Браун Дейл. Ночь ястреба

   — Мы не можем больше ждать, — решил Фелл. — Майк, прикажи всем вернуться на борт. Когда самолеты пролетят над нами на восток, мы окажемся как раз позади них. К счастью, когда они развернутся на запад, они нас не заметят.
   Морские пехотинцы вернулись в самолет, Браун постучал в правое боковое стекло кабины и показал на небо.
   — Они летят! — крикнул он, спеша к двери.
   Фелл двинул вперед рукоятку форсажа двигателя... 60, 70, 80 процентов мощности. Ничего...
   — Они над нами, приготовьтесь... Пора!
   Фелл продвинул рукоятку до отметки 90 процентов. Хвостовая и основная стойки шасси приподнялись над землей, но носовая осталась торчать в грязи. Он продвинул рукоятку до отметки 95 процентов. Воздушным потоком хвост мотнуло вправо, и самолет начал вибрировать так сильно, что казалось, передняя стойка шасси сейчас сломается.
   — Осторожно, — передал по рации Браун. — Руль направления задевает деревья.
   Фелл потянул на себя ручку управления циклическим шагом вращения винтов, чтобы основная стойка шасси опустилась на землю. И как только он сделал это, носовая стойка внезапно вырвалась из грязи, и «Отбойный молоток» скользнул назад, прямо на сосны.
   — Хвостовой стабилизатор запутался в ветках! — крикнул Браун.
   Каким-то образом Феллу удалось сохранить управление машиной, самолет находился всего в нескольких футах над землей, и Фелл осторожно двинул его вперед, пока хвостовой стабилизатор не освободился.
   — Вижу несколько веток, торчащих из стабилизатора, — доложил Браун. — Хотите, чтобы я их вытащил?
   Фелл перевел переключатель системы управления полетом в положение «проверка», произошло моментальное переключение из вертолетного режима в самолетный, и он смог проверить руль высоты. Никакого серьезного сопротивления в работе руля он не ощутил.
   — Не надо, пусть торчат. Думаю, они не помешают.
   Оба пилота еще никогда в жизни не испытывали такого облегчения, как сейчас, в те секунды, когда «Отбойный молоток» поднялся над верхушками деревьев.
   Фелл убрал шасси, опустил вниз гондолы винтов до того положения, когда компьютер системы управления полетом перевел машину из вертолетного в самолетный режим, а затем отвернул слегка вправо, чтобы оказаться как раз позади Су-17, который видел в одной-двух милях перед собой. «Отбойный молоток» продолжил полет над самыми верхушками деревьев, иногда даже задевая их фюзеляжем.
   «Черт, а может, я и зря оставил эти ветки в руле высоты», — подумал Фелл через несколько минут. Теперь, когда «Отбойный молоток» перешел в самолетный режим, ветки в стабилизаторе все больше давали себя знать.
   — Проклятье! Ручку управления слегка заклинивает, — сообщил Фелл по внутренней связи. Для управления рулем высоты ему теперь требовалось значительное усилие. — Господи, я надеялся, что эти сучья вылетят. Будет трудно...
   — Они поворачивают вправо! — крикнул Ватанабэ. Фелл немедленно отвернул влево, пытаясь как можно дольше оставаться в хвосте у Су-17. Но на этот раз белорусские пилоты поворачивали более круто, и невозможно было держаться у них в хвосте. — Может быть, найдем другое место для посадки? — предложил Ватанабэ.
   Но в этом районе лес был наиболее густым. Оставался единственный выход — река.
   — Экипажу приготовиться к посадке на воду, — крикнул Фелл, снова переводя машину в вертолетный режим. — Я направляюсь к реке.

