Пастель

Пастель — цветные карандаши или картины, исполняемые такими карандашами на шероховатой цветной бумаге, на бумаге, покрытой слоем пемзы (papier pumicif); на дереве с такой же поверхностью, на шероховатой веленевой коже, пергаменте, различных материях и т. д. Для придания поверхности бумаги или материи шероховатости употребляется также тонкий песок, мельчайшие древесные и пробковые опилки; иногда пользуются полотном, которое загрунтовано мелом на клею. Пастельные карандаши приготовляются из красочного вещества, истертого в тончайший порошок, с примесью гумми-арабика или гумми-адраганта как связующих веществ, к которым прибавляют небольшое количество сахара; для этой же цели служит также овсяный отвар и молоко. Тесто, таким образом, приготовленное накладывается в формы, из которых вынимают карандаши, готовые, когда масса высохнет. Пастельные карандаши могут быть весьма мягкими или же — средней твердости, в зависимости от количества и рода связующего вещества цветной массы. Карандаши приготовляются сериями разных цветов; каждая серия содержит известное число номеров основного цвета, но различной светлоты, что достигается примесью весьма тонкого порошка белой магнезии к основному красочному веществу. Некоторые жести краски, обладающие в порошке слабым сцеплением, должны быть стерты на мыльной воде, которая сообщает им мягкость, а прибавка гумми — и связь. Тальк и фарфоровая, а также трубочная глина, служат добавочными материалами в некоторых карандашах. Наиболее постоянными красочными веществами для П. считаются следующие: пинковые белила, мел лучший, светлая охра, прокаленная окись цинка, желтый и красный хром (хромовокислый свинец), кадмий (сернистый), красная охра, киноварь, венецианская красная, желчный камень, гаранс, индиго, берлинская или прусская лазурь, коричневая прусская (жженая берлинская лазурь), умбра, смальта, кобальт, ультрамарин, употребляются также индейская желчь и кармин, но последний в особенности изменчив от действия света. Зеленая П. приготовляется из смешанного синего и желтого порошков. Продаваемые ассортименты цветных карандашей, однако, содержат много других красочных веществ, которые по некоторым указаниям (Гупиль. «Le pastel simplifie et perfectionne») должны быть отнесены к изменяющимся. Таковы кассельская земля, кельнская (de Cologne) земля, битюм, неаполитанская (de Naples) желтая и многие лаки. Так как при карандашах не дается ярлыков с указанием их состава и, обыкновенно, даже их названий, то выбор прочных из продаваемых наборов П. затруднителен. Техника рисования или живописи П. состоит в растирании штрихов или слоев карандаша пальцами, ладонью или мягкими растушками (из бузиной сердцевины, пробки), ватными комочками (тампонами) и шелковыми квадратными щеточками — кистями. То обстоятельство, что для слияния тонов, наложенных прямо цветными карандашами и растушками, почти всегда пользуются пальцами, которые легко при этом оцарапать до крови о неровности жесткой поверхности бумаги или иного материала, делает необходимым предварительно сглаживать поверхность песчаную или пемзовую другим листком или комочком шероховатой бумаги (напр. стеклянной) или пемзой, после чего удаляют осыпавшийся порошок флейцой — кистью, употребляемой в живописи масляными красками. Рисунок, по которому работают П., делается углем (fusain) и отчасти, в сильных местах, черным карандашом Конте или даже обыкновенным графитовым карандашом. Потом накладывают мягкими паст. карандашами главные тона на мозаичный манер, т. е. не слитыми пятнами, затем рисуют штрихами, полутвердыми карандашами и заканчивают даже пунктирно в П. малого размера. Начинают различно: одни с темных тонов, другие — светлыми; во всяком случае светлое может быть наложено сверх более темного, по крайней мере в том случай, когда нижний слой притерт. Художники пользуются наложением одного тона на другой для получения нового тона, который путем смешения не получится. Так, теневые места слегка протертые черным карандашом, при наложении на них телесных тонов, сообщают последним весьма жизненную голубоватость, где то нужно. П. может служить для картин всякого содержания, но преимущественно хороша для портретов. Кому принадлежит изобретение этого рода живописи — неизвестно, но в луврской галерее хранится П., портрет старушки монахини, рисованный художником Дюмутье (отцом) в 1615 г. Из французских пастеллистов особенную известность получил Латур (170488), написавший множество прекрасных портретов П., чрезвычайно хорошо сохранившихся до сих пор. Живопись П. имеет матовый вид, следовательно, картина не отсвечивает, но она должна быть тщательно оберегаемая от пыли и сырости, посредств рам со стеклом, представляющих собой герметически закрытый футляр; солнечный, а вероятно и близко расположенный сильный электрический свет также вредно действует на тона П. Стекло рамы не должно касаться поверхности картины. До сих пор ищут средства закрепить слой П., подобно тому как закрепляют рисунки, сделанные обыкновенным карандашом или углем, но все, что до сих пор придумано, портит нежную бархатистость и воздушность живописи П. По существу дела кажется и не найти для П. никаких безвредных для ее закрепляющих жидкостей. Не так легко повреждаются рисунки П., сильно притертые растушкой, или рисунки, сделанные углем и потом пройденные и законченные цветными карандашами. Эти произведения также хороши в своем роде. Иные художники соединяют, особенно в эскизах и этюдах, черный карандаш, акварель и П. Для быстрого изображения скоро преходящих явлений (напр. облаков) рекомендуется П. предпочтительно перед акварелью, требующей времени для высыхания красок, но для законченных произведений пейзажной живописи она не представляет преимуществ. Живопись цветов, довольно крупных и в декоративном роде, дает хорошие результаты.
