совет министров СНГ оставить его на месте. А после беспорядков у Денерокина Совет министров убедился в правильности своего решения. Они никогда не узнают о его роли в провоцировании этой кровавой бойни. А вот американцы, те дотошные и злопамятные... — В качестве базы для проведения своей операции они используют посольство?
— Да, товарищ генерал. Замечено по крайней мере два штурмовых вертолета, опознанных как вертолеты морской пехоты АН-1 «Морская змея», оба полностью вооружены. И один транспортный вертолет «Жеребец-Супер», но он, похоже, поврежден и ремонтируется. В посольстве высадилось как минимум сто морских пехотинцев, и теперь их там в общей сложности сто пятьдесят. Три других «Жеребца-Супер» эвакуировали персонал посольства.
Офицер охраны, сидевший впереди и выполнявший функции радиста, передал начальнику штаба сообщение.
— На территории посольства замечен еще один самолет, опознан как самолет-вертолет морской пехоты MV-22 по прозвищу «Морской молот». Похоже, он тоже поврежден. Наблюдатели докладывают, что из него вынесли четверых убитых и раненых.
— Он прилетел из «Физикоуса»? — спросил Вощанка.
— Да, товарищ генерал. Это подтверждает идентификацию сбитого в «Физикоусе» самолета-вертолета. В современную эскадрилью морской пехоты обычно входят от шести до восьми таких самолетов, а также вертолеты «Морская змея» и «Жеребец-Супер».
— Известно точное количество морских пехотинцев, находящихся в «Физикоусе»?
— Нет, товарищ генерал. Там находились сотрудники МСБ, передававшие по радио разведывательную информацию о противнике, но литовцы выбили их из «Физикоуса». Обычно на борту такого самолета находится до двадцати морских пехотинцев плюс шесть человек экипажа.
— Значит, можно предположить, что на территории «Физикоуса» около сорока морских пехотинцев... — прикинул Вощанка. — Но это же очень мало!
— Никакой дополнительной информации от сотрудников МСБ больше не поступало. «Физикоус» обороняют несколько сотен омоновцев. И получается, что эти сорок морских пехотинцев разгромили противника, превосходящего его по численности в десять раз...
— С помощью литовцев, — напомнил Вощанка, качая головой. — Чудовищное поражение! Должно быть, самое крупное поражение советских войск со времен Афганистана.
Выслушав очередное сообщение радиста, начальник штаба обратился к Вощанке:
— По первой линии звонит генерал МСБ Габович.
— Габович? А как он узнал номер этого телефона? — Бессмысленно было задавать такой вопрос, ведь Габович как-никак служил в КГБ. Возможно, он даже знал номер телефона, установленного у постели президента США. Вощанка нажал кнопку первой линии и снял трубку телефона.
— Генерал Вощанка слушает.
— Чем вы занимаетесь, Вощанка? — спросил Габович. — Черт побери, что происходит? Вы — командующий, в конце концов, или нет?
— О чем вы говорите, Габович?
— Генерал Пальсикас и его бандиты напали на «Физикоус». Над городом летают вертолеты. Я потерял связь со своим заместителем и командиром омоновцев в «Физикоусе»... Думаю, Пальсикас их всех расстрелял.
— "Физикоус" атаковали американские морские пехотинцы, — сообщил Вощанка.
— Что? Морские пехотинцы? В Литве?.. — Габович подумал, не пьян ли Вощанка.
Быстро, без деталей, Вощанка рассказал Габовичу о серии нападений на военные объекты по всей Литве, о прибытии дополнительных ста морских пехотинцев в американское посольство и о захвате «Физикоуса».
— Это означает крушение вашего плана относительно Литвы, не так ли? — спросил Вощанка, закончив излагать события.
Ответа не последовало.
Вощанка уже собирался положить трубку и закончить разговор с этим возомнившим о себе русским, как наконец в трубке снова раздался голос Габовича:
— Нет, генерал, это прекрасная возможность для его осуществления. Немедленно выдвигайте войска из Калининградской области и Беларуси и начинайте военные действия. Лучшего момента не будет.
— А теперь послушайте меня, Габович... — начал было Вощанка, но замолчал, понимая, что Габович прав. После всех этих налетов Вощанка как командующий войсками СНГ в Литве мог... да нет, просто обязан был принять соответствующие меры для защиты солдат и собственности СНГ. В Литве явно действовали террористы. Правда, говорили, что это литовские солдаты, но ведь правительство Литвы не предупреждало о подобных акциях. Возможно, они не подчинялись правительству... Пальсикас мог просто сойти с ума и действовать самостоятельно. Может быть, именно Пальсикас пытается совершить военный переворот или завладеть грозным оружием, имеющимся в «Физикоусе», для своих личных целей? Да, возможно, так оно и есть. Или, во всяком случае, Вощанка сможет именно так представить всю картину Совету министров СНГ.
В любом случае момент для выступления сейчас очень подходящий. Поскольку система военной связи в Литве нарушена, сведения о продвижении его войск будут поступать с задержкой, возможно, на несколько часов, и это даже в дневное время. А за эти часы его войска смогут захватить всю страну. Вощанка почувствовал, как запылало его лицо в предвкушении победы.
Но готов ли он к этому шагу? Где же были Габович и МСБ, когда все это началось? Может быть... лучше подождать?
— А что если американцы решили оказать помощь литовцам? — спросил Вощанка. — Они могут противопоставить нам серьезную силу. Мне нужно время, чтобы привести в готовность мои войска.
