Браун Сандра. Сокровенные тайны

   Это было похоже на фарс, но смеяться совсем не хотелось. Алекс была подавлена. Ей уже приходилось вести дела о насилии, но одно дело читать о преступных действиях в полицейском отчете и совсем другое – видеть все собственными глазами. Было что-то очень пугающее и реальное в зрелище и запахе свежей человеческой крови.
   Нора Гейл жестом направила присоединившегося к ним Питера к истекающему кровью человеку. Питер опустился рядом с ним на колени и приложил пальцы к его сонной артерии.
   – Он жив.
   Алекс увидела, что Нора Гейл чуть заметно расслабилась. И она была не каменной, хотя держалась более чем уверенно. Просто она не подавала виду, как сильно обеспокоена происшедшим.
   Заслышав вой сирены. Нора Гейл направилась к двери и, когда ввалился Рид, встретила его на пороге.
   – Что случилось. Нора Гейл?
   – Произошла ссора из-за девушки, – сообщила она. – Один человек ранен.
   – Где он? Медики… – Рид внезапно замолк, увидев Алекс. Сначала он просто смотрел на нее, явно не веря своим глазам, потом его лицо потемнело от гнева. – Какого черта вы тут делаете?
   – Провожу свое расследование.
   – Какое, к черту, расследование, – прорычал он. – Проваливайте отсюда.
   Раненый застонал и отвлек внимание Рида.
   – Советую вам заниматься собственными делами, шериф Ламберт, – резко парировала Алекс.
   Он выругался и опустился на колено возле раненого. Заметив на полу большую лужу крови, Рид полностью переключил свое внимание На жертву.
   – Как себя чувствуешь, ковбой? – Человек застонал. – Как тебя зовут?
   Раненый с трудом приоткрыл дрожащие веки. Судя по всему, он понял вопрос, но не мог ответить. Рид осторожно приподнял одежду, выясняя, откуда сочится кровь. Пуля попала в бок примерно на уровне пояса.
   – Будешь жить, – сказал он раненому. – Потерпи еще несколько минут. Сейчас приедет «Скорая».
   Он поднялся на ноги и подошел к мужчине, которого по-прежнему держали вышибалы. Тот стоял, опустив голову.
   – Ну, а ты? Имя у тебя есть? – спросил Рид, приподнял опущенную голову за подбородок. – А-а, привет, Льюис, – сказал он протяжно. – Я-то думал, ты уже унес отсюда ноги, жалкая тварь. Значит, мое предупреждение не подействовало? Не могу передать тебе, как приятно мне снова засадить тебя к нам в тюрьму.
   – Пошел ты на хрен, Ламберт, – бросил тот с наглой ухмылкой.
   Рид размахнулся и так саданул ему кулаком в живот, что едва не достал до позвоночника. Льюис сложился пополам, но Рид мощным ударом в подбородок выпрямил его снова. Затем приподнял за лацканы пиджака и припер к стене.
   – Много болтаешь, Льюис, – спокойно сказал Рид, даже не запыхавшись. – Посмотрим, как ты заговоришь после парочки месяцев в таком месте, где гадкие ребята заставят тебя по утрам сосать кое-что вместо завтрака.
   Человек беспомощно заскулил. Когда Рид отпустил его, он сполз по стенке и мешком упал на пол. В комнату вошли помощники шерифа, озираясь на шикарную обстановку.
   – Оказал сопротивление при аресте, – невозмутимо объяснил им Рид, махнув рукой в сторону Льюиса, затем коротко приказал надеть на него наручники, ознакомить арестованного с его правами и составить протокол о покушении на убийство. После этого он переговорил с медиками, которые вошли вслед за помощниками и теперь занимались распростертым на полу человеком.
   – Он потерял много крови, – сообщил один из них Риду, вводя иголку шприца в руку раненого. – Положение серьезное, но должен выжить.
   Убедившись, что все делается как надо, Рид снова обратил свое внимание на Алекс. Крепко ухватив ее руку повыше локтя, он потащил ее к двери.
   – Пустите.