* * *

   Дольский подумал, что там определенно что-то есть. Уже второй раз, совершая патрульный облет по орбите, он замечал тень, движущуюся над верхушками деревьев. Но, пытаясь разглядеть ее повнимательнее, ничего не мог понять. Очень странно...
   — Ведомый, сто пятьдесят градусов по курсу, видишь какое-нибудь движение?
   Последовала небольшая пауза, потом прозвучал ответ:
   — Нет, командир. Я ничего не вижу.
   Дольский переключил рацию на волну базы.
   — База, я — 711-й. Еще какой-нибудь самолет патрулирует в моей зоне?
   — Нет, 711-й, — ответила рыжеволосая.
   — А вы наблюдаете еще кого-нибудь на радаре?
   После небольшой паузы радистка ответила:
   — 711-й, в вашем районе наблюдаются неустойчивые цели, движутся медленно, высота не определена. Возможно, птицы. Будьте внимательны.
   Птицы? Возможно, да непохоже. Сейчас весна, но в это время здесь не наблюдаются перелеты птиц.
   — База, я не вижу никаких птиц. И вообще, кого я здесь должен искать?
   — 711-й, может быть, для уточнения задачи вы хотите поговорить с «Альфой»?
   «Альфа» — позывной командира полка истребителей, а разговаривать с начальством следовало только в случае крайней необходимости.
   — Нет, База, но я прошу разрешения изменить маршрут патрулирования и осмотреть реку.
   — Поняла вашу просьбу об изменении маршрута, 711-й, ждите.
   «Ждите... А чего, черт побери? — выругался про себя Дольский. — Рождества?»
   Лейтенант напряженно осматривал тот район, где, как ему казалось, он последний раз заметил... Нет, теперь там ничего не было. Дольский решил было взять курс на этот район и хорошенько осмотреть его, но если командир полка отреагирует на его просьбу об изменении маршрута патрулирования, то он первым делом проверит на радаре его местонахождение. И если обнаружит, что он уже самовольно изменил маршрут, то ему не поздоровится. В этом районе река сворачивала на северо-восток и очень близко подходила к границе с Литвой, и, если командир увидит, что он летит к границе, неприятностей не избежать. Лучше уж придерживаться своего маршрута и ждать приказа...
   И все же такая безынициативность была не по душе лейтенанту.
   Дольский плавно отвернул вправо, внимательно глядя на восток, туда, где, как ему казалось, он заметил движение.
   Там явно было что-то...
   Но в этот момент его ведомый выбился из строя, сделав неожиданный поворот и исчезнув из поля зрения.
   — Командир, сбрось немного скорость, — попросил по радио Стебут.
   Дольский снизил скорость, сделал несколько плавных поворотов, и Стебут снова занял свое место.
   — 711-й, я — База, у вас какие-то затруднения?
   Вот так! Они сразу заметили небольшое отклонение от маршрута, понял Дольский. Очень плохо...
   — Нет, я пытаюсь отыскать возможную цель вблизи маршрута патрулирования.
   — Понятно, 711-й... — Диспетчер замялась, она явно не была готова дать разрешение Дольскому действовать по своему усмотрению, но не была готова и запретить. — Сообщите ваши намерения, 711-й.
   — Я намерен доложить подробно, когда обнаружу цель или когда вернусь на свой маршрут, — ответил Дольский. И добавил с долей сарказма: — Ждите!..
