Браун Сандра. Зависть

   Говоря это, Паркер начал спускать один конец веревки Ною, который с надеждой отчаяния вцепился в него.
   – Не спеши, – посоветовал Паркер. – Обвяжи себя под мышками да затяни узел потуже. Хотел бы я, чтобы ты сделал затяжную петлю и надел ее себе на шею, да боюсь – ты не согласишься.
   – О'кей, – откликнулся Ной. – Готово. Тащи, тащи меня!
   Паркер отъехал от колодца и, натянув веревку, наклонился, чтобы привязать ее к передку кресла.
   – Если там есть на что поставить ногу – поднимайся. Помоги мне.
   – У меня сломана лодыжка, – напомнил Ной.
   – Ладно, тогда начинаю. Только не…
   «Только не дергай», – хотел сказать он, но было поздно.

36

   В панике Ной слишком сильно потянул за свой конец веревки, а Паркер не был к этому готов. Привязать веревку к стоявшему на тормозе креслу он не успел, поэтому рывком его сбросило с сиденья и швырнуло на утоптанный земляной пол.
   – Проклятье! – вырвалось у него.
   – Что? Что случилось, Паркер?!
   Несколько мгновений Паркер лежал неподвижно, уткнувшись лицом в пол. Потом приподнялся на руках и подполз к краю колодца.
   – Ты сбросил меня с кресла – вот что!
   – Так залезь в него снова – и дело с концом!
   – Может, заодно посоветуешь, как мне это сделать?
   – Ну, придумай что-нибудь! – В голосе Ноя отчетливо слышались нотки истерики. Должно быть, и на дне колодца он слышал, как потрескивает огонь, стремительно пожирая старое строение. Правда, дым собирался в основном под потолком, и в колодце дышалось даже легче, чем наверху, но запах гари проник и сюда, и Ной не на шутку перепугался. – Паркер, ты должен вытащить меня отсюда!
   – Ничем не могу помочь, дружище! Ведь я – калека, колченогий ублюдок, как ты изволил выразиться. – Паркер покачал головой. – Должен признаться, все получилось не совсем так, как я планировал. Я не собирался тебя убивать; мне только хотелось, чтобы ты на своей шкуре почувствовал, каково это – заглянуть в глаза смерти. Я хотел, чтобы ты пережил тот смертельный ужас, который испытал когда-то я, чтобы признался в своих преступлениях, чтобы поползал передо мной на коленях, просил, унижался… И я этого добился. На этом все должно было закончиться, но… – Паркер хрипло рассмеялся. – Я понимаю, Ной, ты здорово напуган. Вряд ли сейчас ты способен думать о чем-либо, кроме собственного спасения. Но если бы ты был в состоянии хоть на минутку отвлечься, ты смог бы оценить злую иронию судьбы. Ведь сейчас я – единственная твоя надежда, но я бессилен. Я не могу спасти тебя из-за увечий, которые ты сам нанес мне когда-то. Неплохой поворот сюжета, как тебе кажется? Жаль только, что ни одному из нас не удастся использовать его в своей книге. Профессор Стротер очень любил такие неожиданные ходы.
   При упоминании имени их старого наставника Ной вздрогнул и бросил взгляд вверх. Их взгляды скрестились, как два клинка, – казалось, еще немного, и раздастся звон, как от удара стали о сталь.
   – Ведь у тебя на совести есть еще один грех, Ной, не так ли? – негромко проговорил Паркер.
   Ной взмахнул над головой сжатыми кулаками:
   – Я должен был стать первым, Паркер! ДОЛЖЕН!
   – Профессор Стротер не получал от нас писем почти год. Все его послания возвращались нераспечатанными с пометкой: «Адресат выбыл, новое место жительства неизвестно». Сначала он был озадачен, потом – оскорблен нашим внезапным и необъяснимым молчанием. О том, что ты опубликовал «Побежденного», профессор узнал, только когда купил книгу. Разумеется, он сразу узнал и название, и имя автора, и ему стало любопытно, как ты учел его замечания и советы. Кроме того, старик был горд, что по крайней мере один из его учеников написал роман, о котором говорят буквально везде – в транспорте, на работе, дома… Ведь «Побежденный» сразу же попал в первые строчки списков бестселлеров, не так ли?