   – Нора Гейл вас пока еще не взяла на работу, так что вам здесь делать нечего. Нора Гейл, закрывайтесь до утра.
   – Но сегодня пятница, Рид.
   – Ничего не поделаешь. И никого не выпускайте. Скоро приедут снимать показания.
   Не разжимая руки, он провел Алекс вниз по ступенькам, втолкнул в свой «Блейзер», чуть не вдавив ее при этом в сиденье, и захлопнул дверцу. Затем сел за руль.
   – Там моя машина, – упрямо сказала она. – Я сама могу вернуться в город.
   – Кто-нибудь из помощников потом пригонит ее. – Он повернул ключ зажигания. – Господи, и как это вас угораздило явиться сюда.
   – Я поняла, какого сорта это заведение, только когда приехала.
   – Ну а когда поняли, почему сразу не уехали?
   – Я хотела поговорить с Норой Гейл. Как я понимаю, она ваш очень старый и близкий друг, – сказала она с притворной любезностью.
   При въезде на шоссе им встретилась патрульная машина. Рид посигналил ей остановиться и опустил окно.
   – Давайте сюда ключи от машины, – сказал он Алекс. Она передала ему ключи; выбора у нее не было, и к тому же хоть она и храбрилась, но не могла унять дрожь.
   Рид бросил ключи помощнику, приказав, когда они закончат предварительное дознание, послать напарника отвезти машину мисс Гейтер к мотелю «Житель Запада». Покончив с этим, он свернул на шоссе.
   – Неужели вы не чувствуете за собой никакой вины? – спросила Алекс.
   – Какой?
   – Вы закрываете глаза на то, что в вашем округе действует бордель.
   – Ах, это. Нет, не чувствую.
   Она с изумлением посмотрела на него.
   – Почему? Потому что мадам ваша старая пассия?
   – Не только поэтому. В дом Норы Гейл стекаются все потенциальные нарушители порядка. А ее вышибалы держат их в рамках.
   – Но сегодня не удержали.
   – Сегодняшний день исключение. Этот подонок где ни появится, везде заварит кашу.
   – Мне следовало бы написать на вас рапорт за жестокое обращение с арестованным.
   – Он сам виноват, еще мало получил. Когда он прошлый раз проходил по уголовному делу, его чудом спасла какая-то юридическая формальность. Но на этот раз он у меня в тюрьме насидится. Да, между прочим, в Нью-Мехико поймали Лайла Тернера. Он признался, что перерезал горло Клейстеру за то, что тот повадился ходить к Руби Фэй. К вам это не имело ни малейшего отношения, так что перестаньте озираться по сторонам в поисках злоумышленников.
   – Спасибо за информацию. – От этой новости на душе у Алекс полегчало, но последние события не шли у нее из головы. – Не пытайтесь переменить тему. Думаете, я стану покрывать вас? Пату Частейну будет очень интересно узнать, что у него под самым носом процветает бордель, Рид рассмеялся. Он снял шляпу, пальцами пригладил волосы и покачал головой, изумляясь ее наивности.
   – Вы знакомы с миссис Частейн?
   – Какое это имеет…
   – Ну а все же, знакомы или нет?
   – Нет. Я разговаривала с ней по телефону.
   – Она просто помешана на загородных клубах, загорелая, кожа да кости. Вся как елка увешана золотыми побрякушками, даже когда играет в теннис. И уж мнит о себе черт знает что. Уловили портрет? Ей очень нравится быть женой прокурора, зато не нравится сам прокурор, особенно в постели.
   – Меня не интересует…
   – Ее представление о любовной игре сводится к одному:
   «Кончай поскорее, да не помни мне прическу», и она скорее умрет, наверное, чем позволит ему кончить в рот.
   – Вы омерзительны.
   – В заведении у Норы Гейл у Пата есть любимица – вот она все проглотит да еще сделает вид, что нет ничего слаще; так что он и пальцем не двинет, чтобы закрыть бордель. Если вы действительно умны, в чем я начинаю всерьез сомневаться, то не поставите его в неловкое положение и даже Вида не подадите, что вам известно про заведение Норы Гейл. И не вздумайте болтать об этом судье Уоллесу. Он туда никогда не ходит, но все его друзья развлекаются там. Черта с два он захочет испортить им удовольствие.
