Страница:
– Я мог бы поспорить с тобой, начальник стражи, – спокойно ответил ему Эйджер. – В конце концов, на самом деле вовсе не мы должны принимать.
– Что вы хотите этим сказать? – сконфуженно спросил Линан. – Для чего тогда вы затеяли весь этот спор?
– Я хочу сказать, Ваше Высочество, что ни Камаль, ни Дженроза, ни сам я не можем принять окончательного решения. Это должны сделать вы.
– Почему именно я? Ведь мы пустились в это плавание все вместе.
– Пора тебе начинать думать, как истинному принцу, малыш, – сказал на это Камаль. – В конце концов, тебе предстоит принимать все решения… по крайней мере, жизненно важные. Это твоя обязанность. В какой-то момент тебе придется остаться в одиночестве, в особенности, если ты должен будешь возглавить восстание. Мы сможем давать тебе советы, даже, может быть, льстить тебе время от времени, однако политика – не наше дело, мы не можем решать за тебя, каким путем пойдет восстание, мы не можем представлять угрозу для твоих врагов, в отличие от тебя. Все это войдет в обязанности лидера – и это будут твои обязанности.
Линан молчал. Он не хотел брать на себя эту ответственность. По крайней мере, пока не хотел. Он еще не был готов к принятию важных решений. Почему все они принуждают его принять решение, ведь ему о ситуации известно ничуть не больше, чем каждому из них?
Еще какое-то время четверка продолжала плыть в молчании, было слышно, как плескалась вода о борта шлюпки, жаркое солнце обогревало лица путников.
– Линан, – спокойно напомнила ему Дженроза о том, чего от него ожидали остальные.
– Я думаю, – грубовато ответил он, продолжая сердиться на своих спутников и чувствуя на себе их напряженные взгляды. – Я не хочу принимать это решение.
Эйджер вздохнул.
– Это не те слова, которых мы от вас ожидали, Ваше Высочество. Тем не менее решение должно быть вами принято.
Линан в ответ что-то пробормотал.
– Что вы сказали, Ваше Высочество? – вежливо осведомилась Дженроза.
– Я сказал, что мы вполне могли бы выбрать кратчайший путь.
– Почему вы так решили?
– Что вы хотите сказать этим своим «почему»? Потому что вы хотели, чтобы я принял решение, и я в конце концов принял это решение, вот почему.
– Едва ли это можно назвать достойным ответом, – возразил Эйджер. – Как ваши единомышленники – а фактически можно сказать, как ваши единственные, единомышленники – мы заслуживаем большего уважения и лучшего обращения, а иначе вашему восстанию долго будет не продержаться.
– Я ничего из ваших слов не понимаю. Вы настаивали на том, чтобы я принял решение. Я не хочу…
– Да будете ли вы, наконец, прислушиваться к самому себе? – почти со злостью воскликнула Дженроза. – Сейчас вы становитесь похожим на избалованного ребенка. Мы ведь не медведи, Линан, мы люди. Если мы не знаем, насчет каких земель вы приняли свое решение, куда хотите направиться, как же мы можем что-либо советовать вам, способны ли мы с уважением отнестись к вашему решению?
– Вы хотите сказать, что всякий раз, когда я буду принимать решение, мне придется объяснять его всем и каждому?
– Ну, не всегда, – с добродушной усмешкой успокоил его Эйджер. – Просто в большинстве случаев. Как только вы покажете нам, что способны самостоятельно принимать добрые и мудрые решения, никто больше не станет задавать вам никаких вопросов.
Линан, смирившись с доводами Эйджера, покорно вздохнул.
– Я думаю, что нам следовало бы выбрать наиболее короткий и прямой путь, потому что мне кажется, что Камаль прав – время слишком дорого для нас, к тому же мы не знаем, успела ли Арива перекрыть нам путь. Если она еще не успела этого сделать, то нам следует приложить все усилия к тому, чтобы достичь цели как можно скорее. Ну, а если она уже успела принять возможные меры противодействия, то для нас не будет еще поздно выбрать другой, более длинный путь.
– Ну что ж, это звучит гораздо более понятно, чем до сих пор, – признала Дженроза.
– Да, вполне доходчиво, – с открытой улыбкой согласился Эйджер.
– Блистательный выбор, Ваше Высочество, – облегченно сказал Камаль. – И ведь его не так уж трудно было сделать, верно?
– Весьма признателен вам всем, друзья, – ответил Линан. – Как я понял, наиболее прямой путь мы можем проделать только на лодке?
– Вы правы, Ваше Высочество, – подтвердил Эйджер. – Мы будем придерживаться береговой линии до тех пор, пока не доберемся до устья реки Гельт, а затем будем подниматься вверх по Гельту, пока не окажемся на расстоянии двухдневного или еще более короткого перехода через горы Уферо, за которыми начинаются Зеленые Океаны.
– А как долго нам предстоит плыть на лодке?
– Около десяти дней, в зависимости от ветра.
»Вот так замечательно, – подумал Линан. – Около десяти дней добираться водой. А главное, это было мое собственное решение».
По мере того, как путники в шлюпке двигались дальше, вдали возникли очертания береговой линии. Вблизи Кендры мягкие желтоватые отмели уступали место широко раскинувшимся сельским угодьям, однако когда лодка поравнялась с Хребтом Эбриус – грядой базальтовых скал, отделявших на севере мыс Лиар от Чандры, – местность изменилась. Крутые обрывистые утесы тянулись вдоль берега до тех пор, пока землю не отделили от моря высокие горы, как бы обозначавшие границу между морем и сушей. Под этой поднимавшейся к самому небу черной стеной Линан почувствовал себя крошечной песчинкой, от которой ничто не могло зависеть в этом мире, такой уязвимой и бренной среди высоких волн с белыми гребнями, бившихся в скалы и поднимавших в воздух каскады брызг. Над головами беглецов появилась легкая тень – это кружила в воздухе стая пустельг, взлетевших из своих гнезд в скалистых берегах в поисках добычи – рыбешек и мелких птиц.
– Очень они мне не нравятся, – пробормотал Камаль, с неопределенным подозрением оглядывая сопровождавший шлюпку птичий эскорт.
– Пустельги уже давно считаются птицами, которые добра не принесут.
– А мне кажется, что они очень красивые, – заступилась за птиц Дженроза. – Они не причинят нам никакого вреда.
Ее взгляд устремился вверх, за группой птиц, оторвавшихся от своих собратьев и полетевших в сторону моря.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложил Эйджер.
