Брэндвайн Ребекка. Роза восторга

   При этих словах Изабелла слегка вздрогнула, но, решительно настроившись не позволять ему взять над собой верх, она смело ответила… но с оттенком горечи:
   – По-моему, вы откладываете этот день, чтобы сделать из меня посмешище, милорд. Вы играете в кошки-мышки.
   – Это Валерекс носит изображение кота, миледи, – шелковым голосом напомнил он, – а у меня на гербе изображен сокол. Я не подкрадываюсь к своей жертве, а наношу удар быстрый и точный. Помните это!
   У Изабеллы комок застрял в горле, потом она неожиданно подстегнула свою лошадь, и в ушах ее зазвенел мягкий насмешливый хохот Воррика.
   Оказалось, что Изабелла беспокоилась напрасно, потому что граф, если и бывал иногда несдержан, то, по крайней мере, был учтив с Гилом и Лионелом, а Кэрливел прилагал все усилия, чтобы всем понравиться. Ему удалось завоевать сердце девушки уже тем, что своими нелепыми жестами и ужимками он заставил Гила засмеяться от всего сердца, впервые за эти месяцы.
   – Ах, Кэрливел, – вздохнула Изабелла, – я не могу не выразить тебе свою признательность за то, что ты так добр к моему брату. С каждым днем он все больше становится похож на прежнего Гила.
   Кэрливел улыбнулся.
   – Если бы я еще мог убрать печаль из ваших глаз, то был бы самым счастливым человеком, Белла.
   – Как хорошо, что ты называешь меня Беллой, – сказала она, тактично отворачиваясь от его вопросительного взгляда. – Я была бы счастлива иметь такого брата, Кэрливел, хотя ты ужасный проказник.
   – А Воррик, Белла? – продолжал допытываться он. – Ты была бы счастлива видеть его своим мужем?
   – Мои чувства к графу не в счет. Он мой жених. Ради бога, Кэрливел, – Изабелла положила руку ему на плечо, – давай больше не будем говорить о моем замужестве. Я вполне довольна, – солгала она, потом легко рассмеялась, как бы пытаясь рассеять малейшие сомнения, если у него они были. – Пойдем. Ты обещал сегодня утром закончить приготовления к охоте за сокровищами, а я думаю, ты держишь слово!
   Идея «охоты за сокровищами», как назвал ее Воррик, возникла за несерьезной болтовней во время ужина, и Кэрливел, ухватившись за эту идею, предложил разработать план. Он сказал им, что возьмется за разработку основных деталей плана, таких, как правила и так далее, потом попросит Эдрика, Беовульфа и Тегна придумать ключи к разгадке, нарисовать карты и спрятать сокровище. Таким образом, все будут уверены, что Кэрливел не разыграет их в очередной раз. Увидев, как лицо Гила радостно просияло при этом предложении, Изабелла охотно согласилась на него.
   Воррик, Гил и Лионел уже сидели верхом и нетерпеливо ждали, пока они выйдут с Кэрливелом, И Гил, и Лионел кричали им, чтобы те поспешили, и смеялись в предвкушении, и даже Воррик криво улыбался.
   – Поехали, брат, – сухо позвал он. – Ты и так уже долго заставил нас ждать. Немедленно объясни нам свой безумный план!
   – Спокойствие, милорд, спокойствие! – Кэрливел усмехнулся и специально замолчал, пока все не застонали. – Хорошо, хорошо! – Он поднял руку, чтобы всех успокоить, и потом задорно спросил:
   – Все собрались?
   – Как видишь, все! – едко ответил граф. – Продолжай, брат!
   – Не стоит быть таким высокомерным, Уорвик, – насмешливо подчеркнул Кэрливел. – Берегись, а то подсуну тебе неверную карту! Приступим. Игра заключается в следующем: где-то там, – он обвел местность рукой, – уважаемые сэры Эдрик, Тегн и Беовульф закопали сокровища, а мы должны его найти. Правила просты, – он полез в свой дублет. – Вот это наши карты. Мы должны расшифровать содержащиеся в них ключи к разгадке и по ним найти клад. Есть вопросы?