Ф. П.

Пастер

Пастер (Louis Pasteur) — великий естествоиспытатель XIX в., основатель современного учения о заразных болезнях, род. в Доле (дпт. Юра) 27 декабря 1822 г. Отец его был отставной солдат, имевший потом небольшой кожевенный завод. П. учился сначала в колледже в Арбуа, затем в Безансоне. Окончив здесь курс со степенью бакалавра, поступил в Ecole Normale в 1843 г., где предался изучению химии П. слушал одновременно Балара, в Ecole Normale, и Дюма, в Сорбонне. В 1848 г. П. окончил свою первую научную работу о винной кислоте и в том же году был назначен адъюнкт-профессором физики в Дижо. Через три месяца он перешел в Страсбург адъюнкт-профессором химии. В 1854 г. был назначен деканом факультета естественных наук в Лилль, а в 1857 г. вернулся в Париж руководителем научных занятий в Ecole Normale. Он не имел первое время самостоятельной кафедры и лаборатории для работ, вследствие чего принужден был устроить лабораторию на собственные скромные средства на чердаке Ecole Normale. В 1863-67 гг. П. состоял профессором геологии и химии в Ecole des Beaux-Arts, в 1887-75 гг. занимал кафедру химии в парижском факультете. В 1862 г. его выбрали членом «института» по отделению минералогии на место Сенармона, а через несколько лет — постоянным секретарем института. Вследствие многолетней упорной работы с микроскопом при изучении болезней шелковичного червя, П. был поражен в 1869 г. апоплексическим ударом и параличом половины тела. Последствия этой болезни у него остались на всю жизнь. Война 1870 г. произвела на П. удручающее впечатление: он долго не мог вернуться к нормальной спокойной работе. После этой войны он послал энергичный отказ медицинскому факультету боннского университета, который за несколько лет перед тем в уважение его научных заслуг, присудил ему степень доктора медицины honoris causa. В 1874 г. палата депутатов, в признание выдающихся заслуг перед родиной, назначила ему пожизненную пенсию в 12000 фр., увеличенную в 1883 г. до 26000 фр. В 1881 г. П. избран в члены французской академии на место Литтре. В 1889 г. П. сложил с себя все обязанности, чтобы отдаться организации и заведованию института его имени. Научные заслуги П. неоднократно оценивались при его жизни; так лондонское королевское общество присудило ему две золотых медали в 1856 и 1874 гг.; французская академия наук присудила ему премию за работу над вопросом о самозарождении и т. п. В 1892 г. торжественно праздновалась семидесятилетняя годовщина рождения П. Он скончался 28 сентября 1895 г. в Вилленеф-Летан, около Парижа.