   – Господи, неужели в этом округе все до единого развращены?
   – Ради бога, Алекс, пора вам повзрослеть. Во всем мире все развращены. Возможно, вы единственная, кто, закончив юридический факультет, еще верит, что закон основан на нравственных принципах. Каждый в чем-то виновен. У каждого – своя темная тайна. И если повезет, то тайна твоего соседа окажется пикантнее твоей собственной. И тогда, зная его тайну, ты заставишь его помалкивать о твоей.
   – Я рада, что вы сами заговорили об этом. В ту ночь, когда убили Селину, вы ведь были у Норы Гейл?
   – Поздравляю. Наконец-то вы хоть что-то угадали.
   – Не угадала. Мне сказала Ванда Пламмет.
   – А ее вы когда вычислили? – усмехнулся он.
   – И ее я не вычислила, – неохотно призналась Алекс. – Я узнала ее на фотографии в школьном альбоме. Вы могли бы сами рассказать мне про нее, Рид.
   – Мог бы. Но тогда вы стали бы приставать ко всем со своими вопросами гораздо раньше.
   – Я не приставала к ней. Она сама все рассказала.
   – От страха. Сейчас, глядя на нее, и не скажешь, какая она была оторва.
   – Поговорим лучше о ее сестре, о Hope Гейл. Когда убили мою мать, вы провели с ней всю ночь?
   – А вам очень хочется знать?
   – Что вы делали?
   – Угадайте с трех раз, две первые догадки не в счет.
   – Занимались любовью?
   – Трахались.
   – Где?
   – У нее дома.
   – Нора Гейл сказала, вы были в машине. Он резко обогнал фермерский грузовик.
   – Может, и так. Машина, дом, какая разница. Не помню.
   – А до этого вы приезжали на ранчо.
   – Ну и что?
   – Вы там ужинали.
   – Это мы уже обсуждали.
   – То был особый вечер – на ужин пригласили Седину.
   – Вы уже спрашивали об этом – не помните, что ли?
   – Помню. Вы сказали мне, что ушли перед десертом, потому что не любите пирог с яблоками.
   – Ошибаетесь. С вишнями. Я и сейчас его не люблю.
   – Но вы ведь ушли не поэтому, Рид.
   – Не поэтому? – На мгновение он отвел глаза от дороги и посмотрел на нее.
   – Нет. Вы ушли, потому что боялись, что Джуниор сделает ей в тот вечер предложение. И еще больше вы боялись, что она его примет.
   Рид резко затормозил «Блейзер» у мотеля перед входом в ее номер. Вылез, обошел вокруг и, открывая дверцу, чуть не сдернул ее с петель. Снова схватил Алекс за руку, вытащил из машины и подтолкнул к двери ее комнаты. Однако Алекс вновь упрямо повернулась к нему лицом.
   – Все верно пока что, правда?
   – Да, я пошел к Hope Гейл, чтобы выпустить пар.
   – Помогло?
   – Нет, поэтому я тайком вернулся на ранчо и нашел Седину в конюшне. А как мне пришло в голову, что она там, вы сами должны вычислить, госпожа прокурор, – усмехнулся он. – Я достал из кармана скальпель. Зачем я взял его из сумки ветеринара, когда с легкостью мог задушить ее руками, еще одна загадка, которую вам придется распутать. И заодно подумайте, куда я спрятал скальпель, когда разделся донага, чтобы трахнуть Нору Гейл, – она ведь наверняка бы его заметила.
   В общем, я несколько раз полоснул им Седину. А тело бросил там же в расчете на то, что Придурок Бад увидит ее, проходя мимо, попытается помочь и в результате весь перемажется кровью.
   – Думаю, все именно так и было.
   – Значит, ваша голова набита дерьмом, и большой суд присяжных тоже придет к такому решению.