   Фелл вел «Отбойный молоток» к южному берегу реки над самыми верхушками деревьев. Задняя дверь десантного отсека была открыта, и возле нее столпились несколько морских пехотинцев. Одни из них осматривали небо в бинокли, а другие помогали Брауну, который с помощью веревочного лассо пытался выдернуть ветки, застрявшие в шарнирах руля высоты. «Отбойный молоток» продолжал лететь в самолетном режиме со скоростью около шестидесяти миль в час, поэтому Брауну было очень трудно осуществить свои намерения.
   Наконец ему удалось накинуть петлю на ветку, и сержант принялся размышлять, как лучше вытащить ее, но в этот момент один из наблюдателей показал на небо. Браун проследил взглядом в направлении его вытянутой руки и раскрыл рот от удивления.
   — Сзади нас МиГ и Су, — сообщил он по внутренней связи. — До них примерно семь миль. Идут медленно, на малой высоте. Сейчас я вытащу ветки.
   — Давай, Майк, — отозвался Фелл. — А потом закрывайте дверь!
   Браун резко дернул веревку, и большинство сучьев вылетело из шарниров.
   — Там еще остались маленькие ветки, но, думаю, они не помешают. Можно закрывать дверь, а секунд через пять можете начинать маневрировать.
   Ватанабэ щелкнул выключателем, закрывая дверь десантного отсека, затем повернулся к Феллу:
   — Что будем делать?
   — Пытаться уйти от них — бессмысленно, вступать в бой — тоже, — ответил Фелл. — Мы спрячемся. — Майор еще несколько секунд вел машину по прямой, затем, увидев справа небольшую излучину реки, резко отвернул на сорок пять градусов. Заметив приближающиеся белорусские самолеты, он перевел «Отбойный молоток» в вертолетный режим и начал снижаться, пока радиолокационный высотометр не показал отметку "0".
   Браун быстро перебегал от одного иллюминатора к другому, оценивая положение самолета.
   — Брюхо замочили, — сообщил он. — Влево больше не двигайтесь, иначе врежемся в деревья. — Сержант перебежал к иллюминатору правого борта и увидел, что порывы ветра от винтов вспенивают воду. — Справа целый фонтан — они заметят его с воздуха.
   «А может, вовсе и не следовало прятаться, а надо было прорываться с боем?» — подумал Браун.
   — Приготовим «Стингеры» и пушку, Марти, — приказал Фелл второму пилоту. — Я буду управлять машиной и «Стингерами», а ты займешься пушкой. Проверь аппаратуру радиопротиводействия и включи постановщик помех.
   Фелл приник к окуляру системы обнаружения и определения целей, и перед глазами возникла круглая желтая прицельная сетка, которую прозвали «пончик», охватывающая зону обзора для пуска ракет «Стингер» с тепловыми головками самонаведения. Тем временем Ватанабэ включил передатчики помех РЛС и систему помех инфракрасным системам ALQ-136, которая посылала во всех направлениях невидимые импульсы энергии, создавая тем самым ложные цели для ракет с инфракрасной системой наведения.
   Теперь уже можно было четко видеть оба белорусских истребителя, и Фелл осознал, насколько его «Отбойный молоток» открыт и уязвим. В правое боковое окно он видел волны и фонтаны брызг, вздымаемые винтами, а в левое — раскачивающиеся от ветра деревья. Эта операция, спланированная на дневное время, превращалась в настоящий кошмар. На какое-то мгновение Фелл подумал об экипаже другого «Отбойного молотка», который тоже взлетел с палубы «Хозяйки долины» с задачей подлететь к базе Сморгонь через северную Литву и юго-западную Россию. Он пожелал, чтобы им повезло гораздо больше.
   — Экипажу приготовиться, — передал майор по внутренней связи, видя, как белорусские истребители подлетают все ближе и ближе. — Сейчас может быть жарко.

