Брэдфорд Барбара Тейлор. Состоятельная женщина. Книга 2

   – Я думаю о близнецах, Фрэнк, они дети Артура, и им ну жен отец.
   – Какой из Артура отец? – фыркнул Фрэнк.
   Эмма подняла бокал, поставленный перед ней официантом.
   – Твое здоровье!
   – И твое! Но теперь все же ответь на мой вопрос.
   – Ну, он играет определенную роль в их жизни. Он их очень любит и бывает с ними добрым, ведь правда?
   – Когда бывает трезв, – язвительно ответил Фрэнк.
   Эмма вздохнула.
   – Конечно, в твоих словах есть доля истины. Но, послушай, Фрэнк, честное слово, я не хочу разводиться с Артуром, хотя для этого у меня есть все основания. По крайней мере, прямо сейчас. Ты же знаешь, я ненавижу резкие перемены, и я действительно считаю, что сейчас неподходящее время для развода. Может быть, позднее, когда дети подрастут, я решусь на это.
   Эмма выглядела задумчивой и медленно тянула слова. Потом, более бодрым тоном, она произнесла:
   – Я действительно довольна своей жизнью. Артур не мешает ни мне, ни моему бизнесу, который я так люблю, ты это знаешь.
   – Ты не можешь брать бухгалтерские книги с собой в постель, наша Эм. Они не согреют тебя холодными ночами и не станут ласкать и любить тебя, так нуждающуюся в любви и ласке.
   Эмма рассмеялась.
   – И почему только вы, мужчины, всегда думаете о сексе?
   – Я сказал, что тебя надо ласкать и любить, и не откажусь от этих слов. Ты молодая женщина. У тебя должна быть личная жизнь, должен быть порядочный мужчина рядом с тобой. Боже мой, ты же чертовски одинока!
   Легкое облачко пробежало по Эмминому лицу, глаза ее на мгновение погрустнели. Она медленно покачала головой.
   – У меня нет времени, чтобы чувствовать себя одинокой. Ты же хорошо знаешь, как я занята все это время, непрерывно курсируя между Лондоном и Лидсом. Мое решение относительно развода непреклонно, Фрэнк, и давай больше не тратить попусту время на разговоры об Артуре. Лучше расскажи мне про дом, который ты нашел в Хампетэре. Он понравился Натали?
   Фрэнк, понимая бесполезность продолжения начатого им Разговора, тяжело вздохнул.
   – Да, так же, как и мне, это идеальное место для нас. Но мне хотелось бы, чтобы ты сама взглянула на него и высказал свое мнение. Он же довольно дорогой, ты знаешь.
   – С удовольствием. И пусть цена тебя не волнует, Фрэнк. Если она выше твоих возможностей, то разницу я беру на себя.
   – О, Эмма, я не могу на это согласиться, – запротестовал Фрэнк.
   – Не смеши меня! Много лет назад Блэки как-то сказал что деньги существуют для того, чтобы их тратить, и он прав. Я хочу, чтобы у тебя был красивый дом и чтобы твой брак был таким, как надо, с самого начала. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Фрэнк.
   Она рассмеялась.
   – Тот, кто сказал, что счастье нельзя купить за деньги был, по-моему, не совсем прав. С деньгами можно сделать счастливыми очень многих людей. И если быть до конца честной, то я лично предпочитаю быть несчастливой, но с деньгами, чем такой же несчастной, да еще и бедной.
   Она крепко сжала руку Фрэнка.
   – Ты знаешь, что все, чем я владею – в вашем распоряжении, в твоем и Уинстона. Это будет частью моего свадебного подарка вам с Натали.
   – Ты так щедра, Эмма, я бесконечно тронут. Мне не остается ничего другого, как от всей души поблагодарить тебя.
   Фрэнк отпил глоток и спросил:
   – Ты можешь уделить мне часок завтра, чтобы посмотреть дом?
   – Конечно, могу. Как поживает наша дорогая Натали?
   Фрэнк просиял.
   – Она просто изумительна, настоящее сокровище. Я без ума от этой девушки, правда, Эмма!