Научные работы П. Темой первой работы П. (1848), обратившей на себя внимание, послужило исследование винных кислот. П. показал, что оптическая деятельность правой и левой винной кислот стоит в связи с различием в их кристаллической форме; вместе с тем ему удалось разложить виноградную кислоту на правую и левую винные кислоты и таким образом правильно объяснить ее природу и ее оптические свойства. Оптическую активность правой и левой винных кислот П. свел на диссимметрию их молекул. Эта первая работа П. имела важные результаты. Вопервых, в науку введено было понятие о молекулярной диссимметрии. Через 25 лет (в 1874 г.) после этих работ П. возникло новое учение, стереохимия, т. е. учение о пространственном расположении атомов в частице (Ле-Бель, Ван-тўГофф), в основании которого лежит понятие о несимметричном атоме углерода: эта идея коренится в первой работе П. Во-вторых, П. указал способы для разделения оптических изомеров, нашедшие себе применение в науке: действие низших организмов, получение соединений с другими оптически-деятельными телами. При выяснении своего учения об оптических изомерах П. высказал широкое и оригинальное обобщение относительно значения диссимметрии в природе. Результатом действия диссимметрических сил в организмах (клеточная диссимметрия) являются оптически деятельные тела, образование которых, по мнению П., невозможно в лабораторных условиях. Однако, дальнейшие научные исследования показали, что дедукция П. не верна. В настоящее время лабораторным путем получено много оптически деятельных продуктов из простейших веществ, лишенных оптической деятельности. Во всяком случае, руководствуясь своей идеей, П. нашел несколько ценных фактов: напр., он показал ошибку Дессеня, утверждавшего, что ему удалось получить аспарагиновую и яблочную кислоты, вполне тождественные с находящимися в природе; руководствуясь ею же, П. пришел к мысли попробовать действие организованных существ на оптически деятельные тела; это привело его впоследствии к вопросу о брожениях. К указанному же периоду относятся еще несколько чисто химических работ П.: над обыкновенным амиловым спиртом и др. Вслед затем он обращает свои исследования на явления брожения. В 1857 г. появляется его работа, в которой П. целым рядом остроумных и точных опытов доказывает, что спиртовое брожение сахара есть процесс, тесно связанный с жизнедеятельностью дрожжевых грибков, которые питаются и размножаются за счет бродящей жидкости. Не весь сахар при брожении превращается в спирт и углекислоту, а часть его тратится на постройку дрожжевых клеток и на образование побочных продуктов, каковы глицерин и янтарная кислота, при выяснении этого вопроса П. предстояло опровергнуть господствовавший в то время взгляд Либиха на брожение, как на механико-химический акт. Ферменты, по взгляду Либиха, суть легко распадающиеся органические тела, разложение которых попутно вызывает распадение бродящей жидкости. Особенно убедительны были опыты П., произведенные с жидкостью, содержащей чистый сахар, различные минеральные соли, служившие пищей бродильному грибку, и аммиачную соль, доставлявшую грибку необходимый азот. Грибон развивался, увеличиваясь в весе; аммиачная соль тратилась. По теории Либиха надо было ждать уменьшения в весе грибка и выделения аммиака, как продукта разрушения азотистого органического вещества, составляющего фермент. Вслед затем П. показал, что и для молочного брожения также необходимо присутствие особого фермента, который размножается в бродящей жидкости, также увеличиваясь в весе, и при помощи которого можно вызывать ферментацию в новых порциях жидкости. Изучение масляного брожения привело к открытию важного факта в микробиологии: П. показал, что микробы масляного брожения (вибрион масляный, vibrion butirique) может развиваться только в отсутствии воздуха. Этот факт дал возможность установить два типа бактерий: аэробных, требующих для своей жизни воздуха, и анаэробных — развивающихся в его отсутствии. Изучая условия различных брожений, П. разрабатывает методы исследования, приготовления культур, нужных для развития ферментов, и вполне овладевает этими бесконечно малыми существами, которые в его руках становятся уловимыми и доступными исследованию. В 1858 г. Пуше представил в парижскую акд. наук работу, содержащую совокупность данных, подтверждавших, по его мнению, с несомненностью возможность самозарождения. В виду этого академия назначила тему на премию: «Пролить удачными опытами новый свет на вопрос о самозарождении». П. решил работать над этим вопросом, хотя Био и Дюма отговаривали его от этого. Ему удалось доказать, что всякий раз, когда при опыте была устранена всякая возможность проникновения зародышей в способную изменяться жидкость (растительный или животный настой, отвар сена, мяса), последняя оставалась неизменной. Фильтруя