   Он снова в сердцах подтолкнул ее к двери. Дрожащим голосом она бросила ему:
   – Ваши руки в крови.
   Он взглянул на свои руки.
   – Кровь на них появилась раньше.
   – В ночь, когда вы убили Селину? Он посмотрел Алекс прямо в глаза. И, приблизив к ней лицо, угрожающе прохрипел:
   – Нет, в ту ночь, когда она пыталась избавиться от вас.

Глава 35

   Несколько секунд ошеломленная Алекс смотрела на него, не мигая. А затем набросилась на Рида. Ногтями она пыталась дотянуться до его лица, а носками туфель ударить по ногам. Он даже застонал от боли и удивления, когда она все-таки сильно пнула его по коленной чашечке.
   – Лжец! Вы врете? Врете!
   Она размахнулась, норовя влепить ему пощечину. Ему удалось увернуться.
   – Перестаньте.
   Защищая лицо, он сжал ее запястья. Она вырывалась изо всех сил, брыкаясь и лягаясь ногами.
   – Алекс, я же не вру вам.
   – Врешь! Ублюдок. Знаю, что врешь. Моя мать не пошла бы на это. Она меня любила. Любила!
   Алекс дралась, как дикая кошка. Ярость и адреналин гнали кровь по жилам, прибавляя ей сил. И все же с ним ей было не совладать. Сжимая левой рукой оба ее запястья, он вытряхнул ключ из ее сумочки и отпер дверь. Они вместе ввалились в комнату. Рид захлопнул дверь ногой.
   Она отбивалась, протестующе кричала, пыталась высвободить руки из его тисков и, как безумная, мотала головой из стороны в сторону.
   – Алекс, прекрати, – жестко приказал он.
   – Ненавижу тебя.
   – Знаю, но я не лгу.
   – Лжешь!
   Она вертелась и извивалась, стараясь ударить его по ногам.
   Он повалил ее на кровать и придавил собственным телом. Продолжая крепко сжимать запястья, второй рукой закрыл ей рот. Она попыталась укусить его руку, но он надавил сильнее, и теперь она уже не могла двинуть подбородком, не рискуя сломать челюсть. Глаза, смотревшие на него поверх его руки, горели ненавистью. Ее грудь высоко вздымалась при каждом вдохе. Он тоже ловил ртом воздух, восстанавливая дыхание, волосы упали ему на лоб.
   Наконец он поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза.
   – Я не хотел говорить вам, – сказал он тихим прерывающимся голосом. – Но вы так и подталкивали меня. Вот у меня терпенье и лопнуло. Теперь что ж, сказанного не воротишь, но будь я проклят, если лгу.
   Алекс двинула головой: «нет» светилось в ее неистовом взгляде. Выгнула спину, пытаясь сбросить его, но не могла пошевелиться под тяжестью его тела.
   – Выслушайте меня, Алекс, – он сердито цедил слова сквозь зубы. – До того вечера никто и не знал, что Селина беременна. Прошло уже несколько недель, как она вернулась из Эль-Пасо, но я не ходил к ней, даже не звонил. Гордость не позволяла. Хотел, чтобы она тоже помучилась.
   Он закрыл глаза и печально покачал головой.
   – Мы играли друг с другом в детские игры, дурацкие, глупые игры мальчика с девочкой. Наконец я решил ее простить, – он улыбнулся с горькой насмешкой над самим собой. – Я отправился к ней вечером в среду, зная, что вила бабушка уйдет на службу в баптистскую церковь. После службы она всегда оставалась на репетицию хора, и я рассчитал, что у нас с Сединой будет пара часов, чтобы спокойно все обсудить.
   Подойдя к дому, я несколько раз постучал в дверь, но она не открыла. Я знал, что она дома, потому что в задних окнах, там, где ее спальня, горел свет. Может, подумал я, она принимает душ или радио включила слишком громко и потому не слышит моего стука; в общем, я обогнул дом и подошел к задним окнам.
   Алекс лежала под ним, не шевелясь. В ее глазах больше не было враждебности, в них сверкали непролитые слезы.