   – Я знаю. Ты – счастливчик, Фрэнк, вы будете восхитительной парой. Она…
   Эмма запнулась, затаив дух. С ее места за столиком в самой удобной части бара была хорошо видна большая часть вестибюля. Сейчас взгляд Эммы был прикован к двум мужчинам, беседовавшим у стойки портье. Фрэнк, внимательно наблюдавший за сестрой, спросил:
   – Что случилось?
   Буквально побелевшая от неожиданности Эмма взглянула на Фрэнка.
   – Там Пол Макгилл!
   Она снова перевела взгляд на вестибюль.
   – О Боже! Он идет сюда. Думаю, что он направляется в бар. Я должна немедленно уйти, пока он не приметил меня.
   Фрэнк успокаивающе взял ее за руку.
   – Все в порядке, Эмма! Не волнуйся и никуда не беги, пожалуйста, – мягко попросил он.
   Эмма сверкнула на него глазами.
   – Фрэнк! Ведь ты знал, что он в Лондоне, не так ли?
   – Да.
   – Но ты не… Конечно, не может быть, что ты пригласил его встретиться с нами здесь?
   Фрэнк промолчал, не поднимая глаз от своего стакана.
   – Боже правый! Ты сделал это.
   – Боюсь, что это так. Каюсь, я виноват.
   – О, Фрэнк! Как ты мог!
   Эмма привстала с места, но Фрэнк нежно заставил ее опуститься обратно на стул.
   – Пожалуйста, Эмма, ты должна остаться.
   Эмма гневно взглянула на него.
   – Это твое внезапное желание поговорить об Артуре и о твоем доме – просто уловка, да? – возмущенно вскричала она.
   – Нет! – воскликнул Фрэнк. – Это не уловка! Я действительно хотел обсудить с тобой твое замужество, давно этого хотел. Я же сказал, что мы с Уинстоном очень обеспокоены. И мне действительно нужен был твой совет насчет дома. Но это правда, я согласился устроить эту встречу.
   – Боже мой! Что мне теперь делать? – хрипло прошептала Эмма.
   – Тебе надо вести себя цивилизованно и просто выпить с Полом.
   – Я не смогу, – запричитала Эмма, – ты ничего не понимаешь. Я должна идти.
   Но еще не говоря это, она уже знала, что уже поздно уйти с достоинством. Пол поднялся по ступеням и остановился перед их столиком, его тень падала на них. Эмма подняла глаза и взглянула на него, смотревшего на них сверху вниз. Она была рада, что сидит. Ее ноги стали, как студень, сердце трепетало в груди.
   – Здравствуй, Эмма, – сказал Пол, протягивая ей руку. Машинально, она тоже протянула ему руку.
   – Здравствуй, Пол, – сдавленным голосом, вся внутри, ответила она.
   Эмма почувствовала, как его сильные пальцы крепко сжали ее ладонь, и залилась краской. Она быстро вырвала у него руку и невидящим взором уставилась в столик перед собой. Пол как старого приятеля приветствовал Фрэнка и сел за их столик. Он заказал себе виски с содовой, откинулся на спинку стула, непринужденно скрестив ноги, и закурил сигарету, после чего обратился к Эмме.
   – Рад вас видеть, Эмма. Вы прекрасно выглядите, ничуть не изменились. Примите мои поздравления: ваш новый универмаг в Найтсбридже просто потряс меня. Монументальное сооружение. Вы можете гордиться собой.
   – Спасибо, – пробормотала она, не смея взглянуть на него.
   – Должен поздравить и вас, Фрэнк. Ваша новая книга великолепна. Благодарю вас за подаренный экземпляр. Я полночи не мог от нее оторваться, честное слово.
   Фрэнк расплылся от удовольствия.
   – Рад это слышать. К счастью, могу сам признать, что она получилась у меня недурно.
   – Да, это действительно так. Пожалуй, это лучший роман из всех, что я прочитал за последние годы.
   Полу подали заказанное питье, и он поднял свой стакан.