— Ваши войска уже должны быть готовы, генерал, — прошипел Габович. — Готов поспорить, что это так... А вот вы колеблетесь. Я наблюдал, как ваши войска маневрировали в последние дни, занимая наиболее выгодные позиции. У вашей авиации наверняка имеются сведения об ориентирах, целях, пунктах сосредоточения, в последнее время ваши самолеты действовали активно, пересекая границу и совершая полеты над территорией Литвы. Ваш час настал, генерал Вощанка, и вы это понимаете. Прочь все колебания! Такой возможности может снова не представиться много лет. — Габович замолчал, давая Вощанке несколько секунд на размышление, потом добавил: — Можете также атаковать американские вертолеты на территории посольства.
— Атаковать американское посольство? — аж задохнулся Вощанка.
— Но вы же сами говорите, что на территории посольства три — а может, и больше — штурмовых вертолета. Они должны быть уничтожены, генерал, прежде чем обнаружится продвижение наших войск. И еще вам следует продемонстрировать американцам, что мы решительно расправимся с любыми иностранными войсками, которые попытаются нарушить наши планы.
Вощанке следовало бы догадаться, что Габович просто манипулирует им, говоря «наши» и «мы», ведь было совершенно ясно, что в боевых действиях примут участие только войска Вощанки. Но охваченный возбуждением Вощанка не обратил внимания на эту игру словами. Ведь действительно предоставлялась прекрасная возможность. Гораздо лучшая, чем он мог даже себе представить. И если все получится, у него появится реальный шанс создать новую, сильную империю. В которой он ни перед кем не будет отчитываться. И которой будет управлять железной рукой. Не сказав больше Габовичу ни слова, Вощанка положил трубку, задумался на минуту, а затем обратился к своему начальнику штаба:
— Соедини меня с полковником Цвирко из 51-й воздушной армии. Я хочу поговорить с ним немедленно. К моему приезду в штаб должен быть готов приказ о начале боевых действий для 5-й и 7-й армий. — И Вощанка обратился к шоферу: — Включи сирену, чтобы освободили дорогу, а то я возьму пистолет и сам начну освобождать ее.
* * *
Авиаконструкторское бюро «Физикоус»,13 апреля, 04.08 по вильнюсскому времени.
— Вот оно! — крикнул Ормак. — Я кое-что нашел! — Он рылся в сейфе, полном документов, который Бриггс и один из морских пехотинцев взорвали небольшим зарядом взрывчатки С-4. Макланан и Бриггс подбежали к нему. — Посмотрите... похоже, это доклад ученых правительственным организациям. Тут есть слайды, видеокассеты, текст, расчет стоимости проекта.
— Я тоже кое-что нашел, — сообщил Бриггс. — По-моему, это перечень секретных документов с указанием шкафов, в которых они хранятся. Попрошу сержанта Хаскелла перевести. — Специальные группы морских пехотинцев, подобные той, что действовала сейчас в «Физикоусе», обычно имели в своем составе по крайней мере одного человека, хорошо знающего местный язык. Таким человеком был Эндрю Хаскелл, один из морских пехотинцев, охранявших лестницу.
Макланан и Ормак набивали документами и видеокассетами свои зеленые брезентовые мешки. Не прерывая работы, Макланан заметил:
— Боже мой, Джон, вы можете поверить в то, что мы делаем? Находимся в совершенно секретной советской лаборатории и обыскиваем ее! И мы нашли Дэйва. Нет, я просто не могу в это поверить.
— Я тоже, — буркнул Ормак. — Но очень хочу убраться отсюда. Если мы не сможем обследовать ангары, то какой смысл торчать здесь? Мы нашли Дэвида, с ним все в порядке. Так давайте смываться отсюда.
— Да... но разве вам не хочется взглянуть на этот бомбардировщик?
— Взгляни сюда, — предложил Ормак, проигнорировав вопрос Макланана. — Это слайд из отчета... Послушай, да ведь на нем заснят испытательный полет бомбардировщика! Здесь даже дата имеется... Эй! Да он проводился всего неделю назад! Похоже, что эта штука уже готова к полетам!
— Давайте попросим разрешения у капитана Снайдера осмотреть ангары, — предложил Макланан. — Мне ужасно не хочется действовать через голову сержанта Тримбла, но нам не удастся убедить его. Эти морские пехотинцы — храбрые сукины дети, но, если осмотр ангаров не предусмотрен планом операции, они не позволят этого делать.
— Послушай, Патрик, я не собираюсь вмешиваться в их план, потому что они отвечают за нашу безопасность, — сказал Ормак, и Макланан согласно кивнул. — Но ничто не мешает мне обратиться к Снайдеру, а операцией, в конце концов, руководит Снайдер, а не Тримбл.
Сложив все собранные документы в один мешок, Ормак и Макланан вышли к главной лестнице, и охрана проводила их на крышу. Начал накрапывать мелкий дождь, и от этого только усилились нервное напряжение и чувство страха.
Ормак бросил набитый зеленый брезентовый мешок возле двери шахты лифта, выступавший над ней козырек защищал мешок от дождя.
Капитан Эдвард Снайдер, укрытый плащ-накидкой, сидел возле портативной, размером с портфель, радиостанции, водрузив на голову наушники. Начальник штаба листал маленький блокнот. Время от времени Снайдер подносил к глазам бинокль ночного видения и осматривал ближайшие здания и ангары. Когда к нему подошли Ормак и Макланан, он опустил бинокль.
— Вы уже управились, джентльмены? — спросил Снайдер. В предрассветных сумерках Ормак мог видеть усталость и озабоченность на его лице. Генерал не знал, была ли это первая настоящая операция Снайдера или ему уже приходилось участвовать в десятках подобных операций, но поникшие плечи и искривленные губы капитана явно свидетельствовали о том, что ему сейчас очень трудно.