– Принесут или не принесут эти птицы нам несчастье, все равно мы не сможем ничего с этим поделать.
– Тогда давайте поговорим о кораблях, – предложила Дженроза, все еще глядя вслед удалявшейся стае.
– О каких еще кораблях? – с опаской спросил Линан.
– О любых, к типу которых может принадлежать тот корабль. Он повторяет наш путь, – спокойно отозвалась Дженроза. Все остальные сердито взглянули на нее, а затем проследили за направлением ее взгляда.
– Мне ничего не разглядеть, – сказал Эйджер.
– Вам это и не удастся еще некоторое время, – ответила Дженроза. – Однако за последние три года мне пришлось много разговаривать с моряками и штурманами, и мне известно, что пустельги обычно следуют за нашими кораблями в поисках отбросов, которые мы выбрасываем за борт.
Она указала на стайку сорвавшихся со скал и стремительно взлетевших птиц.
– Обычно они парят возле корабля.
– Ах, дьявол! – выдохнул Эйджер. – Она ведь права. Я просто старый идиот, что позабыл об этом. Линан, помоги Дженрозе управиться с румпелем. Камаль, а ты поможешь мне побыстрее убрать парус. Теперь мы должны грести.
– Грести! – воскликнул с жаром Камаль. – Да что ты такое говоришь?! Волны попросту разобьют нас о скалы!
– Линан и Дженроза будут очень внимательно следить за тем, чтобы этого не случилось, верно, друзья мои? Но с поднятым парусом нас слишком легко обнаружить.
Эйджер вместе с Камалем быстро свернули парус и убрали мачту. Оба они взялись за весла и дружно изо всей силы стали грести по направлению к мрачно нависавшим над водой скалистым хребтам, при этом Камаль выказывал гораздо большую силу, нежели Эйджер.
– Дженроза, на расстоянии двухсот шагов от гор, выровняйте наш курс параллельно берегу, – скомандовал Эйджер. – Нам не следует приближаться к нему на более опасное расстояние.
Дженроза понимающе кивнула. Постоянно оглядывавшийся Линан первым заметил приближавшийся парус.
– Вон он! – закричал принц.
Трое его спутников взглянули в сторону горизонта. Сперва им удалось заметить блестевший на солнце алый парус, а немного времени спустя они уже смогли различить очертания корпуса корабля. На парусе красовались золотая звезда и скрещенные мечи. Военный корабль.
– Вы считаете, что они разыскивают нас? – спросил Линан.
Эйджер задумчиво покачал головой.
– Я в этом сильно сомневаюсь. Даже такой быстроходный корабль, как этот, не смог бы тягаться в скорости с «Брызгами моря», а тем более догнать их за такое непродолжительное время. Вполне возможно, что они доставляют послание от Аривы королю Амана Марину. Однако, если они заметят нас, то мы можем оказаться в большой беде.
Теперь беглецы подошли слишком близко к скалам, и становилось все труднее сопротивляться волнам, несмотря на то даже, что Линан и Дженроза вдвоем удерживали румпель. Им уже были отчетливо видны огромные острые валуны под основанием скалистых утесов, брызги, которые поднимались время от времени в воздух сплошной пеленой, нависая над морем и обрушиваясь на них. Казалось, что руль внезапно обрел собственное мнение о том, как себя вести, и теперь изворачивался и изгибался под корпусом шлюпки.
– Нам нужно сейчас же уходить прочь! – прокричала Дженроза, изо всех сил стараясь, чтобы ее крик был услышан за ревом обрушивавшихся волн.
Линан не без ужаса взглянул на скалы, до которых теперь оставалось гораздо меньше двух сотен шагов.
– Держитесь выбранного курса! – распорядился Эйджер. – Военный корабль приближается к нам. Должно быть, они нас заметили!
– Его штурман не хуже нас видел птиц, – заметила Дженроза, сделав вид, что не обратила внимания на кислую ухмылку Камаля.
Начальник стражи хмыкнул.
– Даже если они и заметили нас, в конце концов, мы можем снова пойти под парусом.
Он отбросил свое весло и хотел было подняться.
– Нет! – взревел Эйджер, однако было уже поздно. Как только Камаль сдвинулся с места, волны яростно понесли лодку прямо на скалы. Он снова уселся и схватился за весло, однако оно выскользнуло из его руки, ударив лопастью глубоко в воду. Шлюпка развернулась на девяносто градусов, волна отшвырнула покорное весло прямо на Камаля с ужасающей силой, опрокинув его с лавки, так что все услышали звук удара.
Эйджер стремительно подхватил весло и в отчаянии попытался работать двумя веслами, однако взмахи двух весел в его руках оказались недостаточно широкими. Линан и Дженроза изо всех сил тянули румпель в безнадежной попытке удержать крошечное суденышко как можно дальше от скал, но внезапно лодка взмыла вверх на гребне очередной хищной волны, и ее корма поднялась над водой, как бы подчеркивая бесполезность рулевого управления.
Эйджер втянул в лодку весла и бросился на корму, чтобы перехватить румпель, толчком отбросил Линана и Дженрозу вперед и вниз, на дно шлюпки. Волне, казалось, надоело их мучить, и она оставила лодку за своим гребнем. Эйджер был наготове и в этот миг налег на румпель со всей силой. К этому времени Камалю удалось восстановить дыхание, и он бросился на помощь старому товарищу. Вдвоем друзья были способны положить суденышко на левый борт, и еще секунду лодка скользила по воде, накренясь, прежде чем поддалась людской настойчивости и под немыслимым углом продолжила двигаться вперед, несомая течением и волей момента, все еще в опасной близости от разрушительных скал.
– Смотрите! – прорычал Камаль, указывая туда, где волны откатывались от берега прямо на их пути. Однако теперь уже никто был не в силах противостоять воле стихии. Почти в тот же миг, когда Камаль выкрикнул свое предупреждение, лодку подхватила следующая волна. Когда корпус шлюпки протащило по голой подводной скале, раздался ужасающий скрежет, лодка снова рванулась вперед. С треском она столкнулась с очередной волной, и Линана подхватила и перевернула в воздухе неведомая сила. Когда он упал в ледяную воду, его рот невольно раскрылся, и он зашелся в безумном крике, ему показалось, что на него обрушился целый океан. Он отчаянно колотил в воде руками и ногами и пытался выбраться на поверхность, но все его попытки заканчивались безуспешно, и он снова и снова погружался в воду. Его намокшая одежда стала весить, казалось, немыслимо тяжело, и он инстинктивно старался сорвать ее с себя.