   – За моих старых и дорогих друзей! И за вашу скорую свадьбу, Фрэнк.
   Эмма не проронила ни слова. Она никогда не подозревала своего брата в двуличности, но Фрэнк, вне всякого сомнения, преуспел по этой части и был в самых сердечных отношениях с Полом.
   – Я счастлив, что вы будете здесь в июле, Пол. Мы с Натали надеемся, что вы придете к нам на свадьбу.
   Эмма не верила своим ушам. Она уставилась на Фрэнка, но тот игнорировал ее многозначительные взгляды и продолжал говорить с Полом.
   – И благодарю за приглашение пообедать с вами на этой неделе. Натали предлагает назначить обед на пятницу, если вы свободны в этот день.
   – Да, я свободен. И я ни в коем случае не упущу возможность побывать у вас на свадьбе.
   Пол перевел взгляд на Эмму.
   – Не могли бы вы присоединиться к нам за обедом в пятницу, Эмма?
   – Совершенно уверена, что нет, – ответила та, стараясь не встречаться взглядами с Полом.
   – Почему бы тебе не взглянуть на расписание своих встреч? – предложил ей Фрэнк.
   – Это лишнее. Я совершенно уверена, что приглашена на обед в пятницу, – ясным и твердым голосом произнесла Эмма, глазами сигнализируя о своем недовольстве его поведением.
   Заметив упрямое выражение, застывшее у Эммы на лице, Пол не стал настаивать и обратился к Фрэнку.
   – Куда вы собираетесь в свадебное путешествие?
   – Мы подумываем о юге Франции, но еще не решили окончательно.
   Эмма, не слушая их больше, откинулась на спинку стула. Она ушла в себя, и их разговоры текли мимо нее. Внезапное появление Пола совершенно вывело ее из равновесия. В эту минуту она была готова хладнокровно пристрелить его за участие в этой авантюре. Эмма была обескуражена, и все смешанные чувства, которые она подавляла в себе, вновь нахлынули на нее. Пол Макгилл сидел перед ней, непринужденно болтая с Фрэнком, улыбаясь, кивая головой. Он вел себя так, будто между ними ничего не произошло. Она чувствовала исходящую от него энергию, скрытую силу и мужественность, в мельчайших подробностях вспомнила дни, проведенные с ним в Ритце. С приступом острой грусти она вспомнила также, как томилась по нему, была прикована к нему и нуждалась в нем тогда, в прошлом. А сейчас он был всего в нескольких дюймах от нее, и она боролась с желанием протянуть руку и пощупать его, чтобы убедиться, что это не призрак сидит перед ней. Но вместо того, она украдкой принялась разглядывать его. Он, как всегда, выглядел безупречно в своем темно-сером, ладно скроенном, сшитом на заказ костюме, и ослепительно белой шелковой рубашке с темно-синим шелковым галстуком. Золотые с сапфирами запонки поблескивали в манжетах, белый платок выглядывал из нагрудного кармана пиджака. Она знала, что в начале февраля ему исполнилось уже сорок два года, но он выглядел почти так же, как в 1919 году, если не считать более темного загара на лице и нескольких новых морщинок у глаз. Те же живые манеры и тот же характерный, низкий горловой смех. Как хорошо она помнила это его веселое, насмешливое посмеивание! Гнев обуял ее. Как он посмел заявиться так неожиданно и рассчитывать на вежливый прием с ее стороны после всего того, что он причинил ей! Какая дерзость! Какая самонадеянность! Обида и негодование вытеснили в ее душе все остальные чувства, и Эмма приготовилась во всеоружии сопротивляться его обаянию.
   Она смутно расслышала, что Фрэнк начал прощаться. Он собирается оставить их наедине с Полом! Мысль об этом вела Эмму в ужас.
   – Я должна идти, – сказала она, подбирая перчатки и сумочку. – Прошу прощения, Пол, но я вынуждена покинуть вас и удалиться вместе с Фрэнком.
   – Не уходите, Эмма, пожалуйста. Мне хотелось бы переговорить с вами, – попросил Пол самым вкрадчивым тоном. Большой прогресс был уже в том, что он просил ее задержаться, а не осмелился привычно давить на нее.