   – Только один, – сказал Воррик. – Что за сокровище мы ищем? Нам необходимо быть уверенными, что оно стоит усилий, которые мы собираемся затратить.
   – Ну, полно, полно, Уорвик, – пожурил Кэрливел. – Даже я не знаю ответа на этот вопрос! А где твой азарт? Как раз тот факт, что мы не знаем, какое сокровище там зарыто, и придает игре пикантность. Однако, преданные рыцари Гила заверили меня, что это нечто такое, за что мы будем признательны, если найдем. Готовы? Тогда давайте приступим!
   Бледно-серый туман, устилавший пустоши с утра, рассеялся под лучами восходящего солнца, воздух был чист и свеж и напоен ароматом поздней осени, когда небольшая компания выехала из Грасмера. Кое-где листва на деревьях стала менять окраску, и среди зелени леса как будто загорелись багрянцевые и золотые языки пламени.
   Все в приподнятом настроении изучали загадочные нарисованные карты, которые им раздал Кэрливел, и пытались разгадать ключи, ведущие к сокровищу. Изабелла, которой были больше всех других знакомы окрестности Грасмера, первой вычислила отправную точку и с торжествующим криком устремилась вперед, остальные поскакали вслед.
   – Нечестно! Нечестно! – смеясь, крикнула она через плечо и пустила Цендрилону еще быстрее.
   Теперь она заехала далеко в лес и оторвалась от остальных, которые один за другим постепенно разбрелись в разные стороны, следуя своим собственным догадкам, и каждый был уверен, что именно он на правильном пути.
   Только к полудню Изабелла добралась до небольшой поляны, где находился старый, заброшенный колодец, который, по преданию, существовал со времен друидов и, по мнению девушки, был местом, где спрятали клад. Немногие приходили к колодцу, так как считали, что там обитают призраки, и Изабелла, несмотря на свой энтузиазм, с опаской приблизилась к нему. Она вздрогнула, так как ветром до нее донесло какой-то звук, и собралась уже повернуть назад, но вдруг поняла, что это всего лишь ржание коня. Кто-то еще хотел отобрать у нее сокровище! Вначале девушка почувствовала разочарование оттого, что проиграла игру, потом сердце взволнованно забилось у нее в груди: победителем мог оказаться Гил, ибо он так же, как и она, хорошо знал местность. А если это Лионел, то у нее есть возможность побыть с ним наедине несколько драгоценных минут, пока не появятся остальные. Изабелла с готовностью пришпорила Цендрилону и выехала на поляну.
   – Вы? – воскликнула она, потому что, к своему разочарованию, увидела Воррика. – Что вы здесь делаете? Это место малоизвестно даже мне и моему брату. Как вам удалось так быстро его найти?
   – Я решил, что будет более разумным определить последний ключ к разгадке, пока все вы теряли время, изучая всю карту. А так как ваши рыцари любезно вставили уэльское слово в последний ключ – думаю, чтобы чуть-чуть помочь мне и Кэрливелу, потому что нам незнакома эта местность, – мне было не так уж и трудно отыскать это место. Мне оставалось только искать колодец.
   – Да, но откуда вы узнали?
   Граф указал на карту и прочел: «ехать по направлению солнца, где его почитатели сделали из каменного кольца каин», – «ехать по направлению солнца» – значит, на восток, – пояснил он. – Поклонялись солнцу в древности язычники, поэтому я пришел к выводу, что место, где спрятано сокровище, древнее и, возможно, заброшенное. Но ключом к разгадке послужило слово «каин», которое не имеет отношения к библейскому Каину, а в переводе с уэльского означает «чистая вода». «Каменное кольцо» следовательно, означает колодец.
   – Очень умно, милорд. Должна признать, что именно слово «каин» озадачило меня. Я потеряла много времени в поисках места, называемого Эдемом, пока, наконец, поняла, что поклонники солнца, бесспорно, были друидами, и я подумала об этом колодце. Надо признать, что они хорошо его запрятали.