Неожиданно чья-то сильная рука схватила его за волосы и выдернула на поверхность. Он услышал, как Камаль бормотал что-то о том, что вот-де, ему приходится второй раз за двое суток спасать принца, вытягивая его за волосы, а потом та же сильная рука потащила его по воде, словно речную баржу. Морская вода все еще заливала рот Линана и его ноздри, однако у него хватило здравого смысла не сопротивляться сильной хватке Камаля, тащившего его по морю. Он даже попытался не поддаться панике, когда на его лицо легла тень прибрежных скал, а сознание их близости, между тем, сделало его почти неподвижным от страха. Внезапно Линан вместе со своим спасителем поднялся в воздух на гребне высокой волны. Линан почувствовал стремительное движение вперед и осознал, что свободной рукой Камаль безуспешно пытался хотя бы немного отнести себя и его подальше от скал. Вокруг них бурлила и клокотала белая вода. Бедро Линана сильно ударилось о скалу. В этот же миг он услышал, как вскрикнул от боли Камаль. Вода, казалось, еще больше побелела, море перехлестнуло через их головы.
»Сейчас я умру», – подумал Линан и несказанно удивился охватившему его спокойствию, смутно напомнившему о последних мгновениях перед тем, как погрузиться в сон.
А потом неожиданно вернулась тяжесть, тело снова обрело вес. Это было странное ощущение, словно его насильно отделили от моря, частью которого он уже успел стать. Его икры и локти царапались о скользкую поверхность скалы. Камаль вытаскивал его из воды, тянул из последних сил.
Несмотря на то, что сам Линан приложил не так уж много усилий для собственного спасения, он был совершенно обессилен. Когда Камаль, наконец, отпустил его, он едва мог приподнять голову. Однако он смог разглядеть, что оказался на длинной и плоской базальтовой платформе, мокрой от морских брызг и защищенной от морской стихии огромным валуном, покачивавшимся на краю платформы, точно птичка на персиковой ветке. В десяти шагах от себя он увидел Эйджера, который склонился над Дженрозой и пытался поцеловать ее, и в первый момент Линану ничто не показалось странным в поведении старого солдата. Он попытался было поблагодарить Камаля за то, что начальник стражи во второй раз за малый промежуток времени спас ему жизнь, однако из этой попытки не получилось ничего, только раздался слабый стон.
– Поберегите дыхание, Ваше Высочество, – заботливо произнес Камаль. – Оно еще пригодится вам, если только мы собираемся выбраться из этой неприятности. Мы потеряли нашу лодку вместе со всеми припасами и мечами, и теперь у нас остались только ножи, с помощью которых нам придется в случае чего защищаться. Сейчас мы у подножия скалы. По другую сторону этого валуна уже находится военный корабль, который разыскивает нас.
Он энергично затряс головой, точно хотел прояснить ее, потом обернулся к горбуну.
– Эйджер, что там с нашим магом?
Только тут до сознания Линана дошло, что Дженроза тоже могла оказаться в опасности, что на самом деле Эйджер вовсе не пытался поцеловать ее, но возвращал ее к жизни. Линан попробовал присесть, однако от этой слабой попытки его тотчас же бросило в жар. Соленая морская вода словно загорелась в его желудке и в легких, фонтаном пролилась из его рта, словно поток жгучей, едкой слюны. Звукам, сопровождавшим этот приступ тошноты, вторила неподалеку в подобном же приступе кашлявшая Дженроза.
– С ней все будет в порядке, – отозвался Эйджер, помогая Дженрозе сесть. – Что там поделывают наши друзья из королевского флота?
Камаль припал к скалистой платформе позади валуна и изогнулся, чтобы выглянуть из-за него.
– Они теперь стоят не больше чем в четырех сотнях шагов отсюда. Они пытаются зацепить лодку крюками, однако она сильно разбита. За планширами я сейчас могу даже разглядеть лучников. – Он скользнул обратно. – Однако на деле вы оказались несколько тяжелее, чем можно было предположить по вашему виду, – ослабевшим голосом заметил он, обращаясь к Линану.
Юный принц бессмысленно улыбнулся и ухитрился подползти к Камалю, прислонился спиной к валуну. Отсюда он увидел, как платформа, на которой все они находились, выдавалась из разрушавшейся скалы, которая сама по себе производила такое впечатление, будто была готова в любой момент соскользнуть в море. Путь к ее вершине казался неблизким, однако ее склон был совсем рядом, почти в точности, как Линану показалось в первый момент.
Дженроза застонала. Эйджер продолжал удерживать ее, точно ребенка, однако спустя мгновение она жестом дала ему понять, что он может ее оставить.
– Со мной все в порядке, – слабым голосом произнесла она и медленно огляделась. – Нам нужно будет взобраться туда? – жалобно спросила она, оглядывая скалу.
– Да, хотя вы и чувствуете себя так, точно проплыли вокруг скал километров тридцать.
– Может быть, не сегодня? – умоляюще глядя на него, попросила девушка.
– Понимаете, нам нельзя оставаться здесь. Рано или поздно придет большая волна, и тогда у нас останется очень мало шансов на вторичное спасение. Кроме того, чем дольше мы будем ждать, тем больше задеревенеют наши мышцы, тем труднее нам придется потом.
Линан осторожно выглянул из-за валуна.
– Корабль уходит, – сообщил он товарищам, и тут заметил внизу обломки шлюпки, которые волны кружили между скал. – Они не стали вылавливать свой трофей, – мрачно добавил он, вспомнив слова Камаля о том, что их мечи пропали вместе с лодкой. Его сердце пронзила острая боль – ведь его меч был единственной вещью, доставшейся ему в память об отце. Внезапно принца охватило горячее желание взобраться на вершину скалы, это желание было сильнее всех желаний, которые ему когда-либо приходилось испытывать. Ему хотелось скорее убраться подальше от воды, от соленого запаха обдававших их всех морских брызг, от криков морских птиц, от плеска волн, бившихся о скалы.
– Пошли, – сказал он, и это короткое слово прозвучало почти как приказ. Он неуверенно поднялся на ноги, однако рука Камаля грубо схватила его и прижала к камням.
– Не будь идиотом, малыш. С корабля нас заметят сразу так же легко, как мух, ползущих по белой бумаге.
Они выждали еще час, замерзшие, промокшие. Часто на них из-за валуна обрушивались целые фонтаны брызг. Чтобы хоть немного согреться, они тесно прижались друг к другу, да так было и безопаснее – ведь в любой момент их могла накрыть большая волна, смыть в бушевавшее море, и тогда все было бы кончено. Однако в конце концов Камаль перестал различать вдали парус военного корабля, поднялся и впереди всех направился к подножию скалы.