   Фрэнк бросил заговорщицкий взгляд на Пола и обратился к Эмме.
   – Я должен вернуться на Флит-стрит. Постараюсь забежать сюда попозже.
   Он наскоро поцеловал ее в щеку и исчез прежде, чем Эмма успела запротестовать. Она поняла, что ловушка захлопнулась. Пол подозвал официанта, повторил заказ на спиртное и подался вперед к Эмме. Его глаза на спокойном лице посерьезнели.
   – Не сердитесь на Фрэнка, Эмма. Это я упросил его организовать нашу встречу здесь, в баре.
   – Зачем? – спросила Эмма и впервые в упор холодно взглянула ему прямо в глаза.
   Пол вздрогнул. Он понимал, что ему предстояло нелегкое объяснение, но ему ничего не оставалось иного, как попытаться убедить ее в своей искренности.
   – Я уже сказал, что хотел увидеть вас и поговорить с вами. Отчаянно хотел этого.
   – Отчаянно! – иронически повторила за ним это слово Эмма. – Какое странное выражение. Вы не способны отчаиваться! Иначе вы бы не пропадали столько лет.
   – Я слишком хорошо понимаю ваши чувства, Эмма. Но это – чистая правда, я действительно пребывал в глубоком отчаянии все эти четыре с половиной года, – настойчиво проговорил он.
   – Тогда почему же вы не писали мне? – потребовала Эмма.
   Голос ее предательски дрогнул, и она, рассердившись на себя, твердо решила держать себя в руках, не позволяя эмоциям брать верх и выплескиваться наружу.
   – Я множество раз писал вам и трижды посылал вам каблограммы.
   Эмма недоверчиво взглянула на него.
   – Только, пожалуйста, не пытайтесь меня уверить, что все ваши письма потерялись на почте, а каблограммы – растворились в воздухе! Мне будет очень трудно проглотить это.
   – Нет, они не улетучились. Их похитили так же, как ваши ко мне, – сказал Пол, не отрывая взгляда от ее лица.
   – Похищены? Кем? – спросила Эмма, возвращая ему столь же пристальный взгляд.
   – Моей секретаршей.
   – Но зачем это ей потребовалось?
   – Это довольно долгая история, – тихо сказал Пол. – Мне бы хотелось поведать ее вам. Вот почему я хотел вас увидеть. Не могли бы вы, хотя бы из вежливости, выслушать меня? Умоляю вас, Эмма.
   – Хорошо, – пробормотала она, подумав, что не будет никакого вреда, если она выслушает его объяснения. Кроме того, ее стало разбирать любопытство.
   – В 1919 году я вернулся в Австралию с единственной мыслью – повидаться с отцом и как можно быстрее вернуться к вам…
   Пол умолк, завидев приближающегося к столику официанта. Когда тот, поставив перед ними заказанные напитки, удалился на достаточное расстояние, он продолжил свой рассказ.
   – Прибыв в Сидней, я оказался в настоящем круговороте событий, но сейчас я не хочу углубляться в эту тему. Сначала расскажу вам про письма. Много лет назад мой отец приметил одну молодую девушку, служившую в нашем сиднейском офисе, и сделал ее своим личным секретарем. Когда я демобилизовался, мне пришлось взять в свои руки все бразды правления нашими делами, поскольку отец был нездоров. Таким образом, она перешла, так сказать, по наследству ко мне. В первые несколько недель Мэрион Риз, так ее зовут, была для меня просто даром Божьим. Так или иначе, пару месяцев я долгими часами работал вместе с Мэрион, которая наставляла меня, вводила в курс многих дел и всячески мне помогала. Отцу становилось все хуже, и он был прикован к постели.
   К сожалению, я слишком полагался на Мэрион и доверял ей. На меня свалилась чудовищная ответственность, а я совсем был не знаком со многими делами.
   Пол закурил сигарету, глубоко затянулся и продолжил.