   – Послушай, Паркер… – просяще проговорил Ной.
   – Вообрази же себе удивление профессора, – продолжал Паркер, не слушая его, – когда, устроившись в своем любимом кресле и включив торшер, он открыл книгу Ноя Рида и увидел внутри мой текст. Мой!
   – Это было то письмо! – крикнул снизу Ной. – Профессор Стротер любил тебя больше – во всяком случае, он всегда считал, что ты намного талантливее меня. Он был в восторге от твоей рукописи, и я решил проверить, действительно ли ты пишешь лучше меня. Однажды, когда ты был на работе, я забрался в твой компьютер, переписал на дискету файл и распечатал его. Я присвоил рукописи свое название, подписал своей фамилией и отправил в одно из издательств. Я не ожидал, что ее примут, но когда мне позвонил редактор…
   – Тогда-то ты понял, что должен от меня избавиться. Немедленно. В тот же день.
   – Да, таков был мой план…
   – Готов спорить, ты здорово струхнул, когда выяснилось, что я жив.
   – Да, я испугался, но не растерялся. Мне понадобилось всего десять минут, чтобы стереть файлы в твоем компьютере и записать на их место свою книгу – настоящего «Побежденного». Ты ничего не смог доказать, потому что к этому времени я уже создал тебе репутацию завистливого параноика, подверженного брутальным импульсам и склонного к насилию.
   – Стротер всегда хвалил твое умение строить сюжет.
   – Да, наш дорогой профессор весьма меня заботил, но, в конце концов я решил, что, если он попытается обвинить меня в плагиате…
   – …Ты сумеешь выкрутиться.
   – Да. Я всегда находил выход даже из самой сложной ситуации.
   – До сегодняшнего дня, – уточнил Паркер.
   – Что ж, если мне придется умереть, в свою последнюю минуту я буду утешаться тем, что ты тоже подохнешь. Может быть, мы даже встретимся – в аду.
   – Ты серьезно так думаешь?
   – Насчет чего? А-а, понимаю!.. Да, Паркер, я уверен – ты тоже сгоришь вместе со мной. Правда, за эти годы ты, несомненно, научился достаточно ловко ползать на брюхе, но ты все равно не успеешь. Огонь распространяется слишком быстро, ты задохнешься раньше, чем успеешь доползти до выхода.
   – Все правильно, – кивнул Паркер. – Я только одно не пойму: зачем мне ползти, если я могу ходить достаточно быстро…
   С этими словами он поднялся сначала на колени, потом на ноги и медленно выпрямился во весь рост.
   Ной снизу смотрел на него с недоумением и страхом.
   – Ах ты, грязный сукин сын!
   – Это мой фирменный прием, – объяснил Паркер с улыбкой. – Быть может, он знаком тебе по книгам Маккензи Руна. Неожиданная развязка, последний крутой поворот сюжета – вот за что читатели любят мои книги. Боюсь, правда, сейчас ты не в том состоянии, чтобы по достоинству оценить…
   – Я убью тебя, Паркер! Будь ты проклят! Я все равно убью тебя!!!
   – С вами все в порядке, мистер Эванс? – раздался звучный голос заместителя шерифа Дуайта Харриса, появившегося в распахнутых дверях сарая. Следом за ним в хлопкоочистительный джин ворвалось еще несколько сотрудников шерифской службы с огнетушителями на изготовку.
   – Все в порядке, – отозвался Паркер.
   С этими словами он снова нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и огонь в углах погас сам собой. В сарае сразу стало темно, и сотрудники шерифской службы включили фонарики.
   – Пожарная машина уже подъехала, – сказал Харрис, и, будто в подтверждение его слов, струя воды из брандспойта глухо ударила в стену снаружи. – Признаться, мы начинали беспокоиться.
   – Я и сам изрядно струхнул, – признался Паркер. – Ваши дымовые шашки – это что-то!..
   Заместитель шерифа оглядел закопченные стены.