На поверхности скалы было достаточно много уступов, чтобы можно было за них ухватиться, однако острый базальт больно ранил пальцы. Первая треть склона намокла от попадавших сюда брызг, подниматься было скользко, часто люди падали и расшибали лица и тела. Когда их одежда просохла на ветру, она туго обтянула разбитые руки и ноги беглецов. Хуже всего было то, что все они испытывали изнурительное оцепенение, от которого мышцы казались натянутыми, как тугие струны, а кости хрупкими, оцепенение такое жестокое, что оно переходило в физическую боль, рождавшуюся в суставах и волнами проходившую по рукам и по ногам.
Чем выше они поднимались, тем чаще им приходилось отдыхать, и временами всем казалось, что это суровое испытание, посланное им судьбой, никогда не закончится. Шагах в тридцати от вершины ветер стал свирепым, колючим, он со свистом налетал на скалу, точно пытался сбросить всех четверых обратно в море. Линану стало казаться, что больше двигаться он не в состоянии. В его сознании начали возникать бредовые образы и мысли, ему представлялось, что он находился на ровной земле, что теперь он мог бы лечь, и все, что нужно было для этого сделать, так это просто разжать пальцы, и тогда все стало бы хорошо – он проснулся бы в своей постели во дворце Кендры, а последние два дня обернулись бы не чем иным, как ночным кошмаром.
Кто-то что-то говорил ему. Он пытался не обращать внимания на этот голос, пытавшийся вырвать его из приятного тепла, охватившего его тело, однако голос был настойчив, и в конце концов ему пришлось прислушаться.»Линан, – говорил голос, – поднимайтесь. Ну же, еще один шаг. Поднимитесь еще на один шаг». Тогда Линан и впрямь поднялся еще на один шаг, и по всему телу тотчас же разлилась безумная боль, будто кто-то забивал гвоздь в его колено.»Еще один шаг», – настойчиво повторил голос, и Линан теперь узнал этот голос – это был голос Дженрозы.»Идите, Линан, ведь вы уже так близки к вершине. Еще один шаг, а теперь еще один, и еще один…»
И вот, наконец, наступил момент, когда Линан занес руку над головой, и оказалось, что склон позади, а под его пальцами мягкая трава. На несколько мгновений его сознание прояснилось настолько, что он смог пройти два последних шага к вершине утеса. Как только это произошло, он без памяти упал в постель из высокой, сладко пахнувшей травы и провалился в темноту.
Беседа с примасом Нортемом успокоила Ариву и помогла ей сосредоточиться, хотя до этого в ее сознании беспорядочно смешивалось великое множество противоречивых фактов и умозаключений. Ужас от жестокого убийства брата, понимание того, что за этим страшным преступлением стоял, скорее всего, Линан, едва ли не помутил ее рассудок. Беседа же со священнослужителем, кроме того, помогла ей осознать, что наипервейшей ее обязанностью теперь было обеспечить мирный переход власти от Береймы к ней. На первом месте для нее должна была находиться забота о королевстве, а не преследование убийц ее брата; у Оркида и Деджануса на самом деле было куда больше возможностей для того, чтобы поймать Линана и его сообщников.
Однако когда Деджанус остановил Ариву и Олио, возвращавшихся из западного крыла дворца, чтобы сообщить им о том, что Линана видели, когда он всходил на борт торгового судна, ее вновь захватила волна ярости по отношению к своему сводному брату, и ей едва удалось справиться с собой.
– Значит, теперь проследите за тем, чтобы его схватили.
– Я уже поднял флот по тревоге, – сказал Деджанус. – Наши корабли отправятся, чтобы перехватить торговое судно и вернуть вашего брата для совершения правосудия.
– А еще проследите з-з-за тем, чтобы его д-д-доставили обратно живым, – мягко добавил Олио. – Его труп оставит слишком много неясных в-в-вопросов без ответа.
Деджанус посмотрел на Олио взглядом, выражение которого принцу не удалось понять.
– Но если он окажет сопротивление…
– Живым, Деджанус, – настойчиво повторила Арива вслед за братом. – Иначе нам не удастся раскрыть существование заговора, в результате которого был убит наш брат.
Деджанус сдержанно поклонился.
– Я лично прослежу за тем, чтобы все капитаны наших судов поняли вашу волю.
И не произнеся больше ни единого слова, он удалился. Несколько секунд Арива стояла на месте, пытаясь побороть желание закрыть глаза.
– Я совершенно измучена, – слабым голосом произнесла она.
Олио положил руку на ее плечо.
– Хочешь, чтобы пришел Трион? Я мог бы послать за ним, и тогда он даст тебе микстуру, которая поможет тебе заснуть.
Арива отрицательно покачала головой.
– Пока не надо. Найди лучше Оркида и проводи его ко мне в кабинет. Мы должны как можно скорее создать совет и разработать план… коронации. Управление Кендрой должно оставаться беспрерывным.
Олио кивнул и ушел. Спустя мгновение Арива огляделась. Кроме стражника, в дальнем конце дворцового коридора вокруг не было ни одного человека, сюда не доносились никакие звуки, кроме удалявшихся шагов Олио. Ей показалось, что она в плену у серых каменных стен, окружавших ее.
»Я королева, – подумала она. – Я одна».
Когда она вошла в свой кабинет, она обнаружила, что ее ожидал человек в длинном сером плаще. Он стоял к ней спиной, и ей показалось, что он внимательно рассматривал королевский стол.
– Кто… – начала было она и осеклась, когда человек обернулся. – Ах, Харнан!
– Ваше Высочество, я сегодня утром пришел поздно, как повелел мне… ваш брат… король. Я не знал… мне никто ничего не сказал…
Голос изменил ему, по старческим морщинистым щекам потекли слезы.
– Простите…
Его голос сорвался.
Охваченная глубоким сочувствием к старейшему и любимейшему слуге своей матери, Арива шагнула вперед и взяла его за руки.
– Харнан, это я должна перед вами извиниться. Я не подумала о вас. Случилось так много всего. Я должна была вспомнить о вас и послать кого-нибудь к вам, чтобы обо всем вас известить.
– О, миледи, не вините себя в вашем горе. Однако я… растерян. Я не знаю, куда мне идти и что делать. – Он поднял подбородок и попытался остановить слезы. – Простите меня, но сперва ваша матушка… а теперь это!