* * *

   Авиабаза Сморгонь, Беларусь,
   13 апреля, 09.47 по местному времени.
   Этим утром самым оживленным местом на базе Сморгонь был склад горюче-смазочных материалов. Две очереди из двенадцати топливозаправщиков ожидали у колонок. И ждать им предстояло долго, потому что из имевшихся шести заправочных колонок сейчас работали только две. Одна очередь выстроилась за реактивным топливом для самолетов и вертолетов, а другая за дизельным — для заправки большого количества грузовиков и дизельных генераторов. Только армейской бригаде, расквартированной на базе, требовалось почти сто заправщиков для обеспечения безостановочного продвижения техники на территорию Литвы.
   Обычно склад ГСМ обслуживали два взвода солдат, но их одного за другим раскидали по колоннам. Поэтому сейчас на складе находилось всего несколько человек и охрана. Многие водители стали сами заправлять свои машины. Так что старший сержант Пашуто — начальник склада ГСМ — облегченно вздохнул, когда к складу подъехала машина с солдатами и командовавший ими сержант доложил, что они прибыли в его распоряжение.
   — Отлично, — бросил Пашуто сержанту. — Пусть твои люди проверяют накладные у водителей, так заправка пойдет быстрее.
   Сержант кивнул, козырнул и удалился.
   Пашуто подумал, что новенький не очень-то разговорчив, но, так как ему впервые за долгое время хоть кто-то отдал честь, Пашуто был вполне доволен и мог обойтись без разговоров.
   С прибытием новых пятнадцати солдат работа пошла споро, и Пашуто даже позволил себе выпить чашку кофе с несколькими ломтиками хлеба. Когда он вернулся в свою контору, к нему зашел сержант с пачкой накладных.
   — Отличная работа, сержант, — похвалил Пашуто, подписывая накладные. — У тебя прямо талант к этому делу. Кто твой командир? Я поговорю с ним.
   — Большое спасибо, — поблагодарил сержант, медленно, с сильным акцентом произнося эту фразу по-белорусски. Голос его звучал как-то тягуче, неуверенно, что совсем не соответствовало его ловкости в работе. — Фамилия моего командира Уайт.
   — У-а... Что-то не слышал такой фамилии. — Новенький растягивал слова, поэтому его трудно было понимать. — Ну-ка повтори фамилию своего командира.
   — Мой командир — Пол Уайт, ВВС США, — ответил сержант, но на этот раз уже на вполне сносном белорусском. Он вытащил из подсумка автомат с глушителем и направил его на Пашуто. — Руки за голову, иначе...
   Не дождавшись окончания фразы, Пашуто резко повернулся и рванул к заднему выходу, пытаясь до выстрела выскочить на улицу и захлопнуть за собой дверь. Но в двери он столкнулся с двумя солдатами, которые входили в контору через задний вход.
   — Коммандос! — закричал Пашуто, указывая им на сержанта. — Там американские коммандос! Дайте мне автомат!
   — Извини, товарищ, но ничем не могу помочь, — произнес один из солдат по-английски. Самой фразы Пашуто не понял, но догадался, что на их помощь рассчитывать нечего. Один из солдат схватил его за руки и завел их за спину, а второй приложил к носу и рту тряпку, смоченную какой-то вонючей жидкостью. В глазах у Пашуто потемнело, он затих и отрубился.
   — С заправщиками все в порядке, Уилсон? — спросил сержант морской пехоты Томас Сеймур мнимого белорусского «сержанта». Второй морской пехотинец из спецкоманды полковника Уайта «Отчаянный волшебник» вошел в контору и принялся обыскивать столы и шкафы.
   — Да, сэр, — ответил капрал Эд Уилсон. — Водителей усыпили, наши люди заняли их места. Три заправщика предназначены для авиации, один для автопарка и восемь для колонн бригады.
   — Нам понадобятся еще два заправщика для авиации и два для командного пункта, — решил Сеймур. — Боюсь, что колоннам бригады в любом случае не достанется ни одного. — Он повернулся к морскому пехотинцу, обыскивавшему столы: — Ты нашел чистые накладные, Дюпон?
   — Нашел, — отозвался тот. Он уселся перед старенькой пишущей машинкой и начал печатать новые накладные с указанием места назначения, пользуясь при этом для справок схемой базы, висевшей на стене. Закончив печатать, он несколько минут тренировался, подделывая подпись Пашуто, потом подписал накладные, бросил их на пол и потоптал, чтобы они выглядели потрепанными. В запертом ящике шкафа Сеймур обнаружил пропуска для въезда на летное поле и передал их Уилсону, чтобы тот раздал водителям. Еще раз повторив план операции, Сеймур отослал обоих морских пехотинцев к заправщикам, на которых им предстояло отправиться к своим объектам.