   – Да? Ну, давайте посмотрим, осталось ли сокровище нетронутым.
   – Хорошо, – Изабелла кивнула.
   Воррик помог ей спешиться, и они вместе достали ведро из колодца. Вал, на который наматывалась потершаяся веревка, угрожающе скрипнул, но, наконец, у них в руках оказалось сокровище. Это был всего лишь завтрак и пара бутылок вина, но Изабелла, которая к этому времени изрядно проголодалась, только рассмеялась и занялась приготовлением пищи.
   – Черт побери, – выругался граф, глядя на опустевшее ведро так, как будто хотел в сердцах пнуть его ногой. – Вы хотите сказать, что мы все утро только это и искали?
   – Извините, – Изабелла с сочувствием извинилась с того места, где сидела на коленях. – Кажется, это была мысль Эдрика, Тегна и Беовульфа так пошутить, и, бесспорно, навел их на это ваш брат. Тем не менее, они продуманно собрали провизию. Готова поспорить, они понимали, как мы проголодаемся, пока будем искать сокровище. Я, действительно, умираю от голода, поэтому все не так уж плохо.
   – Да, – неожиданно взгляд Воррика стал задумчивым и мрачным, – конечно, вы правы. Все не так уж плохо, – тихо сказал он. – В конце концов, мы здесь совершенно одни, а вы должны мне поцелуй. Я думаю, миледи, что сейчас самое время вернуть мне долг.
   Сердце Изабеллы сжалось и на мгновение она потеряла способность дышать. В следующий момент она сделала резкий вдох и чуть не задохнулась. Граф так долго не требовал расплаты, и девушка решила, что он уже давно забыл о цене своего молчания. Ей следовало бы знать его!
   – Воррик, ради Бога, – прошептала она.
   – Давайте, дорогая, – странно ласковым голосом сказал граф, протягивая ей руку и загадочно улыбаясь. – Я жду то, что вы мне обещали.
   Медленно, боясь думать о том, что он сделает с ней в противном случае, Изабелла положила ему на руку ладонь и поднялась на ноги, удивляясь странному блеску его глаз и трепетному обращению с ней. Воррик сказал это так, как будто они любили друг друга! Но почему? Почему эта внезапная перемена в обращении с ней? Это как-то испугало ее. Хотя Изабелла боялась, а не любила его, она честно призналась себе, что Воррик обладал какой-то загадочной притягательностью, несмотря на то, что она изо всех сил сопротивлялась ей. Что будет, если он обратит к ней всю силу своего обаяния? Изабелла боялась, что ее чувства не вынесут такого нападения. Она чуть отвернулась, как бы желая избежать этого, но почувствовала, как крепко сжала ее рука графа.
   – Я жду, любимая, – прошептал он, все еще глядя на нее со странным светом в глазах. – Слишком много времени прошло с тех пор, как я вкушал сладость ваших губ.
   Все еще не решаясь, с бешено заколотившимся сердцем, девушка еще раз попросила освободить ее от расплаты за его молчание, но он только засмеялся и покачал головой.
   – Давай, давай, Белла, – он ласково произнес уменьшительное имя девушки, как называли ее Гил и Лионел. – Не стесняйся меня. Ты прекрасно знаешь, что я тебя хочу. Это ведь не первый раз, когда я буду держать тебя в своих объятьях – и не последний. У нас впереди еще много таких моментов, и я знаю, что вы так же хотите их, как и я. Только ваша девственность заставляет вас краснеть и отвергать это. Ну, так где обещанный поцелуй?
   Напряженно, слегка дрожа, Изабелла обняла Воррика за шею и поцеловала в губы. Она собиралась лишь слегка поцеловать его и отстранилась, но Воррик страстно привлек ее к себе и запустил руку в волосы, так что она не могла освободиться от него.
   Ошеломленная девушка начала сопротивляться, не понимая, что ее тело еще ближе прижалось к Воррику.