Не задумываясь, Арива рукой вытерла слезы, блестевшие под его покрасневшими глазами.
– Что вы хотите этим сказать? – сконфуженно спросил Линан. – Для чего тогда вы затеяли весь этот спор?
– Я хочу сказать, Ваше Высочество, что ни Камаль, ни Дженроза, ни сам я не можем принять окончательного решения. Это должны сделать вы.
– Почему именно я? Ведь мы пустились в это плавание все вместе.
– Пора тебе начинать думать, как истинному принцу, малыш, – сказал на это Камаль. – В конце концов, тебе предстоит принимать все решения… по крайней мере, жизненно важные. Это твоя обязанность. В какой-то момент тебе придется остаться в одиночестве, в особенности, если ты должен будешь возглавить восстание. Мы сможем давать тебе советы, даже, может быть, льстить тебе время от времени, однако политика – не наше дело, мы не можем решать за тебя, каким путем пойдет восстание, мы не можем представлять угрозу для твоих врагов, в отличие от тебя. Все это войдет в обязанности лидера – и это будут твои обязанности.
Линан молчал. Он не хотел брать на себя эту ответственность. По крайней мере, пока не хотел. Он еще не был готов к принятию важных решений. Почему все они принуждают его принять решение, ведь ему о ситуации известно ничуть не больше, чем каждому из них?
Еще какое-то время четверка продолжала плыть в молчании, было слышно, как плескалась вода о борта шлюпки, жаркое солнце обогревало лица путников.
– Линан, – спокойно напомнила ему Дженроза о том, чего от него ожидали остальные.
– Я думаю, – грубовато ответил он, продолжая сердиться на своих спутников и чувствуя на себе их напряженные взгляды. – Я не хочу принимать это решение.
Эйджер вздохнул.
– Это не те слова, которых мы от вас ожидали, Ваше Высочество. Тем не менее решение должно быть вами принято.
Линан в ответ что-то пробормотал.
– Что вы сказали, Ваше Высочество? – вежливо осведомилась Дженроза.
– Я сказал, что мы вполне могли бы выбрать кратчайший путь.
– Почему вы так решили?
– Что вы хотите сказать этим своим «почему»? Потому что вы хотели, чтобы я принял решение, и я в конце концов принял это решение, вот почему.
– Едва ли это можно назвать достойным ответом, – возразил Эйджер. – Как ваши единомышленники – а фактически можно сказать, как ваши единственные, единомышленники – мы заслуживаем большего уважения и лучшего обращения, а иначе вашему восстанию долго будет не продержаться.
– Я ничего из ваших слов не понимаю. Вы настаивали на том, чтобы я принял решение. Я не хочу…
– Да будете ли вы, наконец, прислушиваться к самому себе? – почти со злостью воскликнула Дженроза. – Сейчас вы становитесь похожим на избалованного ребенка. Мы ведь не медведи, Линан, мы люди. Если мы не знаем, насчет каких земель вы приняли свое решение, куда хотите направиться, как же мы можем что-либо советовать вам, способны ли мы с уважением отнестись к вашему решению?
– Вы хотите сказать, что всякий раз, когда я буду принимать решение, мне придется объяснять его всем и каждому?
– Ну, не всегда, – с добродушной усмешкой успокоил его Эйджер. – Просто в большинстве случаев. Как только вы покажете нам, что способны самостоятельно принимать добрые и мудрые решения, никто больше не станет задавать вам никаких вопросов.
Линан, смирившись с доводами Эйджера, покорно вздохнул.
– Я думаю, что нам следовало бы выбрать наиболее короткий и прямой путь, потому что мне кажется, что Камаль прав – время слишком дорого для нас, к тому же мы не знаем, успела ли Арива перекрыть нам путь. Если она еще не успела этого сделать, то нам следует приложить все усилия к тому, чтобы достичь цели как можно скорее. Ну, а если она уже успела принять возможные меры противодействия, то для нас не будет еще поздно выбрать другой, более длинный путь.
– Ну что ж, это звучит гораздо более понятно, чем до сих пор, – признала Дженроза.
– Да, вполне доходчиво, – с открытой улыбкой согласился Эйджер.
– Блистательный выбор, Ваше Высочество, – облегченно сказал Камаль. – И ведь его не так уж трудно было сделать, верно?
– Весьма признателен вам всем, друзья, – ответил Линан. – Как я понял, наиболее прямой путь мы можем проделать только на лодке?
– Вы правы, Ваше Высочество, – подтвердил Эйджер. – Мы будем придерживаться береговой линии до тех пор, пока не доберемся до устья реки Гельт, а затем будем подниматься вверх по Гельту, пока не окажемся на расстоянии двухдневного или еще более короткого перехода через горы Уферо, за которыми начинаются Зеленые Океаны.
– А как долго нам предстоит плыть на лодке?
– Около десяти дней, в зависимости от ветра.
»Вот так замечательно, – подумал Линан. – Около десяти дней добираться водой. А главное, это было мое собственное решение».
По мере того, как путники в шлюпке двигались дальше, вдали возникли очертания береговой линии. Вблизи Кендры мягкие желтоватые отмели уступали место широко раскинувшимся сельским угодьям, однако когда лодка поравнялась с Хребтом Эбриус – грядой базальтовых скал, отделявших на севере мыс Лиар от Чандры, – местность изменилась. Крутые обрывистые утесы тянулись вдоль берега до тех пор, пока землю не отделили от моря высокие горы, как бы обозначавшие границу между морем и сушей. Под этой поднимавшейся к самому небу черной стеной Линан почувствовал себя крошечной песчинкой, от которой ничто не могло зависеть в этом мире, такой уязвимой и бренной среди высоких волн с белыми гребнями, бившихся в скалы и поднимавших в воздух каскады брызг. Над головами беглецов появилась легкая тень – это кружила в воздухе стая пустельг, взлетевших из своих гнезд в скалистых берегах в поисках добычи – рыбешек и мелких птиц.
– Очень они мне не нравятся, – пробормотал Камаль, с неопределенным подозрением оглядывая сопровождавший шлюпку птичий эскорт.
– Пустельги уже давно считаются птицами, которые добра не принесут.
– А мне кажется, что они очень красивые, – заступилась за птиц Дженроза. – Они не причинят нам никакого вреда.
Ее взгляд устремился вверх, за группой птиц, оторвавшихся от своих собратьев и полетевших в сторону моря.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложил Эйджер.
– Принесут или не принесут эти птицы нам несчастье, все равно мы не сможем ничего с этим поделать.