   – Я заглянул в окно ее спальни. Там горел свет, но Седины не было видно. Я постучал по стеклу, она не отозвалась, но я заметил ее тень, двигавшуюся по стене ванной. Я видел ее через приоткрытую дверь. Окликнул ее. Она не вышла, хоть и слышала меня. Потом… – Он зажмурился, лицо исказилось гримасой боли, затем продолжал:
   – Меня взяла злость, я, видите ли, решил, что она разыгрывает из себя недотрогу. Но тут она открыла дверь шире, и я увидел ее. Сначала я просто смотрел несколько секунд ей в лицо, я ведь так давно не видел Селину. Она тоже смотрела на меня. Вид у нее был растерянный, она будто спрашивала: «А что теперь?» И только тут я заметил кровь. На ней была ночная рубашка. И весь подол был испещрен красными полосами.
   Алекс закрыла глаза. Крупные мутные слезы выскользнули из-под ее дрожащих век и скатились на пальцы Рида.
   – Я чертовски испугался, – сказал он хрипло. – Проник в дом, не помню даже как. Очевидно, поднял раму и пролез внутрь. В общем, через несколько секунд я очутился в спальне, уже обнимая ее. В конце концов мы оказались на полу, и она как-то обмякла у меня в руках.
   Она не хотела говорить мне, что произошло. Я стал кричать на нее, трясти. В конце концов, уткнувшись мне в грудь лицом, она прошептала: «Ребенок». И тогда я понял, что означает эта кровь и откуда она сочится. Я сгреб ее в охапку, выбежал на улицу и посадил в машину.
   Минуту он молчал, вспоминая. А когда вновь принялся рассказывать, напряжения в голосе у него уже не было. Он заговорил сухим, безразличным тоном.
   – В городе был один врач, который делал тайком аборты. Все об этом знали, но помалкивали, потому что аборты в Техасе были тогда еще запрещены. Я отвез Селину к нему. Позвонил Джуниору и велел привезти денег. Он приехал прямо туда. Потом мы с ним сидели и ждали, пока доктор занимался ею.
   Он долгим взглядом посмотрел на Алекс, потом убрал руку. На нижней части ее и без того бледного лица остался резкий белый след от его руки. Теперь се тело обмякло, она лежала неподвижно, будто мертвая. Он стер пальцами слезы с ее щек.
   – Будь ты проклят, если солгал мне, – прошептала она.
   – Я не солгал. Спроси Джуниора.
   – Джуниор подтвердит, даже если ты скажешь, что небо зеленое. Я спрошу врача.
   – Он умер.
   – Естественно, – заметила она, сухо рассмеявшись. – Как она пыталась убить меня?
   – Не надо, Алекс.
   – Нет, скажи.
   – Нет.
   – Чем именно?
   – Не имеет значения.
   – Говори же, черт возьми!
   – Вязальной спицей твоей бабушки, Перепалка началась вполголоса, а закончилась громким криком. Внезапно наступившая тишина оглушила их.
   – О господи, – простонала Алекс; закусив губу, она уткнулась лицом в подушку. – О господи!
   – Ш-ш, не плачь. Седина не причинила тебе вреда, только себе.
   – Но она ведь хотела убить меня. Не хотела, чтобы я родилась. – Все тело ее содрогалось от рыданий. Он принимал их и гасил своим телом.
   – Почему врач просто не выковырнул меня, когда занимался ею?
   Рид не ответил.
   Алекс повернула голову и пристально посмотрела на него. Вцепилась в его рубашку и сжала кулаки.
   – Рид, почему?
   – Он предложил это.
   – Тогда почему не сделал?
   – Потому что я поклялся убить его, если он это сделает.
   Между ними током пробежало какое-то новое, неизъяснимое чувство. Ощущение было таким сильным, что у нее перехватило дыхание, заболело в груди. Из горла непроизвольно вырвался смутный возглас. На минуту пальцы ее разжались, выпустив ткань рубашки, но потом сжались с новой силой, привлекая его ближе. Ее спина вновь выгнулась дугой, теперь уж не в попытке сбросить его, а чтобы теснее прижаться к нему.