   Но он понял это и воспользовался ситуацией, наклонив ее назад, так что у нее подкосились ноги, и Изабелла вынуждена была прекратить сопротивление, близко прижаться к нему, чтобы не упасть. У нее закружилась голова, кровь ударила в виски, и из груди вырвался приглушенный чувственный тихий крик страсти и подчинения, который она не в силах была сдержать.
   Только тогда граф отпустил ее. И только тогда Изабелла услыхала, как на краю поляны раздался крик едва сдерживаемой ярости. Перепуганная девушка вовремя повернулась и заметила Лионела, чье лицо превратилось в маску гнева и непонимания, он жестоко стегнул лошадь и безумно помчался в глубину леса.
   – Лионел, – всхлипнула поникшая Изабелла, наконец, догадавшись об истинной причине только что разыгранной сцены. – Лионел! – но он уже уехал. Она в отчаянии бросилась за ним, но Воррик остановил ее и властным жестом притянул назад. Сверкая от боли и ярости глазами, Изабелла изумленно смотрела на него, желая убить его от ненависти.
   – Вы знали! – лихорадочно обвинила она его. – Нахал! Вы знали, что Лионел был здесь все это время! Вы специально сделали так, чтобы показать, что мы с вами любовники, и что я… что я хотела вас!
   – Да, – сказал он, усмехнувшись, но в его прищуренных янтарных глазах не было насмешки, – я предупреждал вас, миледи, что вы моя, и я не потерплю ваших встреч с другим.
   – Боже, я презираю вас, презираю, вы слышите? – закричала Изабелла.
   – Вы думаете меня это волнует? – резко спросил граф. – Достаточно того, чтобы вы подчинялись мне. Я не прошу вашей любви.
   – Даже если бы вы это сделали, я бы никогда не отдала ее вам. Никогда! – пообещала девушка.
   Ослепнув и обезумев от ярости, она набросилась на него, как дикое животное, крепко сжав кулаки. Но Воррик только засмеялся, свободно завел ей руки за спину и еще раз припал к ее губам, жестоко целуя их, пока губы девушки не опухли и не заболели от такой безудержной ласки. Изабелла начала таять в его объятиях, и недавний гнев, помимо ее воли, обратился в желание.

ГЛАВА 16

   Где-то вдалеке встречались безграничные, обдуваемые всеми ветрами пустоши с еще более безграничным небом. Яркие, багряные, золотые дали земли и бледная, размытая голубизна небесного свода сливались друг с другом, как акварель во время дождя, в единое целое, и горизонт не имел ни начала, ни конца.
   «Наверное, вот так выглядит конец мира, – подумала Изабелла, оглядываясь вокруг, – небеса, встретившиеся с землей, и где-то в море будут падать звезды. Возможно, если я проеду дальше, то увижу, где это начинается. Может быть, даже сейчас где-то вдали за размытым горизонтом мир начинает умирать. Он умирает так же, как умирает моя душа».
   Она медленно глубоко вздохнула, как будто боялась, что от резкого вдоха тупая боль в ее сердце станет невыносимой.
   Лионел уехал, и у нее не было возможности объяснить ему, что же в действительности произошло в тот день у колодца. Воррик позаботился об этом, постоянно наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц, и он ждал, ждал, нервируя ее жестокостью своего желания, которое разгоралось в нем. Девушка задрожала, вспомнив, как он целовал ее в тот день возле колодца, она таяла в объятьях Воррика, сдавшись его требовательным губам. О, Боже, он мог взять ее там, и она охотно отдалась бы ему без всякого смущения, хотя Изабелла презирала графа за то, что настроил против нее Лионела, ранее ее возлюбленного, до глубины души. Только появление Гила помешало графу сделать свое дело. О, Боже, что с ней случилось?