* * *

   — Ты уже давно должен был быть здесь, солдат, — недовольно буркнул командир вертолета Ми-24Д, когда заправщик подъехал к нему. Взяв у водителя накладную, чтобы подписать ее, он добавил: — Все ждут заправки. Почему задержались?
   — Да там был какой-то непорядок с накладными, и сержант Пашуто посылал за новыми, — ответил водитель. Он поставил заправщик на «нейтралку», потянул на себя ручник, выскочил из кабины и сунул под колеса тормозные башмаки. После этого водитель перешел на правую сторону машины, а техники уже начали разматывать заправочный шланг.
   Командир вертолета двинулся к водителю и сунул ему в карман подписанные накладные.
   — Эти накладные только что напечатаны, — заметил он, глядя водителю прямо в глаза. — Значит, это у тебя они были неправильно оформлены, да?
   Морскому пехотинцу с трудом удалось сохранить спокойствие.
   — Я в этом не виноват, — медленно произнес он по-белорусски.
   — Конечно, не виноват! — фыркнул летчик. Он снова внимательно посмотрел на водителя: — Ты новенький, наверное, что-то я...
   Внезапно где-то на стоянке самолетов раздался крик. Командир вертолета обернулся на голос, увидел людей, которые показывали куда-то, и посмотрел в том направлении. От куполообразной антенны радара, расположенного в нескольких километрах по другую сторону взлетной полосы, вверх поднимался густой столб дыма.
   — Пожар? Горит диспетчерский пункт подхода! — И в эту секунду мощный взрыв разнес антенну радара, обломки разлетелись во все стороны. Сначала они увидели взрыв, а потом услышали его, и, когда звук долетел до взлетной полосы, всем показалось, что прямо в лицо им ударил порыв шквального ветра. — Боже мой...
   — Я сообщу... — воскликнул водитель. Но как только он повернулся, чтобы залезть в кабину, где находилась рация, командир вертолета схватил его за плечо.
   — Подожди-ка, солдат. Я тебя не знаю. Как твоя фамилия?
   — Позвольте мне сообщить по рации о пожаре нашему сержанту...
   Но командир вертолета еще сильнее сжал плечо водителя, теперь уже и окружающие обратили на них внимание.
   — Я спросил, как твоя фамилия, солдат? Я тебя не узнаю, а говоришь ты с акцентом, как иностранец. — Он повернулся к одному из техников. — Мирослав, ну-ка помоги мне!..
   И в этот момент снова раздался крик. По бетонированной площадке, на которой командир вертолета боролся с водителем, из-под заправщика емкостью три тысячи декалитров текло реактивное топливо, быстро растекаясь по площадке.
   — Черт побери, что происходит?.. — Внезапно раздался глухой хлопок, и, казалось, все топливо из заправщика, возле которого они стояли, выплеснулось на площадку.
   — Бежим! — закричал кто-то. Прозвучало еще несколько хлопков, и на площадку хлынули тонны топлива из еще трех заправщиков. Вскоре топливо уже на несколько сантиметров покрывало колеса шасси штурмовых вертолетов.
   — Диверсия!! — заорал командир вертолета. Водитель попытался убежать, но командир крепко держал его. — Не выйдет, сволочь! Что происходит?!
   Капрал Уилсон вообще не привык к грубому обращению, а сейчас ему это тем более не нравилось. Пока техники и экипаж разбегались в разные стороны от разливающегося реактивного топлива, Уилсон неожиданно заключил командира вертолета в железные объятия, сделав вид, что тащит его прочь от заправщика, а сам залепил ему правым коленом в пах. Летчик громко охнул и обмяк в объятиях Уилсона. Капрал подождал еще несколько секунд, чтобы все пробежали мимо, а затем приготовился бежать к газоотбойному щиту, расположенному в ста метрах позади вертолетов и совсем не в том направлении, куда убегали все остальные. Потерявший сознание командир вертолета повис у него на руках.
   Но как бы сильно Уилсон не желал побыстрее убраться отсюда, он не мог просто так бросить этого парня. Командир вертолета выполнял свои обязанности — он не заслужил смерти в пламени пожара, устроенного группой иностранцев. Поэтому капрал потащил бесчувственное тело за вертолет и дальше, к газоотбойному щиту. Капрал решил про себя, что если кто-то из охранников выстрелит в него, то он бросит летчика, но не раньше, — этот человек не заслужил смерти...
   Для воспламенения реактивного топлива требуется очень горячая искра. Небольшой, весом в полфунта брикет взрывчатки С-4 и фосфорный заряд справились с этим делом. Но... замедлитель был установлен всего на тридцать секунд. А капралу морской пехоты следовало установить его на шестьдесят. И это была его последняя мысль перед тем, как сверкнула яркая вспышка света, раздался грохот в ушах и раскаленная стена огня поглотила их обоих.
   Спастись Уилсону не удалось.
   Один за другим взорвались и запылали восемнадцать штурмовых вертолетов, находившихся в этой части аэродрома. Адский огонь усугубило и топливо, взорвавшееся в их баках. Через несколько минут прибыли пожарные машины, отозванные от горящего радара, но к моменту их приезда все восемнадцать вертолетов были уничтожены или серьезно повреждены. А еще через несколько секунд взлетел на воздух и склад ГСМ, подорванный специальным подразделением «Отчаянный волшебник» Управления поддержки разведопераций.
   Морские пехотинцы — уже без капрала Уилсона — покинули базу, воспользовавшись заранее подготовленным планом отхода. Через несколько часов их заберет второй «Отбойный молоток», и с приближением сумерек они двинутся к своему следующему объекту.