   – Боюсь, мы немного попортили вашу собственность, мистер Эванс.
   – Но дело того стоило, – возразил Паркер.
   – Значит, все получилось? – спросил Харрис.
   – Да. Он во всем признался. – Паркер распахнул рубашку и снял с пояса джинсов прикрепленный диктофон. Отсоединив его от микрофона, приклеенного к коже пластырем, он протянул диктофон шерифу:
   – Спасибо за помощь, шериф Харрис.
   – Помощник шерифа… – привычно поправил Харрис и улыбнулся. – Не за что, мистер Эванс. Напротив, это я должен поблагодарить вас за то, что обратились к нам. Возможно, благодаря этому делу я действительно когда-нибудь стану шерифом. – Он протянул Паркеру руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
   Ной на дне колодца продолжал ругаться на чем свет стоит, но Харрис только сейчас обратил на него внимание.
   – Давайте-ка вытащим вашего гостя, – сказал он и сделал знак своим сотрудникам, которые тут же принялись разматывать принесенные с собой веревки. – Начальнику полиции Беркшира не терпится потолковать с ним об обстоятельствах падения мистера Мадерли. А мои люди уже отправились во Флориду, чтобы опросить кое-кого из жителей Ки-Уэста – думаю, теперь мы сможем задать точные вопросы и получить нужные ответы.
   – Вам решать… – Паркер пожал плечами. – Правда, на вашем месте я подержал бы мистера Рида в колодце хотя бы до завтра – после этого маленького одиночного заключения он стал бы отвечать на ваши вопросы куда охотнее. Но, боюсь, это дало бы повод обвинить нас в негуманности… и жестоком обращении с дикими животными.
   С этими словами он двинулся к выходу из сарая, но вдруг замер на месте, увидев у самых дверей Майкла. Впрочем, ничего особенно удивительного в этом не было – Паркер уже привык к тому, что его старый друг всегда оказывался рядом, когда он в нем больше всего нуждался.
   Но рядом с ним Паркер увидел Марис и отступил назад. Заметив его смятение, Дуайт Харрис подошел к нему и встал рядом.
   – Я едва успел перехватить эту парочку прежде, чем они ворвались в сарай и все испортили, – сказал он. – Пришлось кое-что им объяснить, чтобы они не волновались.
   – Они боялись, что Ной меня убьет?
   – Нет, сэр, они боялись – вы убьете его. Паркер улыбнулся:
   – Хотелось бы мне знать, где они набрались таких безумных идей.
   – Пожилой джентльмен говорил что-то насчет вашего плана. Мисс Мадерли его разгадала.
   – Ну, это меня не удивляет.
   Неуклюже приволакивая ноги, Паркер снова двинулся вперед. Майкл, словно почувствовав, что Паркеру необходимо пройти эти несколько ярдов самостоятельно, не спешил ему на помощь и даже удержал Марис, которая сделала движение навстречу. Лишь когда он приблизился на расстояние вытянутой руки, Майкл спросил, не нужно ли ему инвалидное кресло.
   – Спасибо, Майкл, было бы очень кстати.
   Майкл пошел в сарай за креслом, а Паркер повернулся к Марис, которая продолжала смотреть на него во все глаза.
   – Ты думала, я парализован? Она кивнула:
   – Ты говорил что-то насчет коленей… Как будто их у тебя нет.
   – Правильно – нет. У меня титановые суставы. Я ничего тебе не сказал, чтобы ты и дальше думала, будто без кресла я и шагу не могу ступить. Чтобы мой план сработал, Ной должен был быть убежден в этом…
   Он немного подумал и решил, что не должен ничего скрывать от нее.
   – Но эти несколько шагов, Марис, – это все, на что я способен, – добавил он. – Вряд ли я когда-нибудь смогу ходить, как все нормальные, здоровые люди.
   – Это не имеет значения, Паркер. Никогда не имело…
 
   – Знаешь, какой подарок был самым лучшим в моей жизни? – спросил Паркер, гладя Марис по спине после бурных занятий любовью. – Полный стакан светлячков.
   – Светоносок.