атмосферный воздух через пироксилиновый фильтр, растворяя фильтр в смеси спирта и эфира и исследуя под микроскопом остающуюся атмосферную пыль, П. показал, что этой пылью можно вызывать различные брожения и изменения в легко изменяющихся жидкостях. Сторонники самозарождения утверждали, что кислород является возбудителем жизни в жидкостях, способных легко изменяться. П. оставлял такие жидкости в баллонах, снабженных открытыми узкими изогнутами горлами, по которым мог диффундировать воздух и показал, что жидкости могут долго сохраняться в этих условиях, так как зародыши, попадающие из воздуха, остаются на стенках горла. П. дал методы более верной стерилизации, показав, что иногда недостаточно нагревать вещество до 100°, чтобы убить в нем всех зародышей, но что приходится нагревать до 1050, 1100 и даже выше. Пуние говорил, что если принять мнение П. для объяснения различного рода изменений, какие можно наблюдать и которые легко объясняются по гипотезе самозарождения, то в каждом пузырьке воздуха. должно бы быть такое количество зародышей, что «он оказался бы плотнее железа». П. опытным путем вполне отчетливо ответил на поставленный Пуние вопрос о распределении зародышей в атмосфере. Он брал 20-40 запаянных баллонов с прокипяченной стерилизованной жидкостью, переносил их в местность, где хотел определить, насколько воздух богат зародышами, и вскрывал их там. Наружный воздух входил при этом в баллоны. Затем П. быстро запаивал баллоны. Конечно, при этом устранялись все посторонние факторы, которые могли бы занести зародышей. По числу баллонов, в которых с течением времени жидкость мутилась, можно было судить о содержании зародышей в исследуемом воздухе. Подобные опыты были произведены П. в различных местностях и подтвердили предположения, которые можно было сделать априорно. Оказалось, что воздух сырых и низких мест богат микроорганизмами, напротив воздух горных стран, особенно ледников, где очень слаба органическая жизнь, содержит наименьшее их количество. П. предложил повторить эти опыты перед комиссией, прося и Пуние со своей стороны сделать тоже самое. Пуние и его сторонники отказались, а опыты П., проделанные перед комиссией, все удались. Работы П. по вопросу самозарождения имели громадное значение для развития и применения антисептических методов в хирургии. Английский хирург Листер, которому антисептика обязана правильной постановкой, писал П., что в выработке антисептических методов он руководился его работами. Во всех работах П. можно видеть тесную связь между теоретической стороной исследуемого им вопроса и практическими применениями полученных выводов. П. всегда спешил перейти от вывода к практике, от теории к жизни. Изучив причины брожения алкогольного, масляного и молочного, освоившись с новыми методами исследования на вопросе о самопроизвольном зарождении, он далее переходит к вопросам, имеющим важное промышленное значение — к изучению условий образования уксуса и к изучению болезней вина. Либих, знакомый с немецкими способами фабрикации уксуса, объяснял превращение спирта в уксус непосредственным окислением спирта под влиянием кислорода воздуха на стружках, которые применяются при этом и которые играют, по мнению Либиха, роль пористого тела. сгущающего воздух, подобно губчатой платине. П.. наблюдавший французский способ получения уксуса в Орлеане, пришел к совершенно иному взгляду на объяснение этого процесса. Он показал, что окисление спирта в уксусе происходит под влиянием особой бактерии (Mycoderma aceti), нуждающейся для своего развития в кислороде (аэробная), быстро размножающейся на поверхности вина, которое превращается в уксус, и обладающей громадной ферментирующей силой. Изучив условия, наиболее благоприятные для правильного развития этого организма, П. мог дать рациональные правила для фабрикации уксуса. Вслед за изучением условий производства уксуса П. обратился к изучению болезней вина. Ему удалось выяснить причины различных вредных изменений, которым подвергается вино: он показал, что каждое из этих изменений зависит от специального микроба, который живет на счет той или другой составной части вина и производит характерное изменение в его составе и вкусе. С другой стороны П. доказал, что так называемое старение вина зависит от медленного поглощения кислорода. П. дал указания, как совместить условия, наиболее благоприятные для правильного старения вина, с условиями предохранить вино от развития вредных микроорганизмов. Для последней цели П. предложил повторно нагревать вино: потом стали нагревать пиво и молоко — этот процесс получил название «пастеризации». В 1865 г., по настоянию Дюма, П. приступил к изучению болезни шелковичного червя, которая в течение многих лет с 1849 г. составляла огромное бедствие юга Франции. В период 1865-1869 гг. П. уезжал каждое лето в Але и работал здесь над