* * *

   Воздушное пространство над Беларусью,
   13 апреля, 09.47 по местному времени.
   — Я вижу их! — закричал лейтенант Дольский по рации, настроенной на тактическую частоту.
   Но он не понимал, что именно видит: ясно различал вращающийся винт, но деревья у берега раскачивались, и казалось, что рядом с первым винтом работает еще и второй... А может, это два вертолета стоят рядом и прячутся среди деревьев?
   — База, я — 711-й, вижу два вертолета у самой воды на южном берегу Немана. Мои координаты... — он сверился с навигационными приборами, — ...пятьдесят три километра к западу-северо-западу от базы Лида. — Пока Дольский передавал координаты, они уже пролетели над «вертолетами». — Попытаюсь опознать цели визуально. Советую выслать в этот район вертолет и пехотные патрули. Прием.
   — Вас поняла, 711-й, — ответила радистка командного пункта. — Сообщаю: в этот район не направлялись никакие другие наши самолеты. Свяжемся с базой Сморгонь, чтобы выяснить, смогут ли они выслать армейские патрули. Поддерживайте визуальный контакт с целью и оставайтесь на этой частоте. Как поняли?
   — Я — 711-й, вас понял. Постараюсь, — ответил Дольский, — но нам трудно это делать. Пошлите сюда какие-нибудь тихоходные самолеты или вертолеты. Прием.
   — Вас поняла, ждите.
   Дольский подумал, что на командном пункте еще наверняка нет начальства и их послали патрулировать без его распоряжения. Здорово!..
   — База, мне нужен ответ, черт побери, — с раздражением рявкнул в микрофон лейтенант. — Если они решатся на прорыв, то уже через минуту пересекут границу.
   Примерно минуту рация молчала, и за эту минуту ведомый успел несколько раз пожаловаться Дольскому, что ему трудно держать малую скорость и выполнять резкие повороты. «Вертолеты» продолжали оставаться среди деревьев, они явно прятались и выжидали. Наконец рация заработала:
   — 711-й! Я — База, «Альфа» советует вам визуально опознать цели, доложить и не выпускать их из виду. В случае необходимости имеете разрешение пересечь литовскую границу. Как поняли?
   — Визуально опознать, доложить, не выпускать из виду, разрешено пересечь литовскую границу, — повторил Дольский. — Ведомый, займи орбиту на высоте тысяча метров.
   — Понял, — отозвался Стебут. Истребитель-бомбардировщик Су-17, не теряя из виду МиГ-27, медленно набрал высоту и занял позицию над Дольским.

* * *

   — Мы уже десять минут зря расходуем топливо, Хэнк, — напомнил Ватанабэ первому пилоту. — Надо убираться отсюда, иначе не сможем выполнить задание. — Оба они понимали, что если пилоты истребителей заметили их, то скоро авиация и армия пришлют еще кого-нибудь.
   — Тогда уходим прямо сейчас, — решил Фелл и объявил по громкоговорящей связи: — Экипаж, внимание! Мы взлетаем и попытаемся, маневрируя на малой высоте, оторваться от этих двух истребителей, которые висят у нас на хвосте. Закрепить все снаряжение и пристегнуть привязные ремни. На случай, если нас подобьют, продумайте планы отхода и уклонения от встречи с противником. Помните, что покидать самолет можно только через заднюю дверь — выходу через боковые двери будут мешать винты, пушка и ракетные подвески. Держитесь, ребята!

* * *

   Дольский не мог поверить своим глазам — там было не два вертолета, а один!
   — База, я — 711-й, вижу этот объект. Это... он большой, похож на грузовой вертолет, камуфляжная окраска, двигатели установлены на длинных законцовках крыльев. Направляется...
   И вдруг эта штука совершила резкий поворот и полетела с такой скоростью, которой он не видел ни у одного вертолета. Ни один вертолет не может так двигаться — он взлетел, словно ракета. Дольский лихорадочно осматривал небо в поисках неизвестного самолета.
   — База, я потерял его из виду. Он повернул на север и скрылся на большой скорости. Ведомый, возьми курс на восток в поисках этой штуки.
   — Понял, — откликнулся Стебут.
   — База, я переключаюсь на диспетчерскую Лиды. Ведомый, переходи на десятый канал.
   — Понял.
   Дольский переключил частоту, проверил связь с ведомым и вызвал диспетчерскую:
   — Лида, я — 711-й. Прошу дать направление на неопознанный самолет, последний курс его был на север, высота примерно двадцать — тридцать метров.
   — Вас понял, 711-й, — ответил диспетчер. Сейчас ему надо было очистить зону вокруг обоих истребителей и заняться поиском неопознанного самолета. — Мне надо произвести радиолокационное опознание. Если вы разлетелись с ведомым, то пусть он подаст сигнал. — Спустя секунду кодовая опознавательная отметка Су-17 появилась на экране радара, он летел почти параллельно с МиГ-27, но на триста метров выше. — 711-й, есть радиолокационное опознание, но я не вижу вблизи вас никакого другого самолета. Если цель летит на высоте тридцать метров, то я не смогу засечь ее, пока она не подойдет к Лиде на расстояние тридцать километров. Прием.
   «Проклятье!» — выругался про себя Дольский. Ведь они были прямо над ним, а теперь потеряли его!
   — Вас понял! Если что-то засечете, немедленно сообщите нам...
   — Командир, я вижу его! — вмешался Стебут. — Движется курсом ноль четыре ноль в нескольких километрах к северу от реки... Развернулся вправо, снова направляется к реке. Черт побери, Влад, это самолет с поворотной винтомоторной группой! Сейчас он летит в самолетном режиме. Американский самолет-вертолет!