   – Или жуков-фонариков. – Он негромко рассмеялся. – Ты быстро учишься, Марис. С некоторой помощью ты скоро станешь королевой редакторов.
   – А та ночь была самой удивительной, самой волшебной ночью в моей жизни. Если, конечно, не считать ночи сегодняшней…
   – Знаешь, Марис, я хотел попросить у тебя прощения за то, что я тебе тогда наговорил…
   – Ш-ш-ш, молчи. Я понимаю, почему ты должен был так поступить.
   – Понимаешь?
   – Да. Ты должен был избавиться от меня, убрать меня с острова, прежде чем сюда нагрянет Ной.
   Паркер взял ее за подбородок и, заставив приподнять голову, заглянул в лицо:
   – Но ведь я собирался использовать тебя, чтобы…
   – Я догадалась. Мне кажется, сначала ты хотел, чтобы он застал нас в постели…
   – Да.
   – Но ты изменил свой план, когда влюбился в меня. Ты не захотел, чтобы я участвовала в этой сцене… И поэтому оскорбил меня, чтобы уберечь от… всего этого. Тебе необходимо было, чтобы я уехала, но ты не мог сказать мне об этом прямо.
   Паркер нежно погладил ее по щеке:
   – Умница ты моя!
   – Значит, я права?
   – Абсолютно права. Особенно насчет того, что я в тебя влюбился.
   – А сейчас? Что ты чувствуешь сейчас?..
   – Я полюбил тебя и люблю. – Паркер прижался к ее губам и поцеловал так, что у Марис не осталось ни тени сомнения в его словах.
   – Я одного не могу понять… – сказала Марис, когда оба слегка отдышались. – Правда, мы договорились не говорить об этом сегодня, но мне все же хотелось бы прояснить один вопрос…
   Они действительно решили, что сегодня ночью не будут возвращаться к прошлому. Их ожидали месяцы, быть может – годы сложнейших судебных разбирательств, которые должны были увенчаться полной реабилитацией Паркера и строгим приговором Ною. Помимо этого, Марис ждали дела издательского дома, за который она теперь отвечала единолично, а Паркеру предстояло писать новые книги. Они еще не решили, где и как они будут жить – в Нью-Йорке или на Санта-Анне, или и там, и здесь попеременно.
   Но все это они собирались отложить на завтра, чтобы сегодня без помех насладиться друг другом, поэтому Паркер сказал:
   – Я не хочу, чтобы Ной оказался с нами в одной постели.
   – Я тебя понимаю и вполне с тобой согласна, – задумчиво ответила Марис. – Но я хотела спросить тебя не о нем…
   – Хорошо, – улыбнулся Паркер. – Так и быть, задавай свой вопрос, но только один. Мне не терпится продолжить то, что мы начали.
   – О'кей. – Марис тоже улыбнулась. – Как я поняла, «Побежденный» – это твоя книга, которой Ной дал свое название, верно?
   – Верно. Майкл понял это почти сразу.
   – И попытался разыскать тебя, чтобы ты объяснил, как это получилось?
   – Ему понадобилось больше года, чтобы напасть на мой след. – Паркер уже догадался, к чему она клонит. – За это время роман вышел и в бумажной обложке тоже.
   – Но почему Майкл не пытался разоблачить Ноя? Почему не обвинил его в плагиате?
   – Он испугался меня. Я поклялся на Библии, что задушу его голыми руками, если он это сделает.
   – Почему?
   – Потому что мое положение вряд ли можно было назвать выигрышным. Бывший заключенный, который жил как нищий, да и выглядел соответственно… Я был прикован к креслу, Марис, прошли годы, прежде чем я научился стоять на своих ногах после операций и ходить… если это можно назвать ходьбой. Кроме того, когда Майкл меня разыскал, я был законченным наркоманом… – Он упрямо покачал головой. – Нет, мне не хотелось предстать перед Ноем в таком жалком состоянии. Ведь он тогда уже был знаменитым писателем и успешным издателем.
   – …И вовсю наслаждался ворованным успехом.
   – В общем, я решил подождать, пока я снова стану силен и уверен в себе.
   – И добьешься признания.