   – Еще до войны Мэрион стала почти членом нашей семьи. Отец очень любил ее, а я воспринимал ее и как друга, и как очень ценного сотрудника, и в известной степени даже как старшую сестру – она на четыре года старше меня. Однажды вечером, когда мы проработали допоздна, я пригласил ее поужинать, и за ужином слишком разоткровенничался с нею. Я рассказал ей про вас и о своем намерении жениться на вас, как только мне удастся урегулировать свои семейные дела.
   Грустная улыбка тронула губы Пола, он покачал головой.
   – Как оказалось, моя откровенность с Мэрион, вызванная, наверное, тем, что я выпил немного лишнего за ужином, стала трагической ошибкой. Конечно, тогда я не понял этого. Мэрион, казалось, была полна понимания и сочувствия ко мне. Она пообещала помочь мне разделаться со всеми делами как можно скорее, чтобы я мог уехать через несколько месяцев в Лондон.
   – Так в чем же была ваша ошибка? – прервала его, нахмурившись, Эмма.
   – Тогда я не подозревал об этом, но Мэрион уже несколько лет была тайно влюблена в меня. Между нами никогда ничего не было, и я никогда даже не пытался ухаживать за ней. Естестственно, что она меньше всего хотела, чтобы я покинул Австралию и уехал к тому же к другой женщине, хотя тогда я не знал этого. Короче говоря, я с головой окунулся в работу и не подозревал, что мой преданный секретарь конфискует мои письма к вам, вместо того чтобы отправлять их по почте. Я был удивлен и удручен тем, что не получал ответа на мои письма к вам, не считая самого первого. Я послал две каблограммы, в которых просил вас сообщить, по крайней мере, что с вами все в порядке. Конечно же, эти каблограммы не были отправлены. Мэрион просто уничтожила их. Наконец, испуганный вашим молчанием, совершенно непостижимым для меня, я, как только смог это сделать, отплыл на пароходе в Англию.
   Эмма, внимательно слушая его и взвешивая каждую фразу, чувствовала, что он говорит правду. Она с тревогой спросила:
   – Когда это было?
   – Примерно год спустя, весной 1920-го. Я составил каблограмму, в которой извещал вас о своем приезде, в надежде, что вы будете встречать мой пароход, и поручил Мэрион отправить ее. В порту вас не было, поскольку, как нетрудно догадаться, вы никогда не получали этой каблограммы. Первым человеком в Англии, которому я позвонил по телефону, был Фрэнк. Он сообщил мне, что вы уехали в свадебное путешествие, что вы вышли замуж за Артура Эйнсли всего неделей раньше до моего прибытия.
   – О Боже! – вскричала Эмма с широко раскрывшимися от охватившего ее отчаяния глазами.
   Пол грустно улыбнулся и кивнул головой.
   – Да, я опоздал всего на одну неделю, чтобы помешать этому. К несчастью, это именно так!
   – Но почему же ты не приехал раньше? Зачем ты ждал целый год? – повышая голос, требовательно спросила Эмма.
   – Просто раньше я не в состоянии был уехать. Видишь ли, мой отец умирал тогда от рака. Он скончался через восемь месяцев после моего возвращения в Австралию.
   – Мне очень жаль, Пол, – пробормотала Эмма. Искреннее сочувствие к нему читалось в ее глазах.
   – Да, все это очень грустно. Папа очень нуждался во мне все эти несколько последних месяцев. Ладно, продолжим. Я думал, что смогу уехать сразу после его похорон, но тут моя жена…
   Пол слегка поколебался и криво усмехнулся.
   – Моя жена, Констанс, скажем так, тяжело заболела. Потом, когда я решил, что уже могу уехать, внезапно заболел мой сын.
   Пол осторожно взглянул на Эмму.
   – У меня, знаешь ли, есть сын.
   – Да, я слышала, но ты мог бы рассказать мне об этом сам, Пол. Думаю, что ты обязан был мне это сказать.
   – Конечно, ты права. Но Говард, как бы это лучше выразиться, с ним не все ладно, и мне всегда тяжело говорить о нем.