этим вопросом в маленьком домике, где у него была устроена червоводня. В работе ему помогали жена, дочь и ученики по Ecole Normale: Дюкло, Жерне, Мальо и Ролен. Он доказал, что найденные в больных бабочках прежними исследователями «тельца» представляют истинную причину известной болезни червя, пебрины, что эта болезнь заразительна и наследственна. Он нашел далее, что кроме пебрины шелковичный червь поражается еще другой болезнью, летарией, которая также вызывается развитием в нем особой бактерии (летарийной или флашери). П. высказал убеждение, что с болезнью летаргии можно бороться гигиеническим уходом за червями, а с пебриной — отбором здоровой, хорошей грены. По предложению Наполеона, П. применил способ своей культуры в императорском имении около Триеста. Результаты прекрасно оправдали взгляды П. В 1871 г. П. в лаборатории своего ученика Дюкло, в Клермон-Ферране, предпринял исследование, касающееся пива. Ему удалось разъяснить очень интересное явление, которое было наблюдаемое Байлем в 1857 г. Плесневой гриб Mucor mucedo, развивающийся обыкновенно в форме мицелая, будучи погружен в сахарный раствор без доступа кислорода, вызывает спиртовое брожение — на дне сосуда в жидкости вместо нитей мицелия оказываются круглые или овальные почкующиеся клетки, которые Байль принял за дрожжи. На это явление он смотрел как на превращение мукора в дрожжи. П. удалось показать, что мукор, вызывая в отсутствии кислорода воздуха спиртовое брожение сахаристой жидкости, остается мукором, но принимает новую форму, напоминающую дрожжевые клетки. Эта форма есть только приспособление грибка к особенным условиям жизни. Этот факт дал возможность П. сделать широкое обобщение относительно брожения: брожение есть жизнь в отсутствие воздуха. Одновременно с этим П. показал, что и дрожжи изменяют свою ферментационную функцию, в зависимости от того, развиваются ли они в присутствии или отсутствии воздуха и что для дрожжей также эта функция связана с анаэробной жизнью. При таком взгляде на брожение «каждая живая клетка, нуждающаяся в кислороде и не находящая этого газа в свободном состоянии, но способная заимствовать его от веществ, содержащих кислород в своем составе, явится для этих веществ ферментом». Действительно, этим П. объяснил образование спирта в свежих виноградных гроздьях, погруженных в атмосферу угольной кислоты, при отсутствии дрожжей. Точными экспериментами П. расследовал появление дрожжевых спор в природе в период созревания винограда. Ему удавалось предохранять некоторые лозы от заноса дрожжей при помощи парников и окутывания ватой, прогретой до 150°. "Не позволительно ли думать по аналогии, говорит он по этому поводу, что придет день, когда простые предохранительные меры будут останавливать бичи, которые производят громадные опустошения и наводят панический страх на население, каковы желтая лихорадка в Сенегале и долине Миссисипи, или бубонная чума на берегах Волги. — По окончании работы над пивом он и обращается к изучению заразных болезней, в учении о которых ему пришлось произвести громадный переворот. Основная мысль, которую П. вполне установил в учении о заразных болезнях, такова: при нормальных условиях живое существо развивается, не содержа какихлибо паразитов в своих тканях и соках. Но при известных условиях эти ткани и соки могут становиться культурой для паразитарного микроба, который развивается в них и делает их центром заразы. П. указал путь, как возможно культивировать и видоизменять этот живой яд вне организма, поражаемого им. С тех пор учение о микробах, как о причинах болезней, легло в основание медицины и гигиены и привело к правильной постановке как профилактики заразных болезней, так и лечения их. П. обратил свое внимание прежде всего на сибирскую язву (1876). К этому времени исследования Давена показали уже, что причина болезни бактерия (Bacterium anthracis), а Кох только что напечатал свою работу над спорой этой бактерии. П. внес в изучение вопроса улучшенные методы культуры, при которых можно было устранить все сомнения в истинной причине болезни, остававшиеся еще после работ Давена и Коха. П. показал, что бактерия сибирской язвы выделяет особый секрет, токсин, который склеивает красные кровяные шарики пораженного болезнью животного. Исследования П. пролили много света на способы распространения и выживания этой болезни. Одновременно с этим П. нашел вибрион септицемии (бацилл злокачественного отека) и изучил условия его жизни. Он указал возможность передачи заражения во многих случаях самим врачом у постели больного и т. п. Опираясь на эти выводы П., хирургия вновь усовершенствовала свои методы и вступила в новую фазу — асептической хирургии. Дальнейшая заслуга П., благодаря которой он является истинным благодетелем человечества, заключается в открытии им метода прививки. В 1879 г. П. начал опыты