   Он запустил пальцы в ее волосы и, склонив русую голову, приник открытым ртом к ее рту. Ее влажные раскрытые губы тотчас отозвались на его поцелуй. Он засунул язык глубоко ей в рот. Она поспешно высвободила руки из рукавов жакета и обхватила его шею. Внезапно он поднял голову и посмотрел ей в глаза. От слез под глазами темнели круги, но голубые зрачки были кристально чисты и смотрели на него спокойно и прямо. Она прекрасно осознавала, что делает. Именно в этом он и хотел убедиться.
   Он провел большим пальцем по ее влажным, припухшим от поцелуя губам. Ему хотелось целовать ее снова и снова.
   Оторвавшись от губ, он приник к ее шее, и она беззащитно выгнулась навстречу ему. Он слегка покусывал и поглаживал языком ее кожу, ласкал ухо и шею, а когда одежда стала мешать, он, приподняв Алекс, стащил с нее свитер.
   Они снова легли, и тишину комнаты нарушало только громкое прерывистое дыхание. Он расстегнул ее лифчик и отбросил его в сторону.
   Пальцами легко коснулся ее груди, теплой и розовой от возбуждения. Обхватив одну грудь рукой, приподнял ее и взял губами сосок. Его настойчивая и искусная ласка вызвала у нее мучительный трепет в низу живота. Когда же сосок напрягся, Рид стал резко теребить его кончиком языка.
   Охваченная незнакомым радостным волнением, Алекс невольно произнесла его имя. Он зарылся лицом в ложбинку между ее грудями и, теснее прижав ее к себе, повернул. Теперь она оказалась сверху. Одновременно он выскользнул из своей куртки, а она стала лихорадочно расстегивать пуговицы его рубашки. Он расстегнул «молнию» и пуговицу на юбке, стащил ее через бедра, захватив вместе с ней и нижнюю юбку. Алекс гладила пальцами густую поросль на его груди, целовала упругие мускулы, терлась щекой о его торчащий сосок.
   Они снова поменялись местами. При этом ей удалось сбросить туфли и чулки. Рука его скользнула вниз по ее животу, оттянула трусики, властно накрыла ее холмик. Большим пальцем руки он раздвинул губы и открыл ее упруго податливую плоть. Погрузив в нее кончики пальцев, оросил крошечный бугорок влагой ее собственного желания.
   Когда она застонала от наслаждения, он наклонился и поцеловал ее в живот. Стянув с нее трусики, уткнулся в ее темно-рыжие завитки между бедрами, прикоснулся к ней открытым ртом.
   С трудом расстегнув у себя «молнию», взял ее руку и приложил к своему мощно торчавшему члену. Тихо чертыхнулся, когда она стиснула его в кулаке. Легким толчком раздвинул ей бедра и опустился между ними.
   Гладкий кончик пениса скользнул между складками ее тела. Рид накрыл ладонями ее груди, легкими движениями потирая набухшие соски. Затем уверенно и плавно нажал бедрами, чтобы войти в нее. И не смог.
   Он немного поменял позицию и предпринял новую попытку, но опять встретил сопротивление. Не веря себе, он приподнялся и посмотрел на Алекс в недоумении.
   – Так, значит, у тебя никогда еще не было?.. Дыхание ее было неровным, трепещущие веки полузакрыты. Из горла вылетали тихие, страстные звуки. Руки беспокойно, как бы ища чего-то, скользили по его груди, шее, щекам. Кончики пальцев коснулись его губ.
   Ее будоражащая притягательность и жар нежной плоти, крепко охватившей его плоть, подсказали решение. Он сделал еще одно мощное движение и полностью вошел в нее. Никогда в жизни он еще не слышал более возбуждающего звука, чем этот прерывистый удивленный вздох. Он воспламенил Рида.
   – Боже, – простонал он. – О, боже!