– Тогда давайте поговорим о кораблях, – предложила Дженроза, все еще глядя вслед удалявшейся стае.
– О каких еще кораблях? – с опаской спросил Линан.
– О любых, к типу которых может принадлежать тот корабль. Он повторяет наш путь, – спокойно отозвалась Дженроза. Все остальные сердито взглянули на нее, а затем проследили за направлением ее взгляда.
– Мне ничего не разглядеть, – сказал Эйджер.
– Вам это и не удастся еще некоторое время, – ответила Дженроза. – Однако за последние три года мне пришлось много разговаривать с моряками и штурманами, и мне известно, что пустельги обычно следуют за нашими кораблями в поисках отбросов, которые мы выбрасываем за борт.
Она указала на стайку сорвавшихся со скал и стремительно взлетевших птиц.
– Обычно они парят возле корабля.
– Ах, дьявол! – выдохнул Эйджер. – Она ведь права. Я просто старый идиот, что позабыл об этом. Линан, помоги Дженрозе управиться с румпелем. Камаль, а ты поможешь мне побыстрее убрать парус. Теперь мы должны грести.
– Грести! – воскликнул с жаром Камаль. – Да что ты такое говоришь?! Волны попросту разобьют нас о скалы!
– Линан и Дженроза будут очень внимательно следить за тем, чтобы этого не случилось, верно, друзья мои? Но с поднятым парусом нас слишком легко обнаружить.
Эйджер вместе с Камалем быстро свернули парус и убрали мачту. Оба они взялись за весла и дружно изо всей силы стали грести по направлению к мрачно нависавшим над водой скалистым хребтам, при этом Камаль выказывал гораздо большую силу, нежели Эйджер.
– Дженроза, на расстоянии двухсот шагов от гор, выровняйте наш курс параллельно берегу, – скомандовал Эйджер. – Нам не следует приближаться к нему на более опасное расстояние.
Дженроза понимающе кивнула. Постоянно оглядывавшийся Линан первым заметил приближавшийся парус.
– Вон он! – закричал принц.
Трое его спутников взглянули в сторону горизонта. Сперва им удалось заметить блестевший на солнце алый парус, а немного времени спустя они уже смогли различить очертания корпуса корабля. На парусе красовались золотая звезда и скрещенные мечи. Военный корабль.
– Вы считаете, что они разыскивают нас? – спросил Линан.
Эйджер задумчиво покачал головой.
– Я в этом сильно сомневаюсь. Даже такой быстроходный корабль, как этот, не смог бы тягаться в скорости с «Брызгами моря», а тем более догнать их за такое непродолжительное время. Вполне возможно, что они доставляют послание от Аривы королю Амана Марину. Однако, если они заметят нас, то мы можем оказаться в большой беде.
Теперь беглецы подошли слишком близко к скалам, и становилось все труднее сопротивляться волнам, несмотря на то даже, что Линан и Дженроза вдвоем удерживали румпель. Им уже были отчетливо видны огромные острые валуны под основанием скалистых утесов, брызги, которые поднимались время от времени в воздух сплошной пеленой, нависая над морем и обрушиваясь на них. Казалось, что руль внезапно обрел собственное мнение о том, как себя вести, и теперь изворачивался и изгибался под корпусом шлюпки.
– Нам нужно сейчас же уходить прочь! – прокричала Дженроза, изо всех сил стараясь, чтобы ее крик был услышан за ревом обрушивавшихся волн.
Линан не без ужаса взглянул на скалы, до которых теперь оставалось гораздо меньше двух сотен шагов.
– Держитесь выбранного курса! – распорядился Эйджер. – Военный корабль приближается к нам. Должно быть, они нас заметили!
– Его штурман не хуже нас видел птиц, – заметила Дженроза, сделав вид, что не обратила внимания на кислую ухмылку Камаля.
Начальник стражи хмыкнул.
– Даже если они и заметили нас, в конце концов, мы можем снова пойти под парусом.
Он отбросил свое весло и хотел было подняться.
– Нет! – взревел Эйджер, однако было уже поздно. Как только Камаль сдвинулся с места, волны яростно понесли лодку прямо на скалы. Он снова уселся и схватился за весло, однако оно выскользнуло из его руки, ударив лопастью глубоко в воду. Шлюпка развернулась на девяносто градусов, волна отшвырнула покорное весло прямо на Камаля с ужасающей силой, опрокинув его с лавки, так что все услышали звук удара.
Эйджер стремительно подхватил весло и в отчаянии попытался работать двумя веслами, однако взмахи двух весел в его руках оказались недостаточно широкими. Линан и Дженроза изо всех сил тянули румпель в безнадежной попытке удержать крошечное суденышко как можно дальше от скал, но внезапно лодка взмыла вверх на гребне очередной хищной волны, и ее корма поднялась над водой, как бы подчеркивая бесполезность рулевого управления.
Эйджер втянул в лодку весла и бросился на корму, чтобы перехватить румпель, толчком отбросил Линана и Дженрозу вперед и вниз, на дно шлюпки. Волне, казалось, надоело их мучить, и она оставила лодку за своим гребнем. Эйджер был наготове и в этот миг налег на румпель со всей силой. К этому времени Камалю удалось восстановить дыхание, и он бросился на помощь старому товарищу. Вдвоем друзья были способны положить суденышко на левый борт, и еще секунду лодка скользила по воде, накренясь, прежде чем поддалась людской настойчивости и под немыслимым углом продолжила двигаться вперед, несомая течением и волей момента, все еще в опасной близости от разрушительных скал.
– Смотрите! – прорычал Камаль, указывая туда, где волны откатывались от берега прямо на их пути. Однако теперь уже никто был не в силах противостоять воле стихии. Почти в тот же миг, когда Камаль выкрикнул свое предупреждение, лодку подхватила следующая волна. Когда корпус шлюпки протащило по голой подводной скале, раздался ужасающий скрежет, лодка снова рванулась вперед. С треском она столкнулась с очередной волной, и Линана подхватила и перевернула в воздухе неведомая сила. Когда он упал в ледяную воду, его рот невольно раскрылся, и он зашелся в безумном крике, ему показалось, что на него обрушился целый океан. Он отчаянно колотил в воде руками и ногами и пытался выбраться на поверхность, но все его попытки заканчивались безуспешно, и он снова и снова погружался в воду. Его намокшая одежда стала весить, казалось, немыслимо тяжело, и он инстинктивно старался сорвать ее с себя.