   Изабелла исподтишка взглянула на Воррика, который ехал возле нее. Что же он с ней сделал, если она его так хотела, хотя и ненавидела? Изабелла украдкой изучала его, Как бы пытаясь найти ответ, но так и не смогла. Лорд Хокхарст был красив, но Изабелла знала гораздо более красивых мужчин, таких как Лионел. Тогда что же это было? Изабелла представила горячий взгляд его янтарных глаз, который с жадностью устремлялся на нее, снимая с нее одежду и грубо, страстно обладал ею, и девушка вся дрожала от одной только мысли, как на самом деле Воррик будет заниматься с ней любовью. Да, скорее всего, именно так, как она представляла это, и Изабелла сгорала от желания. Он соблазнял ее своими проницательными глазами, которые, казалось, говорили: «иди ко мне и я заставлю почувствовать тебя то, что ты никогда раньше не чувствовала. Ты моя… моя!»
   Боже мой, какое высокомерие! Что, черт побери, он о себе возомнил? Его титул не выше, и богатство не больше, чем у Лионела. Что же тогда влекло Изабеллу к Воррику, несмотря на ее любовь к наследнику Сайт-Сейвора? Конечно, в нем нравились не только глаза, как бы неотразимы они ни были. Но… неужели… неужели глаза Лионела больше не задевали ее сердце? При этой мысли Изабелла пришла в отчаяние. Неужели она была такой глупой, что поддалась чарам этого страстного взгляда? Нет, это было нечто большее. Лионел был ее обожаемым божеством, солнцем и небом, а Воррик… Воррик был мрачным дьяволом, тенью и всем на свете. Да, все было именно так.
   У каждого человека есть слабые стороны, и Изабелла подумала о том, что когда-нибудь Воррик каким-то образом увидит и ее недостатки, и поймет свои собственные. «Нет, я не стану его «Персефоной ^[7]» – подумала она, всем своим существом противясь этой мысли. – Я найду способ вернуть Лионела и освобожусь от чар Воррика. Ах, если бы ятолько могла поговорить с Гилом!»
   Но ее брат вернулся в Горберленд, чтобы вместе с Глостером принимать участие в сражении против варваров-шотландцев, которые осмелились напасть на англичан. Поговорить было не с кем, кроме Кэрливела, а Изабелла не могла заставить себя рассказать ему о своих проблемах. Как бы ни был добр этот человек, он все-таки брат Воррика.
   Итак, она молча ехала в Рашден и ничего не говорила о своей душевной боли.
   Граф ехал рядом с ней и напряженно изучал девушку, догадываясь о причине ее страданий и испытывал чувство вины за ту боль, которую ей причинил. Потом Воррик вспомнил Бренгвен и приказал себе оставаться неколебимым и жестоким. Ему не нужна невеста, которая способна предать его. Он не позволит снова сделать из себя дурака. Ему было жаль Изабеллу, потому что теперь он знал, как жестоко обращался с девушкой лорд Оадби, и как много они с братом страдали в детстве. Так же, как страдал сам Воррик, когда был молодым. Но все это не могло остановить безудержное стремление графа сделать Изабеллу своей собственностью и даже делало его более настойчивым. Девушка, как трава в поле, росла сама по себе! Она проводила время в конюшнях Рашдена под опекой слуг Эдрика и Беовульфа, которые из жалости выполняли все ее желания. Вот почему ее поведение с мужчинами было слишком свободным и независимым, и Воррику это не нравилось. В Рашдене это не имело особого значения, так как рыцари ее брата знали свое место и никогда не мечтали о том, чтобы воспользоваться чарами Изабеллы. Но при дворе…
   Граф сжал губы. Девушка заинтересует любого придворного, во дворце. И распутники, типа лорда Томаса Грея, маркиза Дорсета – сына королевы, без колебаний сделают Изабеллу своей, а потом будут хвастаться своими победами и смеяться за спиной Воррика. Граф считал, что только страх потерять девственность до первой брачной ночи был единственной причиной, удержавшей Изабеллу от того, чтобы не поддаться соблазну. После того, как граф женится на ней, девственность не будет уже доказательством ее преданности ему… Вот тогда-то она и предаст его. Девушка будет искать способы отомстить ему за все реальные и вымышленные обиды. Тогда-то она отдастся любому мужчине только для того, чтобы разозлить его, как сделала Бренгвен.