   Он был весь во власти древнего инстинкта, бедра двигались в неистребимом стремлении владеть и наполнять. Зажав ладонями ее голову, он неистово поцеловал ее. Завершение его желания было похоже на снежный обвал. Он потряс Рида до основания. Казалось, ему не будет конца… и не хотелось, чтобы он прекращался.
   Прошло несколько минут, прежде чем Рид разомкнул объятия и откинулся на подушки. Отодвигаться не хотелось, но, взглянув на Алекс, он отбросил мысли о продолжении.
   Она лежала отвернувшись, щекой на подушке, и казалась слабой и измученной. Посмотрев на едва бьющуюся на ее шее жилку и заметив рядом оставленный его поцелуем синяк, Рид почувствовал себя насильником. Испытывая угрызения совести и мысленно проклиная себя, он высвободил пальцы из ее густых волос.
   Стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Алекс быстро натянула на себя смятое покрывало. Рид спрыгнул на пол. Мигом влез в джинсы.
   – Рид, ты тут?
   – Да, – отозвался он через дверь.
   – Я, э-э, у меня тут ключи мисс Гейгер. Помнишь, ты велел мне…
   Рид приоткрыл дверь, и помощник замолчал.
   – Помню.
   Он протянул через щель руку, и помощник вложил в нее ключи.
   – Спасибо, – бросил Рид и закрыл дверь.
   Он швырнул ключи на круглый столик перед окном. Они упали на фанерную облицовку стола с громким стуком, похожим на звон цимбал. Рид поднял с пола свою рубашку и куртку, которые он сбросил с кровати, хоть и не мог вспомнить когда. Натягивая одежду, он заговорил, не оборачиваясь:
   – Я понимаю, вы сейчас себя ненавидите, но, может быть, вам станет легче, если я скажу, что тоже сожалею о случившемся.
   Алекс повернула к нему голову и посмотрела на него долгим внимательным взглядом. Она искала на его лице свидетельства страсти, нежности, любви. Но лицо его оставалось невозмутимым, а глаза – чужими. В отрешенном взгляде не было никакой теплоты. Рид казался холодным и неприступным.
   Алекс проглотила ком в горле, скрывая обиду. И в отместку за его отчужденность сказала:
   – Что ж, мы теперь квиты, шериф. Вы спасли меня еще до моего рождения. – И, помолчав, хрипло добавила:
   – А я отдала вам то, чего вы всегда хотели, но так и не получили от моей матери.
   У Рида сами собой сжались кулаки, будто он собрался ударить ее. Резкими неуклюжими движениями он натянул на себя одежду. Обернулся у раскрытой двери.
   – Что бы вас ни толкнуло на это, все равно, спасибо. Для девственницы вы трахались довольно прилично.

Глава 36

   Джуниор скользнул в обтянутую оранжевым винилом кабинку в кафетерии мотеля «Житель Запада». Но при виде Алекс обворожительная улыбка исчезла с его лица.
   – Дорогая, вы нездоровы?
   Она с трудом изобразила на лице улыбку.
   – Нет. Кофе. – И сделала знак официантке.
   – Да, пожалуйста. – В его голосе звучала тревога. Официантка хотела вручить ему большое пластиковое меню, но он лишь отмахнулся.
   – Только кофе. – Потом, когда она налила ему в чашку кофе, он наклонился через стол и понизил голос до шепота. – Я так обрадовался, когда вы позвонили мне утром. Но, очевидно, что-то случилось. Вы бледны, как мел.
   – Это потому, что я в темных очках, – она подергала очками вверх-вниз, пытаясь перевести все в шутку, но это ей плохо удалось.
   – Что произошло?
   Она откинулась на яркую обивку спинки, повернула голову к окну. Снаружи был солнечный день, и ее темные очки выглядели вполне уместно. Но больше ничего хорошего про этот день она сказать, не масла.
   – Рид рассказал мне, что Седина пыталась избавиться от ребенка.
   Джуниор помолчал. Затем чуть слышно замысловато выругался. Отхлебнул кофе, хотел было что-то сказать, но передумал и наконец покачал головой с явным отвращением.