Неожиданно чья-то сильная рука схватила его за волосы и выдернула на поверхность. Он услышал, как Камаль бормотал что-то о том, что вот-де, ему приходится второй раз за двое суток спасать принца, вытягивая его за волосы, а потом та же сильная рука потащила его по воде, словно речную баржу. Морская вода все еще заливала рот Линана и его ноздри, однако у него хватило здравого смысла не сопротивляться сильной хватке Камаля, тащившего его по морю. Он даже попытался не поддаться панике, когда на его лицо легла тень прибрежных скал, а сознание их близости, между тем, сделало его почти неподвижным от страха. Внезапно Линан вместе со своим спасителем поднялся в воздух на гребне высокой волны. Линан почувствовал стремительное движение вперед и осознал, что свободной рукой Камаль безуспешно пытался хотя бы немного отнести себя и его подальше от скал. Вокруг них бурлила и клокотала белая вода. Бедро Линана сильно ударилось о скалу. В этот же миг он услышал, как вскрикнул от боли Камаль. Вода, казалось, еще больше побелела, море перехлестнуло через их головы.
»Сейчас я умру», – подумал Линан и несказанно удивился охватившему его спокойствию, смутно напомнившему о последних мгновениях перед тем, как погрузиться в сон.
А потом неожиданно вернулась тяжесть, тело снова обрело вес. Это было странное ощущение, словно его насильно отделили от моря, частью которого он уже успел стать. Его икры и локти царапались о скользкую поверхность скалы. Камаль вытаскивал его из воды, тянул из последних сил.
Несмотря на то, что сам Линан приложил не так уж много усилий для собственного спасения, он был совершенно обессилен. Когда Камаль, наконец, отпустил его, он едва мог приподнять голову. Однако он смог разглядеть, что оказался на длинной и плоской базальтовой платформе, мокрой от морских брызг и защищенной от морской стихии огромным валуном, покачивавшимся на краю платформы, точно птичка на персиковой ветке. В десяти шагах от себя он увидел Эйджера, который склонился над Дженрозой и пытался поцеловать ее, и в первый момент Линану ничто не показалось странным в поведении старого солдата. Он попытался было поблагодарить Камаля за то, что начальник стражи во второй раз за малый промежуток времени спас ему жизнь, однако из этой попытки не получилось ничего, только раздался слабый стон.
– Поберегите дыхание, Ваше Высочество, – заботливо произнес Камаль. – Оно еще пригодится вам, если только мы собираемся выбраться из этой неприятности. Мы потеряли нашу лодку вместе со всеми припасами и мечами, и теперь у нас остались только ножи, с помощью которых нам придется в случае чего защищаться. Сейчас мы у подножия скалы. По другую сторону этого валуна уже находится военный корабль, который разыскивает нас.
Он энергично затряс головой, точно хотел прояснить ее, потом обернулся к горбуну.
– Эйджер, что там с нашим магом?
Только тут до сознания Линана дошло, что Дженроза тоже могла оказаться в опасности, что на самом деле Эйджер вовсе не пытался поцеловать ее, но возвращал ее к жизни. Линан попробовал присесть, однако от этой слабой попытки его тотчас же бросило в жар. Соленая морская вода словно загорелась в его желудке и в легких, фонтаном пролилась из его рта, словно поток жгучей, едкой слюны. Звукам, сопровождавшим этот приступ тошноты, вторила неподалеку в подобном же приступе кашлявшая Дженроза.
– С ней все будет в порядке, – отозвался Эйджер, помогая Дженрозе сесть. – Что там поделывают наши друзья из королевского флота?
Камаль припал к скалистой платформе позади валуна и изогнулся, чтобы выглянуть из-за него.
– Они теперь стоят не больше чем в четырех сотнях шагов отсюда. Они пытаются зацепить лодку крюками, однако она сильно разбита. За планширами я сейчас могу даже разглядеть лучников. – Он скользнул обратно. – Однако на деле вы оказались несколько тяжелее, чем можно было предположить по вашему виду, – ослабевшим голосом заметил он, обращаясь к Линану.
Юный принц бессмысленно улыбнулся и ухитрился подползти к Камалю, прислонился спиной к валуну. Отсюда он увидел, как платформа, на которой все они находились, выдавалась из разрушавшейся скалы, которая сама по себе производила такое впечатление, будто была готова в любой момент соскользнуть в море. Путь к ее вершине казался неблизким, однако ее склон был совсем рядом, почти в точности, как Линану показалось в первый момент.
Дженроза застонала. Эйджер продолжал удерживать ее, точно ребенка, однако спустя мгновение она жестом дала ему понять, что он может ее оставить.
– Со мной все в порядке, – слабым голосом произнесла она и медленно огляделась. – Нам нужно будет взобраться туда? – жалобно спросила она, оглядывая скалу.
– Да, хотя вы и чувствуете себя так, точно проплыли вокруг скал километров тридцать.
– Может быть, не сегодня? – умоляюще глядя на него, попросила девушка.
– Понимаете, нам нельзя оставаться здесь. Рано или поздно придет большая волна, и тогда у нас останется очень мало шансов на вторичное спасение. Кроме того, чем дольше мы будем ждать, тем больше задеревенеют наши мышцы, тем труднее нам придется потом.
Линан осторожно выглянул из-за валуна.
– Корабль уходит, – сообщил он товарищам, и тут заметил внизу обломки шлюпки, которые волны кружили между скал. – Они не стали вылавливать свой трофей, – мрачно добавил он, вспомнив слова Камаля о том, что их мечи пропали вместе с лодкой. Его сердце пронзила острая боль – ведь его меч был единственной вещью, доставшейся ему в память об отце. Внезапно принца охватило горячее желание взобраться на вершину скалы, это желание было сильнее всех желаний, которые ему когда-либо приходилось испытывать. Ему хотелось скорее убраться подальше от воды, от соленого запаха обдававших их всех морских брызг, от криков морских птиц, от плеска волн, бившихся о скалы.
– Пошли, – сказал он, и это короткое слово прозвучало почти как приказ. Он неуверенно поднялся на ноги, однако рука Камаля грубо схватила его и прижала к камням.
– Не будь идиотом, малыш. С корабля нас заметят сразу так же легко, как мух, ползущих по белой бумаге.
Они выждали еще час, замерзшие, промокшие. Часто на них из-за валуна обрушивались целые фонтаны брызг. Чтобы хоть немного согреться, они тесно прижались друг к другу, да так было и безопаснее – ведь в любой момент их могла накрыть большая волна, смыть в бушевавшее море, и тогда все было бы кончено. Однако в конце концов Камаль перестал различать вдали парус военного корабля, поднялся и впереди всех направился к подножию скалы.