над куриной холерой, эпидемической болезнью, поражающей кур и др. домашних птиц. Причиной ее является бактерия, которую можно культивировать в искусственном курином бульоне. П. доказал ее заразительность и выделение ею токсина. Опыты, начатые над куриной холерой, были прерваны на время каникул. За этот период все культуры, оставленные в лаборатории, потеряли свою силу: привитые курам, они их не убивали. П. пришла мысль привить новую и молодую культуру курам, перенесшим старую. Оказалось, что все куры выжили, тогда как куры, подвергнутые только прививке молодой культуры, погибли. Таким образом была найдена вакцина куриной холеры. Оказалось далее, что раз полученная вакцина может быть воспроизведена любое число раз со всеми свойствами, сохраняя степень своей ослабленности. Оставляя открытой культуру на различное время, можно иметь вакцину различно ослабленную. Овладев вполне в этом отношении куриной холерой, П, решил применить те же методы к сибирской язве. Но попытка ослабить яд сибирской язвы в искусственной культуре натолкнулась на препятствие: бактерия сибирской язвы дает при стоянии на воздухе споры, в форме которых она может выживать сколько угодно, сохраняя свою полную заразность. Однако, удалось найти условия; при которых она сохраняется — именно в курином бульоне при 42°-43°. В таких условиях бактерия через месяц погибает; через 8 дней получается культура безвредная даже для мелких животных; особенно чувствительных к этому яду, как то морской свинки, кролика и барана. В продолжение же недели можно иметь яд, в различной степени ослабленный. В каждой стадии его можно поддерживать культурой и таким образом иметь в своем распоряжении вакцину различной силы для прививки баранам, коровам, лошадям. С первого взгляда очевидно то громадное практическое значение, которое имеет это открытие П. После лабораторных проб был произведен классический опыт прививки в широких размерах. В мае месяце 1881 г. в распоряжение П. даны были пятьдесят овец; 25 из них в течение мая получили две предварительный прививки. 31 мая была произведена всем 50 овцам прививка сильного яда. Через два дня (2 июня) собравшиеся лица, заинтересованные этим опытом, могли констатировать смерть 26 овец, не подвергшихся предварительным прививкам; 25 вакцинированных овец остались невредимы. Хотя после этого метод П. неоднократно подвергался нападкам (Кох и др.), но факты, представляющие итог за много лет, свидетельствуют о его полном торжестве. Так, в 1894 г. Шамберлен насчитывал за 10 лет 3400000 голов мелкого скота, подвергшегося прививке, со смертностью в 1%, и 438000 крупного скота, со смертностью 3 на 100. Выяснив вопрос о прививке сибирской язвы, П. обратил свое внимание на другую заразную болезнь — бешенство, против которой не было никаких средств борьбы. Эта болезнь представляла для изучения еще больше неблагоприятных условий, чем сибирская язва: главные те, что она имеет очень продолжительный период инкубации и что микроб ее неизвестен. Инкубационный период удалось сократить для собак до 14 дней, прививая яд в мозг собаки трепанацией ее черепа (Ру). Прививка тем же способом яда кролику дала возможность сократить инкубационный период до 6 дней. Оказалось, что если спинной мозг животного (кролика), умершего от бешенства, оставить на воздухе, то по мере высыхания ткани яд теряет свою заразительность и мы таким образом можем иметь яд, ослабленный в различной степени. Нервная ткань является для яда бешенства такой же культурной средой, как куриный бульон для сибирской язвы. Оставленный на 14 дней, яд теряет вполне свою силу. В период двух недель можно иметь яд, ослабленный в различной мере. При помощи ослабленного яда можно сообщать животным иммунитет различной степени. Опыты, проделанные над животными, дали блестящие результаты. В тоже время П. видел возможность воспользоваться прививкой не только в целях предохранительных, но и для излечения от бешенства. У человека инкубационный период при отравлении бешенством длится месяц, два. Этим периодом и можно воспользоваться, чтобы сделать организм иммунным к яду. В июне 1885 г. этот метод лечения впервые был применен вполне удачно к эльзасскому мальчику Иосифу Мейстеру, 9 л. По настоящее время (1896) около 20 тыс. чел. испытало эту прививку: смертность ниже 5 на 1000. Последнее открытие П. вызвало всеобщий энтузиазм и сделало сразу имя Пастера популярным во всем свете. 0бщий метод, открытый П., продолжает плодотворно разрабатываться в институте П., учениками и последователями великого исследователя: Ру, Дюкло, Мечниковым и др. Еще при жизни П. ученик его Тюилье удачно применил его метод к болезни свиней, известной под названием краснухи. Ру, почти одновременно с Берингом открыл способ бороться прививкой с ужасным бичом человека, дифтеритом — способ, в основе которого лежат методы, выработанные П.