   Пол тяжело вздохнул, его глаза сразу погасли. Он выпрямился, сидя на своем стуле.
   – Как только Говард поправился, я смог, наконец, отправиться в Англию.
   – И ты встретился с Фрэнком?
   – Не сразу. Поначалу Фрэнк вообще отказался встретиться со мной. Думаю, что он был не слишком высокого мнения обо мне тогда. Однако он понял, насколько я расстроен известием о твоем замужестве, и, полагаю, пожалел меня, особенно после того, как по телефону я рассказал ему, что весь год безответно писал тебе. Когда он мне сказал, что ты не получила от меня ни одного письма и что ты тоже многократно писала мне, я был в отчаянии и совершенно обескуражен этим.
   – Как ты обнаружил, что письма были похищены? – спросила Эмма с таким же угрюмым лицом, как у Пола.
   – Мне сразу со всей очевидностью стало ясно, что кто-то вмешался в нашу переписку. Если бы пропало всего несколько писем, это одно, но когда пропадает около дюжины, то совсем другое дело. Мне не потребовалось много времени, чтобы вычислить Мэрион. На нее сразу пало подозрение, поскольку она обрабатывала всю мою корреспонденцию в Сиднее и на овечьей ферме в Кунэмбле. Кроме того, именно она отправляла мои частные письма.
   акая жалость, что ты не отправлял их сам, – тихо сказала Эмма, проклиная про себя Мэрион Риз. Она неотрывно, пронизывающим взором смотрела на Пола.
   – Да, это правда. Я должен признать, что был неосторожен. Но, с другой стороны, у меня не было причин не доверять ей. Кроме того, передо мной стояли грандиозные проблемы. Я был поглощен ими и работал сверх всякой меры.
   – Полагаю, что ты устроил ей допрос по возвращении в Сидней? – предположила Эмма.
   – Конечно. Сначала она все отрицала, но потом раскололась и созналась во всем. Когда я спросил ее, зачем она это делала, она сказала, что надеялась воспрепятствовать нашему роману с тем, чтобы я не уезжал.
   – Она преуспела в этом, – сухо сказала Эмма, думая о бесцельно пропавших годах.
   – Да.
   Пол следил за лицом Эммы, остававшимся непроницаемым. Он запустил руку во внутренний карман пиджака и достал конверт.
   – Здесь письмо ее адвокатов с признанием ее вины в обмен на мое обещание не привлекать ее к суду, чем я пригрозил ей. Как тебе известно, похищение чужих писем является уголовно наказуемым преступлением. Я потребовал это письмо, – пояснил он, распечатывая конверт, – потому, что надеялся когда-нибудь получить возможность показать его тебе и доказать, что я не такой подлец, каким ты, вне всякого сомнения, меня считаешь.
   Он протянул ей конверт и добавил:
   – Она, кстати, также вернула мне наши письма.
   Эмма вопросительно взглянула на него.
   – Ты хочешь сказать, что она сохранила их? Как странно! – воскликнула она.
   – Мне тоже так кажется. Пожалуйста, Эмма, прочитай письмо ее поверенных. Вся эта история, на мой взгляд, столь невероятна, что ты можешь подумать, что я все это выдумал.
   Эмма на секунду задумалась, а потом достала письмо из конверта и быстро пробежала его глазами. Потом она, слабо улыбнувшись, вернула его Полу.
   – Я бы поверила тебе и без этого письма. Никто не сумел бы выдумать такое. Тем не менее, благодарю тебя, что показал мне его. А что случилось с Мэрион Риз дальше?
   – Естественно, я немедленно ее уволил. Не имею понятия, где она сейчас.
   Эмма кивнула. Она сидела задумавшись, разглядывая собственные руки, а потом подняла голову и посмотрела Полу прямо в глаза.
   – Почему ты не дождался моего возвращения из свадебного путешествия четыре года назад, раз ты мог мне сказать о том, что писал мне, Пол?
   Пол кротко взглянул на нее.