На поверхности скалы было достаточно много уступов, чтобы можно было за них ухватиться, однако острый базальт больно ранил пальцы. Первая треть склона намокла от попадавших сюда брызг, подниматься было скользко, часто люди падали и расшибали лица и тела. Когда их одежда просохла на ветру, она туго обтянула разбитые руки и ноги беглецов. Хуже всего было то, что все они испытывали изнурительное оцепенение, от которого мышцы казались натянутыми, как тугие струны, а кости хрупкими, оцепенение такое жестокое, что оно переходило в физическую боль, рождавшуюся в суставах и волнами проходившую по рукам и по ногам.
Чем выше они поднимались, тем чаще им приходилось отдыхать, и временами всем казалось, что это суровое испытание, посланное им судьбой, никогда не закончится. Шагах в тридцати от вершины ветер стал свирепым, колючим, он со свистом налетал на скалу, точно пытался сбросить всех четверых обратно в море. Линану стало казаться, что больше двигаться он не в состоянии. В его сознании начали возникать бредовые образы и мысли, ему представлялось, что он находился на ровной земле, что теперь он мог бы лечь, и все, что нужно было для этого сделать, так это просто разжать пальцы, и тогда все стало бы хорошо – он проснулся бы в своей постели во дворце Кендры, а последние два дня обернулись бы не чем иным, как ночным кошмаром.
Кто-то что-то говорил ему. Он пытался не обращать внимания на этот голос, пытавшийся вырвать его из приятного тепла, охватившего его тело, однако голос был настойчив, и в конце концов ему пришлось прислушаться.»Линан, – говорил голос, – поднимайтесь. Ну же, еще один шаг. Поднимитесь еще на один шаг». Тогда Линан и впрямь поднялся еще на один шаг, и по всему телу тотчас же разлилась безумная боль, будто кто-то забивал гвоздь в его колено.»Еще один шаг», – настойчиво повторил голос, и Линан теперь узнал этот голос – это был голос Дженрозы.»Идите, Линан, ведь вы уже так близки к вершине. Еще один шаг, а теперь еще один, и еще один…»
И вот, наконец, наступил момент, когда Линан занес руку над головой, и оказалось, что склон позади, а под его пальцами мягкая трава. На несколько мгновений его сознание прояснилось настолько, что он смог пройти два последних шага к вершине утеса. Как только это произошло, он без памяти упал в постель из высокой, сладко пахнувшей травы и провалился в темноту.
Беседа с примасом Нортемом успокоила Ариву и помогла ей сосредоточиться, хотя до этого в ее сознании беспорядочно смешивалось великое множество противоречивых фактов и умозаключений. Ужас от жестокого убийства брата, понимание того, что за этим страшным преступлением стоял, скорее всего, Линан, едва ли не помутил ее рассудок. Беседа же со священнослужителем, кроме того, помогла ей осознать, что наипервейшей ее обязанностью теперь было обеспечить мирный переход власти от Береймы к ней. На первом месте для нее должна была находиться забота о королевстве, а не преследование убийц ее брата; у Оркида и Деджануса на самом деле было куда больше возможностей для того, чтобы поймать Линана и его сообщников.
Однако когда Деджанус остановил Ариву и Олио, возвращавшихся из западного крыла дворца, чтобы сообщить им о том, что Линана видели, когда он всходил на борт торгового судна, ее вновь захватила волна ярости по отношению к своему сводному брату, и ей едва удалось справиться с собой.
– Значит, теперь проследите за тем, чтобы его схватили.
– Я уже поднял флот по тревоге, – сказал Деджанус. – Наши корабли отправятся, чтобы перехватить торговое судно и вернуть вашего брата для совершения правосудия.
– А еще проследите з-з-за тем, чтобы его д-д-доставили обратно живым, – мягко добавил Олио. – Его труп оставит слишком много неясных в-в-вопросов без ответа.
Деджанус посмотрел на Олио взглядом, выражение которого принцу не удалось понять.
– Но если он окажет сопротивление…
– Живым, Деджанус, – настойчиво повторила Арива вслед за братом. – Иначе нам не удастся раскрыть существование заговора, в результате которого был убит наш брат.
Деджанус сдержанно поклонился.
– Я лично прослежу за тем, чтобы все капитаны наших судов поняли вашу волю.
И не произнеся больше ни единого слова, он удалился. Несколько секунд Арива стояла на месте, пытаясь побороть желание закрыть глаза.
– Я совершенно измучена, – слабым голосом произнесла она.
Олио положил руку на ее плечо.
– Хочешь, чтобы пришел Трион? Я мог бы послать за ним, и тогда он даст тебе микстуру, которая поможет тебе заснуть.
Арива отрицательно покачала головой.
– Пока не надо. Найди лучше Оркида и проводи его ко мне в кабинет. Мы должны как можно скорее создать совет и разработать план… коронации. Управление Кендрой должно оставаться беспрерывным.
Олио кивнул и ушел. Спустя мгновение Арива огляделась. Кроме стражника, в дальнем конце дворцового коридора вокруг не было ни одного человека, сюда не доносились никакие звуки, кроме удалявшихся шагов Олио. Ей показалось, что она в плену у серых каменных стен, окружавших ее.
»Я королева, – подумала она. – Я одна».
Когда она вошла в свой кабинет, она обнаружила, что ее ожидал человек в длинном сером плаще. Он стоял к ней спиной, и ей показалось, что он внимательно рассматривал королевский стол.
– Кто… – начала было она и осеклась, когда человек обернулся. – Ах, Харнан!
– Ваше Высочество, я сегодня утром пришел поздно, как повелел мне… ваш брат… король. Я не знал… мне никто ничего не сказал…
Голос изменил ему, по старческим морщинистым щекам потекли слезы.
– Простите…
Его голос сорвался.
Охваченная глубоким сочувствием к старейшему и любимейшему слуге своей матери, Арива шагнула вперед и взяла его за руки.
– Харнан, это я должна перед вами извиниться. Я не подумала о вас. Случилось так много всего. Я должна была вспомнить о вас и послать кого-нибудь к вам, чтобы обо всем вас известить.
– О, миледи, не вините себя в вашем горе. Однако я… растерян. Я не знаю, куда мне идти и что делать. – Он поднял подбородок и попытался остановить слезы. – Простите меня, но сперва ваша матушка… а теперь это!
Не задумываясь, Арива рукой вытерла слезы, блестевшие под его покрасневшими глазами.