   «Может быть, уже сейчас Изабелла вынашивала план мести, – подумал Воррик, глядя на ее застывшую фигуру, сидящую верхом на Тенгрилоне. – Но у нее ничего не выйдет! – поклялся он. Ябуду строго следить за ней сейчас и после свадьбы. И если она только взглянет на другого мужчину, я убью ее! Хотя Изабелла испытывала любовь к лорду Лионелу, Воррик надеялся, что положил конец этим отношениям, пока они не зашли слишком далеко. Даже если ему и не удалось пока это сделать, Воррик послал своего оруженосца Риза в Сант-Сейвор, чтобы тот выяснил все о наследнике. Если несмотря на то, что случилось, лорд Лионел будет настаивать на продолжении отношений с Изабеллой, то Бог знает, как поведет себя граф с этим помешанным. Высокомерный Воррик выбросил лорда Лионела Валерекса из головы.
   Через некоторое время размышления графа были резко прерваны сдавленным стоном Изабеллы. Этот звук быстро привел его в чувство, но не успел он понять, что случилось, как девушка подстегнула свою лошадь и пустила ее галопом, помчавшись по дороге в направлении к простиравшейся вдалеке пустоши.
   – Изабелла, – рассерженно закричал он, но она не обратила на него внимания.
   Воррик молча выругался, потом развернул лошадь, чтобы догнать рыцарей Эдрика и Беовульфа, которые уже вырвались вперед.
   – Что-то случилось с каким-то животным, милорд, – крикнул сэр Эдрик через плечо. – Это единственное, из-за чего Изабелла так себя повела.
   Вскоре это подтвердилось, как только граф догнал их. Изабелла уже спешилась и сидела, склонившись над бездомной собакой, которая лежала невдалеке от дороги. Воррик удивлялся, каким образом ей удалось заметить собаку, потому что та была чуть больше кошки, от которой остались кожа да кости, – до того она изголодалась. Девушка что-то тихо сказала ей, и так как собака оказалась дружелюбной и понятливой, она поднесла руку к ее носу, чтобы та привыкла к ее запаху. Собака попробовала лизнуть ей пальцы, и только тогда Изабелла начала ее осматривать, когда собака подняла голову.
   – Тегн, пусть мужчины принесут повозку, – приказала Изабелла, взглянув на Воррика, как будто бросая ему вызов своим приказом.
   Но он ничего не сказал. Неотложной необходимости вернуться в Рашден не было, кроме того, граф знал, что Изабелла имела склонность ухаживать за ранеными и больными животными, и, в любом случае, не повиновалась бы ему, если даже он приказал бы ей оставить собаку. По крайней мере, у нее появилась возможность подумать о чем-то другом, кроме лорда Лионела Валерекса.
   Девушка заботливо взяла собаку, которая даже не сопротивлялась, положила на повозку, накрыв старой попоной и что-то мягко нашептывая ей на ухо.
   – Бедная собачка, – сказала она, – потрепав и почесав ее за ухом. – Бедняжка, ты уже состарилась и теперь не годишься для охоты, поэтому тебя и бросили на произвол судьбы. Клянусь, что это так и есть. Эдрик, привяжи, пожалуйста, Цендрилону к повозке, а ты, Беовульф, принеси немного мяса из своей сумки. Я знаю, что ты там припас немного, но это бедное животное больше в нем нуждается, чем ты.
   – Да, миледи.
   – Миледи вы, надеюсь, не собираетесь проехать остаток пути в этой повозке? – подчеркнул Воррик. – В ней неудобно, и, к тому же, она грязная.
   – Что значит грязь и дискомфорт по сравнению с тем, как страдает эта бедная собака? Неужели вы не видите, что она умирает с голоду? К тому же, она напугана, и ее надо успокоить. Я уверена, что вам этого не понять, милорд. Вы слишком самоуверенны, – сказала ему Изабелла. То, что она имела в виду, можно было понять двояко.
   Граф поднял бровь и усмехнулся.