   – Какой был в этом смысл? Было слишком поздно, Эмма. Я не хотел мешать твоему счастью. Кроме того, ты могла не поверить мне. Вспомни, у меня тогда были только одни подозрения насчет того, что случилось с письмами. У меня не было полной уверенности до тех пор, пока я не вернулся в Сидней.
   – Да, я понимаю. Однако меня удивляет, что Фрэнк никогда ничего не рассказывал мне о вашей встрече.
   – Надо отдать ему должное, он уговаривал меня остаться и встретиться с тобой. Он даже хотел поговорить с тобой, но я попросил его не делать этого. Я считал это бесполезным и чувствовал, что ты навсегда потеряна для меня.
   Пол пожал плечами.
   – Тогда мне казалось самым мудрым просто исчезнуть, быстро и без лишнего шума.
   – Но почему же ты решился рассказать мне обо всем теперь, когда прошло столько лет?
   – Я все время хотел объясниться с тобой, Эмма, оправдаться перед тобой. Сознание того, что я был причиной твоих страданий, постоянно преследовало меня. Я встречался Фрэнком во время своих предыдущих приездов в Лондон, он держал меня в курсе того, как ты живешь. Но мне казалось в тех обстоятельствах неуместным встречаться с тобой, хотя я страстно желал этого. На прошлой неделе, как только я приехал в этот раз, мы позавтракали с Фрэнком. Почти сразу же он сказал, что с твоим браком не все в порядке. Когда я услышал, что ты несчастлива с Артуром и много времени проводишь в Лондоне одна, я решил, что ничего больше не препятствует нашей встрече, и настоял на том, чтобы Фрэнк устроил ее. Мне нужен был шанс реабилитировать себя в твоих глазах, – закончил он, молясь про себя, чтобы это ему удалось. С напряженным лицом Пол подался к ней через столик.
   – Я понимаю, что ты была шокирована, увидев меня, и, возможно, это немного нечестно с моей стороны, появиться перед тобой вот так, без предупреждения, но, честное слово, я просто не знал, что мне еще делать. Надеюсь, что ты не очень рассердилась на меня или на Фрэнка.
   – Нет, я не сержусь и даже рада тому, что мы встретились.
   Эмма задумчиво разглядывала поверхность столика. Когда она подняла голову и встретилась глазами с немигающим взглядом Пола, устремленным на нее, лицо ее было угрюмым, а глаза увлажнились слезами.
   – Я была расстроена и сбита с толку точно так же, как ты, когда не имела никаких вестей от тебя, и очень несчастна. Сердце мое было разбито, если хочешь знать правду, – неожиданно для себя самой призналась она. – Становится легче, когда узнаешь правду, пусть даже с таким опозданием.
   Эмма грустно улыбнулась.
   – На самом деле оказалось, что мы оба – жертвы обстоятельств и злой воли Мэрион Риз. Наши жизни могли бы сложиться совсем иначе, если бы не ее вмешательство. – Она покачала головой. – Удивительно, почему некоторые люди пытаются своими действиями заменять собой Бога? – спросила она с печальным лицом.
   Пол вздохнул.
   – Я не знаю, Эмма. Могу предположить, что в нашем случае мы столкнулись с обычным помешательством. Ты знаешь старую поговорку: „Не так страшен черт, как оскорбленная женщина”. Но я действительно не понимаю, на что она рассчитывала. Я никогда не проявлял к ней интереса как к женщине.
   – Люди всегда надеются, – пробормотала Эмма, – и фантазируют.
   – Да, это так, – согласился Пол. Он несколько секунд внимательно смотрел на Эмму, а потом тихо спросил: – Ты по-прежнему ненавидишь меня, Эмма?
   Удивление отразилось у нее на лице.
   – Я никогда не ненавидела тебя, Пол, – улыбнулась она, – ну, если только мимолетно, когда эмоции захлестывали меня. Ты не должен осуждать меня за это.
   – Мне вовсе не за что осуждать тебя.
   Пол отвернулся и закурил сигарету, чтобы скрыть волнение.
   – Я хотел только спросить, возможно ли это… сможем ли мы быть друзьями, Эмма? Теперь, когда все выяснилось, или я прошу слишком многого?