   – Это, конечно, тоже, – согласился Паркер. – Я хотел бросить ему вызов как равный. Кроме того, мне нужны были доказательства того, что я умею писать хорошие книги – такие, как та, которую Ной у меня украл. Я понимал, что на это могут уйти годы, но я был согласен ждать.
   – Удивительно, как тебе удалось уговорить Майкла? – воскликнула Марис.
   – А я его и не уговаривал. Я просто ему пригрозил…
   – Чем же?
   – Я пообещал, что не напишу больше ни строчки.
   – А-а, теперь понимаю… Похоже, это была единственная угроза, способная на него подействовать. Все! Больше не буду приставать к тебе с вопросами! Я уже соскучилась по тебе, Паркер!
   Марис прижалась к Паркеру всем телом и, касаясь чуткими пальцами его лица, груди, рук, продолжала едва слышно говорить:
   – Люблю тебя здесь и здесь, люблю всего! Ну что же ты ждешь, Паркер?!
   Марис продолжала ласкать его еще некоторое время. Потом Паркер опрокинул ее на себя и, крепко обняв за талию, задвигался быстрее, поднимая бедра как можно выше. Наконец он расслабился и откинулся головой на подушку.
   – Тебе было приятно? – спросила Марис, отводя со лба его влажные от пота волосы.
   – Мне до сих пор приятно. – Он сжал ее лицо в ладонях и, целуя, шепнул:
   – Боюсь только, мы были несколько небрежны…
   – Ну и что, – отозвалась Марис. – Я хочу иметь от тебя ребенка.
   Паркер притворно вздохнул:
   – Что ж, постараюсь привыкнуть к этой мысли…
   – Или двух, – добавила Марис.
   – Двух? Что ж, это даже лучше, чем одного.
   – Эй, Паркер…
   – Что?
   – Я хочу кончить.
   Она была уже готова. Ему потребовалось совершить лишь несколько движений кончиком пальца.
   Потом они долго лежали молча, крепко прижавшись друг к другу, и Паркер осторожно гладил ее ладонью по мягкому плечу. Неожиданно Марис сказала:
   – Я узнала тебя практически сразу, когда мы встретились. Если быть точной – когда ты меня поцеловал…
   Рука Паркера замерла на ее груди, глаза широко открылись.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я узнала тебя, – повторила Марис. – Вот почему тот первый поцелуй так меня встревожил. Я знала тебя давно, и не просто знала, а хорошо знала. Почти как любовника. Ничего удивительного – ведь я провела с тобой столько ночей, впитывая каждое слово. Твоя книга была для меня как любовное послание, словно ты писал ее для меня одной, понимаешь? И когда ты поцеловал меня, ощущение показалось мне таким знакомым, словно мы целовались уже тысячу раз. – Приподнявшись на локте, она с нежностью провела кончиками пальцев по его лбу, носу, губам. – Я любила тебя давно – много, много лет. Я влюбилась в тебя в тот день, когда впервые взяла в руки «Побежденного».
   Паркер поцеловал Марис в лоб.
   – Умница ты моя! Когда ты говорила, я думал… Одним словом, ты все поняла правильно, – сказал он. – Ты поняла, что я хотел сказать в этой книге. Господи, да у меня чуть сердце не разрывалось, когда я слушал, как ты говоришь о «Побежденном»! Ты и представить себе не можешь, какого труда мне стоило не признаться, что ее автор – я, а не Ной, и что именно в меня ты влюбилась, когда читала книгу.
   – Почему же ты ничего мне не сказал?
   – Я не мог. Во всяком случае – не сразу. Кроме того, я боялся разочаровать тебя, оказаться хуже, чем ты себе напридумывала.
   Марис провела рукой по его волосам.
   – Ты оказался намного лучше, Паркер. В тебе я нашла все, о чем когда-либо мечтала, и даже еще больше.
   Они снова поцеловались и долго не могли разомкнуть, объятий. Когда же они наконец сумели оторваться друг от друга, Марис спросила, какое название он сам хотел бы дать своей книге.
   Паркер ответил, и она согласилась, что оно было намного лучше.
   Хотя бы потому, что побежденный вовсе не был побежден.