   – Кажется, в тот день у колодца вас не слишком сильно смутила моя самоуверенность, миледи, – мягко напомнил он ей, и она зарделась от стыда и ярости, так как тут же вспомнила, с какой радостью отвечала на его ласки и поцелуи.
   – Ах, не смейте напоминать мне этот день, – бросила она ему в лицо. – Вы не джентльмен, милорд.
   – Ах, я могу быть нежным, Белла, очень нежным, если вы прекратите воспринимать меня в штыки.
   – Я никогда не уступлю вам, Воррик. Вы ненормальный, если верите, что я вам отдамся. Прекратите называть меня Беллой! Я не давала вам права так меня называть.
   – Хорошо. Но я не нуждаюсь в вашем разрешении. Я решил, что мы поженимся сразу, как только вернемся в Рашден.
   Воррик не собирался этого говорить, но его вынудили. И он даже не знал, как это сорвалось у него с языка. Граф не хотел жениться. Это получилось только из-за того, что Изабелла всегда пыталась взять над ним верх. И сама эта мысль уязвила его гордость и тщеславие.
   – Нет! – резко воскликнула девушка, неожиданно испугавшись, и сердце бешено забилось у нее в груди. – Нет, – повторила она, заставляя себя оставаться спокойной. – Это ложь. Вы специально лжете, чтобы досадить мне. Вы сказали, что до нашей свадьбы, по крайней мере…
   Граф чуть было не поддался искушению согласиться, что он, действительно, только хотел позлить ее. Но, подумав, решил, что если король отдал приказ, рано или поздно ему придется жениться на Изабелле. Вряд ли Эдуард согласится разорвать помолвку, если он уже подписал контракт. А то, что кто-нибудь из них – Воррик или Изабелла – умрет до свадьбы, казалось маловероятным фактом. Кроме того, как сказал Кэрливел, Воррик, действительно, сгорал от желания. Он решил, что женится на ней – и дело с концом. Сейчас ей было четырнадцать, и девушка была уже достаточно взрослой, чтобы выходить замуж, и, возможно, когда она станет его женой и попадет в его полное распоряжение, то будет бояться изменить ему.
   – Я передумал, миледи. Меня уже начинает утомлять ваш опекун. Он выслушивает ваши оскорбления. А в качестве мужа я смогу придержать ваш язык другим способом, который окажется для нас обоих более приятным, по-моему.
   – Черт возьми, вы мечтаете, что я позволю вам прикоснуться к себе? Вы – сукин сын!
   – Да, – Воррик посмотрел на нее откровенным насмешливым взглядом, как будто наказывая за то, что она оклеветала его рождение. – Неужели вы еще сомневаетесь, что так будет? – он негромко рассмеялся, когда девушка ему не ответила. – Успокаивайте свою собачку, миледи, – сказал он, прежде чем повернуться и уйти, – она дрожит так же, как вы.
   Первое, что сделала Изабелла, когда они вернулись в Рашден – поместила собаку в одной из лучших конюшен, в той части, где был ее зверинец. Она взбила солому и сверху кинула старую попону. Потом заботливо положила на нее собаку, таким образом устроив ей постель. После этого она принесла еды и воды и поставила недалеко от собачки. Так же, как и в повозке, девушка потрепала ее и сказала что-то утешительное, потому что собака подняла голову и обнюхала ее. Вдруг она поднялась и набросилась на еду, которую принесла Изабелла. Пока собачка ела, девушка тщательно изучала ее тело, обнаружив бесчисленное количество мелких ссадин и одну глубокую рану. Было похоже на то, что ее жестоко избили. Сказав бедняжке еще несколько ласковых слов, от которых собака сразу же замахала хвостом и улеглась на свою постель, Изабелла собрала перевязочный материал и мази, положила их в ведро и вышла из конюшни. Девушка накрепко заперла дверь, чтобы собака не смогла убежать. За эти долгие годы она привыкла изолировать каждое вновь поступившее животное от других в ее зверинце, пока новичок не привыкнет к остальным. Кроме того, девушке необходимо было убедиться, что это существо не нападет на своих собратьев.